Czytaj książkę: «Бей или беги, ведьма! Кара придет», strona 4
Глава 7
Середина весны принесла с собой первые для Елены в этом мире и времени развлечения – наступила первая Русальная неделя. Апрельская Русальная неделя – первая неделя второй половины апреля – праздник, связанный одновременно с пробуждением природы и с обрядами почитания мертвых. По поверьям, весной на крыльях птиц возвращаются из Ирея души Предков – хранителей славянских родов. Потому именно весной проводят много обрядов почитания мертвых: окликание мертвых, обрядовые угощения. Русалки (сейчас их путают с мавками – девами с рыбьим хвостом, особенно после сказки Г.Х. Андерсена) же в славянской традиции тоже считаются душами умерших «неправильно» детей или юных дев.
На Русальной неделе в большинстве обрядов участвуют только молодые девушки. Мужчины на этот обряд не допускались. Девушки надевали белые рубахи с длинными рукавами. Рукава держали русальные браслеты, обхватывающие запястье. Во время танца браслеты снимались и девушки становились похожими на волшебных птиц.
Яромира настояла, чтобы Лена тоже участвовала. Нюта сидела неподалеку и со смешками разглядывала хоровод девушек, поющих песни и веселящихся. Черный ворон важно восседал рядом или ходил взад вперед, словно охраняя девочку. Елена же чувствовала себя с одной стороны не на месте, ее тянуло присесть рядом с названной дочерью и Враном, поделиться с мудрой птицей наболевшим, пожаловаться на одиночество.
Но в какой-то момент с наступлением сумерек все изменилось. Пустота в душе вдруг стала не огромной незаполнимой дырой, а воротами для всего приходящего. Лена ощутила внезапно, как сквозь нее проходят… души? Как иначе объяснить это разноголосье чувств и воспоминаний о теплом мире живых, обрывков тихих бестелесных голосов, что всплывали в голове чужими мыслями? Девушка остановилась, а хоровод пошел уже вокруг нее. Что-то происходило там на поляне. Необъяснимое, мистическое, неподвластное простому человеческому восприятию. Слезы текли по щекам Елены, откликаясь на переживания сотен душ, а девушки пели тоскливую песню об ушедших, о тех, по ком скучают.
На поляне стемнело. Ярче заполыхал костер, Елена даже не обратила внимания, когда он успел появиться. Смятение в душе сменилось радостью и озорным весельем. Яромира пришла и забрала Анюту спать. Ворон уселся на толстую ветку березы и наблюдал оттуда за девушками. Елена кружилась и танцевала, отдаваясь полностью атмосфере происходящего.
* * *
После этого Елена стала еще не подружкой для местных, но одной из них. К тому же девушка могла не только приготовить какое-нибудь снадобье или притирку для лица, но и дать дельный совет по внешности, ненавязчиво, комплиментами и лаской, подсказывая девушкам какие-то женские хитрости, накопленные за века. Так она училась у них, а они у нее.
Единственное, чего никак не принимала Елена, это пресловутое «знай, женщина, свое место». Среди местных парней у нее уже сложилась репутация дерзкой и острой на язык, холодной «рыбы». Усугубилась ситуация с появлением нового старосты.
После трагедии в доме купца, приказал оставшимся долго жить и староста, тихо ушедший во сне. Весь день занимался мужчина делами, кричал на супругу и детей, что под ногами путались, а в ночь лег и утром уже не проснулся. И не старый был, а сердце встало. И вовсе не при чем здесь то, что были у них с недавно почившим купцом, как поговаривают, какие-то свои делишки. И даже то, что неподалеку от деревни за день до того видели группу товарищей конных совершенно уж лиходейского вида. На похоронах одного такого тоже видали, издали, правда, да на том все и успокоилось. Пока не прибыл в деревню из столицы цельный боярский сын в качестве назначенного нового старосты. И закрутилось-завертелось.
Молодой да дерзкий, амбициозный, порой откровенно наглый молодой человек, по имени Григорий с наскоку стал наводить порядок. Свой, разумеется, не успев вникнуть в дела деревни и познакомиться с местными. Причем начал он с проверки хозяйств, да все как-то проверял местных девок. Правда, буквально на третий день нарвался.
В одном из домов увидал девицу, да увязался за ней в темный двор, когда та пошла скотину кормить. Хотел зажать ее, а она как завизжит дурным голосом, не хуже порося! Братцы ее повыскочили, да с гнева и позабыли, что это не местный их товарищ, а сын боярина, да еще и в должности. Правда, потом вспомнили, а потому выкинули не на улицу, а снесли аккуратно к озеру. Там его нашли Яромира, Елена и Нюта, приволокли в дом, соорудив из веток нечто вроде носилок-волокуши, выходили, вылечили, попутно пытаясь вправить мозги. Местные были недовольны. Кое-кто даже в открытую заявлял, что надо было дурака там и оставить, а то еще и в воду скинуть, для надежности. Отец Дионисий пришел в ужас, принявшись вразумлять селян, но те только пуще расходились, требуя выдать им негодяя, что покусился на честь их дочерей. Тогда высказалась Елена, выйдя в круг и одним взглядом, усиленным магией, заставив замолчать всех присутствующих.
– Что же это вы, уважаемые, против Бога идете? На грех друг друга подначиваете? Грех смертоубийства?
– А че он девок наших портит? – раздалось одинокое из толпы.
– Кого спортил, пусть выйдет сюда!
Никто не вышел, только шепотки пробежались по толпе и смолкли, вновь пугаясь взгляда разгневанной ведьмы.
– Никого не насильничал, предлагал только. Так и вы тем же славны. Что? Не так? Не ты ли, Димка ко мне подкатывал у колодца, да все норовил за юбку схватить? А не ты ли, Никифор, в лесу повстречав одну, обещал, что не выпустишь, пока не получишь желаемое?
Названные парни пристыженно потупились, один отхватил вескую затрещину от отца. На другого, а потом на саму Лену с лютой ненавистью взглянула одна из девиц в толпе. Елена скорее почувствовала этот взгляд, чем увидела. Не дело это, надо будет побеседовать потом с ней. Люба, кажется, ее зовут.
– Мало того, что накинулись на одного толпой, так еще и выкинули, как… не знаю, кого в лес подыхать. Бесчеловечно это! Ну да это ваш грех, как уж жить с ним будете – дело ваше. А вот то, что всю деревню чуть не погубили – это как?
– А как это?
– Да с чего вдруг?
– Кто погубил? Мы ничего…
– Ничего? А то, что за сына боярского сюда солдат пришлют, да всех просто пожгут, об этом вы не подумали?
– Ооой, батюшки-светы… – запричитали бабы, заволновались мужики.
– Да как же, он ведь сам начал…
– А что он начал? К девке симпатию проявил? Даже руками не трогал, а вы его за это убить?
Народ задумался. А ведь и правда, толком-то парень ничего не сделал, ну а то, что лез ко всем подряд, да шуточки отпускал, и парней местных обзывал всячески, принижая и задевая их, так за это не казнят, тем более сына боярского. Как бы их самих и вправду не пожгли.
– Хоть и девка, а правду баит, – высказался один из стариков. – Только что ж нам теперь делать? Озлится он на нас, все ж одно, солдат пришлют, накажут нас.
– Григорий Федорович готов пойти на мировую. С условием. Что никто не будет наказан, а об этом случае забудут, если те, кто его избивал, примутся учить его драться.
Народ не поверил. Впрочем, Елена верно рассудила, что время все расставит по местам. Ведь и у зарвавшегося мальчишки, и у без меры бравых молодцов в голове по сути одно – ретивая удаль, овеваемая со всех сторон буйными ветрами.
* * *
Время летело незаметно за ежедневными хлопотами. Посев овощей, уход за плодовыми деревьями, сбор и заготовка ранних трав, постоянное обучение. Яромира старалась ненавязчиво, без давления и внушений своим примером показывать девушкам, как заваривать тот или иной сбор, составлять притирание от воспалений кожи или готовить мыло для волос. Тут даже Елена смогла привнести свой опыт 21 века, как любительница натуральной косметики. Также девушки шили одежду и расшивали ее. Вопреки мнению Лены, далеко не каждый житель деревни мог сшить себе рубаху, не говоря уж о сарафане или штанах. Почему-то в ее представлении, любой селянин, окончив дневные дела, мог сесть возле дома на завалинке и начать точать себе лапти. К слову, в лаптях в это время уже тоже никто не ходил. Была довольно удобная обувь, шире, чем у современников Елены, ноги в ней уставали даже меньше. Это поразило девушку. Здесь было принято делать обувь по индивидуальной мерке, хотя можно было купить и готовую, но не было узких туфелек, примеряя которые, ты чувствуешь себя слоном, примеряющим туфельку Золушки. Да и про Золушку тут пока никто не знал. Лене приходилось очень осторожно пока выбирать слова при рассказах на ночь, которые повадилась выспрашивать у нее Анюта.
Девочку Лена старалась приучать к имени Анна, Аня. Но разговоров о том, что заберет ее с собой не заводила, опасаясь, что что-то может пойти не так, и девочка останется здесь. Одна мысль об этом заставляла сердце девушки сжиматься от тоски, но еще хуже ей становилось, стоило подумать о разлуке с ребенком.
* * *
Вскоре наступило лето, а с ним пришел и праздник летнего солнцестояния. Языческий праздник Купала – один из четырех главных солярных праздников – отмечается в ночь с 23 на 24 июня, по окончании второй Русальей недели. Именно в период летнего солнцестояния, по мнению наших предков, происходил переход от ярого весеннего буйства к летнему созиданию, ненадолго приоткрывалась завеса между мирами Нави, Яви и Прави, и именно в этот момент наиболее сильно работала магия волхов и ведунов. Также эта ночь считалась идеальной для зачатия детей – собственно, сам праздник и предварял именно это священное действо. Разумеется, с принятием Руси христианства традиции поменялись, но народ все равно не ушел далеко от веры предков и у вечернего костра парни и девушки присматривались друг к другу, с тем, чтобы в дальнейшем заслать сватов и договориться о свадьбе.
Елена уже не пыталась отказываться от участия в гуляниях. Для нее, как для ведьмы, это было гораздо большим, нежели для других.
Лена заглянула на кухню, воды попить и застала там Яру, перебирающую ягоды для пирожков.
– Яромира, а почему ты не участвуешь? Ты же не замужем, детей нет. Меня выталкиваешь, а сама?
Яра грустно улыбнулась.
– Был ребенок, Ленушка, был, да умер маленьким. Месяца от роду не было. Заболел да и сгорел за одну ночь. Вот так, знаешь, была я мужней женой, матерью, а через сутки ребеночек мой погиб, и муж сказал, что уходит, не люба я ему.
Лена практически рухнула на скамью, ее плечи опустились.
– Господи, Яра, да как же так? Ты же ведьма, неужели ничего нельзя было сделать?
– Тогда я еще не была ведьмой. А я была молоденькой девчонкой, пятнадцати лет от роду, обезумевшей от смерти ребенка. То, что муж-то меня не любит, я уже знала к тому моменту, гулял он, не скрываясь, как я забеременела. Родители нас поженили, против воли. Его. А мне он так нравился, знаешь, думала и в огонь и в воду за ним и за него пойду, а он… В самый темный час ударил в спину. Подлый со всех сторон оказался, человек. Ну да, не знаю, куда он делся. Ушел из деревни в тот же день, с соседкой нашей сбежали. Да только мы-то с ним венчаны, и, если, оба живы, получается, я до сих пор за ним замужем, а они в грехе так и живут?
– Если до сих пор вместе, – угрюмо высказалась Лена. – Слушай, а если человек без вести пропал, то, может, ты уже и свободна? Как у вас сейчас с этим? Вышла б за другого, ты же красивая, умная.
– Да оно мне как-то и не надобно. Живу себе тихо. Родители его знать ничего о нем не хотели, ужо и нет их давно. Мои тоже померли. Это вот, кстати, я уж два двора объединила, потому и участок такой большой, наши дома соседние были. Были у мужа еще сестры две, да у меня одна, братик умер тоже, когда маленький был. Да они разъехались все по мужьям, новые семьи у них, мне все оставили. А я Ульянке, наверное, передам.
– А как ты ведьмой стала?
– Да тогда же и стала. Я в такое безумие впала, как дитя схоронила, думала, сдохну от тоски. И стало мне мерещиться всякое… страшное. Ну, это я сейчас понимаю, что страшное, а тогда якобы муж мой стоит передо мной, сыночка на руках держит нашего, и зазывно так улыбается, говорит, иди, мол, к нам, любимая, мы тебя ждем. Я поначалу-то разговаривала с ним, ругалась, что предал он меня, он извинялся, прощения просил. Ну, я в какой-то момент и пошла за ним. А потом очнулась – лежу в кровати своей, голова болит, жуть просто. А возле меня матушка и Мария сидят. Мать меня тогда спасла первый раз – поленом по голове огрела, когда я в колодец полезла, а потом Марию вызвали, она уж меня и вытащила с того света совсем, да дар обнаружила.
– А что это было с тобой, что за видения?
– Мария сказала, то летавиц5 приходил, дух злобный. Те, кто в горе своем себя терять начинает для него наилучшая добыча.
Яромира отставила ягоды в сторону, встала, вынула из печи горок с теплой мясной кашей, поставила его на стол и поставила несколько тарелок. Лена подумала пару минут, затем не выдержала:
– А Ульяна… Она точно здесь останется? Что-то зачастила она в храм. Другая стала.
– Ты тоже заметила?
Лена кивнула.
– Да, после того… случая.
– Что ж, и так бывает. Отец Дионисий тоже даром наделен, но он выбрал путь служителя церкви, зато и народ за ним идет с большей радостью.
– Вот уж не подумала бы, что маг и вдруг святой отец!
– Да такое часто бывает. Чувствует человек призвание к свету, а уж как оно проявится… Станет ли он церковником, лекарем или ведуньей, или просто будет дела творить добрые – это его выбор. Ты же тоже свой сделала сама.
Яромира улыбнулась Лене, приобняла. С кухни отчетливее запахло творожниками.
– Вот и завтрак готов, давай-ка, зови Нюту к столу, – сказала ведьма, сама выглядывая в окно и зовя работающую в полисаднике Ульяну.
* * *
Вечером у костра Елена провожала обратно в мир теней духов умерших селян. Она снова, как и в прошлый раз танцевала, а потом пришло это чувство, что она не одна. Ведьма покрутила головой, осматриваясь, не чувствует ли кто-то того же, что и она, но вместо этого заметила девушку с площади, что смотрела тогда на нее полным ненависти взглядом. Сейчас Люба выглядела веселой, что-то весело рассказывала кружащимся вокруг костра девушкам. Заметив, что Лена смотрит на нее, улыбнулась, подбежала и, схватив за руку, затараторила:
– Ой, а пойдем со мной, там такой парень с тобой хочет познакомиться!
– Парень? – опешила Лена. Только этого ей не хватало!
– Да, красивый такой, – девушка закатила глаза, – он мне за тебя гребень обещал, сказал: «только приведи, познакомь и гребень твой».
– Что же он сам не подошел?
– Может, стесняется? Он из чужих, из соседней деревни. Ну, пойдем, ну, пожалуйста! Познакомишься, не понравится – уйдешь, а гребень – мой! Жалко тебе?
– Ну… пойдем, только ненадолго, – сдалась Лена под напором Любы. Искоса глянула на Врана, тот следил за девушками с облюбованной березы, прислушиваясь.
– Ой, спасибо, вовек не забуду тебе!
Девушки нырнули в лес и пустились по тропинке. Возможно, иди они шагом, спокойно, Елена бы обдумала происходящее и повернула назад. Но она еле поспевала в темноте за Любой, резво бегущей впереди и подначивающей ее задорным смехом.
Довольно скоро они вышли к небольшому озеру, у края которого действительно стоял высокий статный мужчина. Он повернулся к девушкам, улыбнулся.
– Вот тебе Елена, отдавай, что обещал, – сказала Люба.
– Держи, красавица, – парень протянул ей деревянный резной гребень и глянул на девушку обжигающим взглядом, что совершенно Лене не понравилось. Люба мгновенно скрылась в лесу, а незнакомец взял Елену за руку, и произнес:
– Ну, здравствуй, ведьма Елена, правнучка знаменитой Верховной ведьмы Марии Объединительницы, или, вернее сказать, Предательницы.
Глава 8
Наша встреча была неслучайно,
Враг мой заклятый,
Ты устроил все так,
Что с пути не сойти.
Нет дороги назад -
Мхом былья поросла.
И остались на месте сраженья
Лишь бурьян да трава.
Алым был наш последний закат,
И незрим вздох последний,
Словно стон умирающей песни,
Он согреет мне душу6.
– Долго же пришлось побегать ради встречи с тобой!
– Да я не таилась, – Елена повела плечом, недовольно и чуть надменно вышло, незнакомец даже немного растерялся и залюбовался – так красива была сейчас девушка с гордо поднятой головой, изящной шеей и в белом сарафане с широкими рукавами. Будто птица сказочная.
– Дерзкая… Люблю таких, – одобрительно кивнул мужчина. Лена лишь молча с усмешкой смотрела на него, ожидая. В своей силе она была уверенна, кто бы ни был перед ней.
– Слышал, ты прошла инициацию? Можно поздравить?
– Доносчиков плодишь?
Мужчина поморщился.
– Я предпочитаю слово «осведомители». Кто владеет информацией – владеет миром, в твоем веке это отлично понимают.
– Так ты – Джеральд?
– А ты ожидала кого-то другого?
– Не хочу хвастаться, но у меня вроде как очередь из врагов образовалась за последние полтора года, так что не обессудь, – развела Елена руками.
– А что же, ты не запомнила моего лица? Ты же видела меня там, в доме?
– Не я, Мария. Для меня ты был лишь чернотой, пустым местом.
– Уколоть пытаешься, девчонка! – он рассмеялся.
– Просто констатирую факт. Зачем пришел? – надоело Елене играть в кошки-мышки.
– Ну, как это? Зачем злодей настигает жертву?
Лена еле сдержалась, чтобы не засмеяться в голос, уголки рта с трудом удалось опустить.
– Не знаю, поведай.
– Чтобы убить? – предположил Джеральд.
– Ммм, – протянула Лена. – Ну, давай, валяй, – девушка раскинула руки, полностью открываясь ему навстречу. Однако мужчина почему-то не спешил атаковать.
– Может, договоримся? – предложил он.
– Неправильный ты какой-то злодей, – проворчала Лена. Колдун улыбнулся.
– Я не хочу терять такого сильного потенциального партнера.
– Видела я, как ты относишься к партнерам. Пока мой прадед совершал одну ошибку за другой, ты и пальцем не пошевелил, чтобы как-то повлиять на него и спасти.
Джеральд поморщился.
– Фу, не напоминай, самому противно. Если честно, я рад и благодарен тебе, что ты избавила меня и мир от него. Он был чудовищем.
Лена почувствовала странный укол где-то в глубине души.
– А ты разве нет?
– А что я такого сделал?
– Нуууу, дай подумать! – саркастически протянула Лена. – Предал любящую тебя женщину, убил ее, сделал жизнь вашей дочери адом, продал свою внучку чудовищу, спонсировал разработки сверх человека и создание идеального оружия против магов. Мне продолжать?
Джеральд смотрел на нее со смесью злости и удивления.
– Что, не ожидал, что я догадаюсь, кто за всем стоит? У меня было время подумать.
– Я не убивал Марию, – попробовал он отвертеться, но его голос стал выше к концу фразы, и это резануло по ушам.
– Видишь ли, Колодец Памяти Ведьм такая штука… В нем есть все. И когда дух Марии вернулся со мной в это время, он развеялся, но не ушел в Ничто, а присоединился к духам предкам. Привнеся свои знания и память, разумеется. Это нынешняя Мария пока не знает, как она умрет. А часть ее души уже хранится в Колодце Памяти. Забавно, правда? Получается, ты сам, своими действиями затащил ее дух сюда и тем самым открыл ее смерть Памяти Ведьм. Было проще простого усилить откат по старшим ведьмам во время инициации, чтобы Мария обратилась к помощи Духов Предков. А там… Окунуться в Колодец и выудить нужную мне информацию… Да они сами готовы были мне ее на блюдечке преподнести!
– Ты окунулась в Колодец Памяти Ведьм?! – ужас в голосе колдуна сладким нектаром отозвался в ушах, даже на языке почудилась сладость. Мурашки удовольствия побежали по телу Елены, девушка чуть прикрыла глаза, прикусила губу.
– Что тебя удивляет? Ты, как никто другой должен понимать, что иногда для достижения цели сойдут все доступные пути.
Лена приблизилась к мужчине. Шальное настроение зашкаливало. Девушка дотронулась рукой до его груди, и он вздрогнул всем телом. Эта власть над ним экстазом прокатилась по телу. Стерла границы, заставила задохнуться от вожделения. Как же сладка власть на вкус!
Девушка дышала медленно, глубоко, постоянно облизывая мгновенно пересыхающие губы влажным языком, словно змея в охотничьем азарте, обошла вокруг закаменевшего мужчины. Она чувствовала, как сердце сильно бьется в его груди, казалось, вот-вот проломит грудную клетку и выскочит ей в руку.
– Он чуть скривился и выпрямился сильней.
– Прекрати это, – хрипло попросил он.
– Что? – игриво поинтересовалась Лена, – что прекратить?
– Больно, – шепотом отозвался он.
Откуда-то сверху раздалось громкое карканье и хлопанье крыльев, Вран слетел с верхних веток, где таился до сих пор, на нижние, оказавшись почти на уровне лица Елены.
– Кккаррр! – громко сказал он.
– Чего тебе? – недовольно отозвалась ведьма, но руку от левой лопатки Джеральда отняла. Мужчина осел на колени, тяжело дыша. Елена ощутила пустоту и разочарование внутри себя, руки жгло энергией. Пришлось потереть их друг об друга, чтобы хоть как-то унять зуд. Злость накатывала волнами. Но веселость уже ушла, оставив лишь приятные воспоминания о том, как могло бы быть весело по-настоящему.
Со стороны поляны с костром послышались голоса, зовущие Елену. Девушка резко выдохнула.
– И что дальше? – Джеральд поднимался, что давалось ему с трудом. – Убьешь меня на глазах у всех? Это тебе не пожар в доме, после которого можно всем внушить, что это обезумевший купец поджог. Да и я тебе нужен.
– Зачем?
– Ну, – издевательски протянул он, – ты же хочешь когда-нибудь вернуться домой?
* * *
Остаток ночи Елена просидела в кровати. После разговора с колдуном, она выскочила на полянку к подружкам. У костра царила атмосфера веселья и ожидания, а вокруг раздавались звонкие смех и песни. Девушки плели венки из свежих трав и цветов, которые затем надевали на головы, словно короны из лета. Скоро они начали водить хороводы вокруг костра, который ярко пылал, освещая ночное небо. Песни о любви и плодородии звучали в унисон с треском дров, а в воздухе кружились искры, словно танцуя под звуки музыки. В этот магический вечер все забыли о заботах – они прыгали через костер, стараясь достичь счастья, и смеялись, обливая друг друга водой из реки. После они разошлись по домам. Ульяна уже давно спала, Анечка тихо сопела, развалившись рядом на постели. Только Лена молча смотрела в темноту, да ворон смотрел на нее саму, нахохлившись и, будто тоже размышляя о чем-то.
Было тревожно и откровенно плохо. Тошнило от самой себя, от тех изменений, что почувствовала девушка там, в лесу. Откуда это стремление поработить колдуна, выжать его, как лимон, чтобы сок между пальцев, чтобы чувствовать, как сжимается и проскальзывает мякоть спелого плода по руке, чтобы брызги во все стороны?
Вран блеснул глазами и кольнул ее клювом в оголившуюся ногу.
– Ай! – воскликнула девушка и тут же натянула ночную рубашку ниже, скрывая голую кожу. – Ты чего? – шикнула она на птицу. Но та ожидаемо не ответила. Однако поганые ощущения ушли в тень, дав, наконец, возможность расслабиться и забыться сном.
* * *
Она слышала, как пыталась растормошить ее Анютка, как подходила Яромира и звала к завтраку, но глаза открывались с трудом, девушка мгновенно проваливалась обратно в сон. Тяжелый, сумрачный, плотный.
В себя пришла уже за полдень. Открыла глаза легко, увидела солнечный свет и зеленую листву перед окнами, и на душе стало тепло и хорошо. Ворона рядом не было. Девушка соскочила с кровати и закружилась по комнате.
«Ты же хочешь когда-нибудь вернуться домой?» – прозвучало вдруг в голове, и она встала как вкопанная, заозиралась – настолько явственно прозвучали эти слова, словно чертов колдун стоял за спиной. Живот свело, мурашки побежали по телу холодной волной.
Хлопнула дверь в кухню, Лена метнулась туда. Яромира принесла парного молока от соседки.
– Проснулась, моя красавица? На-ка вот, испей, еще тепленькое! – она налила в большую кружку молока с пеной, поставила перед Леной. – Что с тобой? Будто испугалась чего?
– Да нет, все нормально. Проснулась только. Вчера наколдовалась, видимо. – Девушка поскорей принялась пить молоко, чтобы избежать дальнейших пояснений.
Яромира с сомнением посмотрела на нее, но не в ее привычках было пытать кого-либо расспросами.
– А девочки где? – спросила Лена, допив.
– А за травами ушли, – откликнулась женщина.
– Ммм, я пойду, наверное, разыщу их.
Лена убежала обратно в свою комнату, оделась там наскоро и выбежала, прихватив берестяной туесок.
Яромира покачала головой. Волнение, поселившееся у нее в груди со дня инициации трех новых ведьм, никак не желало отпускать.
* * *
Лена же поначалу и правда отправилась в сторону леса, но опомнилась, когда в дверях храма столкнулась с соседкой. Зачем она здесь? Что привело ее сюда?
– Лена! – окликнул ее подошедший со спины отец Дионисий, – ты что здесь?
– Сама не знаю. Гуляла просто. Вообще в лес собиралась, – растерянно пробормотала девушка.
– Ааа, – протянул батюшка, ну, тогда значит по нужде пришла. Заходи, – мужчина улыбнулся и мягко подтолкнул Лену внутрь темного храма.
