Czytaj książkę: «Сочувствую ее темным духам… 13-21», strona 7
Дождь усиливался. Майкл ощутил холодные мурашки по всему телу.
«Ты ничего не боишься»
«Ты ничего не боишься»
«Ты ничего не боишься»
Он повторил про себя эту фразу двадцать один раз.
– Иди сюда, Майк, – шепнул Саймон. – Глянь.
Майкл перестал оглядываться назад и посмотрел на место, освещенное фонариком Саймона. В круге мутноватого света он увидел ржавую ручку, торчащую из-под толстого слоя булыжников.
– Теперь ясно, что нам нужно делать. – Саймон стал держать фонарик зубами, нагнулся и отбросил в сторону сразу несколько булыжников.
Майкл присоединился. Скоро их руки испачкались мокрой землей и блестящей зеленоватой грязью. Они откинули не меньше сотни камней, прежде чем увидеть…
Бурый люк с потрескавшейся краской. Вскоре над люком появилась полупрозрачная надпись, выведенная клыками:
«Уходи, пока не поздно».
Друзья переглянулись. Саймон хмыкнул и взявшись за ржавую ручку произнес:
– Увы, но это обычная голограмма, а не предупреждение бога.
И с силой дернул ручку на себя.
Сила была здесь лишней – люк удивительно легко открылся. Клыки с предупреждением остались висеть в воздухе. Сквозь них проглядывалась абсолютная тьма. Саймон направил луч фонарика вниз – им открылась лестница, такая же ржавая, как люк, и ведущая вниз к ручейку сточной воды, окруженному рядами булыжников. Из глубины послышался приглушенный собачий лай.
Майкл испуганно посмотрел по сторонам – он не хотел смотреть на Саймона и выдавать свой испуг. Саймон вновь хмыкнул и шепотом произнес:
– Воооу. Воооу. Собачки чувствуют грешную плоть. Как же избежать нам гнева божиего? Повернуть назад?
Майкл решительно покачал головой в ответ – хотя он бы с куда большим удовольствием кивнул.
– Хорошо, грешник. Ты выбрал свой путь. – Саймон, держа фонарь в зубах, стал спускаться по лестнице, ведущей в ад.
До Майкла донеслось плюханье, с которым ноги Саймона опустились в сточную воду. Следом он услышал:
– Спускайся. Собачек здесь нет…
Майкл стал спускаться, как следом услышал:
– По-правде говоря, здесь вообще ничего нет.
Майкл стал ногами на землю. Его ноги оказались по щиколотку мокрыми. Его карие глаза следили за кругом света фонаря Саймона. В свете не отражалось ничего, что могло бы выдавать ад – ни черепов, ни собак, ни тем более охранников, ничего.
– Как ты думаешь, это подземелье огромное? – спросил Майкл.
– Хотел тоже самое спросить у тебя, дружище, – сказал Саймон слегка хмурым голосом. – Не знаю, насколько огромное, но не маленькое точно, раз свет фонарика тонет в этой тьме.
Хмурость Саймона, отсутствие его издевательской иронии, как ни парадоксально, придало Майклу сил.
– Идем вперед? – спросил Майкл.
– Только вперед, – ухмыльнулся Саймон и стал идти первым, освещая путь.
Но мутный свет фонарика лишь ненамного отодвигал окружающую их темноту. Легкие, казалось, промокли от сырого воздуха, а штаны Майкла, на самом деле, промокли до колен. Гарь здесь ощущалась слабее, но в воздухе непонятно откуда появился запах тухлых яиц. Майкл закашлялся, отодвинулся несколько в сторону от Саймона и обнаружил, что никакой воды под его ногами нет.
– Саймон, двигайся правее, если не хочешь и дальше мокнуть.
Шепот Майкла отразился от грязных стен подземелья, он ускорил свой шаг и тут же споткнулся, лицом плюхнувшись в воду.
– Вот она! Ручка! – обрадовано крикнул Саймон, светя фонарем на ноги Майкла. – Ты споткнулся об ручку! Под нами еще одно подземелье…
От радости Саймона, казалось, задрожали стены. Из кромешной тьмы послышался лай, становившийся все громче. Майкл поднялся на ноги, вытер мокрое лицо и прошептал:
– Зачем ты орешь, придурок?
Из глубин тьмы до них доносились неравномерные всплески воды, становившиеся все громче.
– Похоже, собачки бегут к нам! – радостно произнес Саймон, открывая дверцу люка.
Уверенность Майкла после слов Саймона, вновь обретшего воодушевление, тут же материализовалась в испуг.
«Мы боимся лишь неизвестности, не более того» – пытался он успокоить себя.
Но…
Бессмысленно себя утешать. Уверенность уже исчезла. Без уверенности и радости неоткуда взяться… Такой вот странный баланс радости в их безрассудном тандеме…
Саймон стал спускаться вниз. Майкл в нетерпении подошел к люку, вглядываясь в тьму, ожидая от нее чего-то пугающего…
И тут…
Луч фонаря, который Саймон, видимо, привык держать зубами, открыл Майклу картину, которую он боялся увидеть – но в то же время он был почему-то уверен, что ее не увидит, что это лишь обманчивый страх…
Но…
Из тьмы на него смотрел бульдог. Огромный бульдог с красными, словно лазеры, глазами.
Саймон тоже замер. Бросив взгляд на оцепеневшего Майкла, он сказал:
– Не бойся. Скорее всего, это голограмма.
– Голограмма, которая лает? – с паникой переспросил Майкл, вспомнив услышанный им ранее лай, но тут же мигом воодушевился, поскольку бульдог-охранник наверняка запрограммирован реагировать на посторонние звуки. А этот бульдог молчал.
– Может, это робот? – спокойно предположил Майкл, спускаясь вслед за Саймоном.
– Это даже более лучший вариант, чем голограмма. Если все роботы в Гриверсе адски тупые, как водители автобусов, то…
Саймон не договорил. Он спрыгнул вниз и стал смотреть по сторонам. Насколько мог судить Майкл, оставшийся висеть на лестнице, новое подземелье, в которое они спускаются, было не настолько темным, как предыдущее.
– Вот оно, наконец-то! – возбужденно произнес Саймон. – Спускайся скорее, Майки! Сейчас ты охереешь.
Майкл спрыгнул вниз, почувствовал под ногами ровный сухой пол, а его глазам предстали…
Бесчисленные полки, освещенные золотоватым светом, на которых покоились черепа и кости, целые или сломанные. Пыльные и серые, но зато без этой странной блестящей пыли. На каждой полке стояла горящая свеча, залитая воском – было сложно понять, декоративная она или настоящая. Саймон рассматривал свечи, пока внимание Майкла было сосредоточено на треснувшем черепе с прилипшими к нему обгоревшими челюстными мышцами. Рядом с ним покоились разломанные пополам хрупкие кости небольших размеров – явно кости ребенка… или взрослого карлика
– Чья-то смерть сделает нас богатыми, – тихо сказал Майкл.
– Как же это аморально! – рассмеялся Саймон и стал нагружать свой черный мешок остатками несчастных и, скорее всего, нищих людей. Недолго думая, Майкл присоединился к Саймону, понимая, что взятых ими двух мешков не хватит, чтобы унести с собой все богатство этого под-подземелья.
Они бросали останки в мешки, отдавая приоритеты черепам – Саймон предположил, что черепа ценятся дороже других костей. В этой фразе было определенно здоровое зерно, поэтому Майкл, так же как и Саймон, стал ходить по подземелью и высматривать исключительно черепа. Сверху падали небольшие капельки, золотоватое освещение постоянно мигало и рисковало вовсе исчезнуть – эти костницы явно давно не проверяли, только так можно объяснить отсутствие предупреждающих голограмм и общую атмосферу мрачного средневековья. Запах смерти отсутствовал в подземелье – Майкл удивился этому факту, но потом мигом сообразил, что смерть давно настигла обладателей этих драгоценных костей, поэтому ей нет нужды здесь ошиваться и распространять свой запах.
Черепа были разных форм, многие из них были проломлены, а на некоторых даже сохранились волосы. Майкл старался не обращать на это внимание. Интерес внутреннего остеолога уступил страху перед бульдогом с красными глазами, который, наверняка, был наверху не один.
– Эй, эй, Майки, у меня возникла идея. Смотри!
Вдохновленный как никогда ранее Саймон схватил горящую свечу. Майкл понял, что все-таки она была не настоящей, но этого нельзя было сказать о растаявшем воске. Саймон вывел воском на стене:
«Это расплата за ту гниль, которую вы поселили в нас»
– Ну как? – спросил Саймон, любуясь своим творением. – После прочтения таких слов гробовщики подумают, что чернь перестала бояться их бога и восстала против них.
– Да, и они усилят охрану, – сказал Майкл, не испытывая и десятой доли того восторга, который испытывал Саймон.
Подумав, Саймон решил дописать:
«Боги умирают, когда в них перестают верить»
А ниже:
«Спасибо вам за вашу глупость»
Спустя пару минут, убедившись в том, что их мешки набиты до отказа, Майкл и Саймон стали подниматься по лестнице. Первым полез Саймон – самодовольно улыбаясь, он вновь засунул фонарик в рот и стал смотреть, что происходит подземельем выше.
– Эта собачка пялится на меня, – невнятно произнес он – чудо, что с фонарем во рту он вообще мог что-то говорить. Тут же он добавил:
– И она… как-то недовольно рычит…
– Ты же сам говорил, что это голограмма, – сказал с нетерпением Майкл. – Или робот. Вылезай быстрее, Саймон, нам нужно удирать отсюда.
В ответ – еле различимое бурчание:
– Что-то я уже сомневаюсь в том, что это голограмма…
Саймон наконец поднялся – спустя мгновение рядом с ним оказался Майкл. Он закрыл за собой люк в изрядно обедневший оссуарий и посмотрел на бульдога. Его усиливающееся рычание наполняло собой все подземелье. Бульдог скалил желтые клыки, его голодные красные глаза перебегали с одного лица на другое.
– Если это и голограмма, – прошептал Майкл, – то сделана она очень качественно.
Тут же из темноты показался очередной бульдог, неотличимый от своего собрата – но его глаза показались Майклу еще краснее, клыки – длиннее, а рычание – более угрожающим, чем у бульдога, пришедшего первым.
Вдруг новоявленный бульдог залаял. К нему присоединился второй бульдог. Совместный лай отражался от сырых стен подземелья, и он, казалось, вот-вот оглушит костекрадов.
Саймон нервно дернулся. Майкл выронил из рук мешок с черепами. Он смачно ударился о воду, брызги оказались на рубашке Саймона.
Майкл подобрал упавший мешок, но убежать не смог – страх приковал его ноги к земле. Но собаки тоже не спешили рвать грабителей на части. Они продолжали лаять, их морды тянулись к ним, стараясь вырвать куски от плоти, но пока почему-то этого не происходило.
Замораживающий страх стал отступать. Майкл почувствовал, что теперь он в состоянии двигать своими конечностями, а его мозг в состоянии думать.
Стоявший рядом Саймон засмеялся. В ответ на это бульдоги стали более яростно лаять.
– Они нас не укусят, – сказал Саймон. – Подержи фонарик.
Он протянул Майклу фонарик, на котором остались следы от его зубов, а сам закурил с довольно безмятежным, учитывая контекст происходящего, выражением лица. Майкл направил фонарик на лающих собак. В тусклом свете отразились ядовито-желтые слюни, летевшие в разные стороны от острозубых, обтянутых тугой кожей пастей.
Саймон выпускал сигаретный дым в сторону бульдогов и при этом стучал ботинком по земле, расплескивая сточную воду, опять же, в сторону бульдогов.
– Посуди сам, Майки, – сказал он. – Вдруг гробовщику понадобятся деньги. Он что, спустится вниз, в это дерьмо, рискуя быть съеденным? Нет. Он поставит сюда угрозу в виде собак, зная, что именно поэтому никому в голову не придет сюда спускаться, но также зная, что собаки – лишь имитация угрозы, поэтому гробовщику – как и всем остальным – ничто в этом подземелье не угрожает. А, черт побери, Майки, это ограбление оказалось гораздо проще, чем я думал!
– Но… – Майкл старался подобрать возражения, несмотря на то, что слова Саймона успокоили его, – но этих же собак нужно кормить…
Саймон вновь засмеялся под очередной аккомпанемент бульдожьего лая.
– Я думаю, это роботы. Качественные роботы, скорее всего сделанные на заказ в Паксбрайте. Гриверские гробовщики с их черепами, уверен, могут себе такое позволить.
Саймон выкинул окурок в сторону пса, но промазал. Бульдог буквально заверещал – для робота он удивительно живо ответил на выказанное ему неуважение.
– Ай! Ну ладно, мы люди не жадные.
Саймон достал из своего мешка череп и крикнул:
– Лови подачу, сучка!
И кинул череп в одного из бульдогов. Череп вращался в свете фонаря, нацеленный прямо в агрессивную пасть беспрестанно лающего бульдога…
Но…
Раздался звук бьющегося стекла. Тут же градом посыпались осколки, огромный лист стекла едва не упал на Майкла и Саймона, но они вовремя отпрыгнули в сторону. Лист плюхнулся в воду и разбился окончательно. Сточная вода с дождем из осколков расплескалась во все стороны. Пару осколков прилетело и Майклу – он почувствовал острую боль возле локтя. Следом он увидел порванный рукав кожаной куртки, сквозь который сочилась кровь.
Бульдогов тоже засыпало стеклом. Один из них, окровавленный и злобно поскуливающий, остался стоять на месте, видимо уверенный, что стекло все еще стоит на его пути, но другой пес, целый и невредимый, помчался в сторону Майкла и Саймона.
Костекрады переглянулись.
– Все-таки это не робот, – тихо заключил Саймон.
И…
Тут же они помчались обратно, к спасительной лестнице, вверх, вверх и на свободу.
Майкл бежал так, как не бежал никогда в жизни. Он не оборачивался назад и старался удержать мешок с черепами, медленно ускользающий из его рук. Трясущийся в руке фонарик бросал круги света на сточную воду, на острые булыжники и на морду бульдога, неожиданно оказавшуюся возле его ног.
Он увидел, как клок его штанов болтается в зубах бульдога. Красные глаза нацелились на бледную голень Майкла с явным намерением отодрать от кости всю имеющуюся на ней плоть. В панике Майкл, понимая, что нет смысла тягаться в скорости с бешеным псом, кинул в него горящий фонарик. Он попал прямо в клыкастую морду. Бульдог слегка опешил, но тут же ринулся на обидчика, как вдруг сзади на него рухнул Саймон. Бульдог смог вырваться из-под не маленького Саймона, но тут же на его голову обрушился мешок с черепами. Бульдог зарычал и вцепился в мешок зубами. Саймон схватил мокрый булыжник и ударил им в челюсть псу. Бульдог продолжал тянуться к Саймону, забрызгивая того слюной и кровью, но Саймон вновь ударил его камнем, на этот раз в висок. Пес повалился на бок, но хватку не отпустил. Он все еще вгрызался зубами в мешок, рычал и в то же время поскуливал.
Майкл, все еще пребывающий в шоке, подобрал фонарик, чтобы лучше видеть происходящее. Как раз в этот момент Саймон вытащил торчащий из руки осколок стекла и вонзил его в красный глаз. Бульдог издал очередной вопль, после чего Саймон вновь взял в руки булыжник и стал им бить пса по морде, яростно шипя:
– Сдохни, сука! Сдохни!!!
После десяти ударов Саймон отшвырнул камень в сторону и аккуратно просунул руку в пасть мертвого бульдога, чтобы вытащить мешок целым и не порванным. Как только ему это удалось, он поднялся на ноги и взглянул на неподвижно стоящего Майкла. Даже в темноте серые глаза мерцали с тем же зверством, с каким мерцали красные глаза бульдога. Саймон тяжело дышал.
– Идем, Майки, – спокойно сказал он и плюнул на труп. – Все хорошо.
Майкл бросил на труп странный взгляд – взгляд болезненного равнодушия. Он стал медленно идти к лестнице, освещая путь фонарем. На прощание Саймон пнул ногой мертвую собаку, после чего обогнал Майкла и первым стал забираться по лестнице.
Издалека донесся протяжный лай. Он усиливался. К нему добавился плеск воды, становящийся все громче.
– Сраные собаки! – прошептал Майкл.
– Давай сюда мешок. – Саймон уже выбрался на поверхность и протянул руки вниз. Майкл отдал ему мешок и фонарь, затем буквально взлетел по лестнице – и оказался под лунным небом. Напоследок он глянул вниз и увидел окровавленного бульдога с торчащими из шкуры осколками. Он лаял, и лаял громко. Пес поставил передние лапы на нижние ступени лестницы, его жалкая слюнявая морда смотрела вверх, но не на грабителей, а на луну…
С чувством воинственного облегчения Майкл закрыл люк, а Саймон засыпал люк булыжниками.
Вой стал гораздо тише…
**************
Они стали бежать к воротам, опасаясь что собачий, пусть и приглушенный, лай привлечет чье-либо внимание. Они забрались на Апекс, и в следующее мгновение ящерица-волк выехала на Аллею Смерти.
Майкл молча выжимал газ. Саймон, пристегнутый ремнем безопасности, раскинул в сторону руки с двумя мешками, что, учитывая содержимое мешков, было довольно безрассудным поступком.
– Все просто, – говорил он, перекрывая шум мотора. – Так же просто, как я говорил.
Ночь постепенно сходила на нет – близился рассвет. Звезд на небе не осталось, осталась полная луна да темное, еще не включенное, искусственное солнце. Остался и страх в душе у Майкла. Черт, все могло оказаться гораздо хуже…
– Зачем я туда полез? – вслух спросил Майкл у себя. – Я же мог погибнуть…
– Но не погиб.
– Мало ли что в этом Аду могло быть…
– Там были две собачки…
Майкл вспомнил, с какой жестокостью Саймон убил бульдога, и его сердце, казалось, замерло…
Но…
Саймон сделал это не намеренно. Возможно, Саймон спас ему жизнь. Ориентир хотел прикончить бульдога наверняка, чтобы тот их не загрыз.
Но…
Холодная методичность, с которой Саймон сделал это… Блеск его серых глаз до сих пор бросал Майкла в дрожь.
– Ты чокнутый, Саймон! – крикнул он. – Ты безумец!
Позади себя он услышал громкий смех. А следом он услышал:
– Только безумцы могут подмять под себя этот мир. Паззл, не вписавшийся в мозаику, портит всю картину.
Майкл притормозил у обочины. Он обернулся. Саймон, словно распятый Иисус, склонил голову набок и поднял вверх мешки с черепами.
– Мы победители, Майки. Мы вне системы, поэтому мы так легко и непринужденно ломаем ее.
Майкл покачал головой. Он посмотрел на свою разорванную штанину, на все еще мокрую дырявую кожаную куртку, после чего сказал:
– Это явно не мое. Один раз мне повезло. Повезло и второй. Везение на то и везение, что оно без конца продолжаться не может. Черт, мы же даже не планируем свои грабежи…
– Не ной, – сказал Саймон. – Повезет и в третий раз, и в четвертый, и в пятый… В этом и преимущество отсутствия планов. Никакая случайность не порушит план, потому что никакого плана нет. Не нужно планировать, чтобы действовать.
Майкл вновь покачал головой и сказал:
– Я с тобой не согласен. Хороший план уменьшает вероятность случайностей.
Саймон сделал противное выражение лица, будто бы только что выпил глазами уксус.
– Неслучайности случайны, Майки. Зажги мне сигарету.
– Отпусти мешки и зажги сам.
– Нет, дружище, позволь мне как можно дольше чувствовать себя победителем.
Майкл достал сигарету, выронил ее, так как руки его все еще дрожали от только что пережитого приключения, подобрал сигарету с земли, засунул ее Саймону в рот и поджег.
– Спасибо, друг, – пробормотал окутанный дымом Саймон.
– Нет, не так, – поправил он себя. – Спасибо тебе, мой богатый друг.
До Майкла только сейчас стала доходить мысль, что черепа, которые Саймон держит в руках, делают их одними из самых богатых людей в Гриверсе. От этого ему стало несколько легче, он сам закурил и вновь завел байк. Друзья-грабители на медленной скорости стали осматривать славный город Кенинг Хор. Аллея Смерти осталась позади.
– Где мы обменяем черепа на деньги? – спросил Майкл вполоборота.
– У Игрока.
– У кого?.. А, это общий приятель Элиаса и Механика, да? Растаман и браконьер?
– И режиссер. Но, что важнее, скупщик краденого – именно поэтому он нам и нужен.
– И где мы его будем искать? – спросил Майкл с легкой насмешкой, понимая, что Саймон ничего об Игроке знать не может.
– В Кенинг Хоре, неподалеку от Олдтауна, – сразу ответил Саймон.
Майкл вновь притормозил у обочины, чуть не задавив полуголого калеку, стоящего на коленях.
– Откуда ты это знаешь?
– От Механика, – ответил Саймон так, будто бы это само собой разумелось.
– Не может этого быть. Когда ты с ним общался?
– Вчера вечером, пока тебя плющило.
– Но тебя тоже плющило.
– Да, но не забывай, что я Кинг-Конг, поэтому меня плющило гораздо меньше по времени, чем тебя.
Майкл хотел что-то возразить, сам не знал, что именно, но Саймон, увидев его открывающийся рот, быстро добавил:
– Клод позвонил мне. Он и Эми, насколько ты помнишь, сейчас в городе М, ищут непонятно для чего Литовку. Пока не нашли. Клод поругался с Эми, кинул ее в какой-то общине чайлдастов и пошел плакаться к Механику…
Сердце Майкла учащенно забилось, внутри потеплело.
«Нет» – сказал он про себя. – «Да пусть они хоть расстанутся. Все равно… вернее, должно быть все равно… Во мне не должно быть никакой любви. Одна только злоба…»
Пока Майкл вытравливал из себя любовь, Саймон продолжал:
– Со слов Клода, Механик, наш старый предатель, очень и очень расскаивался, когда сдал наше укрытие ооновцам Грида. Он объяснял Клоду, почему он так поступил. – Саймон презрительно хмыкнул. – Будто бы мы не знаем, что он банально хотел продлить себе жизнь. В общем, Механик хотел поговорить со мной, как с единомышленником по части мировоззрения, но я, сгоравший от нетерпения что-либо своровать, не дал ему нудить что-то про раскаяние и спросил, как найти Игрока. Он назвал мне адрес, и я положил трубку.
Майкл продолжал во все глаза смотреть на Саймона.
– Я не хотел слушать нытье Механика про предательство, а еще меньше я хотел слушать унылого Клода с его любовью, – посчитал нужным добавить Саймон.
– Почему ты ничего не сказал мне об этом разговоре? – спросил Майкл.
Саймон всплеснул мешками – черепа в них гремели, словно музыкальный шейкер.
– Чтобы не отвлекать тебя от самого важного, – многозначительно ответил он. – Еще вчера, кстати, был дождь с ядовитыми ветрами, но, увы, без твоих любимых паксбрайтовских спиралей.
– Сколько всего я вчера пропустил… – схватился за голову Майкл.
– Да, пропустил ты немало, Майки. Но я решил не захламлять твою голову лишней информацией. Сперва дело, а потом – разговоры.
Майкл медленно закивал головой. Все-таки сумасшедший Саймон – самый здравомыслящий человек, которого он когда-либо встречал. Не ученый Элиас, пышущий жаждой мести, а он. Его ориентир.
– Где этот Олдтаун находится? – спросил Майкл, заводя мотор.
– Езжай прямо, я скажу тебе, где повернуть…
Апекс набрал скорость, дреды ящерицы-волка засияли в свете медленно загорающегося солнца.
– …а если не скажу, то ориентируйся на указатель с надписью «Олдтаун» – добавил Саймон.
**************
Дорога.
Рваная, как вены суицидника-неудачника, дорога.
Апекс трясся по венам на умеренной скорости навстречу предполагаемому жилищу Игрока. Навстречу умопомрачительному количеству сквелларов.
Мимо него проносились жестяные дома-однокомнатки сурвивалистов – вооруженных бандитов с параноидальными глазами и фаталисткими настроениями. Толпы торчков с разноцветными волосами разрисовывали безжизненные стены малоэтажок. Узкие проулки заполонили проститутки с синяками под глазами – они предлагали свои услуги похотливым жаворонкам, явно не спешившим на работу. Продавцы с огромными мешками продавали всякой черни свои безделушки – Майкл долго не мог поверить, что полуголому бомжу вместо одежды или еды понадобилась фигурка желтой коровы – символа чайлдастов. Вот что являл собой Кенинг Хор, столица Гриверса и крупнейший из ныне существующих городов мира.
– Жить в суете ничтожных человеческих формаций? – кричал Саймон, рассматривая ярмарку безделушек и размахивая мешками, как какой-нибудь торгаш. – Ни за что!
Майкл поднял большой палец вверх, выезжая из узенькой аллеи на неровное шоссе.
– Эти зажравшиеся идиоты считают, что глупые пандетерминистские догмы нас остановят? – спрашивал Саймон с довольством и презрением одновременно.
– Нет. Уже не смогли остановить, – с живостью отвечал Майкл.
– Надменный рассудок грабителя – вот что делает богачей беднее, – говорил Саймон.
В этом мире, новом мире прежней нищеты большинства и прежнего достатка узкого кружка коррупционеров, возможна только одна грандиозная, но в то же время легкая кража, после которой гробовщики начнут совершенствовать свою безопасность – в этом ни приободрившийся Майкл, ни сохраняющий свою бодрость Саймон не сомневались ни на миг.
Они совершили эту кражу. Они стали единственными в своем роде. Майкл хотел кричать от своего всемогущества, но разум и воспоминание о красноглазых бульдогах заставляли его сохранять непроницаемое выражение лица.
«Олдтаун, центральная площадь Кенинг Хора»
Указатель остался позади, а вдали показалась величественная башня, отбрасывающая свою тень прямо на новоиспеченных костекрадов. Майкл не сомневался, что в этом выдуманном памятнике средневековья обитает сам Итан Грид и гадал, там ли сейчас находится Элиас или же он заперт в какой-нибудь темнице. Саймон загорелся желанием ограбить передвижную церковь, стоящую на парковке недалеко от двухэтажки. Несмотря на то, что идея эта показалась Майклу симпатичной, он убедил друга не впутывать себя в очередную авантюру, объяснив очевидную вещь, что украденных ими черепов достаточно для дальнейшего безбедного существования.
– По-моему, это здесь – сказал Саймон спустя три минуты езды, указав на дом с ямайским флагом. – Останови.
Майкл остановился у входной двери, возле которой стояла босоногая девушка, курящая что-то, по запаху напоминающее ганджубас.
– Кто вы? – спросила девушка, смотря в глаза ящерице-волку, в то время как в ее глазах читался космический релакс.
– Мы к Игроку, – широко улыбнулся Саймон и встряхнул мешками. – От Механика.
– Святой Иисус. Сейчас. – Девушка поправила свою радужную кепку и вошла в дом. В воздухе остался запах чистейшего ганджубаса, который Саймон с блаженным удовольствием и довольно шумно втягивал в себя ноздрями.
Спустя пару мгновений на пороге показался он, собственной персоной. Игрок.
Темные очки, леопардовый халат, в зубах косяк, в руке – старомодная видеокамера. В кармане халата торчал пистолет. Игрок приблизил свое лицо прямо к лицу Саймона и тихо спросил:
– Вы от Механика? – Он оскалил зубы и положил свою ладонь с перстнями на рукоять пистолета.
Майкл настороженно кивнул, а Саймон ответил:
– Да.
– Как зовут ящерицу Механика?
– Никак, – ответил Саймон. – У нее, как и у него, нет имени.
Подозрительный оскал пропал, рука оторвалась от пистолета и хлопнула по плечу сначала Саймона, затем Майкла. Голос, ставшим радушным, произнес:
– Механик доработал его для вас? – Он указал на морду Апекса с дредами.
– Да, и доработал ювелирно, – с энтузиазмом ответил Майкл.
– Проходите. Можете трахнуть Эрику, пока я сосчитаю награбленное.
Друзья вошли внутрь.
Они оказались в душной комнате с кислотно-леопардовыми стенами. На стене, слева от входной двери, красовались черно-белые фотографии с изображениям влюбленных суицидников. То, что они влюблены друг в друга, читалось в их одухотворенных взглядах… то, что они, скорее всего, сейчас мертвы – в их тонких, всегда тонких руках, держащих бокалы с ядом, пистолеты у виска или ножи у горла. На стене напротив толстым слоем висели шкуры черных пантер, что, определенно, создавало дополнительную духоту в помещении. На стене справа – Саймон даже причмокнул губами – росли, параллельно пластиковому полу, кусты марихуаны со специфическим запахом – совсем как у травы Механика. Как мог понять Майкл, каждая стена отображала одно из увлечений Игрока. В каждой стене – проем, огороженный бамбуковыми занавесками. Сквозь один из проемов босоногая девушка танцевала под тишину вальс с невидимым партнером. Танцевала, надо заметить, с грацией, неожиданной для девушки с такими увлечениями.
Саймон задержал взгляд на танцовщице. Опомнившись, он положил мешки у порога и переспросил:
– Эрика? – Майкл подумал, что в «прошлой жизни» знал кого-то с подобным именем. – А она… она против не будет?
– Нет. Моей подруге-нимфоманке как раз недоставало свежего мяса, – ответил Игрок, положив камеру на стол, снял темные очки и с профессиональным интересом посмотрел на мешки. – Что у вас там?
– Черепа, – ответил Саймон. – Много черепов.
Узкие глаза Игрока мгновенно стали круглыми, как монеты.
– Неужели? – Он подбежал к мешку, открыл его, после чего перевел на Саймона взгляд, полный неверия. – Вы что, спускались в ад?
– Именно.
– И остались живы?
– Как видишь.
Игрок взял мешок и отнес его в заднюю комнату – и сразу же вернулся за вторым мешком. Майкл бросил на него несколько нервный взгляд, который, впрочем, от Игрока не укрылся.
– Не волнуйся, – сказал он Майклу. – Я просто взвешу черепа, после чего сообщу, сколько сквелларов вы за них получите.
– А сквелларов у тебя хватит? – спросил Саймон.
– Не знаю, – ответил Игрок. – Об этом пока рано говорить. Если что, я пришлю к вам курьера. Где, кстати, вы проживаете?
Майкл и Саймон взглянули на Игрока с одинаковым недоверием в глазах. Саймон сказал с ухмылкой:
– Думаешь, мы просто возьмем и все тебе расскажем? Мы вообще-то грабители. И мы не сидим на одном месте. Как твой курьер нас найдет?
Игрок бросил мешок на пол и сказал:
– Я профессионал в скупке краденого. А вы – новички, которым крупно повезло, и я очень сомневаюсь, что когда-нибудь в этой жизни вы сможете принести мне столько черепов, сколько сейчас.
Саймон хотел что-то возразить, но Игрок перебил:
– Возможно, моих запасов хватит, чтобы купить эти черепа. Уж я-то не беднее большинства гробовщиков, это точно. А если нет – то этот вопрос мы обсудим с вами позже. Сначала мне нужно взвесить черепа, проверить их качество и убедиться в том, что они настоящие. Никто не станет покупать фальшивую смерть.
– Много это времени займет? – спросил Саймон.
– Много. Советую вам разогреть Эрику, или иначе она разогреет вас.
Игрок стал уходить в заднюю комнату, и тут же глазам Майкла и Саймона открылся плакат на стене, который загораживала спина Игрока. Саймон странно посмотрел на Майкла, после чего они в один голос вскрикнули:
– Постой!
Игрок обернулся.
– В чем дело? – с нескрываемым раздражением спросил он.
– Кто изображен на этом плакате? – Саймон подошел к стене и ткнул пальцем в изображенного на плакате широкоплечего мужчину с короткими, но торчащими вверх, черными, как смоль, волосами. На его металлическом торсе красовался золотой пояс, а под ботинками с изображениями кровавых черепов была выведена надпись «Непобежденный чемпион ЛучаСпота».
Игрок удивился вопросу.
– Это Ти-Боун Фрэнк, звезда подпольных боев без правил, – ответил он.– Более трех лет владеет главным поясом ЛучаСпота. Нокаутировал всех соперников на первой минуте боя.
Игрок затушил косячок в пепельнице и с подозрением добавил:
– Вы его не можете не знать.
Саймон с удивилением пялился на плакат. Майкл же почувствовал ненависть при взгляде на не вяжущиеся с внешним видом синие глаза, на квадратный подбородок, на толстые бакенбарды на нижней половине лица. Подонок, чуть не убивший ее — чемпион боев без правил? По-своему медийная личность заполучила себе пусть сломанную, но все же машину времени? И Лаура является его сообщницей?
– Надо бы сходить на его бои, – внезапно для себя выпалил Майкл. – Как нам туда попасть?
Игрок с недоумением перевел взгляд на Майкла.
