Czytaj książkę: «Ева: вверх по железной лестнице», strona 6

Он чуть не побежал прочь, оставив недоумевающую группу. Ева почувствовала ледяной взгляд Игоря. Она поняла, что перешла черту. Но ей было почти все равно. Она видела, как эти "титаны" дрожали перед невидимым хозяином. Их роскошь, их власть – оказались карточным домиком. И этот дом мог рухнуть по чьей-то прихоти. Как и ее судьба.

Виктор Петрович, убедившись, что тренер исчез, хмыкнул:

– Сказки для бедных. Новый год – время подводить жесткие итоги, а не раздавать подачки.

Игорь Сергеевич медленно поднялся. Его лицо было багровым.

– Очень трогательно, Ева. Прямо новогодняя открытка. Жаль, но в реальном мире подарки получают те, кто умеет «брать». Жестко. И не оглядываясь на слезы. – Он посмотрел на часы с преувеличенным театральным жестом. – А время новогодних иллюзий, кажется, истекло. Пора возвращаться к реальности. И к нашим шале. Надеюсь, обратный путь будет менее… "просветляющим".

Когда Игорь удалился в туалет, Арина подошла к Еве, сжимая в руках визитку:

– Если решите уйти… – она сунула бумажку в её ладонь. – Мой бывший… он журналист. Ищет компромат на Громова.

Ева взглянула на визитку:

– Спасибо. Но я справлюсь сама.

На выходе из ресторана её догнал Виктор Петрович:

– Если решите сменить работодателя… – он протянул новую визитку.

– Уже решила, – Ева улыбнулась, оставляя его с открытым ртом.

На улице, где снег приглушал шаги, она вдохнула морозный воздух. Вдали светились огни шале – её временной тюрьмы. Но теперь она знала: клетка открыта. Осталось сделать шаг.

***

На вечернем приёме в честь открытия сезона Алиса сияла в норковой шубе, отороченной соболем. Сапфировая брошь на её груди переливалась, как застывшая капля океана. Ева же стояла в углу, кутаясь в свитер с вытянутыми локтями – мама вязала его по ночам, пряча мотки шерсти от отца-алкоголика.

– Ты выглядишь как эльф из дешёвого фэнтези, – пробурчал Игорь, проходя мимо с бокалом шампанского.

– Зато тепло, – парировала Ева, но её пальцы дрожали.

Алиса, заметив это, подошла и резким движением накинула шубу на её плечи:

– Примерьте. Вам идет.

Мех оказался неожиданно мягким, но Ева почувствовала тошноту – словно надела кожу самого Игоря.

– Я не… – она попыталась снять шубу, но Алиса остановила её:

– Роскошь – это броня. Иногда нужна даже тем, кто её ненавидит.

В тот момент Ева вспомнила, как в детстве носила пальто сестры, закалывая рукава булавками. Мама тогда сказала: «Красота – в душе, а не в тряпках». Но здесь, среди блеска, эти слова казались наивными.

***

Вечером Игорь напился коньяка и заснул у камина. Ева, притворяясь спящей, ждала до полуночи. Тихими шагами спустилась в гостиную. Его портфель лежал на кожаном диване. Руки дрожали, расстёгивая замок. Внутри, под папкой с логотипом курорта, виднелся синий конверт.

Документы подтверждали: Игорь годами завышал арендные ставки, подделывая подписи арендаторов. Разница оседала на его офшорных счетах. Среди бумаг мелькнуло знакомое имя – Андрей. Его магазин должен был закрыться год назад из-за «долгов», но парень, оказывается, исправно платил.

– Находчивая, – раздался за спиной хриплый голос.

Ева резко обернулась. Игорь стоял в дверях, держа в руке тяжёлую пепельницу.

– Думала, я позволю тебе всё испортить? – он двинулся вперёд.

Она метнулась к камину, схватив кочергу.

– Руководство узнает о ваших махинациях!

– Руководство? – он рассмеялся. – Они получают свою долю. Ты наивная дура, Ева. В этой игре ты пешка.

Игорь бросился к ней. Ева отпрыгнула, ударив кочергой по руке. Пепельница с грохотом упала на пол. Воспользовавшись замешательством, она выбежала на крыльцо, хватая на ходу куртку и ботинки.

– Вернись! – ревел он, спотыкаясь о ковёр.

Метель слепила глаза. Ева побежала вниз по склону, не разбирая дороги. Свет шале скрылся за соснами. Ноги проваливались в снег по колено, ветер выл, как раненый зверь.

Вдруг вдалеке мелькнул огонёк – ещё одно шале.

Она стучала в дверь, пока пальцы не онемели. Открыл седой мужчина в халате.

– Помогите… Пожалуйста…

Глава 5. Ледяное убежище

Стук Евы в массивную дубовую дверь шале был отчаянным, срывающимся на дробь стуком затравленного зверька. Снег, просочившийся за воротник куртки, таял и стекал ледяными струйками по спине. Ноги, обутые в не зашнурованные ботинки, онемели до колена. Пальцы на руке, судорожно сжимавшие синюю папку, побелели от холода. За спиной, сквозь вой метели, ей чудились шаги – тяжелые, неторопливые. Шаги Громова.

Дверь открылась не сразу. Сначала щелкнул глазок, потом раздался скрежет засова. Перед Евой стоял высокий, подтянутый мужчина лет шестидесяти. Седые волосы были аккуратно зачесаны назад, на лице – сеть морщин, говорящих скорее о привычке к сосредоточенной мысли, чем о возрасте. Он был одет в темно-бордовый бархатный халат, под которым виднелась пижама из тонкой шерсти. В руке – книга в кожаном переплете. Его глаза, серые и невероятно внимательные, мгновенно оценили Еву: растерянную, перепачканную снегом, с диким взглядом и синяком, проступающим на запястье (след хватки Громова).

– Помогите… Пожалуйста… – выдохнула Ева, шатаясь. Мир поплыл перед глазами. Синяя папка выскользнула из ослабевших пальцев и шлепнулась на каменный пол прихожей.

Мужчина не задавал вопросов. Его движения были точными и быстрыми.

– Входите. Быстро. – Он отступил, пропуская ее, и тут же закрыл дверь, щелкнув массивным засовом. Поднял папку, бросив на нее беглый, но пристальный взгляд. – Вы промокли. Идемте.

Он повел ее по просторному, но аскетично обставленному холлу. Никакой показной роскоши, как у Громова. Деревянная мебель, книги от пола до потолка, несколько старинных карт в рамах. Пахло кожей, воском и… покоем. Невероятным покоем после кошмара шале Громова.

Он привел ее в небольшую комнату с камином, где уже потрескивали дрова.

– Раздевайтесь. Мокрое только усугубит шок. – Он указал на сложенный на кресле махровый халат. – Я принесу чаю. Не бойтесь.

Ева, все еще дрожа, машинально стала стягивать промокшую куртку, свитер. Руки плохо слушались. Мысли путались: Громов с пепельницей, падающий снег, огонек в темноте… Арина… Визитка журналиста… Синяя папка! Она метнулась к халату, под которым лежали ее вещи, и судорожно нащупала жесткий уголок папки. На месте.

Мужчина вернулся с подносом: большой фарфоровый чайник, две чашки, мед, лимон, тарелка с простым печеньем. И стопка теплой, пахнущей свежестью одежды – просторная фланелевая рубашка и мягкие шерстяные носки.

– Меня зовут Николай Иванович, – представился он, наливая чай в чашку. Аромат бергамота и чего-то травяного мгновенно заполнил комнату. – Выпейте. Горячего. И рассказывайте, только когда согреетесь. У вас есть время. Метель не утихнет до утра.

Ева обхватила чашку дрожащими руками, вдыхая целебный пар. Тепло медленно растекалось по телу, оттаивая ледяной ком страха в груди. Она глотнула чай – крепкий, согревающий. Взгляд Николая Ивановича был спокойным и всепонимающим. В нем не было ни праздного любопытства, ни жалости. Но была готовность выслушать.

– Он… Он хотел меня убить, – вырвалось у Евы, и она сама испугалась этих слов. – Или… или сделать так, чтобы я исчезла. У него… документы. – Она кивнула на папку, лежавшую рядом. – Махинации. Подделка. Офшоры.

Николай Иванович не удивился. Он взял папку, не открывая.

– Игорь Громов? – спросил он тихо.

Ева кивнула, глаза расширились.

– Вы… вы его знаете?

– Знаю тип таких, как он, – ответил Николай Иванович, и в его голосе впервые прозвучала горечь. Он отложил папку. – Позже. Сначала – чай, сухая одежда. Ваша нога замерзла. – Он указал на ее босую ступню, покрасневшую от холода.

Стыдливо натянув носки и огромную рубашку (она пахла сандалом и чем-то книжным), укутавшись в халат, Ева почувствовала себя чуть более защищённой. Николай Иванович подлил ей чаю.

– Рассказывайте. С самого начала. Но только то, что считаете нужным. Я не полиция. И не конкурент.

И Ева рассказала. Сбивчиво, с паузами, стараясь придерживаться главной линии и не отвлекаться на второстепенные, хотя это ей удавалось не в полной мере. О бесконечных отчетах и угрозах Громова. О поездке на курорт под предлогом корпоративного мероприятия. О нападении на склоне. О мерзости ресторана и лицемерии Виктора Петровича. Об Арине и ее визитке. О ночном звонке от "А." (она не назвала предполагаемое имя, до сих не определившись с вариантом). О том, как нашла папку. О пепельнице в руке Громова и побеге в метель. Николай Иванович слушал молча, лишь иногда задавая уточняющий вопрос. Его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах Ева читала понимание, а когда она описала сцену в ресторане с "пацан-mobile" и историей про цветы для мамы, в уголках его губ дрогнуло подобие улыбки.

Когда она замолчала, в комнате повисла тишина, нарушаемая только треском дров и завыванием ветра за окном.

Ева сидела в глубоком кресле у камина, закутавшись в шерстяной плед, который Николай Иванович заботливо накинул ей на плечи. Огонь в камине потрескивал, отбрасывая длинные тени на деревянные стены шале. В воздухе витал аромат травяного чая, стоявшего на низком столике рядом с ней, – смесь мяты и ромашки, успокаивающая, но не способная полностью заглушить тревогу, что грызла ее изнутри. За окном завывал ветер, бросая в стекла пригоршни снега, а в комнате было тепло, почти уютно. Но этот уют казался Еве обманчивым, как тонкий лед над бездонной пропастью.

Николай Иванович расположился напротив, в старом кресле-качалке, перелистывая страницы потрепанной книги. Свет от камина играл на его лице, высвечивая глубокие морщины и седину в волосах. Его взгляд – острый, проницательный – контрастировал с мягкой улыбкой, которую он время от времени бросал в ее сторону. Ева украдкой изучала его, пытаясь понять, кто он на самом деле. Спаситель? Или еще одна угроза, скрытая за маской доброжелательности?

– Выпейте еще чая, Ева, – сказал он, не поднимая глаз от книги. Его голос был низким, с легкой хрипотцой, но в нем чувствовалась неподдельная забота. – Вам нужно согреться после всего, что вы пережили.

Ева кивнула, поднесла чашку к губам, но не отпила – лишь вдохнула теплый пар, надеясь, что он поможет унять дрожь в руках. Ее мысли путались. Игорь Громов, его шале, побег – все это казалось кошмаром, от которого она еще не очнулась. И теперь этот человек, Николай, который вытащил ее из той ловушки. Но почему он так спокоен? Почему не задает вопросов? Она сжала чашку сильнее, чувствуя, как горячая керамика обжигает пальцы.

Тишину разорвал приглушенный звук – мелодичный сигнал телефона, доносящийся из соседней комнаты. Ева вздрогнула, пролив немного чая на плед. Николай, не выказав ни малейшего удивления, аккуратно закрыл книгу, положил ее на столик и встал.

– Простите, мне нужно ответить, – бросил он через плечо и направился к двери, оставив ее слегка приоткрытой.

Ева осталась одна. Огонь в камине затрещал громче, словно подначивая ее. Она поставила чашку на стол и прислушалась. Сквозь шум ветра и потрескивание дров до нее донеслись обрывки голоса Николая. Любопытство – или, быть может, инстинкт самосохранения – толкнуло ее вперед. Она бесшумно скинула плед, встала и, стараясь не скрипнуть старыми половицами, прокралась к двери.

Сквозь узкую щель она видела спину Николая. Он стоял у окна, держа у уха старый кнопочный телефон – из тех, что давно вышли из моды. Его голос был тихим, но в маленьком шале слова звучали отчетливо.

– Да, она у меня… – произнес он, и Ева почувствовала, как кровь отхлынула от лица. – Продолжаем по сценарию… Все под контролем.

Ева прижалась к стене, ее сердце заколотилось так громко, что она боялась, Николай услышит. "Она у меня"? Он говорит обо мне? С кем он разговаривает? С Громовым? Мысли закружились в голове, как снежинки в метели за окном. Неужели он заодно с Игорем? Неужели все это – побег, спасение – было частью какого-то плана? Она вспомнила слова Громова, сказанные с холодной усмешкой: "Ты думаешь, ты сбежала? В организации есть люди, которые следят за каждым твоим шагом". Тогда она решила, что это блеф. А теперь…

Страх сжал ее горло. Она больше не могла оставаться здесь. Нужно бежать. Немедленно.

Ева вернулась в гостиную, стараясь двигаться бесшумно. Плед остался лежать на полу, но подбирать его было некогда. Она схватила куртку с крючка у камина, быстро надела ее, бросив взгляд на дверь, за которой все еще говорил Николай. Его голос стал чуть громче, но слов она уже не разбирала – шум в ушах заглушал все. Ботинки стояли у входа, но идти туда значило рисковать – Николай мог выйти в любой момент. Решив, что в носках будет тише, она направилась к другой двери, которую заметила, когда они с Николаем только вошли в шале. Возможно, это выход на задний двор.

Ручка поддалась легко, без скрипа. Ева выскользнула наружу, и холодный воздух ударил в лицо, словно пощечина. Она оказалась на небольшой террасе, засыпанной снегом. Вокруг простирался темный лес, ветер гудел в верхушках сосен, бросая в лицо колючие снежинки. Ева огляделась, пытаясь найти хоть какой-то ориентир. Вдалеке, за деревьями, мерцал слабый свет – возможно, дорога или соседнее шале. Но как туда добраться? Она не знала.

Сзади раздался скрип. Ева резко обернулась и увидела Николая, стоящего в дверном проеме. Его высокий силуэт выделялся на фоне теплого света из шале, и в этот момент он показался ей зловещим, как тень из ночного кошмара.

– Ева, что вы делаете? – его голос был спокоен, но в нем чувствовалась нотка раздражения. – Вернитесь. На улице слишком опасно.

Она попятилась, снег захрустел под ногами. – Я слышала вас, – голос Евы дрожал, выдавая страх. – "Она у меня… Продолжаем по сценарию". Вы говорили обо мне! Вы с Громовым заодно!

Николай нахмурился, шагнув вперед. – О чем вы? Какой разговор?

– Не притворяйтесь! – Ева повысила голос, отступая дальше. – Я все слышала! Вы предатель!

– Ева, вы все не так поняли, – сказал он, поднимая руки, словно пытаясь успокоить ее. – Вернемся внутрь, я объясню.

– Нет! – она развернулась и бросилась бежать, не разбирая дороги.

Ветки хлестали по лицу, цеплялись за куртку, снег проваливался под ногами, но Ева не останавливалась. Холод пробирал до костей, ноги в мокрых носках быстро замерзли, но страх гнал ее вперед. Она не знала, куда бежит, лишь бы подальше от шале, от Николая, от этой новой ловушки.

Наконец, силы покинули ее. Ева остановилась, прислонившись к стволу сосны, и попыталась отдышаться. Пар вырывался изо рта облачками, сердце колотилось в груди. Она огляделась – вокруг только снег и деревья, никаких следов цивилизации. Свет, который она видела с террасы, исчез. Она заблудилась.

Дрожа от холода, Ева обхватила себя руками. Что делать? Возвращаться? Но если Николай действительно с Громовым, это конец. А если нет? Если она ошиблась? Сомнения терзали ее, но выбора не было – стоять на месте означало замерзнуть насмерть.

Внезапно позади послышался хруст снега. Ева обернулась и увидела темную фигуру, медленно приближающуюся сквозь деревья. Это был Николай. Он шел уверенно, не торопясь, словно знал, что она никуда не денется.

– Ева, хватит бегать, – сказал он, остановившись в нескольких шагах. Его голос звучал устало, но твердо. – Вы замерзнете. Давайте вернемся в шале.

Она отступила, но споткнулась о скрытый под снегом корень и рухнула на колени. Холодный снег обжег ладони. Николай шагнул ближе, протянув руку, но Ева отползла назад.

– Не подходите! – крикнула она. – Кто вы такой? Что вам нужно?

Николай вздохнул и опустился на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне. Его глаза, освещенные слабым лунным светом, смотрели прямо на нее. – Хорошо, я расскажу правду. Но сначала вернемся в тепло. Вы заболеете.

Ева молчала, стуча зубами от холода. Она понимала, что долго не продержится. С неохотой кивнув, она позволила Николаю помочь ей встать. Он поддерживал ее за локоть, пока они медленно шли обратно к шале. Каждый шаг давался с трудом, ноги онемели, но Ева стиснула зубы, решив выслушать его объяснения.

В гостиной Николай усадил ее у камина, набросил на плечи сухой плед и протянул кружку горячего чая. Ева взяла ее дрожащими руками, но не пила – смотрела на него, ожидая.

– Ева, я действительно говорил по телефону, – начал он, садясь напротив. Его лицо было серьезным, без тени улыбки. – Но не с Громовым. Я разговаривал с человеком из организации, которая владеет сетью торговых центров. В том числе тем, где вы работаете старшим менеджером.

Ева нахмурилась, сжимая кружку. – С организацией? Зачем?

Николай выдержал паузу, словно подбирая слова. – Все, что с вами произошло – Громов, побег, даже этот вечер, – было частью испытания. Испытания вашей лояльности и стойкости.

– Испытания? – Ева не верила своим ушам. – Вы хотите сказать, что все это подстроено?

– Не совсем, – уточнил Николай. – Громов – реальная угроза. Его махинации с документами, его давление на вас – все это правда. Но организация решила использовать эту ситуацию, чтобы проверить вас. Вы перспективный сотрудник, Ева. Руководство хотело убедиться, что вы сможете справиться с кризисом и не предадите компанию.

Она покачала головой, чувствуя, как внутри закипает гнев. – Это безумие. Зачем такие игры? Почему просто не поговорить со мной?

– В нашем бизнесе, – сказал Николай, глядя ей в глаза, – лояльность доказывается не словами, а делами. Вы прошли испытание. Вы не сломались, не сдались, даже когда думали, что я ваш враг.

Ева отвела взгляд, уставившись на огонь. Ее мысли путались. С одной стороны, слова Николая звучали логично – она действительно справилась, осталась верна компании, несмотря на угрозы Громова. Но с другой – как поверить ему после того, что она слышала? Может, это просто хитрая ложь, чтобы удержать ее здесь?

– А документы? – спросила она, пытаясь найти зацепку. – Они настоящие?

– Да, – кивнул Николай. – И благодаря вам мы сможем разоблачить Громова. Вы сделали больше, чем могли представить.

– И что теперь? – голос Евы стал жестче. – Я прошла ваш тест, и что дальше?

– Теперь вы можете рассчитывать на повышение, – сказал он с легкой улыбкой. – Вы доказали свою ценность.

Ева молчала. Повышение? После всего, через что она прошла, это звучало как насмешка. Она не была уверена, хочет ли оставаться в компании, которая играет такими методами. Но сейчас у нее не было сил спорить. Нужно было время, чтобы все обдумать.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Но я хочу, чтобы Громов ответил за все. По-настоящему.

– Он ответит, – заверил Николай. – Мы этим займемся.

Ева кивнула, но внутри нее росли сомнения. Был ли Николай искренен? Или это очередная часть "сценария", чтобы успокоить ее? Она решила держать ухо востро.

Огонь в камине потрескивал, отбрасывая тени на стены. Ева сидела молча, глядя в пламя, и пыталась понять, где правда, а где ложь. Она прошла испытание, но какой ценой? И что ждет ее впереди – свобода или новая ловушка? Ответов не было, только вопросы, которые эхом звучали в ее голове.

– У меня были с ним дела в прошлом, да. Он опасный человек, но его жадность делает его предсказуемым.

"Дела в прошлом"? Ева мысленно ухватилась за эту фразу. Что за дела? Она хотела спросить больше, но побоялась переиграть. Вместо этого она изобразила слабую улыбку.

– Я просто надеюсь, что он меня здесь не найдет. Не знаю, что бы он сделал…

– Не найдет, – твердо сказал Николай. – Это место вне карты. О нем знают лишь несколько человек.

"Лишь несколько человек," – подумала Ева. "Кто именно? Громов?" Она решила сменить тактику.

– Вы упоминали руководство ПлазаЛинк, – сказала она, чуть наклонив голову, будто в замешательстве. – Они знают, что происходит?

Николай улыбнулся, но в его глазах мелькнуло что-то неуловимое.

– Теперь знают, благодаря вам. Ваши действия запустили процесс.

Ева почувствовала, как пульс участился. "Запустили процесс"? Это звучало зловеще. Она решила сыграть наивность.

– Я просто сделала то, что считала правильным, – сказала она тихо. – Не могла позволить ему уйти безнаказанным.

– И это именно то, что нам нужно было увидеть, – ответил Николай, наклоняясь чуть ближе.

Ева моргнула, изображая недоумение.

– Что вы имеете в виду?

Он выдержал паузу, глядя ей прямо в глаза.

– Ева, все, что произошло – угрозы Громова, ваш побег, даже то, что вы оказались со мной, – это был тест. Тест на вашу преданность и стойкость.

Ева почувствовала, как горло пересохло. Она не знала, верить ему или нет.

– Тест? Вы хотите сказать… это устроила ПлазаЛинк?

– Да, – кивнул Николай. – Нам нужно было убедиться, что вы выдержите давление, что будете бороться за правду, даже если это опасно. И вы справились. Вы прошли.

Ева покачала головой, пытаясь осмыслить услышанное. Часть ее хотела поверить, почувствовать облегчение. Но другая часть кричала, что это ложь, что он манипулирует ею. Телефонный разговор все еще звучал в ее ушах: "Она здесь со мной… Мы будем действовать по плану." Это тоже часть теста? Или что-то большее?

– Но… документы, угрозы моей матери… это было настоящее, – сказала она, добавив в голос нотку растерянности.

– Документы настоящие, да. Преступления Громова тоже. Но ситуация была подстроена, чтобы проверить вас. Нам нужно было знать, из чего вы сделаны.

Ева опустила взгляд, сжимая край пледа. Ей нужно было время, чтобы подумать.

– И что теперь? – спросила она тихо.

– Теперь вы можете расслабиться, – улыбнулся Николай. – Вы доказали себя. ПлазаЛинк разберется с Громовым, а вас ждет награда за смелость. – Помните такую песню? – Николай тихо и проникновенно запел: «Надежда – мой компас земной, а удача – награда за смелость…», затем так же доверительно продолжил:

– Кроме удачи вам полагается заслуженное повышение.

Ева выдавила улыбку, стараясь выглядеть благодарной и слегка ошеломленной.

– Я… даже не знаю, что сказать. Просто рада, что все закончилось.

– Оно закончилось, – заверил Николай, глядя на нее с теплотой. – Можете мне доверять, Ева.

Но, глядя в его глаза, она заметила тень – то ли сомнение, то ли что-то скрытое. Она не могла понять. Пока что она решила играть дальше, изображая облегченную и доверчивую девушку, но внутри готовилась к следующему шагу. Что бы ни затевал Николай, она не собиралась становиться пешкой в его игре.

Николай Иванович взял синюю папку.

– Можно?

Ева кивнула. Он открыл ее и начал листать документы. Его движения были быстрыми, профессиональными. Взгляд выхватывал ключевые цифры, подписи, названия офшорных компаний.

– Банально, – произнес он наконец, закрывая папку. Его голос был спокоен, но в нем чувствовалась сталь. – Но эффективно. Стандартная схема «двойной бухгалтерии» для аренды. Завышение ставок на бумаге, разница – в карман. Подделка подписей честных арендаторов вроде вашего… Андрея. – Он посмотрел на Еву, и она поняла, что скрыть имя не удалось. Его аналитический ум сложил пазл из ее рассказа. – Примитивно, но прибыльно. Игорь всегда был жадным дураком, но удачливым.

– Дураком? – удивилась Ева. – Он опасен!

– Опасен – да, – согласился Николай Иванович. – Потому что туп и предсказуем в своей жадности и жестокости. Как кабан. Но самые опасные кабаны – те, что загнаны в угол. А вы его загнали, Ева. – Он ткнул пальцем в папку. – Этим.

– Что мне делать? – спросила Ева, и в ее голосе снова зазвучала паника. – Он убьет меня! Или маму! Он угрожал…

– Он будет угрожать, – перебил Николай Иванович резко. – Это его метод. Но убийство – слишком грязно даже для него. Слишком много внимания. Он предпочтет сломать вас иным путем. Дискредитировать. Уволить по статье. Запугать до бегства. Или… купить. Его предложение «последнего шанса» – это ловушка.

– Я не вернусь! – вырвалось у Евы.

– Вернуться придется, – сказал Николай Иванович ледяным тоном. – До утра. Как ни в чем не бывало.

Ева вскочила.

– Что?! Нет! Вы не видели его глаз! Он чуть не сбросил меня со склона! Он бросился на меня с пепельницей!

– И что? – Николай Иванович поднял на нее спокойный взгляд. – Вы убежали. С папкой. Но папка – у вас. Он это проверит в первую очередь. Если вы не вернетесь – он поймет, что вы сбежали с уликами. Тогда он бросит все силы, чтобы вас найти и уничтожить. И компромат, и его связи – реальны. Виктор Петрович – лишь верхушка айсберга. – Он встал и подошел к окну, задернутому тяжелыми шторами. Отодвинул край. За стеклом бушевала белая тьма. – Если же вы вернетесь… Спуститесь к завтраку. Бледная, потрепанная – скажете, испугалась метели, заблудилась, набрела на охотничью избушку (он знает, что я тут живу, но считает меня безобидным старым чудаком), переночевала там. Он будет в ярости, но… растерян. Он не будет знать, брали ли вы папку. Видели ли что-то. Его уверенность пошатнется. И это ваш шанс.

– Но папка… – Ева посмотрела на синий конверт.

– Папку мы сфотографируем. Каждый лист. Оригинал… оригинал вы вернете на место. В портфель. До того, как он проснется.

– Вернуть?! – Ева была в ужасе. – Но это доказательство!

– Оригинал в ваших руках – мина замедленного действия, – терпеливо объяснил Николай Иванович. – Если его найдут у вас – вас уничтожат. Если он исчезнет – Громов сойдет с ума и начнет метаться, что еще опаснее. Он должен думать, что все под контролем. Что вы – просто напуганная дурочка, которая случайно набрела на его шале ночью. Что папка на месте. Мы работаем с копиями. Цифровыми. Их можно размножить. Спрятать в сотне мест. Прислать куда надо одним кликом.

Его логика была безжалостной и безупречной. Ева чувствовала, как ее охватывает ледяная волна бессилия. Вернуться к нему? В логово?

– А если он… если он сразу… – она не могла выговорить.

– Не станет, – уверенно сказал Николай Иванович. – Утро. Он будет с похмелья. И он трус в глубине души. Прямого насилия при свидетелях (а персонал в шале есть) он боится. Он попытается давить психологически. Унижать. Запугивать перспективой увольнения, проблем для матери. Вы должны выдержать. Сыграть испуганную, раскаявшуюся дурочку. Это сложнее, чем драться кочергой.

Он подвел ее к ноутбуку, достал компактный, но высококачественный сканер.

– Работаем. Быстро.

Процесс занял почти час. Николай Иванович сканировал листы с поразительной скоростью, его пальцы летали по клавишам. Ева подавала документы, ее глаза цеплялись за знакомые имена (Андрей!), суммы, названия офшоров (Кипр, БВО). Николай сохранял файлы на зашифрованный внешний диск и в "облако" с длинным паролем.

– Свяжитесь с вашим технарем. Артемом. – Николай Иванович протянул ей старый, но рабочий кнопочный телефон (без камеры, без GPS). – Своим пользоваться опасно – Громов мог установить слежку. Скажите ему минимум. Что у вас есть цифровые копии компромата на Громова. Что нужна его помощь для сохранения и анализа. Что вы вернетесь утром и будете на связи. Попросите его осторожно проверить историю Андрея в базе ТЦ. И быть готовым.

Ева с дрожащими руками набрала номер Артема. Он ответил на третьем гудке, голос сонный, но мгновенно насторожившийся.

– Алло? Кто это? Ева? Где ты? Ты в порядке?

– Артем, слушай, – перебила его Ева, стараясь говорить четко, но тихо. – Я в безопасности. Ненадолго. У меня… цифровые доказательства. Против него. Большие. Нужна твоя помощь. Сохранить. Спрятать. Разобраться. И… проверь Андрея Иванова в базе. Аренда. Все платежи. Осторожно! Он может следить.

На том конце повисла пауза. Потом раздался глубокий вдох.

– Я понял. Доказательства… хорошо. Очень хорошо. Присылай. На защищенную почту. Логин:… Запомни и уничтожь. Андрея проверю. Будь осторожна, Ева. Очень. – Его голос дрогнул. – Возвращайся целой.

Она запомнила данные, продиктовала Николаю Ивановичу. Он загрузил файлы на указанный ящик. Потом стер историю звонков и данные на телефоне.

– Теперь папка, – сказал он, глядя на часы. Было около пяти утра. Метель чуть стихла. – Возвращайте. Тихо. Пока он спит. Если проснется… скажете, что искали аспирин. Или воду. Главное – вернуть папку. И вести себя утром как ни в чем не бывало.