Czytaj książkę: «1972. Олигарх», strona 2

– Ты меня слушаешь? – ворвался в мозг голос Лены – Уснула, что ли? Ты с ноутбуком умеешь управляться?

Настя медленно помотала головой, и подошла к столику, где лежал ноутбук. Ей еще многому надо научиться, чтобы не выглядеть белой вороной…

***

– Айда за мной! – Лена рванула дверь здоровенного джипа и прыгнула на заднее сиденье – Она со мной!

Здоровенный быковатый парень в костюме у передней дверцы с сомнением посмотрел на Настю, пожал плечами и уселся рядом с водителем. Он ничего не сказал, но было видно, что ему все причуды этой молодой оторвы надоели так же, как июльская жара, по которой ходить затянутым в галстук было просто мучением. Но что поделаешь? Считай – пиджак, белая рубашка, галстук – это форма, в которой должен ходить уважающий себя телохранитель. На взгляд Насти – выглядело это просто глупо. В пиджаке труднее работать, он сковывает движения. Можно было бы найти одежду и посвободнее, и не менее приличную, чем костюм. Для лета, к примеру. Но статус! Чего уж там…

Огромный автомобиль, который как Настя уже знала здесь называется «джипом», выскочил из ворот, едва не задев крышей поднимающийся шлагбаум, и попылил по трещиноватому асфальту вниз по дороге, скатываясь с Алтынки, так тут в просторечии называли Алтынную гору, а также психиатрическую больницу, которая на ней находилась. Сказать «попасть на Алтынку» здесь означало примерно то же самое, как попасть на «Канатчикову дачу», то есть – повязали волки позорные и отправили в психушку.

Забавно: Карпов, когда попал в мир Насти, в 1970 год, тоже оказался на Алтынке, в психушке. А где еще может оказаться голый человек, который бродит по шоссе и не помнит своего имени? Скорее всего и Настя оказалась бы в психушке сразу после того, как появилась в этом мире, если бы не «счастливая» случайность – ее подобрали и попытались «обогреть» несколько отморозков. Поплатившихся за то своей жизнью и оставивших ей в наследство кругленькую сумму денег. И это было очень любезно с их стороны – вдруг на жизненном пути Насти не оказалось бы Лены, решившей, что Настя ей совершенно необходима и жить без нее она не может? Как бы она тогда жила, не имея гроша в кармане? Пришлось бы совершать преступление, грабить прохожих – а это Насте совершенно не по душе.

Теперь же у нее в сумочке лежит новенький паспорт (без прописки, ну и что?), и ее везут туда, где она некоторое время будет жить – в дом отца Лены. Правда тут еще вилами на воде писано – папаша Лены с документами и выпиской конечно помог, и денег дал на то, чтобы одеть ее «телохранительницу» как следует, но вот насчет работы он выразился как-то…прохладно. Мол, об этом еще поговорим. Игрушку для дочери он содержать готов, но полагаться на нее, как на настоящего телохранителя явно не собирался. И Настя его прекрасно понимала.

Ехать пришлось около часа – в город не въезжали, джип сразу же повернул направо, по длинному подъему выскочил за город и помчался по объездной дороге, чтобы не влипать в пробки (так сказала Лена, которая весело болтала, глядя то в окно, то на Настю). Джип ровно урчал, вспарывая пространство, в салоне было прохладно и пахло кожей, а еще чем-то таким неуловимым, что присуще только хорошим, дорогим вещам.

«Запах богатства!» – подумала Настя, и усмехнулась. Рядом с Карповым она можно сказать привыкла жить богато. Но…Карпов никогда этим самым богатство не кичился, и вообще относился к деньгам легко, считая их больше инструментом воздействия на жизнь и на людей, чем каким-то фетишем, ради которого надо рисковать жизнь и даже убивать.

Не сказать, чтобы дом здешнего олигарха отличался таким уж эпическим обликом – дом, как дом. Зимняя оранжерея, сад, за которым ухаживал нерусский садовник ( то ли узбек, то ли таджик). Когда машина въехала во двор, он как раз что-то то ли сажал, то ли пересаживал в клумбе возле забора, а рядом на траве из шланга текла вода.

Чуть поодаль бассейн, тоже не особо великого размера, тренировать в нем команду олимпийского резерва было бы проблематично – максимум метров десять длиной, или чуть побольше. Зато извилистый, буквой «S». На площадке возле бассейна – шезлонги, столик. Все, как положено.

Пахло мокрой травой, землей, цветами и…Насте показалосьёчто еще пахнет рекой – тиной и свежестью речного простора. Волга-то всего метрах в пятидесяти от забора, и до нее сделан ровный пологий спуск. Видимо для того, чтобы спускать и вытаскивать здоровенный белый катер, который стоял возле ворот, открывающихся к реке, и был накрыт водонепроницемым чехлом. Солидный катер. Настя не могла представить его стоимость в нынешних деньгах, но прикинув, решила, что стоит он не меньше ста тысяч долларов. Неплохо живет эта простая российская семья. Не бедствует, это точно.

Дома прохладно, как и в машине. Не было такой удушающей июльской жары, как снаружи. Впрочем – после больничной атмосферы Насте ужасно хотелось побыть на солнце, прожариться как следует, а потом и нырнуть в этот самый бассейн, разбрызгивая капли прозрачной голубоватой воды. Так захотелось, что даже мурашки по коже!

Хозяин поместья был дома. Когда Лена с Настей вошли в гостиную, он сидел на диване и смотрел новости на невероятно огромном и почему-то вогнутом экране телевизора с четким, сочным и ярким изображением. Настя на пару секунд даже загляделась – настолько телевизор был особенным. В ее времени о таких и близко не мечтали. Максимум – черно-белый с относительно небольшим экраном. Да и качество передач оставляло желать лучшего. А тут…картинка как с экрана ноутбука, с которым Настя уже научилась довольно-таки сносно управляться (спасибо Лене).

Мужчина лет около пятидесяти, немного отяжелевший, крепкий, он припадал на левую ногу и Лена рассказывала, что ее отец на севере обморозил ногу на работе, потому и хромает. Из-за чего, кстати, Настя его даже зауважала – не кабинетный сиделец, а настоящий практик. «Севера» прошел! Судя по словам Лены, отец вырвался наверх из-за своего ясного ума и невероятной работоспособности. Чему Настя честно сказать слегка посмеялась, не выдавая своего веселья Лене. Умных и трудолюбивых в мире пруд пруди, но много ли их достигли уровня олигарха? Значит, или его кто-то поднимал, пропихивал, или же это результат удачи, как выигрыш в лотерею. Повезло человеку, да и все тут. Бывает. Редко, но бывает. Выигрывают же в лотерею сотни миллионов долларов? Шанс мизерный, но он есть.

Лена бросилась ему на грудь с криком: «Папка!» – чем кстати немного удивила Настю. Почему-то она представляла отношения отца и дочери такими же, как показывали в сериалах, некоторое количество которых Насте удалось посмотреть на ноутбуке Лены. Благо что мобильный интернет у нее был очень быстрым. Во всех сериалах дети обычно относились к своим родителям-богачам совершенно паскудно, вытягивая из них деньги, откровенно презирая и дожидаясь, когда те помрут и оставят наследство. Тут же дочь и отец искренне друг друга любили.

– Папа, это Настя! – представила девушку Лена – мой телохранитель! Я тебе о ней говорила. Теперь она всегда будет ходить со мной, защищать меня. Настя очень, очень сильная!

Мужчина оглядел Настю долгим, очень долгим взглядом, вздохнул и вежливо сказал:

– Дочка, я не думаю, что это хорошая идея. Да, девушка спортивная, но это не означает, что она может быть телохранителем. Как подруга – пожалуйста, я не возражаю, но ко всему прочему я прикреплю к тебе парочку моих ребят. Витю, например. И Павла. Вот пусть они вас и охраняют! Нет-нет, я не возражаю против того, чтобы Настя была с тобой! Как ты хочешь, так и будет! Но без телохранителей из дома ни на шаг. История не закончилась, бравые джигиты горят желанием устроить реванш – тебе же не хочется, чтобы какой-нибудь придурок порезал тебя ножом?

– Извините – вмешалась Настя – Что касается придурка с ножом, этого можете не опасаться. Пока я рядом с Леной, он к ней не подойдет.

– Меня звать Николай Савельевич – медленно, с расстановкой, сказала мужчина – Я отец этой взбалмошной девочки. И я ее очень люблю. И я все для нее сделаю. И если я не уверен, что она находится в безопасности – никому не доверю ее защиту. Ты в самом деле думаешь, что можешь ее защитить против сильного, умелого мужчины с ножом в руке? Или это пустое бахвальство? Я не люблю, когда понтуются, даже если это красивые девочки. Понятно?

– Я не понтуюсь – пожала плечами Настя – Я могу уложить двоих ваших телохранителей, даже если у них обоих в руке ножи.

– Ладно. Пойдем за мной. Витя, захвати сюда Пашу, приходите в спортзал! – приказал хозяин дома и прихрамывая пошел вперед. Губы его были сердито сжаты, брови нахмурены.

– Правда можешь? – шепнула Лена, едва поспевая за Настей – Витька здоровый лось! Он курсы закончил телохранителей, и в десанте служил! И Пашка такой же! Они оба придурки, но чего-чего, а драться умеют!

– Не беспокойся – усмехнулась Настя – Я тоже не ангел.

Лена посмотрела на свою подругу-телохранительницу и замолчала. Видимо успокоилась. За время, что они жили вместе, девушки сдружились. Лена оказалась вполне интересной в общении, и как ни странно – без всяких там мажорских замашек. Умненькая, доброжелательная, хотя и очень резкая в суждениях, она обладала великолепным чувством юмора, в совершенстве знала английский язык, разбиралась в литературе и музыке. К своему стыду Настя вначале посчитала ее обычной пустышкой, папенькиной дочкой, но нет – девчонка на удивление хорошо образована, и школу закончила если не с золотой медалью, то и без единой тройки. Только поведение снизили – она подстерегла «физкультурника» и вылила ему на голову ведро грязной воды – за то, что он любил подсаживать девочек на брусья и канаты, сладострастно щупая их за крепкие молодые ягодицы. И ее потрогал. Был скандал, закончившийся ничем – физкультурника даже уволили, когда выяснилась правда. Но оценку за поведение все равно снизили – надо было нажаловаться, а не заниматься самосудом.

Хорошо быть олигархом! – подумалось Насте, когда она увидела спортзал, едва уступающий размерами спортзалу в университете либо в большой школе. Здесь можно было играть в волейбол, баскетбол, а еще – в конце зала стояли с десяток тренажеров и выстроились ряды гантелей различного веса, вплоть до пятидесятикилограммовых – это Настя заметила опытным глазом. Волейбольная сетка сейчас была снята, так что ничего не мешало размяться в спарринге минимум двум десяткам единоборцев. А уж трое бойцов здесь поместятся вообще без проблем.

Следом за троицей в зал влетели, едва не запыхавшись, двое крупных плечистых парней – один был тот самый, что сопровождал Настю и Лену из психбольницы, второго Настя не видела, видимо он находился на территории поместья. Настя сразу его оценила – видимо, бывший борец. Уши сломаны, нос приплюснут и чуть набок. Здоровый парень, просто-таки бугай!

– Парни! Эта вот девушка сказала, что уложит вас обоих сразу – без предисловий начал хозяин дома – И что она лучший телохранитель, чем вы оба вместе взятые. Попрошу вас развеять мои сомнения и сделать так, чтобы я убедился в вашей компетентности, как охранников. Готовы?

– Мы готовы – пожал плечами тот, кого вероятно звали Витей, сопровождающий из больницы – Только вот покалечу, и что тогда? Или убью ненароком, и мне что, срок тянуть? Как-то не очень перспектива. И вообще – драться с девкой совсем уж стремно. Побьешь ее – девушку обидел, а она побьет – все угорать будут, мол, девка тебя побила! Может ну ее, обойдется без проверки? И так все понятно…дурочка, одним словом…

Закончить он не успел. Настя сделала два быстрых шага и ударила его в печень – резко, хлестко, так, что он закорючился и свалился на пол. Паша, надо отдать ему должное, мгновенно оценил ситуацию и выбросив ногу попытался изобразить что-то вроде маваши. За что был очень быстро и жестоко наказан – Настя подбила ногу и кулаком врезала ему по гениталиям. Не очень сильно, но достаточно, чтобы выключить любого мужика. Паша как-то странно хрюкнул и с грохотом опрокинулся на спину, схватившись за пах и задыхаясь, как если бы бежал десяток километров быстрым бегом.

Настя с сомнением помотала головой, подошла, усадила его, и нажимая на плечи со стороны спины, скомандовала:

– Дыши глубже, сейчас легче станет!

Пока реанимировала Пашу, очнулся Витя, и не нашел ничего лучшего, как подойти и попытаться вырубить Настю ударом в основание черепа, и это было его фатальной ошибкой. Даже если бы Лена не крикнула, предупреждая о коварстве соперника, Настя все равно бы заметила опасность.

Отреагировала адекватно – перехватив руку нападавшего, она метнула его тушу через себя с такой силой, что приземлившись, Витя прокатился по полу еще метра два, прежде чем остановился и замер в беспамятстве.

– Еще что-то показать? – спокойно спросила Настя у олигарха, замершего в немом удивлении.

– Стрелять умеешь? – только и спросил тот, усмехаясь уголком рта.

– Умею. Показать? – Настя выдернула из кобуры в подмышке Паши вороненый пистолет неизвестной ей марки, выщелкнула магазин, нажав на кнопку, вставила обратно, передернула затвор, сняв с предохранителя, замерла с пистолетом в руке.

– Не надо. Ты нанята! – махнул рукой олигарх – О жалованье потом поговорим. И умение стрелять тоже проверим – в тире. А пока что пойдемте в гостиную…только прежде реанимируй этого бездельника. Ты ему ничего там не сломала? Мда…тоже мне, телохранители! Девка побила! Уволить их к чертовой матери, что ли…найму девок из психушки. И красиво, и толк будет! Хе хе…

Глава 2

– Вообще непонятно – на чем она держится. Истощение, метастазы…но она жива!

– Вот снимок, Петр Васильевич. Метастазов стало меньше. Рак уходит.

– Что-о?! Ну-ка, ну-ка! Оп-па! Вот это да! Вот это номер! Точно, стало меньше. Но это ничего еще не значит! Вполне может быть временная рецессия, а потом…

– И опухоль уменьшилась. В два раза. И самое интересное – похоже на то, что печень восстанавливается и просто-таки фантастически быстро. И без каких-либо препаратов.

– Мда…феномен, однако! Хотя…в истории медицины немало случаев, когда рак вдруг отступал. Никто не знает, почему это происходит, но… Впрочем – кому это я говорю? Извините, коллега. Забылся. Вы и сами все прекрасно знаете. В общем – это феномен, и заслуживает тщательного и всестороннего изучения!

– Я хочу есть…

– Что-о?! Что?!

Оба врача повернулись к больной, накрытой простыней до самого горла и посмотрели в ее широко открытые, с желтыми белками глаза.

– Вы очнулись?!

– Я…очнулась – с трудом проговорила женщина, больше похожая на узницу Бухенвальда, чем на обычную больную – И я хочу есть. Мне нужно срочно восстановить массу тела.

– Массу тела? – слегка запнувшись, повторил мужчина в белом халате, на лице которого красовались дорогие очки в золотой оправе и борода клинышком. Он явно косил под киношного профессора. Впрочем – он таковым и являлся – профессор кафедры онкологии и доктор наук. Лечащий врач пригласил его и для консультации, и для того, чтобы показать данный феномен. Лечащий врач был молод, но достаточно опытен, так что дело было не в консультации. Ужасно хотелось поделиться информацией о феномене с кем-нибудь из знающих людей. Так с кем, если не с бывшим наставником?

– Сейчас что-нибудь придумаем! – встрепенулся лечащий врач, и посмотрел на старшую медсестру, которая безмолвно присутствовала при встрече. Она согласно веяниям времени была одета в нечто подобное скафандру, на голове – прозрачная защитная маска. Пандемия, черт ее подери!

– Марь Серьгевн, сможем что-то придумать? Бульон? Ей нужен бульон, она не ела с неделю, не меньше. И слишком истощена. Как бы проблем не было.

– Можно пока что развести бульонные кубики, и хлеба туда. А потом будет обед, тогда и покормим.

– На кубики денег дать?

– У нее были деньги, я их оприходовала. Хватит!

– Где мой сын? – спросила больная, медленно, с натугой поворачивая голову – Где он?

– В доме ребенка – после паузы ответил врач – Не беспокойтесь, с ним все в порядке. Там все очень хорошо. Как только…хмм…выздоровеете (профессор посмотрел лечащему врачу в глаза и поднял брови), так вам его сразу и доставят. Сейчас это невозможно – вы находитесь в онкологическом отделении, здесь условия не предполагают нахождения маленьких детей. Повторюсь – с ним все будет в порядке! Вы в силах сейчас отвечать на вопросы?

Больная медленно кивнула, и врачу показалось, что глаза ее чуть прищурились, будто она волнуется и готовится к чему-то неприятному.

– Кто вы? Как ваше имя? Как вы оказались в УВД с ребенком на руках? Это ваш ребенок? Откуда вы шли?

– Я Зинаида Михайловна Макеева – больная говорила тихо, но вполне отчетливо и ясно – Миша мой сын. Я врач-психиатр. Больше ничего не помню. Как оказалась в УВД – не помню. Как попала в больницу – тоже не помню. И вообще ничего из прежней жизни не помню. Вся моя жизнь началась здесь – когда я открыла глаза. Прошу вас, при первой же возможности – верните мне сына!

– Вы должны понимать…Зинаида Михайловна, что пока вы в таком состоянии, о том, чтобы привезти сына не может быть и речи! Его ведь кормить надо. А чем вы будете кормить? Нет уж, вот как встанете на ноги, так и поднимем вопрос о том, чтобы вернуть вам сына. А пока что…

– А что – пока? – вдруг твердо спросила больная –В каком я состоянии? Что с моим…раком?

– Ваш рак на месте, никуда не делся – хмыкнул лечащий врач, переглянувшись с профессором который с живым интересом наблюдал за происходящим – Но у вас явные улучшения. Вас доставили в гораздо худшем состоянии, чем то, в каком вы находитесь сейчас. Одно то, что вы очнулись, разговариваете, да еще и просите еды – что-то да значит. Честно скажу – мы не думали, что вы заговорите. Вас даже специально поместили в отдельную палату…

– Чтобы моя смерть не расстроила других пациентов? – усмехнулся больная.

– Ну…да! – сознался врач – Но вы всех так сказать обманули. Метастазы исчезают, опухоль рассасывается. Мы вчера делали рентген, результаты просто потрясающие. Если так дело пойдет…

– Не будем загадывать, коллега! – перебил профессор – Я суеверен! Давайте подождем и посмотрим, во что это все выльется. Мои рекомендации – усиленное питание, вначале побольше жидкого. Много питья. Ну и в принципе…все! Лежать, есть, пить, и выздоравливать! Слышали, моя дорогая? Выздоравливайте! Это будет сенсацией – человек в такой стадии болезни фактически возвращается с того света!

– Из другого мира… – вдруг пробормотала под нос Зинаида – И все-таки он был прав. Как и всегда – прав.

– Кто прав? – спохватился лечащий врач, но было уже поздно. Больная мирно посапывала, прикрыв глаза и сделав вид (или на самом деле уснула?) что ничего не слышала. Профессор легонько махнул рукой – пойдемте! И оба врача вышли. Уже в коридоре профессор похлопал коллегу-ученика по плечу и предложил:

– Наблюдайте, очень интересный случай! Можно развить в неплохую диссертацию. Если что – я вас поддержу. Такой случай упускать нельзя.

***

– Да, это не кадиллак! – задумчиво сказала Ольга, подставляя лицо горячему воздуху, который влетал в салон из открытого окна.

– В высшей степени логичное замечание! – ухмыльнулся я – Это не кадиллак! А как догадалась? Когда до тебя стало доходить?

– Тьфу на тебя! – беззлобно фыркнула Ольга – Где ночевать будем?

– А чего ночевать? – пожал я плечами – Откинь спинку, да и спи. А я буду гнать, пока силы есть.

– Да ты так и до Америки догонишь, знаю я твои силы! Надо было в Киеве остановиться – походили бы, посмотрели…

– Да ну его…Киев этот! – буркнул я, досадливо скривившись – Глупо, наверное, но у меня к нему идиосинкразия. После тех событий, что у нас произошли…ну…в моем мире, я даже слово «Киев» не переношу. Для меня оно стало источником дурных воспоминаний и ожидания какой-то пакости. Ну, только представь, что люди в Киеве вдруг спятили и стали ненавидеть русских. Как тебе такое? Что мотаешь головой? Не веришь? А вот так! Недобитки бандеровские там правят бал. Вернее – их дети и внуки. Сталин виноват!

– В чем? – подняла брови Ольга.

– А в том, что был слишком мягок. Вешать надо было тварей. Они ведь как – когда наши пришли, прогнав фашистов, и переловили этих бравых полицаев – большинство из них заявили, что в полицейские их загнали насильно, и они ничего не делали, кроме как ходили с белыми повязками. Глупо, правда? Но наше «жестокое и бессердечное» НКВД поверило этим мерзавцам, и вместо того, чтобы их повесить – дали разные сроки лагерей. Полицаи отсидели, и вышли, затаив злобу и ненависть в советской власти. Ну и к русским – это уж само собой. Как к символу советской власти. А потом воспитали детей и внуков в духе ненависти и злобы к СССР и русским. И кто виноват? Власть, конечно, и лично Сталин – недосмотрел! Душить надо было! Вешать гадов!

– Ну…ты слишком жесток – Ольга помотала головой – А если и правда насильно загнали? Если и правда никого не трогали? Что же им, башку прострелить?

– Решила выступить адвокатом дьявола? Ладно, давай. Почему тысячи и тысячи других людей не загнали в полицаи? Почему они не надели белую повязку? А ЭТИ – надели? Неужели думаешь их насильно, под расстрелом заставляли служить? Ходили, ели, пили, народ обирали, девок насиловали – так ответь за это! Нет, наши были слишком мягки. Результат: пронизанная бандеровщиной, как сыр червями Украина. Гнойник в подбрюшье России. Правят там самые что ни на есть нацики, русофобы, и они на самом деле марионетки, которых за ниточки дергают американские друзья. Фактически – Украина превратилась в американскую колонию. И нужна она америкосам только для того, чтобы использовать в виде тарана против России. Или даже не тарана…а так, грязного ржавого гвоздя, которым царапают спину России в надежде, что у нее начнется заражение крови. Мерзко, противно и очень грустно. Один народ-то, все русские. Только часть их вдруг спятила и отказывается признавать родство.

– Как это страшно! – Ольга снова помотала головой – Я и представить такое не могу. Ведь было же советское воспитание, как могли эти люди так спятить?!

– Легко – угрюмо ответил я, всматриваясь в дорогу – Промывка мозгов через средства массовой информации, в том числе, и в основном – через телевизор. У нас его зовут «зомбоящиком». Рассказали, что мы не родня и вообще – древние укры изобрели колесо и выкопали Черное море. А все остальные народы мира пользуются изобретениями этих самых укров. Целые группы ученых работают над оболваниванием своего народа, рассказывая о протоукрах и о том, как все народы мира пошли от этих великих людей. А народ…ну что народ? Стадо! Найдутся дельные, умные пастыри, которых как следует подогреют баблом – вот и повели они стадо. И научили блеять то, что нужно пастырю. Кстати сказать – Западная Украина всегда была недоброжелательно настроена к России. Честно сказать, там и украинцев-то никогда не было. Поляки, евреи, венгры – кого только там нет. Разговаривают на суржике, их настоящий украинец и понимает-то с трудом А главный их город Львов, который ранее был польским городом Лембергом и никогда не принадлежал Украине. Все им дала советская власть, которую они теперь поносят почем зря – как и положено бандерлогам, не испытывающим благодарности. Ибо совести у обезьян нет.

– Теперь так не будет, успокойся. Ты все сделал, чтобы такое не случилось в этом мире.

– Надеюсь, что все… – я поддал газу и обошел ЗИЛ-130, в самосвальном кузове которого была навалена груда земли и он тащился еле-еле.

– Вот потому я не люблю Киев и не хочу туда ехать! – заключил я, и замолчал, больше не желая продолжать наболевшую тему.

– А что с Одессой? С ней что стало?

– То же самое. Туда наехали западники-рогули, и устроили тут настоящий геноцид. Даже вспоминать противно. Тогда мы с женой решили, что пока бандеровцы существуют на Украине, а конкретно в Одессе – мы туда ни ногой. Ибо противно. А вот теперь…в общем – всегда мечтал посмотреть Одессу. Надеюсь, она меня не разочарует.

– А не надо допускать слишком большие ожидания, тогда и не разочарует. Воспринимай все как…как просто поездку. Едем хорошо, смотрим по сторонам, свободны, деньги есть, время есть…ну чем это плохо?

Мы замолчали. Двигатель «копейки» ровно гудел, в салоне пахло свежей краской, температура тасола в пределах нормы – чего еще нужно путешественнику, чтобы весело и с комфортом достичь своей цели? Кондиционера, конечно, не хватает, зато…хмм…а чего «зато»? Зато рядом любимая женщина. Захочу – съеду с дороги в кустики, и…

– Тошнит – вдруг сказала Ольга – Останови!

Мда…с кустиками это я погорячился. У любимой женщины наметился небольшой, но вполне уже видимый животик. Моими стараниями, между прочим. Раньше я как-то и не задумывался о том – предохраняются мои женщины, или нет. Понимаю – мужской эгоизм, мол, это их проблемы, а я тут ни причем! «Причем», получается… Вот и результат.

Впрочем – хороший результат. А почему бы и нет? Ольга моя законная жена, а в браке, как выяснили британские ученые, бывают и дети. Так что нечего тут суетиться – уже подсуетился. Но вообще…может зря поехали на машине? Сели бы в самолет, как все нормальные люди, полтора часа – или сколько там – и мы уже в Одессе. Да и вообще – может не надо было ехать в Одессу? Чего это мне приспичило? Вдруг – захотел, и все тут! Как прощание с Родиной. Впереди – большая работа, хотелось напоследок расслабиться, походить по улицам русского города Одесса. Еще – русского. Увидеть ее такой, какой она была до того, как ее захлестнула бандеровская пена. Увидеть правильную Одессу.

Ольга, конечно, сразу со мной согласилась – она всегда со мной соглашается, как положено правильной жене. Ну…в серьезных делах. По мелочи можем и поспорить. Вот мне, к примеру, ужасно не нравятся гречка и жареный лук, а она их обожает. Я считаю, что лук, положенный в сковороду с картошкой превращает блюдо в кучу дерьма. Она считает, что лук придает картошке изысканный вкус. Может ли это служить препятствием к нормальным семейным отношениям? Да боже упаси! Если оба партнера адекватны и любят друг друга. Ну а если не любят – так найдут тысячу поводов чтобы выпить друг у друга кровь.

– Прошло? – спросил я, глядя, как Ольга вытирает губы платочком.

– Прошло – грустно сказала она, и тяжело вздохнула – Почему-то я думала, что сия чаша меня минует. Я ведь сильная, спортивная…кстати – когда была беременна в первый раз – такого не было. А сейчас…чертовщина какая-то.

– Стареешь… – с сочувствием сказал я, и Ольга тут же хлопнула меня по плечу:

– Вот тебе! Мерзавец! И язык повернулся сказать!

И мы оба расхохотались. Дело в том, что выглядели мы с ней так, что обвинить нас в старении мог бы только слепой на оба глаза человек, не имея возможности нас ощупать. Я выглядел лет на двадцать с небольшим, Ольге можно было дать максимум семнадцать-двадцать лет, не более того. После того, как я устроил ей прямое переливание крови, спасая от неминучей смерти, Ольга так помолодела, что я стал бояться – как бы не дошла до детсадовского возраста. Но Гомеостаз все-таки взялся за ум и остановил ее организм на уровне выпускницы средней школы. Ну а я видимо дошел до пика своей формы и стал похож на какого-то студента спортивного вуза. Лицо – от двадцатилетнего парня, тело – олимпийского чемпиона. Широкие плечи (они всегда у меня были широкими, справедливости ради), тонкая талия (вот с этим на склоне лет возникла проблема – все-таки мне уже 50), и все, что приличествует настоящему спортсмену – бицепсы, трицепсы и все такое прочее. Ольга смеется – по мне можно изучать анатомию, видна каждая мышца на теле. Жира – ну вот самый что ни на есть минимум. Так что я сейчас не человек, а модель для скульптуры!

Только вот нет роз без шипов. Жира нет не потому, что я такой весь из себя диетический и ЗОЖ – ем и пью столько, сколько хочу (на зависть Ольге), только не толстею и сухой, как вобла. Дело в том, что мой обмен веществ ускорен минимум в два раза. А то и в три. В результате я быстрее и сильнее обычного человек в те самые два-три раза. А может и больше – с учетом того, что я и раньше не был слаб, а кроме того, все эти годы интенсивно занимался спортом. И вот это все наложилось друг на друга, и получился такой вот странный тип, выглядящий, как обычный молодой парень со своей беременной «телочкой». Папенька купил нам машину, и мы путешествуем на «юга». Примерно так нас воспринимают окружающие. И очень ошибаются. Очень.

Меня, Михаила Карпова, никто и ни за что не узнает, хотя я нарисовался на экранах ТВ не хуже актеров и дикторов новостей. Бороду я теперь брею начисто, одеваюсь в джинсы и майку, а в документах у меня значится «Мишутин Максим Витальевич», а у Ольги «Катерина Семеновна Инютина». Это и в паспортах, и в водительских удостоверениях. Настоящие документы, паспорта и удостоверения личности офицеров КГБ и офицеров МВД (ментовские «корочки» – такие же документы прикрытия, как и вторые паспорта), мы спрятали в машине, хорошенько их завернув в непромокаемую ткань – под запаску, рядом с инструментами. Зачем? А просто так! Решили проехаться по стране обычными гражданами, без поддержки любимых органов и представителей власти. Вот прокатиться свободными птицами, да и все тут! Единственное, что попросил сделать – поставить в ЗАГСе штамп о том, что Катя Инютина суть моя законная жена, а не просто беременная «телочка» в тачке мажора. А то ведь в гостиницу не поселят! В СССР правила строгие, даже за деньги не пойдут на такое преступление – как это так, неженатую парочку, и в один номер! Ужас! Вдруг они там чем-то непотребным будут заниматься?! Пиво пить, например…

Впрочем, нет – пришлось еще попросить выписать новый техпаспорт на автомобиль – на имя Мишутина. Серенькую такую книжицу. ПТС пока еще не выдают.

Когда вечером устраивались в придорожную гостиницу уже почти на границе Украины (Господи, ну какая сейчас граница?! Скажи нынешним людям – засмеют!), администраторша смотрела на нас так, будто мы какие-то преступники, проверила паспорта чуть ли не на свет. Каждую строчку, каждую закорючку, а потом спросила недоверчивым тоном у «Кати»:

– Вам в самом деле двадцать семь лет?!

На что Катя-Оля смиренно ответила, что ей на самом деле двадцать семь, и что в ее семье все выглядели моложе своих лет.

Кстати сказать – мы постарались чуть «состарить» Ольгину внешность, чтобы не выглядела совсем уж вчерашней школьницей – чуть подрисовали, чуть навели теней, но она все равно выглядела безобразно молодой! Не хватало еще, чтобы меня обвинили в «набоковщине». Умыкнул нимфетку, и катаюсь с ней по миру!

– А почему фамилию не сменили?! – продолжался допрос.

– Потому что не захотела! – безмятежно улыбаясь ответила Ольга, тихонько толкая меня носком кроссовки. Я уже закипал, и она это сразу почуяла. Ни к чему нам скандалы, а вот постель с чистой простыней очень даже к месту. Вот ведь чертова баба, какое ее дело, кто мы и что мы?!