Czytaj książkę: «Черное зеркало, белый алтарь»
© Г. Гончарова, 2022
© ООО «Издательство АСТ», 2022
Глава 1
– Нам выпал уникальный шанс! Переход откроется буквально со дня на день!
– И на чьей же территории?
– На территории академии.
Говорящий смолк и обвел взглядом присутствующих.
В глазах слегка зарябило. Драгоценности играли, искрили и переливались под светом магических ламп, делая присутствующих похожими на новогодние елки. Оскорбительно?
Даже подумать о таком в присутствии Совета магов было опасно. Прочитай любой из них мысли наглеца – и расплата не заставила бы себя ждать. Елку бы нахалу засунули… да-да, именно новогоднюю и с игрушками.
Хотя смотрелось собрание действительно забавно, и в глазах бы зарябило у любого. Даже на Бразильском карнавале люди выглядели скромнее.
Но и выбора у тэров не было. Все они происходили из высоких родов. Все они были магами.
И все защищались. А что лучше держит магию, как не драгоценные камни и драгоценный же металл? Ни единого простого украшения не было на мужчинах.
Артефакты и снова артефакты. Защитные и атакующие.
Друг друга маги ненавидели. До изжоги, до икоты, до белых глаз и стиснутых зубов. Они могли обмениваться рукопожатиями и поцелуями, могли говорить о своей симпатии, но каждый в Совете с удовольствием сплясал бы на могилках… да, пожалуй, что и всех остальных его членов.
Да и было магов не так много. Всего тридцать человек – и один председатель. По уровню силы, связей, семей Эр-Сианна…
Поэтому защита, защита и снова защита. И атака – на всякий случай. И нейтралитет.
Убивали бы… но – нейтралитет. Внешне и в Совете. А еще фига за спиной, кукиш в кармане и прицельный плевок в суп соседа. Дипломатические отношения-с.
– Академия…
– Поэтому я настаиваю, что иномирянин должен принадлежать роду Лоринских!
– Академия – достояние не только Лоринских! Вы хотите наложить свои лапы на все!
– Сказал Вельский! Давно ли вы свои лапы тянуть в каждый закоулок перестали?!
Маги, аристократы…
Когда речь идет о выгоде, и о серьезной выгоде, куда и воспитание исчезает? Спустя пять минут в Палате Совета бушевал настоящий двенадцатибалльный шторм. Разве что воды маловато было, плевки все ж не океан. Но брызги слюней разлетались широко! Вдохновенно разлетались…
Наконец споры были закончены.
А решение…
Решение было принято практически соломоново.
Иномирянин будет принадлежать роду Лоринских. Но – до поры.
А потом, когда придет время, иномирянин поработает на благо академии.
Лоринские были недовольны. Но Палата голосовала единогласно, и им ничего не оставалось, кроме как смириться. Они и так получали больше, чем рассчитывали.
Оставалось ждать.
Ждать того редкого момента, когда соприкоснутся миры и человек, наделенный силой, сможет пройти через их грань.
– Туся!
– Брысь.
– Туся, я люблю тебя!
– Кому сказала, сгинь, нечистая сила!
– Ты разбиваешь мне сердце!
Тапка, полетевшая в сторону двери, пролетела мимо. Целюсь я плохо. Спорт – вообще не мое. Даже рядом пробегать не приходилось.
– Ты выгрызаешь мне мозг! Выедаешь печень и выматываешь кишечник…
– Это как? – поневоле заинтересовалась я. – С кишечником?
– Это когда вытаскиваешь кишки и наматываешь их на ножку кровати, – ничуть не смутившись, пояснил однокурсник, заставив Татку сглотнуть. – Тусь, дай сопромуть списать, а?
В сторону Стасика полетела вторая тапка.
Думаете, помогло? Да ни разу!
Мечта всех баб на пяти курсах, очаровательный голубоглазый блондин, плюхнулся на колени и пополз к моей кровати с явным намерением…
Сволочь! Ага, как же! К кровати!
Пирожное с подружкиного стола он прихватить не забыл! Проползая мимо и старательно обходя завал из учебников.
– Эй! – возмутилась Татка. – Это чего?
– Продналог, – нагло ответствовал секс-символ архитектурно-строительного факультета. – Тебе для меня сладкого жалко?
– Жалко, – буркнула я.
– А это была не твоя пироженка. Ты бы гамбургер стрескала, – Стас успешно зажевал «пьяную вишню», вымоченную в таком количестве сиропа, что меня от одного запаха мутило. – Ну Ту-у-усь!
Тьфу! Паразит безрогий…
Я кое-как вытащила из-под кровати конспект и вторую тетрадь – с контрольной.
– У тебя задачки похожие. Цифры подставишь, не переломишься.
Еще я за него контрольные не решала! Ладно еще свои, родные. А кому-то постороннему? Перебьется без халявы! Будь он хоть трижды блондин!
– Туся!!! – возрадовался гигант большого секса. – Я люблю тебя!!!
– Вике скажи…
– Запросто. У меня уже Маринка, – Стас поймал предложенное и вчитался. – Туська, у меня они почти такие же! Завтра тетрадку верну! С меня гамбургер!
– И картошка фри. С двойным соусом, – привередливо заказала я. – Чесночным.
Обожаю чеснок. Смерть вампирам!
Стас скорчил такую рожу, что стало даже страшно. Это он любовь изображал?
А так похоже на олигофрению в степени дебильности…
– Любовь моя! Для тебя – любой каприз! Сразу же со стипухи!
И улетучился. А тапочек не осталось…
Пришлось вставать, идти за ними и лениво затаскивать под кровать. Татка вздыхала со своей койки, на которой возлежала в позе вальяжного тюленя.
– Тусь, он тебе совсем никак?
– Как, – подтвердила я. – Каком и раком.
– Неромантичная ты…
– Зато меня много. И я умная.
Татка вздохнула. Она наблюдала за спектаклем с восторгом, видимо, представляла, что у нас со Стасом все серьезно.
Ага, как же!
У меня с ним может быть серьезно только после гемисферэктомии1, а у него со мной…
Вообще никогда. Потому что обаяшки пятьдесят восьмого размера не входят в его сферу интересов. А вот сопромат входит.
Я в нем разбираюсь, а вот Стас плавает. Отсюда и великая любовь… пропорционально моим размерам. И клятвы до гроба, и пантомима…
Он бы и на стену влез, дай я ему списать.
– Туся… – Татка просто так не успокаивалась. Особенно в припадке романтизьма. – Тусь, а ты мне поможешь?
– С чем?
– Я сегодня в клуб иду. В чем мне пойти?
– В парандже.
– Туська!
– Татка, что бы ты ни надела – Димке все равно плевать. Он с тобой крутит назло Людке. Посмотри, на кого я тебя променял…
Подруга злобно засопела и отстала. Принялась прикидывать к себе наряды.
Напрасные труды. В любом наряде мы с ней похожи на атакующие боеголовки.
Да, вот так и бывает в жизни.
Я – Наташа Ласкина, она – Наташа Лискина. Мы пришли в один класс, сели за одну парту – и не расставались до одиннадцатого класса. Я тянула Татку по всем логическим предметам, а она меня по всем филологическим.
Так и прошли до одиннадцатого класса. Я у нее сдирала все сочинения, а она у меня всю математику. А еще мы были ужасно похожи.
Обе темноволосые, невысокие, кареглазые, разве что у меня глаза чуточку посветлее, и обе – пятьдесят восьмого размера. Хоть груди, хоть попы. Только у меня это за счет пристрастия к американскому фастфуду, а Татка не может пройти мимо пирожного. Утащит и сожрет.
Она даже на Стаса не ругалась потому, что в холодильнике еще четыре «вишни» лежат. А вот будь оно последним…
Подруга бы сожрала самого Стаса. Точно.
Вообще мы разные. Я с математическим складом ума, Татка – с гуманитарным. Я – ехидна и гадина, она – безнадежный романтик. Безнадежный потому, что в наше время мужчины не смотрят на женщин с большой попой. Даже если ее размеры прямо пропорциональны запасам любви и нежности в душе девушки.
Я твердо знаю – мужиками надо увлекаться, когда твердо встанешь на ноги. Выучишься, построишь карьеру, обеспечишь себя, а в идеале еще и детей, вот тогда…
Тогда всех разберут?
Ничего страшного, сделаю ЭКО. Или просто подберу подходящий генофонд на пару-тройку ночей. Так оно проще, чем в подушку рыдать.
Татка вот постоянно рыдает.
Она читает романы, загадив ими половину нашей комнаты в общаге, она страдает, она переживает, она примеряет ситуации на себя, она регулярно влюбляется в очередного барана, похожего на героя романа…
Разве что в ректора не влюбилась, но это потому, что Михаил Леонидович похож на атакующего Колобка. Правда, колобочек там титановый, но троекратная разница в возрасте тоже тормозит романтику. Да и ректор предпочитает стройняшек.
Я тоже читаю.
«Его руки опустились на ее талию, и слон страсти вырвался из ее груди…»
Боевой слоник оказался.
«У него были самые сексуальные глаза на свете – невероятно синие, с чувственным разрезом и вальяжными ресницами».
Чувственный разрез – это как? Поперек? Брр… Вальяжные ресницы я даже представить не пыталась.
«Она мечтала о нем с тех самых пор, как впервые стала женщиной. И каждый месяц, когда это время наступало вновь и вновь, ее мечты возобновлялись с новой силой»2.
На это даже у меня фантазии не хватило.
Влюбляется Татка с периодичностью раз в месяц. Страдает, садится на диету, потом понимает, что все напрасно, и опять наедается пирожных.
Я учусь на АСФ, Татка на филфаке. В остальном же мы неразлучны.
Живем в одной комнате общаги, вместе выживаем на стипендии и помощь из дома, даже гардероб у нас общий, все равно размер один. Разве что…
Темноволосые мы были до лета одинаково, а сейчас Татка – блондинка. Крашеная. Насмотрелась и начиталась, вот и решила, что джентльмены предпочитают блондинок.
Так-то да, но ведь в нее можно трех Мэрилин Монро запихать! И еще запас останется!
Да, у меня тоже размеры богатые. Но я и не блондинка.
– Тусь, а ты уверена насчет Димки?
– Да знаю я все, – отмахнулась я. – Юрик рассказал.
– А может, он соврал?
– Нет. У него еще зачет впереди, а списывает он у меня.
– Все равно пойду! – решила Татка и вытащила из шкафа мое черное платье. – Хоть пожру на халяву.
– Правильно, обожри его, – одобрила я. – И возьми к платью красный палантин. Там, на вешалке.
– Мне не пойдет. У меня теперь волосы светлые!
– И что?
– Блондинка в красном смотрится вызывающе.
Да, дамские журналы Татка тоже читает.
– Тогда возьми голубой платок. Будет лучше смотреться.
– Туська, спасибо! Ты чудо!
Я провела рукой по своим волосам:
– Топай давай. А я пока волосы намажу, маску сделаю…
– Давай я тебе дам! Вот, мне в аптеке подсунули на сдачу. – Татка протянула мне пакетик.
– Белая хна?
– Ага! Укрепляет волосы, придает им силу…
Надпись на пакетике была сделана какой-то арабской вязью. Это вдохновляло. И в то же время…
– А я от нее не облезу?
– Тусь, я все покупала в фирменном магазине!
Тоже верно. Экокосметика – наше все. Лучше один раз намазать на моську глину, чем сорок раз – отходы нефтедобычи. Поэтому Татка взяла на себя снабжение нас обеих косметикой, не покупает ничего с парабенами, проверяет состав и ездит за кремами через полгорода.
Вроде пока все живы.
– Спасибо. Намажу…
– Держать двадцать минут. Пользуйся.
Я кивнула и завалилась на диван с книжкой.
Вторую половину комнаты занимали мои детективы. Условие было одно – максимум интриг и расследований, минимум любовных линий. Предпочтение отдавалось Гарднеру, Стауту и Чандлеру. Люблю, когда даже я не могу назвать убийцу сразу.
Впрочем, среди современников у меня тоже есть свои любимцы. К примеру, Тесс Герритсен или Стивен Кинг. Когда он урезает мистического осетра до селедки, получается весьма неплохо. А то объяснять обычный человеческий сволочизм мистикой – к чему? Человек и без всякой мистики столько пакостей натворит, с ума сойдешь расхлебывать!
Дин Кунц тоже весьма интересен…
Но романтика! Вот что портит мне настроение, так это вечные облизывания героями то чувств, то страданий, то попросту друг друга.
И почему книги без романтической линии не продаются? Кто вбил это издателям в голову? Вот Конан Дойлу за Холмса вообще сэра пожаловали, а где там секс? Где любовная линия? Все на интригах, и ведь как написано! Восторг в любую погоду!
Через час после ухода Татки я намазала голову. Полежала двадцать минут, потом пошла смывать волосы, а потом…
– Татка!!! Убью!!!
Я не знаю, кто и что дал этой идиотке. Но мои волосы были теперь двухцветными. У корней – белыми. На концах – черными. По контрасту так и казалось.
Интернет послушно подсказал, что есть два вида хны – белая и бесцветная. Одна волосы обесцвечивает, вторая укрепляет. Вот под первую я и попала.
Ну и Татка попала заодно. Придет – прикончу!!!
Зар-раза!
Подругу я так и не убила.
Во-первых, общага – это место, где всегда водятся девушки. Ко мне они относятся хорошо, понимая, что я не конкурентка, и могут помочь в трудных ситуациях.
Эта ситуация была именно такой.
По счастью, у одной из восьми девчонок, которые услышали мой вопль боевого слона и примчались на выручку, нашелся еще один пробник краски, так что к концу вечера я была уже стопроцентно натуральной блондинкой. Ладно, волосы не голова, отрастут.
Во-вторых, Татка вернулась домой такая грустная, что мне даже жалко ее стало.
Димка действительно делал все возможное, чтобы помириться с Людкой. И помирился на этой вечеринке.
В итоге Татка осталась одна и ушла из клуба одна, а Димка и его любовь остались лизаться на балконе. Аппетит это подруге не отбило, и она надеялась, что хотя бы разорит гада на закусках и выпивке. Специально заказала что подороже, еще и с собой взяла, что смогла.
Но… денежная компенсация все равно не отменяет моральных страданий романтичной дурехи.
– Тусь, ну вот почему так?
– По жизни.
– Ту-уся…
– Татка, запомни: чем больше мужиков мы любим, тем гаже будет их ответ.
– Э-э-э?
– Лупите меня, лупите… я готова! Я вся ваша!
– Это пятьдесят оттенков садомазо?
– Нет. Это реальность жизни. Если мужчины тебе не нужны, то ты им точно нужна.
– Не нужна…
Кажется, подруга собиралась впасть в депрессию. Я полезла в холодильник:
– Пирожное съешь?
– И мороженое тоже давай сюда…
Ну вот. Эндорфины атакуют…
А Димка… Пошел он! К Люське! Все равно та его бросит, как только найдет парня с московской пропиской. Я-то знаю…
Димка, кстати, ломился к нам ночью.
Орал, что Татка сожрала продуктов на бешеные тысячи и он паспорт в залог оставил. Так что теперь она ему должна. Крепко…
Пришлось позвонить Сене. Моему однокурснику, который жил в этой же общаге, но этажом ниже. Плевать, что уже за полночь!
А чего? Я ему контрольную сделала по терверу3! И бесплатно! По-дружески! Пусть отрабатывает!
Сеня вышел, поднял Димку за шкирку и внятно объяснил, что ночь, люди спят. А ты сейчас пойдешь плавать в унитазе, ясно? Не нравится? Тогда пошел отсюда, и чтобы больше не приходил! А то ногами побью. Больно.
Тем более Димка похож на эльфа – тощий, щуплый и блондин. А Сеня – на Николая Валуева. И тоже боксом занимается. Там кулаки что дыня. А трижды сломанный нос не располагает к спорам.
Димка попробовал что-то вякнуть, но призрак унитаза замаячил перед глазами как живой. То есть Сеня потащил его к туалету. Пришлось герою-любовнику уйти несолоно хлебавши…
Ничего, пусть Людку сдаст в аренду на денек. Эта все долги отработает. Ему еще и доплатят, чтоб от нее избавиться.
Да, я злая. И завидую тем, у кого попа не пятьдесят, а сорок восьмого размера. И коварная. И подлая.
А теперь еще и блондинка… О! Это – камуфляж!
Котлету – и спать!
Утро добрым не бывает. Особенно если ты не выспишься.
– Ту-у-уся!
– Татка, иди на фиг.
– Ну Ту-у-уся! Билет же пропадет!
– Отвали!
– Я за него деньги платила.
– И?
– Не вернут…
– Езжай с соплями. Там все такие будут или через одного.
– Ту-у-уся!
Я вздохнула и оторвала попу от кровати.
Дура я, дура… Да.
И это – неизлечимо. Но денег жалко…
Татка у нас находится в перманентном поиске Мужчины Своей Мечты.
Разочаровавшись в клубах, выставках, музеях и кино, она обратилась к экскурсиям. Искренне надеясь, что он или поедет смотреть старинные развалины, или обнаружится в развалинах и сразу же влюбится… Объяснять ей, что нормальные мужики не по церквам ездят, а на работу, я не пытаюсь. Не услышит. Бесполезно.
Путешествует она каждую неделю. То в один город, то в другой.
Пыталась и меня сагитировать, но я раз съездила и бросила. Лучше я по Интернету путешествовать буду. И по Парижам, и по Лондонам – только на нужные сайты зайди.
Сегодня они вообще едут по деревням. Там какой-то храм есть, в котором чудотворный источник, в другом сам Николай Второй побывал, в третьем…
Короче – скукота. Но… уплочено, буду давиться.
Татка бы и сама, но коварное вчерашнее мороженое сработало не в ту сторону. И подруга проснулась с красным горлом, красными глазами и красным носом. С пол-литром соплей.
Я плюнула и принялась собираться.
На дворе у нас осень. Грязно, холодно, гадко.
Итак…
Спортивный костюм. Теплый, флисовый, безразмерный, приятного темненького цвета. Да, он меня стройнит! Завидуйте!
Майка, свитер, пончо. Платок на шею, кроссовки на ноги. Сумку на плечо. В сумку шесть бутербродов, бутылка с водой, с колой, пара шоколадок, ну и всякие мелочи…
Да, я люблю поесть.
И плевать мне на чужое мнение. И на размер своей попы – тоже! Все мое, а кому не нравится – не смотрите! Не заставляю!
Зачем Татка подвергает себя таким мучениям?
Автобус был достаточно старый, кресла маленькие, соседи болтали, жрали и воняли (в буквальном смысле, кто по́том, кто еще чем).
Экскурсовод верещала так, что ее хотелось тромбоном ударить, а сзади сидела пара с ребенком. Маленьким, двухлетним.
За время поездки они ему успели два раза поменять подгузник…
На фига тащить ребенка на экскурсии?! Объясните мне!!!
Ы-ы-ы!!! Что б я еще хоть раз! Лучше шесть контрольных за вечер сделать!!!
Церкви, по которым мы шлялись, тоже не впечатлили. Атеистка я, атеистка.
Постройки, конечно, впечатляют, а вот все остальное… Да какая мне разница?
– Ты б хоть голову покрыла, бесстыдница!
Я обернулась.
Атакующая бабка смотрела на меня, как Ленин на буржуазию. Учитывая ее возраст. И – да. Что я, дура, что ли? Осенью юбку таскать? Штаны, и только штаны, и спасибо тем, кто ввел моду на спортивные костюмы. В них я на человека похожа… иногда.
– Бабусь, – вежливо сказала я. – Ты меня всерьез, что ли, в блудницы записываешь? Я ж на любого сверху сяду, да и раздавлю, во мне целомудрия и без платочка на троих слонов хватит.
Бабка оценила мои габариты. Поперхнулась заготовленной фразой и удрала.
Я лениво сфотографировала храм, скинула фотки Татке. Потом еще экскурсантов втихую нащелкала. Тоже сбросила.
Пусть не расстраивается, ничего она не пропустила. Нет здесь никакого Мужчины Ее Мечты.
– Девушка…
Я обернулась:
– Чего?
А потом-то слов и не осталось. Вот ведь… бывает такая красота – и не в журналах! Передо мной стоял Мужчина Таткиной Мечты.
Судите сами. Высокий, с такой фигурой, что все атлеты мира горько плачут, стройный, мускулистый, с роскошными золотыми локонами, голубыми глазами и потрясающим лицом. Одновременно и красивым, и мужественным.
Создает же природа такое совершенство!
– Девушка, вас зовут Наташа? Разрешите, я вам помогу…
– А… э…
Как-то у меня язык отнялся. Слов не было, а спрашивать у парня, давно ли он извращенец, как-то некрасиво. И откуда он мое имя знает? Но мое вяканье приняли за знак согласия. И подхватили под локоть.
– Ничего не бойтесь, Наташа, нам надо идти. Нас очень ждут. Вас ждут. Вас ждет великая судьба. Вы будете счастливы, очень счастливы…
– А… э…
И пальцы у него оказались железные. Явно не только книжки листает в свободное время. Не вывернешься.
– Не переживайте, никуда автобус не уедет. Или я вас сам довезу до города, у меня тут машина рядом.
Для перевозки крупного рогатого скота?
Но почему-то и это спросить не удалось. От парня исходил какой-то странный запах. Горький, незнакомый, и от него голова кружится… и в глазах чего-то плывет, размывается как-то…
Ноги подогнулись.
Получи, вражина, тушку! Есть еще один плюс в моем весе. Любой маньяк плюнет да и удерет искать добычу полегче.
– Она?
– Да. Все совпадает… Светловолосая, толстая… зовут – Наташа.
– Она сама сказала?
– Да. И вообще, дядя, двух таких коров в одном месте быть просто не может. А способности у нее есть, и сильные. Она меня сразу увидела и почувствовала тоже сразу. И через переход прошла легко. Меня до сих пор мутит, а эта просто в обморок упала.
Все верно, межмировые переходы – штука сложная. Даже в проекции блондин был настолько измучен, что едва держался на ногах. А тошнота – побочный эффект истощения.
Но – необходимость. Если иномирянин работает на Лоринских, им и стараться. Ждать момента, вкладывать силу в портал, приглашать потенциального мага…
– Тогда садись. Сейчас она придет в себя, и будем разговаривать.
– Пфф… было бы о чем! Очередная тупая романтичная дура! Все они такие.
– Цыц, сопляк! Это не дура, это наше выгодное вложение, понял?
Под злым взглядом дяди племянничек опускается в кресло и ждет.
Надо. Выбора нет – надо.
Оторвите мне голову и приставьте попу!
Нет, не так! Оторвите голову тому, по чьей вине болит моя!
Я открыла глаза – и тут же зажмурила обратно. С закрытыми глазами боль была терпима, с открытыми – убивала. Меня хватило только на тихий стон.
– Уй… какого руста?4
– Наташенька, вы пришли в себя?
Голос был такой медовый, что захотелось чесночком зажевать.
– Не-е-ет, – простонала я, уподобляясь дохлой козе. – Бо-о-ольно-о-о…
– Сейчас мы это исправим, подождите секундочку.
Мне оторвут голову? Плевать, я согласна на декапитацию5.
На виски легли прохладные пальцы.
– Секунду…
Секунды хватило. Я заорала.
Голову словно ржавым тупым штырем пробили, да еще и повернули два раза.
– Ай-й-й!!! Уй-й-й!!!
– Попробуйте открыть глаза, Наташенька.
Я хотела было послать подонка во все архивольты, но внезапно обнаружила: голова-то уже не болит! Правда? Правда.
Пробуем открыть глаза.
Итак… кабинет. Большой, даже огромный, у нас актовый зал в университете меньше. А по роскоши и кабинет ректора не дотягивает. Стены в панелях, даже на первый взгляд дорогих, потолок в лепнине, окна в витражах…
Стол?
Оу, стол здесь даже не двухспальный. Здесь можно впятером разместиться и подходящие позы выбрать. Не толкаясь локтями. Черное дерево, отделка перламутром…
Цена?
Лучше не думать. А вот и двое мужчин рядом со столом. Первый – как раз тот блондинчик, который атаковал меня у церкви. Эх, не повезло, я надеялась, что из него блинчик получится. С мясом. Всмятку.
Второй… второй – еще лучше, потому как старше. Выглядит как потомственный английский лорд, но намного симпатичнее. Костюм в духе не пойми какой эпохи, из синего бархата, золотое шитье гармонирует с гладко зачесанными золотыми волосами, а глаза у него синие-синие. Сапфиры отдыхают.
Лицо такое… очень мужское. От высокого лба до твердого подбородка – само совершенство. Мэри Поппинс а-ля мужской пол.
Я попала в инкубатор для суперменов?
Мужчины молчали, давая мне время прийти в себя. Ладно…
– Добрый день? – нерешительно поздоровалась я.
Робостью меня никто не попрекнет, но такие экземпляры не каждый день встречаются! Поневоле смутишься!
– Здравствуйте, Наташенька, – расплылся в приторной улыбке старший. – На правах ректора нашей академии позвольте приветствовать вас в мире Эр-Сианн.
Я помотала головой:
– Простите, где?
– Давайте я кратенько расскажу вам, что случилось, а потом мы вместе решим, что будем делать.
Я закатила глаза:
– Да, пожалуйста…
Судя по тому, какими взглядами обменялись мужчины, все уже было решено. А значит, нечего и трепыхаться. Даже если это какое-то идиотское реалити-шоу, надо подождать, пока на стол выложат все карты.
– Позвольте представиться, мое имя Садовар Лоринский, я ректор академии.
– Наташа. Очень приятно, – кивнула я.
Сработал рефлекс. Ректор же! Полным именем не представишься, ты для него тля березовая! Это я ему выкаю, а он мне может и тыкать.
– Мне тоже, Наташа. Мне тоже. Таэра Лискина, вы сейчас находитесь в мире Эр-Сианн, в старейшей Академии магии имени Крадоса Олмарского. Наш мир находится… видите цветок?
Цветок был похож на пушистую ромашку. Словно лепестков у нее втрое больше, чем у обычной.
– Да.
– Мы на соседних лепестках. И в месте стыка можно пройти с одного лепестка на другой. А можно и перевести человека через этот стык.
– Зачем?
Мужчины явно ожидали вопроса.
– Потому что в нашем мире есть небольшая проблема. Как вы поняли, в нашем мире есть магия.
Надеюсь, к черному властелину меня не пошлют? А то я их тоже… пошлю.
– Белая и черная?
– Н-нет… магия – нейтральная стихия, есть предрасположенность человека к тому или иному направлению, но не более того. Черной или белой магия не бывает. Хотя черный цвет принадлежит факультету целителей, белый – тем, кто работает с неживой материей, ну и цвета стихии: красный – огонь, синий – вода, зеленый – земля, серый – воздух.
Я кивнула:
– И что?
– Нам нужны маги, – просто сказал ректор. – А вы, таэра Лискина, магиня, и сильная.
Я потерла лоб.
– Таэра… это что?
Про Лискину, которая вовсе даже Ласкина, я пока не уточняла. Зачем? И так ясно, меня перепутали с Таткой. Шансы – сто процентов. Мы с ней удивительно похожи… и этот младший блондин спросил, зовут ли меня Наташа…
Точно, на Татку нацелились.
Но зачем? И подойду ли им я? Маг – это ведь не размер попы, это способности. Есть ли они у Татки, не знаю, а у меня могут и не обнаружиться.
– У нас так обращаются к незамужней девушке. Мужчина – тэр. Замужняя дама – атара.
– Понятно. Вы вербуете добровольцев из окрестных миров? Из всех?
Ректор чуточку смутился. Или талантливо сыграл смущение. Нашего словами точно не смутить было, разве что параллельно у него на столе раздеться. И то, по утверждению секретарши, всякое бывало.
– Не то чтобы вербуем. Магия в нашем мире иссякает. И сильные маги рождаются при условии вливания новой крови в жилы старых семей. Поэтому нам нужны маги, но… не только. Те, кто будет жить в нашем мире, рожать детей…
Я потерла лоб:
– Не понимаю…
Как хорошо выглядеть тупой овцой! Прелесть просто. Хотя для этого меня сюда и приволокли, похоже. Тупая племенная овца. Корова, учитывая габариты.
Мм… а кто у нас герой-размноженец?
Ректор едва глаза не закатил. Пра-авильно, так меня! Между прочим, у меня по сопромату – заслуженная пятерка. И любую математику, любые формулы я осваиваю за пару минут. Они мои, родные и надежные.
Но людям так успешно вбивается в головы мысль о глупых толстяках, что грех не воспользоваться.
Конечно, толстый человек – больной человек, глупый, если этого не понимает, слабовольный…
Мысль о том, что толстякам в жизни проще, не приходит в головы таких людей. А тем не менее я не трачу время на разборки с однокурсниками, меня не пытаются поиметь озабоченные кобели, которых неожиданно много в институте, я ем, что и когда захочу.
А захочу избавиться от лишнего веса – избавлюсь. Надо будет просто подойти к этому как к очередной задаче. Я смогу.
Но зачем это объяснять мужику, который глядит на меня с брезгливостью?
Кстати…
Твою консоль!
Это они Наташку пытались украсть. И… если бы им удалось… я представила Татку на своем месте.
Она бы уже висела на шее у ректора, обливая его слезами и соплями благодарности. Или на блондинчика-младшего запала бы.
А я не могу. Чует попа непорядок.
Что-то есть такое… ну слишком картинно это все звучит. Нам нужны маги! Нам нужны вы! И все у вас будет хорошо!
Ничего не напоминает?
Как по мне, так у нас каждый кидала с такой сказочкой ходит!
Кстати, еще один плюс большой попы. Она чувствительнее.
Ректор по второму кругу объяснял мне мою задачу.
Учиться (хотя бы начать), выйти замуж (побыстрее) и размножаться на благо мира (см. устройство – ксерокс). Я покивала и похлопала ресницами. Они у меня длинные, шикарные. И глаза большие… были. Пока лицо было меньше. Сейчас они кажутся поросячьими, чего уж там. Себя надо оценивать здраво, хотя и обидно бывает иногда.
– Скажите, а у меня правда есть эта… магия?
– Что заставляет вас сомневаться, Наташенька?
– В нашем мире ее нет. Точно.
– Может, вы просто не все знаете?
Я пожала плечами:
– А чего? Если кругом одни шарлатаны бегают?
– Мы можем это сразу же проверить, – медовым голосом сообщил ректор. – Если вы положите ручки вот на этот шарик.
Шарик напоминал здоровущий глобус. Только сделанный из хрусталя. Стоял он на подставке в виде грифоньих или еще чьих-то когтистых лап и выглядел очень солидно. Ломаться я не стала:
– А если ее нет, вы меня обратно отправите?
– Наташенька, поверьте, магия у вас есть. Иначе бы вы не увидели Аделаса, не прошли через переход, не оправились от него так быстро. Вопрос только в направленности.
О как! Я – маг? Круто? Не знаю, лишь бы всмятку не размазали…
Кое-как я выбралась из кресла (выдралась с боем, какая зараза делает такие узкие сиденья?!) и подобралась поближе к шарику. Блондинчику, который смотрел на меня с брезгливостью, достался толчок литым бедром. А чего он?
Я не просила меня похищать!
И вообще… судя по Стасику – сам козел!
Шарик на ощупь оказался теплым и приятным. Не холодным и не гладеньким, а словно бархатом обтянутый. И с подогревом. Так и тянет погладить.
И вызвать врача «пальцы-глаз». А то видишь одно, а чувствуешь другое.
А потом под моими руками засветился белый цвет. Яркий такой, насыщенный…
– Магия неживого, – подвел итог ректор.
– Чего?! – я аж от шарика отскочила. Не рассчитала немного, правда. Наткнулась на кресло с блондином, споткнулась – и свалилась на него сверху. А учитывая мой вес…
Последний раз это было сто восемнадцать килограммов. Увы…
Кресло выдержало. Не справился блондин. Пошатнулся – и мы завалились на пол. Мне больно впилось что-то в бок, снизу послышались матюги…
Ректор смотрел с отвращением. Потом повел как-то так рукой…
Меня вздернуло наверх и подвесило в воздухе, словно Буратинку на крючок.
Вслед за мной вздернуло блондина. Потом кресло.
– Магия неживого, таэра, не является некромантией. Это значит, что вы можете работать с неживыми предметами.
– Не понимаю.
«Кто бы сомневался?!» – было написано на лбу ректора пятьдесят восьмым капсом. Но мужчина пересилил себя и принялся объяснять.
Химия делится на органику и неорганику. Магия – помимо стихийной – на магию живого и неживого. Магия живого – это не обязательно врачи. Это и садоводы, и косметологи, и животноводы… да мало ли применений? Хоть бы и агроном – кто сомневается, что капуста живая? Еще как живая, хорошо хоть не матерится с грядки!
Магия неживого – это тебе и некроманты, и архитекторы, и скульпторы, к примеру, и много еще чего. Только работай…
Звучало логично. В конце концов, ножом может владеть хирург, маньяк, мясник, нож от этого не меняется. Просто направление магии.
Я покивала:
– Понятно.
– Ну, если понятно, таэра, тогда давайте подпишем приказ о вашем зачислении на отделение неживой материи, первый курс.
– А зачем?
– Вы же будете здесь учиться. Как без приказа? Надо определить вас в общежитие, выдать стипендию…
– А назад нельзя?
Мужчин перекосило. И что-то мне подсказывало – не от моей тупости. Просто не хотелось им меня назад отправлять. Но Татка точно поныла бы.
– У меня там родные, друзья и сессия…
Что, кстати, чистая правда в отношении подруги. Это у меня родители развелись, папан второй раз женился, маман вышла замуж, и оба прекрасно себя чувствуют. Не могу сказать, что мне это нравится, но меня как раз и не спрашивали. У них новые семьи, дети…
