Objętość 270 stron
2013 rok
Сестра Зигмунда Фрейда
O książce
История, основанная на реальных событиях, рассказана от лица Адольфины, младшей сестры Зигмунда Фрейда, пережившей не одну потерю и смирившейся с несбыточностью мечтаний. Перед читателем приоткрываются тайны человеческой души, снов, безумия, любви и ненависти; и в этот причудливый узор рассуждений вплетаются воспоминания главной героини о жестоких поступках матери, о счастливых днях, проведенных с братом в библиотеке среди философских трактатов, о немецкой оккупации, о трудовых буднях в концлагере и, наконец, о собственной смерти.
Почти сразу, начав читать эту книгу, я захотела увидеть фотографию Адольфины Фрейд, чтобы, глядя на неё, ответить себе на вопрос, могла бы в реальности такая женщина, как она, пережить и написать такую историю. Долго рылась в Интернете и в собственных фотографиях из лондонского и венского домов Фрейда, а потом бесконечно всматривалась во все найденные изображения, пытаясь разглядеть в запечатленных образах её натуру и трагическую судьбу. Ужасно, когда от тебя остается только лицо на фотографии… Конечно, из каких-то временных точек жизнь может пойти так, а может и иначе, и Г. Смилевски смело написал про это «иначе». Но мокьюментари – трудный жанр даже для доктора культурологии, балансирующий на грани фактуальной достоверности биографов и права писателя на вымысел. Давно прочитав все известные документальные и беллетризированные биографии З. Фрейда, фрагменты его дневников и личной переписки, я, конечно, была далека от мысли считать его благостным мудрым старцем в кругу своих ученых адептов или многозначительным щеголем с трубкой, каким он предстает на своей самой известной фотографии (он сам стал почти символом своего психоанализа!). Психологи любят повторять, что авторская теория всегда отражает внутренний мир, комплексы и мытарства идентичности её автора, так что равнодушно-холодный, слабый, рациональный, болезненно мнительный, сфокусированный только на себе и, в общем, нарцисстичный образ великого гуру психоанализа не стал для меня откровением. Но те же ощущения, выраженные в сторонней литературной форме, заметно усилили это моё впечатление. Кстати, в этом плане весьма примечательна обложка книги: Адольфина в буквальном смысле слова «сливает» З. Фрейда, хотя, вероятно, это тот самый случай, когда кран должен остаться просто краном, и только. Или нет? Любая книга достойна прочтения либо если она способна приводить в движение читательские смыслы, либо если она может увлечь читателя своей внутренней интонацией, реконструирующей дух эпохи или поколения. Пожалуй, ничего нового о З. Фрейде я не узнала, но меня, почти как в прозе Чехова или Достоевского, заворожили характеры - мать З. Фрейда, «маленькие густавы», другие сестры… - в книге вообще много сестер (сестра Ф. Кафки, сестра Г. Климта, все сестры З. Фрейда). Их почти достойные кушетки психоаналитика истории (брак матери и отца З. Фрейда, конфликт самой Адольфины с матерью, её полуинцестуальные отношения с братом и позже замещенные отношения с Рильке (?), пребывание подруг «вдали от мира» в пространстве клиники, смиренная жертвенность перед лицом лагеря и смерти, суфражистские подвиги) привели меня в долгое модальное волнение. Мотивы тотальной экзистенциальной неудовлетворенности, неизбежности забвения и утраты иллюзий в разных формах представали передо мной в героях этой книги, и, почти бессознательно, поддавшись внезапному порыву, я… сняла со связки ключей брелок с надписью «Prof. Dr. Freud, 3-4. Wien, IX, Berggasse, 19».
В книге затронуты очень многие вопросы: разум, сумасшествие, реальность и нереальность, религия, смысл существования, отношения родных людей, близких и чужих, мечты и своевременность их осуществления, и многие другие. Сначала читать тяжело, очень депрессивное впечатление, но к концу книги возникает желание жить! В книге нет счастливого конца, но взгляд на чужую, такую сложную жизнь, и размышления о жизни, заставляют по новому посмотреть на свою. Эту книгу я рекомендую к прочтению
Эта книга ни о Зигмунде Фрейде, ни о его сестре Адольфине Фрейд. Хотя их взаимоотношения составляют основную сюжетную линию книги. Эта книга о боли, каждая ее строчка пропитана страданиями. И причиной этой боли являются амбиции,эгоизм, ограниченность, фанатизм, погруженность в себя... И не смотря на научные теории, открытия, новые методики, в психологии, социологии, медицине и др., люди не изменились. Люди продолжают причинять боль - унижать друг друга, угнетать друг друга, убивать друг друга.
Тяжёлая книга, тяжёлая история, тяжело было читать. Сама история это больше история про то время, война, психи, много психов. Сестра З.Фрейда сильная женщина, если конечно это реальная история, ТК пережить такое это тяжело. Может конечно часть истории придуманное, но учитывая то время, то почему бы не оказаться правдой. Душераздирающие истории про пациентов, их жизнь, почему попали в больницу. Хотя автор и заявляет от 16, но я бы рекомендовала от 18, ТК после прочитанного в душе остался какой-то негатив, печаль, осадок. Время было тяжёлым, но даже в тяжёлое время люди не оставались людьми. Предательства, боль, кидалово, разочарование это все окружает каждого героя в данной книги. Особенно сестру Фрейда. Данная книга на любителя, ТК читать подобное. В ней ней такой открой биографии жизни, в ней собраны все ужасные моменты, нет позитива, нет положительного конца, нет настоящего. Лишь серая и мрачная история выживания.
Мы говорим: "Фрейд!", подразумеваем:
● оговорка по Фрейду; ● Эдипов комплекс; ● ид, эго, супер-эго.
Сейчас Зигмунд Фрейд является иконой психологии и психоанализа в частности. Но что мы знаем о нём как о человеке? Обычном человеке, у которого есть семья, дети, коллеги и друзья?
Ничего.
От этого работа македонского доктора культурологии Гоце Смилевски вызывает ещё больший интерес.
Вена, 1938 год: Фрейду предоставляется выездная виза с правом вывоза сопровождающих. Он предоставил список своих спутников, среди которых не было указано ни одной из его сестёр. Отец психоанализа отправился в Лондон, а четверо его сестёр — в концлагерь.
— Действительно, очень мило с твоей стороны, что ты позаботился обо всех этих людях. Ты подумал и о своей собачке, и о домработницах, и о докторе и его семье, и о сестре своей жены. Но ты бы мог вспомнить и о своих сёстрах, Зигмунд.
— Я бы вспомнил, будь такая необходимость.
Повествование ведётся от Адольфины Фрейд. Мы проследуем за ней по всему её жизненному пути: от рождения до самой смерти.
Семейные тайны, секреты воспитания Амалии Фрейд, взаимоотношения в семье, становление личности Зигмунда, первая любовь, отчуждение, яркие исторические личности: сестра Густава Климта — Клара и Отла — сестра Франца Кафки, тайны психики...
Беспредельно глубокий роман, несправедливо обделённый вниманием отечественного читателя. Отмечен Литературной премией Европейского союза в 2007 году.
В течение одной жизни человеческое Я отшлифовывается опытом так же, как море шлифует камень в течение столетий. Я - это то, что каждое человеческое существо отделяет от всего остального мира, но Я - это и то, что связывает человеческое существо с миром; Я - центр гравитации собственной вселенной, это ощущение себя и мира. И так как Я наполнено этим чувством, оно несет в себе и жизненную наполненность. Но есть люди, чувствующие себя пустыми, а это не та пустота, которая может быть чем-то заполнена; они чувствуют себя пустыми, словно внутри их образовалась пустошь, пустошь, которую никто не может заселить. Она терзает их, болит, они отчаянно желают заполнить эту пустоту, но в то же время боятся реальности, которая может заполнить ее, поэтому реальность они воспринимают как страшную угрозу, как нечто, способное уничтожить их пустое Я. Эти люди идут по жизни, неся в груди ужасную ледяную пустошь, идут, истощенные этой пустотой, но в тот миг, когда они чувствуют, что место пустоты могут занять теплота и наполненность, бегут от того, что принесет им перемены. А когда не могут убежать, думают, что другие, те, кто может отогреть их и заполнить ледяную внутреннюю пустоту, всего лишь вещи и что любое человеческое существо всего лишь точный механизм, не более живой, чем часы и, будучи безжизненным, не может вытеснить ужасающую мертвенность их пустоты. А когда не могут ни убежать, ни убедить себя в том, что все остальные - точные механизмы, чувствуют, как другие калечат их Я, кромсают его сердце, это чувство наполняет их страхом и ненавистью.
- Мой язык - немецкий. Моя культура, мои достижения - немецкие. Я считал себя близким духом к немцам до тех пор, пока не заметил ростки антисемитских предрассудков в Германии и Германской Австрии. С того момента я предпочитаю называться евреем.
Так и сказал "предпочитаю называться евреем", а не "чувствую себя евреем". Когда его спрашивали: что же в тебе осталось еврейского, если ты отказался от всего, что связывало тебя с твоими соплеменниками, - и от религии, и от национального чувства, и от традиций и обычаев, он отвечал:
- Она - самое важное. - Он никогда ее не называл, но подразумевал: кровь, то, что ты не можешь выбрать.
"... карнавал - это не переодевание, это преображение. Вопрос не в том, во что я хочу одеться на карнавал, а в том, во что я хочу преобразиться. Чем я хочу быть, чтобы не быть тем, чем не хочу, но чем являюсь...".
Есть люди, чье Я когда-то давно осознало, что не имеет права на существование, а сейчас оно изгибается под давлением реальности и, деформируясь, создает не-реальность. Люди с таким Я существуют в реальности, но смотрят, чувствуют и мыслят по-другому, создают какую-то свою не-реальность, и когда реальность обращается к ним, эти люди, прежде чем принять ее сигналы и сообщения, трансформируют их в другие сигналы, в другие сообщения. Каждый из них двойствен - одна часть его, одна часть его Я, создает мир фантазий и существует в нем, а другая часть Я взаимодействует с реальностью, которая для него не существует и является тюрьмой, удерживающей его.
Человеческое существо всегда проводит четкую границу между собой и миром - оно может сочувствовать, может быть бесчувственным, но моя боль - это всегда моя боль, моя радость - это моя радость, даже если я делю ее с другими; а боль и радость другого никогда не будут полностью моими.
Recenzje, 6 recenzje6