Czytaj książkę: «Избранные жития русских святых», strona 4

Герман
святитель, архиепископ Казанский

23 июня/6 июля

В городе Старице Тверской губернии в начале XVI века у боярина Феодора Полева родился сын Григорий, который был впоследствии великим светильником веры и пастырем, ревнующем о благе своей паствы. В благочестивой семье своих родителей Григорий получил истинно христианское воспитание, подкрепляемое живыми примерами добродетельной жизни его родителей. С юных лет он соблюдал пост, удалялся от мирских увеселений и даже от детских игр. Родителями он был научен грамоте и первым его чтением были книги Божественного Писания, в особенности псалмы Давида, которые возвышали и укрепляли дух отрока. Церковное богослужение Григорий посещал неопустительно, но прирожденная наклонность к уединению часто увлекала его далеко от людей, в глухие, тихие места, где он молился Отцу Небесному и предавался размышлениям, которые по глубине и серьезности далеко превосходили его возраст. Он думал о суетности всего земного, о тщете жизни человеческой, которая так же мимолетна, как мимолетны все те земные блага, к которым люди стремятся. Единственный выход рисовался его юной душе и властно привлекал – это служить Господу Богу всем своим существом, любить Его и всегда поклоняться Ему.

По мере того, как Григорий приходил в более зрелый возраст, размышления его стали более глубокими, молитвы более усердными, посты более строгими и подвиги более изнурительными. Душа его стремилась к уединению. И когда родители, руководимые чувством естественной любви к своему возлюбленному сыну, стали упрашивать его не изнурять себя подвигами и постом, он сказал им в ответ, что он на это посвящает всю свою жизнь, он стремится к Богу, к общению с Ним в уединенном житии, в трудах, посте и молитвах, что он желает принять иноческий чин. Родители с духовной радостью благословили своего сына на святой путь. На первый раз он вступил в число иноков Волоколамского монастыря, славившегося строгостью жизни. В это время в том же монастыре были – Гурий, первосвятитель Казанский, и просвещенный блаженный Максим Грек, которого невинно заточили в монастырь. Григорий вступил в обитель 25 лет с именем Германа, а вскоре туда же поступил и его отец, в иночестве получивший имя Филофея. В иноческом чине Герман еще более подвизался в молитвах, трудах и в особенности в изучении Священного Писания, в чем ему был полезен мудрый и просвещенный Максим Грек. Неуклонно посещая храм Божий, св. Герман подавал всем пример подвижнической жизни. Он отличался необыкновенным смирением и охотно служил братии, исполняя все возлагаемые на него послушания. Любимым его занятием в свободное время было переписывание книг Священного Писания и богослужебных.

Вскоре молва о подвигах, о смирении и добродетелях св. Германа распространилась далеко, и иноки Успенского монастыря города Старицы, родины святого Германа, просили его принять в начальствование их обитель. Герман, по смирению своему, долго отказывался, считая себя недостойным, но потом уступил настоятельным просьбам. Архиепископ тверской Акакий и братия Старицкого монастыря с любовию встретили нового настоятеля, которого они так давно ожидали. Святой Герман, вступив в управление обителью, позаботился о внешнем благолепии ее – воздвигал новые строения, украшал храмы. Но не о внешнем украшении обители была его главная забота. Он заботился о внутреннем, душевном благолепии в своем монастыре, поэтому сам первый подавал пример святой подвижнической жизни, служил для иноков образцом кротости и смирения, всех назидал, увещавал, был истинным пастырем своего стада. Недолго пробыл в монастыре св. Герман и ушел в Волоколамский монастырь, чтобы подвизаться там простым иноком. Так в нем сильно было стремление к уединенной, отшельнической жизни.

Но Промысел Божий святому Герману избрал другое ответственное и трудное дело, причем он должен был оставить уединение и тишину Волоколамского монастыря. Царь Иоанн Грозный завоевал Казанское царство и пожелал просветить этот край светом православия. Для этого блаженный Гурий, бывший игуменом в Волоколамской обители, был назначен архиепископом казанским, а святому Герману поручено было устроение обители в Свияжске, городе Казанской губернии, – чтобы эта обитель была рассадником веры христианской и благочестия в мусульманской стране. Святой Герман ревностно принялся за такое богоугодное дело. Очень скоро обитель была отстроена вместе с храмом во имя Успения Богоматери. Все свои силы и заботы св. Герман положил на распространение Христовой веры между язычниками и мусульманами. Все, услышав о святом подвижнике, приходили к нему, верующие и неверующие. Ко всем он обращал свое наставление, всех утешал, нуждающимся оказывал щедрую помощь, не различая христианина от язычника. Наученный от Максима Грека Божественным Писаниям, он был хорошим учителем и проповедником Христовой веры. Учил и наставлял к проповедничеству святой Герман и своих иноков, избирая из них более достойных. Благодаря неусыпным попечениям святителя, его обитель выполняла свое высокое назначение, была долго рассадником христианского просвещения в языческом крае.

Святой Герман был полезным и усердным помощником святителю Гурию в деле просвещения Казанского края светом Христовой веры. Архипастырь ценил труды и заслуги такого сподвижника, дарил его своей любовью и полным доверием. Святой Гурий доверил своему сподвижнику суд и управление не только Свияжской обителью, но и всеми церквами Свияжской области. Там вместе трудились во славу Божию святые Гурий и Герман в течении 8 лет.

5 декабря 1563 года святитель Гурий скончался. Собором был избран на архиепископскую кафедру св. Герман, который «пас церковь Божию три лета и восемь месяцев». В эти немногие годы управления он оставил по себе хорошую память своей деятельностью, неусыпными заботами о пастве и богоугодной, добродетельной жизнью. Когда московский митрополит Афанасий, по болезни тяжкой, отказался от управления, Иоанн Грозный вспомнил о святителе Германе, которого он знал, как строгого подвижника. Вызванный в Москву, по желанию царя, Герман отказывался от предлагаемой ему кафедры московского митрополита. Но своенравный царь приказал ему жить в покоях митрополита. Святой Герман, видя все ужасы, которые творятся злыми приспешниками царя мирному населению, и видя, как резко изменился характер царя, чувствуя на себе долг пастыря, обязанного в случае несправедливости поднимать свой голос в защиту пасомых, сказал Иоанну о той неправде, которая прикрывается его властью, и пытался вразумить его, говорил о необходимости покаяния, о будущих муках. Грозный царь не мог вынести обличений святителя и вышел от него с мрачным лицом. Опричники, которые чувствовали в св. Германе своего будущего обличителя, сделали все возможное, чтобы царь не назначил на московскую кафедру св. Германа. «Великий государь, – говорили они Иоанну, – не пристало тебе внимать бессмысленным речам твоего раба. Неужели ты хочешь попасть в неволю, худшую и более тяжкую той, в которой ты был столько лет у Сильвестра и Адашева»? Грозный послушался своих любимцев и приказал передать св. Герману свои царские слова: «Ты еще не возведен в митрополиты, а начинаешь уже стеснять свободу царскую». После сего святитель Герман пробыл в опале в Москве около двух лет. Два года и осиротевшая паства не видела св. Германа, к которому относилась с любовию и благоговейным уважением. Святитель Герман, по настоянию опричников, пребывал в заключении, где и скончался 6 ноября 1567 года. Кончина святого Германа покрыта тайной; тело его было погребено при церкви св. Николая, именуемого Мокрым. В 1592 году жители города Свияжска, услышав о чудесах и исцелениях, исходящих от святых мощей просветителя казанского края, просили у патриарха всероссийского Иова дозволения перенести мощи святителя в основанную им обитель. Просьба сия была исполнена, и мощи 25 сентября 1595 года уже были встречены благодарными и умиленными жителями Свияжска. После внесения в храм святой гробницы, разлилось благоухание и совершилось много знамений и чудесных исцелений, которыми Господь прославил Своего избранника.

Гурий
святитель, архиепископ Казанский

5/18 декабря

Св. Гурий был уроженец городка Радонежа, сын небогатых дворян Руготиных, звался Григорием. С детства благочестивый, он служил в доме князя Пенькова, был оклеветан перед господином и посажен им в яму, куда ему опускали на пять дней по снопу овса и немного воды. Он не пал духом; один друг его приносил ему бумаги и чернил. Григорий писал азбуки для детей, друг его продавал их, а вырученные деньги раздавались нищим.

Два года провел Григорий так, и тогда Господь чудесно вывел его из тюрьмы. Он не вернулся в мир и удалился в обитель прп. Иосифа Волоколамского, которая славилась строгой жизнью иноков.

Монашеской жизни он научился еще в темнице, и поэтому ему не приходилось привыкать к ней. Добродетельной жизнью стяжав общее уважение, Гурий в 1542 году был избран в игумены Иосифовой обители. Все его усилия были направлены на нравственное воспитание братии, о внешнем же обогащении обители он нисколько не заботился и говорил: «Не добро монастыри богатити через потребу, – они бо сим более пустуют». Высокодуховная жизнь обители привлекала в нее иноков и мирян. Около 10 лет Гурий пробыл игуменом, был в почете царя, затем по слабости здоровья оставил начальствование обителью и прожил около двух лет на покое. Позже его определили в настоятели Селижаровской обители, откуда перевели на казанскую кафедру.

Только что присоединенное Казанское царство нуждалось в святителе, способном на апостольские подвиги, и избрание епископа Казанского было совершено особенным образом. После молебна был вынут из четырех жребиев, лежавших на престоле, один, и жребий этот указал на Гурия. Затем из двух жребиев вынимали один, и снова жребий пал на Гурия, и вот 7 февраля 1555 года Гурий собором святителей был рукоположен в архиепископа Казанского. Ему было положено щедрое жалованье, и он отправился на свою кафедру с дарами – знаками усердия царя и московских бояр. Святитель вез с собой ризы и разные церковные принадлежности. Выезд святителя из Москвы был чрезвычайно торжественным. По пути в Казань его корабль в каждом городе встречали молебствиями; все это путешествие было непрерывным молебствием и продолжалось два месяца.

Правила святителя Гурия по отношению к новообращенным были следующие: прежде всего надо было научить духовенство обращать к вере магометан и язычников, не прибегая к насилию, а убеждением. Более знатных лиц, обращавшихся к вере, он поучал в своем доме. Всякая бедность и нужда находили помощь у святителя, и эта отзывчивость его весьма способствовала распространению православия. Святитель устроил близ Казани Зилантов монастырь, иноки которого обучали детей чтению, пению и закону Божию. Святителю близко было дело первоначального обучения, которым он занимался еще в темнице, переписывая азбуки. До сих пор в Казани существует благочестивый обычай перед началом обучения детей грамоте служить молебен св. Гурию. Последние три года своей жизни св. Гурий провел на одре болезни, даже не мог ходить в храм на молитву; в большие праздники его приносили на носилках к литургии в построенный им Благовещенский храм, и здесь он, сидя или лежа, слушал службу.

Блаженная кончина его последовала 4 декабря 1563 года. Тело его положено в Преображенской обители.

32 года спустя стали строить на месте деревянного Преображенского храма каменный, и тогда открылся гроб св. Гурия.

Вся рака Гурия была наполнена благоухающим миром, и мощи плавали в нем; тело его было нетленно, и ризы крепки. Тогда же начались исцеления. Окруженный великим почитанием казанского края, святитель Гурий почивает своими нетленными мощами в великолепном казанском Благовещенском соборе.

Замечательна судьба одного благочестивого юноши, отец которого был сотрудником святителя Гурия.

При св. Гурии находился в Казани, по царскому повелению, боярин Иоанн Застолбский, человек весьма добрый, удалявшийся от всякого греха, отличавшийся обширным и основательным умом. Он имел великую веру и любовь к св. Гурию как при жизни его, так и по смерти. Когда святитель скончался, он устроил над его могилой надгробный камень и обнес его каменной палаткой, в которой впоследствии сам был погребен вместе с сыном. Сына звали в миру Нестор. Он с детства был тихого и смирного нрава и ребенком уже казался по разуму и степенности мудрым старцем. Постом, молитвою и бодрствованием он удручал свое тело. Втайне от всех он носил под рубашкой власяницу, хотя сверху одевался по боярскому обычаю в красивую одежду. Он был так бледен лицом и худ телом, что можно было подумать, что он почти ничего не ест. Во взоре его всегда выражалось сердечное умиление.

Отец Нестора был очень богат. Но богатство мира не привлекало Нестора, который был в душе истинным иноком, прежде чем стал таковым по внешности. Он уговорил отца позволить ему постричься в казанском Преображенском монастыре и принял имя Нектария. Вскоре после пострижения он отошел к Богу. Отец с покорностью принял его смерть и похоронил сына возле святителя Гурия. Вскоре и сам боярин Иоанн принял иночество с именем Ионы и после недолгой болезни достиг желанного конца, завещав при этом схоронить себя в той же палатке, возле сына и чтимого им святителя.

Доселе в Казани хранится о них память, и над могилою их служатся панихиды.

Даниил Московский
благоверный князь

4/17 марта

Князь Даниил был сыном св. Александра Невского. За унаследованное им от отца христианское благочестие Господь избрал род Даниила во властители земли Русской. Уже с юных лет на нем явно почило благоволение Божие. Остался он без отца всего двух лет от роду. Достигнув зрелых лет, он в своем уделе не потревожен был никем из удельных князей того междоусобного времени. Москва при нем росла и возвышалась. Правда, неизбежные распри между князьями вовлекли в междоусобие и св. Даниила, но он и в этом случае вел себя умеренно и берег совесть. Так, выступив с братом Андреем против старшего брата Димитрия, Даниил избег участия в кровопролитии, так как враждебные стороны заключили мир при первой встрече своих полчищ. В другой раз Даниилу пришлось выступить против своего прежнего союзника Андрея, но последний тоже признал правоту Даниила, и разлад между братьями не повел к братоубийственной сече. Св. Даниилу суждено было промыслом одержать победу над врагами Руси и хулителями имени великого христианского Бога – монголами. Поводом к этому первому открытому выступлению Даниила против монголов послужило то обстоятельство, что Рязанский князь, призвав к себе татар, позволил им безнаказанно, прикрываясь именем князя, опустошать Русскую землю. Даниил пошел войной против татар и, разбив их, взял в плен также и вступившегося за них князя Рязанского.

Таков нравственный облик св. Даниила. Ссоры он старается примирить любовью; меч служит ему для вразумления враждующих. Довольный своим жребием, он не стремится завладеть чужим. И вот в награду Господь расширяет удел его. Бездетный Переяславский князь перед смертью уступает свой удел Даниилу, своему любимому дяде. Укрепленный и благоустроенный Переяславль был важным приобретением для Московского князя. Сын Даниила стал именоваться уже великим князем. Здесь лежит начало соединения земли Русской в единое богоспасаемое наше отечество.

Мудро управляя своим уделом, св. Даниил в то же время умел достойно чтить Бога. На берегу р. Москвы он построил храм в честь своего ангела, св. Даниила Столпника, и при нем монастырь. Перед смертью он принял схиму, и 4 марта 1303 года любвеобильного князя не стало.

Дивно было и прославление св. Даниила. Св. Даниил погребен был, согласно завещанию, не в храме, а на общем монастырском кладбище. И вот при Иоанне III одному молодому человеку, проезжавшему мимо места погребения Даниила, явился некто неизвестный и сказал:

– Не бойся меня, я христианин и господин сего места, имя мое Даниил, князь Московский; по воле Божией я положен здесь. Скажи от меня великому князю Иоанну: сам ты утешаешь себя, а меня забыл, но не забыл меня Бог.

С этих пор князь Иоанн установил петь панихиды о своих погибших родственниках князьях, особенно же по князю Даниилу. Прославление святого началось с того, что во время Иоанна Грозного при гробе Даниила исцелен был близкий уже к смерти сын одного коломенского купца. Иоанн Грозный построил каменный храм в Данииловой обители, а собор пастырей установил ежегодно совершать в эту обитель крестный ход. Св. мощи Даниила обретены в 1652 году и почивают ныне в храме его монастыря.

Димитрий Ростовский
святитель

28 октября/10 ноября

В 1651 году на юге России в местечке Макарове, у сотника Саввы Григорьевича Тупталы родился сын, названный Даниилом. Благочестивые родители его воспитывали его в духе искренней веры и при наступлении соответствующего возраста определили в Киевскую Коллегию, которую Даниил и проходил с большим усердием и успехами. Вышедши из класса риторики по причине временного расстройства Коллегии, он в 1668 году 9 июля принял в Кирилловском монастыре в Киеве монашеский постриг с именем Димитрия. В следующем же году митрополит Иосиф Тукальский посвятил юного инока Димитрия в иеродиакона.

Димитрий вел в монастыре строго подвижническую жизнь, очищая и просветляя душу свою благочестивыми упражнениями и размышлениями. Постом он смирял тело свое, молитвою возносил ум свой к Богу; к посещению храма Божия относился с большим усердием. При всем том он еще старался расширить свое образование, прерванное с выходом из Коллегии. В этом большую помощь оказал ему игумен монастыря Мелетий Дзик. Этот почтенный пастырь был раньше ректором Киевской Коллегии и начальником Димитрия, которого любил всей душой, как родного сына. В 1675 году игумен Мелетий ходатайствовал пред блюстителем митрополии, Черниговским архиепископом Лазарем Барановичем о даровании его питомцу пресвитерской благодати, и ходатайство его было удовлетворено. Черниговский архипастырь при этом оставил иеромонаха Димитрия при своей кафедре в должности проповедника.

В качестве проповедника Димитрий приобрел большую славу по Украйне и Литве, и его стали приглашать в разные места для проповедования слова Божия. Так, он проповедовал в Слуцке, в Батурине. Возвышаясь в благочестии, совершенствуясь в духовных подвигах, Димитрий возвышался и пред людьми, ибо не может не быть видным яркий светильник, поставленный на свещнице, и не может укрыться город, стоящий на верху горы. Промысл Божий доставлял Своему избраннику широкое поле деятельности, дабы от духовных дарований его воспользовалось возможно большее число православных людей.

Имея лишь около 29 лет от роду, Димитрий был приглашаем на игуменский пост в родной ему Кирилловский монастырь, но отказался, ибо родные его, имевшие близкое отношение к этому монастырю (отец его был ктитором монастыря), могли стеснять его в его пастырском служении. В 1681 году, получив приглашение игуменствовать в Максаковской обители, он явился с письмом гетмана Самойловича к пастыреначальнику этой обители архиепископу Лазарю Барановичу. Архипастырь такими словами встретил Димитрия: «Не читая письма, сказываю: да благословит вас Господь Бог не только игуменствовать, но по имени Димитрия желаю вам и митры; Димитрий да получит митру». Димитрий сделался игуменом Максаковского монастыря, но в следующем году был переведен на игуменство в монастырь Крутицкий. Проигуменствовав здесь полтора года, он отказался на время от бремени пастырства, чтобы найти новое укрепление своего духа в подвигах уединения и созерцания.

В это время св. Димитрию выпало на долю совершить очень важный труд: написать полные жития святых. Поручение исполнить эту задачу исходило от архимандрита Варлаама. Взяв себе в руководство четьи-минеи митрополита Макария, Димитрий начал в июне 1684 года свой благочестивый труд. Местом его занятий была Киево-Печерская лавра.

Труд св. Димитрия был угоден Господу и тем небожителям, земные подвиги которых он описывал. Доказательством этого были два чудесные видения, укрепившие и воодушевившие его к дальнейшему ведению начатой работы. 10 августа 1685 года ему было такое видение. Представилось ему, будто он перекладывал мощи св. великомученицы Варвары из одной раки в другую – лучшую; в это время явилась ему сама великомученица, как живая. Димитрий обратимся к ней с такими словами:

– Благодетельница моя! Умоли Бога о грехах моих.

Святая отвечала:

– Не знаю, умолю ли; ты молишься по-римски.

Димитрий смутился этим замечанием великомученицы, поняв его, по своему смирению, как упрек в том, что он молится недостаточно часто и по малу. Тогда св. Варвара добавила с веселым лицом:

– Не бойся.

В ноябре 1685 года явился Димитрию св. мученик Орест. Обратившись к Димитрию с веселым лицом, мученик сказал:

– Я больше претерпел мук за Христа, нежели ты написал.

Затем он указал на левом боку широкую и глубокую рану и сказал:

– Это мне железом прожжено.

Указав потом раны на локтях той и другой руки, сказал:

– Это мне перерезали.

Потом он открыл раны на сгибе обоих колен со словами:

– А это мне косою рассекли.

– Видишь ли, – сказал в заключение мученик, – не больше ли претерпел я страданий за Христа, чем ты написал?

В это время у Димитрия промелькнула такая мысль: «который это Орест? Не тот ли, который празднуется 13 ноября»?

Мученик разрешил это недоумение его жизнеописателя, сказав ему:

– Я не из пяточисленных, но тот Орест, жизнь которого ты ныне описал.

В начале 1686 года по просьбе гетмана Димитрий занял пост игумена в Батуринском монастыре. Занятия по управлению монастырем хотя и не могли не замедлять его работы, однако ж не прекратили ее совершенно, так что в марте 1688 года около половины всего труда было уже написано, и первую часть житий в следующем году начали в лавре печатать.

Тем временем возникли неудовольствия между Москвой и Малороссийской церковью, отозвавшиеся и на ходе работ св. Димитрия. Патриарх Иоаким обращался к митрополиту Киевскому Гедеону и архиепископу Черниговскому Лазарю с такими вопросами: как смотрит Малороссийская митрополия на унию, и как думает о времени пресуществления св. даров в таинстве евхаристии? Митрополит Гедеон был в то время болен; от его имени св. Димитрий писал Малороссийскому гетману по поводу московских вопросов, в которых нельзя было не усмотреть подозрения со стороны Москвы в подлинности малороссийского православия: «Мы не считаем себя обязанными следовать тем нескольким русским, которые вовлечены лестью в унию с римским костелом и от самовластия папы заражены многими ересями и единомысленны с папою… О форме освящения евхаристии, слышали мы, рассуждают греческие или греко-латинские учители в Москве; но этот спор не дошел до нас; мы, как научились от отцов наших, так и исповедуем. Бог даст, под управлением вашей вельможности будут даны отзывы о том людей сведущих и благочестивых».

Патриарх, недовольный тем, что первая часть труда св. Димитрия была отпечатана без его рассмотрения и одобрения, потребовал ее к себе и указал затем на несколько допущенных в ней ошибок. Летом 1689 года св. Димитрий, лично приехав к патриарху в Москву с новым гетманом, устранил все недоразумения. «Святейший, – пишет он в своем дневнике, – благословил мне, грешному, продолжать писанием жития святых».

Возвратившись из Москвы, Димитрий с особою ревностью и тщательностью продолжал свой многополезный труд и удостоился получить одобрение от нового патриарха Адриана. От 3 октября 1690 года была выслана ему грамота, в которой между прочим патриарх писал: «Сам Бог воздаст ти, брате, всяцем благословением за твои богоугодные труды в писании, исправлении и тихом издании книги душеполезныя житий святых за три месяца первые. Той же да благословит, укрепит и поспешит потруждатися тебе даже на всецелый год».

Димитрий с живейшей благодарностью отнесся к этому одобрению первосвятителя Русской церкви его труду. Вслед затем он отказался от игуменства в Батуринском монастыре и всецело отдался составлению и печатанию житий святых. В 1695 году была отпечатана вторая часть его четьих-миней, в 1700 году – третья и в 1705 – четвертая (последняя).

Между тем, несмотря на литературно-издательскую деятельность св. Димитрия, не прекращалось и его пастырское служение в церкви. В июле 1697 года он был посвящен в архимандрита Черниговского Елецкого монастыря. С чувством глубокого смирения и собственного недостоинства встретил он это новое назначение. Какое настроение испытывала в это время его богомудро настроенная, всецело преданная Христовым заветам душа, видно, например, из письма его к его другу Феологу: «Я не таков, каким считает меня любовь твоя, – пишет он другу. – Я не благонравный, а злонравный, исполненный худых навыков, и по смыслу далекий от умных людей; глуп я и невежда, а светение мое – тьма и пыль. Молю братскую любовь твою помолиться за меня Господу, дабы просветил тьму мою и извлек честное из недостойного… Считаю делом любви вашей то, что благодарите вы Бога за возведение меня на архимандрию Елецкую. Но я несчастный недостоин ни любви вашей, ни архимандрии. Знаю, что Господь Бог попускает и недостойным, в числе которых я первый, получать почетные звания; это творит Он по недоведанным судьбам. Потому-то я в страхе, нося честь не по достоинству моему».

Разумная и самоотверженная пастырская деятельность св. Димитрия была причиною того, что ему открылось, наконец, широкое поприще архипастырского служения. В феврале 1701 года он говорил пред царем Петром Алексеевичем приветственную речь, а 21 марта того же года был посвящен в митрополита Тобольского. Сибирь нуждалась тогда в архипастыре мудром и строгом по жизни и выбор пал на архимандрита Димитрия. Слабое здоровье не позволило однако св. Димитрию поехать в Сибирь с ее суровым климатом, и он остался в Москве, пока в январе 1702 года не был назначен на митрополичью Ростовскую кафедру.

Прибыв на место своего служения, святитель первым делом указал место будущего погребения своего в правом углу соборного храма в Иаковлевском монастыре. Благочестивый и просвещенный архипастырь был глубоко опечален тою картиною, которую представляло из себя окружавшее его ростовское духовенство, и обратился к нему с двумя окружными посланиями, в которых обличал духовных лиц в невежестве и в небрежении к службе, в частности учил правильному и благоговейному совершению таинств исповеди и евхаристии. Кроме того, он завел еще при своем архиерейском доме училище для приготовления достойных пастырей и с живейшим вниманием следил за преподаванием в нем.

Сам св. Димитрий, в качестве пастыря своих словесных овец, являл собою своему духовенству живой пример истинно христианской ревности. Его живое и мудрое слово часто раздавалось в церквах Ростовской земли, служа к назиданию душ и просветлению умов, что особенно было необходимо в тогдашнее время, когда преобразования Великого царя для многих являлись соблазном. Св. Димитрий, вникши в дух полезной деятельности царя, не мало содействовал рассеянию тех предрассудков своей паствы, которые шли в разрез с нею. Так, однажды, когда святитель был в Ярославле, между ним и ярославскими жителями при выходе из собора после литургии такой произошел разговор… Несколько стариков, имевших большие бороды, остановили его вопросом, как им поступить в виду царского распоряжения о бритье всех бород: лишение бороды представляется им искажением образа Божия, так что они готовы скорее положить на плаху свои головы, нежели сбрить свои бороды. Святитель тогда спросил их:

– А что отрастет: голова или борода?

– Борода, – отвечали старики.

– Ну, так лучше вам не беречь бороды, которая не раз может отрасти, – сказал им святитель.

Чтобы рассеять предрассудок, св. Димитрий написал потом сочинение: «Об образе Божием», которое и распространил среди своей паствы. Это рассуждение, доказывавшее, что образ Божий заключается в прирожденных свойствах души человеческой (а не в бороде, как думали непросвещенные люди), было потом не раз издаваемо для всей России. Рассылал св. Димитрий по своей пастве и другие назидательные и вероучительные послания.

В 1705 и 1706 годах святитель Димитрий отправлял в Москве свой черед по участию в управлении Русской церковью. Вслед за тем он принялся за составление летописи, причем выполненные им части этого труда посылал на рассмотрение митрополиту Стефану, блюстителю патриаршей кафедры. Но этот труд святителя скоро был прерван внешними обстоятельствами. В паству его начал проникать раскол, и это потребовало от него заняться специальным расследованием тех мнений, которые проповедовали расколоучители. Чтобы эти расследования могли послужить на пользу народу, святитель принялся за обширное сочинение: «Розыск о Брынской вере»… Раскол назван здесь «Брынской верой» потому, что он особенно утвердился и сосредоточился в Брынских лесах, откуда и распространился по окрестным областям.

Окончив свой «Розыск», святитель хотел продолжать начатую им летопись, но промысл Божий судил иначе. Святитель занемогал все тяжелее и тяжелее, видимо приближаясь к окончанию своего многотрудного земного поприща. За три дня до смерти предсказал он свою кончину и затем мирно преставился ко Господу 28 октября 1709 года на 58 году своей жизни.

Святитель умер, стоя коленопреклоненным на молитве, и эта блаженная кончина вполне соответствовала его благочестивой, истинно подвижнической жизни. Св. Димитрий был большой постник. Вообще употребляя очень мало пищи, он иногда по нескольку дней сряду ничего не вкушал; так, в первую седмицу Великого поста и в страстную он вкушал пищу только по разу. Истинно христианскую настроенность он и сам старался и других учил проводить во все мелочи жизни. Так при каждом ударе церковного колокола он советовал вспоминать о смерти, ограждать себя крестным знамением и читать молитвы: «Отче наш», и «Богородице Дево, радуйся». Ко всем окружающим он относился с великой любовью.

В 1751 году совершилось открытие нетленных мощей св. Димитрия. При этом оказались не поврежденными тлением также и святительские облачения святого, дубовый же гроб, где лежало тело его, сгнил. Многие больные, с верою притекавшие к новооткрытым мощам, получили исцеления.

Св. Димитрий оставил нам после себя много литературных трудов, служащих источником истинно-христианского назидания для всех времен. Из них кроме упомянутых уже: «Розыска о Брынской вере» и «Четьих-миней» следует упомянуть еще «Зерцало Православного исповедания», «Ответы о вере», «О пресуществлении евхаристии», а также проповеди его. Перед смертью своею святитель составил высокопоучительное «Духовное завещание», текст которого мы и приведем здесь в виду того, что оно раскрывает пред нами богомудрую душу самого святителя и указывает на обстоятельства его жизни: