Czytaj książkę: «Спикер свыше. Откровение души»

Czcionka:

Дизайнер обложки Евгения Черногорова

ISBN 978-5-4493-5816-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стихи. Спикер свыше.

Философия. Мистика. Религия.

Эра Водолея

Век перехода,
Экзальтация прогресса.
Эпоха Водолея и креста.
Понятна сущность жизненного стресса,
Для единиц она проста!

Истоки прошлой жизни,
Что потоки с гор песчаных,
Как Марса вихревые облака
Плывут качаясь в фиолетовых туманах,
Исследуя прошедшие века.

Красны и огнедышаши словами,
Прольются реки селевые архаичных фраз.
И голубые в переливах стаи
Просящих рук, и опустевших глаз.

Качнётся от нашествия в порыве
Стан знающих, соединится в мысль,
И раствориться тяжесть душ отныне,
Взлетая за проводниками ввысь.

Спикер свыше

Однажды, в горестном отчаянии,
Безвременно избрав себе юдоль молчания,
И поменяв дорогу на тропу,
Душа прошедшая все скорбные печали
Отправилась не к богу, а к добру.

Бог в ней всегда,
Она его приемник,
Как спикер свыше, всех оповещает,
И в белом с золотом другим вещает.
Скорбит в иных за их непросвещение,
Она не воздаёт и то печалит.

Её встречали вы всенепременно!
Не чаяли вы в ней души святой,
И власти безразмерной.
На то и жизнь, что мы грешим.
Обид в ней нет, есть горестный урок.
Кто согрешит к ней промыслом иль делом.
Тому острог, или другая плева.
Из грубости не вырастить росток.

Не ей карать, все за неё горой.
Она лишь молит ежедневно,
В тиши домашней, в час ночной
Любимых отпустить и милосердию придать.
Она же на земле, и сердцу нежному
За них и ей страдать.

Кому-то зиждется она святая,
Тот будет счастлив и любим.
На лестнице к вратам у рая
Он встанет равный господин.

Кому-то ведьмой кажется тягучей.
Над ним кровавый меч и тучи.
Она молчит не от того, что к вам немая.
Не хочет доли вам,
Желает лишь добра!

Ей до небес рукой подать,
И эта тяга,
Сильнее всех порочных слов.
Она к святым заходит без напряга.
Как сама вечность, как сама любовь.

Здесь ей уют. Она же дома.
Всё на места расставит благодать.
Ей так легко, и всё знакомо.
Вокруг святая, солнечная рать!

Ласкает её стан волною вдохновенной.
И направляют ей земных людей.
Для просвещения ей дар духотворенный.
Она средь вас, простых, живых людей.

И ей, как вам придётся отчитаться,
Но лишь иначе, к ней другой вопрос.
Ты нас молила за других, отрадно,
Они же пишут на любовь донос.

И ты не в силе их привесть к порогу.
Ты только губы, чистая душа.
Отдай на откуп их святому богу.
А дальше в путь иди, как прежде хороша!

У камина. По произведению М. Булгакова

Придвинься женщина поближе.
И не кори себя за этот день.
Огонь в камине тоже клятвы слышит.
Мелькнул у входа Азазелло?
Просто тень…

До вечности ещё минута.
Не страшен нам покой.
Прямой портал в миры.
Мы затянулись паузу у входа.
В глазах друг друга утонули мы.

Вот вскрикнул черенками
Избранный сосуд старинный.
В бокал пролита красная судьба.
Ты как и в юности прекрасна и наивна,
И властию вершить наделена.

Но я то болен был, я это помню.
Желал страдать,
Не знать своей судьбы.
В огне сжигал на будущность ответы,
Но не горят порочные листы.

За дверью осень, а на самом деле лето.
Нас ливень ждёт у входа,
Странный странник,
Омыв лицо, с души снимает грех.
Ты – королева!
Я же твой избранник.
Седлай коней гонец, вперёд,
В полночный век!
И не забудь огонь – свободы он посланник!

Мы сердца друг другу

Сегодня я опять приду
Под свод старинный, привокзальный.
Я не замёрзла, не в бреду.
Он вход в тебя закрытый и сакральный.

Я прикоснусь к столпам святых небес,
И припаду к ушедшей жизни,
Что была как мУка.
Я помню: «Нужно жить сейчас и здесь!»
Но как забыть, что мы сердца друг друга?

А ты всё медлишь.
Это просто жесть.
Я помню все века и все проклятья,
Что сыпал ты, конечно сгоряча,
На моё белое в пионах платье.

Все выслуги потом и покаяния
Сверх выданных тебе
Чуть свыше полномочий.
И глупые признания ночью.

Я помню круглый зал, ампиры,
Высокий отступ, лестницу наверх.
Где твои милые кузины
Шептались: «Совратит на грех!»

Я помню всё и вся,
Наверно, это больно —
Тобою жить, дышать через века,
Но отчего то в этой жизни мне спокойно,
Кузины то остались,
Значит я не далека!

Зачитан Пруст, Петрарка пуст

Словарь из губ порочно-сладкий
Из чужеродных мне глаголов,
Наречий звучных, прилагательных опрятных,
Украденных с чужой души,
И замурованных в устах знакомых.
Съедаешь взглядом книги, словари.
Любая мелочь голод возбуждает.
Так в веке каменном искали дикари
Добычи, а тебе всё не хватает.
Зачитан Пруст.
Петрарка пуст.
Заучен Гёте пальцами и взглядом.
Из русской прозы выволочен куст
Серебряно-мохнатой мяты.
Поката Данте возрождения строка,
Бугрист Рабле в тисках Пантагрюэля.
Восстал из мысли,
Весь всклокоченный слегка,
Философ Бэкон с схоластической идеей.

Фрейя

Из рода Ванов ты!
Твой день велик!
Ты рождена во пятницу-
Природы лик.

Земной любви богиня.
Ты демон, ты же человек!
Поработить тебя смешно.
Слепые Асы
Под твои ступни стелили царство,
До тебя своё.

Твоё богатство – красота от жизни,
Да соколиное перо,
Оно планирует по воздуху легко
На шкуру вепря,
Падает самозабвенно.

Он твой охранник, твой телохранитель,
Был странник,
Стал жертва от руки,
И верный зритель твоих побед!
Винить здесь некого.
Беркана сотворила руническое волшебство!
О, стоило оно того!

Ты издревле любви служила.
Сложить свой дар
Во благо мужеству – грешно!
И плодородие твоё навечно.
Ты неземное божество.
В тебе и сила есть и бесконечность!

Твой муж он смертный!
ЧерпаЕт жадно от блаженства.
Так дышит над тобой.
Даруя роскошь, получая совершенство
Своей уверенной рукой.

Потенциал бессмертен в этой жизни.
Ты возраждаешься в моих глазах сейчас.
Желаешь человеческой ты жизни.
И сельдр захоронен и зачах.

А в миг тревоги, дерзостью пылая.
Разбудишь культовых богов.
И над валькириями сверх повелевая,
Спасёшь и смертных от чужих грехов!

Чёрная царица

О, Роза – имя тебе сладость.

Прельстила, запахом маня.

И извлекла из сердца имена:

Прелестница, Диана, Эвменида,

Кружит и завлекает суть твоя.

Что за дитя,

Здесь, за кустом скрываясь

Льёт слёзы и Богам возносит дань?

Персидской шалью укрываясь.

Семирамиды дочь!

Бела и мрамору подобна.

Грустишь, в глазах испуг.

Так что произошло?

Зачем так ярок звук

Сердечка нежного?

Быть может, недруг рядом?

Иль друг позорный,

Тебя обидою сослал сюда?

Молчит, румянец щёки обагрил,

Платок укрыл лицо,

Но ножку стройную открыл.

Дрожит и плечи опускает.

Боишься ты меня?

Ни стон, ни ропот

Мне не слышен.

Откройся, я тебе не мил?

Как зверь она затравленный.

Колышет, головку дивную

Признаний буйный пир.

– Дикаркой, я жила безбедно,

Хранила малый свой удел.

Не зная ярости и гнева,

Иных порочных, грязных дел.

В лесу была моя обитель.

Где жизнь дышала,

Новым днём цвела.

У града грозный повелитель

Изгнал, как беглую меня.

Огнём пожёг моё жилище,

Нарёк ведуньей, нет и дня,

Что не бросают мне упрёки.

Мой облик – крест, урок убогий

Я приняла из уст его.

Страшусь других, не САМОГО!

Чиста, светла я пред Богами.

Мне знание дано устами.

Святые птицы мне несут:

Убранство, пищу и уют.

За это люди не приемлют

Мои молитвы – помощи прося.

Они обходят, как огня меня.

И гонят от себя подальше.

Спросил – Не мил мне?

Я бы раньше свой голос подала.

– Без фальши!

Не горек хлеб из рук твоих,

Ни слово доброе.

Восславлю песнею

Я встречу эту.

Что мне даёт —

Глупцов призвать к ответу.

Не господин тебя обидел,

А чёрствых дел пророк глухой!

Я в этих землях повелитель.

Отдам на откуп глас я свой!

Дерзну узнать, как имя той,

Что мой народ нарёк без права?

Какая жуткая забава,

За красоту и чуткий взор.

Ответ – всеправящий позор!

Мне не найти им оправданья.

Что овцы – стадное сознанье.

– Прости мне жалобы правитель.

Не гневайся на разум их.

Ты мудрый, щедрый избавитель

От мук, терзаний, слёз глухих,

Что падали – питая землю.

И розы цвет привлёк тебя.

Я нынче воле твоей внемлю.

Кем наречёшь?

Той стану я!

– Нет имени тебе отрада:

Минерва, Грация, Геката,

Кем хочешь назовись,

Лишь выбери иную жизнь.

Пойдём со мной, покров откинув,

Введу тебя в свою судьбу

И наречённой назову.

Я царь, но пред тобой – я нищий!

Надеждою бесправен я.

Нет, гордый воин.

Я твоя!

И принимая земли эти,

Десна твоя меня ведёт.

Агапией пусть наречёт народ,

Избранницу безвестную до ныне.

Не обличай других.

Возвысь свой трон.

Да будет, славою украшен он!

Цветут сады

И распускает ветви лавр.

Под жгущий солнца блеск,

Звучит прохладой,

В тени розария фонтана плеск.

Резной скамьёй украшен,

Дорожки витиеватой поворот.

Не страшен ведьмы приворот.

Цветком любви в душе живёт.

Грешит столица новой верой.

Отринуты все прошлые химеры.

Царица правит здесь главой,

Но где наш праведный герой?

Он стал глухим

К стенаниям народа.

Его природа требует своё.

Не помнит гимн прославленного рода.

Не видит дале, чем глаза её!

И амазонка подчиняет

Себе всё новые миры.

Приблизится к себе не разрешает.

Её стихия капища дары.

Пантерой льстится

Редкими ночами.

Туманит разум жертвенной игрой.

И обещанием повязан,

Герой с упадшею главой.

Бесславен бой с тенями.

Мимо, проходят славные дела.

Страданьем, голодом, безумьем

Охвачена забытая страна.

Не ищет люд простой благоразумья.

Отравой пожжены цветущие тела.

В каналах голуби колышут,

Волны отравленный поток,

Но их предупреждения не слышат.

Цветёт и распускается цветок,

Чем выше и пышнее основание,

Тем глубже чёрных дел страдания.

И пожирает, чистоту искоренив,

Глумливый демон праведный мотив.

Средь этой пустоты, родится-

Из истины – великая печаль.

Разрушен столп небес и чёрная девица.

Шабаш свой преподносит, как Грааль.

Разрушены Богов покои.

Храм древний на горе покоен.

Из падших, всполохнувших стен,

Просящих слышен глас далёкий.

– О, Боги. Заберите нас убогих!

Вам головы свои преподнесём,

Но свой народ от гибели спасём.

Откройте им свои объятья,

Верните искру разума в тела!

Не так страшна, та дева,

В лунном платье,

Что благо нам неслышашим несла.

Проклятьями, мы создали иную.

Грешащая и властию полна,

Она засыплет землю вековую.

Сотрёт, разрушит – ваши имена!

Простите нам исконные напевы.

Возьмите нас! Верните душу девы!

Затихло всё, пожарища туман,

Неровной дымкой тянется ко граду.

Он растворит в умах самообман

И принесёт желанную охладу.

Сердца скупые, гневные слова,

Покаются и к храму обернуться.

И чёрная владычицы рука,

Срывает розы, что стеною вьются.

Сменила платье, с сердца отлегло.

В косу вплела поток лавровый.

Да, чары хрупкою рукой,

Сняла, как заржавевшие оковы.

Вперёд ступает воин храбрый.

Свободен путь и освещён звездой.

Народ с восставшею судьбой

Хранит завет от Бога главный —

Силён лишь тот —

Кто чист душой!

Падший воин

Красавица с точёными чертами,
Мой рай, мой мир – истерзанный слезами.
Мне тягостен и взмах руки сейчас.
Я опустил свой меч, я опечален.
Любимая, прошу я обернись.
И взмах ресниц подарит мне блаженство.
Я сломлен ароматом губ твоих.
О, утро, не приходи. Повремени.
Какое неземное совершенство.
Великая, души моей грааль.
Остановить хоть на мгновенье.
Верни мне сердце! Нет, оставь.
Я падаю. Песок я под ногами.
Я в сердце пламя. Горю и гасну.
Не сердись. Я подарил тебе всю жизнь.

Мой воин, мой палач.
Я не вольна свой плач
Облечь в признания.
Завоеватель ты,
А я твоя раба.
Мне тягостное воспоминание.
Я варваром порабощена.
Любви не может быть меж нами,
Её мы оба далеки.
Ты произнёс, что сердце пламя!
Забыл продолжить, что войны.

О, гурия, что имя тебе солнце.
Невольник сам перед тобой.
Судьбы избранник, гонимый родиной.
Лишён я выбора, надежды.
Не пламя адское в груди,
А веры,
Избежим ли мы
Стенаний у твоих равнин?
Ведь не завоятель я.
А мнимый раб иных вершин.
Я так же полонённый отрок.
В те времена, когда была война.
Я отклик, найти хотел в стихах!
Но покрывало алое затмило,
Деяний праведных моих начала.
Не откажись, вернись.
Начнём мы всё сначала.
Конь мой могуч,
Меч кладезь в битвах.
Я жить желаю,
Не под сенью туч,
В кровавой, оголтелой битве.
Тебе, моя душа, мой ангел.
Я посвящу дела иные.
Скажи мне милая, как же
Зовут тебя?
Мне имя твоё послужит счастьем.

Таис название моё, не имя!
Я рождена под сводами небес.
Богини порожденье.
Сам Зевс нарёк меня,
Под песни вакханалок.
И среди тысяч, избранных имён
Моё в «Божественной комедии»
Прославил Данте.
Ты видишь, мой герой?
Призвание дано иное,
Мне гурией не быть,
Гетерой суждено парить,
И музой для поэта стать.
Я названа, в честь той,
Что род людской
Веками помнить будет.

Ты вечность, идеал,
Поэзия и красота.
Я умереть желал.
И сладостью послужит мне
Твоя рука с клинком.
Быть может, другой урон ты нанесла.
Я сердце, душу отдал за тебя.
Взамен прошу
– Останься рядом
Пусть ночь одна,
Как не горька она,
Послужит нам отрадой.
Ты гордая богиня красоты,
Спустись с вершин
И ослепи меня своей улыбкой.
Пылкой страстью одари.
Не вечен война путь.
Прилягу отдохнуть, под куполом шатра.
Ты, не боишься уж меня?

Могучий, храбрый янычар
Бояться? Скрывать в ночи свой гибкий стан, не стану я.
Приляг и положи свой меч на плаху.
Любви моей, манящих, влажных глаз,
Приятных и зовущих ласк.
Ведь ты бесстрашен?
Черна любовь моя
В объятиях твоих.
Но ты не можешь отказаться.
Мой господин.

В ночи струилась нежность.
Все линии, черты сулили бесконечность.
Пристанищем стал полог двух влюблённых.
Склонённых, но не головой,
Познавших вечность
И обретших, такой нежданный
Призрачный покой.
Восход, ласкает кожи переливы,
Изгибы тел.
Восточные мотивы
Поёт на минарете муэдзин.
Но горестен для всех
Победы праздничный приход.
Бездвижен победитель мой.
Вставай Таис, прикрыта наготой.
Туникой лёгкой тело укрывай.
С слезой во взгляде, грустною улыбкой,
Кинжал о ткань кафтана вытирай.
Мечтал ты умереть в объятиях врага?
Я долю горькую тебе преподнесла.
Покоен будь, ты стал свободным,
Бесплотным духом.
Безисходным был твой последний день.
Ты сам вручил мне нить
И жизнь твою я забрала.
Мне не пристало,
Сомненьями терзать себя.
Я жрица, жертвами
Должна я устилать дорогу к храму.
Афина, прими мой дар.
Он дорог мне.
Во славу, пою я
Гимны мудрости твоей.
Нет воина тебя сильней!