Czytaj książkę: «Пока горит свеча»

– Извини, мы не можем быть вместе, – влажные глаза Майкла вот-вот должны были пустить слезу, а голос дрожал. – Вместе нам очень хорошо, но все это возвращает меня в прошлое. Я боюсь его… Боюсь новых отношений… Боюсь, что они вновь причинят мне боль. До тебя у меня было много девушек, но ты… Ты другая. Мне очень тяжело сейчас… Я не могу вот так вот просто тебя оставить.

Ее ладонь накрыла его руку. Она хотела что-то сказать, но Майкл опередил ее:

– Не стоит ничего говорить, я не хочу этого. – Он поцеловал ее в щеку и молча вышел из автомобиля.

Она смотрела, как человек, которому она доверилась, которого она так полюбила за все эти дни, недели, так просто уходит от нее. Слезы потекли ручьем по ее щекам.

Майкл торопливо шел к машине своего друга Джона, которая стояла неподалеку, за деревьями. Боясь поскользнуться на мокрой скалистой поверхности, он аккуратно спускался с вершины утеса. Порывистый ветер ворошил его темные волосы, которые еще недавно были аккуратно уложены на бок. Теперь же они торчали в разные стороны. Шел сильный дождь. Майкл, словно укрываясь от мокрых стрел, слегка сутулился и пригибался, отчего его походка была приземистой и какой-то хищной. Он стал подобен дикой кошке, которая шла на охоту. Широкие плечи и мощные руки указывали на недюжинную силу, скрывающуюся в этом жилистом теле. Темно-синие джинсы, серая клетчатая рубашка и черная кожаная куртка не могли защитить его от непогоды. Его лицо с небольшими скулами, высоким лбом и прямым носом было задумчивым. Черные глаза таили в себе некое необузданное, дикое начало. В них так же читалась боль, спрятанная в глубине сознания. Взгляд его был слегка прищуренным, что делало его еще более схожим с пантерой. В нем присутствовала мужественность, та, благодаря которой любая девушка чувствовала бы себя защищенной. Эта черта, объединившись с его обаянием, могла покорить любое сердце. Да, он был хорош собой. Но его любили за другое: за его умение говорить, умение в нужный момент оказаться рядом, за веселье, которое он мог организовать в любое время, и конечно же за романтичность, которая присутствовала в его дьявольской душе. Он все дальше уходил от своей уже бывшей девушки. И с каждым шагом ее сердце все больше наполнялось той болью, которая наверняка многим знакома.

Этот утес – одно из самых любимых мест Майкла. Еще будучи ребенком, он вместе с отцом мог провести здесь целый день. Порой ему казалось, что время в этой части города остановилось. Все вокруг меняется: дома, улицы, люди, да что уж говорить, сам Майкл меняется, а скалы, сильный ветер и трава на склоне, они в этом месте как будто вечны, как будто время на них не имеет влияния. Он прекрасно помнил, как гулял здесь со своим отцом, как, стоя у обрыва, впервые поцеловался со старшеклассницей, как запускал воздушного змея со своим лучшим другом. Этот утес защищал от непогоды весь город, и здесь всегда было ветрено, а в особо пасмурную погоду дождливо и как-то уж слишком зябко. И в этот раз капли дождя омывали его лицо, и когда он сел в машину, Джону показалось, будто это слезы.

– Ты плачешь? – с удивлением спросил лучший друг.

– Отвали, ты и так все знаешь. Джон, ты бы видел ее лицо! Все-таки я шикарный актер, – и Майкл расплылся в самодовольной высокомерной улыбке.

В глазах Джона читалась грусть. Он прекрасно знал, что произошло, и ему стало жаль Линду.

– Майкл, мне кажется ты не прав. Не понимаю, зачем ты так поступил с ней? Зачем ты вообще так поступаешь со своими девушками?

– Это всего лишь бабы! Мне двадцать один и я не собираюсь останавливаться на одной из них.

– Я не говорю, что тебе надо сыграть свадьбу, не говорю – будь с ней вечно, но ты ее добивался не один месяц. Ты заманивал ее своими ловеласскими штучками, ты овладел ее душой. И теперь вот так просто говоришь «прощай, я должен уйти»?

– Она сама виновата. Она прекрасно знала, кто я. И, кстати, овладел я не только ее душой. Пусть во всем винит себя, или, если ей будет проще, пусть винит меня. Это был спортивный интерес – смогу ли я ее добиться или нет. Точнее смогу ли я с ней переспать или нет? К сожалению, интерес пропал. Она такая же, как и все. А я не такой однолюб, как ты. Это ты пай-мальчик, заботишься о девичьих сердцах. А мне плевать. Если не эта, так другая. Посмотри, сколько их.

– Ты не всегда был таким. Порой мне кажется, ты пытаешься доказать себе и окружающим что…

– Мне не надо кому-либо что-то доказывать, – резко перебил его Майкл. – Мне все завидуют! Любой парень хотел бы быть таким, как я. Наверняка и ты тоже, но ты это никогда не признаешь. Некоторые завидуют молча, а другие много говорят по этому поводу. Последняя фраза зацепила Джона. Он хотел было ответить, но решил промолчать. Рассудительность и спокойствие Джона не раз спасали их дружбу. Остаток пути они ехали в тишине, рассекая лужи ночного Ист-Брансвика на слегка грязной «Импале» 1985 года выпуска.

Эта зима пришла внезапно. Крыши улиц были покрыты снегом, кое-где свисали длинные сосульки. Дети то и дело кидали камни, в попытке сбить сосульку побольше.

Одна из таких ледяных глыб свисала с крыши здания, на первом этаже которого находился коктейль-бар «Баттерфляй». Майкл с любопытством наблюдал за тремя подростками, спорившими о том, как правильно бросить камень, чтобы дальность и четкость были наилучшими. В какой-то момент это ему надоело. Он нашел небольшой булыжник, подкинул его в руке, чтобы точнее определить его вес, и с деловитым видом швырнул в сторону крыши. Сосулька с хрустом полетела вниз, восторженные взгляды подростков следили за ее полетом. Когда она с грохотом ударилась об тротуарную плитку, Майкл, дабы избежать каких-либо вопросов, молча побрел ко входу в свое любимое заведение.

Внутри было тепло и уютно. Аромат ванили, смешанный с запахом алкоголя, одурманивал посетителей и заставлял все дальше погружаться в атмосферу веселья, безделья и разврата. Интерьер в «Баттерфляе» был простым, но в то же время стильным. Все пространство разделено на две части большой прямоугольной барной стойкой. По ночам это эпицентр всего веселья. Каждый день здесь работает старый-добрый Гари – бармен и владелец заведения. Он всегда встречает всех с улыбкой. Порой, когда у тебя уже в кармане нет ни цента, может даже угостить выпивкой за свой счет. Стены заведения выкрашены в бежевый цвет. Первое что бросается в глаза – это большие окна с красными рамами; рядом с ними располагались, пожалуй, самые лучшие столики с мягкими диванами, обитыми дорогой тканью все того же ярко-красного цвета. Все любили садиться зимой у окна, попивая пряный глинтвейн с Драмбуи и грушей, отсюда приятнее всего смотреть на замерзающих прохожих. Майкл глубоко вздохнул и с улыбкой на лице тихо произнес самому себе: «Ну вот я и дома!». Продвигаясь из зала в зал, он то и дело кого-то приветствовал. Будь то официант, бармен, или гость заведения – все знали его, а он знал всех.

За дальним столиком в самом углу комнаты сидел Джон. Свет из ближайшего окна освещал его слегка бледное лицо. За те два месяца, которые они не виделись, он изменился. Джон отличался прекрасным спортивным телосложением – высокого роста, подтянутый и активный. Его серые глаза, всегда излучающие веселье и задор, теперь как будто потухли и поблекли. Эти изменения удивили Майкла.

– Джон, сколько лет, сколько зим! – они крепко обнялись. Было в этих объятиях что-то необычное – казалось, что Джон в них давно нуждался.

– Я рад с тобой встретиться! Мы не виделись с того момента, как я подвез тебя после расставания с Линдой.

– Да, брат. – Майкл посмотрел в глаза Джону. – Я много лишнего наговорил тогда. Ты прости меня. Я был не прав.

– Мы с тобой часто ссорились и раньше, но это никогда не мешало нашей дружбе. Сколько лет мы дружим? С семи?

– С шести, – поправил Джона Майкл. – Нам в детском саду было по шесть. Пятнадцать лет выходит. И это только начало.

Джон улыбнулся, и на миг Майкл узнал того веселого, юного мальчугана, который всегда был рядом с ним – детский сад, школа. Жаль, что колледж развел их пути и немного отдалил друг от друга.

– Точно. Как миссис Олис поживает? – было заметно, что Джон хочет что-то сказать, но не знает, как это сделать.

– У мамы все хорошо, пьет постоянно свои витамины, впрочем, как и всегда. Джон, что-то случилось? – спросил напрямую Майкл. – На тебе нет лица.

Джон оторвал взгляд от своего ванильного капучино и посмотрел на друга.

– Помнишь, до поездки на твой любимый утес я показывал фотографии девушки у меня в телефоне? – Майкл кивнул, сделав вид что помнит. – Так вот, все это время я был с ней. Хм. Точнее пытался быть с ней. Я тратил и продолжаю тратить все свое время на нее. Если она не рядом, я с нетерпением жду нашей встречи. И все бы хорошо Майкл, но она воспринимает меня только как друга. Ей не нужно ничего большего. Я не знаю, как ее зацепить, я уже все перепробовал. Мне нужна твоя помощь, твой совет.

– Ты прав, тебе нужен мой совет, – Майкл сделал глоток кофе из чашки лучшего друга. – Совет говоришь? Вот он: брось ее! Она не достойна тебя.

– Ты ее совсем не знаешь.

– Я знаю тебя. Другое неважно. Ты впустую тратишь свое время на нее. Посмотри туда, – он указал на столик в противоположном углу, где две девушки о чем-то мирно беседовали. – Видишь этих двух малышек? Вот кто тебя утешит. А если они не в твоем вкусе, то посмотри вон на ту за крайним столиком.

– Она с парнем, Майкл.

– Вот это же и интересно! Ты представляешь, что можно…

– Мне это неинтересно, – перебил его Джон, – это все не то. Это не для меня. Я хочу только одну девушку, ту, которая будет всегда рядом со мной, а не до следующего уикенда.

– Джон, посмотри на меня – я счастлив! А теперь посмотри на себя. Разница налицо. Ты из-за какой-то девушки гробишь себя и свою молодость. Подыщи себе другую любовь.

– Сколько я тебя помню, ты так просто никогда не сдавался.

– Это верно Джон, но у нас тобой разные цели. Думаю, не надо объяснять какие.

– Я люблю ее. Я никогда больше не найду такую, как она, – казалось он хочет в чем-то убедить Майкла.

– Джон, ты самый лучший парень на этой пошлой земле. Поверь, многие мечтают о таком, как ты: ты всегда держишь себя в форме, ты веселый, умный, без вредных привычек, состоятельный. Но самое главное, ты способен любить как никто другой. На тебя всегда можно положиться. Только дура не захочет с тобой серьезных отношений. Подумай над моими словами. Разве тебе нужен человек, который тебя не ценит? Разве тебе нужна дура? Вот черт, посмотри, кого к нам принесло.

В коктейль-бар зашла девушка, красота которой соответствовала бы требованиям любого модельного агентства. Белые хлопья снега еще не успели растаять на ее темно-русых волосах. Длинные густые ресницы выделяли и без того большие карие глаза. Ее идеальное лицо с мягкими чертами горело красным румянцем из-за холода, небольшие, но пухлые губы были накрашены ярко-красной помадой. Ее фигура была идеальной. Высокая, стройная с шикарной попой и длинными ногами. Казалось, она сошла с обложки глянцевого журнала. Увидев Майкла и Джона, девушка засияла своей ослепительно белоснежной улыбкой. Она приветливо помахала им рукой и, сдав свой плащ в гардеробную, направилась к их столику.

– Привет, Джон. Рада тебя видеть! – она нагнулась и поцеловала его в щеку. После чего села рядом с Майклом и поцеловала его в губы. – Майкл, почему ты не заехал за мной? – с видимым недовольством спросила она.

– Потому что я здесь с моим лучшим другом, которого очень давно не видел. А почему ты здесь, собственно говоря?

– У меня встреча с моими подругами. Я не собиралась ждать тебя весь вечер, пока ты соизволишь за мной заехать. – В ее бархатистом голосе чувствовалось обида. – Ты всегда про меня забываешь.

– Кейт, милая, я о тебе всегда помню. Просто у меня сейчас важный разговор с Джоном. Дай нам немного времени, нам надо поговорить. – Кейт отклонилось к спинке кресла и сделала движение рукой, как будто она закрыла свой рот на замок.

– Наедине, – подчеркнул Майкл.

– Я буду сидеть молча. Тише воды, ниже травы, – затрепетала она.

– Кейт! – грозным голосом произнес Майкл.

– Ладно, ладно, я ухожу. Злобный мишка сейчас рассердится. Закончите сплетничать – позовите! – с этими словами она вновь поцеловала Майкла и направилась к барной стойке, где, томно закурив сигарету, начала о чем-то разговаривать с барменом, то и дело поглядывая на Майкла влюбленными глазами.

– Почему ты не с ней? – спросил Джон, как только Кейт отошла от их стола.

– Мы как бы вместе, и как бы нет, – ответил Майкл.

– Я знаю это. Она прощает тебе все. Она любит тебя, она сделает ради тебя все, а ты лишь мучаешь ее.

– Я ее не мучаю. Она мне очень близка, и нам хорошо вместе. Мы знаем друг друга уже достаточно давно, нас многое связывает. Кейт мне как друг, она мне как сестра.

– С сестрами не спят, – заметил Джон.

– Это правда, – Майкл на миг задумался и продолжил. – Она чертовски хороша в постели. Но это просто общение, дружба, симпатия и замечательный секс.

– Майкл, это ты так думаешь. Она же думает, что вы вместе, что у вас есть будущее, что ты любишь ее. Она ведь безумно в тебя влюблена. Да и ко всему прочему, она вполне может быть твоей судьбой.

Майкл повернулся к барной стойке, чтобы еще раз посмотреть на Кейт. С ее щек еще не сошел румянец, вызванный уличным холодом. Нежные черты лица растворялись в дыме сигарет, который она выпускала из своих прекрасных алых губ. Поймав взгляд Майкла на себе, она улыбнулась и, прикусив губу, ждала, что Майкл позовет ее обратно за стол. Но он лишь послал ей воздушный поцелуй и вновь повернулся к Джону.

– Знаешь, брат, меня к ней тянет… Да, мне с ней хорошо, но мы никогда не будем вместе… – он вздохнул. – Джон, пойми, с нами должны быть девушки, подобные нашим матерям: чистые, искренние, воспитанные, не курящие… да много еще критериев. Кейт полная их противоположность. Я не представляю ее в своем доме, не представляю ее своей женой. Но я вижу ее в кровати какого-то мотеля. Признаюсь тебе, иногда я ловлю себя на мысли, что я ее люблю. Но я всегда повторяю себе одну фразу: «Мне нужна жена, подобная моей матери». И все эти глупые мысли о Кейт куда-то улетучиваются.

– А ты уверен, что ты найдешь такую девушку, как миссис Смит?

– Уверен ли я? Да! Черт побери! Уверен! Но это будет нескоро. Пойми, что такие женщины, как наши мамы, не встречаются так вот сразу. Джон, я уверен, что мы с тобой обязательно найдем свои вторые половинки. И нет сомнений в том, что те, кто сейчас рядом с нами, уж точно не то, что нам нужно. – Майкл повернулся, чтобы позвать Кейт, но ее уже не было за барной стойкой. – Вот видишь! – Майкл улыбнулся и хлопнул Джона по плечу.

Остаток вечера их разговор был на общие темы: спорт, машины, учеба, работа. Майкл всячески пытался избежать любых упоминаний о девушках. Казалось, что Джон отвлекся от своих проблем, и порой даже по его лицу пробегала легкая улыбка. Он был искренне рад встрече с лучшим другом. Когда пришло время идти домой, Джон спросил у Майкла:

– Ты со мной? Или как обычно остаешься здесь до поздней ночи?

– Скорее второе, чем первое, – ответил, улыбаясь, Майкл.

– Я не понимаю, как ты можешь так долго здесь находиться? Что тут такого особенного? Ты здесь обедаешь, ужинаешь, все мероприятия с друзьями проходят здесь! Неужели тебе это не надоело? Ведь в городе полно других неплохих заведений!

– Ты знаешь, мне здесь комфортно. Если разобраться, вся работа заведения построена на нашей тусовке. Здесь все друг друга знают. Если у кого-то возникли проблемы, то все тут же поддержат и предложат помощь. Все праздники мы отмечаем здесь – это как негласное правило. А когда мне скучно, я прихожу сюда, зная, что здесь меня ждут, что здесь я точно встречу кого-то из друзей. И даже если заведение будет закрыто, то мне все равно откроют дверь. Этот Гарри, – он указал пальцем на бармена – классный мужик. Он знает толк в людях и выпивке.

– Не понимаю я тебя и твоих друзей. Гарри на тебе и твоей компании делает неплохие деньги, наверное поэтому он всегда рад вам. Да ну и Бог с ним, – Джон надел коричневую кожаную куртку, обнял Майкла и продолжил. – Спасибо тебе! Порой я жалею, что колледж изменил наш круг общения, и мы стали реже видеться. Сегодня, после разговора с тобой, мне стало легче, и я многое понял. Передавай привет миссис Смит. Если будет время, давай увидимся на следующей неделе!?

– Я только за! Передавай привет дяде Сэму. Я соскучился по его охотничьим колбаскам. И, Джон, не заморачивайся по поводу девушек. Они точно этого не стоят!

Джон кивнул и молча вышел. Майкл еще долго стоял и наблюдал за отдаляющейся фигурой Джона, пока его силуэт не растворился в темноте. Настроение было паршивым: Джон ему как брат и его состояние пугало Майкла. Он бы с радостью помог, но чем?

От мыслей его отвлекла шумная компания, которая со смехом приближалась ко входу в бар. Четыре девушки и два парня что-то бурно обсуждали. Одного парня по кличке Француз он знал, а вот все остальные были ему незнакомы. Его внимание привлекла девушка в белом полушубке. Ее темные локоны волос и загоревшее лицо резко контрастировали с белым мехом. Она заметно выделялась на фоне своих подруг. Майкл разглядывал ее, как вдруг, откуда ни возьмись, появилась Кейт.

– О… ты еще тут?

– А у тебя плохо со зрением? Где ты была? Я ищу тебя всюду. Пришлось даже на улицу выйти, – с деловым видом сказал Майкл.

– Мы ездили в «Макдональдс», нам с девочками захотелось чего-нибудь вредного. Что случилось с Джоном? Я его давно не видела. На нем лица нет. Он заболел?

– Нет, он влюбился, – коротко ответил Майкл. – Пойдем за ваш столик.

Пока они шли к друзьям, Майкл поглядывал по сторонам в поисках девушки в белом полушубке. В какой-то момент он ее увидел. Сняв верхнюю одежду, она оказалась в серебристом платье, которое переливалось, словно чешуя рыбы. Ее глаза были подобны самой темной ночи, в них таилось сияние тысячи звезд. Ее губы цвета спелых зерен граната скрывали белоснежную улыбку, которая сверкала, словно вспышка фотоаппарата, на фоне загоревшей бархатной кожи. Густые брови и слегка вздернутый носик придавали детскую нежность овальному лицу. Тонкие плечи подчеркивали небольшую, но аппетитную грудь. Эта изящная брюнетка была невысокого роста, но каблуки с легкостью скрывали этот недостаток. Упругая попа и слегка накаченные ноги притягивали взгляды окружающих. Любое ее движение было наполнено неким шармом, в них чувствовалась гибкость и уверенность. Определенно она была не такой, как все в этом зале. За ней хотелось наблюдать. Ею хотелось любоваться. Образ этой девушки излучал женственность, сексуальность и очарование юности. Майкл следил за ней. Ему казалось, что ее темно-карие глаза были полны загадочности. Они словно манили к себе.

В какой-то момент их взгляды встретились, и она как будто распилила его на миллионы кусочков. Майкл почувствовал себя несмелым юнцом, и первый отвел взгляд в сторону. Он попытался сесть так, чтобы была возможность наблюдать за этой интересной незнакомкой. Но за весь вечер она практически ничего не говорила, а в основном слушала и изредка смеялась. Все попытки Майкла вновь поймать ее взгляд были неудачными, она даже не смотрела в его сторону. Он обнимал Кейт и создавал иллюзию присутствия за столом, хотя все его внимание было сосредоточено на соседнем столике. В какой-то момент ему это наскучило и он начал активно рассказывать Кейт и ее подругам свои веселые истории. Вечер шел своим чередом, и когда было далеко за полночь, Майкл взял Кейт под ручку и уехал. Для них ночь только начиналась…

Прошла неделя. Джон так и не вышел на связь. На телефонные звонки и смс он не отвечал – это немного беспокоило Майкла. По пути на тренировку он решил заехать к Джону домой. Снег еще сильнее завалил улицы, службы города кое-как справлялись со своими обязанностями, но часто они были бессильны перед снежной стихией.

Дом Джона был виден издалека, самый большой особняк в городе давно стал местной достопримечательностью. Его высокие стены, выложенные из серого камня, напоминали какой-то средневековый замок, а башни и шпили лишь усиливали этот эффект. Отец Джона, дядя Сэм, вложил в него всю душу, все свои силы и несколько миллионов долларов. Он безумно любил самостоятельно обрезать кусты, красить стены, стричь газон. Вот и в это утро Майкл застал его за работой. Он очищал от снега крыльцо перед домом. На нем была старая шапка-ушанка и темная дутая куртка, отчего дядя Сэм был похож скорее всего на какого-то дворника, а не на миллионера. Увидев Майкла, он обрадовался, поприветствовал его и пошел в сарай еще за одной лопатой. Пока его не было Майкл вновь позвонил Джону. Но в ответ услышал только гудки.

Майкл заглянул в открытый гараж. Машины Джона не оказалось на месте.

Дядя Сэм со всем своим величием вручил лопату Майклу, и они вместе стали очищать дорожки от снега.

– Как же я рад видеть тебя, сынок, – Сэмуэль заменил Майклу отца, и он имел полное право так его называть.

– Я тоже рад вас видеть. Простите, что так редко захожу. Учеба и спорт забирают все мое свободное время, – соврал Майкл.

– Думаю, что это все молодость, ты еще научишься ценить свое время и близких тебе людей, – его неспешная речь всегда была полна мудрости.

– Ближе чем моя мама и вы с Джоном у меня никого нет. Пока нет, – с улыбкой ответил Майкл.

– В твои годы я уже был с Элен. Это сейчас вы, молодежь, только и думаете одним местом. А у нас в вашем возрасте были цели и задачи.

– Времена меняются, дядя Сэм.

– А вместе с ними и люди, и их принципы. Запомни, сынок, семья – самое главное в этом мире. Оберегая ее, ты оберегаешь себя. Никогда не забывай об этом.

О морали и принципах дяди Сэма можно было бы слушать целый день. Но у Майкла были другие планы.

– Дядя Сэм, а где Джон? Он всю неделю не отвечает на мои звонки. В это время он обычно дома, но его машины нет.

– Любовь… – он перестал рутинно чистить очередную дорожку. Опираясь на лопату, посмотрел куда-то вдаль. – Любовь, Майкл, она меняет людей… И боюсь, что и Джона она изменила. Знаешь, бросай лопату – пойдем пить чай, у меня уже все кости промерзли. Поговорим о Джоне в тепле.

Майкл с радостью кинул лопату и забежал в дом вслед за мистером Сэмуэлем. Величие фасада дома соответствовало внутреннему убранству. Холл был королевским – две резные лестницы из красного дерева, устеленные коврами, вели на второй этаж. Полы из того же дерева блестели, словно их недавно отполировали. Роскошь чувствовалось в каждой детали. На стенах висели картины. Эта внушительная коллекция была всем для отца Джона. Здесь были как картины современных художников, так и классиков семнадцатых, восемнадцатых веков. Именно на одной из таких картин был изображен Людовик XVI со странными мексиканскими усами.

Сэм поймал взгляд Майкла, подошел к нему и приобняв спросил:

– Помнишь эту картину?

– Конечно, помню. Как-то мы с Джоном решили пошутить. Тогда нам казалось, что это весело – нарисовать французскому королю усы. Почему вы не смыли их, ведь эта картина стоит целое состояние?

– В таком виде она для меня имеет еще большую ценность. Вам тогда было по двенадцать. Это память о том беззаботном времени, когда вы дни напролет играли вместе. Тогда дом был полон смеха и веселья. Ваши шалости поднимали на уши весь квартал. Даже соседи жаловались, – он улыбнулся. – Вы могли сутками не выходить из охотничьего дома. Порой вас никто не мог утихомирить. Сейчас же все по-другому. Я не могу не сказать, что я скучаю по тем временам.

– Как вы терпели наши проделки? Я помню, когда мы угнали ваш «Кадиллак» и врезались в дерево, вы даже и слова не проронили. Но ваш взгляд говорил о многом. Я думал, вы накажите и меня и Джона.

– Я сам когда-то был молодым и вытворял вещи похуже. Я люблю Джона и тебя. Как я мог на вас сердиться?

Они прошли в столовую и сели за большой овальный стол. В комнате витал аромат свежей выпечки, он был настолько сильным и явственным, что Майклу захотелось запить его свежим теплым молоком.

– Элен, где ты? К нам Майкл пришел. Он безумно замерз и проголодался! Принеси нам эти чертовы булочки с корицей, да и чай не забудь, – он посмотрел на Майкла и подмигнул ему.

– Майкл, ты видел эту дамочку, что так охомутала моего мальчика?

– Нет. Но он, кажется, показывал мне ее фотографию в телефоне.

– И как она тебе?

Этот вопрос сбил с толку Майкла, так как он не помнил ее.

– Она очень красивая. Но вы же знаете, Джона только красотой не возьмешь, она наверняка умная и добрая, – добавил Майкл.

– Пусть это так и будет. Мне кажется, он совсем потерял голову. Все время где-то с ней пропадает. Только наступает утро, как он уже мчится к ней. С ее собакой гуляет. А нашего Спайки без пинка никуда не выведет.

Майкл обрадовался этой новости, значит, у его лучшего друга все наладилось. Значит, она ответила ему взаимностью.

– Вы же знаете Джона. Если он влюблен, то всего себя отдает любимой, – сказал Майкл.

– Прямо как его отец, – добавила мисс Смит, которая несла поднос с горячим чаем и свежей выпечкой. Несмотря на возраст она выглядела очень хорошо: ее фигуре могли бы позавидовать многие молоденькие девушки, а волосы сияли на свету и доходили до самой поясницы. Со спины ее легко можно было бы спутать с 18-летней девушкой. Лишь морщины на лице и шее выдавали ее возраст. Можно было с уверенностью сказать, что в молодости она была невероятно красивой. Джон унаследовал ее красоту, он был похож на свою мать Элен Смит. Она обняла своего мужа и продолжила. – Я помню, как он за мной ухаживал. Это было нечто.

Они посмотрели друг на друга. В их сердцах до сих пор жила любовь. Вот откуда в Джоне это щенячье чувство.

– Доброе утро, тетя Элен, – поздоровался Майкл, – я не голоден, это мистер Сэмюэль пошутил.

– Майкл, поверь, за все эти годы я выучила все его выходки, – она поцеловала мужа в щеку. – Не понимаю, почему люди так боятся его, считают злым и жестоким, ведь он такой душка.

– Это все его принципы. Любой в городе знает, что если мистер Сэмюэль чего-то захочет, он этого добьется любым путем, – ответил Майкл.

– Что это вы тут мои кости перемываете, других тем нет что ли? Я его расспрашиваю про Джона и его пташку, а ты перебиваешь и отвлекаешь, – с возмущением сказал мистер Сэмюэль.

– Он сам разберется в своих отношениях и чувствах. Не мешай и не лезь в их жизнь. Завтра у них что-то пойдет не так, и ты окажешься крайним, – тетушка Элен всегда могла дать правильный совет.

В этот момент на пороге появился Джон. В руках он держал большой букет красных роз, которые вручил миссис Элен со словами:

– Это для самой лучшей мамы на свете.

Он улыбался, но глаза были полны грусти и тоски. Майкл заметил это сразу, как только зашел в гостиную. Свернув салфетку в комок, он швырнул ее прямо в лицо Джона. Бросок попал точно в цель. Джон немного испугался от неожиданности, и на время грусть в глазах сменилась удивлением.

– Чего не здороваешься? – спросил Майкл, сидя за столом с мистером Сэмюэлем.

– Джон, Майкл между прочим ждал и искал тебя. А ты его не замечаешь. Зачем ты даришь такие шикарные цветы замужней женщине? У нее уже есть мужчина-мечта, который сам как цветочек! – подмигнув Элис, сказал Сэм.

– Она единственная, кому стоит их дарить. Майкл, привет, – он нагнулся, поднял салфетку и швырнул ее в Майкла, но тот был начеку и с легкостью поймал ее. – Видел пропущенные, хотел перезвонить, все никак не получалось. Мам, дай нам печенья и булочки. Мы пойдем в охотничий, нам надо кое о чем поговорить.

Взяв выпечку и чайник с горячим чаем, они выбежали на задний двор и направились в сторону охотничьего домика. Так назывался отдельно стоящий домик для гостей, который располагался в глубине участка семьи Джона. Он был сделан из деревянного сруба. Бассейн работал только летом, и сейчас был накрыт синей пленкой, которая вот-вот готова была порваться под весом снега.

Внутри все комнаты были увешаны шкурами и головами различных диких зверей. Это были трофеи дяди Сэма. Тут же располагалась небольшая барная стойка, рядом с которой висело охотничье ружье, еще одна гордость мистера Сэмюэля – подарок от губернатора на юбилей.

Было холодно, и они принялись разжигать камин. Усевшись поудобней, они разлили чай в чашки. Глядя на огонь, Джон начал разговор.

– Пламя огня, оно такое яркое, теплое, манящее. Оно может согреть, озарить светом в темноте, принести много пользы для человека. Но если к нему сильно приблизиться, оно обожжет и навредит, – Майкл молча слушал. – На языки пламени можно смотреть бесконечно. Но только не на те, которые тебя обжигают. Знаешь, сейчас пламя напоминает ее. Глядя на огонь, я ощущаю ее тепло. Я не хочу произносить ее имя, я хотел бы ее забыть. У них много общего, – он поднес руку к огню и, обжегшись, отдернул ее. – Сегодня вместо тепла я получил от нее ожог. Мне следовало после нашего разговора в «Баттерфляе» оставить ее, следовало послушать тебя. Но вместо этого я с двойным усердием начал добиваться этой девушки. Добиваться ее тепла. Сегодня она попросила, чтобы я ей не звонил. Она сказала, что устала от нашего общения и нам надо немного передохнуть, – в его голосе чувствовалась печаль.

– Ну, это все так говорят! Иногда в отношениях бывают такие моменты, когда надо побыть в одиночестве, чтобы заново соскучиться друг по другу, – попытался Майкл поддержать друга. – М-да, это плохо и говорит о каком-то кризисе в отношениях, но это бывает у всех пар. Так что выше нос, Джон.

– Мы не пара, мы никогда ей и не были. Максимум что у нас было – рукопожатие и дружеский поцелуй в щеку. Так что здесь нет никакого кризиса в отношениях. Нет самих отношений. Стоило мне влюбиться в одну единственную девушку, жить ею, как мир изменился вокруг меня. Я потерялся. Она стала моим миром. Все это время я был в тумане, в розовых очках. О чем я думал? Розы, которые я подарил своей матери, предназначались ей, – достав из кармана какие-то бумаги, он продолжил, – как и эти билеты на отдых. Но до них дело не дошло, – он швырнул их в огонь, и они вспыхнули оранжевым пламенем, – но до них дело не дошло, – сказал еще раз Джон, – а знаешь почему? Потому что как только она увидела меня с букетом роз, она сказала, что я многого от нее требую. Что я слишком навязчив. Что я хороший парень, но мы можем быть только друзьями, нет, знакомыми, потому что моя навязчивость ее уже достала, и она устала от меня. «Давай сделаем перерыв в наших дружеских отношениях». Вот что она мне сказала перед тем, как развернуться и уйти. А когда я ей позвонил узнать, что не так, она попросила, чтобы я не звонил ей больше и чтобы я нашел себе девушку… Она как огонь, грела меня и мое сердце, а теперь сожгла мою душу. Я ее любил, я и сейчас люблю.