Czytaj książkę: «Христос и карма. Возможен ли компромисс?», strona 4

«Все предписано!»

Но и еще более серьезную тенденцию можно встретить в исламе, также как и в христианстве. Когда мы представляем, что наше спасение зависит скорее от материального исполнения ритуала, чем от внутренней установки, это уже извращает наши отношения с Богом. Но, тем не менее, при этом наше спасение здесь все же хоть чуть-чуть зависит и от нашей доброй воли. Ведь нужно, по меньшей мере, добровольно решить исполнить этот столь необходимый ритуал. Но есть в исламе и еще одна тенденция: считать, что все уже решено, заранее и навсегда, самим Богом, и мы тут уже ничего не можем изменить. Это знаменитое: «Все предписано!» Существует знаменитое высказывание, и в самом деле, очень красивое. Его приписывают самому пророку Магомету: «Перья подняты, и чернила высохли!» Больше ничего нельзя ни добавить, ни исправить³⁷.

Отсюда нота безнадежности, звучащая в стихах великого поэта и астронома Омара Хайяма, в его знаменитых Рубаях:

 
Все, что будет, и зло, и добро – пополам –
Предписал нам заранее вечный калам.
Каждый шаг предначертан в небесных скрижалях.
Нету смысла страдать и печалиться нам.³⁸
 

Или еще:

 
И того, кто умен, и того, кто красив,
Небо в землю упрячет, под корень скосив.
Горе нам! Мы истлеем без пользы, без цели.
Станем бывшими мы, бытия не вкусив.
 

Эта нота горечи звучит особенно остро еще и потому, что мотив предопределенности здесь дан лишь в его негативном аспекте. Но в действительности, когда автор пытается говорить, что у такой предопределенности есть и положительные моменты, эта горечь становится лишь еще острее:

 
Ты сегодня не властен над завтрашним днем,
Твои замыслы завтра развеются сном!
Ты сегодня живи, если ты не безумен.
Ты – не вечен, как все в этом мире земном³⁹.
 

Великий мистик и созерцательно Абд аль-Кадир тоже придерживается этого учения, усвоенного «традицией Пророка» (Сунной) и широко распространенного в Исламе вообще, а не только в официальных «суннитских» общинах. Но ему была известна и совсем другая традиция, традиция мутазилитов, верящих, что Бог хочет только блага, а зло коренится лишь в человеческой воле. Но при этом он считает, что Бог «желает своим служителям как блага, так и зла». Это можно понять и в предельном смысле: как спасения, так и проклятия. «Тварные существа представляют собой не что иное, как вместилище действий, слов и намерений, которые Бог творит в нас и над которыми они не властны». Простите мне мою настойчивость, но здесь нет опечатки, вы прочли все верно: именно Бог сотворил наши поступки, слова и даже намерения, и мы ничего не можем с этим поделать. Такой процесс очень похож на то, что описано у блаженного Августина или св. Фомы Аквинского: мы существуем лишь затем, чтобы явить собой различные аспекты Бога, и одни призваны явить Его Милосердие, а другие – Его Справедливость. В итоге «одни обречены на муку, а другие – на блаженство ‹…› потому что тварные существа являются тем местом, где явлены Его Имена, и среди этих Имен есть Красота и Милосердие, и это участь избранных ‹…›, а другие Имена указывают на Величие и Силу, и это участь обреченных»⁴⁰.

Это та же тенденция считать предопределение абсолютным, которую мы находим и в самой что ни на есть официальной католической теологии вплоть до середины ХХ века: ее проявления мы с вами уже видели в главе, посвященной проблемам Крещения⁴¹.

Магомет может все устроить

Как и во всех прочих религиях, и в Исламе можно найти множество противоречий. И даже хорошо, когда они остаются, как есть. Хуже, когда настойчиво пытаются воссоздать пошатнувшееся равновесие, безжалостно исказив для этого строгую логику рассуждений. Так мы находим и в Исламе, как и в христианстве, мотив заступничества.

Нам поведали, что «в день Воскресения все верные соберутся и скажут: А не попросить ли нам кого-нибудь заступиться за нас». Так они обратятся сначала к Адаму, затем к Ною, Моисею и, наконец, к Иисусу. Но Иисус отправит их к Магомету:

«И тогда они придут ко мне, – говорит Магомет. А я пойду к Господу и попрошу Его выслушать меня. Он согласится. Увидев Его, я паду ниц и замру так надолго, и это понравится Ему; затем Он скажет мне: “Подними главу твою, проси и получишь; говори и будешь услышан; заступайся, и твое заступничество будет принято”. И тогда я подниму главу свою и восхвалю Господа по повелениям Его; а затем я обращусь с заступнической молитвой. Предвечный укажет мне на тех, кого я впущу в Рай».

Судя по продолжению этого рассказа, та же операция повторится в том же порядке три раза.⁴²

2. В индуизме

Магическая сила последних мыслей

Все то же самое мы находим и в двух крупнейших религиозных течениях Индии. Взглянем сначала на индуизм. Особенно, как вы знаете, почитается в Индии «Бхагавадгита». Написана она уже после главных сакральных текстов – «Вед» и «Упанишад», и дает как бы их квинтэссенцию в одном, относительно кратком и общедоступном тексте. Чтобы понять, какую роль играет эта книга в индуистской традиции, достаточно взглянуть на список имен тех знаменитостей, которые писали к ней комментарии. Итак, в этой поэме, написанной за 300 лет до н. э., появляется Кришна, инкарнация Вишны, который учит своего ученика Арджуну.

Но в этом чудесном тексте, полном очень глубоких богословских озарений, можно встретить и кое-что странное: с поразительной настойчивостью эта книга указывает на крайнюю важность самых последних, предсмертных мыслей⁴³. Советы, духовные и практические одновременно, укоренены здесь в традиции, согласно которой наше последующее воплощение зависит от объекта, занимавшего наши мысли в последний миг жизни. Эпопея Махабхараты ведь и рассказывает историю о том, как царь Бхарата утратил все заслуги своей долгой аскетической жизни, пленившись в свой последний миг грациозными прыжками юного олененка, на которого он засмотрелся. Поэтому-то в следующей жизни ему суждено было стать оленем.

Но и наоборот, учит Кришна Арджуну, стоит тебе хотя бы в последний миг жизни крепко подумать о Кришне, и ты присоединишься к нему и после смерти и тем избегнешь инфернального цикла реинкарнаций.

Традиция эта, похоже, довольно древняя. Мы находим ее уже в одной из основных Упанишад⁴⁴, и она жива еще и поныне. Я помню, как однажды участвовал в съемках телепередачи в Мадриде вместе с одним крупным специалистом по индуизму, изучавшим Индию не только по книгам, но подолгу там жившим. Он очень серьезно настаивал на том, как важны для нас всех те мысли, которые окажутся у нас последними, ведь от них напрямую зависит, в кого мы воплотимся в будущей жизни.

Рамануджа, великий мистик XII века, хорошо почувствовал, что столь пристальное внимание к нашему последнему мгновению попахивает магией. Он обратил внимание на то, что наши последние мысли обычно подготовлены всем ходом нашей жизни. Но, прояснив этом момент, он не просто «подправил» традицию, но сделал нечто большее.

Есть один прием

Если вы все-таки не очень уверены в том, что на протяжении всей вашей долгой жизни у вас преобладали возвышенные, духовные мысли, я могу обучить вас одному несложному приему, который, похоже, сможет уберечь вас от неприятностей. «Уперев кончик языка в нёбо, приглушив голос, дух и дыхание, можно с помощью рефлексии узреть Брахмана». И вот тогда вы спасены. Это видение подавит ваше Я, и вы достигнете высшего единства с универсальной Душой. «Все деяния, и хорошие, и плохие, разрушатся. […] Это высшая тайна освобождения». Реинкарнация преодолена, игра сыграна.⁴⁵

Магическая сила культа

В действительности, после ряда прочитанных книг или встреч можно заметить, что и в Индии встречаются некоторые верования, неизбежно очень напоминающие собой предрассудки. Брахман, ошибившийся при чтении сакральной формулы, становится демоном, но зато, если случайно саламандра выпьет воды из отпечатка ноги святого, то она перевоплотится в брахмана. Достаточно почитать тексты или, даже лучше, посмо треть несколько документальных фильмов, чтобы понять, что крайняя значимость в индуизме ритуалов уже пропитана магическим привкусом культа.

Я ограничусь здесь несколькими цитатами. Вот, например, одна, я выбрал ее потому, что в ней особенно наглядно дан этот механизм. Речь идет о поклонении фаллосу, эмблеме Шивы. Пусть индийские влюбленные не заподозрят меня в том, что меня возмущает такой культ сам по себе. Я прекрасно понимаю, что речь тут идет всего лишь о символе, говорящем об одном из аспектов творческой, рождающей мощи божества. Но вот в одном из текстов мы читаем, что «тот, кто будет жить, не почитая фаллос, тот и вправду жалок, виновен и осужден. Если поставить на чаши весов, с одной стороны, почитание фаллоса, а с другой, милосердие, пост, паломничества, жертвы и добродетель, то перевесит почитание фаллоса, источника удовольствия и освобождения, оберегающего от несчастья»⁴⁶. То есть «милосердие» и «добродетель», оказывается, не идут ни в какое сравнение с актом поклонения. И ведь речь тут идет не о внутреннем поклонении, но о культе, осуществляемом через ритуал.

Такие тексты отнюдь не редкое исключение. В конце «Адвайя Тарака Упанишады» говорится, что тот, кому «посчастливилось прочесть этот священный текст хотя бы один раз», тот уже сразу избавлен от круговорота рождения и смерти: «В одно мгновение отпадают его грехи, совершенные во всех предыдущих рождениях…»⁴⁷.

Но то, что верно было в отношении древней Индии, тем более относится и к Индии современной. Говорят, что и в наши дни на севере Индии, в храме Дурги, богини-воительницы, ежедневно произносят гимн, в котором она предлагает нам почтить ее таким образом:

«Тот, кто воспоет мои деяния, спасется от круговорота жизни и смерти; тот, кто расскажет о моих битвах, спасется от злых демонов, и они не причинят ему вреда; это очищает от грехов и наделяет здоровьем»⁴⁸.

Здесь также спасение, как мы видим, зависит только от выполнения ритуала. Такое чрезмерное внимание к ритуалам уходит своими корнями в древнюю традицию и несет на себе явный отпечаток магизма. Послушаем, что говорит об этом один из крупнейших современных специалистов по индуизму:

«Большая часть дошедших до нас древних ведических текстов относятся к ритуалу жертвоприношений». Они описывают «сформировавшиеся ритуалы, с точными жестами, речитативами, гимнами и песнопениями, которые могли воздействовать даже на порядок вещей в мире и позволяли людям воздействовать на богов и управлять их силой… Ритуал, выполненный не до конца или неправильно, мог привести к катастрофическим последствиям»⁴⁹.

Сами ритуалы столь сложны, что выполнить их способны лишь поднаторевшие в этом священники, которые тратят на них все свое время, а значит, получают за это плату. Заказчику же остается лишь присутствовать при этом, безгласно и без права вмешаться в происходящее лично. При этом благодеяние от ритуала получит лишь тот, кто платит. Но если священники (брахманы) при исполнении ритуала совершат какую-нибудь ошибку, то последствия ее падут не на их головы, а на жертвователя: «Когда терпит ущерб жертва, то за ней терпит ущерб и жертвователь. Совершив [подобную] жертву, он становится хуже»⁵⁰.

И здесь также мы видим, что это всего лишь внешние ритуалы, большей частью никак не влияющие на внутренний мир того, кто в них участвует, но при этом, именно они решают участь человека. Это может увести нас еще дальше, и тогда мы увидим здесь в точности те же опасности, что я описывал, когда говорил о христианских ритуалах.

Когда место святости занимает хитрость

Поэт конца XVI века Тулси Дас переложил на хинди знаменитую эпопею «Рамаяна». Речь идет об огромном произведении, насчитывающем более десяти тысяч стихотворных строк. Распространилась благочестивая практика читать ее вслух, громким голосом, со славословиями, и такое чтение длится примерно месяц. Сюжет ее лег также в основу многочисленных проповедей, ходящих в народе. Поскольку написана она весьма архаическим языком, то издания часто сопровождаются подробным комментарием к каждой строфе. За несколько монет вы можете купить поэму «на ярмарочных прилавках, прочесть на дверях храмов и на базарных улочках. Во многих нищих лачугах никогда не бывало другой книги, кроме этой, и сколько неграмотных могут прочесть наизусть огромные отрывки из своей любимой “Рамаяны”: не зря ее называют “Библией северной Индии”»⁵¹. При этом, в подобной литературе мы оказываемся ближе скорее уж к народному почитанию, чем к крайним абстракциям Упанишад. Например, в трогательной истории, такой, как здесь:

Однажды Рама заметил на берегу Ганга нечистого человека. Он сразу решил его спасти и подумывал, как бы лучше это сделать. Он сделал вид, что ему нужен лодочник. Человек сразу предложил свои услуги, но прежде, чем выполнить эту благородную задачу, он решил прибегнуть к одной небольшой хитрости, чтобы добиться спасения для себя и для своих близких. Рама был очень этим доволен и позволил ему совершить все, что тот задумал. Тогда лодочник взял воду из деревянной чаши. И омыл ею ноги Раме. Соприкоснувшись с этими святыми ногами, омывшая их вода сразу приобрела фантастическую силу. Судите сами:

«Омыв ноги Раме, лодочник выпил эту воду и дал выпить своим домашним, и тем самым обеспечил спасение и себе, и своим предкам. После этого он перевез Раму через реку». К переводу, который я здесь привел, прилагается комментарий, в котором нам поясняют, что «спасительная сила этого напитка была такова, что не только лодочник, но и его почившие предки вместе с ним были в итоге спасены»⁵².

История эта прекрасна и, конечно, дышит любовью, и это, как мне кажется, стоит гораздо ближе к истине, чем все возвышенные абстракции Упанишад. Но только не в такой форме! Ведь это же невозможно! Здесь куда-то прокралась ложь!

Магия сакрального имени

Такая склонность к магии может зайти и еще дальше. Из того же повествования мы узнаем, что достаточно прокричать имя Рамы, пусть даже с ненавистью, и будешь спасен⁵³. Заканчивается такой процесс экстравагантной сектой «Харе Кришна», члены которой ходят, с бритыми головами и переодетые в брахманов, танцуя под звук цимбал на тротуарах во всех крупных западных городах. Так они «спасают» очень-очень многих, поскольку все, услышавшие сакральное Имя, даже случайно, даже с презрением или с гневом, все равно автоматически оказываются избавленными от возвращения на эту землю ради исправления грехов. Эту идею подтверждает и Кали-Сантарана Упанишада. Речь идет об имени Харе Кришна, которое стало мантрой. Но тут, правда, цена спасения будет уже повыше:

«Тот, кто повторит мантру Харе Кришна 35 миллионов раз, освободится от всех грехов, включая даже такие тяжкие грехи, как убийство брахмана, как воровство, захват чужого золота или любодеяние с парией»⁵⁴.

3. В буддизме

В тибетском буддизме

История милосердного насилия

Мы и здесь без труда найдем многочисленные примеры в том же духе. Так, Александра Давид-Неель приводит историю об одном ленивом ламе, остававшемся совершенно невежественным, несмотря на то, что с юности его окружали лучшие учителя и богатейшие библиотеки⁵⁵. После его смерти один мудрец и кудесник попробовал все-таки, из самых добрых побуждений, избавить его от мучительной реинкарнации. Нашим отяжелевшим западным умам его методика может показаться несколько странной. Нужно, к тому же, признать, что она легко могла привести и к самым тяжелым последствиям. Итак, «подойдя к ручью, он увидел там девушку, черпавшую воду. Без единого слова, он вдруг бросился неожиданно на девушку, попытавшись совершить над ней насилие». Но девушка оказалась довольно крепкой, да и наш «мудрец» был уже в летах. Освободившись, несчастная рассказала обо всем случившемся своей матери. Мать по ее описанию сразу поняла, о ком идет речь, и приказала дочери вернуться к ручью и подчиниться воле этого мудреца и кудесника. Но мудрец ей возвестил, что она уже опоздала. Он хотел, было, обеспечить ленивому ламе человеческую реинкарнацию, а она все испортила. «Пока ты ходила в деревню, тот осел в лугах покрыл ту ослицу. Так что вскоре великий лама вернется на землю в виде осленка».

Конечно, эта очаровательная (?) история заканчивается слишком грустно. Но что нам в ней особенно интересно, так это то, что для нашего кудесника вся эта «дикость» была чем-то совершенно «нормальным», могла бы сработать. Здесь, также как и в случае с царем Бхаратой, родившимся снова оленем, решающим оказывается внешнее вмешательство, никоим образом не связанное со всей предыдущей духовной эволюцией человека: именно оно и определяет в итоге вашу участь. Мораль: если чувствуете, что смерть ваша уже близко, окружите себя только своими преданными и верными друзьями. И пусть они не будут слишком стары и неповоротливы!

И ведь речь здесь идет всего лишь о некоторых средствах, используемых тибетскими ламами, чтобы избежать тяжкого круговорота рождений, вызванного нашими плохими и хорошими поступками, нашей «кармой⁵⁶».

Убийственный крик

Так, например, вполне можно помочь кому-то в последние мгновения его жизни, дать ему шанс покончить с этим убийственным круговоротом перерождений, вырваться из него. Для этого достаточно просто быть рядом с этим человеком в ответственный момент и три раза подряд прокричать звук «хик», а сразу вслед за ним звук «пет». Результат будет просто потрясающим. Душа умирающего от этого сразу попадет в «Рай великого блаженства», как утверждает Александра Давид-Неель⁵⁷. С кармой покончено! Игра сыграна, и все это без каких-то там угрызений совести и покаяния умирающего, без его попыток стать и в самом деле хоть немного лучше. Правда, чтобы этот крик подействовал, кричать нужно с определенной интонацией. И учиться этому нужно годами у опытных учителей. Но может быть, сегодня будет вполне достаточно и вовремя зарегистрированной заявки на высшую степень преданности? Почему бы нет? Вот вам еще одна «бонусная идея», не упустите!

Если же мы не можем в свой последний миг рассчитывать на присутствие обученного ассистента, и если нашу преданность так никто и не зарегистрировал, то тибетский буддизм советует нам проследить за своими последними мыслями. Здесь снова вспоминается история царя Бхараты, которому пришлось снова родиться оленем. «Состояние духа именно в этот момент будет определяющим, – утверждает далай-лама. – У этих последних мгновений такая сила и мощь, что даже весь груз приобретенных в течение жизни заслуг ничего рядом с ними не весит»⁵⁸. Иначе говоря, и здесь мы снова сталкиваемся с тем фактом, что решающими оказываются вторичные обстоятельства, непредсказуемые, по сути, так что на них очень трудно повлиять, а именно они-то и могут перечеркнуть всю нашу духовную эволюцию, итог целой долгой жизни. Против такого подхода и постарался выступить Рамануджа. А далай-лама тут, похоже, пытается вернуться к прежней, магической концепции.

О том, какая может быть польза от мусульман

Приемы, используемые для того, чтобы без лишних сложностей сохранить чистоту сознания, порой все же очень смахивают на фокусы или трюки. Так, например, тибетцам, исповедующим буддизм, запрещено убивать животных для употребления их в пищу. Но, если тибетец случайно наткнется на только что убитое животное, то ему не запрещено приготовить его и съесть. Но ведь, как всем известно, мусульманам отнюдь не запре щается убивать животных, годных для еды. Им нельзя есть только свинину. Но, если им встретится свинья, им не запрещено убить это нечистое животное, лишь бы они ее не ели. Говорят, что мусульманская община в Лхасе всегда процветала. Тибетцы, оказывается, столь толерантны! Вы уже догадались? Бойнями в Лхасе заправляют мусульмане. Элементарно, мой дорогой лама! Уточним еще, что тибетцам запрещено заказывать мясо у мясника. Ведь это равносильно приказу убить бедное животное! Это было бы уж чересчур злонамеренно. Но если вы просто прогуливались и случайно прошли мимо прилавка мясника, и если зло уже все равно совершилось…⁵⁹ Уяснив себе эти маленькие хитрости, мы вдруг оказывается все в том же нашем разворачиваемом сюжете. Речь идет о том, что буддист продвигается вперед по своему пути освобождения, если он почитает жизнь, все живое, без исключений. Прибегнув к описанной хитрости, он уже не почитает жизнь животного, но может при этом умыть руки, потому что формальное правило ему ведь все-таки удалось соблюсти.

И еще раз хочу напомнить, что моя цель тут не выставить в смешном свете одну религию за счет другой. Даже католические правила по соблюдению поста в наше время могут содержать иногда не менее потешные тонкости. Мне хочется вскрыть сам механизм, тенденцию, которые можно найти в любой религии, где угодно, и показать, что же там не так.