Czytaj książkę: «В тени веков. Погребённые тайны (Том I)», strona 3
Полет продлился секунду. Послышался сухой треск, шорох и тихие хрипы вперемешку с ругательствами на всех известных парню наречиях. Стьёл широко открыл глаза, в надежде хоть что-то разглядеть в странной темной комнатке, теплый влажный воздух которой был пропитан терпкими ароматами трав и древесины, от чего у парня начало дурнеть в голове. Не желая даже и думать, куда он свалился, молодой человек высвободил ногу из плена, как ему почудилось, крепких корней, и двинулся вперед, к тонкой вертикальной полоске света, посчитав, что там должна быть дверь. И не ошибся. Потирая ушибленные места, он прильнул лицом к проему и понял, что находится напротив вожделенной статуи с драгоценным камнем. Слегка приоткрыв дверь, воришка пробежался взглядом по холлу – на его удивление, все словно вымерло, даже шагов не было слышно. Собрав остатки решительности в кулак, он как можно бесшумнее проскользнул в проем и в два прыжка оказался подле алтарного каменного стола. Впившись пальцами в кисть богини, парень попытался отковырять сияющий минерал, подцепляя его с разных сторон, но все было безуспешно. Он нервно огляделся в поисках чего-нибудь острого, что помогло бы высвободить камень. Под руку ему подвернулся изогнутый железный скребок, похожий на коготь, лежащий возле блюда. Не мешкая ни минуты, Стьёл воспользовался им: старательно и уже не очень бережно стал вонзать острие между Поцелуем Тумана и стенками впадинки. Лицо воришки от напряжения покрылось красными пятнами, а на лбу проступила набухшая венка. Через несколько мгновений Стьёлу показалось, что минерал стал поддаваться, постепенно покидая свои «оковы», как все его надежды на обладание ценным уловом в один миг разбились – с верхнего этажа послышались громкие голоса, вмиг ввергнувшие парня в смятение и заставившие бросить дело на полпути.
– Я же оставил его… куда… не мог.., – слышались обрывки разговора.
– Да вот же он!
Стьёл резко повернул голову в сторону, откуда донесся выкрик – у лестницы стоял молодой служитель и указывал пальцем на парня.
– Во имя Гермен! Он пытается выкрасть Поцелуй Тумана!
Горе-воришка бросил скребок и, обогнув массивную колонну, стоявшую у него на пути, незаметно юркнул в комнату за ней. Не обращая ни на что внимания, тут же забился в угол ближе к шкафу, стоявшему за скамьей сбоку от выхода, и старался дышать как можно тише. Однако на этом неприятные сюрпризы не заканчивались: Стьёл, сам того не желая, составил компанию крепко спавшему Верду. Нежданный гость тут же замер, дабы не разбудить мужчину, иначе тот непременно поднимет шум, и тогда все будет кончено. Прислушиваясь к шуму и голосам, доносившимся из зала, он стал рыскать глазами по келье в поисках более надежного укрытия. Но откуда оно могло взяться в такой крохотной комнатушке да еще и обставленной довольно скудно? Зато на глаза ему попался лежащий на чистых одеждах кулон, который своим мягким блеском тут же пленил парня.
«Не с пустыми же руками уходить отсюда, а этому несчастному вряд ли пригодится», – едва мелькнула мысль в голове у притворщика, как украшение оказалось в его руке. Накинув на шею вещицу и спрятав под рубахой, Стьёлу на мгновение почудилось, будто кулон стал тяжелее, а шнурок славно начал давить. Слегка поводя плечами, воришка навострил уши и на четвереньках прокрался ближе к выходу – снаружи все успокоилось, никаких шагов и голосов, все точно погрузилось на дно океана – воцарилась глухая и давящая тишина. Выждав еще минуту, парень решил убраться из храма не медля, пока служителей не было поблизости. На раздумья не оставалось времени, и Стьёл, поднявшись на ноги, покинул келью и бросился к главному выходу. Массивные двери из черного дерева были так близки и так далеки одновременно, казалось, что до них не добраться во век.
«Вам меня не поймать!» – ликовал в мыслях Стьёл, стремительно приближаясь к заветным дверям, от которых его отделяла пара метров, как вдруг перед ним, словно из-под земли, выросли две высокие фигуры, принадлежавшие молодым храмовникам. От испуга и удивления глаза молодого человека округлились, а изо рта вырвался слабый хрип. Ноги же продолжали его нести и через мгновение Стьёл налетел на служителей. Отшатнувшись от живой преграды, юноша мгновенно поскользнулся на предательски гладком полу и тут же расстелился на каменной поверхности. Он был пойман, и сопротивляться уже не было смысла – на него сверху грозно и с упреком смотрели уже пять пар глаз целителей, окруживших провинившегося.
В широких серых коридорах раздался гулкий грохот закрывшихся дверей и послышался звук твердых шагов, где-то скрипнули железные петли и звонко щелкнул замок. Местами горели масляные лампы, пламя которых подрагивало от проносящихся сквозняков, при входе за столом сидел стражник, что-то старательно записывающий в толстую книгу и складывающий какие-то свертки в сундук. Из комнаты, что располагалась чуть дальше по коридору, слышался гортанный грубый смех и обрывки разговоров, в глубине кто-то зашелся кашлем и стал монотонно и раздражающе греметь кружкой, водя ею по прутьям решетчатой двери, а затем горланить какую-то песню. На всю эту обстановку взирали холодные стены городской тюрьмы, расположенной у подножья замка.
– Заткнись, Улир! Иначе в этот раз останешься не только без кружки, но и без воды и еды! Понял? – не выдержал стражник у выхода. – Ты уже начинаешь действовать мне на нервы! Чертовы нарушители и преступники, ну почему их просто нельзя взять и бросить на работы в шахты или, на худой конец, скормить жаберникам?
Не успел молодой охранник вернуться к своим делам, как на пороге появилась свита из пяти стражников, ведущих в цепях помрачневшего Стьёла Одила.
– Далаф, принимай, – небрежно бросил один из пятерки и втолкнул арестованного в узкое помещение. – Оформишь его и за решетку. Проходимец удумал незаметно ограбить местный храм, как сообщили кудесники-волшебники, или, как их там. В одеждах этого пришлого были найдены не слишком, но ценные безделушки…
– Не здешний, значит, – ядовито оскалился постовой и измерил недобрым взглядом стоящего перед ним нарушителя, от чего парню стало не по себе. – Что ж, милости просим в Серые Катакомбы, они станут твоим домом надолго… если не навсегда.
Сдав в руки сослуживцу приведенного, вооруженные до зубов стражники, гремя обитыми железом сапогами направились в комнату, откуда доносились голоса. Процедура оформления была недолгой: лишили изношенной накидки и утепленной обуви, изъяли украденные вещи, за исключением амулета Скомма и кулона-диска, что надежно покоились под рубахой и, на удивление, остались не замеченным надменным и язвительным блюстителем порядка, внесли в список задержанных и кинули в одну из свободных камер.
– Улир, у тебя появился новый сосед, он тебе составит компанию, а то тот, что был сюда посажен на прошлой недели, не слишком разговорчив, а остальные тебе уже, наверное, надоели, – Далаф ухмыльнулся, бегло оглядел помещение с задержанными и, убедившись, что все в порядке, развязано вышагивая, удалился на свой пост.
Стьёл все еще не верил в происходящее, словно в трансе, он уселся на застланную сухой и колючей соломой узкую кровать, от которой несло отсыревшей древесиной, и уставился в грязный пол. Смятение, отчаяние и злость переполняли его, и с каждой секундой тревога нарастала. До ушей доносились обращенные к нему слова заключенного напротив Улера, сорокалетнего пройдохи, промышлявшего взломом чужих домов и обманом народа. Преступник что-то спрашивал, рассказывал, но для парня весь монолог был смесью ничего не значащих звуков. Стьёл поднял голову и с ненавистью посмотрел на окружавшие его стены темницы – неужели остаток своих дней он проведет в заточении, став узником из-за собственной глупости и… жадности? А Нелос… будь он проклят богами, уже, наверняка, убрался куда-нибудь подобру-поздорову! И это действительно было так: прождав условленные два часа и не выдержав жуткого холода, тот поскорее свернул свой лагерь, засыпал снегом костер и покинул сопку. В его голове и мысли не было о том, чтобы выяснить, что стряслось с товарищем, лишь бы самому поскорее скрыться, дабы на глаза не попасться кому постороннему.
Время тянулось, томило своей неизвестностью; хоть окон и не было в Катакомбах, ощущение наступления вечера было четким. В тюрьме неожиданно все стихло, назойливый и болтливый Улер объяснил, что начинается обход улиц, и его тут же перебил некто из дальней камеры, сказав, что еще и караульные сменятся и нужно помалкивать, а то все кости пересчитают. Женский хриплый голос из соседнего помещения со смехом это подтвердил, бросив фразу о том, что она до сих пор хромает. На этом прерывистый разговор утих. Вскоре охрана действительно сменилась и Стьёл тихо наблюдал за новыми надзорщиками, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание; к нему обратились всего два раза: когда принесли помои на ужин, назвав рвотного вида массу едой, и когда потребовали вернуть миску. К ужину парень не притронулся и хамоватый необъятный охранник со свинячьим рылом лишь рассмеялся, увидев по-прежнему полную плошку. Кто-то из заключенных сказал, что зря паренек ничего не ел, ведь другого здесь не дадут, и завтра каждый получит то же, что и сегодня.
Сон к Стьёлу этой ночью не шел, как только не вертелся. В голове поселились навязчивые гнетущие мысли и точили сознание, не давая забыться дремой ни на секунду. Лишь под утро Стьёл сумел сомкнуть глаза, но это продлилось недолго.
– Вставай, поганец! – скомандовал низкий и грубый голос.
Горе-воришка с трудом разомкнул веки едва понимая, что происходит, и, выставив перед лицом руку, попытался разглядеть нависшего человека сквозь мутную сонную пелену. Бородатый стражник пнул кровать, от чего та жалобно заскрипела, заставляя Стьёла быстрее вернуться в реальность. Парень, съёжившись, встал на ватные и не слушающиеся его ноги и настороженно спросил, что происходит.
– Тебя ждет начальник тюрьмы, – сухо отозвался подошедший напарник бородатого и вытолкал в спину невезучего парня в холодный, как и все помещения, коридор.
Пока они шли по нешироким ходам Серых Катакомб, Стьёла не покидали дурные предчувствия: вряд ли его пригласили выпить кружку-другую меда и сыграть в картишки. Рабочий кабинет главы темницы находился в нижних тоннелях прямо под камерами, и имел свой отдельный выход в город. Угрюмые стражники ввели заключенного в комнату и усадили напротив массивного стола, над которым, словно туча, нависла облаченная в матовую серую броню крупная фигура. И внушающий страх – это не совсем те слова, которыми можно было бы описать этого серьезного и преданного своему делу человека. Начальник велел подчиненным оставить его с арестованным с глазу на глаз, и похлопал по висящему на поясе мощному мечу, давая понять, что если паренек чего выкинет – голова с плеч.
– Пожалуй, мне стоит представиться для начала, – рослый черноволосый мужчина сорока лет уселся напротив приведенного и откинулся на высокую спинку старого деревянного кресла. – Мое имя Лукас Молт, и как ты уже понял, я заправляю Катакомбами и городской стражей. Кто ты и как сюда попал, я уже в курсе, мне вчера доложили, так что отставим все эти любезности и прелюдии.
Несостоявшийся воришка насторожился и искоса глянул на Лукаса, который сразу перешел к главной части разговора. Молт пояснил, что в здешних лесах и соседних окрестностях развелось слишком много волков и полосатых шипоспинов, а это довольно опасно и доставляет слишком много проблем деревенским и фермерам, ведущим хозяйство вне стен города, и надо бы с этим разобраться.
– А что вы от меня хотите? – Стьёл нахмурился, не понимая, к чему ведет Лукас. – Желаете скормить меня этим зверюгам, дабы они успокоились на время?
– Шутка что надо, мальчишка, – начальник тюрьмы широко улыбнулся, – но нет, к сожалению. Я предлагаю тебе отработать повинную, быть полезным славному обществу и внести свою лепту, а именно: отправиться в заснеженные окраины со здешними охотниками и моими людьми и сократить численность этих хищников.
– Почему именно я, когда у вас и без того полно заключенных? Вы можете любого выбрать, вам же без разницы кого отправлять на съедение… ну, или раздел туш.
– Я должен быть не в своем уме, чтобы предложить нечто подобное одному из этих законченных преступников, они не раз нарушали закон, и эта вылазка стала бы им настоящим подарком небес. Стоит кому-то оказаться снаружи, как тут же попытается сбежать. А ты, пришлый, видно, что еще не успел погрязнуть полностью в бесчинствах, и это твой шанс встать на правильный путь, отдав долг. Или ты предпочитаешь бесчисленное количество дней провести в Серых Катакомбах, не видя толком солнца? Выбор за тобой.
Стьёл Одил задумался: он и правда не горел пылким желанием взирать целыми днями на каменные стены и грязный пол своей камеры, слушать скотскую болтовню других арестованных, питаться вонючими отходами и спать на полусгнившей кровати. Но и быть случайно задранным дикой свирепой зверюгой также не хотелось. Взвесив все за и против, парень решил, что предложение Лукаса не так уж и плохо, тем более, если охота выдастся удачной, то он вновь будет свободен.
– Будь по вашему, я готов помочь, но мне нужны гарантии, что после я смогу покинуть Глацием-Терру беспрепятственно и никто не засунет меня обратно в темницу.
– Хм, условия закону ставишь? Что же, об этом можешь не беспокоиться, все будет по-честному, – с серьезным видом Молт достал из сундучка небольшой кусок пергамента, перо и печать – каждый шаг здесь имел отражение на бумаге. – Завтра после полудня выступите.
Глава III. На всякое колдовство и магию…
– Боги, и за что мне приходится каждый день лицезреть и терпеть эти пьяные немытые рожи на моем постоялом дворе? Наверное, прав был мой дядя, когда говорил, что это место вряд ли будут посещать благородные господа, а вот невежественному скоту с дорог и захолустий тут придется по вкусу, – за стойкой стояла девушка, держательница этого заведения, в тихом ужасе взирая на шумных посетителей и недовольно качая головой.
За три лета Эйда так и не привыкла к тому, что ее таверна, необдуманно построенная на горной тропе средь высоких деревьев, всегда полна мутными личностями, неотесанными грубыми мужланами в поношенных доспехах и одеждах, и прочими проходимцами. Но, к счастью, так сложилось, что со дня открытия постоялого двора и до наступивших времен хозяйку никто никогда не обижал, даже поползновений не было в ее сторону, да и прибыль имелась в избытке. Что послужило подобному стечению обстоятельств, одним небесам известно, но девушка этому была очень рада.
Она набрала полную грудь воздуха, тяжело выдохнула, запасаясь терпением, и, собрав со стойки опустевшие оловянные кружки, отправилась в кладовую.
«Привал охотника» целый день гудел от громких разговоров и раскатистого хохота, изредка прерывающегося заходящимся кашлем и крепкими словечками. Толстые стены из обшарпанного дерева, освещенные мягким светом подвешенных к потолку свечных люстр, давно пропитались едким запахом дыма от дешевого табака. На полу местами виднелись бледные не отчищающиеся пятна от пролитых хмельных напитков неаккуратными посетителями. На вертеле в открытом помещении, соседствующим с кухней, жарились знатные куски телячьего мяса, румяные, с выступающими капельками блестящего жира и источающие невообразимо аппетитный аромат трав и чеснока. В котелках готовилась масленая рыбная похлебка с луком и томатом. В окно уже начали заглядывать сгущающиеся сумерки, а вслед за ними усилился ледяной ветер, заставивший невольно поежиться некоторых гостей, ожидающих, когда их тарелки наполнятся горячей пищей.
– Да таких слабаков, как ты, я повидал на своем веку хренову тьму! – раздался раскатистый и заглушающий остальных посетителей низкий голос. – Тебя и на один удар не хватит, а у меня рука тяжелая, шейку-то твою цыплячью не глядя переломлю. Тоже мне, воин Отвесной Заставы нашелся!
В центре зала за прямоугольным столом в пол-оборота сидел подвыпивший лысый здоровяк и с силой обрушивал свои крепко сжатые кулаки на заставленную опустевшими тарелками и бутылками столешницу, от чего посуда начинала приплясывать и позвякивать. За соседней трапезной с вызывающим видом восседал крупный мужчина в утепленном кожаном жилете с железными заклепками, из-под ворота которого выбивался потерявший свежий вид мех. С пояса свисала подоткнутая пара толстых перчаток, а на ногах красовались новенькие, снятые с какого-то бедолаги сапоги. С лица, украшенного неухоженной рыжей бородой, на которой виднелись капли эля, не сходило надменное выражение и наглая ухмылка. Вокруг рыжего расположилась компания весьма неприятных личностей из тринадцати человек, по всей видимости, друзей, мутных и скользких типов с совершенно отталкивающей наружностью. Помимо недостатка обаяния, этим рожам не помешало бы вымыться: серая грязь на лицах и руках, сальные волосы, замызганная одежда, от которой несло потом и дымом от костра.
– Ну, что молчишь, насекомое? Давай посмотрим, кто из нас крепче, и клянусь, что я, Геланор, разнесу тебя в щепки! – разгорячившийся гость поднялся со скамьи и тут же опрокинул ее на бок.
– А может еще и на денежки устроим бой? – рыжий отставил в сторону кружку с выпивкой. – Эй, кто желает развлечь себя зрелищем и навариться на этом, предлагаю делать ставки!
Все находившиеся в помещении сразу перестали болтать о своих делах и обратили внимание на нахального мужчину. Кто-то начал перешептываться, кто-то ухмылялся и махал рукой. Но через минуту большинство уже требовали хорошей драки и кричали наперебой, что лысого уложить на лопатки вряд ли удастся и нужно ставить на него не раздумывая. Слыша такие хвалебные речи в свою сторону, здоровяк поправил на кистях стальные короткие наручи и, скрестив руки на широкой груди, презрительно посмотрел в сторону рыжего. Хозяйка постоялого двора, стоявшая у входа в погреб и наблюдавшая за разворачивающейся сценой, закатила глаза и мысленно молила богов, чтобы эти проходимцы не разнесли ее таверну и не принесли еще больше проблем. После, вошедшая в азарт толпа стала требовать объявить второго бойца, дабы не прогадать со ставкой.
– Слыхал, Фес? Кажется, для тебя появилась работенка, – один из шайки похлопал по плечу тощего коротышку, сидевшего рядом с главарем.
– Давай, Манрид, не тяни время, оглашай нашего парня, – раздался осипший голос сидящего напротив инициатора боев долговязого типа.
Рыжебородый не спеша вышел на середину зала, а за ним мелкими шагами семенил тот самый худой низкорослый парень со взъерошенными каштановыми волосенками и острыми чертами лица. Руки же больше походили на две изношенные плети, нежели на отбойные молоты, сутулая осанка и впалая грудь говорили каждому встречному, что перед ними явно не воин. Манрид пропустил Костяного Феса вперед и громко представил его оживленным посетителям, которые от одного тщедушного вида неказистого человечка разразились хохотом и нелестными выражениями. Подвыпивший Геланор зашелся гоготом, едва сумев произнести, что такой противник ему по душе, что этот еще лучше трусливого предводителя их грязной шайки. В мгновении ока со всех сторон посыпались из открывающихся кошелей и мешочков горсти монет, блестящих и новеньких, а также потускневших и замызганных, и каждый отсчитывающий лирии выкрикивал, что ставит на одинокого грозного верзилу.
– Умеешь же ты выбрать место для ночлега. А я говорил, что надо было дойти до деревушки, что под горой, там и место чище, и спокойнее. Я, конечно, не равнодушен к заварушкам, не прочь глянуть, как кто-то устраивает хороший мордобой, но сегодня мне кроме крепкого меда и сна ничего не надо.
– Ну, они же не собираются к тебе в постель тащиться, или в твоей комнатке все разносить. От шума в последнее время и я немного утомилась, не отрицаю, но горячая драка хоть скрасит этот вечер.
Из дальнего и плохо освещенного, но зато свободного от людей угла, за происходящими разборками спокойно наблюдали мужчина и женщина, облаченные в теплые одеяния. На их лицах то и дело появлялась легкая ухмылка, а женщина изредка даже закатывала глаза и качала головой – весь этот балаган ее и спутника явно забавлял. Мужчина откинулся назад, прижавшись спиной к стене, и, отправив в рот жирный кусок рыбы, кинул на стол несколько монет.
– Я бы сделал ставку на Лысую гору. Думаю, ты не будешь возражать, Илилла.
– Даже не думай, Кирт! – вспыхнула женщина, сердито нахмурившись. Она тут же сгребла деньги в руку и отправила их в свой кошель под плащом. – Не хватало еще всяких проходимцев непонятно откуда обогащать. Ты посмотри, у них же на лицах написано «мошенники и воры». И вообще, тебе не кажется странным, что тот рыжий с такой лёгкостью выставляет какого-то недоросля? Ох, не нравится мне эта компания. Я бы им сама с радостью начистила грязные рыла, встреться они мне где-нибудь в лесной глуши, – в ее серо-голубых ледяных глазах сверкнула недобрая искорка, говорящая об искренности сорвавшегося с языка желания.
Кирт пожал плечами и продолжил трапезничать, поглядывая то на оживленную толпу посетителей, то на Или, которая, облокотившись о стол, грозно выставила перед носом друга крепко сжатый кулак и потрясла им, показывая, чтобы мужчина даже и не думал ни о каких ставках и спорах.
Манрид тем временем собрал деньги в несколько пустых кружек, взятых у каких-то зевак, и объявил, что ежели верх одержит фаворит толпы, он утроит выигрыш, который будет в равной доле роздан игрокам и победителю. Если же выстоит его протеже Фес, то… Тут его перебили, потребовав не размазывать слюни, и начинать бой. К слову, подобные драки на деньги не являлись редкостью на континенте, хоть и не были в почете у власти. Бесчисленное количество раз бои пресекали, и тогда хозяев-устроителей настигала расплата. Это могло быть томление в «каменном мешке», работа до изнеможения на местных шахтах или телесные прилюдные наказания. Но одно оставалось неизменным: после затишья всё возвращалось в прежнее русло. Многие прекрасно знали внутренние устоявшиеся правила, поэтому никто не нуждался в напоминании условий в случае победы другой стороны. Прозвучала команда приготовиться бойцам. Центр расчистили от столов, скамеек и стульев, и разогнали жаждущих зрелища постояльцев по сторонам. Контраст между соперниками так и бросался в глаза, буквально заставляя хвататься за животы от смеха. Фес безразлично посмотрел на верзилу, который успел малость протрезветь, и выражение лица парня стало меняться, обретая зловещие черты, а глаза наполнились коварным блеском.
– Ах ты, недоносок! – заревел здоровяк и, не дожидаясь сигнала о начале боя, кинулся на коротышку.
Фес, словно прихлопнутый пыльным мешком, по-прежнему стоял на месте и глядел на надвигающегося мужчину, который уже замахнулся, приготовившись нанести удар. Зрители кричали наперебой, махали руками. Все случилось молниеносно, и совершенно потрясло постояльцев: на пол с грохотом повалилось внушительных размеров тело Геланора, его нос уткнулся в пол, а рука так и осталась вытянутой вперед. Костяной Фес стоял позади упавшего, изогнувшись и извиваясь, как отвратительная змея, ожидая новой атаки. Отдельные постояльцы стали потирать глаза, пытаясь понять, что и как произошло, кто-то удивленно переговаривался, стараясь узнать, как так вышло. Манрид лукаво прищурился и потряс одной кружкой со звонкими монетами, и этот звук лишь подогревал азарт в крови разъяренного Геланора. Тот мгновенно поднялся, развернулся в сторону противника и вновь начал наступление: пригнувшись и раскинув напряженные руки в стороны, верзила попытался схватить Феса, но ему удалось лишь ощутить резкую и оглушающую боль от мощного удара в скулу, от чего снова оказался на полу, удивленно хлопая глазами и потряхивая головой.
– Что за мошенничество?! Эй, как он это сделал?! Не может быть! – повсюду слышалось в просторном помещении.
Эйда, которая все время следила, чтобы эти драчуны ничего не разломали, от удивления рухнула на скамью за стойкой – такого ей еще не доводилось видеть. Фес обнажил свои желтоватые зубы, изобразив нечто похожее на улыбку, поправил шерстяную рубаху и сделал шаг назад. Возмущенные возгласы не прекращались, а здоровяк распалялся все больше и больше. Покраснев от злости и раздув ноздри, он, как бык, ринулся на парня, заставив того отступить к толпе. Геланор наносил удар за ударом, вкладывая всю свою силу, и… каждый раз его кулаки пролетали мимо ненавистной цели, напрасно сотрясая воздух – противник с легкостью уворачивался, противно посмеиваясь. Сквозь подбадривающие выкрики послышался какой-то отвратительный хруст и громила заревел: его огромный кулак оказался зажат, как в тисках, костлявыми пальцами Феса, а кисть – вывернута и согнута под неестественным углом, наручник же треснул и съехал прямо на локоть. Все ахнули и утихли, с удивлением наблюдая, что будет дальше. Парень надменно смерил взглядом противника, даже не думая отпускать его. Однако и Геланор не был так прост: превозмогая невыносимую боль, он все же вцепился свободной рукой в шею коротышки и начал трясти его, как мешок. От подобной неожиданности пальцы Феса непроизвольно разжались, и через секунду доходяга полетел в глубь зала. Неслабо ударившись о старенький шкаф, он упал на бочки с соленьями, которые тут же лопнули и залили пол вместе с парнем крепким рассолом. Довольно быстро оправившись, он, пошатываясь, кое-как поднялся: весь вымокший, с налипшими на лоб волосами, слегка порванной рубахой, прореха на которой немного оголила спину, и перекошенным от злости лицом. В его прищуренных глаза так и читалось: «Ты покойник». Описав короткую дугу, он остановился прямо перед неприметными путешественниками за одиноким столом, повернувшись к ним спиной, и приготовился как следует взгреть соперника.
– Кирт, гляди-ка, – едва слышно прошептала Илилла товарищу. Нахмурившись, она вглядывалась в маячившую перед ними в паре шагов спину щуплого паренька. – Что это у него там? Ты видишь то же, что и я?
– Какой-то блеск или свечение, если меня не обманывают глаза, – Кирт мгновенно оживился – странное явление его привлекло, но и насторожило в то же время. – Ты думаешь…
– Не знаю, но очень похоже на колдовство, или что-то в этом роде, – женщина замолчала и растерянно пожала плечами. Она многое успела повидать за все время своих нелегких странствий, и теперь ее любопытство вновь вспыхнуло, а в голове рождались одни догадки за другими. Но в одном сомневаться не приходилось: шайка крыс обманывает здешних, и с этим надо разобраться.
Доходяга плюнул в сторону, тяжело задышал, а его ноздри раздулись, жадно втягивая теплый воздух, лицо же побелело. Бледное голубое свечение на спине почернело, и Фес, словно по команде, стремительно накинулся на Геланора, сшиб того с ног и стал колотить поверженного что есть мочи. Глазеющим на драку даже показалось, будто стены начинали слегка дрожать после каждого удара Костяного Феса; кто-то отошел подальше, дабы не попасть под руку разъяренного коротышки, а некоторые стали бормотать под нос имена всех богов. На пол брызнули капли крови и под ноги кому-то отлетела пара зубов уже отрубившегося громилы. Приступ ярости паренька сумел погасить лишь Манрид, громко объявив об окончании боя и о том, что победу одержал его боец. Один из компании Железного Кулака быстро накинул на плечи Феса толстый короткий плащ и стащил парня с еле дышавшего Геланора – тот был жив, но еще несколько ударов точно бы выбили душу из него. Рыжебородый довольно улыбнулся, глядя на раздосадованных и злившихся зрителей, что решили наполнить свои карманы, как им казалось, простым способом. Тут хозяйка таверны, в голос сетуя на вспыльчивых и недалеких постояльцев, потребовала от нарушителей спокойствия немедленно привести все в былое состояние, а после – убираться из ее заведения прочь, и больше не появляться. Уж чего тут только не происходило, однако никто даже думать не смел разносить и малую часть того, что ей принадлежало. Сдвинув сурово брови, девушка поводила рукой в направлении лежащего громилы, возмущаясь, что убийств на ее постоялом дворе еще не хватало – лихих слухов и проблем потом не оберешься. Несколько посетителей нерешительно поддакнули держательнице «Привала охотника», считая, что таким рожам здесь не рады. Эйда добавила, что не выпустит их до тех пор, пока ей не возместят ущерб.
– Ты, должно быть, не в своем уме. И если не закроешь свой миленький ротик сама, то тебе его заткнём мы, уяснила? Твои работники и ты славно приберетесь и без нас. Справедливо, мои друзья? – Манрид недобро оскалился, подмигнул товарищам и, толкнув ногой старенький табурет, что так некстати оказался у него на пути, вновь обратился к хозяйке. – Парочка разбитых бочек – не гора тлеющих и дымящихся развалин от таверны, пока еще…
Эйда схватила топорик, что лежал на полке под прилавком, вышла из-за стойки, сделала шаг вперед, и хотела было вступить в словесную брань с Манридом, но разглядела, что один из шайки вытащил из-под плаща блестящий кинжал и покрутил его в руках, сверля прищуренными глазами девушку. У Эйды аж сердце замерло в груди – такой взгляд не предвещал ничего хорошего, и она явственно чувствовала, как этот мерзавец блуждает глазами по ее телу, и черт знает что представляет в своей голове. В воздухе чувствовалось напряжение, которое вот-вот перерастет не просто в драку, но в бойню. Закусив губу, хозяйка решила сохранить молчание, дабы не подливать масла в огонь, постоялый двор был ей и домом тоже, и лишиться его она не желала.
– Вот и умница, – рыжебородый поправил набитые деньгами мешочки, и повернулся к выходу.
– Эй! Куда это ты направился? Выкладывай наши утешительные проценты за проигрыш! – выпалил какой-то толстяк. – Таковы правила, и ты не смеешь их нарушать!
– Я и не нарушаю… свои правила. А они говорят, что я ничего не должен, – лицо Манрида перекосилось от злости до неузнаваемости, а вся шайка словно ждала, когда последует очередное возражение, и тогда им ничего не помешает перебить здесь всех. Но каждый из гостей будто язык проглотил, никто не хотел получить в живот клинок или быть насмерть забитым Костяным Фесом. Дверь широко открылась, впустив в помещение снежный вихрь, и затем громко хлопнула за скрывшимися в метели проходимцами. В воздухе повисла тишина. Эйда растерянно посмотрела на постояльцев, что прятали глаза, глядя в свои тарелки и кружки, отводили взгляды в сторону и начинали вполголоса беседы ни о чем – им явно хотелось поскорее забыть то, что сейчас произошло. Хозяйка с горечью убедилась в том, что напрасно ждала от трусов защиты.
