Czytaj książkę: «В ночи», strona 2
– Отлично, – коротко скомандовал Анж. – Хоть какая-то зацепка. Все двигаем туда. Карло, твои парни готовы, не подведут?
– Обижаешь, Анжело, – Испанец меланхолично улыбнулся и поправил шляпу, – это мои кондотьеры. Лучшие в своем деле.
*
Дома здесь казались нежилыми, пустыми и заброшенными. Где-то коротко свистнул паровоз, рядом пролегала железная дорога. В остальном было тихо, если не считать криков чаек с Мичигана.
Заглушив моторы, стали вооружаться. Быстро щелкали затворы, магазины загонялись в пистолеты, крутились барабаны револьверов. Анж почувствовал себя увереннее, ощутив знакомую тяжесть автомата в ладонях. Томми-ган с полным диском, «Чикагская скрипка», «окопная метла», еще куча имен и прозвищ. Настоящая мясорубка в умелых руках.
– Что это у тебя там? – Анж заглянул через плечо бойца в багажник автомобиля.
Там был аккуратно разложен ряд продолговатых цилиндров.
– Ди…дин…, – ответил парень, заикаясь, – динамит.
– Отстань, Анжело, – Испанец прервал дальнейшие вопросы, – Ричи свой парень, мой брат по оружию. Сапер в нашем пехотном полку, был со мной во Франции. Дело свое знает. Говорит плохо и дерганный немножко, ну а ты сам попробуй сохранить рассудок с немецким осколком в черепе.
Двинулись вперед в тишине. Жались к стенам домов, общались друг с другом знаками и жестами. Наконец впереди показалась громада склада. Большое дощатое здание стояло на самом берегу озера. Темная водная гладь простиралась до самого горизонта. Волны с плеском накатывали на берег и красиво серебрились в лунном свете. К складу вел деревянный пирс на высоких сваях. К нему причаливали лодки и баркасы, рабочие доков занимались разгрузкой и погрузкой товаров. Стройматериалы, лес, продукты, все, что угодно. После объявления сухого закона все чаще выпивка прямиком из Канады, с той стороны Великих Озер.
На складе горел свет, тускло пробивался сквозь щели в досках обшивки. Скорее всего несколько керосиновых ламп. Внутри кто-то был, не один, мелькали длинные тени. Отряд медленно двигался вперед, держа оружие наготове. Вдруг тишину оглушил выстрел, все рассыпались за укрытиями, столбами, грудами лесоматериалов и пустыми бочками. Выстрел прогремел снова, еще и еще. Вспышки ярко освещали внутреннее пространство склада. Анж взглянул на Испанца.
– Не по нам, – произнес тот одними губами.
Стрельба прекратилась, перейдя в человеческий крик. Усталый, измученный, так кричат раненные. Он нарастал, становился более высоким, переходя на визг, а потом захлебнулся в стонах и хрипе. После этого снова стало тихо. Надо было действовать быстро. Анж жестами приказал остальным следовать за ним и сам бегом рванул к зданию. Бойцы мчались следом, он чувствовал их спиной. Вернулось приятное ощущение, знакомое еще с фронта, когда тело превращается в боевую машину, а чувства обостряются до предела.
Приблизившись к зданию, заняли позицию у широких раздвижных ворот со стороны озера. Анж прижался спиной к шершавым доскам стены, перехватив автомат поудобнее. Внутри кто-то был, слышались тихие, осторожные, почти звериные шаги. Анж быстро кивнул, отдавая приказ к штурму. Ворота медленно отъехали в сторону. Готовый к бою, он первый протиснулся в образовавшуюся щель, в смрадное, тускло освещенное нутро склада. Остальные рванули следом. Грохнули несколько выстрелов, короткая автоматная очередь распорола тишину. А потом все стихло. Итальянцы в растерянности застыли у входа, не веря своим глазам.
Внутри склада, на неровном земляном полу лежали трупы. С десяток тел в лужах крови, в неестественных позах, похожие на залитые красным груды тряпья. Один из бойцов Испанца пнул ногой ближайшее у нему тело.
– Будь я проклят, если это не великан Марки Коэн, – сказал он. – Здоровенный жидяра. Сломал как-то челюсть кузену моей бабы.
– Это парни Лернера, – сказал Джонни, вертя на пальце револьвер.
– Видать евреи чего-то не поделили и перестреляли друг друга, – рассуждал вслух Испанец. – С дисциплиной у них всегда были проблемы. Эй, Анж, глянь-ка, это не то, что мы искали?
Он указал куда-то дулом автомата. Там, как выставочный экспонат в центре склада, как алтарь в церкви, стояли две деревянные бочки. Анж облегченно выдохнул, увидев их. Два пузатых дубовых цилиндра, в баррель каждый. На их боках красовался крест и две буквы Д и Ф. Джуз Фануччи, его собственность. Слишком легко, чтобы быть правдой. Для верности Анж, перешагнув через распростертые тела, подошел к бочкам вплотную, провел рукой по гладкому дереву. Постучал, бочки глухо отозвались, полные. Он попробовал приподнять одну, тяжелая. Внутри плескалось. Отборный канадский виски, пшеничный бурбон или самогонка от местной деревенщины.
– Ты их еще расцелуй, Анжи! – весело крикнул сзади Испанец. – Закругляемся! Ричи, подгони свою тачку, у нее просторный багажник. Живее парни, еще успеем хорошо погулять. Нам сегодня везет!
Бойцы облегченно разбрелись по складу. Принялись обыскивать трупы, курить и перешучиваться между собой. Только Анж по-прежнему был на взводе. Тревога не покидала его. Он не верил, что все так просто, слишком серьезным и испуганным казался Фануччи, слишком много вопросов задавала теперешняя находка. Он не верил, что враги просто перестреляли друг друга. Тут был кто-то еще.
Он склонился над телом в залитом кровью сером костюме. Парень лежал на спине, зажав в руке дробовик, уставив вверх застывшие стеклянные глаза. Анж быстро ощупал тело. От вида ран бросило в дрожь. Горло перерезано одним мощным ударом. От уха до уха, до самых позвоночных хрящей. Он прошелся по складу, осмотрел еще несколько трупов. Ни одного огнестрела, только рваные и резанные раны. Анж поднял за подбородок голову еще одного убитого, пытаясь получше рассмотреть его разорванную шею. Он готов был поклясться, что увидел там следы чьих-то зубов. Еще один труп он нашел в темном углу склада. Он лежал, обхватив себя руками, будто перед смертью пытался спрятаться. Его выпотрошили и разорвали как тряпичную куклу. Огромный разрез тянулся от груди до паха. На колени трупу вывалились его собственные кишки, в кровавом месиве белели ребра.
Анж выругался сквозь зубы, к горлу подкатила тошнота. Такого не было с ним с самой войны, когда он был еще перепуганным мальчишкой, в первый раз увидевшим изуродованные пулями и осколками тела друзей, запутавшиеся в колючей проволоке. Он готов был убраться отсюда, как можно скорее. Плевать на Джуза и его приказы, тут было что-то пострашнее его. Анж снова окинул взглядом нутро склада. На балках над головой раскачивались три керосиновые лампы, худо-бедно освещавшие пространство. Но своды и стропила крыши терялись в темноте. Анж несколько раз взглянул туда и по телу побежали мурашки. Казалось, что сама тьма наблюдает за ним оттуда.
Вокруг уже во всю кипела работа. Заика Ричи, контуженный сапер Испанца, подогнал ко вторым воротам машину, задним ходом медленно заехал на склад. Остальные парни принялись грузить бочки. В просторном фургоне не было задних сидений, что давало много пространства и возможность перевозить ценные и крупногабаритные грузы.
– Мать твою! – заталкивая бочку в машину, выругался один из бойцов, Томми Бруно – Эта хреновина дырявая! Я весь обляпался!
– Наверное пуля зацепила, – ответил ему второй, – надо бы найти течь, заткнуть ее. Ценное бухло пропадает.
– Да нет, – подал голос третий, – просто крышка неплотно закрыта. Проверять же надо, болваны, а то расплескаем все по дороге к Джузу.
Покончив с погрузкой, Томми брезгливо принялся отряхиваться.
– Теперь провоняю пойлом, как последний алкаш, – начал он и замолчал, побледнев.
Весь перед его светлого костюма от груди до колен был испачкан темным. Одним большим пятном, в полутьме очень похожим на…
– Кровь! – испуганно сказал Томми. – Мать вашу, парни, я весь в крови! Эти хреновы бочки!
– Успокойся, – сказал ему кто-то. – Ты испачкался от мертвых жидов.
– Парни! – из машины показался Джонни, который помогал затаскивать бочки внутрь.
Он был бледным, как смерть, медленно шел, выставив перед собой ладони, испачканные красным.
– Кровь! – верещал он. – В бочках кровь!
Не веря самому себе, он каждую секунду смотрел на свои ладони, нюхал их, один раз лизнул, поморщился, сплюнул.
– Кровь! – Джони был уже на грани истерики. – Они забрали нашу выпивку и наполнили бочки кровью. Папа был прав, жиды используют кровь христианских младенцев для своих ритуалов.
Анж молча наблюдал за происходящим. Он не успел ничего сказать, сделать, как-то спасти своих людей. От тьмы, сгустившейся вдоль складских стен, отделилась фигура. Она встала за спиной Томми Бруно, который брезгливо срывал с себя перепачканную кровью одежду. На пол полетел пиджак, рубашка. Майку Томми снять не успел, тень обвилась вокруг него, и он закричал. Принялся крутиться волчком, пытаясь сбросить с себя нападавшего. Теперь уже его собственная кровь хлестала вокруг фонтаном, веером брызг рассеиваясь вокруг. Потом он захрипел, тяжело повалился на землю и затих. Все заняло не больше нескольких секунд.
Из тьмы явились демоны и бросились на людей. Те, не понимая, что происходит, кричали и стреляли наугад, раня себя и друг друга. Вспышки выстрелов сверкали, как жуткое световое шоу, неоновая реклама на скотобойне. Испанец палил из автомата, пока его грудь не взорвалась фонтаном темных брызг. Он тяжело оседал на землю, упершись в нее дымящимся дулом оружия, пока из его распоротого нутра с влажным хлюпом не вывалилось что-то мягкое, еще бьющееся. Темная фигура одним резким движением оторвала ему голову, как приготовленному на ужин цыпленку. Тени мелькали среди людей, каждое их движение сопровождалось новыми воплями и кровавыми брызгами, в стороны летели куски тел и оторванные конечности. Выстрелы стихали, становилось все меньше тех, кто был способен стрелять.
Анж был парализован страхом. Впервые в жизни. Он просто стоял и молча наблюдал за бойней. Резня застала его чуть в стороне от остального отряда. Может быть поэтому его не заметили сразу, и он все еще был жив. Из ступора его вывела боль. Кто-то быстро полоснул его по плечу, словно несколькими длинными лезвиями. Боль отрезвила и вернула к жизни. Анж мгновенно собрался, приготовился к бою. На пятках развернулся туда, где долен был быть нападавший, но там только чернела пустота. Краем глаза он заметил стремительное движение слева от себя, услышал чье-то быстрое дыхание. Отступил на шаг и с размаху ударил наугад прикладом автомата. Удар достиг цели, кто-то коротко вскрикнул, расплывчатая фигура отступила в темноту. Анж дал туда короткую очередь. Он не сомневался, что попал, но нападавший остался стоять. Теперь Анж видел его четко. Безоружный, в черном костюме. На груди еще дымились несколько отверстий, куда попали пули. Лицо оставалось в тени, но Анж видел его горящие глаза, как два уголька. От машины все еще неслись крики и выстрелы, там умирали последние подельники Анжа. Сам он стоял, готовый к бою с новым опасным противником. Тот молча перебирал в воздухе длинными белыми пальцами, каждый из которых заканчивался тонким, чуть изогнутым когтем. На нескольких набухли капельки крови. Глаза длиннопалого притягивали взгляд, гипнотизировали.
Наконец он ринулся в наступление. С глухим рыком, как злобный сторожевой пес. Когти тянулись к горлу Анжа. Тот ловко отступил в сторону, увернулся от атаки, как бывало раньше на боксерском ринге и проводил соперника ударом приклада. Тварь тут же развернулась и снова уставилась на человека горящими глазами. На ее бледном вытянутом лице промелькнуло удивление – неужели кто-то посмел оказать сопротивление? – тут же сменившееся яростью. Большой акулий рот выгнулся устрашающей зубастой щелью и чудовище снова бросилось вперед. Теперь Анж не стал отступать или уворачиваться, наоборот, шагнул вперед и выставил перед собой руку. Его пальцы схватили нападавшую тварь за горло, крепко сжали, почувствовав шейные позвонки, острый кадык и сокращающуюся в спазмах глотку. От неожиданности контратаки противник громко заверещал, не в силах вырваться. Острые длинные зубы несколько раз оглушительно щелкнули в дюйме от руки Анжа, не имея возможности дотянуться до плоти.
Действовать надо было быстро, пока тварь не очухалась и не вспомнила, что у нее кроме зубов есть еще длинные когти, которые, судя по всему, могут запросто вскрыть человеку горло.
Анж сунул дуло автомата глубоко в зубастую пасть и нажал на спуск. Очередь разорвала чудовищу небо, голова его взорвалась фонтаном крови, мозгов и костей, бледный лик и горящие глаза исчезли в кровавом месиве. Анжу забрызгало лицо, несколько капель попали в рот, он тут же закашлялся и сплюнул, рот наполнился горько-желчным привкусом тошноты. Кровь твари была ледяной и пахла тухлятиной. От головы осталась только висящая на шматке плоти нижняя челюсть. Анж выпустил обезглавленное тело, которое тут же рухнуло к его ногам холодной зловонной грудой. Для верности он пнул останки ногой. Ничего, противник мертв.
Оглянувшись по сторонам, он понял, что бойня на складе закончилась. Анж с автоматом наперевес отступил в тень к стене. Долговязые фигуры полукругом стояли у машины с бочками спинами к Анжу, не видя его. Их можно было принять за людей, если бы Анж не видел, как они только что голыми руками разорвали на части его подельников. Не будь у них длинных пальцев с когтями и, наверняка, таких же горящих глаз и зубастых ртов, как у того, что только что прикончил он. А так – туфли, брюки и пиджаки, все как у всех. Утешало одно, они смертны, что доказывал безголовый труп на земле. В угаре бойни его сородичи похоже даже не заметили, что среди них не хватает одного. Анж видел еще четверых.
Снаружи раздался шум мотора, между досками обшивки промелькнул свет фар, коротко взвизгнули тормоза. В раскрытых воротах склада показалась фигура, не похожая на тех, у машины. Вошедший был человеком, в смысле настоящим. Круглолицый и розовощекий, пышущий жизнью и здоровьем.
– Закончили? – обратился он к долговязым. – Господин ждать не будет. Заводите машину и погнали, пока еще кто-нибудь не явился. Я знаю, вам по кайфу кромсать людей, но мы здесь не за этим. Господин не привык ждать.
Анж облегченно выдохнул про себя. Сейчас они свалят отсюда, не заметив его. Хотя, тут же подумал он, как бы не так. Сейчас кровососы заметят, что не хватает одного из них. Увидят его тело и здоровяка с автоматом, притаившегося в тени. С одним ему повезло, а четверо разорвут его на куски.
– Где Милош? – спросил круглолицый. – Опять пьет дрянную кровь мертвых. Господин не раз ему говорил, что это не доведет до добра…
Милошем, видимо, звали убитого. Его сородичи заозирались по сторонам. Анж сглотнул.
Разум отключился, дальше действовало только тело. Он вышел из тени и бросился вперед. В два прыжка преодолел расстояние до ворот и прикладом заехал круглолицему в живот, затем сделал два коротких удара в лицо и в солнечное сплетение, круглолицый согнулся пополам. Анж крепко обхватил его сзади за шею, дуло автомата уперлось круглолицему в поясницу. Длинные дернулись вперед, но тут же снова замерли, когда Анж закричал:
– Стоять, а не то я пристрелю его!
Он не надеялся на успех, действовал по наитию, с отчаянием самоубийцы, но угроза возымела действие, твари остановились. Четыре пары горящих глаз с почти физически ощутимой ненавистью уставились на Анжа. С разбитого носа круглолицего сорвалась и упала на землю большая капля крови. Твари застонали, в этом слышалась боль и разочарование. Так стонут пьяницы, перед которыми выливают на землю бутылку отборного виски, наркоманы, которых во время ломки лишают унции кокаина, нимфоманки, с которых слазят за мгновение до оргазма. От Анжа не ускользнуло это. Четыре твари смотрели на пролившуюся каплю крови его заложника, будто она была эликсиром жизни. Длинные языки облизывали тонкие бледные губы в масках засохшей крови его друзей. Когти лихорадочно теребили воздух. Чудовища были с ног до головы залиты красным, их дорогие костюмы уже не приведет в божеский вид ни одна химчистка, но эта кровь их не интересовала. Им нужна была та, что течет в жилах этого человека. И наверняка та, что плескалась сейчас в бочках в багажнике машины. Чертовы пропавшие бочки Джуза Фануччи, из-за которых все и началось. Из-за которых уже погибла страшной смертью куча народу.
Ближайший к нему кровосос сделал шаг вперед.
– Стоять! – снова завопил Анж. – Не то я выпущу всю кровь этому ублюдку!
Упыри застыли как вкопанные, на их мордах ярость боролась с вожделением и толикой страха. Страха за то, что кто-то лишит их драгоценного напитка. Анжу это понравилось.
– Джонни! – закричал он, ни на что особо не надеясь, его друг не мог выжить в этой бойне. – Джонни, малыш!
– Анж! – ответил откуда-то знакомый приглушенный голос.
Слышать его было музыкой для ушей. Джонни жив, это чудо.
– Где ты, дружище?
– Я тут…
Джонни, грязный, оборванный и залитый кровью, кряхтя и скуля от страха, выбрался из-под машины. Замер, увидев перед собой кровососов. Один из них дернулся было к появившемуся человечку, но Анж быстро осадил его.
– Ни с места!
Для верности он дал короткую очередь в воздух и тут же снова приставил дуло к спине пленника. Твари снова замерли, как статуи.
– Джонни, ты цел?
Слова ему не давались, поэтому Джонни просто кивнул.
– Садись в машину. А вы, – Анж обратился к упырям, – сейчас дадите нам уйти. И никто не пострадает.
– Отдай нам чистого, – сказал ближайший к нему, тощий блондин с бесцветными глазами, горящими бешенством.
Вокруг его рта коркой запеклась чужая кровь. Одет он был в грязный темно-синий костюм и говорил с сильным европейским акцентом, растягивая гласные и игнорируя мягкие звуки, «Оттай нам шистого». Анж сообразил, что чистым он называл круглолицего.
– Отдам, но позже. Сначала мой приятель заведет авто, я сяду внутрь. Как только тронемся, я брошу вам вашего выродка.
Джонни тем временем забрался на водительское сиденье машины, под которой прятался. Той самой, в багажнике которой стояли бочки с кровью. Видимо, руки его тряслись от страха, он никак не мог совладать с ключами, стартер чихал и скрипел. Наконец, двигатель завелся и мерно заурчал, вспыхнули фары, на миг ослепив Анжа.
– Нэ тот афтомобил, – сказал блондин. – Он наш, бошки наши.
Только что их было четверо, один мгновенно куда-то исчез. За машиной, сообразил Анж, обходит вокруг. Сейчас или заберется в кабину к Джонни, или обойдет с фланга самого Анжа. Другие кровососы вышли из оцепенения, сделали шаг к человеку.
– Так что вы предлагаете? – Анж пытался их заболтать.
– Ты и тфой друх бэры наш афтомобил, што стоит на улыцэ. Этот афтомобил остаф. Мы фас нэ тронэм, обэшшаю. Оттай нам шистого и профалифай, шэловэк.
Они приближались. Блондин, не мигая, в упор уставился Анжу прямо в глаза, будто гипнотизировал. От этого взгляда по спине полз холод. Двое других, двигаясь изящно и грациозно, как коты, заходили с двух сторон. Четвертого не было видно.
Черта с два они дадут им уйти. Заговаривают зубы, а как только дашь слабину, навалятся и разорвут на части. Действовать надо быстро. Анж посмотрел на урчащую машину, где за стеклом кабины было видно бледное перепуганное лицо Джонни, подмигнул другу. Потом он сделал то, что, возможно, спасло ему жизнь. Нажал на спуск, сделав один короткий выстрел.
Круглолицый, «чистый», взвыл от боли. Пуля прошла навылет, кровь брызнула, быстро окрасив красным живот пленника и перед его светлого костюма. Упыри завизжали, глядя, как впитывается в землю их драгоценная влага. Все заняло меньше секунды.
Джонни тронулся с места, Анж на ходу запрыгнул в раскрытую заднюю дверь, уволакивая за собой раненого чистого. Машина покинула склад, скользнула по доскам пирса и, набирая ход, помчалась прочь. Подальше отсюда.
Перед смертью ребята Испанца успели закрепить бочки в багажнике ремнями и теперь те только чуть заметно покачивались, когда машина петляла и тряслась на ухабах. Внутри них булькало и плескалось.
– Вы за это ответите, ублюдки! – ревел от боли круглолицый, зажимая рану на животе, лежа в просторном багажнике, зажатый между бочками и стенкой авто. – Слуги господина не успокоятся, пока не вернут своего. Они доберутся до вас и повесят на собственных кишках. Вы будете умирать долго… дооолго…
Он закашлялся и сплюнул себе на грудь кровяной сгусток. Анж склонился над ним и с силой упер дуло автомата ему в щеку.
– Закончил? А теперь буду говорить я. Точнее спрашивать, а ты будешь отвечать, как миленький.
– Пошел ты…
Кулак Анжа впечатался ему в лицо, свернув на бок нос. На подбородок хлынули две темных дорожки.
– Кто ты, мать твою, такой? Как ты оказался на складе?
– Пошел т…
Еще удар.
– Говори, выродок!
– … на хер…
Анж выстрелил ему в колено. Ублюдок завертелся от боли волчком, стал биться затылком в дубовую бочку, к которой прижался спиной. Рычал и скулил сквозь зубы, через которые пузырилась кровавая пена.
– Будешь говорить?
– Зачем тебе это знать, громила?! Ты все равно мертвец! Ты и твой сучонок, вы оба трупы!
– Послушай, браток, – Анж вскинул автомат, – у меня в диске еще порядка полусотни патронов. А здоровая нога у тебя осталась только одна.
Джонни молчал и гнал, как сумасшедший. На очередном повороте машину занесло, Анжа бросило в сторону, пришлось упереться рукой в борт, чтобы удержать равновесие.
– Я чистый, – процедил круглолицый через сомкнутые челюсти.
– Это я уже понял. Что это значит?
– Моя кровь не отравлена ядами и служит лучшей пищей для бледных господ.
– Этих что ли? – Анжа передернуло, когда он вспомнил кровососов на складе.
Чистый молчал.
– Эти бочки, что в них?
Анж постучал прикладом по одной.
– Кровь.
– Понятно. Для чего?
– Это пища.
– Для этих?
– Да, чистая кровь.
– И твоя?
– Нет, других. Менее удачливых.
– В каком смысле?
– Есть хищники, есть добыча. Бледные господа и чистые. Мы пища для господ, но у нас есть шанс. Самых умных и способных отбирают для работы в организации. Остальных отправляют в бочки.
– Это все конечно очень интересно, вот только ни хрена не понятно. Ладно, может объяснишь потом. Теперь скажи-ка мне такую вещь, приятель. И давай без сюрпризов, ладно? Говори честно и понятно, потому что этот вопрос сейчас волнует меня больше всего. Причем здесь мы?
– Джуз Фануччи боится смерти. Он хочет если не вернуть молодость, то обрести бессмертие, стать одним из Господ…
Он булькнул кровью и замолчал, глаза его закатились. Анж наотмашь хлестнул его по лицу.
– Ну! Дальше! Причем здесь эти бочки?
– Фануччи… мог бы быть полезен… нам. Нашей организации. У него есть деньги… связи… влияние… Он выкупил одну из ферм в Кентукки…
– Что еще за фермы?
– Там держат чистых…
– Таких, как ты?
– Нет… тех, что годны только для крови… их выслеживают по запаху, по вкусу крови… похищают и отвозят на фермы… там их держат и забирают кровь… кровь должна быть чистой… только такую могут употреблять Господа… дети…
– Что ты сказал?
– Дети… для крови лучше всего подходят дети… они… чище…
Анж схватил раненого за грудки и со всей силы заехал ему кулаком в лицо.
– Ах ты ублюдок!
Он думал, что после такого удара круглолицему уже не встать, но тот снова захрипел, попробовал подняться на локтях.
– Анж! – с тревогой подал голос Джонни с водительского сиденья. – Анжело!
– Что?
– У нас на хвосте машина!
– Попробуй стряхнуть!
– Не могу! Они догоняют!
Круглолицый улыбнулся, обнажив испачканные красным зубы.
– Они… это они… вас выпотрошат, как свиней…
Анж снова опустился перед ним на колено. Ткнул в бок дулом автомата.
– Мы еще не закончили. Ты говорил про эту чертову кровь.
– Бочки… это должен был быть подарок Господам… знак лояльности… подарок для пира в честь обращения Фануччи… обретя силу Господ он моментально уничтожил бы своих врагов, утопил бы их в крови… но евреи, парни Лернера опередили… они хотели поскорее начать войну… искали повода… перехватили этот грузовик… случайность… которая повлекла за собой много трупов…
Анж вспомнил слова босса накануне, когда тот громил кабинет в припадке бешенства. «Почему они решились на это именно сегодня?» – вопил он – «Я гоняю в город по десять грузовиков в день, почему именно этот, мать их!?».
– Фануччи облажался… ему больше нет доверия… Господа это не простят, они накажут его за оплошность… слишком много возни и лишнего внимания… Господа этого не любят… им пришлось самим искать бочки и они нашли их раньше вас… теперь Господа убирают всех причастных… вы облажались вместе с вашим боссом…
Он сполз на пол машины, свернулся на боку и как будто затих. Голова Анжа разрывалась от только что услышанного, во все это невозможно было поверить.
– Они догоняют, Анж! – вопил Джонни, крутя баранку, он был на грани истерики. – Я не могу оторваться!
Анж перелез через бочки, выглянул в окошко в задней двери. Они мчались по каким-то городским окраинам, мимо мелькали низкие дома, в которых горели редкие огни.
Черный автомобиль сидел на хвосте, не отставал и, похоже, действительно приближался. Его фары горели, как глаза голодного чудовища. Окна автомобиля были темными, как ночь, но в них горели несколько пар маленьких красных огоньков. Глаза тех тварей со склада.
Анж выдохнул и прикладом выбил окошко, прицелился и дал длинную очередь по летящей следом машине. Одна фара погасла, но автомобиль не сбавил ход, наоборот, поднажал, оглушая ночь ревом двигателя. Из окна с пассажирской стороны по пояс высунулась темная долговязая фигура с горящими глазами. Сверкнула автоматная очередь и по борту фургона застучал свинцовый град. Анж бросился на пол, несколько пуль залетели внутрь, навылет пробили крышу, срикошетили от стенок, одна-две пролетели через салон, покрыв лобовое стекло паутиной трещин. Джонни коротко вскрикнул.
– Джонни!
– А?
– Ты в порядке?
– Да.
– Гони, что есть мочи, малыш! Я попытаюсь от них отбиться.
Пусть в ближнем бою эти подонки орудовали зубами и когтями, стрелять они тоже умели, бой будет нелегким. Анж вернулся к амбразуре и принялся отстреливаться, прицельно, короткими.
Стрелок едва не выпал из окна, но вцепился когтями в борт машины и вернулся в салон. Анж довольно хмыкнул про себя, продолжая стрелять. Попал, видимо, и не раз, но тварь все еще жива.
Машина преследователей ревела, набирая обороты, лавировала, собираясь зайти сбоку. Джонни блокировал эти попытки, умело выруливая из стороны в сторону на узкой дороге. Диск в автомате закончился, Анж быстро перезарядился. Его швыряло из стороны в сторону в узком салоне, ставшим грузовым багажником. Он бился спиной о бочки, в которых плескалось и бурлило то, о чем не хотелось даже думать. Держащие их ремни стонали от натуги, угрожая лопнуть, перевернув такой ценный и такой опасный груз. Время от времени Анж переползал из багажника на пассажирское сиденье, высовывался из окна и продолжал палить по преследователям. От стрельбы звенело в ушах, салон наполнился удушливыми пороховыми газами.
По своим подсчетам Анж должен был уже изрешетить черную машину и ее экипаж, но погоня не прекращалась. Преследователи нагоняли и отстреливались, пули свистели вокруг, со свистом разрезая чикагскую ночь. Одна чуть не лишила Анжа жизни и головы, сбив с него шляпу. Сам он превратился в оружие, машину смерти, как уже бывало на войне и в ходе городских разборок. Он только менял позицию, насколько позволял салон фургона, подбадривал словом Джонни, целился и стрелял. По черной машине, у которой уже не было светящихся фар, по горящим глазам в ней.
Погоня двигалась от окраин вглубь города. Джонни рулил, не разбирая дороги, бешено крутя рулем, тихо ругаясь и одновременно бормоча себе под нос молитвы. Машину заносило на крутых поворотах, визжали тормоза, ревел двигатель, скрипела и кряхтела старая подвеска. В узких переулках машины сбивали мусорные баки, сходились борт в борт, высекая искры из металла и кирпичных стен.
Здания вокруг становились все выше. Больше становилось огней, зевак и перепуганных прохожих, в панике разбегавшихся с криками, спасаясь от несущихся сквозь свет и неон машин, поливающих друг друга свинцом. Теперь они мчались по одной из центральных улиц, широкому проспекту, лавируя между машинами, автобусами и трамваями. Шум города, наполненный стрельбой и криками, звучал погребальной музыкой. Мимо мелькали разноцветные неоновые вывески – рестораны, кинотеатры, элитные подпольные бордели и казино, на время Сухого Закона замаскированные под благопристойные заведения. Город не спал, никогда не спал. Город-вампир, следящий за горожанами мертвыми огоньками разноцветных глаз. В свете огней было видно, что черный автомобиль преследователей сплошь изрешечен дырками от пуль, стекол в нем не было, но темные фигуры все сидели внутри, стреляя и испепеляя свои цели холодными взглядами. Неотвратимые, как сама смерть.
Мимо мелькнула горящая неоном вывеска ресторана «Alinea». «Я же ходил сюда ужинать» – рассеянно подумал Анж, перезаряжаясь.
Наполненную выстрелами ночь прорезал вой полицейских сирен. Две патрульные машины вынырнули с противоположных боковых улиц, сели на хвост черному автомобилю.
– Черт, копы! – заорал Джонни.
– Вижу, дружище! Не в первый раз, мать их!
Про себя же Анж подумал, что появление фараонов может сыграть им на руку, отвлечь преследователей, дать короткую передышку, шанс оторваться.
Полицейские машины окружили черный автомобиль и принялись палить по нему с двух сторон. Из черного отвечали. Погоня миновала оживленные улицы и теперь неслась по тихим комфортабельным пригородам, где в уютных одноэтажных домах жили тихими жизнями клерки и белые воротнички со своими семьями. Эти районы не шли ни в какое сравнение с трущобами работяг и рев машин со стрельбой казались здесь чем-то совершенно потусторонним. Поначалу пригород утопал в ночной темноте, но пролетая мимо, Анж замечал, как тут и там вспыхивали огни. Перепуганные добропорядочные граждане вскакивали из постелей, неслись к окнам, чтобы выяснить, что случилось и наверняка звонили в полицию, даже не заметив, что она уже здесь.
Копы так увлеклись перестрелкой с машиной преследователей, что даже, казалось, не замечали машины, на которой гнали Джонни с Анжем, дав им шанс передохнуть. Анж замер у разбитого заднего окна, молча и сосредоточенно наблюдая за происходящим, зажатый между бочками с кровью и телом заложника, который лежал на боку и не двигался. Плохо было то, что преследователи не забыли о них даже после появления полиции. Черный автомобиль отстреливался от копов, но не отставал. Рев его мотора не стихал ни на секунду, ввинчивался в мозги, действовал на нервы. Анж успел подумать, что даже если он выберется живым из этой передряги, сегодняшняя ночь еще долго будет являться ему в кошмарах.
