Czytaj książkę: «Война миров»

Czcionka:

Издательство АЗБУКА®

* * *

МОЕМУ БРАТУ ФРЭНКУ УЭЛЛСУ,
который подал мне мысль об этой книге¹

Но кто живет в этих мирах, если они обитаемы?.. Мы или они Владыки Мира? Разве все предназначено для человека?²
Кеплер (Приведено у Бертона в «Анатомии меланхолии»)

Книга первая
Прибытие марсиан

Глава I
Накануне войны

Никто не поверил бы в последние годы девятнадцатого столетия, что за всем происходящим на Земле зорко и внимательно следят существа более развитые, чем человек, хотя такие же смертные, как и он; что в то время, как люди занимались своими делами, их исследовали и изучали, может быть, так же тщательно, как человек в микроскоп изучает эфемерных тварей, кишащих и размножающихся в капле воды. С бесконечным самодовольством сновали люди по всему земному шару, занятые своими делишками, уверенные в своей власти над материей. Возможно, что инфузория под микроскопом ведет себя так же. Никому не приходило в голову, что более старые миры Вселенной – источник опасности для человеческого рода; самая мысль о какой-либо жизни на них казалась недопустимой и невероятной. Забавно вспомнить некоторые общепринятые в те дни взгляды. Самое большее, допускалось, что на Марсе живут другие люди, вероятно менее развитые, чем мы, но, во всяком случае, готовые дружески встретить нас как гостей, несущих им просвещение. А между тем через бездну пространства на Землю смотрели глазами, полными зависти, существа с высокоразвитым, холодным, бесчувственным интеллектом, превосходящие нас настолько, насколько мы превосходим вымерших животных, и медленно, но верно вырабатывали свои враждебные нам планы³. На заре двадцатого века наши иллюзии были разрушены.

Планета Марс – едва ли нужно напоминать об этом читателю – вращается вокруг Солнца в среднем на расстоянии 140 миллионов миль и получает от него вдвое меньше тепла и света, чем наш мир. Если верна гипотеза о туманностях⁴, то Марс старше Земли; жизнь на его поверхности должна была возникнуть задолго до того, как Земля перестала быть расплавленной. Масса его в семь раз меньше земной, поэтому он должен был значительно скорее охладиться до температуры, при которой могла начаться жизнь. На Марсе есть воздух, вода и все необходимое для поддержания жизни.

Но человек так тщеславен и так ослеплен своим тщеславием, что никто из писателей до самого конца девятнадцатого века не высказывал мысли о том, что на этой планете могут обитать разумные существа⁵, вероятно даже опередившие в своем развитии людей. Также никто не подумал о том, что так как Марс старше Земли, обладает поверхностью, равной четвертой части земной, и дальше отстоит от Солнца, то, следовательно, и жизнь на нем не только началась гораздо раньше, но уже близится к концу.

Неизбежное охлаждение, которому когда-нибудь подвергнется и наша планета, у нашего соседа, без сомнения, произошло уже давно. Хотя мы почти ничего не знаем об условиях жизни на Марсе, нам все же известно, что даже в его экваториальном поясе средняя дневная температура не выше, чем у нас в самую холодную зиму. Его атмосфера гораздо более разрежена, чем земная, а океаны уменьшились и покрывают только треть его поверхности; вследствие медленного круговорота времен года около его полюсов скапливаются огромные массы льда и затем, оттаивая, периодически затопляют его умеренные пояса. Последняя стадия истощения планеты, для нас еще бесконечно далекая, стала злободневной проблемой для обитателей Марса. Под давлением неотложной необходимости их ум работал более напряженно, их техника росла, сердца ожесточались. И, глядя в мировое пространство, вооруженные такими инструментами и знаниями, о которых мы только можем мечтать, они видели невдалеке от себя, на расстоянии каких-нибудь 35 миллионов миль по направлению к Солнцу⁶, утреннюю звезду надежды – нашу теплую планету, зеленую от растительности и серую от воды, с туманной атмосферой, красноречиво свидетельствующей о плодородии, с мерцающими сквозь облачную завесу широкими просторами населенных материков и тесными, заполненными флотилиями судов, морями.

Мы, люди, существа, населяющие Землю, должны были казаться им такими же чуждыми и примитивными, как нам – обезьяны и лемуры. Разумом человек признает, что жизнь – это непрерывная борьба за существование⁷, и на Марсе, очевидно, думают так же. Их мир начал уже охлаждаться, а на Земле все еще кипит жизнь, но это жизнь каких-то низших тварей. Завоевать новый мир, ближе к Солнцу, – вот их единственное спасение от неуклонно надвигающейся гибели.

Прежде чем судить их слишком строго, мы должны припомнить, как беспощадно уничтожали сами люди не только животных, таких как вымершие бизон и птица додо, но и себе подобных представителей низших рас. Жители Тасмании, например, были уничтожены до последнего за пятьдесят лет истребительной войны⁸, затеянной иммигрантами из Европы. Разве мы сами уж такие поборники милосердия, что можем возмущаться марсианами, действовавшими в том же духе?

Марсиане, очевидно, рассчитали свой спуск с удивительной точностью – их математические познания, судя по всему, значительно превосходят наши – и выполнили свои приготовления изумительно согласованно. Если бы наши приборы были более совершенны, то мы могли бы заметить надвигающуюся грозу еще задолго до конца девятнадцатого столетия. Такие ученые, как Скиапарелли⁹, наблюдали красную планету – любопытно, между прочим, что в течение долгих веков Марс считался звездой войны¹⁰, – но им не удавалось выяснить причину периодического появления на ней пятен, которые они умели так хорошо заносить на карты. А все эти годы марсиане, очевидно, вели свои приготовления.

Во время противостояния, в 1894 году¹¹, на освещенной части планеты был виден сильный свет, замеченный сначала Ликской обсерваторией¹², затем Перротеном¹³ в Ницце и другими наблюдателями. Английские читатели впервые узнали об этом из журнала «Нэйчер» от 2 августа¹⁴. Я склонен думать, что это явление означало отливку в глубокой шахте гигантской пушки¹⁵, из которой марсиане потом обстреливали Землю. Странные явления, до сих пор, впрочем, не объясненные, наблюдались вблизи места вспышки во время двух последующих противостояний.

Гроза разразилась над нами шесть лет назад. Когда Марс приблизился к противостоянию, Лавелль с Явы¹⁶ сообщил астрономам по телеграфу о колоссальном взрыве раскаленного газа на планете. Это случилось 12 августа¹⁷ около полуночи; спектроскоп, к помощи которого он тут же прибег, обнаружил массу горящих газов, главным образом водорода, двигавшуюся к Земле с ужасающей быстротой. Этот поток огня перестал быть видимым около четверти первого. Лавелль сравнил его с колоссальной вспышкой пламени, внезапно вырвавшегося из планеты, «как снаряд из орудия».

Сравнение оказалось очень точным. Однако в газетах на следующий день не появилось никакого сообщения об этом, если не считать небольшой заметки в «Дейли телеграф», и мир пребывал в неведении самой серьезной из всех опасностей, когда-либо угрожавших человечеству. Вероятно, и я ничего бы не узнал об извержении, если бы не встретился в Оттершоу с известным астрономом Оджилви¹⁸. Он был до крайности взволнован сообщением и пригласил меня этой ночью принять участие в наблюдениях за красной планетой.

Несмотря на все последовавшие бурные события, я очень ясно помню наше ночное бдение: черная, безмолвная обсерватория, завешенный фонарь в углу, бросающий слабый свет на пол, мерное тиканье часового механизма в телескопе, небольшое продольное отверстие в потолке, откуда зияла бездна, усеянная звездной пылью. Почти невидимый Оджилви бесшумно двигался около прибора. В телескоп виден был темно-синий круг и плававшая в нем маленькая круглая планета. Она казалась такой крохотной, блестящей, с едва заметными поперечными полосами, со слегка неправильной окружностью. Она была так мала, с булавочную головку, и лучилась теплым серебристым светом. Она словно дрожала, но на самом деле это вибрировал телескоп под действием часового механизма, державшего планету в поле зрения.

Во время наблюдения звездочка то уменьшалась, то увеличивалась, то приближалась, то удалялась, но так казалось просто от усталости глаза. Нас отделяли от нее 40 миллионов миль – больше 40 миллионов миль пустоты. Немногие могут представить себе всю необъятность той бездны, в которой плавают пылинки материальной вселенной.

Вблизи планеты, я помню, виднелись три маленькие светящиеся точки, три телескопические звезды, бесконечно удаленные, а вокруг – неизмеримый мрак пустого пространства. Вы знаете, как выглядит эта бездна в морозную звездную ночь. В телескоп она кажется еще глубже. И невидимо для меня, вследствие удаленности и малой величины, неуклонно и быстро стремясь ко мне через все это невероятное пространство, с каждой минутой приближаясь на многие тысячи миль, неслось то, что марсиане послали к нам, то, что должно было принести борьбу, бедствия и гибель на Землю. Я и не подозревал об этом, наблюдая планету; никто на Земле не подозревал об этом метко пущенном метательном снаряде.

В эту ночь снова наблюдался взрыв на Марсе. Я сам видел его. Появился красноватый блеск и чуть заметное вздутие на краю в то самое мгновение, когда хронометр показывал полночь. Я сообщил об этом Оджилви, и он сменил меня. Ночь была жаркая, и мне захотелось пить; ощупью, неловко ступая в темноте, я двинулся к столику, где стоял сифон, как вдруг Оджилви вскрикнул, увидев несшийся к нам огненный поток газа.

В эту ночь новый невидимый снаряд был выпущен с Марса на Землю – ровно через сутки после первого, с точностью до одной секунды. Помню, как я сидел на столе в темноте; красные и зеленые пятна плыли у меня перед глазами. Я искал огня, чтобы закурить. Я совсем не придавал значения этой мгновенной вспышке и не задумывался над тем, что́ она должна повлечь за собой. Оджилви делал наблюдения до часу ночи; в час он окончил работу; мы зажгли фонарь и отправились к нему домой. Погруженные во мрак, лежали Оттершоу и Чертси, где мирно спали сотни жителей.

Оджилви в эту ночь высказывал разные предположения относительно условий жизни на Марсе и высмеивал вульгарную гипотезу о том, что его обитатели подают нам сигналы. Он полагал, что на планету посыпался целый град метеоритов или что там происходит громадное вулканическое извержение. Он доказывал мне, как маловероятно, чтобы эволюция организмов проходила одинаково на двух, пусть даже и близких, планетах.

– Один шанс против миллиона за то, что Марс обитаем, – сказал он.

Сотни наблюдателей видели пламя каждую полночь, в эту и последующие десять ночей – по одной вспышке. Почему взрывы прекратились после десятой ночи, этого никто не пытался объяснить. Может быть, газ от выстрелов причинял какие-нибудь неудобства марсианам. Густые клубы дыма или пыли, замеченные в самый сильный земной телескоп, в виде маленьких серых, переливчатых пятен мелькали в чистой атмосфере планеты и затемняли ее знакомые очертания.

Наконец даже газеты заговорили об этих явлениях, там и сям стали появляться популярные заметки относительно вулканов на Марсе. Помнится, юмористический журнал «Панч» очень остроумно воспользовался этим для политической карикатуры. А между тем незримые марсианские снаряды летели к Земле через бездну пустого пространства со скоростью нескольких миль в секунду, приближаясь с каждым часом, с каждым днем. Мне кажется теперь диким, как это люди могли заниматься своими мелкими делишками, когда над ними уже нависла гибель. Я помню, как радовался Маркхем, получив новый фотографический снимок планеты для иллюстрированного журнала, который он тогда редактировал. Люди нынешнего, более позднего времени с трудом представляют себе обилие и предприимчивость журналов в девятнадцатом веке. Я же в то время с большим рвением учился ездить на велосипеде и читал груду журналов, обсуждавших дальнейшее развитие нравственности в связи с прогрессом цивилизации.

Однажды вечером (первый снаряд находился тогда за 10 миллионов миль от нас) я вышел прогуляться вместе с женой. Небо было звездное, и я объяснял ей знаки Зодиака и указал на Марс, на яркую точку света около зенита, куда было направлено столько телескопов. Вечер был теплый. Компания экскурсантов из Чертси или Айлворта, возвращаясь домой, прошла мимо нас с пением и музыкой. В верхних окнах домов светились огни, люди ложились спать. Издалека, с железнодорожной станции, доносился грохот маневрировавших поездов, смягченный расстоянием и звучавший почти мелодично. Жена обратила мое внимание на красные, зеленые и желтые сигнальные огни, горевшие на фоне ночного неба. Все казалось таким спокойным и безмятежным.

Глава II
Падающая звезда

Затем наступила ночь первой падающей звезды. Ее заметили на рассвете; она неслась над Винчестером, к востоку, очень высоко, чертя огненную линию. Сотни людей видели ее и приняли за обыкновенную падающую звезду. По описанию Элбина, она оставляла за собой зеленоватую полосу, горевшую несколько секунд. Деннинг¹⁹, наш величайший авторитет по метеоритам, утверждал, что она стала заметна уже на расстоянии девяноста или ста миль. Ему показалось, что она упала на Землю приблизительно за сто миль к востоку от того места, где он находился.

В этот час я был дома и писал в своем кабинете; но, хотя мое окно выходило на Оттершоу и штора была поднята (я любил смотреть в ночное небо), я ничего не заметил. Однако этот метеорит, самый необычайный из всех когда-либо падавших на Землю из мирового пространства, должен был упасть, когда я сидел за столом, и я мог бы увидеть его, если бы взглянул на небо. Некоторые, видевшие его полет, говорят, что он летел со свистом, но сам я этого не слышал. Многие жители Беркшира, Сэррея и Миддлсэкса видели его падение, и почти все подумали, что упал новый метеорит. В эту ночь, кажется, никто не поинтересовался взглянуть на упавшую массу.

Бедняга Оджилви, наблюдавший метеорит и убежденный, что он упал где-нибудь на пустоши между Хорселлом, Оттершоу и Уокингом, поднялся рано утром и отправился его разыскивать. Уже рассвело, когда он нашел метеорит неподалеку от песчаного карьера. Он увидел гигантскую воронку, вырытую упавшим телом, и кучи песка и гравия, громоздившиеся среди вереска и заметные за полторы мили. Вереск загорелся и тлел, прозрачный голубой дымок клубился на фоне утреннего неба.

Упавшее тело зарылось в песок, среди разметанных щепок разбитой им при падении сосны. Выступавшая наружу часть имела вид громадного обгоревшего цилиндра; его очертания были скрыты толстым чешуйчатым слоем темного нагара. Цилиндр был около тридцати ярдов в диаметре. Оджилви приблизился к этой массе, пораженный ее объемом и особенно формой, так как обычно метеориты бывают более или менее шарообразны. Однако цилиндр был так сильно раскален от полета сквозь атмосферу, что к нему еще нельзя было подойти достаточно близко. Легкий шум, слышавшийся изнутри цилиндра, Оджилви приписал неравномерному охлаждению его поверхности. В это время ему не приходило в голову, что цилиндр может быть полым.

Оджилви стоял на краю образовавшейся ямы, изумленный необычайной формой и цветом цилиндра, начиная смутно догадываться о его назначении. Утро было необычайно тихое; солнце, только что осветившее сосновый лес около Уэйбриджа, уже пригревало. Оджилви говорил, что он не слышал пения птиц в это утро, не было ни малейшего ветерка и только из покрытого нагаром цилиндра раздавались какие-то звуки. На пустоши никого не было.

Вдруг он с удивлением заметил, что слой нагара, покрывавший метеорит, с верхнего края цилиндра стал отваливаться. Кусочки шлака падали на песок, точно хлопья снега или капли дождя. Внезапно отвалился и с шумом упал большой кусок; Оджилви не на шутку испугался.

Еще ничего не подозревая, он спустился в яму и, несмотря на сильный жар, подошел вплотную к цилиндру, чтобы получше его разглядеть. Астроном все еще думал, что странное явление вызвано охлаждением тела, но этому противоречил тот факт, что нагар спадал только с края цилиндра.

И вдруг Оджилви заметил, что круглая вершина цилиндра медленно вращается. Он обнаружил это едва заметное вращение только потому, что черное пятно, бывшее против него пять минут назад, находилось теперь в другой точке окружности. Все же он не вполне понимал, что это значит, пока не услышал глухой скребущий звук и не увидел, что черное пятно продвинулось вперед почти на дюйм. Тогда он наконец догадался, в чем дело. Цилиндр был искусственный, полый, с отвинчивающейся крышкой! Кто-то внутри цилиндра отвинчивал крышку!

– Боже мой! – воскликнул Оджилви. – Там внутри человек! Эти люди чуть не изжарились! Они пытаются выбраться!

Он мгновенно сопоставил появление цилиндра со взрывом на Марсе.

Мысль о заключенном в цилиндре существе так ужаснула Оджилви, что он позабыл про жар и подошел к цилиндру еще ближе, чтобы помочь отвернуть крышку. Но, к счастью, пышущий жар удержал его вовремя, и он не обжегся о раскаленный металл. Он постоял с минуту в нерешительности, потом вылез из ямы и со всех ног побежал к Уокингу. Было около шести часов. Ученый встретил возчика и попытался объяснить ему, что случилось, но говорил так бессвязно и у него был такой дикий вид – шляпу он потерял в яме, – что тот просто проехал мимо. Так же неудачливо обратился он к трактирщику, который только что отворил дверь трактира у Хорселлского моста. Тот подумал, что это сбежавший сумасшедший, и попытался было затащить его в распивочную. Это немного отрезвило Оджилви, и, увидев Гендерсона, лондонского журналиста, копавшегося у себя в садике, он окликнул его через забор и постарался говорить как можно толковей.

– Гендерсон, – начал Оджилви, – прошлую ночь вы видели падающую звезду?

– Ну?

– Она на Хорселлской пустоши.

– Боже мой! – воскликнул Гендерсон. – Упавший метеорит! Это интересно.

– Но это не простой метеорит. Это цилиндр, искусственный цилиндр. И в нем что-то есть.

Гендерсон выпрямился с лопатой в руке.

– Что такое? – переспросил он. Он был туговат на одно ухо.

Оджилви рассказал все, что видел. Гендерсон с минуту соображал. Потом бросил лопату, схватил пиджак и вышел на дорогу. Оба поспешно направились к метеориту. Цилиндр лежал все в том же положении. Звуков изнутри не было слышно, а между крышкой и корпусом цилиндра блестела тонкая металлическая нарезка. Воздух или вырывался наружу, или входил внутрь с резким свистом.

Они стали прислушиваться, постучали палкой по слою нагара и, не получив ответа, решили, что человек или люди, заключенные внутри, либо потеряли сознание, либо умерли.

Конечно, вдвоем они ничего не могли сделать. Они прокричали несколько ободряющих слов, пообещав вернуться, и поспешили в город за помощью. Возбужденные и растрепанные, запачканные песком, они бежали в ярком солнечном свете по узкой улице в тот утренний час, когда лавочники снимают ставни витрин, а обыватели раскрывают окна своих спален. Гендерсон прежде всего отправился на железнодорожную станцию, чтобы сообщить новость по телеграфу в Лондон. Газеты уже подготовили читателей к тому, чтобы услышать эту сенсационную новость.

К восьми часам толпа мальчишек и зевак направлялась к пустоши, чтобы посмотреть на «мертвецов с Марса». Такова была первая версия о происшедшем. Я впервые услыхал об этом от своего газетчика в четверть девятого, когда вышел купить номер «Дейли кроникл». Разумеется, я был крайне поражен и немедленно пошел через Оттершоу-бридж к песчаному карьеру.

Глава III
На Хорселлской пустоши

Около огромной воронки, где лежал цилиндр, я застал человек двадцать. Я уже говорил, как выглядел этот колоссальный, зарывшийся в землю снаряд. Дерн и гравий вокруг него обуглились, точно от внезапного взрыва. Очевидно, при ударе цилиндра вспыхнуло пламя. Гендерсона и Оджилви там не было. Вероятно, они решили, что пока ничего сделать нельзя, и ушли завтракать к Гендерсону.

На краю ямы, болтая ногами, сидело четверо или пятеро мальчишек; они забавлялись (пока я не остановил их), бросая камешки в чудовищную махину. Потом, выслушав меня, они начали играть в пятнашки, бегая вокруг взрослых.

Среди собравшихся были два велосипедиста, садовник-поденщик, которого я иногда нанимал, девушка с ребенком на руках, мясник Грегг со своим сынишкой, несколько гуляк и мальчиков, прислуживающих при игре в гольф и обычно снующих возле станции. Говорили мало. В то время в Англии немногие из простонародья имели представление об астрономии. Большинство зрителей спокойно смотрело на плоскую крышку цилиндра, которая находилась в том же положении, в каком ее оставили Оджилви и Гендерсон. Я думаю, все были разочарованы, найдя вместо обуглившихся тел неподвижную громаду цилиндра, некоторые уходили домой, вместо них подходили другие. Я спустился в яму, и мне показалось, что я ощущаю слабое колебание под ногами. Крышка была неподвижна.

Только подойдя совсем близко к цилиндру, я обратил внимание на его необычайный вид. На первый взгляд он казался не более странным, чем опрокинувшийся экипаж или дерево, упавшее на дорогу. Пожалуй, даже меньше. Больше всего он был похож на ржавый газовый резервуар, погруженный в землю. Только человек, обладающий научными познаниями, мог заметить, что серый нагар на цилиндре был не простой окисью, что желтовато-белый металл, поблескивавший под крышкой, был необычного оттенка. Слово «внеземной» большинству зрителей было непонятно.

Я уже не сомневался, что цилиндр упал с Марса, но считал невероятным, чтобы в нем находилось какое-нибудь живое существо. Я предполагал, что развинчивание происходит автоматически. Несмотря на слова Оджилви, я был уверен, что на Марсе живут люди. Моя фантазия разыгралась: возможно, что внутри запрятан какой-нибудь манускрипт; сумеем ли мы его перевести, найдем ли там монеты, разные вещи? Впрочем, цилиндр был, пожалуй, слишком велик для этого. Меня разбирало нетерпение посмотреть, что там внутри. Около одиннадцати, видя, что ничего особенного не происходит, я вернулся домой в Мэйбэри. Но я уже не мог приняться за свои отвлеченные исследования.

После полудня пустырь стал неузнаваем. Ранний выпуск вечерних газет поразил весь Лондон:

ПОСЛАНИЕ С МАРСА
НЕБЫВАЛОЕ СОБЫТИЕ В УОКИНГЕ, —

гласили заголовки, набранные крупным шрифтом. Кроме того, телеграмма Оджилви Астрономическому обществу всполошила все британские обсерватории.

На дороге у песчаной ямы стояло полдюжины пролеток со станции, фаэтон из Чобхема, чья-то карета, уйма велосипедов. Много народу, несмотря на жаркий день, пришло пешком из Уокинга и Чертси, так что собралась порядочная толпа, было даже несколько разряженных дам.

Стояла удушливая жара; на небе ни облачка, ни малейшего ветра, и тень можно было найти только под редкими соснами. Вереск уже не горел, но равнина чуть не до самого Оттершоу почернела и дымилась. Предприимчивый хозяин бакалейной лавочки на Чобхемской дороге прислал своего сына с ручной тележкой, нагруженной зелеными яблоками и бутылками с имбирным лимонадом.

Подойдя к краю воронки, я увидел в ней группу людей: Гендерсона, Оджилви и высокого белокурого джентльмена (как я узнал после, это был Стэнт, королевский астроном²⁰); несколько рабочих, вооруженных лопатами и кирками, стояло тут же. Стэнт отчетливо и громко давал указания. Он взобрался на крышку цилиндра, которая, очевидно, успела остыть. Лицо у него раскраснелось, пот катился градом по лбу и щекам, и он явно был чем-то раздражен.

Бо́льшая часть цилиндра была откопана, хотя нижний конец все еще находился в земле. Оджилви увидел меня в толпе, обступившей яму, подозвал и попросил сходить к лорду Хилтону, владельцу этого участка.

Все увеличивающаяся толпа, говорил он, особенно мальчишки, мешает работам. Нужно отгородиться от публики и отдалить ее. Он сообщил мне, что из цилиндра доносится слабый шум и что рабочим не удалось отвинтить крышку, так как не за что ухватиться. Стенки цилиндра, по-видимому, очень толсты и, вероятно, приглушают доносившийся оттуда шум.

Я был очень рад исполнить его просьбу, надеясь таким образом попасть в число привилегированных зрителей при предстоящем вскрытии цилиндра. Лорда Хилтона я не застал дома, но узнал, что его ожидают из Лондона с шестичасовым поездом: так как была только четверть шестого, я зашел домой выпить стакан чаю, а потом отправился на станцию, чтобы перехватить Хилтона на дороге.

1.Моему брату Фрэнку Уэллсу, который подал мне мысль об этой книге. – Идею «Войны миров», как вспоминал в 1920 г. автор романа, ему подсказал старший брат Фрэнсис Чарльз Уэллс (1857–1933) во время одной из прогулок в окрестностях Уокинга, графство Сэррей, летом 1895 г.
(Здесь и далее – прим. пер. С. Антонова).

2.Но кто живет в этих мирах, если они обитаемы?.. Мы или они Владыки Мира? Разве все предназначено для человека? – Цитата из знаменитого трактата английского писателя Роберта Бертона (1577–1640) «Анатомия Меланхолии» (опубл. 1621, оконч. ред. 1652; ч. II, разд. 2, гл. 3), где эти слова приведены со ссылкой на немецкого астронома и математика Иоганна Кеплера (1571–1630).

3.…превосходящие нас настолько, насколько мы превосходим вымерших животных… – Неточность перевода. В оригинале речь идет о «животных, которые погибают» («the beasts that perish»), что является аллюзией на библейские строки: «Человек, который в чести и неразумен, подобен животным, которые погибают» (Пс. 48: 21).

4.Если верна гипотеза о туманностях… – Гипотеза о туманностях (или небулярная гипотеза) – получившая широкое научное признание космогоническая теория, согласно которой Солнце и окружающие его планеты сформировались из газообразной протосолнечной туманности, вращавшейся все быстрее по мере постепенного охлаждения, уплотнения и сжатия. Впервые высказанная немецким философом Иммануилом Кантом (1724–1804) в работе «Всеобщая естественная история и теория неба» (1755) и развитая французским физиком и астрономом Пьером Симоном Лапласом (1749–1827) в книге «Изложение системы мира» (1796), эта теория, несмотря на критику, доминировала в астрономической науке на протяжении всего XIX в., а в XX в., претерпев серьезную коррекцию, трансформировалась в небулярно-дисковую солнечную модель, которая ныне является общепринятой и считается применимой не только к Солнечной, но и к другим планетным системам Вселенной.

5.…никто из писателей до самого конца девятнадцатого века не высказывал мысли о том, что на этой планете могут обитать разумные существа… – В действительности сочинений, содержащих описание разумной жизни на Марсе, в ранней научно-фантастической литературе было немало. Среди них – новелла «Марсианин» (1889) Ги де Мопассана (1850–1893), романы «По Зодиаку» (1880) англичанина Перси Грега (1837–1889), «Возничий Беллоны» (1887) американца Хадора Генона (наст. имя и фамилия – Уильям Джеймс Роу, 1843–1921), «Запечатанный пакет мистера Стрэнджера» (1889) шотландца Хью Макколла (1837–1909), «Бросок в пространство» (1890) ирландца Роберта Кроми (1856–1907), «Сон скромного пророка» (1890) американца Мортимера Дормера Леггетта (1821–1896), «Человек с Марса: Его нравственные, политические и религиозные убеждения» (1891) американца Томаса Блота (наст. имя и фамилия – Уильям Симпсон, 1828–1910), «Миррих, или Женщина с Марса: Повесть об оккультном приключении» (1892) американца Фрэнсиса Даути (1850–1917), «Послания с Марса, полученные при помощи растения-телескопа» (1892) американца Роберта Брэйна (1861–1943), «Путешествие на Марс» (1894) американца Густавуса Поупа (1828–1902), наконец, роман немецкого писателя и философа Курта Лассвица (1848–1910) «На двух планетах», вышедший в один год с «Войной миров» и также повествующий о противоборстве марсиан и землян.

6.…они видели невдалеке от себя, на расстоянии каких-нибудь 35 миллионов миль по направлению к Солнцу… нашу теплую планету… – На указанном расстоянии от Земли Марс находился во время великого противостояния (см. ниже прим. к с. 10), произошедшего 3 августа 1892 г.

7.…жизнь – это непрерывная борьба за существование… – Идея борьбы за существование и естественного отбора как основной движущей силы эволюции стала ключевой в главном труде Чарльза Роберта Дарвина (1809–1882) «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь» (1854–1858, опубл. 1859); вскоре английский философ, антрополог и социолог Герберт Спенсер (1820–1903) в работе «Принципы биологии» (1864–1867), а затем и его последователи применили эту идею к сфере общественных отношений, сделав биологический принцип «выживания сильнейшего» краеугольным камнем социал-дарвинистского направления в социологии.

8.Жители Тасмании… были уничтожены за пятьдесят лет истребительной войны… – Коренное население острова Тасмания, расположенного в 240 км к югу от Австралийского континента, в начале XIX в. насчитывало, по разным оценкам, от трех до десяти тысяч человек; к концу столетия оно было практически полностью уничтожено в ходе английской колониальной экспансии.

9.Джованни Вирджинио Скиапарелли (1835–1910) – итальянский астроном, во время великого противостояния Марса 1877 г. обнаруживший на поверхности красной планеты прямые линии, которым он дал название «canali», что означает любые протоки – как естественного, так и искусственного происхождения. В английском переводе его работ это название было ошибочно передано не словом «channels» (протоки), а словом «canals» (искусственно прорытые каналы), что породило на рубеже XIX–XX вв. многочисленные научные и околонаучные спекуляции относительно существования на Марсе разумной жизни и развитой цивилизации. Энтузиастами подобных представлений (опровергнутых более поздними исследованиями, которые доказали, что большинство известных «каналов» Марса – оптическая иллюзия) были, в частности, американский астроном-любитель Персиваль Лоуэлл (см. ниже прим. к с. 193) и сам Герберт Уэллс.

10.…в течение долгих веков Марс считался звездой войны… – В римской мифологии Марсом именовался бог войны, соответствующий греческому Аресу.

11.Во время противостояния, в 1894 году, на освещенной части планеты был виден сильный свет… – Противостояние Марса – астрономический термин, который относится к повторяющимся сближениям этой планеты с Землей в различных точках их орбит и на разные расстояния, происходящим с периодичностью в 2 года и 50 дней, или 780 земных суток. Противостояния Марса происходят в то время, когда он располагается на небосводе в точке, диаметрально противоположной Солнцу с точки зрения земного наблюдателя, – иными словами, противостоит звезде. Противостояния, отмеченные сближением планет на минимально возможные расстояния, происходят раз в 15 или 17 лет и именуются великими. Упоминая противостояние 1894 г., Уэллс, казалось бы, довольно точно локализует время действия своей книги; но на деле он последовательно смешивает правду и вымысел, затрудняя возможность точной датировки изображаемых событий. Так, сближение планет в 1894 г. имело место 20 октября, и упомянутые чуть ниже «английские читатели» никак не могли узнать о сопровождавшем его свечении на поверхности Марса уже 2 августа; чтобы достигнуть Земли, марсианам, по словам рассказчика, предстояло преодолеть «40 миллионов миль», однако на такое расстояние две планеты сблизились лишь в октябре 1894 г., тогда как, согласно тексту Уэллса, между этим сближением и основными событиями романа пролегли еще как минимум «два последующих противостояния» (произошедшие соответственно в декабре 1896 г. и в январе 1899 г.). Тем не менее можно, по-видимому, утверждать, что драматичная война земной и марсианской цивилизаций (разыгравшаяся в июньские дни неназванного года «на заре двадцатого века») стала возможной спустя несколько месяцев после сближения планет в феврале 1901 г. либо вскоре после мартовского противостояния Марса 1903 г.; рассказ же о ней ведется спустя шесть лет, то есть или в 1907-м, или в 1909 г.

12.Ликская обсерватория – американская астрономическая обсерватория, расположена на склоне горы Гамильтон, в 46 км от города Сан-Хосе, штат Калифорния. В период, когда создавался роман Уэллса, ее возглавлял астроном Эдвард Синглтон Холден (1846–1914).

13.Анри Жозеф Перротен (1845–1904) – французский астроном, возглавлявший обсерваторию в Ницце с 1884 по 1904 г.

14.Английские читатели… узнали об этом из журнала «Нэйчер» от 2 августа. – Уэллс опирается здесь на подлинную публикацию – заметку «Странное свечение на Марсе», напечатанную в научном журнале «Нэйчер» («Природа») 2 августа 1894 г., – но анахронично сближает с нею очередное противостояние Марса (в реальности, как уже говорилось, имевшее место 20 октября). Рассуждая о причинах загадочной вспышки на поверхности красной планеты 28 июля, анонимный автор заметки, среди прочего, осторожно упоминает «старую идею» о сигналах, которые марсиане якобы подают жителям Земли. В романе Уэллса это предположение подвергается насмешке со стороны астронома Оджилви, который являет собой наглядный пример опрометчивой самонадеянности человечества: не верящий в то, что Марс обитаем, он вскоре становится одной из первых жертв марсианского вторжения.

15.…отливку в глубокой шахте гигантской пушки, из которой марсиане потом обстреливали землю. – Этот способ полета марсиан к Земле – в цилиндрических снарядах, выпущенных из огромной пушки и развивших вторую космическую скорость, – Уэллс, несомненно, позаимствовал из романа Жюля Верна «С Земли на Луну прямым путем за 97 часов 20 минут» (1865); между 1867 и 1877 г. вышло пять английских переводов этой книги.

16.…Лавелль с Явы… – Предполагается, что под этой вымышленной фамилией Уэллс вывел Стефана Жавелля (1864–1917), французского астронома, с 1888 г. работавшего под руководством Перротена в обсерватории Ниццы; именно он, согласно вышеупомянутой заметке в журнале «Нэйчер», наблюдал яркую вспышку на Марсе 28 июля 1894 г. Уэллс, однако, несколько смещает временные ориентиры, приписывая своему «Лавеллю с Явы» аналогичное, но явно более позднее наблюдение, непосредственно предшествующее вторжению марсиан.

17.12 августа – подчеркнуто фиктивная дата: ни одно из противостояний Марса в актуальный для событий книги период времени (вторая половина 1890-х – первая половина 1900-х гг.) не приходилось на август.

18.Оджилви – в отличие от двух астрономов, названных выше, полностью вымышленное лицо.

19.Уильям Фредерик Деннинг (1848–1931) – британский астроном-любитель, специалист по кометам и метеорам. Его имя носит один из марсианских кратеров.

20.Королевский астроном – директор Гринвичской королевской обсерватории. Стэнт – лицо вымышленное.