Czytaj książkę: «Дурная кровь»

© Гореликова, 2016

ISBN 978-5-4483-3999-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Переулок был словно заколдованный. Короткий, всего десять домов, пять с одной стороны, пять – с другой, но тем не менее, в поисках нужного номера Глагольев уже дважды проехал туда и обратно. После дома номер семь шел номер семь-А, а следом – сразу одиннадцатый. Девятый дом как корова языком слизнула.

Сергей сдал назад и остановил машину напротив второго седьмого дома. Сквозь густые кусты виднелся угол какого-то белого строения. Ну, слава богу, нашел наконец-то.

Глагольев вылез из машины, огляделся. Дом окружал высокий забор, вход был с противоположной стороны. Придется обходить, а это не очень-то приятно по такой жаре. Парило, как перед грозой.

Дойдя до калитки, Глагольев обнаружил на ней висячий замок.

Так, приехали… Вообще, зря он ввязался в эту историю. Надо было отправить Игоря. Сделать на него доверенность, и пусть бы парень рулил, он молодой, хваткий.

Сергей подергал замок.

Однако странно, что закрыто. Утром созванивались, договаривались о встрече. Не могли же все так быстро свалить. Может, это все-таки не номер девять? Черт, таблички нет, а спросить не у кого – район точно вымер.

Глагольев решил пройтись по дворам, чтобы выяснить у местных, где же сидит этот чертов нотариус.

Райончик оказался – ну просто пустыня. Как будто не в Москве, а черт знает где – кругом ни одного человека.

Наконец он увидел лавочку у подъезда и сидящую на ней фигуру. Повезло – бабки всегда все знают. Главное, чтобы в своем уме была. И не глухая.

Чтобы не напугать старушку неожиданным появлением, Сергей сначала кашлянул, и только потом сказал:

– День добрый! Вы не подскажете, где здесь нота… риа…

Остаток фразы застрял в горле, потому что старуха подняла голову, их взгляды встретились.

Несмотря на жару, Сергей похолодел – он узнал этот странный безучастно-пристальный взгляд. И как раньше, оказался беззащитен. Он чувствовал, силы оставляют его, точно внутри открылся кран, через который те утекали, как вода.

Глаза старухи продолжали сверлить Сергея, и его тело, накаченное на тренажерах, быстро превращалось в бескостную и безвольную субстанцию. За несколько секунд преуспевающий сорокалетний мужчина превратился в медузу. В медузу в костюме за полторы штуки, в кармане которого лежали ключи от абсолютно бесполезной теперь тачки стоимостью в пятьдесят тысяч.

Горло сузилось до размера угольного ушка, воздух с трудом проникал в легкие. Сергей уже не мог говорить и скоро перестанет дышать. Единственное, что оставалось – мысли, отчаянно бьющиеся в голове, которая была еще не полностью затоплена ужасом.

Господи, неужели она вернулась?

Мы же убили ее!

Почему она вернулась?

Почему?

Господи, ну помоги нам еще раз!!

Сергей закричал, но крик остался внутри, а наружу выдавился только сиплый стон.

Почти такой же, как двадцать лет назад.

***

Двадцать лет назад Сергей Глагольев учился в университете на биофаке.

Дважды в год студенты проходили полевую практику в заповеднике, и в то памятное лето их группа поехала в Пинегу.

Первые две недели работы ничем не отличались от предыдущих экспедиций. А через неделю Валерка Чернышев, отличник-аспирант, засобирался обратно в Москву, чтобы выступить на конференции молодых ученых.

Проводы устроили шумные. До поздней ночи и студенты, и преподаватели жгли костер, самозабвенно пели про изгиб гитары желтой и передавали по кругу фляжки, наполненные чистым экспедиционным спиртом.

Утро получилось тяжелым. Как обычно, в пять ноль-ноль руководитель экспедиции Бутьев отправил всех по маршрутам в тайгу. Пожалел только Валерку, и чтобы как-то подбодрить любимого аспиранта, поручил Глагольеву и Плотникову проводить его на поезд.

От базы до маленького городка, где находился вокзал, рейсовый автобус ходил только раз в сутки, рано утром, и ребята оказались на станции задолго до отправления поезда.

Делать им было особо нечего, и как-то случайно вышло, что в привокзальном буфете была куплена бутылка портвейна. А потом – опять-таки случайно – еще и бутылка водки.

В общем, к моменту посадки, они были уже хороши. Валерка с трудом влез по ступенькам в вагон, причем проводнице пришлось тащить его за руку вверх, а Лешке – подпихивать снизу.

Потом Чернышев маячил в запыленном вагонном стекле и сильно раскачивался, хотя поезд даже и не тронулся. А когда поезд, наконец-то, поехал, и Валеркино лицо покатилось куда-то вбок, Леха и Сергей стали отчаянно махать вслед.

Потом они сидели на перроне. В проводах пощелкивало, а Сергею казалось, что щелкает у него в голове. «Господи, зачем же мы так напились? – подумал он, тупо глядя на рельсы. – Как же мы будем добираться домой?»

С усилием повернулся и взглянул на друга. Леха сидел, свесив голову на грудь, глаза были закрыты. Сделав еще одно немыслимое усилие, Сергей поднял руку. Рука поплыла сама по себе, слабо сообразуясь с его волей, и коснулась Лехиного плеча.

– Эй! Просыпайся! – Свой голос Сергей тоже слышал как бы издалека.

– Что? – спросил тот, глядя бессмысленными глазами не на Сергея, а в сторону.

– Поехали домой.

– Поехали, – согласился Леха и снова уронил голову.

Сергей стал подниматься. Перрон покачнулся, пытаясь выскользнуть из-под ног. Однако встав, Сергей почувствовал себя гораздо лучше. Руки уже не плавали безжизненными плетьми, а довольно энергично трясли друга. Голос тоже окреп.

– Леха, подъем! Пошли!

– Встаю, – выдавил тот, по-прежнему не поднимая головы.

Сергей почувствовал досаду.

– Хватит придуриваться! Вставай. Нам ехать пора.

Он почти вздернул Леху за шиворот. Тот покорно приподнялся и стоял, удерживаемый Сергеем за плечи.

– Я напился, что ли? – Леха попытался сфокусировать разъезжающиеся глаза. Вид был, как у помятого клоуна. – А ты молоток, трезвый совсем, – похвалил он друга.

Сергей промолчал, потому что трезвым себя совсем не ощущал. Минутное просветление сменилось дикой тошнотой и зелеными точками в глазах. Переждав спазм, Сергей потащил Леху к автостанции. Тот хоть и старался изо всех сил, но шел, как краб, суетливо и боком.

Желтая вывеска с расписанием давно проржавела, поэтому Сергей с трудом нашел что-то вроде «Вол..». Не дочитав, с облегчением толкнул Леху на скамью, и тот осел, как подтаявшая снежная баба. Сидевший рядом мужик сердобольно подвинулся.

– С-скоро автобус? – спросил Сергей.

– Минут через тридцать. А может, и через сорок.

«Кошмар», – подумал Сергей. Он выудил из кармана сигареты и попытался прикурить, однако спички загораться не хотели, ломались, а та, что все-таки зажглась, обожгла пальцы, и Сергей с проклятием ее уронил. Сосед сочувственно хмыкнул, зажег спичку из своего коробка и дал прикурить. В ответ Сергей протянул пачку московских сигарет.

– Тяжело пришлось? – мужик кивнул на Лешку.

– Друга провожали. Друг уехал, – объяснил Сергей, тщательно складывая звуки в слова, а слова в предложения.

Он хотел, было, рассказать про Валеркины научные успехи, но потом подумал: к чему какому-то мужику знать про конференцию? Только махнул рукой и значительно повторил:

– Друг.

– Ну, друг – это понятно, – согласился мужик. – Друг есть друг. А уехал куда?

– В Москву.

– А сами-то откуда? Тоже с Москвы?

Сергей кивнул.

– Вот я и вижу, что вы не местные. С Москвы, значит… И как там, в Москве?

Говорить было решительно невозможно, и Сергей жалобно произнес:

– Слушай, отец, мне чего-то плохо. Не могу говорить. Извини.

– Ну, это понятное дело. Тут, знаешь, какое средство требуется? Похмелиться. Организм должен дозу понижать постепенно. Это тебе любой врач скажет – хоть из Москвы, хоть из программы «Здоровье».

Сергей кивнул только потому, что не хотел спорить.

– Но тут вы не купите, – продолжал мужик, – тут на площади магазин уже неделю не работает. Вам надо в Заречье идти, там продавщица непьющая, там всегда открыто.

Сергей покачал головой.

– Как я с ним дойду? – показал он на Лешку, который окончательно сполз со скамейки.

– Да уж… Совсем уморился товарищ твой. А ехать-то вам куда?

– В Волчонки.

– Это ж где? Чё-то не слыхал.

– Часа полтора ехать.

– Далеко, – протянул мужик. – Как же ты его довезешь, товарища своего?

Сергей пожал плечами, а мужик тяжело вздохнул.

– Эх… придется вам помочь. На вот, полечись! – и достал из внутреннего кармана полосатого пиджака бутылку.

Сергей замотал головой, отчего в голове загудело еще сильнее, и перед глазами залетали не просто точки, а целый рой огромных зеленых мух. Он не удержался и застонал.

– А я что говорил? – торжествующе сказал мужик. – Пей, мигом поправишься.

Не имея сил спорить, Сергей взял бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. Жидкость оказалась самогоном убойной крепости. Горло обожгло так, будто глотнул крутого кипятка, на глазах выступили слезы.

– Брр! – Сергей вздрогнул, как собака после купания – и спиной, и загривком. Однако парадокс – в голове действительно прояснилось. Довольный мужик забрал бутылку и отхлебнул сам.

Дальнейшее Сергей помнил кусками. Неизвестно откуда появился еще один мужик, в фуражке, которая все время съезжала хозяину на нос. Новоприбывший достал из кармана граненый стакан и хотел напоить из него Леху. Однако тот мирно спал, привалившись спиной к столбику, поэтому обладатель непослушной фуражки выпил из стакана сам и угостил Сергея.

Потом подошел автобус. Сергей залез и втянул за собой Леху. Положил друга на сиденье у окна и, перегнувшись, помахал провожающим.

А потом его сморило. Веки сделались неподъемными. Иногда он приоткрывал глаза и смотрел на лес, обступавший шоссе, на Лешку, привалившегося лбом к стеклу. Автобус так сильно подбрасывало на ухабах, что казалось, либо стекло треснет, либо Лехин лоб. Леху было отчаянно жаль, однако забытье засасывало неумолимо, как болото. В глубине же пьяной трясины драгоценным камнем лежала мысль – и на фига он пил самогон на такой жаре?

Сознание вернулось, когда они очутились на остановке. Автобус исчез, только сероватая пыль курилась над дорогой. В оба конца грунтовка скрывалась за лесом, впереди тоже был лес, и только сзади виднелось несколько домов. Самым близким был сельмаг с открытой настежь по случаю жары дверью. Что это была за остановка, Сергей не знал и деревню эту видел в первый раз.

В дверях магазина стояли две женщины и с любопытством разглядывали ребят. У них-то Сергей и поинтересовался:

– Это Волчонки?

Женщины одновременно закачали головами.

– Не-а, это Карьяловское, – ответила та, что была в белом платке.

Вторая, в зеленом, показала на Лешку.

– Товарищ-то твой горазд спать!

– Это вы нас высадили из автобуса?

– Не-а, это Мария.

Сергей перевел глаза на белоплаточную, но та снова покачала головой.

– Не я это – Мария. Мария – вон, в магазин пошла пряников купить. А куда вы ехали?

– В Волчонки.

– А где это?

Вопрос поставил Сергея в тупик.

– Ваша деревня как называется?

– Карьяловское.

– А Волчонки где?

Женщины одновременно фыркнули.

– Не знаем. Видать, не туда приехали?

Сергей попытался улыбнуться, однако улыбка вышла кривоватой.

– Похоже на то. А зачем вы нас здесь высадили?

– Товарищ твой лоб разбил. Мария-то и спросила тебя, ты вроде покрепче, мол, куда вы едете-то? А ты говоришь, что, мол, в город. А города-то там и нету, куда вы ехали. Город-то, он в обратную сторону. Мария-то и помогла вам сойти. Отсюда-то до города ближе, – и женщины зафыркали от смеха.

Сергей снова поулыбался, хотя было совсем не смешно.

– Так куда вы ехали-то? – отсмеявшись, спросила белоплаточная.

– В Волчонки.

– А где это?

Круг замкнулся. Сергей уже достаточно протрезвел, чтобы понять – они сели не на тот автобус и заехали неизвестно куда. А Леха все еще спит сном младенца, и синяк у него действительно знатный. И как отсюда выбираться, абсолютно непонятно.

– Значит, это Карьяловское?

– Карьяловское, оно самое.

– А какие деревни тут еще рядом есть? – спросил Сергей в надежде услышать знакомые названия.

– Мирониха есть. Сычево опять же. Ильинское тоже близко.

– Еще есть Визгунов Лог, – подсказала зеленая.

– Какое! – махнула рукой белая. – Визгунов-то отсюда килОметров шестьдесят, не меньше.

– А в Шилегу как обратно вернуться? – остановил воспоминания Сергей. – Когда обратный автобус будет?

– Завтра ввечеру.

– Как завтра? А сегодня?

– Сегодня уже ничего не будет. Только завтра ввечеру.

– Что же нам делать? – в отчаянии воскликнул Сергей. – Нас же ждут!

Женщины молча глядели на Сергея. А он на них.

Похожи, блин, как сестры, только платки разные!

– Ну, ладно, спасибо и на этом.

Он сильно и зло потряс Леху за плечо – вот же вляпались в историю! Лешка с трудом расклеил веки.

– Где мы? – была его первая фраза.

– Где, где – на бороде! Сейчас расскажу – мало не покажется!

***

Они сидели на обочине, протрезвевшие и убитые. Разноплаточные женщины стояли поодаль, в разговор не вмешивались, но и не уходили.

– Надо у них спросить, может, какие попутки есть, – придумал Сергей.

Леха обернулся.

– Попутки здесь бывают?

– Не-а. Если б председатель приехал, можно было бы с ним. Но он не приедет, – сказала белая.

– Он вчерась приезжал, – продолжила зеленая.

– Но бывают же тут машины? – с надеждой спросил Лешка.

– На шоссе бывают. А к нам, нет, не заворачивают.

– А где шоссе?

– Ну, вот как автобус идет. Во-он, по дороге.

– Далеко отсюда?

– КилОметров восемь.

– Там по лесу можно спрямить, короче будет, – подсказала вторая.

Сергей заметил, что белоплаточная тетка была более общительной.

– Во-он там ложбинка будет, там и спуститесь на поляночку, а от нее левей держитесь и все вперед и вперед. Так на шоссе и выйдете.

Зеленая молчала, с сомнением поглядывая на всклокоченного Леху. Поймав взгляд, тот пригладил волосы и спросил:

– Сколько идти?

– Километра четыре будет, – ответила белая.

Но зеленая засомневалась.

– А не поболе?

– Ну, может, поболе, – легко согласилась ее товарка. – Километров пять, значит. Вы быстро дойдете, – пообещала она.

– Там точно попутки ездят? – еще раз уточнил Сергей.

– Конечно, ездят. Это ж центральное шоссе! Там прям до Шилеги и доедете.

– Пошли! – поднялся Лешка.

– Куда пошли? Ты понял, куда идти?

– Чего тут не понять? До ложбинки, а там левей и прямо. За час дойдем?

– Дойдете, дойдете, – закивали женщины.

Ребята встали.

– Ну, спасибо вам, – попрощался Сергей.

– Не за что! А товарищ твой пусть лист на лоб приложит, вон, синяк какой растет! – И белоплаточная рассмеялась.

Она была не только разговорчива, но и смешлива.

***

Идти по лесу было легко и приятно. В воздухе разливался запах нагретых сосен, где-то в отдалении раздавался крик кукушки. На севере кукушки кричат не «ку-ку», а «ук-ук», и сколько Сергей ни вслушивался, слога никак не переставлялись.

– Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось? – спросил Леха. Настроение у него было прекрасным, как будто он выспался на свежем воздухе, а не в свинском состоянии колотился головой об автобусное стекло.

Кукушка, до этого куковавшая без умолку, вдруг поперхнулась, и последнее «ук» получилось совсем глухим. В лесу стало необычно тихо.

Леха рассмеялся.

– Мне Ленка, знаешь, что сказала? Что кукушка утром кукует столько раз, сколько осталось жить, а после обеда – сколько лет еще не женишься.

– Вот-вот! Обед уже прошел, так что жениться тебе, Леха, в этом году.

– Как это прошел? Мы же с утра ничего не ели!

– Значит, тебе в этом году придется помереть.

– Я даже дату знаю – сегодня вечером. Или, крайний срок завтра. И убийца уже известен. Представляешь, что с нами Бутьев сделает за сегодняшнее приключение?

– Представляю, – поежился Сергей. – Поэтому предлагаю ознакомить его с укороченной версией. Скажем, что просто автобусы перепутали, а про то, что напились, умолчим. Тем более, мы протрезвеем, пока доберемся до базы. Прогулки по лесу, знаешь ли, бодрят.

– Ну, не знаю, не знаю, бодрый ты наш. В комитет комсомола Бутьев, конечно, телегу писать не будет, а вот практику может и не зачесть.

На пару минут друзья погрустнели, только день выдался слишком уж хорошим. Высоко над головами качались верхушки сосен и елей, через которые проглядывало яркое небо. Подлеска почти не было, идти было легко. Ноги пружинили, опьянение прошло, и осталось только веселое желание шагать и шагать по такому чудесному лесу.

Тем более они шли через заросли черники, периодически наклоняясь и зачерпывая пригоршни зеленоватых, еще не совсем спелых ягод. Синяк на Лехином лбу расцветал прямо на глазах.

– Интересно, стекло в автобусе не треснуло? – беззлобно поддел Сергей.

Подорожника они, разумеется, не нашли, Лешка только потер лоб ладонью, на чем лечение и закончилось.

– Смотри! – Лешка тихонько подпихнул Сергея в бок. Тот обернулся и увидел глухарку, сидящую метров в двадцати от них.

– Сейчас бы ружье, – шепотом сказал Сергей, – добыли бы точно.

Глухарка безмятежно поглядывала по сторонам красноватыми бусинками глаз, и только, когда люди приблизились почти вплотную, нехотя подпрыгнула и взлетела на ближайшую сосну. Сергей поднял шишку и запустил в птицу. Та недовольно захлопала крыльями и улетела. На землю медленно опустилось длинное рябое перо.

– Вот дурная птица!

– Курица, одним словом, – подытожил Сергей, – да еще непуганая.

Они шли и разговаривали без умолку. Обсудили все – и причину опоздания, которую расскажут Бутьеву, и повторную вылазку в Шилегу для звонка Валерке, чтобы узнать, как он доехал после таких проводов, и отчет по практике, и девчонок из группы.

Только через час, если не больше, сообразили, что на полянку до сих пор не вышли.

Полянки или опушки, или про что им там объясняли разноцветные тетки, не было. Сколько, те говорили, километров? Пять? Нет, это всего – до шоссе. А на полпути должна быть поляна, откуда держать надо левее… или правее?

Сергей с Лехой остановились и огляделись. Сверились по солнцу – похоже, идут правильно, а если чуть и скосили, то самую малость. Наверняка отсюда до шоссе рукой подать. Тетки сказали пять километров? Ну, пусть шесть. Или даже семь. Восемь, в конце концов. Местные всегда приуменьшают. Все равно – рукой подать. Вообще, с местными трудно общаться. Вроде бы всю жизнь в лесу прожили, а соседних деревень не знают. Типичная крестьянская психология, тридцать километров в сторону – и все, терра инкогнита, почти как Африка.

Они присели на упавшую сосну и закурили. В животах урчало. Выкурив по сигарете, встали и пошли дальше.

***

Они все шли и шли.

Лес изменился. Появился подлесок, почва стала болотистой, похоже, они приближались к реке. Какие там пять километров – отмахали все десять! У Сергея учетный маршрут был пятнадцать километров, и он научился ощущать расстояния.

То, что заблудились, поняли одновременно. И одновременно испугались. Через несколько часов начнет темнеть, а каково будет провести ночь в тайге? Без оружия, в одних только штормовках. Тайга – это не только птицы на маршруте, это еще и хищники. Лисицы, волки, рыси. И медведи. Около их базы жил медведь. Однажды студенты видели, как зверь ломился сквозь кусты позади хозблока. Девчонки завопили, и медведь, испугавшись шума, убежал. Но это было днем, около жилья. А если ночью?

Они прибавили шаг. Надо скорей выходить к реке и по ней добираться до ближайшей деревни.

Растительность стала гораздо гуще, временами они с трудом продирались сквозь кустарник. Появились комары, крупные, как птеродактили. Они подняли воротники штормовок, чтобы защитить шею, и молча и яростно перли напролом. Только отплевывались, когда особо наглый комар садился на лицо.

Спустились по небольшому склону, и пошли по оврагу, дно которого было затянуто жидким илом. Под ногами хлюпало, кеды быстро промокли. Впереди явственно слышался шум воды.

Еще один рывок сквозь сплетенные ветви ивы и комариную тучу – и вот она, река. Течет себе спокойненько в низких болотистых берегах.

Они напрягали слух, пытаясь уловить шум трассы, но безрезультатно. Комариный звон, плеск воды и все. Тишина, не оскверненная присутствием человека – медленная вода, влажный воздух и легкий аромат прибрежных трав.

– Куда двинем – вверх? Вниз? – спросил Леха.

– Конечно, вверх.

– Ну, вверх, так вверх, – покладисто согласился Леха. – Интересно, как эта река называется?

– А какая фиг разница? Нам, главное, быстрее до деревни дойти.

Они шли, внимательно глядя вниз, на влажную, пружинящую землю, выбирая путь от одного поросшего травой холмика, к другому. Идти было трудно. На пути постоянно попадались завалы из скользких стволов, голых, без коры и мха. От усталости шли молча, не успевая отмахивались от комаров. Сергею казалось, что комары уже высосали из него всю кровь, еще немного – и останется только высохшая шкурка.

И никаких признаков жилья. Как будто цивилизации не было в помине, как будто никто не летал в космос, не смотрел телевизор и не щелкал выключателем электрической лампочки – одна сплошная тайга. Глухомань.

Солнце, тем временем, неумолимо садилось, и они мрачнели с каждым шагом. Голод и жажда отошли на второй план, больше беспокоил вопрос ночевки. Что они будут делать, если до темноты так не выйдут к людям?

Занятые невеселыми мыслями, они не сразу заметили, как русло реки стало расширяться, и только когда лес внезапно кончился, обнаружили, что стоят на берегу огромного озера.

Открывшаяся картина потрясала – река-озеро блестело, как мятая фольга, а над самой водой висело небольшое круглое облачко, подсвеченное фиолетово-розовым сиянием.

– Прям, как у Рериха, – выдохнул Лешка, и это прозвучало наивысшей похвалой.

Той зимой в музее Народов Востока была первая в Союзе выставка картин Рериха, и чтобы попасть на нее, они отстояли за билетами три часа на морозе. Сергей один не стал бы стоять, на фиг ему такой фанатизм? Он, кстати, живопись не очень жаловал, больше любил слушать, чем смотреть, но Лешка уперся. Сергей остался с другом и не пожалел – Рерих того стоил. Ни у кого больше Сергей не видел столь пронзительных красок. Таких же, как вот сейчас на озере. Вдоль всего горизонта тянулась оранжевая полоса, верхняя часть которой становилась настолько сине-зеленой, что у Сергея захватило дух.

Одновременно Сергей заметил, что вода быстро темнеет, и, значит, также быстро уменьшаются шансы найти ночлег до темноты. Почти без всякой надежды он осмотрелся и – чудеса все-таки случаются! – не смог сдержать восторженного вопля.

За кустами, буквально метрах в пяти, из земли торчала старая лодка, даже и не лодка, а полусгнивший остов, намертво въевшийся в грунт. Ну и пусть! Неважно, что лодка старая, зато это знак – рядом жилье, люди!

Мгновенно усталость была забыта, они побежали вперед, и метров через сто, когда кончился ельник, увидели деревню.

– Леха, кажись, мы выбрались!

– Ага, – согласился тот и плюхнулся на землю. – Фух, устал, как пес.

Сергей уселся рядом и полез в карман за сигаретами.

– И не говори, бред какой-то.

Закурили. Лешка повалился на спину, раскинул руки и засмотрелся в небо. А Сергей стал разглядывать деревню у озера.

С десяток домов сбегали по крутому откосу к воде. Людей он не заметил. Ровно как не увидел дыма из труб и освещенных окон. Собаки не лаяли, дети не кричали. Похоже, то была одна из тех заброшенных деревень, каких много в здешних местах. Жаль, конечно, что людей нет, но все равно повезло – ночлег под крышей обеспечен. Из леса уже доносилось мягкое и быстро повторяемое «ут-ут-ут». Это сыч проснулся, значит, скоро точно стемнеет.

– Вставайте, граф! – Сергей толкнул Леху, и тот, перекатившись на бок, осведомился:

– Рассвет уже полощется?

– Еще как полощется. А вчерашние молочницы выстроились в ряд, встречать тебя, дурака, хлебом-солью.

– Да, хлебушка я бы сейчас пожрал, – мечтательно протянул Лешка. – Вот, спрашивается, на фига мы так напились? У меня до сих пор во рту горит, – пожаловался он.

Сергей взглянул на лицо друга и расхохотался.

– Ну и рожа у тебя, Шарапов!

Леха потрогал лоб, на котором наливался громадный фиолетовый синяк, и буркнул:

– На себя посмотри!

Сергей яростно почесал щеку.

– Не комары, а звери какие-то. Настоящие вампиры.

– А еще бывает гнус. Эти вообще трындец. Могут загрызть до смерти.

– Ладно, пропустим. Хорошо то, что хорошо кончается.

– Это точно! Вовремя мы деревню нашли, да?

Воздух посинел, солнце тяжелым красным диском опускалось за скалы на противоположном берегу озера. Окна домов чернели, из стекол уже ушел закатный свет, и только в одном доме, что стоял выше других по склону и несколько поодаль, окно все еще пылало оранжевым. Сергею вдруг почудилось, что это не окно, а зоркий глаз, обращенный к озеру. Зоркий и ненасытный.

Мысль была столь же абсурдной, сколь и мимолетной, поэтому растворилась быстрее, чем Сергей смог ее осознать. Они были рады, что наконец-то выпутались из беды, поэтому легко поднялись и бодро зашагали к домам.

Однако вместе с бодростью вернулось и беспокойство.

– Как ты думаешь, Бутьев сильно взбеленился, когда узнал, что мы не вернулись вовремя?

– Думаю, что сильно. Ну и ладно! Ну и пусть орет, нам главное, чтобы на отчисление не подал.

– Не подаст, ему самому невыгодно истории поднимать, – предположил Сергей, но уверенности в голосе не слышалось. – Представляю, что сейчас на базе творится!

– Ага, и Аллочка волнуется, – съехидничал Лешка.

Обычно Сергей бурно реагировал на подобные подколки, но теперь как будто бы и не расслышал. Он вглядывался вперед, туда, где начинался забор ближайшего к ним дома.

– Эй, что там? Куда ты уставился? – спросил близорукий Лешка.

– Да сам не пойму. Что-то странное белеется.

Сделав несколько шагов, друзья переглянулись. У крайнего забора был вбит высокий кол с висящим на нем рогатым черепом.

– Ни фига ж себе украшеньице! – присвистнул Лешка.

– А это ты видел? – Сергей указал на следующий дом, где стоял такой же кол. И дальше, вдоль всей улицы, у каждого дома торчали жердины, с которых свисали выбеленные коровьи черепа с пустыми глазницами.

– Прям, как фонари. Веселые, однако, тут жили люди.

В надвигающихся сумерках картина и вправду была жутковатой, поэтому ребята подпрыгнули от неожиданности, когда совсем рядом раздался голос:

– Это ж откуда вы такие взялись, а?

***

Минут через десять они сидели на завалинке и беседовали с местным жителем. Новый знакомый оказался мал ростом, невзрачен и относился к типу людей, о которых принято говорить в пренебрежительно-уменьшительном тоне: «росточка», «щупленький». Он и представился-то несерьезно: Витек, а на вопрос об отчестве только отмахнулся, мол, зовите попросту, я привык.

Первый вопрос, который они задали, был, конечно, про черепа.

Витек завертел головой и даже привстал, точно желая рассмотреть колья, но те были скрыты забором, поэтому он снова сел и, подумав, ответил:

– Это коровьи черепа.

– Понятно, что коровьи, а зачем они?

Витек с минуту обдумывал ответ, потом спросил:

– А что они мешают, что ли?

– Нет, не мешают, конечно. Только странно как-то. И вид жутковатый.

Витек согласно вздохнул.

– Это спервоначалу жутко. А потом ничего, привыкаешь.

– И все-таки, – не унимался Леха, – для чего они? Может, это суеверие какое или примета?

– Во-во, примета, она самая! – воскликнул Витек, обрадовавшись удачно найденному слову. – Примета, чтобы медведи не подходили.

– А здесь много медведей?

– Бывает, встречаются.

– И в деревню заходят?

– Не, пока не было. Нонешней зимой видел одного во-он на той поляночке. От леса шел, да потом взял вот так кругом да и сгинул.

– В деревню он бы не зашел, – предположил Сергей, – все-таки здесь люди.

– Да ну, – махнул рукой Витек, – какие здесь люди? Нас здесь всего двое.

– Двое? Вы с женой, что ли?

– Какая она мне жена? – Витек смутился. – Она старуха уже. Соседка просто. Помогаем друг другу.

Замолчал и, отвернувшись, стал глядеть на озеро.

Солнце почти зашло. Вода потемнела, перестала блестеть и казалась вязкой. Хвоя лиственниц на другом берегу стала темно-темно-зеленой, а ели – совсем черными. Только на этом берегу солнце еще задержалось.

Ребята исподтишка разглядывали собеседника. Был он суетливый, бледный и абсолютно не похож на тех местных, с кем они встречались до сих пор.

– Вы здесь родились? – напрямик спросил Лешка.

– Не, – не сразу ответил Витек. – Я тут лет десять живу. А так я в России родился, в Тамбове.

– А здесь разве не Россия? – удивился Сергей.

– Здесь тайга.

– А мы из Москвы.

– Это я сразу понял. Только не понял, как вы сюда-то забрели?

Выслушав их историю, Витек покачал головой

– Попадет вам теперь от старшего вашего. От начальника то есть.

– От Бутьева? Еще как попадет! – согласился Лешка. – Но хорошо, что мы на вашу деревню наткнулись, в доме переночуем, а не в тайге с медведями. Под крышей-то лучше ночевать.

Витек покосился на них; взгляд показался Сергею странно-насмешливым и одновременно печально-мудрым, и абсолютно не сочетался с образом недалекого деревенского мужика.

– А что будет, если вы не вернетесь сегодня? Начальники ваши будут искать? – продолжал выспрашивать Витек.

– Переполох будет, это точно. Он уже и сейчас есть, – уточнил Леха, посмотрев на часы. – Последний автобус пришел, а мы не приехали. Завтра на станцию поедут, будут искать.

– На какую станцию? – не понял Витек.

– Шилега. Вы разве не знаете такой?

– Шилега, – протянул Витек. – Наверное, знаю. Всего не упомнишь.

Ребята удивленно переглянулись, а Витек продолжил рассуждать:

– Нехорошо получилось с начальниками вашими. Волноваться будут. И вам попадет. А вы ребята молодые. Может, уважите руководство? Сейчас если по тайге во-он в ту сторону пойти, то на шоссе-то и придете. Не три километра, конечно, поболе, но дойти можно. У вас ноги молодые, шустрые. Ну как? – и вопросительно посмотрел на них.

Сергей и Леха опешили – он, что предлагает уходить в тайгу прямо сейчас, на ночь глядя? Да еще после рассказа о медведях? Чокнулся, что ли?

А Витек продолжал пытливо вглядываться в их лица.

– К утру вернетесь в свой лагерь. Никто и не заметит, – сказал он и неожиданно боязливо оглянулся.

– Ну, и гостеприимство у вас, Виктор, не знаю как вас там по отчеству, – с раздражением сказал Сергей. – Как же мы пойдем ночью по лесу? Вам что, жалко пустить переночевать?

При первых же его словах Витек съежился и по-куриному втянул голову в плечи.

– Если жалко, – продолжил Сергей, испытывая странное чувство превосходства, – то мы можем переночевать в сарае.

– Да какой сарай, – промямлил Витек, – в доме переночуете. Я ж, наоборот, хотел сделать, как вам лучше. А тайга что? Стоит себе и стоит. Всякая тварь там есть, всякая, – и замолчал, задумавшись.

– Может, ему денег дать? – шепотом спросил Леха.

– А у тебя они есть?

– Да осталась мелочь какая-то.

– Ага, сейчас отдадим, а как потом за билеты расплачиваться?