© Евгений Викторович Чертовских, 2018
ISBN 978-5-4490-5900-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
– Дед читай!
– Какую сказку будем читать?
– Давай про богатыря.
– Про Илью Муромца? Хорошо. Укладывайся поудобней и закрывай глазки.
Маленькая девочка повернулась на правый бок, под щекой сложила ладошки и прикрыла глаза. Один глаз был прищурен.
– Лисёна, не мудри, закрывай глаза, а то читать не буду, – серьёзно сказав, Семён раскрыл книгу и начал читать тихим бархатным голосом. – Это было в городе Муроме, селе Карачарове…
Мысли сегодня у деда Семёна улетали куда-то очень далеко. Никак сказка не ладилась, постоянно отвлекался от текста и задумывался. В чувство приводило требовательное внучкино: «Дед, читай!».
На столе Семён увидел тетрадный листок в клеточку. На нём внучка Лизонька училась рисовать прямые линии. Что-то привлекло внимание на этом листе. Но что, он никак не мог понять. Это было связано как-то с его мыслями.
– Дед, читай!
– Да, да. «Отъехал он далеко от города Киева. Вдруг встречает он три дороженьки. А на крестах той дорожки лежал огромный камень. И на том камне были три надписи: «Кто поедет вправо – тот будет убит, а кто влево поедет – тот будет богат, а кто прямо поедет – тот будет женат». Вот оно!
– Дед, ты что? – Лизонька широко открыла глазки. – Там нет такого.
– Это я так, задумался. «Повернул он своего коня сильного, поскакал он дорогой правою». Всё верно. Так и должно быть, – проговорил дед Семён и погладил внучку по голове.
– Спиии, спиии, – тихим вкрадчивым голосом нашёптывал дед, как заправдашный колдун. Он умел это делать. Когда долго не удавалось усыпить внучку сказками, тогда он применял этот «нечестный» способ.
Прошло несколько мгновений, и Лисёна уснула. Семён посмотрел ласково на внучку, выключил настольную лампу и ушёл в свой кабинет.
2
На столе, перед Семёном Викторовичем Четвериковым, лежал вырванный из тетради листок в клеточку. Он, не отрываясь, смотрел на пустой лист бумаги и ничего вокруг себя не замечал. Два мотылька с силой бились в окно, прилетев из темноты ночи, в надежде согреться у призрачного огня лампы. Муравей скоро пробежал по листку, видимо опаздывал в свой муравейник. Чёрный жук упал откуда-то сверху на стол со стуком и, шурша жёсткими лапками, убежал за письменный прибор.
Ничего этого Семён не видел. Он как заворожённый смотрел на лист.
Глядя на незамысловатое сплетение прямых линий, Семён думал о том, как похожа на них линия жизни. Идёшь по дороге, идёшь, а потом подходишь к развилке, перед тобой три дороги. Всё как в сказке. И странное дело, ведь как обычно выбираешь не ту, что прямо, а обязательно куда-нибудь в сторону, чтобы не всё просто было.
– Да, ёлы палы, – проговорил Семён, криво улыбнулся, почесал макушку лысой головы и грустно добавил, – тот будет убит, а может богат.
За завтраком дед Семён молча жевал овсянку. Глядя на него, казалось, что он решает сложную математическую задачу.
– Лисёна, принеси чистый лист бумаги, что у меня на столе лежит.
Внучка быстро взбежала по лестнице на второй этаж, чуть не споткнувшись о кота, который обязательно должен был первым оказаться у деда в кабинете.
– Ребёнок, двигай сюда, – обратился он к дочери.
Вера неспеша подошла к обеденному столу. Дед Семён вооружившись карандашом, нарисовал на принесённом внучкой листе две точки. Примечательно было то, что точки располагались в противоположных углах листа бумаги, и поставил дед их прямо на пересечении линий.
– Вот тебе задача. Как бы ты соединила эти линии между собой попроще?
– Прямой линией. Куда ещё проще, – ответила дочь и собралась уйти.
– А если я тебе скажу, что эти точки обозначают начало жизни и сегодняшний день.
– Чьей жизни?
– Ну, скажем твоей, – Семён стрельнул взглядом в переносицу Веры.
– Так же, – ответила она, не понимая в чём тут изюминка.
– Дааа, – протянул отец, глядя на дочь, – вот если бы твой предок Левон так же думал, то не разговаривали бы мы сейчас с тобой.
– Семён, что ты затеял ненужный разговор, – отозвалась на разговор жена деда Семёна, – не отвлекай Веру от дел.
– Пап, объясни, – то ли обиженно, то ли заинтригованно попросила дочь.
– Да всё очень просто. Постоянно в жизни принимаешь решение как поступить. На листке этот момент находится в пересечении линий. От того какое направление ты выбираешь, зависит к какому следующему пересечению придёшь. И так дальше.
– И что?
– А то, – дед Семён сглотнул, – что если идти как нарисовала ты, то тогда ничего, кроме того, что перед тобой не увидишь.
– Правильно, идёшь прямо к намеченной цели, – как поставила точку сказала дочь.
– Глянь на лист. Смотри, сколько справа и слева от линии свободного места, как идти и ничего этого не видеть.
Семён энергично задышал. Встал. Подошёл к окну. За окном дятел пристраивал между веток груши шишку.
– Вот дятел и тот, прежде чем определился с нашей грушей в качестве разделочной, сколько деревьев просмотрел, опробовал.
– Дед, и чего ты разговор завёл этот? И Левона вспомнил, аж из восемнадцатого века.
– Не знаю. Вчера что-то нашло. Сказка эта про камень у дороги, листок в клеточку и Левон. А ведь если бы он тогда послушался родителей и не взял бы в жёны Анастасию, то остался бы в Тамбове. Но решил пойти поперёк воле родителей, но по зову сердца. Женился! И уехал с женой в Оренбуржье, – рассказчик расправил плечи, глубоко вздохнул и с гордостью добавил, – вот так наш род и пошёл, род Левоновых.
– Опять ты за своё, – отозвалась жена.
– Да нет. Дело не в нашей родословной. А дело тут в выборе, который делаем мы и в результате этого выбора. Чтобы потом можно было записать, как Илья Муромец, возвратившись с выбранной дороги, – дед весело посмотрел на внучку, подмигнул и с ней в один голос произнёс, – ездил по правой дороге, а убит не был!
Вся семья дружно засмеялась.
3
Семён ехал в Москву. На даче хорошо, но сегодня надо было решить серьёзный вопрос. Дорога наезжена и можно предаться размышлениям.
– Юра, Юра, как же тебя угораздило, – в полголоса произнес Семён и сдвинул брови.
Юра пришёл в организацию 15 лет назад. Энергичный человек, знающий своё дело, да и жаждал новых знаний. А вот знаний то взять было негде, очень тема была тонкая. Вот и привела его дорожка в нашу организацию.
– Тьфу ты, опять дорожка, – усмехнулся Семён. – А что? Всё верно. Как ни крути, а дорожку выбирать приходится.
Его машина пристроилась за фурой, ехавшей неспеша. Семён подумал, что она гружёная и будет ехать спокойно, поэтому за ней было уютно, да и опять-таки можно продолжить мыслительный процесс.
Очень всё хорошо вспоминалось. Поездка в Европу, знакомство с партнёрами. Юру представили руководству. Как говорится, отрекомендовали в лучшем виде. Началась учёба, он, как сухая губка, впитывал информацию. Впитывал, впитывал и напитался.
– Чёрт, куда он лезет!
Серая «девятка», уходя от лобового столкновения на встречке, резко вклинилась между фурой и «ниссаном» Семёна. Не успел он вымолвить вторую фразу, как машина так же быстро рванула вперёд.
Вот и Юра, так же вклинился, а потом резко рванул вперед по встречке, обгоняя всех и нарушая правила.
Случайно стало известно, что Юрий Вячеславович Мотылёв становится большим бизнесменом. Он задумал большой проект с партнёрами нашей организации в обход нас. Его надо остановить пока не поздно. Юра чего-то недопонимает. Это получается как история с яйцом кукушки. Его положили в одно гнездо со всеми, оно, принятое как родное, созрело, а вылупившийся подлец выкинул всех.
Глубоко в душе Семёна зрела обида. Обидно было за Юру. Для него окружающие люди являются лишь крепкими ступеньками лесенки, по которой он стремится к намеченной цели.
– Его надо остановить, – произнёс Семён, глядя на сотрудника ДПС, который показал водителю фуры знак остановиться.
Заседание Совета шло уже около получаса. Обсуждались разные текущие вопросы. Все с нетерпением ждали основной темы заседания, поглядывая на Юрия Вячеславовича.
Наконец, руководитель организации Александр Алексеевич Машуков попросил Семёна изложить присутствующим суть вопроса. Хотя надобности такой не было, все были в курсе событий.
Семён спокойно, кратко и чётко всё объяснил. Сказывалось военное прошлое.
– Юрий Вячеславович, – произнес Александр Алексеевич после того как Семён завершил своё выступление, – что можете сказать?
– Ничего, – смотря в пол, ответил Юрий.
– Юра, отложи запланированное мероприятие, – почти скороговоркой заговорил его старый друг Алексей Владимирович Бывалый, – через полтора месяца мы проведём запланированный конгресс вместе, всё будет нормально, и все сохранят лицо.
– Я ничего не могу отменить, – сказал Юрий, продолжая смотреть в пол.
Семён думал о том, что над Юрой кто-то стоит и держит его на коротком поводке, поэтому он и упирается.
– Ну что, – Александр Алексеевич посмотрел на своих коллег, – кто хочет что-нибудь сказать?
– Юра, ты не прав, очень не прав, – грустно произнес Сергей Николаевич Кузьмин, руководитель Волгоградского филиала организации.
В кабинете нависла тишина. Было отчётливо слышно, как часы на столе Александра Алексеевича отстукивали время. Именно отстукивали, словно кто-то равномерно кувалдой вбивал кол в мозг. И чем дольше было молчание, тем глубже кол втискивался в сознание, которое готово было расколоться на две части.
– Предлагаю, – нарушил тишину официальный голос Александра Алексеевича, – за действия, нанесшие организации…
Да, да, именно этого и ожидал Семён. Он знал Юру и очень хорошо знал Александра. Мотылёва простили бы, признайся он, что допустил ошибку в минуту слабости. Но признания не состоялось. Семён вспомнил поговорку, которую сочинили ещё в военном училище: «Не плюй в колодец, вылетит, не поймаешь».
– Плюнул и не поймал, – проговорил вслух Семён, идя на обгон мусоровоза, от которого неприятно пахло смесью дыма от сгоревшей солярки и помойки, – а плюнуть хочется.
Нехороший осадок от сегодняшнего совещания скапливался где-то в глубине души. Столько лет вместе, сколько сделано, были совместные планы. И так легко всё перечёркнуто.
– А ведь будут говорить, что его несправедливо обидели. И защитники найдутся. Шума будет много, и ещё потеряем кого-нибудь. Ну да ладно, собака лает, а караван идёт.
Семён надавил на газ, машина рванула, и мотор с облегчением вздохнул от полученной свободы.
Выйдя из машины, Семён с наслаждением вдохнул пахнущий сосной воздух. Как всё-таки хорошо, что много лет назад он рядом с воротами посадил две сосны. Этот запах его расслаблял и успокаивал. А день был напряженный и отдых не помешал бы.
– Пап, ну как там у вас, разобрались по какой дороге идти, – не глядя на отца, спросила Вера, занятая кормёжкой рыб в пруду.
– По разным, – задумчиво ответил отец.
Ветка шиповника, растущего у дорожки, шипами зацепилась за брюки Семёна. Он потянул штанину, но упрямое растение не отпускало. Дернул резче. Раздался треск рвущейся ткани.
– Бабушка, дед штаны порвал! – закричала, откуда ни возьмись появившаяся внучка.
– Лисёна, что же ты деда сдаёшь? И потом, не порвал, а только собираюсь.
– Бабушка, он не порвал, он только хочет порвать.
– Когда захочет, пусть приходит за иголкой с ниткой, – донёсся с террасы голос бабушки.
– Лисёна, вот смотри, посадил тоненькую веточку, ухаживал, поливал, можно сказать, пылинки сдувал. Вырастил! – повысил голос Семён. – Выкормил и обучил, человеком сделал, а он зубы показывает!
– Пап, ты о ком это?
Дочь с внучкой смотрели на Семёна с удивлением.
– Это я о шиповнике. Надо его от источника отключить, а то видишь, раскидал ветки во все стороны, хозяином почувствовал себя. Эх, Юра, Юра, – уже спокойней и опять задумчиво произнёс Семён.