Czytaj książkę: «Секрет еловых писем»
Frauke Scheunemann
Winston – Agent auf Leisen Pfoten
© 2014 Loewe Verlag GmbH, Bindlach.
© Гилярова Ирина, перевод на русский язык, 2018
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
Посвящается всем бабушкам.
Что бы мы без вас делали!
Пролог. Я герой. Или не совсем герой?
– Сейчас я тебе покажу, как царапаться, мерзкая дрянь! – Огромный человек протянул к Одетте свою ручищу. Одетта забилась в угол, испуганно прижалась к стене, но все было напрасно. Сейчас он схватит ее. Еще несколько секунд – и она пропала. Но громила просчитался. Его планы нарушил я, Уинстон Черчилль, кот без страха и упрека! Мгновенно оценив расстояние, я совершил прыжок. Отчаянный и бесстрашный! Одна секунда – и я уже вцепился когтями в плечи этого негодяя. От него воняло сигаретным дымом и елкой! Да-да, действительно тем деревом, которое всегда приносит Вернер перед Рождеством. Поразительно! Впрочем, думать о рождественских елках мне было некогда. Этот тип задергался, стараясь избавиться от меня. Тогда я решительно вонзил когти ему в щеку.
– А-а-а-а-а! Что такое?! – Он сразу забыл про Одетту и попытался ударить меня. Но я ловко увертывался, и он все время промахивался.
Одетта, самая красивая в мире белая кошка, выскочила из угла.
– Беги, Одетта, беги! – крикнул я ей. – Я постараюсь его отвлечь!
– Нет, Уинстон, без тебя я никуда не пойду!
– Не спорь, Одетта! Беги скорее! Так будет лучше! – снова воскликнул я, и мое маленькое кошачье сердце радостно забилось – ведь Одетта хотела остаться со мной! И тут я нанес парню еще один удар лапой. Он взвыл и снова попытался меня стукнуть.
– Ах, Уинстон, – мяукнула Одетта, – ты так…
– …растолстел! Подвинься, приятель!
РАСТОЛСТЕЛ?! Одетта!!! Как это понимать?! Я открыл глаза и с недоумением посмотрел на Одетту. Как она могла так жестоко меня обидеть?! Ведь я ее герой и спаситель!
Позвольте представиться: Кот Уинстон, советник девочек, а вовсе не «комнатный тигр»!
Нет-нет, как выяснилось, Одетта тут ни при чем. Меня обидел мой хозяин, профессор Вернер Хагедорн. Ему, видите ли, понадобилось сесть. И он выбрал диван, на котором дремал я, причем мне снилось, как я спасаю Одетту от закоренелого негодяя, врага кошек. Какая досада! Сон был потрясающий, а я так и не успел узнать, что Одетта хотела мне сказать. Увы, в реальной жизни мы беседовали с ней не так часто. В конце концов, я ведь жил здесь, на втором этаже, в доме номер 106-а на Хохаллее, в аристократическом районе Гамбурга под названием Харвестехуде, а Одетта чаще всего бродила на заднем дворе нашего дома. Но вместо того чтобы услышать, что шепнет мне на ухо Одетта, я получил толчок в бок. Вернер бесцеремонно отодвинул меня в сторону и тут же плюхнулся на мое место. Вопиющая бесцеремонность! Если он и теперь рассчитывал, что я позволю ему почесать меня за ухом, то он ошибался. И вообще, мне уже есть к кому приласкаться и без него. Да-да, потому что с недавних пор мы с Вернером жили уже не вдвоем в нашей большой старинной квартире: у нас появились две очень приятные соседки – Анна и Кира. Поначалу Анна просто работала у нас в дневное время экономкой, но потом она убежала от своего бывшего друга и с тех пор жила в нашей квартире вместе с дочкой Кирой.
Мы с Кирой уже пережили невероятное приключение, и хотя до этого я был уверен, что терпеть не могу детей, мы с ней стали лучшими друзьями. Вот еще одна причина, почему я решил уйти от моего глупого и бесцеремонного профессора и отправиться на поиски Киры. Пускай он теперь сидит один на моем диване!
Я быстро пробежал до конца нашего длинного коридора. Там находилась бывшая комната для гостей, где теперь жила Кира. Дверь была прикрыта неплотно. Я сунул в щелку нос, а потом пролез и весь. Кира сидела возле окна за маленьким письменным столом. Наверное, делала домашнее задание. Двумя прыжками я очутился сначала на кровати, а потом и на крышке стола. И действительно: Кира что-то писала в школьной тетради.
– Привет, Уинстон! – обрадовалась она и почесала меня за ухом. Мяу, вот это уместное приветствие! Я соскочил со стола ей на колени и замурлыкал. Раз уж мне не суждено досмотреть мой чудесный сон, то хотя бы получу здесь заслуженную ласку из приятных рук. Я замурлыкал громче.
– Да, мой хороший! Тебе нравится, правда? – Кира улыбнулась. – Уинстон, между прочим, Паули и Том спрашивали, как ты поживаешь. Наши друзья не забывают тебя, понятно?
Паули (вообще-то правильнее – Паула) и Том были одноклассниками Киры и ее лучшими друзьями. Они учились в 7-м «Б» классе гамбургской гимназии «Вильгельмина». Паули и Том – суперские ребята, я сам мог в этом убедиться. Как мне это удалось, раз я кот? Да очень просто: мы с Кирой нечаянно обменялись телами, и я, оказавшись на время двенадцатилетней девочкой, ходил в гимназию. Что? Это НЕВОЗМОЖНО? Еще как возможно! И при этом мы даже разоблачили преступника и спасли Анну, маму Киры, от огромных неприятностей с полицией. А потом снова вернулись каждый в свое тело и я опять стал котом. Святые сардины в масле, это было незабываемое приключение!
Но расскажу все по порядку.
Несколько недель назад мы с Кирой попали в грозу и спрятались от ливня у медной катушки на стройплощадке. В катушку ударила молния. Это произошло в тот момент, когда мы с Кирой жаловались на жизнь и мечтали стать кем-то другим. Увы, наше желание неожиданно сбылось: когда после удара молнии мы пришли в себя, все переменилось. Я, Уинстон, очутился в теле девочки Киры, а она, Кира, стала черным котом Уинстоном, короткошерстным британцем. А еще мы вдруг обрели способность обмениваться мыслями! Хотя это умение было довольно полезным и теперь я часто жалею, что мы его опять утратили, но обмен телами нас никак не устраивал. Мне совершенно не нравилось рано вставать каждое утро и идти вместо Киры в школу. Поначалу все было просто ужасно. Подлая Леония и ее дурацкие подружки устроили мне настоящую травлю. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не Том и Паули. Они мне здорово помогли. Еще я чуточку горжусь тем, что это я сам стал их другом и сделал такой подарок Кире – ведь поначалу они не знали, что я кот, а без меня Кире и в голову бы не пришло с ними подружиться. Так что я оказался вроде как советником девочки Киры.
Несмотря на наши захватывающие и опасные приключения, я не хотел всю жизнь оставаться человеком. Ведь в глубине души я все равно был четвероногим, а не двуногим. Кира тоже мечтала вернуться в свое тело. Мы с ней долго ломали голову, как нам совершить обратный обмен, даже были готовы снова рискнуть и выйти в грозу на улицу. Мы почти уже потеряли надежду, но тут Тому пришла в голову спасительная мысль. В общем, все обошлось без грозы и без разряда молнии… У нашей истории был счастливый конец – Кира снова стала девочкой, а я – котом. Но с тех пор мы, к сожалению, больше не могли читать мысли друг друга. Во всяком случае, обмениваться мыслями и разговаривать. Хотя мы по-прежнему прекрасно понимали друг друга. Поэтому Кира знала, что я буду ужасно рад повидаться с Томом и Паули.
– Уинстон, между прочим, мы договорились встретиться сегодня после обеда в кафе-мороженом. Я решила взять тебя с собой. Но перед этим мы заглянем на задний двор и навестим твоих четвероногих сородичей. Вернее, одну из них. – Кира подмигнула.
Разумеется, она знала, что я без ума от Одетты. В конце концов, раньше мы часто говорили с ней об этом. Одетта самая красивая кошечка на свете. У нее белоснежная шелковистая шерстка и такие черные глаза, что я тону в их головокружительной и загадочной глубине. И хотя она живет во дворе, как и другие бродячие кошки, она настоящая аристократка. К сожалению, она долго считала меня так называемым «комнатным тигром» – избалованным воображалой, который презирает всех бродячих кошек. Конечно же, это полная чепуха! Да, я породистый кот, аристократ, но уж никак не воображала! И это огромная разница! Поэтому Кира давала мне дельные советы, как подружиться с Одеттой. И они мне пригодились. Так что теперь мы с Одеттой стали почти друзьями, и когда случайно встречались во дворе, приятно болтали о разных пустяках, например о погоде или о вкусной еде. Но героем – как я мечтал и каким иногда видел себя во сне – Одетта меня точно не считала. Пока не считала. Но я был полон отчаянной решимости изменить эту ситуацию!
Можно ли делиться снами? И почему ты сам не можешь выбрать себе друга?
Часом позже Кира разделалась с домашними заданиями, и мы отправились в кафе-мороженое «Айсмари». Конечно, заглянули и на задний двор, как и собирались. Кира захватила угощение – миску моей любимой куриной печенки, отваренной с петрушкой. Одетта тоже ее любила – тем более что Анна приготовила печенку как раз сегодня и она была совсем свежая.
– Кис-кис-кис! – позвала Кира мою прелестную знакомую и направилась к навесу над мусорными контейнерами, обычному месту встречи дворовых кошек. Плоская крыша этого приземистого сооружения, пожалуй, была единственным местом на всем заднем дворе, где почти весь день светило солнце. Там было тепло и почти никогда не дул ветер. В общем, самое подходящее местечко для встреч и задушевных бесед.
Но на этот раз там никого не оказалось. Ни Одетты, ни ее угрюмых друзей. Я очень огорчился, что не повидался с Одеттой, а что до Чупачупса и Спайка – так хоть бы вообще никогда их не видеть. Хотя я с ними больше не ссорился, как это случилось несколько недель назад, когда я впервые спустился вместе с Кирой во двор, но добрыми приятелями мы так и не стали. Да и вряд ли когда-нибудь станем – слишком уж мы разные. Ведь я Уинстон Черчилль – немыслимо благородный кот-аристократ знаменитой породы короткошерстных британцев, с ухоженной черной шерсткой и превосходными манерами, а Спайк и Чупс, честно говоря, – обычные беспородные бродяги. Спайк довольно жирный, тигрового окраса, а Чупс – палевый, неряшливый, даже какой-то облезлый. И оба совершенно неотесанные и грубые. Меня даже удивило, как такая изысканная особа, как Одетта, могла нормально чувствовать себя в их компании. Безусловно, это делало честь ее кроткому характеру, потому что при ее несомненном благородном происхождении она была слишком уж хороша для них обоих. Значит, Одетта не только аристократка, но у нее еще и доброе сердце. Короче, она просто само совершенство! Как жалко, что сегодня я ее здесь не встретил.
– Кис-кис-кис! – еще раз позвала Кира и, поставив миску на крышку мусорного бака, обвела взглядом небольшой двор. – Ну и где же твои друзья, Уинстон?
Я вскочил на бак и, понуро опустив голову, взглянул на Киру. Она сразу все поняла.
– Ты разочарован? Тебе хотелось увидеть Одетту, правда? – Я громко мяукнул, и Кира улыбнулась. – Ладно, давай подождем еще немного. Твоя подружка почует вкусный запах и непременно явится. У нас еще есть немного времени, можно не торопиться. – Она уселась рядом со мной на ящик и почесала меня за ухом. Мяу, как здорово! Я вытянулся и запрокинул голову.
Через некоторое время в темном углу двора послышался шорох. Одетта! Это ее запах! Я быстро вскочил и попытался принять красивую позу – выпятил грудь и гордо вскинул голову. Вот теперь я, пожалуй, выглядел элегантно. Во всяком случае, надеялся, что это так!
– Привет, Уинстон, – ласково поздоровалась Одетта. – Ты что, приболел?
– А-а, привет, Одетта! Нет, я здоров. А почему ты спрашиваешь?
– Просто ты сидел как-то напряженно, и я подумала, что у тебя что-нибудь болит. Ну если нет – тогда все нормально.
Муррр-мяу!!! Я?! Напряженно сидел?! А ведь я так старался поразить Одетту своей элегантной позой! Я разочарованно вздохнул и встряхнулся, выгнув спину дугой:
– Да нет, наоборот, у меня все замечательно. Я рад тебя видеть.
– Да, хорошо, что мы встретились. Знаешь что? Представь себе: прошлой ночью ты мне приснился!
Неужели это правда? Просто невероятно! Одетта видела меня во сне?!
– О-о, в самом деле? И что я делал? – жадно спросил я у нее.
– Хм-м, точно уже не помню, кажется, ты меня спас – то ли от чудовища, то ли от злого человека. В общем, мне грозила какая-то опасность, и ты меня выручил. Забавно, правда?
Забавно? Почему она считает это забавным? Какое-то неподходящее слово. Я считаю, что это не забавно, а просто потрясающе!
– Представь себе, Одетта, я ведь тоже… – Но не успел я объяснить ей, что видел похожий сон, как Кира отодвинула меня в сторону и взяла Одетту на руки:
– Смотри, Одетта – мы принесли тебе угощение. Моя мама сегодня сварила печенку. И, конечно, опять очень много!
Ох, Кира, ты все испортила! Мы ведь обсуждали гораздо более важные вещи, чем куриная печенка. Но момент был упущен. Одетта чинно поблагодарила Киру своим мурлыканьем и снова продолжила нашу беседу:
– О чем мы с тобой говорили?
– О твоем сне.
– Ах да, но я опять забыла, что мне приснилось. Впрочем, это не так уж и важно. – Проклятье!!! – Очень мило с вашей стороны, что вы принесли мне еду! К сожалению, сейчас я не очень голодна – я недавно поймала довольно жирную мышь.
Что-что? Ого! Она охотится на мышей?! Естественно, что я, домашний кот, знал об этом только понаслышке, и мне не верилось, что такая охота может доставлять удовольствие. Вот, допустим, я поймаю мышь. Но как мне добавить к ней петрушку, которая улучшает вкус любого блюда? Вот то-то и оно! Нет, уж лучше я буду есть то, что мне готовит Анна. Но, конечно, я не хотел обидеть Одетту, усомнившись в ее вкусе, и решил промолчать.
– Но я позову Спайка и Чупса. Они наверняка еще голодные.
Ну зачем их звать?! Только их тут не хватало! Но не успел я что-либо возразить, как Одетта спрыгнула с ящика и куда-то убежала. Мяу-у-у! Сегодня опять ничего не получилось! Честно говоря, у меня не было никакого желания дожидаться, когда появятся Спайк и Чупс. Я тоже спрыгнул на землю и направился в сторону улицы. Кира побежала за мной:
– Эй, Уинстон! Куда ты так помчался? Одетта ведь ничего не съела. Значит, она скоро вернется. Подожди еще немножко!
В голосе Киры слышалось разочарование. Ясное дело, ведь она хотела сделать мне приятное, накормив Одетту. Эх, как мне хотелось объяснить ей, почему я решил убежать. Раньше, когда мы поменялись с ней телами, мы легко и свободно обменивались мыслями. Теперь у нас это уже не получается. Жалко, но что поделаешь. Все равно я ни за что не согласился бы снова стать девочкой – это было слишком тяжело и утомительно. Слишком много мелкой суеты для такого кота, как я!
– Ну наконец-то вы пришли! – Том и Паули уже ждали нас. Они сидели в плетеных креслах на веранде «Айсмари». Как известно, это любимое кафе-мороженое всех вильгельминцев – так называют себя учащиеся гимназии «Вильгельмина». Паули вскочила, подбежала к нам и наклонилась, чтобы подхватить меня на руки:
– Дружище, Уинстон, старина! Как давно я тебя не тискала! Я очень соскучилась по тебе.
Муррр, муррр, МУРРР! Как я переменился. Сам себе удивляюсь. Если бы мне еще пару месяцев назад кто-то сказал, что я по доброй воле позволю какому-нибудь ребенку взять меня на руки – да-да, и что даже буду рад этому, – я бы расхохотался в лицо тому наивному существу. До того как я познакомился с Кирой и ее друзьями, я вообще терпеть не мог детей. Они казались мне слишком необузданными и горластыми. А вот теперь я вынужден признать, что моя жизнь без детей была просто скучной. Такой… ну… слишком спокойной!
– Эй вы, перестаньте сюсюкать, – вмешался Том и, наморщив веснушчатый нос, с упреком посмотрел на всех поверх своих больших очков в коричневой роговой оправе, – и хватит тискать Уинстона! Мне срочно нужно мороженое в форме спагетти и много-премного шоколадной стружки. Давайте наконец сделаем заказ. Сегодняшний день в школе выжал из меня все соки!
– Правда? – удивилась Кира. – А что с тобой случилось? У меня сегодня все было в порядке.
– Знаешь, если бы я получил по математике «хорошо» вместо «неуда», я бы тоже не жаловался. Но больше всего… – тут Том тяжело вздохнул, – меня убивает новая идея господина Преториуса – ну, та самая, насчет друзей-одноклассников. Такой бред!
Напомню, что господин Преториус преподавал биологию в 7-м «Б» и одновременно был классным руководителем. Очень приятный человек – и, естественно, большой любитель кошек, как все приятные люди! Поэтому я удивился, зачем это он придумал что-то такое, что Том назвал ужасным. Я не слишком понимал, что учитель имел в виду под друзьями-одноклассниками, но мне показалось, что идея сама по себе неплохая. И я убедился, что так считал не я один.
– Почему не нравится его идея? По-моему, она неплохая, – удивилась Паули и провела ладонями по черным как смоль волосам, торчащим в разные стороны. Паули всегда утверждала, что она панк, и это, вероятно, означало, что у нее должна быть именно такая прическа. А к прическе – рваные джинсы и майки и обведенные черным глаза. – Ведь если будет ясно, кто из одноклассников должен передать тебе классные записи, когда ты болеешь, можно хотя бы быть уверенным, что он действительно это сделает. Согласись, обычно о тебе никто и не вспоминает.
– Верно, – кивнул Том. – Я тоже ничего против этого не имею. Но я считаю глупым, что такие «друзья» выбираются по жребию. По-моему, мы должны сами это решить. Тогда у каждого появится более-менее нормальный друг.
Кира и Паули почти одновременно пожали плечами.
– Это не страшно, – возразила Кира. – В конце концов, все болеют не так часто. Так что можно спокойно взять листок с домашним или классным заданием даже для тех, кто тебе не очень нравится.
– Неужели? – Том скептически взглянул на нее. – И кто же достался тебе по жребию в друзья?
Кира немного помедлила и ответила не сразу:
– Ну-у, я вытащила Паули.
Том вытаращил глаза от удивления:
– Серьезно?!
– Да, мне колоссально повезло.
– Что-что? У нас в классе двадцать восемь учеников – значит, в барабане было четырнадцать имен, – и ты вытащила именно бумажку с именем Паули?! Я просто не верю! Ты наверняка смухлевала.
Кира ничего не ответила, Паули захихикала:
– Если честно – да. Мы немного себе помогли. Сначала Кира вытащила Эмилию, но быстро бросила бумажку обратно в коробку.
Я прекрасно понимал Киру. Эмилия вместе с ее подружкой, подлой Леонией, были самыми ужасными девчонками в 7-м «Б». Воображалы, ехидные, грубые – короче, не самые приятные ягодки на торте. От таких лучше держаться подальше. Мне бы не хотелось приносить домашние задания такой противной девчонке, если она заболеет.
– Короче, мне повезло со второй попытки, – сказала Кира. – Я вытащила бумажку с Паули. Здорово, правда?
Том снова тяжело вздохнул.
– А тебе кто достался? – спросила Паули.
Том набрал в грудь воздуха и надул щеки:
– Эмилия. Я вытащил Эмилию.
Мяууу! Клянусь своей когтеточкой! Конечно, я кот и не очень разбираюсь в таких вещах – но тут мне подумалось, что обе девочки должны как можно быстрее угостить Тома ОЧЕНЬ большой порцией мороженого-спагетти.
В доме появился рояль. А мужчины тоже люди
– Спасибо, господин профессор! Правда, огромное спасибо!
Ну-ну, что там такое? Кира, Паули и я зашли в нашу квартиру как раз в тот момент, когда Анна бросилась Вернеру на шею. Вообще-то ей не были свойственны такие порывы. Насколько я могу судить, Вернер и Анна всегда общались сдержанно, сохраняя дистанцию. Нет, не подумайте, что они испытывали неприязнь друг к другу. Наоборот – на мой взгляд, между ними было нормальное взаимопонимание. Но, насколько я знаю старину Вернера, он всегда ужасно робел, если ему кто-то нравился. А мне кажется, что Анна ему очень нравилась. С тех пор как у нас поселились Анна с Кирой, мой профессор очень изменился – во всяком случае, он вел себя иначе, чем все предыдущие годы. Например, он стал больше следить за своей внешностью. Конечно, Вернер всегда был аккуратистом, но в последнее время он проводил перед зеркалом подозрительно много времени. Свои каштановые локоны с седыми прядями он зачесывал то на одну сторону, то на другую, хотя это было абсолютно бессмысленно, потому что для его шевелюры было безразлично, как лежали локоны: она все равно выглядела всклокоченной. Кроме того, с недавних пор Вернер стал придирчиво относиться к своей одежде. Если ему не нравилось то, что он видел в зеркале, он немедленно переодевался. Это была абсолютно новая привычка! По крайней мере, когда экономкой у нас была Ольга, сестра Анны, он никогда этого не делал. Уж я-то знаю!
А теперь меня очень заинтересовало, почему Анна с таким восторгом обняла моего хозяина. Ее лицо все еще сияло радостью, а Вернер стоял немного смущенный. Я подбежал к ним и навострил уши.
– Что вы, Анна, не стоит благодарности. Мне было бы жаль, если бы этот великолепный рояль превратился в ненужную мебель. В общем, я буду только рад, если вы иногда будете играть на нем.
Ах вот оно что! Они говорили о смешной и неуклюжей штуке, которая появилась у нас недавно и заняла половину нашей гостиной. О рояле. Рояль – смешное название, правда? Если я правильно понял, то Эрика, мать Вернера, переехала из большого дома в небольшую квартиру и не могла взять с собой это чудовище. Из всех ее детей самая большая квартира оказалась у Вернера, вот нам и достался этот великан. Вероятно, он дорогой, и поэтому его нельзя выбросить, как выбрасывают другую мебель. И вот этот рояль испортил нашу прекрасную гостиную. Ведь Вернер у нас совершенно немузыкальный.
Кира кашлянула:
– Привет, мам, здравствуйте, господин Хагедорн! Я пригласила к нам Паули – надеюсь, вы не возражаете? У нас не было последнего урока, Паули забыла сегодня ключи, а ее мама еще не вернулась домой.
– Нет проблем, – буркнул Вернер.
Анна кивнула.
– Я все равно наготовила слишком много всего, – сказала она и засмеялась. – Теперь нужно, чтобы кто-нибудь помог нам все это съесть.
– Супер! Спасибо!
Мы двинулись дальше, держа курс на комнату Киры. Поначалу Кира и Анна поселились в гостевой комнате. Но когда стало ясно, что они останутся, Вернер перенес свой письменный стол из просторного кабинета в маленькую комнату рядом с кухней. Прежде это была кладовка с одним окном, но теперь, отремонтированная и покрашенная, комната выглядела очень прилично. Кира осталась в гостевой комнате, Анна поселилась в бывшем кабинете профессора, а сам Вернер был доволен, что работал теперь поблизости от холодильника: когда он размышлял над какой-нибудь безумно сложной физической проблемой, ему часто срочно требовались йогурт или бутерброд с колбасой. Только у меня ничего не изменилось и моя корзинка по-прежнему стояла в длинном коридоре наискосок от входной двери.
Удивительное дело, но Вернер даже не жалел о своем кабинете. Наоборот, когда переставили всю мебель, он заявил, что кабинет все равно был для него слишком велик и что теперь все в порядке. Кто бы мог подумать, что Вернер на старости лет обзаведется семьей!
Девчонки пришли в комнату Киры и рухнули на кровать. Я выждал минутку, но потом тоже вскочил туда и улегся рядом с ними.
– Скажи, что, твоя мама и профессор Хагедорн теперь… ну… вместе? – спросила Паули.
– Не-ет! С чего ты взяла? – удивилась Кира.
– Ну, понимаешь, мне так показалось. Они выглядят людьми, которые очень хорошо относятся друг к другу.
– Ясно, что у них хорошие отношения. Но они не вместе. Профессор нравится маме как хороший человек. Не как мужчина.
Святые сардины в масле! Опять этот типичный человеческий язык! Мужчина или человек – какая разница? Ведь мужчины тоже люди, разве нет? Впрочем, по-моему, Паули тоже удивилась такому объяснению: она наморщила лоб и сказала «Ага».
Кира вздохнула:
– В общем, Паули, дела у нас такие: после неудачи с ее бывшим другом Вадимом мама даже слышать не хочет о мужчинах. По-моему, она очень рада, что снова осталась одна.
Слова Киры меня обрадовали. Как можно вообще сравнивать Вернера с Вадимом?! Вернер очень добрый, приятный и заботливый, да к тому же еще и профессор. Вадим, наоборот, неприятный, грубый – в общем, опасный преступник. Но сама по себе новость неплохая. В конце концов, ведь Ольга, Аннина сестра, бросила нас, потому что влюбилась в некоего Дитера и переехала к нему в далекий город под названием Кёльн. Только поэтому Вернер нанял Анну. И будет очень плохо, если и Анна тоже влюбится в какого-нибудь мужчину и мы с Вернером снова останемся одни. Тем более что у Ольги с Анной больше нет сестер. К тому же тогда от нас уедет и Кира, а это будет вообще катастрофа – ведь теперь мы с ней стали лучшими друзьями. Короче, очень хорошо, что Анна ничего не хочет слышать о мужчинах. Другое дело – если бы она влюбилась в профессора. Тогда бы они с Кирой точно не уехали. Но если Кира права и Анна действительно не хочет больше никаких отношений с мужчинами, значит, у нас все останется по-прежнему. Вот и замечательно. А что касается меня, то я никогда не любил никаких перемен в жизни.
– Значит, все мужчины свиньи? – захихикала Паули.
Что?! Свиньи?! На четырех ногах и с пятачком?! Почему она так решила? То, что люди, особенно девчонки, бывают козами, я уже понял, даже на собственном опыте – но вот чтобы мужчины оказались свиньями?! Причем Паули произнесла эти слова с легким презрением! Зачем ссылаться на животных, когда речь идет о неприятных качествах людей? Это как-то неблагородно!
Кира покачала головой:
– Нет, все не так. Я уже сказала, что как человек Вернер ей нравится. Да и вообще мама в целом ничего не имеет против мужчин. Она только против мужчин как мужчин.
Ах, опять эта сложная человеческая логика! Какая-то бессмыслица! Мужчины ведь тоже люди, мяу!
– Моя мама с огромным удовольствием вышла бы замуж, – сказала Паули. – Правда, она редко говорит об этом, но я знаю, что ей этого хочется. Каждый раз, когда на ее горизонте появляется какой-нибудь более-менее привлекательный мужчина, она начинает сильнее краситься. Ну и старается модно одеваться. Кроме того, она выставила свои данные в Интернете на Бирже контактов, где можно познакомиться с другими одинокими людьми. – Паули захихикала. – Но это огромный секрет. Она ничего мне об этом не рассказывала, просто я увидела это в ее компьютере.
Биржа контактов в Интернете? Интересно, что это такое? Мне всегда казалось, что Интернет – это такое место в маленьком телевизоре, который называется компьютер. Кира заглядывала при мне в Интернет, когда делала домашнее задание за письменным столом Анны. Она искала там решение задач по математике. Тогда Интернет показался мне чем-то наподобие словаря. Уж никак не местом, где можно гулять. Как там можно с кем-то познакомиться?!
– Правда? – Теперь захихикала и Кира. – Твоя мама подыскивает себе кого-нибудь?
– Да. – Паули кивнула. – По-моему, ей хочется снова влюбиться. По-настоящему.
Хм, интересно! Я до сих пор так и не могу понять, что такое для людей любовь. Мы все живем в одной квартире, хорошо относимся друг к другу – неужели этого недостаточно? И как можно познакомиться с кем-то в компьютере, да еще влюбиться, хотя ты вообще ни разу не встречался с этим человеком? Нет, все-таки я ничего не понимаю. Честно признаюсь: я очень рад, что мой Вернер не особо интересуется этими штучками про любовь. По-моему, любовь – это что-то очень сложное, и нам здесь это абсолютно не нужно. Лучше уж мы будем и дальше мирно жить все вместе в нашем доме на Хохаллее – мяу!
– После того как мой отец снова женился, эта тема стала для мамы актуальной, – продолжала Паули. – Она ужасно злилась на него, а теперь, наверное, завидует.
– Хм, – неопределенно хмыкнула Кира.
Паули задумчиво посмотрела на нее:
– А где твой отец? Он тоже живет в Гамбурге?
Кира соскочила с кровати и пожала плечами:
– Понятия не имею. Думаю, нет. Мама никогда о нем не говорит. Он бросил нас, когда я была совсем маленькой. Я его почти не помню.
– Ты скучаешь по нему? – с любопытством спросила Паули.
Кира покачала головой:
– Не-а. Я ведь сказала: я почти ничего о нем не знаю. Ну совсем чуточку – вот как вспоминаешь утром сон, который тебе приснился ночью. Вспоминаешь – и не можешь ничего толком вспомнить. Что-то было когда-то, но уже не помнишь никаких подробностей.
– Ну да, впрочем, это уже не важно. Иногда я думаю, что было бы намного проще, если бы у ребенка с самого начала был только кто-нибудь один из родителей. Тогда обстановка в семье была бы более мирной. Ведь он или она не будет ругаться сам с собой, верно? И в этом большое преимущество такой ситуации! – Слова Паули звучали убедительно.
– Да, – согласилась Кира, но ничего к этому не добавила.
Мне показалось, что ей просто не хотелось больше говорить на эту тему. Интересно почему? Ведь обычно ее не назовешь молчаливой. Мне стало любопытно, и я попробовал представить себе, как может выглядеть Кирин отец. Вообще-то Кира похожа на мать: стройная и светловолосая, с голубыми глазами. Забавно, что они остались такими же, когда она оказалась в моем теле, а я, превратившись в девочку, сохранил свои зеленые глаза, глаза кота Уинстона. Нам тогда приходилось проявлять адскую осторожность, чтобы Анна ничего не заметила, иначе она бы сразу поняла, что с нами что-то не так. Поэтому я чаще всего выходил к завтраку в темных очках. Но это так, к слову пришлось… в общем, мне стало интересно, что именно Кира унаследовала от своего отца. Возможно, привычку склонять голову набок? Анна никогда так не делает. Или легкую волнистость на ее длинных волосах? Ведь у Анны совершенно прямые волосы.
– Давай займемся домашним заданием, – заявила наконец Кира, окончательно меняя тему. – Надо подналечь на английский – на следующей неделе у нас будет контрольная.
– Да, верно, – кивнула Паули. – Моя последняя работа была далеко не блестящая, почти такая же плохая, как у Эмилии, а та вообще ничего не соображает в английском. – Она захихикала. – Вот уж не повезло Тому! Ведь он теперь должен помогать ей с домашним заданием.
– Угу, и теперь меня мучают угрызения совести, – призналась Кира. – Ведь я схитрила при жеребьевке. Надеюсь, Том не очень обиделся на нас.
Паули пожала плечами:
– Ничего, переживет.
– Нет, все равно – мне было стыдно, когда мы сказали ему об этом.
– Ладно, я придумала. Знаешь, что мы сделаем, чтобы он не обижался? Когда ему в первый раз придется навещать Эмилию, мы пойдем вместе с ним. Только я надеюсь, что это будет не скоро.
Кира рассмеялась:
– Наверняка не скоро. По-моему, Эмилия никогда не болеет. Ты ведь знаешь – зараза к заразе не пристает.
Потом девочки целый час занимались тем, что спрашивали друг у друга английские слова. Скууука! Единственное, что меня порадовало: я узнавал некоторые из этих слов, потому что выучил их, когда находился в Кирином теле. Тогда я чуточку знал английский. Вообще, когда я был человеком, я неожиданно для себя обнаружил, что умею читать, писать и считать. И оказывается, я не утратил этой способности и после того, как снова вернулся в свое кошачье тело. Так что я, возможно, единственный кот на свете, умеющий читать. Сенсация! Увы, ее никто не сможет оценить. Моих кошачьих сородичей это совершенно не интересует, а людям я уже никогда не смогу об этом рассказать. Даже Кире, потому что мы с ней больше не можем читать мысли друг друга. Мяу! Как горько и несправедливо жить на свете непризнанным гением!
