Czytaj książkę: «Зорге, которого мы не знали. Жизнь и гибель великого разведчика в Японии»

Hans Hellmut Kirst

DIE LETZTE KARTE SPIELT DER TOD

© Перевод, «Центрполиграф», 2022

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2022

* * *

Три подвига Рамзая

Со шпионажем можно мириться, если им занимаются люди чести.

Шaрль Луи Монтескье, французский просветитель XVIII века

Когда началась моя служба в центральном аппарате советской внешней разведки, а это случилось в марте 1944 года, я ничего не слышал о Рихарде Зорге. Хотя в то время великий разведчик был еще жив и ожидал смерти в одиночке токийской тюрьмы Сугамо. То, что имя Зорге было окутано плотной завесой молчания даже в стенах Центра, казалось странным.

Правда, попал я в политическую разведку – Первое главное управление Наркомата государственной безопасности, а Зорге числился по другому ведомству – Разведывательному управлению Генштаба Красной Армии. Но два родственных департамента не только конкурировали между собой. Они по-деловому контактировали, нередко помогали друг другу, их операции переплетались. Поэтому сотрудники с Лубянки были в курсе дел оперативников, работавших на Знаменке и Гоголевском бульваре, а те в свою очередь живо обсуждали проблемы братьев по оружию из ведомства госбезопасности.

И лишь спустя пять лет мне стало известно о судьбе узника Сугамо. Летом 1947 года я был зачислен в нелегальное управление Комитета информации (КИ) при Совете Министров СССР, а через некоторое время назначен начальником восточного отдела этого подразделения.

Сейчас мало кто помнит о таком секретном ведомстве, которое непосредственно подчинялось руководителю Советского государства И. В. Сталину. Это был мощный центр закордонной стратегической разведки, созданный в результате слияния Первого главного управления МГБ и Главного разведывательного управления Генштаба Вооруженных Сил СССР. Председателем КИ был назначен В. М. Молотов, его заместителями генерал-лейтенант П. В. Федотов (от МГБ) и генерал-полковник Ф. Ф. Кузнецов (от ГРУ). Вопросы закордонной разведки были изъяты из компетенции министерств госбезопасности и обороны, что, замечу в скобках, им совершенно не понравилось.

По замыслу советских руководителей Комитет информации должен был противостоять Центральному разведывательному управлению США, которое создали за океаном в сентябре 1947 года. Кто кого копировал? Кому принадлежала пальма первенства? Скорее всего, идея возникла синхронно и в Москве, и в Вашингтоне: начавшаяся «холодная война», в которой секретные службы использовались в качестве главного оружия, заставила руководителей и Советского Союза, и Соединенных Штатов прийти к одному и тому же выводу.

Однако в отличие от США тогдашняя перестройка разведки не обеспечила у нас выполнение задач, которые перед нею ставились. Через два года маршалы потребовали вернуть военную разведслужбу в лоно Министерства обороны, что и было сделано. Статус комитета понизился: его подвели под «крышу» Министерства иностранных дел. А еще через пару лет КИ ликвидировали, и внешняя разведка снова перешла под эгиду Министерства госбезопасности.

А что же Зорге? После небольшого отступления возвращаюсь к главному предмету нашего разговора.

Итак, полсотни лет назад я смог ознакомиться с материалами дела на Рихарда Зорге, извлеченного из архива. Талантливый разведчик, способный журналист, прозорливый аналитик, тонкий политик, неординарная во всех отношениях личность… Таким предстал передо мной токийский резидент Рамзай – это конспиративный псевдоним Зорге (у него был и другой – Инсон) – с пыльных страниц совершенно секретного дела.

В удивительно короткий срок Зорге создал в Японии разветвленную и хорошо законспирированную разведывательную организацию. А условия, надо сказать, были труднейшие: полицейский режим в стране считался самым жестким в мире. Вот что сообщил Центру Зорге в одном из своих писем: «Трудность обстановки здесь состоит в том, что вообще не существует безопасности. Ни в какое время дня и ночи вы не гарантированы от полицейского вмешательства. В этом чрезвычайная трудность работы в данной стране, в этом причина того, что эта работа так держит в непрерывном напряжении и изнуряет».

И тем не менее уже летом 1934 года, всего через десять месяцев после приезда в Японию, Зорге регулярно передавал в Центр большое количество информации. Под его руководством работали две группы подпольщиков общей численностью в тридцать пять человек. Они – за исключением четырех – были японцами: журналисты, научные работники, деловые люди, чиновники. Все они – противники войны, старавшиеся помешать милитаристской клике толкнуть страну на гибельный путь. Около ста шестидесяти источников разведывательной информации использовал Рамзай. Среди них: премьер-министр принц Коноэ, министры, генералы, крупные промышленники. Ему удалось получить из посольства нацистской Германии в Токио важнейшие военные и политические сведения. Он стал руководителем Немецкого информационного бюро, фактически пресс-атташе посольства и самым близким другом и советником германского посла, генерал-майора Ойгена Отта, который делился с разведчиком важнейшими служебными и государственными тайнами.

В 1952 году в Лондоне вышла книга Чарльза Уиллоуби «Зорге – советский супершпион». Автор – генерал-майор армии США, с 1941-го по 1951 год начальник разведки штаба командующего американскими войсками на Тихом океане генерала Макартура. В своем документальном очерке он использовал материалы японской контрразведки, протоколы следствия и суда по делу Зорге, его собственноручные показания, захваченные американцами при оккупации Токио. Так что Уиллоуби прекрасно знал, о чем писал, и сведений из первых рук у него было предостаточно. И посмотрите, к какому выводу он пришел:

«Группа, руководимая блестящим, изобретательным разведчиком Рихардом Зорге, совершала поистине чудеса… В течение всех лет своей деятельности Зорге передал в Москву бесчисленное множество важных сообщений, каждое из которых подвергалось с его стороны скрупулезному анализу и тщательной проверке. Руководители советской разведки и Красной Армии всегда были в курсе всех планов японских и германских вооруженных сил».

Еще одна оценка. Это – один из корифеев секретной службы Вашингтона, в течение девяти лет возглавлявший Центральное разведывательное управление, Аллен Даллес в своих мемуарах «Искусство разведки»: «Основным достижением группы Зорге было предоставление Сталину в середине 1941 года определенных доказательств, что японцы не имели намерений нападать на Советский Союз и концентрировали свои усилия против Юго-Восточной Азии и района Тихого океана, то есть затевали тактику Перл-Харбора. Эта информация была равноценна многим дивизиям».

И наконец, своего рода коллективное – и, значит, максимально свободное от субъективных влияний – компетентное мнение из официальной справки военного ведомства США:

«Вероятно, никогда в истории не существовало столь смелой и успешной разведывательной организации. Начав с ничего в стране, в которой Зорге до этого никогда не бывал, он сумел развернуть всеобъемлющую и успешную разведывательную деятельность».

Что ж, американцы не кривили душой. Да и зачем им это было делать? Зорге действительно добился поразительных оперативных результатов. Напомню лишь некоторые из важных сообщений, направленных им в Центр.

Май-июнь 1939 года: информация о подготовке Германии к захвату Польши; нападение начнется в конце августа – начале сентября.

Февраль-апрель 1940 года: предупреждение о широкомасштабном наступлении немцев против Франции и Англии; после чего планируется нападение на Советский Союз (обратите внимание: директиву номер 21, получившую впоследствии название план «Барбаросса» – план агрессии против СССР, Гитлер подписал только в декабре 1940 года).

18 ноября 1940 года по радио: данные о проводимых Германией мерах по подготовке агрессии против СССР. 28 декабря подтверждение: «На германо-советской границе сосредоточено 80 немецких дивизий. Гитлер намерен оккупировать территорию по линии Харьков – Москва – Ленинград».

5 марта 1941 года специальным курьером: фотокопия телеграммы министра иностранных дел гитлеровского рейха Риббентропа послу в Токио Отту о том, что фюрер планирует вторжение в Россию на май. 21 мая по радио: «Прибывшие сюда представители Гитлера подтверждают: война начнется в конце мая. Германия сосредоточила против СССР 9 армий, состоящих из 150 дивизий».

20 мая 1941 года по радио: «Нападение на Советский Союз произойдет 20 июня; направление главного удара – на Москву».

31 мая 1941 года уточнение по радио: «22 июня Германия без объявления войны совершит нападение на Россию».

15 июня 1941 года еще одно подтверждение по радио: «Нападение произойдет на широком фронте на рассвете 22 июня».

3 июля 1941 года по радио: «Япония, несмотря на нажим гитлеровской Германии, пока не вступит в войну против СССР».

6 сентября 1941 года по радио: «Если Красная Армия сохранит боеспособность, нападения Японии вообще не последует. Намечается несколько мобилизаций, но их цель – пополнить Квантунскую армию для дальнейших военных действий в Китае. Все это означает, что в текущем году Япония на Дальнем Востоке не выступит».

Начало октября 1941 года по радио: «Если до 15 октября японское правительство не достигнет соглашения с CШA, Япония начнет на юге войну против Сингапура (то есть Великобритании. – В. Ч). Военные действия между Японией и Соединенными Штатами должны начаться в конце года».

Результаты действительно поражают. И достиг их Зорге не потому, что ему слишком часто улыбалось разведывательное счастье. И не потому, что Меркурий – этот универсальный бог, покровитель, как утверждали древние, не только торговцев, но и шпионов, – ворожил токийскому резиденту. Нет, Рихард Зорге не полагался на слепую удачу. Все это – плод напряженной, творческой работы. Именно творческой, ибо Зорге не только был человеком исключительной отваги и мужества, высокого интеллекта, глубоких и разносторонних знаний. Он являл собой новый тип разведчика – разведчика-мыслителя, разведчика-ученого. Он так глубоко знал Японию, настолько основательно изучил политику ее правящих кругов, экономику, культуру, психологию и характер японской нации, что точно прогнозировал действия правительства и командования вооруженных сил Страны восходящего солнца.

Успех резидентуры Рамзая обеспечила новаторская технология добычи и обработки разведывательной информации, которую придумал Зорге. Подавляющее большинство находившихся за рубежом нелегальных сотрудников советской секретной службы считали: главное – получить информацию и побыстрее направить ее в Центр – там разберутся! У Рамзая была другая схема: добыть сведения, проверить и перепроверить их, тщательно проанализировать, убедиться в достоверности и уж тогда сообщать в Москву. «Несомненно, – писал Зорге в своих собственноручных показаниях японскому следствию, – сам по себе сбор информации – дело важное, но я считал, что самое важное – умение проанализировать материал и дать ему оценку с общеполитической точки зрения. Я всегда серьезно воспринимал задания… но я считал не менее важным выявлять… новые виды деятельности, новые вопросы, новую ситуацию, возникавшие в процессе выполнения задания, и докладывать обо всем этом».

Рамзай показал себя непревзойденным мастером конспирации. Вот почему его организации удалось почти восемь лет избегать разоблачения, несмотря на плотную слежку, которую японская контрразведка установила за ним и его сотрудниками-европейцами. Он водил шпиков за нос и непрерывно передавал в Центр важные сообщения. Обостряющаяся обстановка в мире и Японии не позволила сократить интенсивность радиообмена с Центром – этой «ахиллесовой пяты» любой резидентуры, что неизбежно должно было навести контрразведку на группу Рамзая. Так оно и случилось. Кольцо вокруг Зорге стягивалось все туже. И он знал об этом. Но ни на минуту не прерывал своей опаснейшей работы: информация должна поступать в Центр без перерыва – война была на пороге. Зорге вел себя как те солдаты-разведчики на фронте, которые вызывали огонь нa себя, чтобы нанести удар по врагу. Он сохранял бодрость духа, стойкость и ясность мысли. Он поддерживал своих товарищей перед смертельной опасностью. Более того, в этот полный драматизма момент он сумел добыть сведения исключительной важности: Япония сосредоточивает силы для войны на Тихом океане и готовит нападение на базу американских военно-морских сил в Перл-Харборе на Гавайях.

Если бы не это, то Зорге, может быть, и удалось уцелеть. Но он пожертвовал собой, чтобы не только помочь выстоять советской столице, – информация Рамзая о том, что Япония не вступит в войну против СССР, сыграла немалую, если не главную роль в принятии Сталиным решения перебросить свежие, хорошо обученные дивизии с Дальнего Востока и Сибири под Москву. Как теперь выяснилось, Зорге поставил на карту собственную жизнь и своих помощников также и для того, чтобы помочь Соединенным Штатам, в которых oн уже тогда определенно видел потенциального союзника СССР в борьбе против гитлеровской Германии.

Дошла ли чрезвычайной важности информация до Вашингтона? Поделился ли ею Кремль с Белым домом? Пока не обнаружено никаких документальных данных, подтверждающих это. Скорее всего – нет: в октябре-ноябре 1941 года состояние советско-американских отношений не позволяло Москве отважиться на такой шаг. Высказывают предположение: Зорге, мол, не спрашивая Центр, сам предупредил об этом американцев. Что ж, такое нельзя отметать с хода. Возможности у него были: его ближайший помощник Бранко Вукелич, прикрывавшийся журналистской деятельностью и занимавший пост заместителя руководителя отделения французского информационного агентства Гавас в Токио, имел деловые контакты с американскими корреспондентами и дипломатами, среди которых наверняка были агенты и сотрудники разведывательных органов США. И сейчас вряд ли стоит винить Зорге в таких контактах. Наоборот, нужно отдать должное политической прозорливости Рамзая: он оказался дальновиднее тогдашних советских руководителей.

Ныне многие с негодованием задаются вопросом: почему командование Красной Армии и советское руководство не использовали своевременно точную, подробную, проверенную и перепроверенную информацию резидентуры Рамзая о сроках нападения фашистской Германии на CCСP, о стратегических и оперативных планах немецкого командования? Ведь первые сведения о подготовке фашистской агрессии Рамзай радировал в Москву еще в апреле 1940 года (!) – за восемь месяцев до утверждения Гитлером плана «Барбаросса» и почти за год до 22 июня – трагической даты, когда гитлеровский вермахт¹ вторгся на землю нашей Родины. Все дело в том, что Зорге не доверяли. Не доверял Сталин, которому разведчик был известен. Сомневалось и руководство разведывательного управления Генштаба уже потому, что Рамзаю не верил «вождь народов», считая, что он двойной, да что там – даже тройной (?!) агент, который, помимо советской, работает также на немецкую и американскую (или английскую) секретные службы.

Судите сами. Все важные донесения из Токио немедленно докладывались советскому диктатору. И вот что пишет в своих мемуарах «Воспоминания и размышления» маршал Г. Жуков, бывший перед войной начальником Генерального штаба Красной Армии. Он докладывал Сталину незадолго до начала гитлеровской агрессии свои материалы, и тот заметил: «Один человек передает нам очень важные сведения о замыслах гитлеровского правительства, однако на этот счет у нас имеются некоторые сомнения. Мы им не доверяем, потому что, по нашим данным, это двойник». Маршал высказывает вполне оправданное предположение: «Вероятно, он имел в виду Рихарда Зорге, о котором я узнал только после войны. Его фактически обвинили в том, что он работает и на нас, и на Гитлера… Сегодня настало время признать главную ошибку того времени, ставшую причиной и многих других: неверное прогнозирование возможных сроков нападения фашистских войск».

Этот случай, кстати сказать, ярко иллюстрирует и тот факт, что самая ценная и своевременная информация от надежнейшего разведчика рискует превратиться в никому не нужный архивный документ, если не будет достаточно глубоко осмыслена и использована для принятия соответствующих политических, военных и экономических решений высшими государственными инстанциями.

Достоянием исследователей уже стали полученные от Зорге телеграммы о готовящемся нападении на Советский Союз, на которых имеются высокие и высочайшие резолюции вроде такой: «В перечень сомнительных и дезинформирующих сообщений Рамзая» (начертано на радиограмме от 1 июня 1941 года рукой тогдашнего начальника разведывательного управления РККА генерал-лейтенанта Ф. Голикова. – В.Ч). И это несмотря на то, что в распоряжении советских разведывательных органов имелись сообщения из других источников, в частности из берлинской резидентуры – Арвида Харнака – Харро Шульце-Бойзена и из парижской – Леопольда Треппера. И это при том, что донесения Зорге нередко основывались на информации, полученной из канцелярии Гитлера, а также из верховного главнокомандования вермахта.

Вообще-то объективно, если встать на позиции тридцатых – начала сороковых годов, если окунуться в атмосферу жизни советского общества того времени, можно понять настороженность иных сотрудников Центра к Зорге. К ним поступали, скажем, сведения из Германии, в которых он проходил как токийский агент Главного управления имперской безопасности, снабжавший нацистскую разведку первоклассной информацией. Об этом, в частности, можно прочитать в вышедших после войны мемуарах Вальтера Шелленберга², бывшего начальника VI (разведывательного) управления этого главка. Шеф гитлеровской политической разведки не выдумывал. Зорге действительно снабжал и германскую секретную службу, и дипломатическое ведомство рейха, и канцелярию национал-социалистской партии разнообразной разведывательной информацией о политике Токио, японо-немецких отношениях, деятельности немецкой колонии на Японских островах… Да иначе и быть не могло. Зорге должен был это делать. Ведь он прикрывался деятельностью немецкого журналиста, пресс-атташе германского посольства, личиной правоверного нациста. И нужно было вести себя соответственно, чтобы не быть разоблаченным, чтобы не провалить своих помощников, свою разведывательную организацию. В Центре знали это, но не все хотели понять, особенно после того, как Сталин в августе 1939-го пошел на мировую с Гитлером. Тогда вождем советского народа овладела навязчивая идея: германский фюрер старается избежать войны на два фронта, и, пока он воюет с западными демократиями, военной конфронтации с Советским Союзом не будет. Сам кремлевский властитель, прекрасно осведомленный о военно-экономических слабостях нашей державы, как огня боялся столкновения с мощным и отмобилизованным нацистским рейхом и старался не дать ни малейшего повода германскому правительству для агрессии на Восток. Любые сведения о том, что немцы готовятся выступить против СССР, он рассматривал как дезинформацию западных держав, в первую очередь Великобритании: им, мол, выгодно было столкнуть Советский Союз с Германией, чтобы отвлечь от себя значительные силы вермахта и отвести от себя угрозу поражения.

Поэтому когда Зорге в самый разгар советско-германского флирта передал первое предупреждение о том, что Гитлер готовит нападение на Советский Союз, Сталин решительно отмел его. Поскольку Рамзай продолжал упрямо доказывать, что его сведения подтверждаются, и привел новые факты, диктатор зачислил своего токийского резидента в двойники: он-де работает на империалистическую разведку. Я не исключаю, что не все руководители разведупра разделяли подозрения Сталина, но перечить ему, конечно, не стали. Тем более в оперативном деле Зорге были зафиксированы контакты с немецкими, английскими, французскими, американскими специальными и дипломатическими службами, корреспондентами и деловыми людьми. А вообще раз вождь сказал, никто, понятно, ослушаться не мог. В противном случае любой сотрудник советской разведки, независимо от должности и звания, рисковал головой.

Так гордость нашей секретной службы резидент Рамзай попал в число сомнительных и ненадежных. Мнение «вождя народов» дамокловым мечом висело над разведупром. Непосредственные руководители Зорге переносили оценку Сталина на свои отношения с разведчиком. Информация Рамзая не использовалась. Были вдвое сокращены и без того скромные ассигнования на работу токийской резидентны. Она отвлекалась на выполнение второстепенных заданий, бесконечные уточнения, проверки и перепроверки полученных ею материалов. В конце концов руководство разведупра приняло решение отозвать Зорге из Японии. Его информацию генерал Голиков перестал докладывать Сталину.

Зорге чувствовал, что вокруг него все туже сжимается не только удавка слежки японской контрразведки, но и кольцо подозрений Центра. Представляете, как ему было тяжко и обидно. Ну хорошо, пусть японцы ведут охоту – это в конце концов понятно и неизбежно. Но свои? За что?!

Как же реагировал Зорге на то, что его сообщения с исключительно важной военно-политической информацией оставлялись без внимания и отправлялись в архив? Он считал, что произошла какая-то чудовищная ошибка. Вот что вспоминает его ближайший помощник радист Макс Кристиансен-Клаузен: «Ведь мы еще за несколько месяцев до этого (нападения нацистской Германии на СССР. – В. Ч.) сообщали, что у границы Советского Союза сосредоточено по меньшей мере 150 дивизий и что война начнется в середине июня. Я пришел к Рихарду. Мы получили странную радиограмму – ее дословного содержания я уже не припоминаю, – в которой говорилось, что возможность нападения представляется Центру невероятной. Рихард был вне себя. Он вскочил, как всегда, когда сильно волновался, и воскликнул: «Это уж слишком!» Он прекрасно сознавал, какие огромные потери понесет Советский Союз, если своевременно не подготовится к отражению удара».

Зорге, безусловно, знал о сталинских репрессиях в Советском Союзе. О том, что они широко затронули командование Красной Армии, руководство советской разведки, многих оперативных работников, разведчиков-нелегалов. Ведь за рубежом, и в частности в Японии, о московских судебных процессах, тотальных чистках тогда писали много. Знал и о перебежчиках – крупных работниках советской разведки и контрразведки: Вальтере Кривицком – резиденте в Западной Европе, Александре Орлове – шефе советской агентурной сети в Испании, ушедших в Соединенные Штаты, и полномочном представителе НКВД по Дальнему Востоку комиссаре госбезопасности третьего ранга Генрихе Люшкове, переметнувшемся к японцам. И нельзя исключать, что у Зорге возникали мысли о том, что и ему не избежать трагической судьбы многих советских разведчиков, безжалостно расстрелянных или брошенных на длительные сроки в гулаговские лагеря, если бы он вернулся в Советский Союз. Ведь это факт, что Берия, ненавидевший крупнейшего советского разведчика, после его провала отыгрался на Екатерине Максимовой – жене Рихарда Зорге, которая осталась в Москве. Ее сослали в район Красноярска, где она погибла в 1944 году.

Но Рамзай продолжал честно выполнять свой долг. Он не встал в позу обиженного. Стиснув зубы, он продолжал работать с удвоенной энергией. Не верят? Он найдет новые доказательства, неоспоримые факты! Он заставит Центр поверить!

Жизнь скоро подтвердила правоту Рамзая. Нападение фашистской Германии на Советский Союз произошло в тот день и, можно сказать, даже час, о которых заранее информировал разведчик. И наступление развивалось по тем планам, о которых он своевременно докладывал в Центр. Руководство разведупра, а главное, сам Сталин вынуждены были признать: Рамзай оказался прав. Вот почему телеграммы, которые он посылал в Москву после 22 июня 1941 года, немедленно шли в ход. Вот почему его информация о том, что Япония не начнет войну против Советского Союза, легла в основу важнейшего решения о переброске свежих дальневосточных и сибирских дивизий под Москву. Рамзай мог торжествовать. Но величие этого выдающегося человека сказалось и в его скромности. Вот как он сам оценивал коллективный вклад своей разведывательной резидентуры (это было сказано уже в камере смертников): «Конечно, я не считаю, что мирные отношения между Японией и СССР сохранились только благодаря деятельности нашей группы. Однако она, несомненно, способствовала этому».

Сейчас с позиций нашего нового времени, когда мы уже многое узнали, можно без ложного пафоса сказать: Зорге одержал верх в противоборстве с японской контрразведкой. Но не только с ней. Он выстоял в войне нервов с аппаратом Центра, потрафлявшим бредовым идеям Сталина. Он не согнулся перед самим «великим кормчим».

Но Сталин был не той личностью, которая может забывать обиды. Он был вынужден смириться с Зорге, но простить ему не мог. Если бы не это, выдающийся разведчик нашего времени остался бы жив и разделил с нами незабываемую радость великой Победы.

Часто задают вопрос: можно ли было спасти Зорге? Ведь вызволили же советских разведчиков Джорджа Блейка, приговоренного британским судом к сорока двум годам тюремного заключения, и Хайнца Фельфе, получившего двенадцатилетний срок в ФРГ? Или же Рудольфа Абеля, отбывавшего пожизненное заключение в США, и Конона Молодого, который должен был провести в стенах английской тюрьмы четверть века?

На этот вопрос трудно сейчас дать определенный ответ. Еще не изучены досконально все материалы о Зорге. Некоторые документы пока не найдены. Не исследованы многие обстоятельства, связанные с его работой в Китае и Японии, с пребыванием в Германии и Советском Союзе. Но я считаю, что спасти нашего захваченного разведчика из токийских застенков можно было бы. Но никто ничего не предпринимал.

Глухо отмалчивалось наше посольство в Токио: оно и бровью не повело, хотя после провала точно выяснилось, что Зорге – советский гражданин. Да и сам он не скрывал этого – куда деваться против неоспоримых фактов и неопровержимых доказательств: очевидное не скроешь! Насколько сейчас известно, ничего не предпринималось советской стороной и по неофициальным каналам, напрямую или через третьи страны. Ведь при желании и старании можно было бы организовать обмен Зорге и его ближайших помощников – Вукелича, Макса и Анну Кристиансен-Клаузен на японских агентов, провалившихся в Советском Союзе и находившихся там в заключении. Да и японцы, похоже, этого ждали: они два с лишним года не приводили в исполнение смертный приговор, вынесенный Рамзаю.

Но, повторяю, ничего не было сделано. И вывод может быть лишь один: Сталин не желал признавать разведчика, сделавшего столь много для нашей Родины. Он решил уничтожить Зорге руками палача тюрьмы Сугамо.

Методы разведывательной работы Зорге вызывают у зарубежных профессионалов разведывательного ремесла безмерное удивление. Но и огромное уважение. Рамзай и его помощники никогда не прибегали к насилию, шантажу, подкупу, диверсиям, террору и другим грязным приемам. Зато они широко использовали творческую выдумку, глубокий анализ, изобретательность, твердую дисциплину и безукоризненную конспирацию.

Руководил организацией человек великих качеств. Сейчас, в наше время прагматизма и цинизма, его назвали бы фанатиком. Да, он не принадлежал самому себе. Он был коммунистом, отдавшим себя целиком делу служения партии. Он был беспредельно предан своей Родине – Советскому Союзу. Он был беззаветным борцом с фашизмом.

Не сочтите за банальную высокопарность, но иначе не скажешь: резидентура Рамзая вела смертельную войну с поджигателями войны. Разведчики, входившие в нее, не жалея себя, защищали социалистическое государство, как бы плохо сейчас о нем ни говорили. Тогда для них в России был настоящий социализм, а Советский Союз являл собой единственный оплот мира. И во всяком случае для нас и в те времена и ныне СССР был и есть одним и тем же Отечеством – иного не будет! И организация Зорге не жалела ничего, отстаивая это наше единственное Отечество.

Не за деньги и награды рисковали жизнью Рамзай и его соратники. Генерал Уиллоуби, этот повидавший виды ас американской разведки, с удивлением констатировал: «Это успешное достижение практически ничего не стоило Советскому Союзу. Они даже пытались сократить свои расходы и в 1940 году приказывали, чтобы часть доходов от Клаузена шла в организацию (радист Зорге в качестве прикрытия создал прибыльную фотофирму. – В. Ч.)… Одзаки, например, никогда не получал ни гроша для себя и фактически терпел убытки». А генерал Макартур, шеф Уиллоуби, был поражен той суммой, которую тратил на себя Зорге. «Мой водитель в Соединенных Штатах получает больше», – констатировал генерал.

Не удивляйтесь таким официальным данным: с 1937-го по 1941 год резидентура Рамзая получила из Центра 40 тысяч долларов, около 10 тысяч ежегодно. Действительно немного. Но хочу заверить, что организация Зорге не была единственным исключением. Так действовала в те времена, да и сейчас работает наша внешняя разведка – на принципе, так сказать, максимальной экономии. Я сам, например, находясь в сороковых – пятидесятых годах на службе в нелегальном подразделении, следуя полученным из Центра указаниям, таким образом старался организовать прикрытия для нелегалов, чтобы через некоторое время они могли приносить доход. Полученные средства шли на оперативные нужды. Не все всегда, конечно, получалось, но были и положительные результаты.

Читатели, получившие в последнее время всевозможные «достоверные» сведения от средств массовой информации о неимоверных денежных расходах советской разведки (одни «откровения» экс-генерала КГБ О. Калугина чего стоят!), может быть, и отнесутся к моим словам с недоверием. Но мне, как говорится, терять нечего, карьеру не делать – что было, то было, а что есть, то есть.

В 1964 году рухнула стена молчания вокруг подвига Рихарда Зорге. Случилось это так, как и должно было произойти при тоталитарном режиме. Волюнтаристское указание поступило с самого верха в результате произвольно сложившихся, спонтанных обстоятельств.

Рассказывают такое. Тогдашний советский лидер Н. С. Хрущев случайно попал на показ, конечно закрытый, всемирно известного кинофильма французского режиссера Ива Чампи «Кто вы, доктор Зорге?». Лента очень понравилась Никите Сергеевичу. Явившись утром на службу, он позвонил шефу разведки и спросил: знает ли тот Зорге? И получил ответ: да, был такой резидент в Токио.