Czytaj książkę: «Секреты мертвых»

Czcionka:

Оригинальное название: UNBURIED © Heather Critchlow 2024

Изображение на обложке использовано по лицензии © Stocksy,

Пролог

Брайони, 2007 год, Уэстер-Росс,

Северо-Шотландское нагорье

Брайони подставляет лицо слабому солнечному свету. Она пытается уловить хотя бы чуточку тепла, чтобы унять озноб, сотрясающий тело. Место для ожидания не худшее, но сидеть на пороге ссутулившись все же зябко. Пальцы скользят по безучастной каменной плите. За несколько минувших веков ее гладко отполировали фермерские башмаки. Руки Брайони липкие и, несмотря на холод, теплые: кровь быстро запекается на них. А в груди клокочет паника. Кто-нибудь придет сюда или нет? Слышали ли выстрелы соседи? Если да, то скоро они непременно сбегутся, чтобы продемонстрировать притворную озабоченность и ложные суждения.

Ее ум заходит за разум: мысли вихрятся, путаются, скачут. Все было бы по-другому, если бы Робби не описался в кроватке. Или если бы их не было дома. Ничего бы не случилось. Но увы. Этим утром они остались дома. И в тот момент, когда сын со стыдливым лицом проскользнул в их спальню, шестеренки заскрипели и пришли в движение, а темнота оскалилась.

Пальцы Брайони сжимаются крепче, ногти вонзаются в кожу и оставляют на ней хаотичный узор из маленьких полумесяцев. Она хотела стать лучше. Она старалась, да только не вышло. После рождения Робби внутри нее кое-что ожило. Уродство, таившееся под красивой внешней оболочкой. Оно долго не выползало наружу. Но как только Брайони стала матерью, оно громко заявило о себе.

Брайони на мгновение прикрывает глаза. Кровавый образ отпечатался в мозгу, запах все еще щекочет ноздри. Она всех подвела. В первую очередь – своих сыновей.

Глухую тишину нарушает ее громкое дыхание. А ведь сегодняшний день обещал быть хорошим. Они хотели куда-нибудь сходить. Брайони готова была сделать усилие над собой и отвести ребят к небольшому озеру с зеленоватой водой, что плещется в сосновом бору. Она не хотела ругаться.

Сумка, которую она собрала накануне вечером, валяется на полу, у дверного проема. Даже с закрытыми глазами Брайони видит ее содержимое: маленькие шорты для плавания, жилеты с динозаврами, коробка с чайными кексами «Туннокс». Шон любит кексы. Их вылазка на природу должна была стать приключением, достойным пера Энид Блайтон¹. Брайони бы разрешила мальчишкам побросать камушки, полазить по деревьям, изваляться в грязи. Она очень хотела побыть для них той матерью, которой всегда мечтала стать.

Солнце заходит за тучу, и Брайони опять окатывает волна холода. Дрожь сотрясает тело, Брайони не в силах с ней совладать. Ухватиться за обрывки мыслей, вихрящихся в голове, тоже не получается. Ей довольно было взглянуть на лицо Робби, чтобы понять: он снова обмочился в постели. Ей не потребовалось признание сына и не пришлось водить рукой по простыне, нащупывая влажное пятно. Резкий, въедливый запах уже пропитал матрас, кожу Робби, всю комнату.

Ей следовало быть добрее. Ощутить то же, что испытывают другие матери. Матери, которые держат одной рукой своего малыша, а другой протирают кухонный стол. При этом они так улыбаются, будто их жизнь не сплошное дерьмо.

Но Брайони не смогла. Она вышла из себя, утратив всякое самообладание. Сорвала с кровати простыни и отменила поход к озеру. Она видела слезы в глазах сыновей. Но только ничего не почувствовала.

Она что, задремала? Резко открыв глаза, Брайони скользит взглядом по зелени, гравию, крыльцу. Перед взором всплывает страшный кадр. Кровавое побоище. И теперь она видит лишь их – глаза сына. Они следят за ней. Ярко-голубые. Они окутаны смятением. Робби. Ее старшенький. Самый трудный. Ребенок, который заслуживает гораздо большего.

– Робби, – шепчет Брайони сухими, потрескавшимися губами. – Я так сожалею, любимый.

И она действительно сожалеет. По-настоящему сожалеет. Грудь внезапно пронзает боль – настолько сильная, настолько свирепая, что пальцы Брайони немеют. Ей очень хочется сказать: «Твоя мамочка здесь, с тобой рядом». Но она не говорит. Потому что не в силах выдавить ни слова. Робби больше здесь нет. Он ушел. А она туда уйти не может. Ей остается только уповать на то, что там Робби встретит его брат. Они будут крепко держаться друг за друга. Робби и Шон. Ее мальчики. Ее бедные, дорогие мальчики.

Это было? Или происходит сейчас? Она снова проваливается в небытие дремы, но быстро просыпается. Она не может вспомнить, что ей приснилось. Брайони слышит, как ужасно, как мерзко хрустит гравий под чьими-то ногами. Как кричит какой-то мужчина, но она не может вычленить из этого крика слова. Ей хочется заткнуть руками уши, но она слишком устала. Чертовски устала.

Ей всегда хотелось, чтобы жизнь текла быстрее, чтобы мальчики поскорее выросли и ее каторга закончилась. Но время шло медленно. И вот теперь, в тот самый миг, когда Брайони передумала, оно вдруг резко ускорилось. Почему так? Ей ведь только хочется посидеть здесь еще несколько минут. Ощущать ветерок на лице и слушать рокот морского прибоя вдали. Ей всего лишь хочется задержаться в этом миге сожаления.

Но звуки становятся все громче и громче – сирены, чьи-то шаги, грохот хлопающей двери. И ей все труднее оставаться спокойной. Брайони еле дышит. Они сейчас все узнают. Они узнают, какая она на самом деле плохая.

Глава первая

Кэл,

Западный Мидленд

Кэл стоит на углу улицы. Он сомневается – или делает вид. Он дал обещание, но нарушил его. «Иди домой, Кэл, иди домой». Но зачем бормотать эти слова, как мантру, если они не помогают?

И где он, этот дом? Его браку конец. А дом его матери, в который он поклялся никогда не возвращаться, – это вовсе не дом. Это вынужденная необходимость. А внутри снова бурлит она – навязчивая потребность, от которой Кэл никак не может избавиться. Он привел столько аргументов против, но все равно продолжает петлять по улицам, ведущим к его жертве.

Кафе закроется через час. Внутри осталось только несколько посетителей. Самые капризные и непослушные школьники, их уставшие матери и растянувшийся на полу спаниель, который от отчаяния уткнул морду в лапы. Кэл заказывает кофе (черный, потому что его быстро подадут и он успеет его выпить) и выбирает место за столиком с грязным детским стульчиком. Он стряхивает на пол крошки и раздавленную половинку банана.

Его руки слегка дрожат от адреналина, когда Кэл салфеткой вытирает пятно на столе, расчищая место для своего ноутбука. Но, вытащив его из сумки, Кэл не собирается его включать. Ему нужно просто спрятаться за ним.

Сцепив руки вокруг горячей кружки, Кэл внимательно смотрит на гараж через дорогу, возле которого эвакуатор сгружает помятый автомобиль. Мужчина в светящемся жилете отсоединяет тросы и опускает пандус. А потом другой мужчина, с которым он разговаривает, обходит машину. У Кэла перехватывает дыхание. Тридцать шесть лет назад пропала его сестра, Марго, и, несмотря на отсутствие даже ничтожных улик, Кэл уверен: ее убил этот человек – бывший заключенный Джейсон Барр. Просто он не может доказать.

Чем дольше Кэл за ним наблюдает, тем сильнее чувствует боль в груди. Дышать становится все труднее. Ему не следует здесь находиться. Если полицейские узнают о том, что он делает, они разозлятся. Кэл дал обещание инспектору Фулдс, что ничего не станет предпринимать. Из сострадания она поделилась с ним конфиденциальной информацией. Но он злоупотребляет ее доверием. Он не может отвести взгляд – он не может отступить.

Джейсон Барр коренастый, с кавалерийской походкой, будто занимался верховой ездой. Его мощные бедра выделяются даже под тканью джинсов. Он выглядит так же, как и на старых фотографиях. За одним лишь исключением: на тыльной стороне его шеи, под обритым наголо черепом, виднеется жировая складка. Хищник постарел. Но он все еще силен.

Внимание Кэла устремлено на татуированные руки Барра. Он опирается ими о крышу разбитой машины. Старые рисунки и признания в любви закручиваются волнистой рябью. Барр изменил их с тех пор, как отбыл срок за нападение на женщин. Он хотел скрыть того человека, каким был прежде.

Кэл переводит взгляд на горячий металл под руками бывшего зэка. Перед его глазами всплывают бледная шея Марго, хрупкость ее ключиц, красный шелк волос. Кэл проводит пальцами по маленькой татуировке, наколотой на внутренней стороне запястья. Крошечная ласточка – напоминание о сестре.

– Извините. – Кэла возвращает в реальность женщина, наклонившаяся перед ним. – Этот стул занят?

По ее тону Кэл понимает: она уже не в первый раз задает этот вопрос.

– Нет, простите, не занят, – бормочет он дрожащим голосом и помогает незнакомке поднять стул.

Когда Кэл снова смотрит в окно, Барра с битым автомобилем уже нет. Он ощущает безнадежность. Зачем он опять поддался своей одержимости? Зачем он снова сюда пришел? Ради чего? Чтобы просто понаблюдать? Ведь у него нет оснований для того, чтобы что-либо предпринять?

Но ему не дает покоя одна мысль. До чего же близко к дому, в котором они жили, находится этот гараж! А еще неподалеку от него Марго высадил из машины бойфренд после их ссоры. Он оставил сестру на дороге одну, не подумав о том, как она доберется обратно. Больше Марго никто не видел. А Барр дразнит Кэла одним своим видом и тем, что продолжает жить своей жизнью.

Детектив Фулдс заверила Кэла, что полиция проводит расследование. Но прошли месяцы. Нетерпение изводит Кэла. Выпив в несколько больших глотков уже остывший кофе, он сует ноутбук в сумку. Уже поздно, пора идти в дом матери. Кэл приостанавливается, озираясь на темные тучи, и из гаража выныривает Джейсон Барр. Его руки напряжены и слегка покачиваются на ходу. В одной ладони зажата пачка сигарет. В заднем кармане джинсов лежит мобильник.

Барр неторопливо шагает по улице, он будто прогуливается. Кэл пускается следом за Барром, поспешно подстраиваясь под его шаг. Он осознает, что не должен этого делать. Барр ведь может узнать его по газетным статьям. Но Кэл не в силах ничего с собой поделать. Бес берет над ним верх.

Мрачные фантазии обуревают разум. Впереди едет автобус, полный людей, возвращающихся с работы. А что, если он толкнет Барра под автобус? Кэл почти видит отрадную сцену: кровь, крики, толпа блюстителей порядка. Он чувствует, как скручиваются пальцы и приподнимается рука, отреагировавшая на его самые сокровенные желания.

Но тут Барр резко останавливается, оборачивается и окидывает взглядом дорогу. Он словно кого-то ищет. Адреналин переполняет Кэла, но возбуждение почти мгновенно сменяют стыд и страх. Он вновь чувствует себя девятилетним мальчиком, чья старшая сестра не вернулась домой. Кэл нагибается и начинает возиться со шнурками на кроссовках. В рукопашной схватке сразу станет ясно, кто из них лузер.

Когда Кэл поднимает глаза, Барр уже двигается дальше. Автобус остановился и выпустил из своего салона пассажиров. Поток уставших, мечтающих поскорее добраться до дома людей огибает Кэла с обеих сторон. Он выпрямляется, пытаясь поверх чужих голов просканировать расстояние, отделяющее его от Барра. Но бывший вышибала собирается свернуть в переулок и исчезнуть из вида.

«Пора домой», – в который раз напоминает себе Кэл. И тут же бежит по улице в отчаянном желании достичь угла дома раньше, чем Барр от него ускользнет. Кэл сворачивает в переулок, кошка от испуга стрелой летит под машину. Справа из ящиков на окнах свешиваются яркие цветы. А на другой стороне переулка Кэл видит опрокинутую мусорную урну, выплюнувшую при падении на асфальт вчерашний карри. Жилая улочка тиха и пустынна. Но, пробегая мимо сплошной ленты домов, Кэл все же замечает впереди неуклюжую фигуру. И, проклиная свою невнимательность, замедляет темп.

Кэл неожиданно вздрагивает и оступается, потому что Барр поворачивается. Но Джейсон только достает и прикуривает сигарету, почти сразу выпуская дым. Кэл следует за его запахом. Преследовать Барра в таком переулке очень рискованно. Стоит тому обернуться – он увидит Кэла. Но ноги несут его дальше, а Кэл с ужасом осознает: он зеркалит преступления Барра. Тот на рассвете преследовал женщин, возвращавшихся домой после поздних вечеринок, свиданий, ночных смен или ссор со своими бойфрендами. От этой мысли Кэлу становится не по себе: «Неужели я превращаюсь в такого же хищника, как Барр?» Но он отбрасывает дурные мысли, потому что понимает, куда идет Барр. Он двигается к реке и зеленым ивовым зарослям.

Это кажется слишком дерзким, слишком обидным и оскорбительным, чтобы быть правдой. Но когда Барр останавливается на берегу и вытягивает шею, чтобы разглядеть, что находится за кустами, Кэл понимает: он прав. Через дорогу от того места, где грузный механик переминается с ноги на ногу, находится свалка – ржавеющие остовы старых машин, оплетенные сорняками, застывшие в неподвижности и тишине, как остатки прошлого. Они разрушаются и распадаются на заброшенном участке земли.

Это то самое место, где, возможно, зарыто или просто спрятано тело Марго. На это намекал в беседе с Кэлом серийный убийца Марк Дюбуа, а информацией с ним поделился не кто иной, как Джейсон Барр. По крайней мере, так считает детектив Фулдс. Но никто не знает, как там все обстояло на самом деле.

Дюбуа сидел с Барром в одной тюремной камере совсем недолго – пока его не перевели в режимную психиатрическую лечебницу. Но Кэл убежден, что времени для откровений у этой парочки было достаточно. Склонный к манипулированию серийный убийца мог от скуки выложить всю правду сокамернику. Пазл в голове Кэла сложился окончательно, когда он узнал, что Барр когда-то работал на этой свалке. Сколько еще нужно совпадений, чтобы версии причастности Барра к преступлению придали значение и стали рассматривать? Кэл задает себе этот вопрос постоянно.

Правда в том, что Кэл все понял еще в тот момент, когда Дюбуа произнес имя его сестры. Своими едкими намеками Дюбуа подсвечивал горькую правду. Это невозможно объяснить словами (Кэл столько раз пытался это сделать в беседах с Элли, еще до их развода, а у нее все равно оставались сомнения). Но в том, как Дюбуа выдавливал сквозь зубы крохи сведений, скрывалось некое странное, радостное удовлетворение, если не ликование. Мол, посмотри, я знаю то, чего не знаешь ты, Кэл. Дюбуа растягивал удовольствие, наблюдая за страданиями журналиста, чья сестра без вести пропала.

Прикусив губу и спрятавшись в тени моста, Кэл наблюдает за Барром. Тот сжимает и разжимает кулаки, кружит по одному и тому же пятачку земли, а потом пяткой втаптывает окурок в траву. Как только Барр отходит от этого пятачка в сторону, Кэл выскальзывает из укрытия, чтобы последовать за ним. Он не в силах побороть искушение, хотя странное поведение Барра вызывает все больше вопросов и беспокоит Кэла.

Барр вдруг резко разворачивается на сто восемьдесят градусов и возвращается назад по узкой тропке вдоль реки. Его лицо искажено гримасой гнева. Времени на то, чтобы спрятаться, у Кэла нет. Остается только один вариант: продолжать идти. Навстречу Барру. В груди Кэла нарастает ощущение ужасной неизбежности. Смех сестры эхом звучит в голове, пока здоровяк приближается к нему.

Барр подходит все ближе. Кэл вытаскивает руки из карманов, его сердце стучит в груди так громко, что он слышит лишь пульсирующий шум в ушах, заглушающий отдаленный гул машин. Взгляд Кэла от безысходности прикован к широкому лицу Джейсона Барра. Вот они сходятся на тропе. Кэл готовится к удару. Мир словно замедляется вокруг: звонкое журчание речной воды отдается в ушах, в ноздри ударяет запах ила, водорослей и прибрежного бурьяна. Но, вместо того чтобы нанести удар, Барр, которого Кэл ненавидит лютой, смертельной ненавистью, перехватывает его взгляд и… кивает, как кивнул бы любому другому.

Рефлекторно Кэл кивает в ответ, хотя все внутри кричит, бунтует против этого вежливого, машинального жеста. Кэл отступает в сторону – он слишком потрясен, чтобы действовать. Он отмечает про себя лишь бледность ненавистного лица и его холодное выражение – один из миллиона оттенков безучастия, которое он наблюдал неделями.

– Спасибо, приятель, – роняет Джейсон Барр, проходя мимо.

Но почему он бледен? И почему его голос сорвался? Похоже, Барр слегка не в себе. Что-то не так.

Застыв как вкопанный, Кэл испускает мучительный вздох. Он проклинает себя за то, что упустил момент. А через пару секунд он стремительно разворачивается и сжимает кулаки, внезапно преисполнившись суицидальной решимости все исправить, поговорить начистоту с Барром и если не выведать, то вытрясти из него правду. Но тот уже в пятидесяти метрах от Кэла. Барр не идет, а бежит, будто спасая свою шкуру.

Кэл сгибается пополам и, упершись руками в колени, судорожно глотает воздух. Постепенно его пульс выравнивается до нормального, слух возвращается, туман в голове рассеивается. Он слышит звуки. Скрежет металла, рев мотора, крик.

Выпрямившись, Кэл видит то, что обратило Барра в бегство.

Полицейские. Они осматривают свалку.

Глава вторая

Вставив ключ в замок и отперев дверь, Кэл переступает порог материнского дома. Мысли скачут, эмоции теснят друг друга: удивление, облегчение, возбуждение, ярость. Он разглядел сквозь живую изгородь фургон криминалистов и констебля, стоявшего на страже у ворот. Почему Фулдс не сказала ему, что они решили обследовать свалку? Кэл уже несколько раз звонил ей на мобильный, но детектив не отвечает на звонки.

– Где ты был? – голос матери, высокий и тонкий, возвращает его в реальность.

– Просто прогулялся к скамейке Марго, – лжет Кэл, опуская сумку на пол.

Сняв ботинки, он аккуратно ставит их на коврик – пятками к плинтусу, мысками наружу, как требует мать.

Господи! Это уже происходит. Как машинальный кивок Барру, за который он теперь вечно будет презирать себя.

– В такой час?

Повесив куртку на выделенный ему колышек на вешалке, Кэл идет на спартанскую кухню. Мать стоит к нему спиной, ополаскивает в мойке посуду. Ее согнутая фигура подпирает поблекший горчично-желтый буфет. Взгляд Кэла задерживается на ее голове: сквозь поредевшие седые волосы виднеется розовая кожа. Сердце слегка щемит в редком приливе сыновней нежности. На столе стоит тарелка с едой: стейк из свинины с картофельным пюре и зеленой стручковой фасолью. Тарелка накрыта пищевой пленкой. Уже седьмой час. А ужин в шесть.

Кэл ставит тарелку в микроволновку и выставляет на панели время.

– Одной минуты недостаточно, – говорит мать.

Дождавшись сигнала, Кэл вынимает тарелку и поливает фасоль кетчупом. Приготовленная матерью еда на мгновение возвращает его в детство. Ужин слишком пресный: кусочки мяса не лезут в горло.

Кэл устал. От того, что не может найти себе места. И от того, что у него теперь нет дома. Даже в лучшие времена Кэл испытывал жалость к себе, когда находился в доме матери. А сейчас далеко не лучшие времена. Кэл договорился с бывшей женой, что она пока останется в их старом доме. Уж слишком удачно он расположен: Крисси удобно ходить в школу (она учится уже в шестом классе), а Элли нужна студия для творчества. Кэл все равно проводит полжизни в разъездах, собирая информацию о преступлениях, признанных «висяками», для своего подкаста.

Его голова гудит от роящихся мыслей. Кроме Фулдс, он никому не рассказывал о своей версии насчет Джейсона Барра. Ни одной живой душе. Держал все в себе. И вот сейчас ему не с кем поговорить. Рядом нет человека, который бы его понял. Отчаянное желание побыть в одиночестве становится невыносимым.

– Я принесу тебе чашку чая, когда доем, – обещает Кэл матери и продолжает есть безвкусный ужин.

Пока Кэл ждет, когда закипит чайник, он отправляет Крисси короткую эсэмэс. Он скучает по дочери, ему не хватает ее легкости. А потом задумывается над сообщением от Шоны из далекого Абердина. Их зарождающиеся отношения – едва ли не единственное хорошее событие в его жизни за последнее время. Но Кэл не видел Шону больше месяца. Примет ли она проблемную часть его личности? Время покажет – причем в самом недалеком будущем. Через несколько дней они собираются провести вместе неделю на западном побережье Шотландии.

Кэл набирает ответное послание, но почти сразу же стирает его. Он сомневается в том, стоит ли делиться своими чувствами и переживаниями. Их брак с Элли умирал слишком долго. Жена так сильно разочаровалась в нем, что Кэл утратил уверенность в себе.

Выключатель на чайнике щелкает, и Кэл убирает мобильник обратно в карман. Он пошлет сообщение Шоне завтра.

Когда Кэл приносит чай матери, она уже дремлет перед телевизором с пультом в руке. Тот же вопрос вновь беспокоит его: если он или полиция отыщут Марго, выдержит ли она это? Кэл задергивает шторы, укрывает одеялом ее колени, направляется по коридору к входной двери, тихо отпирает замок, выходит за порог и, встав перед домом, смотрит на тихую улицу.

Со стороны свалки нет шума. И всполохов света тоже не видно. Кэл мысленно переносится в свой прежний дом – с Крисси, Элли и собакой. И ловит себя на том, что ему очень хочется обратить время вспять: найти в прошлом период, когда жизнь была лучше, и застрять в нем навсегда. Но если бы он мог отмотать время назад, то как далеко?

Фулдс продолжает игнорировать его звонки. Когда Кэл на следующее утро пробует дозвониться до нее через номер полицейского участка, ему говорят, что детектив занята, но свяжется с ним при первой возможности. Это все, что он может сделать, чтобы удержать себя от соблазна пойти на свалку и посмотреть, что там происходит. Каждый раз, когда Кэл пытается приняться за работу, он начинает без конца мерить шагами комнату под скрип расшатанных половиц. Он доверял Фулдс. А она… она кинула его.

Проводив мать до дома ее подруги, Кэл заходит в небольшой супермаркет, чтобы купить продукты. Вечером он сам приготовит ужин. Ему хочется накормить мать. Похоже, она плохо и неправильно питается: ест как воробушек. Подходя к дому, Кэл не обращает внимания на незнакомый автомобиль, припаркованный неподалеку. Погруженный в размышления, он только слышит вполуха, как открывается дверца.

– Кэл!

Он чуть не роняет пакеты с продуктами при виде Фулдс и мужчины-полицейского в униформе. Детектив выглядит растрепанной, бледной, измученной. Ей явно не по себе, но Кэл этого не замечает. Только чувствует, как учащается его пульс.

– Ну наконец-то. Я вчера раз семь пытался дозвониться до вас. – Фулдс открывает рот, чтобы ответить, но Кэл продолжает наезжать на нее, пытаясь переложить на ее плечи бремя кошмара, в который обращена его жизнь. – Вы что-то искали. На свалке. Но даже не удосужились известить меня. Я узнал об этом только потому, что этот гад, Джейсон Барр, ошивался поблизости…

– Барр?

«Проклятие! Проговорился…»

Голос Фулдс резок, как свист хлыста. Усталость на ее лице сменяется грозным выражением.

– Какого черта, Кэл? Вы же обещали.

Теперь Кэл вынужден обороняться:

– Вы ничего не делали! То есть… я думал, что вы ничего не делаете…

Ручки тяжелых пакетов впиваются в его ладони, пальцы начинают подрагивать. А тело Фулдс напряглось так, словно она вот-вот замахнется и ударит его. Но вместо этого детектив отворачивается, будто не осмеливается посмотреть ему в лицо.

– Да, мне следовало вам сказать, – бормочет она, исподволь высматривая, где стоит полицейский.

Когда Фулдс снова поворачивается к Кэлу, в ее глазах сверкает решимость, а в тоне сквозит настойчивость:

– Так Барр знает, что мы были на свалке?

Кэл кивает:

– Я пошел за ним. Я не нарочно, просто… – Его объяснение звучит как лепет провинившегося мальчишки. – Барр спустился к реке и все увидел.

Фулдс подходит к полицейскому, тот достает из кармана рацию. Но детектив говорит очень тихо, слова не долетают до Кэла. Вот она возвращается. Кэл испытывает стыд, но из любопытства дерзит дальше:

– Зачем вы заявились сюда?

– Мы можем поговорить в доме?

Пожав плечами, Кэл отпирает входную дверь, проводит детектива на кухню и сбрасывает пакеты с продуктами на пол. Второй полицейский остается на улице рядом с машиной.

– Чай?

– Спасибо, не откажусь.

Достав чайник с дальнего края столешницы, Кэл расставляет чашки, пока вода кипятится. Фулдс молча ждет. Сев за стол, Кэл наконец замечает на ее лице усталость, разбавленную сочувствием. Видно, что детектив собирается с духом. Судорожно вдохнув, Кэл просит:

– Ну, говорите же.

– Я прошу у вас прощения за то, что мы держали вас в неведении. Мы обследуем свалку с помощью собак и сканеров для обнаружения участков с нарушенным грунтовым слоем. Но это не быстрая операция, Кэл. Свалка заброшена уже лет десять. На территории полный хаос. Это все равно что искать иголку в стоге сена. Мы вынуждены работать медленно, иначе можем упустить что-то важное.

Кэл кивает:

– А если вы найдете что-нибудь?

– Не забегайте вперед. Давайте решать вопросы по мере их поступления.

Кэл буравит взглядом свою чашку с чаем, как будто может отыскать там ответы.

– Как вы сам? – Фулдс обводит рукой кухню.

Кэл понимает, что она интересуется его состоянием после разрыва с женой, его безрадостными личными обстоятельствами. Но она делает вид, что спрашивает о другом. Потому что говорить о работе легче.

– После истории Лейлы Маккейн, – он говорит медленно, мысленно возвращаясь к своему последнему делу, – я не могу найти тему для следующего подкаста. Точнее, выбрать историю, которую мне хотелось бы рассказать. Их так много, я не могу остановиться ни на одной. На самом деле меня волнует лишь одна история – история Марго.

Дело и правда не в отсутствии возможностей. После подкаста о Лейле Кэла засыпали отчаянными мольбами семьи, которые всю жизнь ищут ответы на вопросы о своих пропавших или убитых родственниках. Читать их электронные письма очень тяжело. Потому что знаешь, что не можешь помочь большинству измученных неизвестностью людей. Некоторые письма просто разрывают душу.

– Вы не можете рассказать эту историю. Пока…

– Знаю. – Уронив голову на руки, Кэл издает стон безысходности. – А что, если мы не найдем Марго? Что тогда?

Фулдс не отвечает. Они молча пьют чай. Кэл изучает стол, в сотый, нет, в тысячный раз задаваясь вопросом: что сейчас, в данную минуту, делает Джейсон Барр?

– Я собираюсь уехать в Шотландию на выходные, – наконец произносит Кэл. – Точнее, на неделю. Но, может, я еще отменю поездку. Это я так, на всякий случай, вам говорю.

Детектив кивает:

– Думаю, вам следует поехать. Я позвоню вам в ту же секунду, как только мы что-нибудь найдем. Обещаю. – Фулдс допивает последний глоток и отодвигает свой стул, не отводя глаз от Кэла. – Тем более что это путешествие убережет вас от искушения вновь заняться любительской слежкой.

– Я больше не буду следить за Барром. Я осознал, что это было глупо.

Фулдс выгибает бровь:

– Барр очень осторожен и хитер. Нам нельзя проколоться. Понятно?

– Понятно…

– Я серьезно, Кэл. Больше никаких слежек за Барром.

Посыл ясен. Он не должен подставляться и мешать полицейскому расследованию. Все должно подчиняться уставу и букве закона.

– Я вас услышал.

Фулдс понижает голос:

– Я разыскиваю свидетелей тех лет, когда Барр был вышибалой. У меня возникло подозрение, что он неофициально подрабатывал в том клубе, в который любила ходить Марго. Мы не сидим сложа руки, мы собираем пазл по кусочкам. Вам нужно набраться терпения.

– Я стараюсь.

– Я понимаю вас, Кэл, – говорит детектив. – Правда, понимаю. И если Барр виновен, я с большим удовлетворением заставлю его заплатить по счетам.

Кэл провожает ее до двери. Наблюдает за тем, как Фулдс шагает по дорожке и садится в поджидающий ее автомобиль. Машина рвет с места, едва она хлопает дверцей.

Кэл остается один. На пустынной улице. Его тело сотрясает дрожь.

1.Энид Блайтон – британская писательница, автор подростковых приключенческих романов и рассказов.