Czytaj książkę: «Преодолевая страх. Сборник рассказов»

Czcionka:

Иллюстратор Анастасия Астра

ISBN 978-5-0056-8151-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Незабываемый банный день. Бросающая в дрожь история

Это сейчас мне смешно вспоминать, а тогда, во время посещения общественной бани, такого жуткого страха натерпелась. Бежала оттуда, не то чтобы дюже быстро, но шибко громко. К моим истошным воплям присоединился страшный грохот разлетающихся в разные стороны оцинкованных тазиков. Испуганное сердце чуть не пробило в молодой груди дыру размером с кулак, а я всё боялась оглянуться и посмотреть назад. Казалось, что ещё мгновение, и всё…

Давно это было, ещё во времена моей нескучной молодости. Я сама-то деревенская, родилась и выросла на приволье, в лесном краю, на берегу красивой тихой речушки. После окончания средней школы любящие родители отправили меня в соседний город со строгим наказом освоить профессию медика.

Исполняя отеческую волю, поступила в медучилище, успешно отучилась на фельдшера. По распределению стала первоначально работать в городской больнице. Поначалу с одной хорошей подругой снимали небольшую комнатку в коммуналке, обустроенной в двухэтажном деревянном бараке. Там удобства были во дворе рядом со старыми сарайками, а ванной комнаты вообще не было, поэтому раз в неделю ходили мыться в общую городскую баню. Вот в ней-то весь этот жуткий ужас и приключился со мной.

Было начало звонкого апреля. Возвращалась после дежурства домой поздно вечером. На улице уже стемнело, на чёрном городском небе виднелись редкие, лишь самые яркие звёзды. Задержалась на работе, смена выпала как раз на предпасхальный вечер. Решила забежать в общественную баню, помыться, чтобы светлый праздник с чистотой духа и тела встретить.

Когда добралась на место, глянула на свои наручные часики, получалось, что согласно расписанию бане оставалось работать чуть более получаса. Кассирша, пожилая, неприветливая женщина, посмотрела на меня недовольно, и начала ворчать:

– Всё ходють и ходють. Ты бы девка, ещё после закрытия припёрлась. Ведь за вами ещё помещения убирать надобно, теперь из-за тебя задержаться придётся, а у меня дома целый ворох незаконченных дел…

А я в ответ с неподдельной мольбой в голосе:

– Извините, матушка, что припозднилась. На суточном дежурстве в больнице задержали, смена тяжелая выдалась, с ног валюсь. Но помыться необходимо. Ведь на Пасху надо чистым быть! А я в бараке живу, сами понимаете, там без всех удобств. Я вас не задержу, быстренько управлюсь. Мне только сполоснуться, и домой, а то поздно уже…

Не знаю, что конкретно, возможно, слова про мою тяжёлую работу в больнице, а может, о светлой Пасхе, смягчили сердце ворчуньи. Потому что вместе с заветным билетиком, она протянула мне сухой берёзовый веник, и благосклонно сказала:

– Ладно, девонька. Вот, бери так, сразу же запарь кипятком. Тридцать минут тебе на всё про всё. Не более.

Довольная быстро прохожу в раздевалку, а в ней никого. Но слышу из-за дверей, ведущих в помывочную, доносятся весёлые голоса, смех, шум тазиков, плеск воды. В общем, моется там несколько женщин. Ну, думаю, здорово! Значит, не одна такая припозднившаяся. Вдруг найдётся для меня кто сможет спинку мочалкой потереть, веником приласкать, и помывка пройдёт весело и с большей пользой для тела.

Быстренько раздеваюсь, вдыхая неподражаемую смесь банных ароматов, хватаю веник, мыло, мочалку из лыка. С трудом открываю разбухшую от влажности дверь, бодро шагаю в помывочную… и останавливаюсь у входа в недоумении.

В помещении серый полумрак. Под потолком тускло светит только одна лампочка в рифлёном плафоне. Стёкла на окнах чуть ли не целиком закрашены голубой краской, чтобы мальчишки не могли подглядывать за голыми женщинами. Свет с улицы почти не проникает в помещение. Да и темно уже давно за окном. Но хорошо видно, что в зале никого нет. Оцинкованные банные тазики, перевёрнутые кверху дном, стоят на гранитных лавочках. Внезапная тишина меня огорошила. А куда все подевались-то?

Только на душе всколыхнулось легкое волнение, как вновь зазвучали женские голоса. На этот раз доносятся приглушённо из-за дверей, ведущих в парную. Раздаётся смех, шлепки веника по мокрому телу, одобрительные возгласы, оханья, аханья. Так вот куда перебралась шумная компания.

Странно, как они смогли туда так быстро переместиться? Ну да ладно, некогда мне эти шарады разгадывать, время на помывку истекает. Быстренько кипятком веник в тазике запарила. Набрала тёплой воды во второй, намылила мочалку, стала намываться. Заодно жду кого-нибудь из парной, чтобы спинку потёрли. Но никто не торопится оттуда выходить. Видно, там, компания истинных ценителей пара, собралась.

Однако время не ждёт, неуклонно отсчитывает отведенные мне полчаса. Хватаю размякший веник и быстренько, чтобы не выпустить пар, стараюсь заскочить в жаркую парилку. Меня встречает белая стена пара, настолько плотная, что почти ничего не видно во влажном полумраке. В лицо ударяет волна горячего воздуха. Я невольно вжимаю голову в плечи и глядя под ноги, чтобы не споткнутся о порог, делаю шаг вперёд и быстро закрываю за собой массивную дверь. Замерла возле входа. А весёлая компания сразу же притихла, наверно недовольны, что я нарушила их уединение.

Потихоньку поднимаю голову, пытаясь разглядеть женщин и… Несколько секунд стою в растерянности, не понимая, что здесь происходит, и главное, что нужно делать. А внутри меня всё заполняется липкими щупальцами холодного страха.

Чувствую, ноги будто ватными стали, мелко дрожат, а двинуть ими не могу, словно чужие, али накрепко приросли к полу. Едкий пот начал заливать глаза, а я словно заворожённая стою, пялюсь в пустоту. Наконец-то до меня доходит – а ведь я тут абсолютно одна!

Сердце гулко забилось потревоженной птицей сразу во всех закоулочках моего молодого тела. Поразительно, но в жарко натопленном помещении я отчётливо почувствовала, как по спине пробежали противные ледяные мурашки.

В это миг неожиданно с бетонного потолка на плечо сорвалась горячая капля, и мою душу окатила волна буквально вселенского ужаса.

Ох, как же я бежала оттуда! Это не передать никакими словами! К моим истошным воплям присоединился грохот опрокинутых тазиков. Как одевалась, совершенно не помню. Жуткий страх подстёгивал меня словно жалящая кожаная плётка своенравную кобылу. Мимо промелькнули удивлённые глаза пожилой банщицы. Как домчалась домой, совершенно не помню.

А там соседка по коммуналке, набожная старушка, узнав из моего волнительного рассказа о случившемся, перекрестившись, убеждённо заявила, что в это время в той бане мылись лукавые бесы. И мне очень повезло, что смогла оттуда живой вырваться, ведь некрещёная же, перед нечистью совсем беззащитная.

Не поверила я словам бабульки про чертовщину, решила, что она эти страсти специально для пущей важности придумывает, пересказывая разные церковные байки. Однако у меня до сих пор нет никаких логичных объяснений, с чем же я тогда столкнулась в городской бане. Но, после того случая лично для себя сделала кое-какие выводы: с той поры никогда одна в баню не хожу, если что, вдвоём не так страшно будет убегать.

Рассказ написан по мотивам истории, которой поделилась подписчица с ником М. Васенева.

Невероятный случай на ночной трассе в степях Казахстана

Мой батя, светлая ему память, более сорока лет водителем трудился. Начинал крутить баранку ещё пацаном на знаменитом «Студебеккере». Большую часть жизни отработал дальнобойщиком. Десятки тысяч километров проехал по разным трассам и разбитым просёлкам самой большой страны мира. Во многих республиках Советского Союза побывал. Дорога для него стала неотъемлемой частью кочевой жизни. Родителю моему реально становилось неуютно дома, если долго не выходил в рейс на трассу.

Немало батя странного, необычного повидал на своём длинном пути. Много рассказывал удивительных дорожных историй, которые приключились с ним, его напарником и другими водителями на бескрайних просторах. А рассказчиком он был знатным. Все события описывал весьма подробно, красочно. Заслушаешься. Сейчас жалею о том, что тогда никто не додумался записывать его рассказы на магнитофон. И многие истории теперь утеряны навсегда! Но не всё! Сегодня вы узнаете про один загадочный случай. Тогда с батей и его напарником в бескрайних казахских степях невероятная мистическая история приключилась.

Впервые услышал её в начале семидесятых годов прошлого века. Я тогда ещё подростком был. На календаре краснел листок с каким-то праздником. К нам в гости зашёл тогдашний напарник отца – дядя Витя с женой. Сидели, праздновали, душевно общались. Слово за слово, вот и вспомнили тот загадочный случай. Батя увлекательно рассказывал, а дядя Витя, соглашаясь с ним, кивал, поддакивал. Оба были мужики суровые, повидавшие «и Крым, и Рым», зря напраслину никогда не болтали.

Случилось это с ними где-то в начале шестидесятых. Точно не помню. Столько лет прошло. Возвращались они с Виктором домой из командировки на новой «Шкоде». Тогда автопредприятия их только начали получать. Я её смутно помню, красного цвета была.

Жаркое лето. Ехали по дороге, пролегающей через бескрайнюю степь в Казахстане. Время позднее было. Уставшее солнце пару часов, как скрылось за недостижимой линией горизонта. Температура заметно опустилась. Над машиной расплескалось чёрное небо – прозрачное, глубокое, до такой степени чистое, что можно увидеть миллиарды звёзд. Взошла огромная, полная луна.

В приоткрытое окно проникает суховатый ветерок, который приятно обдувает лицо степным ароматом трав. Безбрежная степь, бездонное небо, сумасшедшие запахи. Ночная страна кочевников, порождающая ощущение вольности и лёгкости.

После того как стемнело, на дороге стало пустынно, лишь их одинокая машина мчится, прорезая ночную тьму ярким светом фар. В их лучах иногда видны причудливые тени от саксаула, растущего на ообочине.

Шкода, мелодично урча двигателем, мягко двигается по нескончаемой дороге. За рулём батя. Рядом на сиденье клюёт носом притомившийся напарник. Вдруг батя краем глаза замечает какое-то движение справа. Поворачивает голову и замирает от удивления. Говорит, даже забыл на мгновение про то, что за рулём находится. За окном разворачивается невероятная картина, от которой аж дыхание перехватило. Недалеко, в нескольких сотнях метров от дороги, посреди ночной степи неистово рубится в жаркой схватке множество всадников, облачённых в старинные доспехи. Ярость, ожесточение, ненависть, страшная боль чувствуется буквально во всём.

Сотни, тысячи людей и животных. Кажется, этой живой массе конца и края нет. В холодном лунном свете, словно яркие молнии сверкают острые клинки. Вокруг на лошадях стремительно двигаются лучники, выпуская по врагам разящие стрелы. Пронзённые сталью люди и кони падают на землю, тут же оказываются под смертоносными копытами. Поднимаются клубы пыли. Тут и там носятся обезумевшие кони, оставшиеся без седоков. И что удивительно, вся эта жёсткая битва происходит в полной тишине. С бездонных небес светит яркая большая луна. В её серебристом свете всё в округе хорошо видно.

Пока батя озирал происходящее, от сражающихся воинов отделилась и помчалась по направлению к машине группа всадников. Явно идут наперерез красной Шкоде. Приближаются быстро. Уже видны светлые пятна их лиц. Вдруг двигатель машины стал вести себя неадекватно. Чихать, дёргаться, подвывать, того и гляди, заглохнет. Свет фар несколько раз моргнул, и почти потух.

Батя говорит – в этом момент волосы по всему телу дыбом встали, холодные мурашки по коже диким табуном пронеслись. До этого так страшно ещё никогда в жизни не было. На рефлексе вдавил педаль газа в пол до самого упора. Движок взревел, машины рванула вперёд, всадники тут же оказались далеко позади. Через мгновения мотор опять заработал ровно. Фары тоже стали светить ярко, выхватывая из темноты бесконечное полотно ночного шоссе.

Батя на миг отвлёкся на дорогу, потом снова глянул в зеркала. Никого не видать, огромное конное войско бесследно пропало, только лишь задумчивая бескрайняя степь, поросшая высоким седым ковылём, сливается со звёздным небом у линии горизонта.

Сердце бешено колотится, того и гляди, выскочит и побежит впереди бампера. Несколько раз глубоко вздохнул, переводя дух. После этого достал пачку сигарет и задымил.

Едет, в зеркала посматривает, размышляет об увиденном. А перед глазами, невероятная картина старинной битвы предстаёт. Ну надо же! Почудится такое! Наверно из-за накопившейся усталости привиделось. Ведь уже много дней были в пути. Надо останавливаться на обочине, чтобы хотя бы несколько часов отдохнуть, поспать. Стал высматривать, где бы притормозить для стоянки. И тут Виктор, его напарник, который вроде всё это время крепко спал, глухим голосом спрашивает:

– Ты это тоже видел?

– Что видел? – от неожиданности, чуть ли не криком спросил батя.

– Ну этих… диких чингизханов?!

– Мля-я-я. Так значит не почудилось мне это жестокое рубилово?

– Нет, не показалось! Я их тоже хорошо видел. И скажу честно, чуть от страха не обделался. Давай-ка езжай побыстрее да подальше отсюда. Потом по очереди в туалет сходим.

Спустя несколько лет батя снова очутился в тех степных краях по своей работе. Как-то при удобно случае разговорился с местными казахами, рассказал им про свой загадочный случай. А они совсем даже не удивились услышанному. Говорят, у казахской земли долгая история, уходящая в доисторическую эпоху. Здесь была Золотая орда, много крови пролилось во время многочисленных сражений с местными ханами и дикими кочевыми племенами.

В недрах степи и в стародавних курганах хранится множество старинных артефактов, сокрытых за тысячелетия кочевыми народами. По мнению, кочевников-степняков эти загадочные места охраняют арлакамы (призраки).

Так же сказали собеседники, что в глубине степи неоднократно видели столбы яркого света, уходящие вертикально в ночное небо. Иногда бывают здесь и необычные миражи старинных городов, и разные картинки из далёкого прошлого. Мол – это шайтан так людей пугает. Есть посреди степи такие нехорошие места, от которых лучше держаться подальше.

Не знаю, что уж там за шайтан такие картинки показывает, но испугались мы с Виктором так, что когда вспоминаю, холодный пот прошибает.

Это реальная история. Рассказал её подписчик с ником сергей геннадиевич

Прелестник. Мистическая история, произошедшая в алтайском селе

Дорогие друзья, перед вами художественный рассказ, написанный по мистической истории, которой поделился А. Александров из Дальнереченска. Далее повествование пойдёт от его лица.

Моя любимая, к сожалению, ныне покойная, бабушка Маша Рожицына была уроженкой красивого села Сузун, что раскинулось посреди сосновых лесов на загадочном Алтае. Много удивительных быличек знала она, и при этом очень интересно их рассказывала. Заслушаешься. Поведаю вам одну из них.

Жила в их селе неполная семья – вдова Евдокия с единственным сыном Андреем. Мужа ещё в 20-х годах не стало. Добрым человеком и хорошим плотником был. Как-то раз отправился на заработки в соседний уезд, а на обратном пути сгинул. Времена-то после Гражданской войны были неспокойные, на дорогах лихой люд разбойничал. Видно, на них мастеровой наткнулся, так и пропал бесследно.

Хлебнула вдовушка по полной горюшка, одной-то тяжко было сына растить, но справилась, мир не без добрых людей, сельчане чем могли помогали. Вдовья доля полегче стала, когда Андрейка подрос, возмужал, в райцентре на тракториста выучился и в колхозе достойно трудится начал.

Только-только у них жизнь на лад пошла, а тут беда, открывай ворота. Отечественная война началась. Много она, окаянная людям горестей да печалей, принесла. Не минула горькая участь и нашей Евдокии. Сын добровольцем на фронт ушёл. Как не умоляла его мать остаться, ведь у него, как у тракториста бронь была, не послушался, пошёл Родину от супостата защищать.

Поздней осенью почтальон принёс Евдокии, тяжёлое известие, проклятую похоронку. А в ней, так мол и так, мужайтесь, сын ваш Андрей геройски погиб в бою, прикрывая отход наших войск. Со своими товарищами бился до последней возможности, пока их танк враги не подбили. Из объятой пламенем машины не смог выбраться.

Очень мать по сыну горевала, всё глазоньки выплакала. Раньше-то избы русской печкой обогревались, на ней же и кушать готовили. Так порой, бывало, обжигались ненароком, когда касались горячей поверхности. Каждый раз, когда это случалось с Евдокией, она горько плакала, представляя, как её сыночек мучился в огне горящего танка.

И в то же время у неё теплилась надежда, что выжил Андрей. Хотелось материнскому сердцу верить, что сыночку удалось спастись, ведь подбитый танк остался на территории, занятой врагом и его бездыханное тело никто не видел.

Прошёл год. Дня не было, чтобы мать о сыне не печалилась. И вот как-то осенним поздним вечером, в окно кто-то потихоньку постучал, а во дворе промелькнула тень. Евдокия, вышла в сени, отворила дверь, и еле на ногах удержалась. Перед ней стоял её родной сынок. Живой и невредимый! Радости женщины не было предела. Бросилась она его целовать и обнимать.

Всю ночь до самого утра мать с сыном просидели обнявшись и разговаривая. И почти всё время слёзы радости текли из материнских глаз. Как только забрезжил рассвет, сын спешно собрался и покинул родной дом, сказав, что срочно нужно ехать в райцентр по делам, а вернётся он поздно вечером. Наказал матери к приходу приготовить ужин.

Евдокия весь день суетилась по хозяйству, с нетерпением ожидая возвращения дорогого сына. А как стемнело, уселась у окна, внимательно прислушиваясь к шорохам во дворе. Стремительно бросилась к дверям, когда в них потихоньку постучались. Впустила сына, горячо обняла, усадила за стол, накормила, душистым чаем напоила и опять они не ложились спать, до самого утра вели беседу.

Андрей о днях, проведённых на фронте, не говорил. Лишь обмолвился, что там тяжело было, и он не хочет об этом вспоминать. Комиссовали его по тяжёлому ранению, после года, проведённого в разных госпиталях. Всё спрашивал, как тут она без него поживала одна. А как тут расскажешь-то без слёз на глазах.

Выслушав мать, заявил, что скоро здесь все дела разрешит, заберёт её, и они отправятся на новое место, где им вместе будет очень хорошо. И снова, как только на востоке стал зарождаться рассвет, сын спешно собрался и покинул избу.

Днём возле колодца, повстречались соседки, которые, повздыхали, над тем, как она плохо выглядит, осунулась, глаза красные, посочувствовали, полагая, что опять не спит по ночам, оплакивает своего Андрейку. В ответ на искренние сострадания, Евдокия, не скрывая радостных эмоций, стала рассказывать о чудесном возвращении сыночка.

Конечно, обрадовались женщины такому радостному известию, однако не всё. При разговоре присутствовала одна бабка, местная знахарка-травница. Под конец беседы она отвела в сторону счастливую мать, и огорошила её. Мол, радоваться совсем нету повода, ибо к ней не Андрюша родной вернулся, а «прелестник» пожаловал, нечисть в обличии сына! Мертвяк с погоста шастает, подпитывается эмоциями. Изведёт он её, всю жизненную энергию заберёт.

На это Евдокия ожидаемо разволновалась, обиделась, и даже собиралась высмеять знахарку. Но та остановила возбуждённую женщину на полуслове, и пристально глядя в глаза доходчиво объяснила, что если этой же ночью не сделать, всё так как её научит, то недолго Евдокии быть на этом белом свете.

Ступай домой, говорит знахарка, как следует подготовься. Постели на полу белую простынь, рассыпь на ней семена сузы. Это такое сибирское растение с мелкими, как у мака семечками чёрного цвета и очень пряным вкусом. Перед самым приходом ночного гостя садись на полу, распускай волосы и расчёсывай их гребнем, да время от времени ешь эти семена.

Хоть и не хотела Евдокия этого, но всё же послушалась такого странного совета, всё сделала, как ей повелела старая знахарка. Вечером не стала запирать дверь на засов. Когда в полночь постучались, сказала: «Открыто, заходи».

А сама сидит посредине кухни на простыне, и пытается гребнем волосы расчёсывать. Сердце от волнения заходится, в горле железный комок. Душу на части сомнения разрывают: может это совсем не поганая нечисть, а её кровиночка, сыночек Андрейка? И вот сейчас увидит её в таком виде, да за сумасшедшую примет.

И страшно одновременно, а если это действительно нечисть, проклятущий прелестник, несущий ей неминуемую погибель? Как этот потусторонний злыдень поведёт себя, когда поймёт, что его разоблачили?

Сидит Евдокия на полу, старается чувств своих не выдавать, голову не поднимает, на гостя не глядит. А полуночный визитёр зашёл, увидел такую необычную картину и встал возле порога от неожиданности словно вкопанный. Испуганная женщина тем временем взяла с белой простыни чёрные семена, засунула их в рот и стала с хрустом пережёвывать.

И тут вошедший в лице переменился, и недоумённо хриплым голосом спрашивает:

– Ты, это что делаешь?

На что женщина, с трудом сдерживая волнение, отвечает:

– Да ничего особенного, вшей ем.

– Да разве люди вшей едят? – удивляется пришлый.

– А разве мёртвые с погоста к живым ходят?! – вопросом на вопрос откликается Евдокия.

После этих слов прелестник разразился грязной бранью и проклятиями, в избе раздался громкий шум, похожий на завывание штормового ветра, затем последовал протяжный жуткий стон. Стены и половицы мелко задрожали, поднялась пыль. С грохотом хлопнула дверь в сенях, а пришлый исчез, и больше никогда не появлялся.

Вот такую историю поведала мне бабушка Маша. А семена сузы она привезла с собой, когда переселялась с горного Алтая в Дальнереченск Приморского края, где впоследствии родился и вырос я. И теперь, кушая вкуснейшие семена этого растения, которое бабушка выращивала на своём огородике, всегда с теплотой думаю о ней, а также с удовольствием вспоминаю её удивительные рассказы. Светлая память и царствие небесное, родная…