Czytaj książkę: «Статус ВЕГА утрачен…», strona 10
Отрывки статьи медицинского журнала новейших болезней.
Раздел: Неврология. Синдромы и расстройства, не приводящие к инвалидности
…Носитель синдрома СОГ (СЛМ) никогда не является вундеркиндом. Однако в детском и подростковом периоде жизни имеет достаточно высокие способности к обучению и мобильный, быстро развивающийся интеллект.
С самого раннего возраста пациент склонен искать и находить себе кумиров, стараясь подогнать свое поведение и жизненный уклад под понятие «прекрасного» в глазах выбранного объекта. Вследствие чего имеют очень высокие способности к подражанию и актерской игре, но при этом лишены истероидной компоненты. В их сознании подражание образу избранного кумира является единственно верным сценарием жизни.
Констанс-Тикку 16/03/2570 год 14:07
Общежитие КВИПов. Квартира братьев Сурама
Дэни
Смена, моя смена в кои-то веки закончилась одновременно со сменой Бо. Но… мне не отдыхается. Сижу в нашей с братьями квартире-студии в общежитии КВИПов и мучаю ноутбук специально программой, которую я пишу для усовершенствованного «рукава» Тэми. Но программа буксует и не получается, так как мысли мои, имеющие четкий и ясный план всего пару часов назад неожиданно утратили всякую структуру и превратились в кашу. И я сам не знаю, почему так получилось. Наша мама в таких случаях обычно говорит, что у меня просто кончился завод. И надо отдохнуть, но проблема в том, что «рукав» уже изготавливается, и программа нужна буквально через пару дней. А сколько я с ней провожусь в таком апатичном состоянии – большой вопрос.
На столе передо мной мерцает на экране код. И в кои-то веки смотреть в символы мне невыносимо скучно. Словно что-то не дает мне погрузиться в него, несильно царапая край сознания. Кофе в кружке остыл и стал пахнуть унылостью.
Дверь деликатно открывается, пропуская в квартиру мило щебечущую на высоких нотах Паприку с корзинкой продуктов в тонких руках, украшенных кучей браслетов. Следом за ней входит Бо, которому длинные, чуть ниже лопаток волосы раздражающе лезут в глаза. Но из-за пакетов в руках, он просто периодически встряхивает головой, стараясь отбросить их с лица.
Улыбаюсь и киваю на приветствие Паприки, в то время как Бо неожиданно мерит меня задумчивым пронзительным взглядом. И это мне не нравится.
– Паприка, радость моя, – Бо почти мурлычет это тихим басом, и к моему удивлению в комнате мигом наступает приятная тишина. Только девушка нежно улыбается моему брату, ставя продукты на разделочный стол возле мойки, – мне нужно серьезно поговорить с Дэни.
– Думаю, то лимонное платье все же стоит купить. Пойду за ним прогуляюсь… – отвечает она ему через пару секунд, танцующей походкой направляясь к выходу из квартиры. Меня радует, что я не вижу обиды в ее лице.
Бо нажимает на своем «рукаве» несколько комбинаций, явно кидая ей деньги на счет.
– Люблю тебя… – говорит он ей в спину.
– Я тебя сильнее… – смеется она уже почти из-за двери.
Я откидываюсь в кресле, наблюдая, как старший брат достает из кармана джинсов черную резинку для волос и завязывает на затылке немного неаккуратный хвост, после чего устраивается на стуле напротив меня и пальцами аккуратно закрывает крышку ноута.
– Знаешь, Бо, ты мне сейчас так отца напоминаешь, что даже не по себе… – машинально перехожу на родной Ново-Азиатский язык, качая головой.
– Ну при учете, что я собираюсь исполнить его роль в нашем разговоре… – брат поджимает губы в неком подобии веселья, однако понятно, что он серьезен, как никогда.
– Я тебя слушаю, – подаюсь вперед, опираясь локтями о столешницу.
Бо берет мою чашку, отпивает остывший кофе, от вкуса которого я бы сморщился, и ставит ее на прежнее место.
– Ты же помнишь, что наша семья занимает не последнее место в иерархии Ново-Азиатских кланов? – Бо видимо решил начать издалека. – А если быть точным, Сурама эту иерархию возглавляет.
– Ну такое забыть нереально, как и то, что наша мама изначально задумывалась просто наложницей для молодого Шин Сурама, – в тон ему откликаюсь приятным воспоминаниям. Йоси всегда так делает, когда мы вспоминаем о семье. Становится улыбчивым и игривым.
– В ее суперспособности заставлять отца делать то, что ей нужно, но при этом все только на благо клана и укрепления его позиций уже никто не сомневается не только дома, – тепло улыбается Бо, снова пригубляет мой отвратительно холодный кофе, – но сейчас речь не о ней. И даже не о том, что, прибыв на учебу и работу в Констанс-Тикку, мы не демонстрируем свое происхождение, а налаживаем связи с людьми, имеющими тут вес и силу. И делаем это для дальнейшего укрепления нашего клана и возможности развить промышленность на родине, и создать свой институт для обучения КВИПов.
Киваю ему. Не тот случай, чтобы я имел право перебивать старшего брата или как-то требовать от него выдавать информацию немного быстрее.
– Сурама всегда получают то, что хотят, – голос Бо суровеет и от него веет решительным полководцем, коими были наши предки, – мы добиваемся своего упорным трудом, связями, подкупом, хитростью, продуманной игрой… Не важно, что именно мы хотим получить. Знание. Должность. Предмет старины. Уважение. Женщину. Или новую библиотеку для только открывающейся под нашим руководством школы. И мы в своем праве. В праве сильнейших и лучших. Хранящих порядок и справедливость. Пусть порой довольно жестокими способами, но все же… Наш выбор не обсуждается.
– Я помню. Только если честно, я не очень понимаю к чему ты клонишь, Бо.
– Тэмили Аманда Ирта, – брат поднимает на меня жесткий взгляд, – ваш разговор сегодня звучал довольно однозначно.
– Разве? – от удивления у меня аж затылок покалывает.
– Ты в своем праве, – Бо барабанит пальцами по столешнице, – но ты же понимаешь, что Мартин Ирта с его лучшими относительно доступными вакцинами от суперинфекций далеко не последний человек не то что в Констанс-Тикку, но и во всем мире. И что претендовать на его женщину…
– Я не претендую! – спешу перебить брата, чувствуя себя дураком. Я действительно не имел в виду ничего такого сегодня. Я просто хотел хорошо выполнить свою работу, – честно, Бо, она меня не интересует!
– Дэни, те слова о дружбе и заботе о ней женщины воспринимают однозначно, – он устало потирает переносицу, – и судя по тому, что она тебе ответила, она твои ухаживания готова принять. Я бы на твоем месте подумал.
– О чем? Как ввязаться в конфликт с самым влиятельным человеком города, в котором мы живем и работаем? Я просто использовал мамин проверенный способ убеждения. Не помнишь что ли, как она мелкого Йоси уговаривала пить лекарства? Смещала внимание с горькой микстуры на то, что он самый лучший в мире ребенок, просто подарок вселенной, и что микстура от кашля превратит его в героя ее мечты. Он, по-моему, лет до пятнадцати велся. Известный фокус – восхищайся человеком и показывай, как он для тебя важен – и вей спокойно из него веревки. Мне надо было убедить ее пройти обследование для создания правильного «рукава». А судя по ее поведению после диагностики, она прекрасно понимала мои намерения. И потом, ты же знаешь ее эти вечные песни про очень удачный брак.
– Конечно. Особенно когда приходит на работу, покрытая этими последствиями удачного замужества с ног до головы… – Бо с досадой машет рукой, – мне вот даже порой интересно становится, что ей движет оставаться в этом союзе? Любовь к деньгам? Или личные качества ее мужа, которые нам по большому счету малоизвестны?
– Не знаю… – поднимаюсь на ноги, засовывая руки в карманы и нащупывая вдруг что-то на самом дне правого, – ой, а что это у меня?
Вытаскиваю руку. Между пальцами оказывается золотая цепочка с крохотным медальоном, на котором эмалью выписана черно-багряная колибри.
– Это еще откуда? – брат непонимающе хмурится.
– Хм… Это мне Стэфани у себя в кабинете подержать дала. Когда новенького тестировала… А я, наверное, машинально в карман сунул, – разглядываю потрясающе техничную роспись, которой исполнена птичка, размером хорошо если миллиметров в восемь. Мне кажется на ней даже отдельные перышки прорисованы. – Это что получается, я его украл? Я не хотел так делать, Бо! Я не хотел поступать плохо!
– Это просто случайность, Дэни. И нет, ты не украл и не сделал ничего плохого. Просто нужно его отдать и извиниться, – брат произносит слова медленно и спокойно, отчего мне становится немного легче дышать, – довольно странное украшение для молодого мужчины, кстати… Оно очень дорогое, судя по всему. И больше бы подошло какой-нибудь девочке-подростку из высшего общества.
– Ну мало ли какая в Санта-Чилокки мода… – несмело улыбаюсь я, – в любом случае надо вернуть. Знать бы, где он остановился… Сомневаюсь, что он уже переехал в общежитие. А судя по цене этой штучки, он вполне может позволить себе собственное жилье.
– Я слышал случайно его разговор с Ирта… – Бо задумчиво кусает губы, – только он почему-то назвал ее Леди Вега. Но она тут же одернула его довольно резко. Сказала, что статус Вега ей утрачен, и здесь ее зовут Леди Ирта. По мужу. Но лучше всего просто по имени. Они договорились встретиться в «Полной луне» в два часа дня. Сейчас… пятнадцать минут третьего… они скорее всего там… От общежития до этого ресторана идти два квартала… ты может их там еще застанешь…
– Если меня туда еще пустят, – усмехаюсь, кидая взгляд в зеркало. «Полная луна» – одно из самых пафосных заведений города. Но с другой стороны, оно славится тем, что там никто никогда ни на что не обращает внимания и не задает вопросов.
Отрывок из дневника игрушки Дома Рихтера по кличке Падший, спрятанный за дощечкой пола одной из комнат отдыха для персонала
…Это мне сказала моя драгоценная маленькая девочка с глазами цвета самой непроглядной тьмы, которую только можно было вообразить. Ей только исполнилось девять. И она была старше этой вселенной на несколько жизней.
«Ты же понимаешь, что на самом деле все очень просто Сандр. Мы живем в самом благополучном и безопасном месте на земле… Поэтому сложно найти более холодное логичное и безжалостное место, чем это. Правила, оценки, коллективное безумие множится тут под строим контролем со скоростью звука. Поэтому, раз ты уже сам понял, что в твоем строго выверенном геноме живет что-то потусторонне-прекрасное, имей смелость стараться выжить. Поэтому изворачивайся, как можешь, и ври! Ври, как в последний раз в жизни. Дай им те ответы на их заковыристые вопросы, которые они так жаждут. Натяни на себя иллюзию принадлежности к лучшим и постарайся выжить… Хотя бы ради того, что у меня так не получится…»
Констанс-Тикку 16/03/2570 год 14:35
Ресторан «Полная Луна»
Тэми
Я будто нырнула в реку безумно несущихся лет и замерла в ее бурном потоке. И от этого кожа холодеет на загривке… Вам этого никто никогда не скажет, но КВИПы все до одного побаиваются свободной воды и глубины. Второй позвоночник тянет на дно, как камень. Но сегодня мне и без него неясно, как заставить свое лицо не неметь в непонятных гримасах. Голос Сандра из моего детства накладывается на повзрослевшие ухмыляющиеся в смущении ноты тембра, и я не верю в картину перед собой.
– Заказать тебе сладкого? – он держит чашку из тонкого фарфора двумя руками, и мне кажется, что его смуглые длинные пальцы с такими же слишком плоскими ногтями, как в моей прошлой жизни, созданы не из человеческих тканей, а из огнеупорного вещества.
– Здесь… не подают того, что я люблю… – слова горчат от того, что я пытаюсь растянуть губы в улыбке…
– Досадное упущение… – Сандр мелко кивает мне тонким птичьим носом с чуть заметной горбинкой, – лимонный пирог со взбитым белковым кремом явно бы имел огромный успех…
– Даже не верится, что ты такое помнишь… – пытаюсь поднести чашку ко рту, но отставляю ее в сторону. Аромат чая дразнит мой нос, но горло схватило таким спазмом, что мне страшно подавиться, – ты давно здесь?
– Несколько дней… – звучит чуть медленней, чем я ожидала, но я понимаю, что это не от привычной игры аристократа из Санта-Чилокки, – на выбраковку я, правда, попал четыре года назад… И учился на родине…
– Сам ее организовал…– понимаю, что бью по-больному, но мне почему-то очень важно это знать, – или?
У него вздрагивают тонкие губы, и он опускает взгляд в чашку. Однотонная черная майка, драные джинсы и разрисованные фломастером кеды с лимонно-желтыми резинками вместо шнурков превращают его в отпетого раздолбая среди сытой отутюженной элиты местного заведения, но я вижу в нем то, чего нет во всех этих подчеркнуто благовоспитанных джентльменах, которые думают, что, вызубрив этикет, начинают чего-то стоить в этой жизни.
– Сам… – в косой улыбке открываются зубы с едва уловимым желтым отливом. И в этой улыбке я читаю правду, от которой мне дурно. Дом Рихтера. Страшное место, пройдя которое в полной мере, ты в любом случае уйдешь из Санта-Чилокки. Или на выбраковку. Или на тот свет.
– Месяц? Два?
Он понимает, о чем я, ободряюще делает глоток своего огненного чая, даже не морщась.
– Почти год…
– О, боги… – касаюсь пальцами лба, чувствуя растерянность. Теперь я не удивлюсь, если выяснится, что передо мной сидит призрак.
– Помнишь, когда мне было шесть, а тебе восемь, и я свалился на детском празднике со взрослой лошади, на которой меня еще катать не хотели, ты мне сказала, что я счастливчик? – тусклые искорки увядшего смеха оживают в его темных глазах.
– Это когда ты рухнул в живую изгородь прямо в паре сантиметров от острых пик железной ограды парка? – прищуриваюсь своим воспоминаниям, ожившим в моей голове истошными криками выгуливающих нас нянек и ржанием недовольной серой кобылы.
– Ага… – мне кажется, он тоже нырнул в воспоминания, и они прохладными пальцами разгладили ему чуть заметную морщинку на лбу, – так вот ты была права… Я действительно такой.
– Вопрос только в том, стоила ли свобода этих месяцев в Доме Рихтера… – вздыхаю, скорее просто думая вслух.
– И да, и нет… – от его ответа меня в дрожь бросает, – но выхода другого не было… тестирование на соответствие роду Дрюмеров перед совершеннолетием я бы все равно не прошел. Но с реальностью Дома Рихтера сталкиваться оказалось намного сложней, чем я мог себе представить. Хотя я, можно сказать, стал там довольно дорогой игрушкой… с моими-то способностями, которые в какой-то момент раскрылись полностью перед тем, как в один момент окончательно и бесповоротно угаснуть…
– О, Сандр… – невольно подаюсь вперед, удерживая себя от желания коснуться его руки. Я не знаю, как теперь он станет реагировать на такое. – Мне так жаль…
– Не надо, Тэми… Я все это уже пережил… Смог уйти… Выучиться… – от звука его голоса на нашем родном языке мне кажется, что зазубренная и ржавая булава со всего маху ударила меня в грудь, и что-то внутри треснуло с ужасным душераздирающим хрустом. Словно все те слова, что я твердила себе последние девять лет, как мантру, и в которые я успела прочно поверить, неожиданно потеряли силу и смысл и просто разлетелись кучей опаленных безголосых изломанных букв к моим ногам, – теперь меня берут на работу мечты… Все довольно неплохо. А в Санта-Чилокки я бы не остался, даже если бы умудрился пройти тестирование на соответствие запросам рода…. Я просто бы не смог там больше жить…
– Почему? – я спрашиваю прежде, чем понимаю, что возможно лезу во что-то очень личное. Чем он бы ни с кем не захотел делиться.
– Знаешь… – он достает из подставки зубочистку и начинает вертеть ее в пальцах, – когда все это с тобой случилось…
– О боги… – ежусь всем телом, ощущая, как омерзение ползет по рукам липковатым потом, – давай не будем об этом… Я не должна была спрашивать…
– Я был на твоих похоронах… – родной для нас с ним язык ломается на выдохе, заставляя меня сцепить зубы, чтобы удержать лицо.
В Санта-Чилокки дружба – редкое явление. Настолько редкое, что про нее рассказывают небылицы и сказки в волшебном ключе. Я не могу сказать, что мы с Сандром были исключением, которым повезло это испытать на себе, но все же… Я бы не хотела причинять ему боль участием в таком мероприятии со мной в главной роли.
Я не знала, как именно Мэйса обставила мое исчезновение, но подозревала подобный исход. В конце концов, моя двоюродная бабка обладает феноменальными способностями выкручивать ситуацию в нужное ей русло.
– Я была красивая?
– Ты выпала из окна психушки на пятнадцатом этаже. Ты была в закрытом гробу. Но одежду для обряжения я все же видел… Тебе бы понравилось…
– Какой кошмар… – вымученно усмехаюсь, качая головой…
– Вот у меня были те же мысли… И, наверное, в этот момент я понял, что у меня с Санта-Чилоки не сложится…
– Из-за меня?
– Нет… – он смеется очень тихо, но при этом запрокинув голову. И я понимаю, что он смущен, – из-за всей этой чудовищной системы, в которую там превратилась жизнь. И вроде я знаю, что все эти глупые законы и искусственное выведение нужных людей позволяют решать кучу проблем… Но в попытке отгородиться от наступающей реальности в виде постоянных новых вирусов и вырождения человечества мы вынуждены кидать себя в такую идиотскую мясорубку, что мне стало страшно. Я струсил жить в этом железобетонном благополучии…
– Знаешь… – закусываю нижнюю губу, разглядывая его повзрослевшие черты. Они утратили легкость и живость эмоций, которые мне так нравились. Но в то же время я не чувствую в нем учтивого льда, присущего всем сливкам общества Санта-Чилоки. Внутри он жив. Но боюсь, мне не под силу сделать его прежним. Да и нужно ли ему это… – я считаю, что ты просто нереальный храбрец. Мне бы смелости так уйти никогда не хватило.
– Леди Тэмили Аманда Ирта… – он откидывается на спинку стула и тонкие губы его изгибаются в льстивой усмешке, – вы рождены быть украшением этого мира и его редчайшей драгоценностью, а не прорываться к мнимой свободе с боем сквозь грязь, боль и позор.
Смеюсь… У меня складывается ощущение, что мы сидим с ним за игрушечным кукольным столом, как две сломанные марионетки, и отчаянно пытаемся найти друг в друге отголоски прежних людей. Мы видим их, пытаемся докричаться высокопарными словами или комплиментами. Но это все не то…
– Ты так повзрослел… – делаю глоток чая. Он остыл и горчит невысказанными секретами и шутками за последние девять лет.
– А ты все та же… Только похорошела очень…
– Извините… – деликатный голос Дэни обрушивается на нас, как ведро машинного масла, заставляя вздрогнуть и потерять теплое марево нашей непростой беседы, – не хотел мешать вашему разговору, но я случайно обнаружил у себя кое-что, мне не принадлежащее.
Он достает из кармана тонкую цепочку с крохотным овальным медальоном, и я понимаю, что у меня вот-вот отвиснет челюсть.
– О, – Сандр поднимается навстречу Дэни и благодарно склоняет голову на старинный манер, – благодарю, что вернули! Простите, я не запомнил вашего имени.
У Дэни вдруг краснеют уши, и он отвечает на поклон.
– Я… Я Дэни Сурама. Извините, если помешал вам…
– Ты не помешал… – указываю ему на свободный стул, приглашая к столу. После беседы с Сандром переходить на местный диалект мне немного неудобно, но я легко это проглатываю, – мы предавались воспоминаниям детства. А ты принес нам еще одну вещицу из прошлого, увидеть которую я, если честно, совсем не ожидала…
– Издеваешься? – Сандр возвращается на свое место и знаком показывает официанту, что нам нужна еще одна чашка, – да это же мой самый дорогой приз зрительских симпатий, который я выиграл в своей жизни. На такой поэтический подвиг я никогда больше уже не буду способен…
– Что ж… Не берусь опровергать твое последнее высказывание… Но тогда я в очередной раз убедилась, что Энола никогда не умела ценить настоящее нетривиальное искусство. Чтобы выиграть в поэтическом конкурсе, который она, как именинница, судила, достаточно было написать ей рифмованные комплименты… А у тебя была настоящая захватывающая баллада, – отмахиваюсь я, но замечаю, что в глазах Дэни зажегся интерес, – ей с ее статусом Гаммы просто не хватило интеллекта на то, чтобы оценить твой труд …
– Ну да, конечно… – фыркает Сандр, наблюдая, как я наливаю в только что принесенную для Дэни чашку чай, – давай будем откровенны. Я этот кулон просто наревел.
– Н-наревел? – Дэни с таким удивлением вскидывает брови, что мне становится смешно.
Переглядываемся с Сандром и хором давимся смехом.
– Ну… Начнем с того, что мы с Леди… – Сандр одевает кулон себе на шею и прячет под майку.
– Просто Тэми, – невольно встреваю я.
– Да, конечно, мы с Тэми росли вместе. Ну и однажды на их с сестрой дне рождения был объявлен конкурс стихов в качестве детского развлечения.
– Это была идея Энолы, которой вечно не хватало и так всеобщего внимания… – пытаюсь сделать лицо попроще, но мнение о способностях моей старшей сестры-двойняшки слишком красноречиво отражается в моей мимике. – Сандр был самый младший участник в этом конкурсе. Но на мой взгляд самый талантливый.
– Перестань! Я написал балладу о непобедимом оборотне-слизне!
– О ком?? – Дэни едва не давится чаем.
– Великий и прекрасный никем не побежденный оборотень-слизень! – на распев повторяю, стараясь звучать достаточно пафосно. – Жалко текст у меня не сохранился, я бы перечитала… Но это творчество почему-то никто не оценил…
– Да потому что это был чистый бред, – отмахивается Сандр, – но мне только исполнилось восемь лет, я считал себя самым умным и, ничего не выиграв, принялся плакать.
– Я бы тоже заплакала на твоем месте.
– Тэми… – в его голосе столько осуждения, что мне становится весело.
– Что? Ну в общем мне-то его стих на самом деле тогда очень понравился. И я решила, что не только Энола может награждать победителей, и подарила ему эту штучку…
– Которую до этого полгода зарабатывала в школе хорошими оценками… – качает головой Сандр. – И я это знал.
– Добрый день, милая… – голос Мартина повисает в воздухе за моей спиной, захлопывая возникшее веселье огромной железной дверью, укрепленной толстыми гвоздями. Механическая улыбка выпрыгивает на лицо быстрее, чем я успеваю это осознать, – не думал тебя здесь встретить, но не скажу, но наша встреча несвоевременная.
– Здравствуй, дорогой, – поднимаюсь и поворачиваюсь к нему всем телом, – не знала, что ты вернулся. Я надеюсь, отдых порадовал тебя.
– Более чем… – его бледно-голубые глаза ощупывают моих спутников сканирующим взглядом, – боюсь, я вынужден украсть тебя из столь подходящего тебе, как КВИПу, общества. Нас ждут дела и машина.
– Хорошо, – снимаю со спинки стула сумочку и делаю знак официанту, что готова расплатиться, – я буду готова через минуту.
– Жду тебя в машине, – его кивки моим спутникам неискренни, как и ласковое обращение ко мне, но это не важно. Ему можно все.
Расплачиваюсь с помощью «рукава», желаю Сандру и Дэни хорошего дня и уже разворачиваюсь, чтобы уходить, как краем уха слышу вопрос младшего Сурама.
– А как оборотень-слизень мог стать непобедимым воином?
– Он был очень трусливым человеком в своем обычном облике. И вот когда он чего-то пугался, то превращался в слизня и пытался спрятаться, а те, кто гнался за ним, поскальзывались на его слизи и ломали себе шеи… – с явным стыдом вздыхает Сандр, глядя на потрясенно хлопающего глазами Сурама.
– Блин, ты гений… – Дэни закрывает ладонью непомещающуюся на лице ухмылку.
– Вот и я так решила. Всего хорошего…
С этими словами я направляюсь к выходу из ресторана.
