Czytaj książkę: «Пираты Эмери»

Czcionka:

ISBN 978-5-4498-8150-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Что вы знаете о Грасии? Большинство жителей нашей планеты, услышав этот вопрос, лишь пожмут плечами. Кое-кто даже воскликнет: «Кто это?» или «Что это?» На самом же деле тут уместен вопрос: «Где это?»

Грасия – жемчужина Атлантического океана. Да только находится она так далеко, что блеск ее не заметен с больших континентов. Даже великолепный климат – лето круглый год – не способен привлечь туда туристов из-за дороговизны поездки, а неудобное стратегическое расположение не вызывает военного интереса у мировых держав. Потому Грасия, или, как ее еще называют, Грасийский архипелаг (ведь это десять больших, четыре десятка мелких и около сотни крохотных островов), живет своей, обособленной от всего мира жизнью. Впрочем, отшельничество не сделало островитян дикарями. Благодаря постоянным контактам с «большой землей» грасийцы вполне цивилизованны и пользуются всеми благами современности.

Грасию населяют восемь разных народов, которые мирно уживаются между собой, при этом сохраняя родной язык и национальные традиции. Так сложилось исторически. Когда вовсю шло освоение Нового Света, расположенные примерно на половине пути от Европы до Америки острова долго оставались незамеченными мореходами. До тех пор, пока в 1630-х годах к берегам архипелага не подошло сбившееся с курса судно с английскими переселенцами, посланными колонизировать Северную Америку. Архипелаг оказался бесхозным, если не считать эмерийцев – аборигенов, которые жили на одном из островов.

Узнав о пока еще ничейном клочке земли, в Грасию сразу же ринулись европейские колонизаторы. Архипелаг был поделен между Великобританией, Швецией, Соединенными провинциями Нидерландов, Данией и Австрией. Но европейцы довольно быстро поняли, что, как говорится, овчинка выделки не стоит. Никаких ценных ресурсов острова не поставляли, так что содержание там колоний оказалось попросту невыгодным. Конечно же, отказываться от земель ни одно государство не собиралось, и все же к концу XVII века в сторону грасийских колоний более не устремлялись взоры правителей. Говорят даже, когда в 1716 году король Великобритании Георг I увидел графу в бюджете о содержании Грасии, он удивленно воскликнул: «Это что еще за леди?» Европейцы к тому времени острова почти не посещали, там жили в основном потомки первых переселенцев. Иногда в качестве перевалочной базы Грасию использовали пираты, да и те появлялись там крайне редко, так как в тех краях попросту нечего было грабить.

Когда в конце XVIII века во Франции грянула революция, а затем Бонапарт Наполеон ввел войска в Италию, на архипелаг прибыли итальянские беженцы, не пожелавшие жить при новом режиме. Впрочем, даже там надолго скрыться им не удалось, так как режим пришел следом за ними: в начале XIX века, у берегов архипелага появились и французские корабли, посланные взять под контроль колонии, подчиняющиеся врагам Империи. Когда французский адмирал Люсьен Вилларе со своей немногочисленной армией высадился в Грасии, он поразился гостеприимству встретивших его «врагов». Оказалось, грасийцы лишь понаслышке знали о европейских войнах и совершенно не интересовались политикой. Вилларе объявил им о том, что отныне все эти земли являются собственностью императора (к чему островитяне отнеслись с полнейшим равнодушием), и отправил один из кораблей доложить Бонапарту об успешности военного похода. Когда же корабль наконец вернулся, матросы привезли весть о том, что Империи больше нет, французская армия разгромлена, а сам Наполеон в ссылке. Адмирал Вилларе собрался было вернуться в Европу, но тут поймал себя на мысли, что совсем не хочет покидать островной рай, в котором он провел два счастливых беззаботных года. Тем более что правительства, которому он служил, уже не существовало и во Франции его могла ждать гильотина. Грасийцы же намекнули, что в архипелаге есть еще немало пустующих островов – хватит и французам. Кончилось тем, что Вилларе сложил с себя полномочия командующего и объявил своим подчиненным, что распускает армию. Корабли же он отдал желающим вернуться в Европу. Некоторые так и поступили. Впрочем, несколько кораблей вскоре снова появились у Грасии, и на берега архипелага сошли не пожелавшие жить в обновленной Франции матросы, а также их семьи. Среди них были жена и дети самого экс-адмирала Вилларе.

Это событие оказало огромное влияние на политическую жизнь Грасии. Вместе с французскими переселенцами на архипелаг прибыл один из бывших революционеров – бежавший из Европы масон Джозеф Бернар. Проникнутый идеями свободы, равенства и братства, Бернар мечтал выстроить, как он выражался, идеальное государство. Он созвал глав всех грасийских колоний на совет и заявил:

– Почему мы должны подчиняться монархам, которым на нас плевать? Пора провозгласить новое независимое государство – Грасия!

Это предложение было встречено с восторгом. Тут же общим собранием сформировали правительство, а Джозеф Бернар был единогласно избран первым президентом. В 1818 году новые правители архипелага составили Хартию независимости Грасии. Текст ее был разослан всем монархам – бывшим владельцам колоний. Некоторые из них, конечно же, попытались подавить бунт, однако прибывшие в Грасию немногочисленные войска обнаружили там укрепленные форты и армию объединенных бывших колонистов. В итоге Грасию оставили в покое – никто не хотел воевать за не приносящие никакого дохода клочки земли, да еще и в то время, когда европейские державы потрепаны недавней войной с Наполеоном.

В 1826 году в Грасии высадилась еще одна волна поселенцев – беженцы из Российской империи, бывшие повстанцы потерпевшего поражение так называемого восстания декабристов.

Ну а в середине XX века у грасийских берегов появились ялги…

Возвращение

Солнце скрылось за высотками Магнуса, когда вдали на востоке в сгущающихся сумерках среди искрящихся океанских волн показалась темная точка. Ее появление вызвало смятение среди людей, столпившихся на причале столичного порта Ориенс. Они с любопытством вытягивали шеи, мелькали вспышки фотоаппаратов, некоторые приподняли транспаранты с надписями «Добро пожаловать!», «С возвращением!». Устроившиеся удобнее всех на возвышениях, словно снайперы на позициях, операторы новостей включили камеры и направили в океанскую даль объективы. Вызвавший столь сильное оживление объект медленно приближался, вырастая из точки в небольшой катерок. Наперерез ему уже мчались два патрульных суденышка, сверкая сине-красными маячками.

– Катер с бортовым номером КМ-34, немедленно пристаньте к берегу! – пролаял громкоговоритель на одном из них. – В случае неподчинения по вам будет открыт огонь на поражение!

На причале народ оживился, люди удивленно переглядывались. Названный «каэмом тридцать четвертым» катер послушно пошел к полному зевак причалу. Вот уже стали различимы на носу белый флажок с красным крестиком, черные кляксы оплавленного металла на бортах, среди которых с трудом просматривался номер КМ-34, и пулевые отверстия на лобовом стекле рубки. Суденышко заметно «прихрамывало» на правый борт, и создавалось впечатление, что оно вот-вот затонет прямо на глазах восторженной публики. Когда его искореженный борт наконец ударился о причал, любопытная толпа подалась вперед, но ее тут же оттеснило оцепление из пары десятков вооруженных полицейских.

– Внимание! – гаркнул в громкоговоритель стоявший здесь же на пристани офицер службы госбезопасности и поднял руку.

Ему ответил хор щелчков затворов автоматов. Стволы полицейских, объективы репортеров, любопытные глаза зевак – все теперь нацелилось на дверцу рубки катерка.

Раздался скрип отпираемой задвижки. Дверца медленно откатилась в сторону. Из темного недра корабля вышла белокурая молодая женщина. К ее коленям, испуганно озираясь, прижималась темноволосая болезненного вида девочка лет десяти. Следом показались седобородый мужчина в форме флотского капитана и миловидная медсестра в перепачканном кровью белом халате. Их появление вызвало ропот толпы, фотовспышки засверкали с удвоенной частотой, полицейские настороженно приподняли автоматы.

– Ольга, можете ответить на пару вопросов?.. – затараторили наперебой репортеры, с трудом оттесняемые темно-синим строем полицейских. – Как вы прокомментируете сложившуюся ситуацию?.. Вы будете делать официальное заявление?..

Не произнося ни слова, белокурая женщина с девочкой сошли на причал и двинулись под гул толпы по живому коридору, в конце которого их поджидала патрульная машина. Полицейские с трудом оттесняли людей, чтобы расчистить им дорогу. Рука женщины время от времени нервно сжимала плечо дрожащей девочки, но взгляд ее был полон решимости. Навстречу ей выступил офицер госбезопасности.

– Ольга Гирина, – громко объявил он, – вы и ваша команда обвиняетесь в краже государственного имущества, сопротивлении силам правопорядка, убийстве граждан Объединенных островов Грасийского архипелага, незаконном пересечении государственной границы, а также в измене родине и сговоре с террористами! – И тихо, с усмешкой, добавил: – Не думали же вы, что все это сойдет вам с рук?

Женщина остановилась, обвела долгим взглядом окружавших ее и замерших в ожидании людей и произнесла, обращаясь большей частью к телекамерам, старающимся взять крупным планом ее лицо:

– Я признаю свою вину!

По толпе прокатился ропот.

– Да, признаю! – продолжала она. – Но я официально заявляю, что все совершенное сделано исключительно во имя милосердия!

20 дней до возвращения

Из динамика грянула торжественная музыка государственного гимна Грасии, и хор детских голосов пропел: «Островной наш рай! Наш лучший справедливый рай!» По экрану монитора ноутбука заскользила вереница сверкающих звезд и выстроилась, имитируя расположение крупнейших островов Грасийского архипелага. Снизу появился шпиль телебашни Ротондус и, подобно взлетающей ракете, пронзил это созвездие. По экрану заскользили слайды, стилизованные под вырванные страницы: идущие по улице улыбающиеся люди, город Магнус, снятый с высоты птичьего полета, танцующая молодежь на пляже, гигантский круизный лайнер у причала, группа военных катеров, несущаяся мимо боевых крейсеров. Наконец заставка пропала, а вместо нее на экране возникла тоненькая девушка с каштановыми волосами, одетая в отливающее серебром платье.

– Доброго времени суток! На островах сейчас вечер, и с вами снова Лара Минина с выпуском новостей, – объявила она. – Сегодняшний день можно назвать одним из самых значимых для нашего архипелага, ведь прямо сейчас на столичном острове Магнус происходит открытие Центра Милосердия при правительстве нашей чудесной островной страны!

Лара исчезла с экрана. Вместо нее появился сияющий белизной просторный, ярко освещенный десятками ламп коридор. Изображение поплыло вперед, заглядывая по пути в распахнутые двери кабинетов, демонстрируя уставленные медицинским оборудованием помещения, ухоженные палаты с аккуратно застеленными кроватями и улыбающийся персонал в белых халатах. Камера завернула в очередной кабинет и остановилась на темноволосой девушке с золотистой эмблемой на халате, сидящей за стеклянным столом, заставленным медицинской всячиной. Рядом с ней появилась Лара Минина с микрофоном в руке.

– Поприветствуем Мишель Бернар, заведующую медицинским отделением нового Центра Милосердия! – воскликнула Лара. – Мишель, расскажите, пожалуйста, в двух словах о своей новой работе.

Репортерша протянула медичке микрофон.

– Наш Центр Милосердия создан, чтобы помогать всем нуждающимся, – поглядывая куда-то в сторону, неуверенно проговорила Мишель. – Он оснащен самым современным оборудованием и профессиональным персоналом и способен лечить практически любые заболевания. Мы готовы помочь каждому!

– Спасибо, Мишель. Мы же отправляемся дальше путешествовать по этому великолепному центру.

Изображение сменилось видом океана, сверкающего в лучах солнца.

– Расположен новый Центр Милосердия в здании, из которого открывается чудесный вид на побережье, – продолжала Лара. – Место это выбрано не случайно, так как наши спасатели еще и мобильны: у причала всегда готов к старту новенький, оснащенный по последнему слову техники катер, способный мгновенно домчать спасателей до любого острова архипелага.

Камера скользнула по серому корпусу небольшого суденышка, задержалась на красующейся на его носу золотистой эмблеме – силуэте человека со сложенными на груди руками и исходящими из-за его спины лучами – и взяла крупным планом мускулистого высокого парня в серой форме капитана. Рядом с ним тут же очутилась Лара.

– К службе готовы? – кокетливо подмигнула она парню.

– На «Стреле надежды» мы всегда готовы прорваться сквозь любые преграды! – белозубо улыбнувшись, гордо объявил тот и, указав на камеру пальцем, добавил: – Вы в беде? Значит, мы уже в пути!

– Именно такой девиз у капитана этого великолепного корабля! – торжественно заключила Лара.

Теперь ведущая оказалась в кабинете, сквозь огромное окно которого открывался все тот же вид на океан. Помимо нее там находились еще два человека: улыбающаяся полная черноволосая, смуглая дама, закутанная в длинный расшитый золотом плащ, и хмурая худощавая женщина в строгом сером костюме с собранными в пучок на затылке желтыми волосами.

– И, конечно же, этот щедрый дар – великолепный Центр Милосердия – мы с вами обрели с помощью самого духовного и светлого народа нашего архипелага – ялгов. – Лара плавным взмахом руки указала на женщину в золотистом плаще. – Именно ялги продолжают одаривать нас своим безграничным милосердием и любовью. Доан Ваалг, прокуратор ялгов и по совместительству советник дукса Грасийского архипелага по международным отношениям, пришла лично поздравить с назначением Ольгу Гирину, главу нового Центра Милосердия.

– Островитяне! – воскликнула прокуратор Ваалг, воздев руки к скрытым потолком небесам. – Когда-то наш народ испытал немало горя, и теперь мы прилагаем максимум усилий, чтобы подобная участь не затронула другие нации. Именно на этот путь наставляет нас учение Милосердного Яина. Мы хотим, чтобы люди жили, процветали и были абсолютно счастливы не только во всех концах нашей островной родины, но и во всем мире. И я торжественно вручаю этот ключ от дверей нового центра Ольге Гириной, призывая ее быть милосердной и не обходить никого своей заботой. Примите же и вы, жители свободного архипелага, наш безвозмездный дар!

Прокуратор Ваалг протянула женщине в сером костюме блестящий ключ и по-матерински поцеловала ее в лоб.

– Также, чтобы выразить благодарность ялгам за их щедрый дар и дать свое напутствие в этом благородном деле, открытие нового Центра Милосердия посетил представитель Организации Объединенных Наций… Джон Мак… – Лара быстро взглянула куда-то, видимо, сверяясь. – Джон Макгил! Прошу… Прошу!

В комнату, озадаченно озираясь, вошел человек в черном костюме. Появившаяся следом за ним Мишель коротко перевела ему с латыни слова репортерши и объяснила, чего от него хотят.

– O… Je félicite, – сконфуженно сказал тот. – Je souhaite la chance.

Присутствующие сделали вид, что поняли его слова. На самом деле поняла лишь Мишель, чьи предки были родом из Франции.

– Спасибо! Спасибо огромное за добрые слова. – Лара Минина натянуто улыбнулась. – А теперь попросим слово у главы нового Центра – самой Ольги Гириной.

Лицо женщины в сером костюме тут же стало пунцовым. Она сделала шаг вперед, провела ладонью по и без того безупречно уложенным волосам и, сбиваясь от волнения, произнесла:

– Я… Я не подведу вас! – Она прижала ключ к груди. – Обращайтесь в наш Центр. Мы рады помочь любому!

Комната исчезла с экрана. Теперь там возникла городская улица с движущимся потоком людей.

– Наш канал традиционно решил опросить островитян. Давайте узнаем, как они относятся к инициативе ялгов, – сообщил голос Лары из-за кадра.

– Что ж, отличная идея! – воскликнул в камеру какой-то прохожий. – Эти ялги просто молодцы! Все бы народы занимались благотворительностью так, как они, вместо того чтобы тратить бюджетные деньги куда не следует…

Изображение мужчины пропало.

– Не удивлена, что этот Центр открывают именно ялги, – отвечала остановленная женщина. – Должен же хоть один из народов архипелага думать о нуждах простых людей, а не только решать глобальные вопросы: армия, промышленность, экономика…

– Ялги, мы вас любим! – хором прокричали три молоденькие девочки и послали в камеру воздушные поцелуи.

Улица пропала с экрана.

– Напоминаем, уважаемые зрители, что вы также можете принять участие в опросе, проголосовав по телефону, указанному внизу экрана… Итак, взглянем на результаты опроса. – На экране возникли столбцы с цифрами: красный, серый и зеленый. – Девяносто семь процентов опрошенных считают открытие Центра Милосердия в столице огромным вкладом в развитие нашего островного государства и благодарны милосердным ялгам за их самоотверженный труд. Нам же остается лишь пожелать удачи новому Центру и его главе Ольге Гириной. А теперь переходим к другим новостям…

Лара Минина выключила ноутбук.

– По-моему, получилось неплохо! – самодовольно заключила она.

– А вам не кажется, что несколько… не то? – осторожно спросила Ольга.

Она до сих пор стояла, прижав ключ к груди, словно копируя герб Центра Милосердия, который с сегодняшнего дня возглавляла.

– Если кто-то может отснять лучше – вперед! Делайте «то»! – обиженно воскликнула Лара.

– Нет, сам-то ролик в порядке, – быстро поправилась Ольга. – И все же… Ведь в нем показали не наш Центр! Где, например, ты видела в нашем единственном кабинете «метр на метр» коридоры и палаты, да еще и такое дорогое оборудование? И персонала у нас нет! Кроме Мишель и капитана, конечно…

– Вы сами подумайте: открылся новый Центр! И не какой-нибудь, а при правительстве архипелага! Пра-ви-тель-ствен-ный!.. – возразила Лара. – Не могли же мы показать, что в нем всего один кабинет. Сразу теряется значимость события. Скажите спасибо, что Магнусовский медицинский центр разрешил съемку в своих палатах…

Позади раздался кроткий кашель. Все присутствующие, включая человека в черном костюме, названного представителем ООН, обернулись.

– Извините… – В дверях сконфуженно стоял парень в рабочем комбинезоне и мял в руках серую капитанскую форму – тот самый, что недавно на экране белозубо улыбался около катера. – Это кому сдать?

– Положите на кушетку, я потом отнесу капитану, – распорядилась Ольга и снова повернулась к Ларе. – Все равно я не понимаю, для чего вместо капитана Уилкса нужно было подставлять этого работягу из порта?

– Да потому что ваш капитан – старый хрыч на пенсии! Весь скрюченный и мрачный: такое никаким гримом и монтажом не замажешь. Зато посмотрите на этого красавца – настоящий герой! Один в один – морской волк, каких изображают в фильмах про пиратов. Хорошо, что хоть ваша Мишель симпатяжка… Кстати… – Она обернулась к Мишель. – Ваша фамилия…

– Да-да, я пра-пра-пра… в общем, много раз «пра» внучка того самого Джозефа Бернара – первого дукса Грасии, – отмахнулась медичка. Видимо, ей часто задавали этот вопрос.

– О, здорово! – воскликнула Лара. – Хотя, говорят, мой предок тоже какая-то знаменитость. Веке в пятнадцатом или шестнадцатом спасал русскую столицу от каких-то оккупантов…

– И катер, – возмущенно пресекла Ольга попытку сменить тему разговора. – «Готов к старту новенький, оснащенный по последнему слову техники…» Он ведь списан из-за старости у военных! Он, возможно, даже и в океан-то выйти не сможет… – Ольга замолчала, покосившись на прокуратора Ваалг. – Я, конечно, благодарна милосердным ялгам и за это… Но все равно – для чего было так приукрашивать? «Стрела надежды»… Сама придумала?

– Не-а. Его идея… – Лара кивнула на оператора. – Олаф у нас вообще молодец на выдумки. Правда здорово получилось?

Пакующий аппаратуру оператор гордо выпрямился. Но, встретившись с сердитым взглядом Ольги, снова уткнулся в свой саквояж. Ольга отвернулась.

– Еще раз говорю: людям нужна картинка! – вздохнув, сказала Лара. – Да им по большей части все равно, сколько у вас кабинетов, какие люди в них работают и на чем бороздят океаны. Их интересует сам факт – новость. А наша задача – журналистов – ее красиво подать!.. Как считаете, прокуратор?

Лара повернулась к даме в золотистом плаще.

– Согласна, конечно, что получилось несколько приукрашено… – медленно произнесла та. – Но в целом, по-моему, нормально.

Лара облегченно вздохнула и пожала плечами, мол, «слово прокуратора – закон, тут уж и я ничего не могу поделать!» Ольга продолжала хмуро смотреть в окно.

– Пойми, дитя… – Прокуратор Ваалг обняла ее за плечи. – Важно ведь не то, как именно увидят событие люди, а то, какие выводы они сделают. А задача журналиста – подать новость так, чтобы событие не прошло незамеченным. Ведь так?

Лара поспешно закивала.

– Зато сегодня вся страна узнает, что в столице открылся Центр Милосердия, – продолжала прокуратор Ваалг. – И люди поймут, что есть теперь место, куда можно обратиться со своими бедами. Разве не это главное, моя дорогая?

– Даже посредством обмана? – Ольга обернулась и взглянула на прокуратора глазами расстроенного ребенка.

– А мы никого не обманули, – воскликнула Лара. – Центр ведь действительно открылся! Просто немного приукрасили… В общем, я позвоню нашим и скажу, чтобы ставили ролик в эфир как есть. Ага?

Ольга не ответила, лишь снова отвернулась к окну. Не услышав возражений, Лара поспешно достала телефон. Она быстро набрала номер своей редакции, видимо, опасаясь, что прокуратор может передумать и внесет в ролик еще какие-нибудь коррективы.

– Том, ты? Приветик. Это Лара. Можешь запускать материал про Центр Милосердия. Прокуратор дала добро. Ок?

Лара убрала телефон с видом героя, уцелевшего после побоища. Это и неудивительно: ялги за каждый ролик об их персонах сражались яростнее самых привередливых рекламодателей. Потому новостные каналы предпочитали как можно быстрее угодить ялгам. Взять даже этот сюжет: Лара еще делала репортаж, а в студии уже монтировали получаемый частями материал. Если бы она не успела, как говорится, не отходя от кассы, утвердить ролик, то потом могла бы неделями добиваться аудиенции у прокуратора Ваалг и раза три-четыре перемонтировать материал (если и вовсе не переснимать). Но все обошлось – новость уже в эфире.

– Ну ладно, мне пора. Дела! До свидания, дитя. – Прокуратор Ваалг снова поцеловала Ольгу в лоб. – Удачи в твоем благородном деле. Всегда буду рада принять по любому вопросу. Без стеснения обращайся. Будь милосердна и следуй путем Яина!

Прокуратор, приподняв подол своего длинного сверкающего плаща, направилась к выходу. Следом за ней поплелся человек в черном костюме. Мишель вышла их проводить.

– Я слышала, что это никакой не представитель ООН, а всего лишь какой-то их мелкий служащий, приехавший к нам на архипелаг с семьей отдохнуть по турпутевке, – шепнула Лара Ольге, скорее, чтобы разрядить возникшее между ними напряжение. – Прокуратор уговорила его поприсутствовать, чтобы добавить значимости событию.

Едва за окном мелькнул отплывший золотистый катер прокуратора, на лице у Лары засияла озорная улыбка:

– Ну, брось, Оль… Подумаешь, какой-то репортаж… Мы ж с тобой столько лет не виделись!

Ольга все же оторвала взгляд от окна и взглянула на Лару.

– Я тоже очень рада. – Она попыталась улыбнуться.

– Девчонки, да вы, я вижу, знакомы? – удивился оператор.

– Со школьной скамьи, если не с пеленок! – воскликнула Лара.

– Да уж, столько лет прошло…

– Ты, я смотрю, как и в детстве, все «помогаешь и спасаешь»? – Лара возвела глаза к небесам.

– А ты, как и мечтала, «несешь людям правду», – вздохнула Ольга.

Вдруг совсем рядом раздался оглушительный грохот. Комната вздрогнула, задрожали стекла в окнах.

– Ой, что это? – Лара испуганно завертела головой.

– А ты не заметила? Наше здание находится у самого Онуса – грузового порта, потому, бывает, немного потряхивает, когда идет погрузка.

– И это, по-твоему, немного? – возмутилась Лара. – Эти ялги, что, не могли помещение поближе к центру города подобрать? Это ведь правительственное учреждение!

– «Место это выбрано не случайно, так как наши спасатели еще и мобильны…» – процитировала Ольга.

– Ну, Оленька, – прохныкала Лара, – ну не сердись. У каждого ведь своя специфика работы. Я ведь не учу тебя спасать людей. Просто нас так заставляют подавать материал. Что тут поделать?.. Ну как, мир?

– Мир!

Ольга наконец смягчилась, и они обнялись.

– Ну, я готов, – сообщил оператор, забросив на плечо свой саквояж и взяв под мышку штативы. – Лара, ты как?

– Погоди… Слушай, Оль, я сейчас тороплюсь – еще один репортаж нужно сделать. – Взгляд Лары скользнул по настенным часам. – Давай сегодня попозже встретимся, например, на аллее Опус. Там около фонтана есть замечательная забегаловка. Посидим, поболтаем, вспомним прошлое… Около девяти. Идет?

– Конечно. – Ольга улыбнулась и добавила: – Лара, я, честно, очень рада тебя видеть. Вот только такую «правду» обо мне, пожалуйста, больше не неси.

Оставшись одна, Ольга позволила себе наконец расслабиться. Иногда за окошком раздавался грохот, когда портовые краны опускали очередной контейнер, отчего казалось, будто ветхое здание, в котором расположился Центр Милосердия, вот-вот рухнет. И все-таки Ольгу переполняла радость. «Неужели это мое?» – все еще не веря счастью, оглядывала она свой крохотный кабинет. Она осторожно прошлась по блестящему полу, коснулась недавно перекрашенных стен. Ее мечта сбылась! «Если я раньше помогала людям, работая в самых отдаленных местах архипелага, так что же смогу теперь, находясь в самом его сердце!» – с мечтательной улыбкой думала она.

Ольга остановилась у окна и посмотрела вдаль на пылающий закатом горизонт. Солнечный диск уже коснулся верхушек столичных зданий и продолжал медленно опускаться. Справа же простирался океан настоящий – величественный, необъятный, полыхающий алыми волнами, а вдали, словно корабль-призрак, проступали туманные очертания острова Беннетт.

– Вид тут действительно великолепный, – с восхищением сказала Ольга. – Хоть в этом журналюги не обманули.

Она перешла к другому окну, за которым вдали виднелся похожий на средневековый замок Палатиум – главное правительственное здание Грасии. Выстроенный на скале, он был виден с любой точки города. А где-то там, у его подножия находится Империум ялгов со статуей Милосердного Яина на крыше. И Ольгу в очередной раз охватил трепет благодарности и нежности к этому великому народу.

– На почту пришло новое сообщение, – раздался голос в прикрепленной к Ольгиному уху гарнитурке.

– Спасибо, Хела.

Ольга подбежала к столу с компьютером, дернула мышку. Экран засветился. Почтовый ящик показывал в папке «Входящее» десять новых писем. Какое-то время Ольга восторженно смотрела на эту ничтожно малую цифру: всего десяток посланий от совершенно незнакомых ей людей, но тех, кому, возможно, нужна ее помощь! Наконец она отважилась и ткнула стрелочкой в первое попавшееся письмо. Писал мужчина:

«Здравствуйте. Центр Милосердия? Меня зовут Жан Рибо. По телевизору сказали, что вы помогаете в решении проблем? Так вот, у меня проблемы! На днях меня незаконно уволили с должности заведующего отделом нашего комбината и поставили этого выскочку Лоринца. Это что за самоуправство? Я пять лет отдал этому предприятию, а теперь меня снимают лишь потому, что директору нужно приткнуть своего зятя? Они думают, что на них управы нет?.. Я требую, чтобы вы немедленно приняли меры! Это что за бюрократия? Вы там сидите в своих конторах, штаны протираете, а мы, простые труженики…»

И дальше все в том же духе. Окончил мужчина на такой ноте, словно именно она, Ольга, виновата в том, что его незаконно сняли с должности. Ольга посидела какое-то время, соображая, чем же она может помочь. Потом собралась с духом, нажала «Ответить», и ее пальцы застучали по клавиатуре:

«Уважаемый Жан Рибо! Спасибо, что обратились в наш Центр Милосердия за помощью. Но дело в том, что решение вопросов трудоустройства не в нашей компетенции. Я обещаю, что перешлю Ваше письмо в Министерство социальной защиты населения, и искренне надеюсь, что Вам там помогут. С уважением, глава Центра Милосердия при правительстве Грасии Ольга Гирина».

В следующем письме какая-то женщина просила помочь устроить внука в консерваторию. Она утверждала, что «преподаватель – остолоп», говорит, что у мальчика нет слуха, и не хочет его брать. А ребенок просто гениален! Заслушиваются его пением всей семьей! К письму прилагалась ссылка выложенного на «ютубе» видео. Когда перед Ольгой появился пухлый мальчуган в белой рубашке с черным бантом и начал что-то фальшиво горланить, она переключилась на следующее письмо.

«…Мне необходимо льготное лечение в санатории первого класса, а мне от предприятия дали путевку во второй! Но я-то знаю, что с моими заслугами положен первый!..»

Следующее:

«…Целый месяц ходила к стоматологу, а доктор забыл отремонтировать один зуб! Теперь же мне говорят, что я должна заново становиться в очередь! Где справедливость?..»

Ольга отбросила мышку и обхватила голову руками. «Такого просто быть не может! – разочарованно подумала она. – Это и есть беды, которые беспокоят жителей архипелага?» Она с тоской посмотрела на догорающий за окном закат, впервые осознав, какая именно работа ее теперь ждет.

– Что-то случилось, Ольга Николаевна?

Ольга вздрогнула, выпрямилась, мельком взглянув на стоящую в дверях похожую на фотомодель медсестру. Медицинский халатик сидел на ней так, словно она вышла на подиум в новом наряде от известного кутюрье.

– Все в порядке, Мишель. Я просто просматривала свежую почту.

– Ого! По телевизору только показали сюжет, а уже есть отклики? Поздравляю!

– Да пока не с чем, – грустно ответила Ольга. – Ни одного письма по нашей части. Никто не заболел, не пострадал от пожара или наводнения, не попал в аварию…

– Так разве это плохо? – удивилась Мишель. – Ольга Николаевна, просто взгляните на это с другой стороны. Раз люди не нуждаются в нашей помощи, значит, у них все хорошо. А разве не к этому мы стремимся?

Ольга задумалась.

– Просто я с детства мечтала о работе в такой службе. Представляла, как буду спешить на помощь людям во все концы архипелага: экстренно доставлять пострадавших в больницы, карабкаться на скалы, чтобы спасти попавших в беду туристов, разгребать завалы после землетрясений… А теперь, когда я добилась всего этого – создала такую службу, оказывается, что спешить-то и не к кому. Но, пожалуй, ты права. Нельзя быть такой эгоисткой. Ведь если я буду искренне желать, чтобы у меня появилась работа, я, по сути, буду хотеть того, чтобы у кого-то случилась беда. Но наше-то призвание – помогать людям! Такой вот парадокс.