Czytaj książkę: «Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности»

Генрих Сапгир

Czcionka:

Новое литературное обозрение

Москва

2024

УДК 821.161.1

ББК 84(2=411.2)6

С19

Руководитель редакционной коллегии – Ю. Б. Орлицкий

Генрих Сапгир

Собрание сочинений. Том 4: Проверка реальности / Генрих Сапгир. – М.: Новое литературное обозрение, 2024.

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

В оформлении обложки использован фрагмент фотографии Г. Сапгира. Фотограф И. Пальмин. Москва, 1975 г.

ISBN 978-5-4448-2371-2

КОМАНДИРОВКА
(25–29 МАРТА 1964)

«Взвод…»

Взвод!
Равняйсь! —
айсь… айсь… айсь…
Рассчитайсь!
В–вашу мать
Подтяни живот
А за корпусами
Убедитесь сами
Завод
Кру–гом!
На работу бе–гом!
Весь мир —
Армия

«Женщина сморозила глупость…»

Женщина сморозила глупость
А он улыбается
Улыбаются
Его яйца
Улыбается
Сок ему в пасть!

«Правда…»

Правда!
Равда!
Авда!
Вда!
Вдарь!
Да… правда

«Я пьян…»

Я пьян
На краю земли

За северным полярным кругом
Голова идет кругом
Город —
Порт
Любовь —
Спорт
Еда —
Спирт
И болотная вода

«Красные портьеры…»

Красные портьеры
Розовые стены
Голубая комбинация
И комбинация
Из этих цветов
И я готов… уже готов…

«Пойти в кино…»

Пойти в кино?
Или выпить еще?
Или спать завалиться?
Командировочному скучища!

Одна луна как белена
За северным полярным кругом

«Говорили…»

Говорили
И тут солнышко светит
Говорили
И тут люди живут
Не верю
Третий день ни с кем не заговариваю
Боюсь
Вдруг не ответит

«Опьянел после первой рюмки…»

Опьянел после первой рюмки
Смотрит птичьими глазами
И несет белиберду
– Я, говорит, его найду
Черные пальцы сжимают вилку
Бледное веко подмигивает
– Сам понимаешь, графит…
Как древесина
Весь источен
Худой
Как мученик
Рабочий

«Посреди белесой тундры…»

Посреди белесой тундры
Шатаются андры
И ондры
Машут крыльями индры
И посвистывают сондры
Кондры
Опускаются на снег
В глубине белесой тундры
Замерзает человек

«Дети…»

Дети
Орут во дворе
Как эти
Ну как их – кураре
(Не кураре
Кураре – это яд)
Как шимпанзе
Они визжат
Они голосят
Как Еще Не Люди
А полярное Солнце
Уходит за Белое море
И на полгоризонта —
Закат
И завод

«За гостиницей белое поле…»

За гостиницей белое поле
Это поле —
Северный полюс
– Товарищ Папанин
Как вы сюда попали?

«В архангельских лесах…»

В архангельских лесах
Спасался некогда монах
Давно на небесах
Монах
Мы валим лес
И водку пьем
Темно
В архангельских лесах

«Продается…»

Продается
Навоз
На вес
Золота

А мне не надо задарма
Не надо этого дерьма

«Север теперь не страшен…»

Север теперь не страшен
Водка-ленинградка
Масло из Ярославля
Халва из Москвы
Крупнопанельные дома
Дом Культуры
На тысячу с лишним мест
И еще плакат
КТО НЕ РАБОТАЕТ – НЕ ЕСТ

«Впечатление впечатано в снег…»

Впечатление впечатано в снег

Когда у меня хорошее настроение, стихи сами сочиняются. Только не до конца… без рифмы…
(Мальчик из Северодвинска)

Уедешь ты Иосиф
В архангельские леса
Отбывать срок
Отбывать срок
Рыжебородый
Нашей породы —
Пророк

Там будешь ты Иосиф
Бродить пилу забросив
Стихи читать над озером
В бараке творить чудеса

И вновь населят архангелы
Архангельские леса

«– Кто ты дух?..»

– Кто ты дух?
– Серафим!
Сто глаз
Шесть крыл
Свет исходит от берез
Воздух
В воздухе плывет
А в шести верстах —
Завод

«Небо весело…»

Небо весело
Как на полигоне
Т – антенны нацелены
Как ракеты
Голуби
Кружатся и планируют
Смотрит соседка
– Что там —
В порту?
– Подводная лодка
Уходит в море

«Над морем вспышка…»

Над морем вспышка
Свет!
Свет!
СВЕТ!
Молниеносно
Свят!
Свят!
СВЯТ!
Явилось
Воинство Господне
И ВЗГЛЯД
Испепелил меня

«Вы пьете пиво…»

Вы пьете пиво
Из кружек
Тянете
Из бутылок
Американское пиво
Запаивают в жестяные банки
Как рыбу в томате
А у нас
Наливают пиво
В пластмассовые мешки

В АЛЬБОМ

В Северодвинске
Живут по-свински

«Истосковался…»

Истосковался
По бедрам
И шее
По маленьким смуглым соскам
Когда она ступает
Она ТАК ставит ноги —
Икры врозь
Колени вместе
Когда она курит
Она забрасывает ногу за ногу
Юбка ползет вверх
И можно себе представить
Какова она когда спит

«Ты – моя Лаура…»

Ты – моя Лаура
Дура
Ты – моя Лаура!
Белая голубка
Брось ворковать
Со штурманом
А не то я турну его так…
Ты же знаешь
Что я – поэт
И приехал на самый край света
Чтоб увидеть тебя – дуру
Лауру

«Наплевать…»

Наплевать
Что завод
Наплевать
Что зовет
Наплевать
Я заводной
Если пропущу
Триста грамм
Ни одной девки не пропущу

«Озираюсь…»

Озираюсь
Как ворона
Залетевшая в чужой город
– У, какой черненький!
Это пьяная девушка
– Идем на пароход
У нас компания – Петя Митя Катя
– Не могу карр
Улетаю
– Когда?
– Сейчас

«Вертолет…»

Вертолет
Пошел на солнце
И вот
Внизу – среди болот
Завод
И город —
Исчадье завода
Прощай
Ни худого тебе – ни хорошего
Прощай

«Памятник жертвам интервенции…»

Памятник жертвам интервенции
РАССТРЕЛЯНЫ 1 мая 1919
РАССТРЕЛЯНЫ 22 июня 1942
РАССТРЕЛЯНЫ
РАССТРЕЛЯНЫ
РАССТРЕЛЯНЫ
На ступенях солнце и подтаявший ледок

«– Не знаете вы Севера…»

– Не знаете вы Севера
В озерах много рыбы
Леса богаты зверем
Плоты плывут по рекам
Построим новый город
Как дважды два – четыре

Приятно побеседовать
С хорошим человеком

ЭЛЕГИИ
(1967–1970)

ПРОЛОГ. СЧАСТЬЕ

Я вышел на балкон
Спокойно
Уже шагнул через перила
Ах
Земля встречает лоб
Шмяк…
А вокруг – шмыг шмыг шмыг шмыг
Из подвалов из помоек
Из железных гаражей
– Что случилось – чилось – чилось – чилось – чилось
– Это кровь – овь – овь – овь – овь?
– Он откуда – уда – уда – уда – уда?
– Так и надо – ада – ада – ада – ада!
– Бедняга…
Муравей на палец влез
Тоже недоумевает
Агент достал свое стило
– Как это все произошло?
– Это дело – эла – эла – эла – эла
– Посещала – ала – ала – ала – ала
– А подруга изуверка – верка – верка – верка
– Бедняга…
Рассуждения пожелания
Философские обобщения
Сегодняшние известия
И завтрашняя погода
Так!
Я видел
Как сильным ветром
Чаек сносило
Над иссиня коричневым морем
Всеми пустыми костями
И полыми перьями
Косо простерт
Я кричал
Я кричал по-кошачьи
Над кефалью
Над чудовищным Нечто
Что в пене и брызгах
Летело ко мне

Так!
Я любил эту землю
Из окна самолета
Как чужую планету
И просто в лесу на лугу
Жесткие желтые пижмы
Если выжать и сдуть
На пальцах останется
Запах желтый пушок
Лист полыни сорвать
Растереть…
Н Е Т
Не умею понять!
Запах звучит
Как гром
Море пахнет
Как женщина
Голоса то желтые
То фиолетовые
Все это слишком громко
И огромно
Дверь над Москвой
Раскрыта
Но это не полное счастье
Счастье – свобода —
П а д е н ь е

Что вы? О чем говорите?
Оставьте меня пожалуйста
Я уже т а м
Где т а м ?
З д е с ь
Где з д е с ь ?
Т а м

ПОЛУДЕННОЕ БЕЗУМИЕ

«С ума сойти» – гладит и печет – «Ну в общем психопатка» – просвечивает лист ландыша – витая свеча – «стояла у твоих окон и смотрела» – жгло сердце – вчера мы провожали Машу – ПОНТ АВЕН – гладит и печет – сирень увяла – (я это знал) – принципы мовизма – «затравлена по телефону» – акустика мистика – солнце просвечивает – оптика эпилептика – сквозь увядающую сирень – г л а д и т и п е ч е т – «поэзия – отдаться языку» – с ума сойти! – «между поэтом и обществом связи чисто негативные» – (я это знал) – «конечно психопатка» – гладит и печет у в я д ш а я с и р е н ь – печет невыносимо! – в окне балкона – ПОНТ АВЕН – голубь промелькнул – темная зелень поблескивает – печет и ж ж е т – прохладно волнуется – сквозь шелковый платок – радужная призма – принципы мовизма – «конечно психопатка» – сладкий запах увядшей сирени – печет зеленое сукно – с у м а с о й т и о т – гладит и печет

АРХАНГЕЛЬСКОЕ

Европа – Юлий Цезарь – Азия – Вакх – геральдические львы (один похож на Холина, другой – на меня) – уступами просторной планировкой – балюстрада ступени – вдоль газонов с двух сторон – все ниже ниже – санаторий спокойные больные – ниже к Москве реке – и снова луг – и выше роща – и вверх уступами далекие леса

И тут два московских поэта-философа – спор и поток информации – отбор информации – ассоциации – «Какие к черту ассоциации?» – прямо в упор еще теплые свежетрепещущие – зеленая зелень! – небесное небо! – и солнечные воды! – и вопли – и голые пятки – (живу!) – летящие в воду – и мои – и твои – и его ощущения

И превращения: время исчезло – музейные кресла – ты видишь картину какого-то века – я вижу: грека-негоцианта царицу царя генерал-адъютанта – ты видишь: левкои левкои левкои – я вижу: лакеи лакеи лакеи – Юсупов и длинные доги стоят на пороге дворца – и нас кто-то видит гуляющих в парке и видящих все что мы видим – и этого «кто-то» и нас и царей и богов другой обязательно видит – и этого тоже – и так без конца

Я слушал вчера пианиста (Джон Броунинг) – и в амфитеатре паря над огромною залой как чистые звуки Шопена – я вспомнил:

каменные скамьи – и беспредметный спор – и солнце – гримасы мраморные в солнце – полифония построенья – и желтая гроза на горизонте

я понял – (пальцы пианиста – взмок от напряженья – улыбка похожа на рыдание – аккорды!) – что основное это планировка – просторная – широкие ступени – все выше выше – и река луга – и дальше лиловые леса до истончения зрения и слуха

И – (если верно выбрать угол падения и отражения) – все есть! – всегда! – одновременно! – Джон Броунинг и Юсупов – автобус и философ – и лес и ресторан – и все подряд поэзия: музей – приехали на дачу – холодная бутылка пива – транзистор – «кажется гроза» – читаю чьи-то мемуары – велосипед – веселая Алиса – и девушки и небо и вода – АРХАНГЕЛЬСКОЕ и МОСКВА

И краснолапый голубь на балконе

Как вылепленный

Смотрит на меня

ПОХМЕЛЬНАЯ ПОЭМА

Георгию Баллу

Матрешка – чертова Матрена – деревянный в цветах и колосьях живот – (я – из него, он – из кого-то) дурак рождает идиота – и тут внутри еще какой-нибудь балбес

Друг Жора мы с тобою влипли – поблескивает риза алтаря – хоть перекраситься в индейца – мы тут – нам никуда не деться – мы любим купола церквей – и небо низкое – поля и перелески – проще говоря мы русские – и что ни говори – как русские и каждый раз с похмелья обречены решать свои треклятые вопросы

Правдоискатель князь Хворостинин

Лжеклассичный Ломоносов

Ученый русский дьяк О! Тредьяковский О!

Мурза самодержавный Державин

Пушкин – полурусский полубог

И Блок —

Кудрявый как цыган профессорский сынок

И Хлебников как хлеб и как венок

И ты и он и все —

Р о с с и я

Р о к

Дождь зарядил – нас мучат мысли о бесплодии – уже не день не год слыхать небытие – отяжелела зелень – мы чувствуем свою нелепость – сомнительно поблескивают крыши – свою огромность и свою ненужность – и небо кажется устало от дождя

И все равно нам – не двадцатилетним

Нам нынешним а не вчерашним

И все равно нам не взирая на!

Спокойно повествующим о страшном

Опохмелясь без лишнего веселья

(Мы любим жизнь-старуху)

Рыгнем похлопаем себя по брюху

Затем благословясь беремся за перо

О СМЕРТИ

Оса искала следы какао – ползет – по липким доскам дачного стола – детсад – отклеивая лапки – разглядываю близко-близко – на жопке ядовито-желтые полоски – ужасно хочется потрогать

И больше ничего не помню кроме большого страха в темном доме – когда проснулся ночью весь в слезах – и понял – это Я – и все что происходит – в самом деле – со мной – в трусах и майке – трет резинка – Я – а не другой умру – Меня не станет – МЕНЯ на самом деле – а не того о ком я думал – это я —

Все дети спят – а ночь гудит от ветра – пахнет слежавшимся матрасом – маленькое сердце: мама! мама! – и дерево наполненное бурей огромное ночное за окном

Мать умерла от рака – сначала не обращала внимания – но клетки уже переродились одичали – рука была тверда и горяча – чужое мясо

Как мучилась! —

Говорила все о каких-то пустяках – кажется она не понимала – «открой окно» – что все на самом деле – «дай апельсинового сока» – с ней – ни с кем иным – лепетала как младенец

Как мучилась! —

И уходя в свое первоначало – в свое спасение от боли – просила передвинуть телевизор к ногам постели – потом уже не она кричала – другая женщина – родные оперировать хотели – которая желала чтоб кончилось все это поскорей

Сегодня выйдя из метро – троллейбус липы ресторан СОФИЯ – улицу я знаю наизусть – впервые ощутил – (продажа мужских носков – отмеченные солнцем лица – скучающая продавщица) – что это ЕСТЬ – и только ЭТО – реальность из которой хода нет – улица устало клонилась к западу – недоуменье оставило – поток машин вливался в солнце что стояло над шпилем Белорусского вокзала – сияла каждая пылинка – и было счастье! – к вечеру слышнее пахли липы – сознание что вижу и дышу – на самом деле – и что умру Я а никто другой

ОШИБКА

И люди толпились – я думал что это какая-то снедь – строились очередью у стола – мясо с зеленью – но люди толпились – и это был гроб – в алых гладиолусах

ВСТРЕЧА

Где косое солнце – падая в папоротники – синим дымом встает – не увидел скорей угадал – (так вообразишь белый гриб – вон там под елкой – прямую ножку молодецки накрыла шляпка – и вот он здесь каким-то чудом) – сначала дуновение – дыхание и теплый острый запах – затем трава примятая копытом – сухая – почему-то поле – движение игольчатых ресниц – слетела зазвенела муха – и вот он тут каким-то чудом к о н ь

Не говоря о том что я давно подметил – стрекозиного крыла узор – изнанку сыроежки – ветвистое строение листа – ногу сплетенную из трав и сухожилий кузнечика – и треск его сухой как летний полдень – и свет такой высокий и реальный – что призрачным в нем становилось все

Поле-призрак – серое былье – и конь белый – почти стертый – лишь пыльные космы гривы – и я серый – почти стертый – почти призрак – протянул руку – а воздух ощутим – погладил нервный храп – и дрожь – отпрянула заржав – тревога и симпатия касаний – волны предчувствий и прямых прикосновений из времени идущего на нас

Сколько позади его осталось – неизжитым – свободно протекало сквозь меня – и все же было – подумать только! – все эти листья мысли люди встречи – которых не существовало – во времени – лишь потому что не было во мне – где высветлены дымными лучами – где папоротник длинными слоями – и где однажды в глубине леса —

АКТ

Как это было? – как вчера – когда в какую-то квартиру вполпьяна – ужасно волновался – разделась – тоже раздевался – тяжестью мужской предчувствовал – лежала как овечка – вдруг осечка получится – Не надо! – страх! – так горячо и нежно целовать! – немеют бедра пошло пошло поехало – простая механика обрадовала – да Он с каждым разом все глубже уходил в свое начало – (набухли жилы, рот полураскрыт) – быстрей! острей! – сейчас меня не станет! – конечно Он хотел чтобы не стало – стоило поглядеть со стороны – кощунство! – Он хотел освободиться в падении – и уничтожиться – сейчас – опираюсь – не станет – о крутые бедра – вдруг —

н и ч е г о __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __

выблевал и содрогнулся – фонтаном звезд! – содрогнулся и снова выблевал – заголосила вселенная! – уже обмяк и ускользает – подумал трезво: тьфу какая мерзость – и вернулся в самого себя

Раковина чертит песчаное дно – чайка белым отразилась на волне – бабочками в вышине поворачиваются радары – провода и разговоры:

– Она купила – Игорь это ты? – чулки – я написал поэму – про что? – чулки и грацию – приеду и прочту – Сергей дурак! – алло алло алло электромеханический? – послушай начало – да дежурный слушает – прошу вас не мешать – конкретно говоря она ему дала – кому? – нахал повесьте трубку! – ва-а а вы? – а мы – эге – эгегеге – ваааа – ававававава – элоара – лоара экзистенция – халтурб! – люпуск щедрит! – не крамить! не харбить! —

Трубка давно лежит на телефоне – нервы зудят – спутаны как провода – лучи и волны – отовсюду – приемник – со звезды ближайшего завода – скрип снега с улицы – постели за стеной – как любят! – как хотят соединиться! – как все – нейтрино и фотоны – зима и лето – Юлий Цезарь и Людвиг Фейербах – революции и целые системы – все сущее и мыслимое даже – летит – сливается – куски материи пожирают друг друга с жадностью – пустота поглощает пустоту – все идет в один котел со свистом! – вот тогда ты понял что все – одно живое существо

Свет лампы спокойно нам сигнализирует: уют – но драма очевидна – Создатель и Создание – и дочь Моя и книга Моя – но есть же расстояние – недаром первая моя жена боялась смотреть на звезды – «Смотри над белой площадью чужие!» – до ужаса – не мог ее понять

Лишь теперь находя свои черты – я слышу как она лепечет – с недоуменьем отмечая – в шкафу порядок – бритва в ящике стола – глядя в зеркало которое глядит – подозреваю не больше и не меньше как обман – и недоумевая – Я не Он! – странно глядеть на самого себя на звезды – какой масштаб! – как несоизмеримо! – как все во всем – и все во всем разъято – и все – один божественный плевок

ПОРТРЕТ КАРДИНАЛА

Белый луч очей повелевающих – ледяное понимание – сохранение порядка прежде всего – высокие помыслы об архитектуре государства – рука крепко опирается о подлокотник кресла – резная морда льва – силой не оторвать – ухо в седых завитках внимательно к льстивым устам – красиво очерчены красные губы – вещать и судить и любить

Голубые лучи глаз повинующихся – верность и честность – дружба дружбой служба службой – и какая-то прозрачность – некая неуловимость – скажет глазом не моргнет – а рука сама играет то ли просто так бумажкой то ли смертным приговором – разговаривая с вами он как бы все время слышит музыку каких-то высших сфер

Совершенно без лучей глаза шпионов – стукачей

О Иерархия! – Епархия – Архимандрит! – Архимонархия! – Архиархиархия! – О вы любезнейшие майоры и подполковники с ледяными слюдяными глазами старца Олимпия – игумена где церковь на крови – О вы тени моей тени – стоит только оглянуться – вот она прошла не глядя – в комнате так мало места – но и тут они гостят – и ты молодой литератор в кафе Дома Литераторов – что-то всегда ускользает – «выпьем!» – и какая-то милая подлость – «ты гений старик!» – в этих теплых собачьих глазах

ПЕТУШИНАЯ ГОЛОВА

Брат положил на плаху петуха – примерился – и аккуратно оттяпал голову – пустил его гулять без головы

И вот голова сама по себе – жемчужной пленкой затянуло глаз – бородка отливает синим перламутром – восковой клюв полуоткрыт – кротко самоуглубленно – что мозга там в кости! – но и ему открылась тайна – как сладко не существовать

И меж тем как голова размышляет о главном – тело – фонтанируя брызгая кровью – не согласно! – взлетает и падает – шпоры царапают землю – топчет курицу! – вслепую носится по кругу – кричит и протестует сила жизни пока из черного горла не выхлещет вся!

Мне хотелось бежать – бежать куда-нибудь – и я глядел: какие безумные алые брызги! – на дровах на земле на топоре

Я дремал высоко нахохлясь сберегая тепло своего тощего тела (я снов не видел никогда) – но чуя холодок перед рассветом я просыпался глупый злой и сонный – и первый крик из горла выталкивал! – пронзительный и красный!

Сквозь щель солнце – ключ отмыкает веки – чистые голоса разносятся в утреннем воздухе – торжествует великая цельность – (и такая минута была будто там в вышине дрогнули и двинулись все колокола)

Кто умирает? – Я умираю? – тело мое фонтанируя кровью бьется о стенки сарая – а голова не жива не мертва – не грустна не весела – глаза прикрыты плотной пленкой – в тайну сна посвящена

Я вижу себя со стороны глазами десятилетнего мальчишки – я вижу голову и сталь с налипшим белым перышком так ясно и детально – что ясно понимаю: это сон – обманчивая логика событий – бессмысленный – без пробужденья – без надежды на пробужденье – сон реальней самой реальности – «А ну чеши отсюда!» – крикнул брат