Czytaj książkę: «Интересные и уникальные истории из глубин моей памяти. Воспоминания»

Czcionka:

ISBN 978-5-0060-6511-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящение.

Люсе посвящается.

Аннотация

В книге Е. С. Каменева страницы семейной истории перемежаются рассказами о событиях из истории нашей страны. Например, книга расскажет читателям о том, как пересеклись жизненные пути В. И. Ленина и моего прадеда Прохора Кондратьевича Кондратьева, И. В. Сталина и моего деда Александра Афанасьевича Каменева, как провалился гигантский проект сталинской эпохи, как авантюрный роман был написан лагерным заключенным и стал бестселлером 1958 года, как благодаря случаю к власти пришел Н.С.Хрущев, как развивался Карибский кризис, как советские и американские подводные лодки следили друг за другом у берегов Камчатки, как работали разведки двух стран, как сложились последние годы жизни Соньки Золотой Ручки— все эти интересные, порой уникальные сюжеты изложены в книге на фоне рассказа о старших поколениях семьи и воспоминаний автора о детстве и жизни в родном городе и службе в Военно-Морском Флоте.

От автора

Разрешите представиться – Евгений Сергеевич Каменев. В 2024 году мне исполнилось 80 лет, и по всем медицинским канонам в силу этого возраста я порой не могу вспомнить, куда вчера положил флешку или очки, но зато с фотографической четкостью помню многие детали моих детства и юности. Именно этот приобретенный с возрастом дар я и решил использовать в работе над книгой о ярких событиях повседневной жизни моего поколения, выросшего в послевоенные годы. При этом должен вам честно признаться, что я совсем не профессиональный писатель, а появление этой книги в печати вызвано скорее экспериментом со стороны руководства издательства, чем ее художественными достоинствами. Написав последнюю страницу, я послал рукопись почтой своему бывшему коллеге по работе, а ныне состоявшемуся писателю В., чтобы он оценил, насколько реально будет ее издать. Еще с первых постсоветских времен у нас с ним сохранились доверительные отношения, и он откровенно оценил мои шансы на издание книги как ничтожные. Предпринятые мною поиски в интернете статей и комментариев на эту тему полностью подтвердили его оценку: я стал понимать причины, по которым издательства могут не взять в печать эту книгу.

Ведь в моей рукописи читатели не найдут ни описания жесткого секса для брутальной публики, ни высокой и красивой любви для основной массы наших читательниц – женщин, ни сюжета в жанре фэнтези, так полюбившегося молодежной аудитории. Заметно в рукописи и отсутствие красот изящного стиля, описаний природы, тонких психологических портретов: о событиях нашего недавнего прошлого рассказывают простым языком участники и свидетели ушедшей эпохи, такие же не-писатели, как вы и я.

Но даже если представить, что рукопись понравится в редакции, ее все равно не будут печатать, поскольку она в перспективе не сулит издательству приличной финансовой выгоды, так как мой возраст не внушает любому редактору оптимизма в получении от меня рукописей новых книг. Так по мере увеличения знаний об издательской политике моя надежда напечатать книгу стремительно приближалась к нулю. Но врожденный характер Козерога помог мне не сдаться добровольно перед возникшими трудностями и все-таки попытаться напечатать книгу, послав рукопись в несколько издательств. И если вы держите эту книгу в руках или читаете в интернете, то мои усилия не пропали даром.

В этой книге речь пойдет о малоизвестных деталях широко известных событий из жизни нашей страны. Например, вы узнаете, почему Сталин не любил вспоминать свое пребывание в Туруханской ссылке в 1913—1916 годах и о том что Ленин, приехавший из Шушенской ссылки в Красноярск лечить зубы, нашел ночлег в течении нескольких дней в доме моего прадеда. Остается только поражаться, как в советское время интереснейший факт остался незамеченным сотнями историков – исследователей биографии революционного вождя.

Возможно, вам будет интересно узнать, как в Красноярске после окончания Второй мировой войны оказались лагеря военнопленных японцев в нарушение пункта 9 Потсдамской декларации от 17 июля 1945 года, подписанной главами правительств Соединенных Штатов, Соединенного Королевства Великобритании и Китая.

Наверняка вам будет интересно узнать историю строительства на Крайнем Севере самого провального гигантского проекта сталинской эпохи – железной дороги Салехард – Игарка, унесшей жизни десятков тысяч заключенных. И о том, как в лагерных условиях 503-й стройки одним из заключенных был написан советский бестселлер 1958 года – роман «Наследник из Калькутты».

Из этой книги вы узнаете, как неизвестный недисциплинированный офицер МВД Украины нарушил приказ и, сам того не ведая, изменил ход развития огромной страны под названием СССР, отдав в руки Н.С.Хрущева компромат на всесильного министра МВД Л.П.Берия и благодаря этому компромату Н.С.Хрущев победил своих конкурентов за власть в стране. Интересны и редко встречающиеся истории о том, как наши военные участвовали в вооруженной борьбе Египта против Израиля, Англии и Франции. Вы также найдете здесь воспоминания участника конфликта, разгоревшегося между Социалистической Республикой Албания и СССР, о котором мало кому известно в нашей стране. Не менее интересной, злободневной и поучительной станет для нашего времени история возникновения и мирного урегулирования Карибского кризиса 1962 года, когда весь мир находился на волоске от начала ядерной войны.

Если вы не бывали в Сибири, то вас, возможно, заинтересуют личные воспоминания об Эвенкии, одной из жемчужин нашего сибирского Севера.

В этой книге вы также сможете оценить мою версию последней авантюры известной в царское время воровки и аферистки Соньки Золотой Ручки, которая проливает правду на историю появления трех всем известных ее захоронений в России.

Поскольку в свое время я отдал четыре года службе на флоте, я хочу поделиться с вами самыми интересными воспоминаниями тех дней. Прежде всего это впечатляющий рассказ не для слабонервных о гарнизонной гауптвахте во Владивостоке образца 1963—1966 годов. В то время между США и СССР шла холодная война, в подтверждение которой поэтому вы прочтете настоящую шпионскую историю о самой удачной разведывательной операции Военно-морских сил США по прослушиванию телефонных разговоров военного командования Камчатки со штабом Тихоокеанского флота и Москвой. И, наконец, довольно интересной может показаться история создания на Камчатке специальной системы по обнаружению и нейтрализации атомных подводных лодок США, в которой мне довелось непосредственно принимать участие.

Особняком в книге, своеобразной вишенкой на торте, стоят мои воспоминания о незабываемой встрече с замечательным человеком и талантливым артистом театра и кино С. Ю. Юрским.

Все эти интересные, порой уникальные истории изложены в книге на фоне рассказов о старших поколениях нашей семьи и воспоминаний о детстве и жизни в послевоенном Красноярске, а также службе автора в советском Военно-Морском Флоте.

Кстати, по мере написания книги, моя память подсказала мне занятные истории и сюжеты на еще одну рукопись.

Корни, или Истории, связанные с восстановлением памяти о старших поколениях моей семьи

Я родился в сибирском городе Красноярске в холодном декабре еще военного 1944 года в семье советских служащих. В семье, кроме меня, было еще два старших брата – Юрий 1938 года рождения и Валерий 1940 года. Мои первые детские воспоминания относятся к 1948—1949 годам, когда мне уже исполнилось четыре года. Я, как и все мы, родом из беззаботного и счастливого детства. И сегодня я вспоминаю то удивительное время, полное радости узнавания окружающего мира и массы новых впечатлений, которые тогда формировали нашу жизнь и закладывали основы моего будущего. Моя чистая и ничем не замутненная память еще не была забита хламом ненужной информации и отчетливо запечатлела послевоенный Красноярск. Однако прежде чем рассказать о том послевоенном времени, я позволю себе начать воспоминания с истории моей семьи.

В девяностые годы прошлого столетия мое самолюбие сильно задела гуляющая в СМИ расхожая фраза о нас, русских: «Иваны, не помнящие родства». Я не хочу осуждать за этот журналистский штамп кого-то из пишущей братии, но я не считаю это национальной чертой всех россиян. Ведь еще недавно, в дореволюционной России было нормой знать все семейные корни до десятого и более колена. Думаю, что недостаточное знание истории близких родственников было присуще моему поколению по двум обстоятельствам. Во-первых, у старшего поколения после всех обрушившихся на них потрясений – революции, продразверстки, коллективизации, массового террора 1930-х годов и тяжелейших военных лет – не было особого желания делиться своими горестными воспоминаниями с нами, молодыми, чтобы не омрачать нашу жизнь и будущее. Во-вторых, нашему поколению и правда был присущ неумный молодой эгоизм, в молодости мы жили сегодняшним днем и у нас на первом плане всегда были личные дела: сначала мы увлекались друзьями и подругами, потом заботились о собственной семье и детях, сосредотачивались на карьере и зарабатывании денег. К тому же нас не покидало обманчивое чувство вечного пребывания с нами родителей, бабушек и дедушек, дядей и тетей. Мы навещали их с конфетами, цветами или тортом, но при этом все наши разговоры ограничивались вопросами об их состоянии здоровья и новостями об их детях и внучатах. А когда они все ушли из жизни и нам самим стало за 50, вместе с чувством невосполнимой утраты появилось желание узнать побольше об истории своей семьи, но уже не у кого было спросить об этом. Вот и мне в возрасте за шестьдесят по крупицам пришлось восстанавливать истории жизни своих родных, обращаясь в архивы, искать чудом оставшиеся документы дома в семейных альбомах и бумагах и обращаться за помощью к другим родственникам.

События, связанные с восстановлением памяти близких родных по отцовской линии

На основе того, что я раскопал, попробую изложить историю нашей семьи и события из жизни моих ближайших родственников. И начну я с родных по отцовской линии. Мой отец, Каменев Сергей Александрович, родился 2 мая 1918 года в семье бывшего чиновника Енисейского губернского казначейства Александра Афанасьевича Каменева и был единственным и любимым ребенком в семье. Его отец и мой дед Александр Афанасьевич 1886 года рождения был родом из городка Кричева Могилевской губернии, сведений о том, как, когда и почему он появился в Сибири, нет. Но из полученных мною в 2011 году копий допросов архивного уголовного дела УНКВД по Красноярскому краю доподлинно известно, что с июня 1913 по июнь 1915 года мой дед Александр Афанасьевич Каменев служил начальником Енисейской тюрьмы, а с 1 июня 1915 года был уволен с этой должности за то, что дал арестованному свидание на Пасху без разрешения судебных властей. После этого дед из Енисейска переехал в Красноярск и поступил на службу чиновником в Енисейскую казенную палату, а позднее – в Губернское казначейство. В Красноярске Александр Афанасьевич Каменев женился на моей бабушке Евдокии Прохоровне Кондратьевой, дочери Прохора Кондратьевича и Ганны Кондратьевых. В 1918 году у них родился сын Сергей, мой будущий папа.

По отцовской линии из самых ближних родственников мне немного удалось узнать о семье моего прадеда – Прохора Кондратьевича Кондратьева. Прохор Кондратьевич был неплохим строителем и работал десятником (нечто вроде современного прораба) на строительных объектах известных в Красноярске купцов Гадаловых.

Прадед Прохор Кондратьевич Кондратьев с женой Ганной (моей прабабушкой), дочкой Евдокией (моей бабушкой)

и внуком Сергеем (моим отцом). Около 1923 года.

Он был женат на польке по имени Ганна, происходившей из семьи сосланных в Сибирь участников Польского восстания 1830 года. У Прохора Кондратьевича и Ганны было трое детей: дочь Евдокия (моя бабушка), сын Яков и дочь Марфа. Прабабушка Ганна, по отзывам моих родителей, была властной женщиной и строгой хозяйкой в доме. Она была верующей католичкой и по выходным дням иногда водила маленького внука Сережу (моего отца) и внучку Серафиму (его двоюродную сестру) в римско-католический собор на службу. Сейчас в этом бывшем соборе располагается органный зал Красноярской филармонии.

У бабушкиного брата Якова было три дочки – Анна, Мария и Серафима, а у сестры Марфы – сын Александр. Двоюродная сестра Серафина Кондратьева был особенно близка в детстве с папой и когда она рано осиротела, родители отца хотели забрать ее из детского дома. Но в большой семье дальних родственников нашелся один идейный большевик, который настоял на том, что «Серафима не должна жить в семье бывших прислужников царизма, а совецка власть в детдоме-интернате воспитает из нее настоящего борца с мировой буржуазией». Но после детдома Серафима не стала борцом с мировой буржуазией и всю жизнь боролась за грамотность населения и проработала учительницей. В счастливом браке с Николаем Сергеевичем Авдохиным у Серафимы Яковлевны родилось четверо детей. Николай Авдохин воевал на фронте, а на «гражданке» считался авторитетным специалистом-снабженцем. Мои родители при жизни поддерживали родственные связи со всей этой родней по отцовской Кондратьевской линии, ну а мы с братом Юрием по сей день общаемся с дочками Серафимы Яковлевны – Тамарой и Гитой, живущими в Красноярске. У них выросли дети, внуки и внучки, которые являются достойными продолжателями семейной ветви Кондратьевых-Авдохиных.

Известная в губернии семья купцов и золотопромышленников Гадаловых, у которых много лет работал мой прадед, построила в городе целый ряд интересных в архитектурном плане зданий, сохранившихся до нашего времени. К ним относятся Главный дом торгового дома Гадалова (на углу проспекта Мира и улицы Кирова, в котором во времена моего детства находился крайком КПСС, а позднее Сельхозинститут), расположенное напротив здание универмага «Детский мир», одноэтажное красивое здание по улице Парижской Коммуны, 20, в котором останавливался знаменитый норвежский путешественник Фритьоф Нансен, несохранившееся здание кинотеатра «Совкино», выполненное в стиле модерн, а также несколько складских и коммерческих объектов.

Одним из таких объектов недвижимости, построенных с участием прадеда Прохора Кондратьевича, был «Приезжий дом купца Гадалова» – аналог советского «Дома колхозника» с большим двором и раздельными конюшнями (стайками) для лошадей постояльцев, приезжающих из ближайших деревень и сел на подводах. Несомненным достоинством этого «Приезжего дома» было его соседство с городским рынком на Новобазарной площади и Сенным рынком, расположенным в трехстах метрах на берегу реки Качи.

По дошедшему до меня семейному преданию, семья купцов Гадаловых за добросовестную и многолетнюю работу моего прадеда оказала ему помощь и содействие в оформлении земельного участка под строительство собственного дома как раз напротив этого «Приезжего дома», да еще и со скидкой продали ему пиломатериалы для строительства. Выделенный земельный участок был не очень удобен, поскольку находился у подножья горы, но близость центра города с лихвой компенсировала это неудобство.

Посудите сами, центральную часть города, на которой располагались все административные губернские и городские органы, театр, торговые дома, гостиницы и рестораны, от построенного дома отделяли три-четыре небольших квартала и короткий спуск с горы. Кроме того, в пяти минутах от дома находилась усадьба великого русского художника В. И. Сурикова, а в пятнадцати минутах ходьбы – центральная Новобазарная площадь (позже Новособорная, ныне площадь Революции) со знаменитым кафедральным собором, летним цирком-шапито и городским парком. По другую сторону от центра города в одном квартале от построенного дома протекала речка Кача. Эта речка играла важную роль для жителей рядом стоящих домов: после схода воды во время весеннего половодья мужья-умельцы сбивали деревянные мостки, или так называемые «полоскалки», с которых женщины стирали в речной проточной воде половики, лежавшие тогда в каждом доме, и другие крупные домашние вещи. А все окрестные мальчишки с удовольствием купались и ловили рыбу в Каче.

В построенном моим прадедом Прохором Кондратьевичем двухэтажном добротном деревянном доме на углу современных улиц Лебедевой и Кирова наша семья прожила весь ХХ и начало XXI века.

Родительский дом с сильно выросшим тополем под окном кухни. 2011 год.

Дом сохранился до наших дней, хотя заметно состарился за полтораста лет и немного врос в землю. Кстати о доме. Дом был украшен резным фронтоном и красивыми резными наличниками на окнах, поэтому каждый учебный год в местной художественной школе отмечался походом к нашему дому за зарисовками этих деревянных украшений. Возможно поэтому наш дом, построенный прадедом Прохором Кондратьевичем, вошел в историю Красноярска «с черного хода» благодаря его изображению на картине художника В.А.Песегова «Улица Лебедевой», которая хранится в Красноярском художественном музее им. В. И. Сурикова. Под окном кухни до сих пор стоит мой ровесник тополь с огромным стволом. Учась примерно в пятом классе, я решил заявить о себе миру, но ни ума, ни какого-либо таланта предъявить пока не мог. Тогда я взял нож-складник и на тонкой зеленой коре этого молодого тополя, обращенной к кухне, вырезал складным ножичком буквы ЕСК, что означало Евгений Сергеевич Каменев. Уже став взрослым, я постоянно корил себя за то, что когда-то причинил этом тогда молодому растущему тополю стресс, вырезая на молодой коре эти буквы.

А расположенный напротив бывший «Приезжий дом купца Гадалова» был национализирован Советской властью и заселен новыми жильцами, дети которых в наши ранние детские годы были нашими лучшими друзьями. В их доме был большой двор и несколько крепких дворовых сараев типа конюшен – излюбленное место наших игр с дошкольного возраста и до окончания начальной школы. В постсоветское время из-за этого большого земельного участка дому не повезло: в девяностые годы его снесли и построили на его месте современный жилой дом.

Наша семья всю жизнь прожила на втором этаже построенного прадедом дома, и никто из нас, детей, не представлял, каких трудов и сил стоило нашим родителям отстоять свое право личной собственности на этот дом. Ниже я попробую привести эту историю, совершенно невероятную для тех далеких лет террора и массовых репрессий, которая скорее являет собой исключение из правил.

Печальная история о трагической судьбе моего деда, расстрелянного в 1937 году

После установления Советской власти мой дед, Александр Афанасьевич Каменев, был трижды арестован. Главным пунктом обвинения была его служба в царское время в должности начальника Енисейской тюрьмы. Надо же было случиться тому, что именно во время его службы через Енисейскую тюрьму в ссылку на Север, в Туруханский край, были отправлены многие видные революционеры, в том числе Я. М. Свердлов и И. В. Джугашвили (Сталин). Эта тюрьма основана была еще императрицей Екатериной II в 1747 году под названием Енисейского острога и считалась одной из самых больших царских тюрем за Уралом. Тамошние арестанты из поколения в поколение передавали историю о том, как в далеком прошлом здесь сидел знаменитый раскольник, протопоп Аввакум, и писал тут свое «Житие», впоследствии ставшее памятником древнерусской литературы.

Этот затерявшийся в бескрайней сибирской тайге острог всегда использовался царской властью как место ссылки опасных уголовных преступников, матерых убийц и политических противников. Например, после подавления Пугачевского бунта сюда были сосланы многие активные его участники, в частности подпоручик Михаил Шванвич – прототип Швабрина из повести Пушкина «Капитанская дочка». Позже через Енисейский острог следовали в Туруханскую ссылку многие декабристы и участники польских восстаний.

С годами острог расширялся и застраивался и к началу ХХ века превратился в огромную тюрьму, состоящую из нескольких отделений: пересыльного, дворянского, кандального и женского. Если во времена императрицы Екатерины в енисейской тюрьме отбывали наказание закоренелые душегубы и преступники, то к концу XIX – началу XX века, в связи с развитием революционного движения в России, значительную часть узников Енисейского острога стали составлять политические заключенные. А пересыльное отделение тюрьмы служило промежуточным пунктом для оформления документов и организации доставки к месту ссылки в Туруханский край многих видных революционеров. Для доставки заключенных из пересыльного пункта к месту ссылки привлекали местных жителей северных населенных пунктов (станков), наезжающих в Енисейск. Существовала «подводная повинность», согласно которой они за небольшие деньги были обязаны круглый год – зимой на санях, а летом на лодках – в сопровождении жандармов перевозить осужденных к месту ссылки. Среди ссыльных, прошедших пересыльное отделение Енисейской тюрьмы, были многие видные большевики: Л. Б. Розенфельд (революционный псевдоним Юрий Каменев), Г. И. Петровский, А.Е.Бадаев, Я. М. Свердлов, лидер меньшевиков Ю. О. Цедербаум (революционный псевдоним Мартов), будущий первый председатель Енисейского губернского исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов Г. С. Вейнбаум, И.В.Джугашвили (революционный псевдоним Сталин) и ряд других видных революционных деятелей, сыгравших большую роль в победе Октябрьской Революции и создании Советского государства.

Моему деду фатально не повезло – он занимал должность начальника тюрьмы именно в то время, когда в июле-августе 1913 года транзитом из Красноярска несколько недель в пересыльном отделении енисейской тюрьмы сидели в ожидании отправки к месту ссылки сначала Яков Свердлов, а затем Иосиф Джугашвили (Сталин). Вот тогда-то мой дед Александр Афанасьевич Каменев, исполняя свои служебные обязанности начальника Енисейской тюрьмы, и подписал оформленные документы на доставку арестантов Свердлова и Джугашвили к месту ссылки в Туруханский край. Думаю, что эта часть биографии моего деда по формальным признакам и могла стать главной причиной его неоднократных арестов в советское время, а впоследствии вместе с обвинениями в белогвардейском заговоре послужила основанием для постановления «тройки» в декабре 1937 года о расстреле деда.

Не лишена смысла версия, согласно которой чекисты в период расцвета культа личности Сталина получили негласный приказ убрать бывших царских чиновников, по роду службы хорошо информированных об аморальном поведении Иосифа Джугашвили и его вражде с Яковом Свердловым во время их проживания под одной крышей в станке Костино Туруханского края. После смерти Сталина было опубликовано письмо Я. М. Свердлова к жене, в котором он писал: «Джугашвили невыносим, и жить с ним невозможно». Хозяйка дома, где они проживали, давала показания, что ссыльный И. В. Джугашвили не любил Я. М. Свердлова, мог плюнуть ему в пищу, из-за чего тот вынужден был отказываться от еды. Если Свердлов по дому работал за двоих, мыл посуду и прибирал комнату, то Джугашвили отлынивал от домашних обязанностей: ленился носить дрова и воду, кое-как готовил невкусную пищу и не мыл посуду.

Только после разоблачения культа личности Сталина наши госорганы собрали и предали огласке множественные свидетельские показания о том, что находясь в ссылке, Иосиф Джугашвили склонил к сожительству несовершеннолетнюю сироту из многодетной бедной семьи стана Курейка Лидию Перелыгину 14 лет, которая родила от него двух детей. Первый ребенок умер при рождении, а второй, по имени Александр, под фамилией отчима Давыдов, получил образование, воевал на фронте, закончил войну в звании майора и благополучно дожил до восьмидесятых годов прошлого столетия. Это сексуальное увлечение ссыльного Джугашвили несовершеннолетней девочкой не прошло незамеченным для властей: нарушитель закона был вызван к местному жандарму для привлечения к уголовной ответственности за совращение несовершеннолетней, но к следствию по уголовному делу не был привлечен, так как дал обещание жениться на девушке по достижении ею совершеннолетия. Правда, будущий вождь и отец народов Сталин отбыл из ссылки раньше ее совершеннолетия, что можно считать формальной причиной невыполнения данного обещания, а о моральной стороне его поступка пусть судит каждый, кто ознакомится с этой историей.

Также известно, что товарищи по партии обвиняли И. Джугашвили в отсутствии политической активности во время ссылки: занимавший до ссылки пост редактора газеты «Правда», за три года в Туруханском крае Джугашвили не написал ни одной теоретической статьи в партийное издание.

Возможно, Сталин не любил вспоминать свою Туруханскую ссылку, потому что ему действительно было что скрывать из этого своего далеко не безупречного прошлого. И даже когда в 1942 году вышла полная лести и восхвалений книга «И. В. Сталин в сибирской ссылке» под редакцией секретаря Красноярского крайкома по пропаганде и агитации К. У. Черненко (будущего Генерального секретаря ЦК КПСС), Сталин встретил ее с раздражением и недовольством.

И если простых односельчан – свидетелей недостойного поведения вождя СССР в Туруханской ссылке – можно было угрозами заставить молчать об этом на протяжении десятилетий, то с бывшими царскими служащими, чиновниками и жандармами, такой номер бы не прошел. В условиях царившего в стране беззакония я вполне допускаю наличие негласного приказа об уничтожении всех возможных свидетелей недостойного поведения «вождя и учителя» в Туруханской ссылке. Под эту категорию нежелательных свидетелей мой дед, начальник Енисейской тюрьмы, подходил на все сто процентов.

После Февральской революции в Енисейской губернии и в городе Красноярске установилось двоевластие: Временное правительство назначило своим комиссаром в Енисейской губернии врача В. Крутовского, который и возглавил власть в виде Комитета общественной безопасности, и одновременно был образован Совет рабочих, солдатских и казачьих депутатов в виде Городской думы. Эти два органа власти постоянно враждовали пока в октябре 1917 года власть перешла к Советам, но вскоре – уже летом – большевиков свергли белогвардейцы и началась Гражданская война. В этих вихрях борьбы за Советскую власть в Красноярском Совете председателем солдатской секции был избран прапорщик 15 Сибирского стрелкового полка, стоявшего в нынешнем военном городке, будущий герой Гражданской войны Сергей Лазо. Одно время в городе находились белочехи, следовавшие из плена на родину через Сибирь и Дальний Восток. Во главе администрации губернии колчаковцами был поставлен управляющий Троицкий, и только в январе 1920 года власть перешла к большевикам. Показания деда о трудовой деятельности в этот период, данные им во время арестов 1931 и 1937 годов, противоречивы и недостоверны. Возможно, деду было что скрывать от органов НКВД, так как в обвинительном заключении «тройки» приводится характеристика колчаковского управляющего Енисейской губернии: «Каменев является исправным служакой и явно настроен против Советской власти». Но для меня остается непреложным тот факт, что все неприятности в жизни деда, приведшие к его расстрелу, начались после прихода к власти большевиков в первую очередь из-за его прежней службы начальником Енисейской царской тюрьмы.

После установления Советской власти деда арестовывали трижды. Первый раз после освобождения Красноярска от колчаковцев он был арестован 8 марта 1920 г., но через неделю освобожден от ареста следственной комиссией при Особом отделе 5-й армии.

Второй раз деда арестовали 2 марта 1931 года. Спустя семь месяцев, 12 октября 1931 года, особым совещанием при Комитете ОГПУ его приговорили по ст. 58.10 к ссылке в Западную Сибирь в Нарым на три года. В январе 2004 года на основании ст.3 п.б. и ст.5 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» дед был реабилитирован по этому приговору прокуратурой Красноярского края.

После отбытия срока ссылки в 1935 году дед возвратился в Красноярск, но его уже не принимали на работу на должности совслужащего, и он был готов стать чернорабочим, слесарем или кладовщиком. Наверное, дед так и проработал бы на какой-нибудь неприметной должности до конца жизни, если бы в стране в 1937 году не развернулась кампания Большого террора, в ходе которой было арестовано не менее 1,7 миллиона человек, из них более 700 тысяч расстреляны. При проведении этой кампании по рекомендациям из Москвы репрессиям в первую очередь подлежали все «бывшие» – белые чиновники, офицеры царской армии и полицейские, а также контрреволюционеры, вредители, кулаки, священники, эсеры, троцкисты и уголовники. Репрессиям подвергались и члены семей арестованных, а также их друзья и коллеги.

В этой царившей в стране обстановке массового террора 2 ноября1937 года дед был арестован в третий раз. Следствие заняло чуть больше месяца, и постановлением «тройки» УНКВД по Красноярскому краю от 6 декабря 1937 года моему деду Каменеву Александру Афанасьевичу была назначена высшая мера наказания – расстрел с конфискацией имущества. Приговор был приведен в исполнение 14 декабря 1937 года. И только после разоблачения культа личности Сталина и обнародования сведений о массовых репрессиях мой дед был посмертно реабилитирован 8 июня 1956 года военным трибуналом Сибирского военного округа. Я пытался узнать у отца, что означает это письмо из военного трибунала, но отец сказал только, что моего деда и его отца расстреляли ни за что в годы репрессий и культа личности Сталина. «Когда вырастешь и захочешь разобраться с этой бумагой, поймешь сам», – добавил отец, и больше мы с ним к этой теме никогда не возвращались. Сведения о месте захоронения деда и других жертв Большого террора в городе Красноярске органами ФСБ до сих пор засекречены.