Могильный переплёт

© Евгений Бриз, 2019

ISBN 978-5-0050-8750-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог. Копатель

Измаил любил похороны. Всякий раз, выкапывая свежую могилу, а затем погружая в неё гроб с остывшим телом, он ощущал собственную значимость. Ему приходилось кормить двух маленьких детей и жену размером с астероид, а лучшее, что он мог делать в жизни, – это работать лопатой.

Он с детства обожал копать. Сначала это были поиски мифических кладов на огороде, затем миниатюрные могилки для насекомых и мелких животных, которых сентиментальный Изя не мог умертвить сам и просил об этом соседа Никиту. Тот охотно помогал, а потом смотрел, как маленький еврейчик Изя закапывал трупики. С каждым новым летом всё глубже и глубже…

Когда Измаил вырос, ямы выросли вместе с ним. Он устроился копателем и работал сверх всякой меры, разъезжая как по городским кладбищам, так и в родном селе Изнанка. Люди умирали каждый день, за что копатель благодарил небеса. Ведь если бы Бог наделил человека бессмертием, Измаил потерял бы всякий смысл жизни. А так он знал своё предназначение и добросовестно относился к обязанностям. В свободное же от работы время он любил играть в «Майнкрафт» и смотреть фильмы ужасов.

Как-то ночью ему приснился кошмар, что люди действительно перестали умирать. Они не старели, не заболевали и даже после жутких несчастных случаев приходили в норму. Измаил проснулся, покрытый испариной, и почувствовал чьё-то присутствие. Возле кровати стоял безликий человек в бесформенном плаще с капюшоном. По бокам свисали неестественно длинные бледные руки.

– Только не кричи, Изя, – посоветовал Безликий. Голос его оказывал умиротворяющее действие.

– Хорошо. Но кто вы? – спросил Измаил и посмотрел на мирно спящую жену.

– Я – твой новый работодатель.

Измаил попытался проглотить застрявший в горле комок страха.

– И что мне предстоит делать?

– Что и всегда – копать. Вставай, бери лопату и следуй за мной.

Измаил и не помышлял противиться. Сама мысль возразить этому жуткому воплощению ночи казалась чреватой последствиями. Он послушно встал, оделся, взял в гараже лопату и зашагал вслед за Безликим.

Они шли в полном молчании почти час, пока не добрались до окраины деревни. Рассвет пробивался сквозь тёмную завесу дождевых туч, приятно пахло свежескошенной травой. Копатель осмотрел раскинувшееся перед ним поле. Гектары плодородной земли. За ними виднелся местный дендрарий, один из крупнейших в области.

Безликий достал из-за пазухи большую книгу в ветхом переплёте, раскрыл её и повернулся к Измаилу.

– Тебе предстоит много работы, как ты успел заметить.

– Вы хотите, чтобы я рыл могилы? Прямо здесь?

– Здесь, там, повсюду. – Существо в плаще начало водить рукой, очерчивая круги.

Измаил сжал рукоятку лопаты и рискнул спросить:

– Но для кого?

– Для всех. Ты ведь с детства предавался мечтам о том, как на Земле вымирает всё население, а ты остаёшься. И весь остаток жизни посвящаешь копанию могил для миллиардов тел по всей планете. Ты же всегда втайне мечтал об этом, не так ли?

Измаил выронил лопату. Он никому никогда не говорил об этих постыдных и болезненных мыслях, преследующих его с детства.

Существо отвело руку в сторону, выпавший инструмент воспарил в воздухе и приник к ней, будто намагниченный.

– Копай, Изя, копай, – проговорил Безликий и протянул копателю лопату.

Часть 1. Сквозняк на кладбище

18 июня

Как же хочется спать, подумал Петро Динцев, делая звук на радиоприёмнике тише. Унылое вечернее шоу, казалось, способно вогнать в тоску ещё сильнее, чем гробовая тишина. Перечитанная вдоль и поперёк книга Джона Руссо «Ночь живых мертвецов» лежала в открытом виде обложкой вверх на письменном столе.

Петро прильнул к горлышку бутылки пива, потом полез в рюкзак за термосом с чаем. Он бы отдал всё за час сна, но уже вторую неделю сон наотрез отказывался навещать бедолагу.

Ночи он тратил на просмотр фильмов и чтение всякой макулатуры, обнаруженной в сторожевом вагончике. Помимо богатой коллекции книг про живых мертвецов, заботливо собранной его сменщиком дедом Артуром, имелись и залежи несвежей и запревшей периодики. Например, именно из старых газет он узнал подробности весьма душещипательной истории из прошлого своего родного села Изнанка.

Около десяти лет назад тогдашний председатель сельсовета с интересным именем Ежи и не менее интересной фамилией Сквозняцкий раскопал несколько десятков могил и расстрелял разлагающиеся тела. Многие из них он хаотично разбросал по кладбищу. После чего председатель убил с полдюжины вполне живых односельчан, некоторым из которых расстрелянные покойники приходились родственниками. По совокупности имеющихся фактов он получил наиболее подходящее прозвище – Сквозняк на кладбище или просто Сквозняк (как, впрочем, его и называли до злосчастных событий).

О причинах и мотивах столь чудовищных поступков существовали различные версии. Одни считали, что всё дело в банальной белой горячке, другие видели в случившемся мистический подтекст вроде использования зомбирующей магии. Третьи склонялись к версии мести – якобы Ежи отомстил сельчанам за смерть своего сына – ещё одно загадочное и нераскрытое дело Изнанки. Правду же унёс с собой убийца, только вот куда унёс – никто не знал. В завершении бессмысленной бойни безумец вроде как застрелился и сам, но его тело почему-то не нашли. Неудивительно, что многие не поверили в его смерть. Долгое время ходила молва, что этот человек живёт на кладбище, периодически раскапывая заброшенные могилы и вспоминая прошлые шалости. Затем он их закапывал, потому следов и не находили.

Прежде о тех событиях Петро знал немногое. В те годы он был глупым подростком и долгое время подсознательно пугался возможной встречи Сквозняка. Усиливало страх и расположение дома Динцевых – на окраине села в близости от кладбища. Теперь же, повзрослев, он нисколько не верил всерьёз в деревенские легенды, обросшие плотным мхом вымысла.

Минутная стрелка настенных часов двигалась по циферблату издевательски медленно, а часовая, такое ощущение, и вовсе застыла где-то между десятью и одиннадцатью вечера. Петро полез в карман за телефоном. Надо с кем-нибудь поговорить, решил он и набрал номер Иры, своей соседки.

– Алло, привет, детка! – Он постарался взбодриться таким приветствием. – Не занята?

– Ты знаешь, который час? – В её шёпоте он расслышал чётко уловимые аккорды раздражения. – Муж дома.

– Наверняка он смотрит зомбиящик, – предположил Петро. – Со мной происходит какая-то борода. Всё никак не могу выспаться с той нашей ночи. И думаю о тебе.

– И что ты хочешь, чтобы я сделала? Приехала к тебе на кладбище?

– Не обязательно. – Он отчётливо и смачно зевнул. – Я бы не отказался и от облегчённой версии по телефону.

– Эй, пупсик, ты скоро? – услышал Петро в трубке приглушённый мужской баритон где-то на заднем плане.

– Всё, мне пора, – вновь шёпотом заговорила Ира. – Если что, есть такая услуга как секс по телефону.

Она отключилась.

– Пупсик-шмупсик, – недовольно проговорил Петро коротким гудкам в динамике и потянулся за пачкой сигарет. Кому бы позвонить ещё?

Ира ему нравилась. Хоть она была и старше Петро на целых семь лет – на днях ей исполнилось тридцать. Именно на её дне рождения между ними и случился первый несоседский контакт, так сказать. А ещё у неё был муж и восьмилетний сын. Две стены, которые не сдюжил бы подвинуть даже такой крепкий парень, как Пётр Динцев.

– А как насчёт Анжелики? – спросил он сам себя, но тут же непроизвольно сморщился и ответил: – Хватит жить прошлым, чувак.

Анжелику он когда-то даже любил. Пару недель, а остальные три месяца их отношения изобиловали любыми чувствами, кроме возвышенных. Главным образом, это были чувства животной страсти, перемешанные с беспочвенной ревностью и чересчур быстро приобретённой привычкой друг к другу. От такого пьянящего коктейля голова закружилась сначала у Анжелики, потом у Петро. По истечении трёх с половиной месяцев лета (их лето немного затянулось) некогда влюбленную парочку начало тошнить друг от друга. Прошлым летом Петро в полной мере убедился в мудрости человека, впервые изрёкшего фразу: «От любви до ненависти один шаг».

С тех пор Анжелика превратилась для Петро в ещё одно тело, погребённое поодаль от вагончика кладбищенского сторожа. Такие тела он называл пережитками. За полгода работы он насмотрелся и наслушался не один десяток историй, некоторые из которых так и остались погребены под землёй, как никому ненужные пережитки прошлого.

Со временем память о людях выветривается так же неизбежно, как и разлагается их плоть. Особенно, если эту память некому хранить.

– Позвоню-ка я Затравкину!

В селе Изнанка Дмитрий Затравкин выполнял функции местного блюстителя правопорядка. Он работал милиционером-участковым, единственным на два населённых пункта – Изнанку и соседний посёлок Сети. В шутку многие называли его шерифом или полицейским. Ему нравились такие обращения.

– Здорова, что делаешь? – спросил Петро, закуривая сигарету.

– Смотрю свежий фильм с Уиллисом. А ты на дежурстве?

– Ага. Если Брюс в очередной раз всех победит, заезжай – отметим.

Затравкин замялся, поэтому Петро недовольно бросил:

– Опять ночуешь на сеновале? Нашёл себе сучку на ночь?

– Ты меня ревнуешь? – Дмитрий издал короткий смешок.

– Сдался ты мне. Мне просто нужна компания, чтобы не подохнуть со скуки. Не спасает даже Валерич. По субботам он имеет обыкновение названивать и интересоваться обстановкой. Будто я работаю охранником в ночном клубе.

– Ты ему отвечай на это: всё спокойно, все лежат. Ладно, – сдался Затравкин, – я спрошу, она вроде приехала с подругой. И если вообще городские цыпы согласятся ехать на деревенское кладбище на ночь глядя!

– Согласятся, ты же шериф.

Динцев отключился и положил мобильник на стол. Затянувшееся одиночество начало его угнетать. Но Затравкин не заставил себя долго ждать. Уже через полчаса местный полицейский буквально ворвался в сторожевой вагончик в сопровождении двух слегка подвыпивших смеющихся девиц. Сам Затравкин не добирал до их степени опьянения и весёлости лишь пару баллов. Но пакеты со звенящими стеклянными бутылками в его руках свидетельствовали о том, что он твёрдо решил наверстать упущенное. Завидев новых гостей, мокрых от дождя и навеселе, Петро заметно взбодрился и стряхнул с лица накопившуюся во время ожидания хмурость.

– Здорова, братишка, Брюс как всегда победил! Вздрючил всех! – Дмитрий крепко пожал руку Петра. – Знакомься, это Света и Алёна. А это просто Петро, – так представил он Динцева девушкам, которые, по первичной оценке Петро, в этот раз даже без натяжек подходили под определение «симпатичные». Одна из них – высокая стройная блондинка Алёна – даже напомнила Динцеву актрису Ким Бейсинджер в молодости. На Свету он особо и не смотрел, сразу поняв, что она с Затравкиным.

Обменявшись стандартными любезностями, заигрываниями и остротами, компания молодых людей разместилась в вагончике в предвкушении небольшой пирушки. В разгар веселья Затравкин вытащил из кармана пакетик с тремя бежевыми пилюлями и потряс его перед носом Петро.

– Знаешь, что это? Революционное изобретение европейских учёных, позволяющее бодрствовать во сне.

– Как это – бодрствовать во сне? – удивился Динцев.

– Очень просто, – пояснил Дмитрий, но по его виду нельзя было сказать, что сам он понимал природу такого явления. – Полусон наяву. Ты спишь и одновременно можешь что-то делать. То есть, осознаёшь это.

– Контролируемое сновидение?

– Не-ет. В том-то и прикол, что ты не лежишь бревном, а действуешь.

Петро скептически скривил лицо.

– Откуда у тебя это?

– В Изнанку приехал представитель Университета прикладной алхимии, где изобрели данный препарат. Какой-то еврейский фармацевт. – Полицейский вытащил из нагрудного кармана тёмную визитку. – Снадобье даже названо в честь него – «Слипинцвейг».

Динцев взял визитку и прочитал: «Карл Розенцвейг. Университет прикладной алхимии». И два номера телефона.

– Попробуем? – спросил Затравкин и вскрыл пакет.

– Знаешь, что-то не хочется. Мало ли, что это за зелье.

– Он предоставил кучу сертификатов и прилюдно принял сам одну из пилюль во время сегодняшнего собрания сельсовета. Завтра должна состояться масштабная лекция и начнётся распространение препарата.

– И чем же наше село заслужило такую честь? – не унимался Динцев. – Может, нас хотят использовать как подопытных кроликов? Испытать новый препарат.

– Мать моя женщина, тебе стоит поменьше читать всякой лабуды! Как пояснил Розенцвейг, все индивидуальные испытания закончены, им осталось лишь посмотреть, как использование пилюль для полусна впишется в размеренную жизнь населённого пункта.

Полицейский извлёк одну из пилюль и приготовился её проглотить.

– Стой! – закричала Алёна. – А вдруг это и правда какой-нибудь наркотик?

– Ничего страшного, у меня богатый опыт, – сознался блюститель закона. – Крошка, ты со мной? – Он взглянул на Свету, скривив рот в полуулыбке.

Та, не раздумывая, согласилась. Алёна едва ли не физически пыталась их остановить, а Петро лишь заворожено наблюдал за происходящим.

– Вы – идиоты! – кричала на них Алёна, вмиг протрезвевшая и оттого потерявшая часть изначальной привлекательности. – Особенно ты, Светлана Батьковна, всегда суёшь в рот что попало!

– О-о! – Затравкин рассмеялся и спародировал персонажа из известной юмористической передачи. – Да успокойся! Не очкуй, от этой шняги ей ничего не будет.

Препирательства длились ещё с минуту, после чего начали утихать ввиду резко нахлынувшей сонливости на двух участников вербальной полемики.

– О-ох, – зевнул Затравкин. – Меня ща вырубит. – Он посмотрел на свою подругу – Света уже задремала.

Затравкин отключился. Речь утонула в сопении, взгляд погас как экран разрядившегося мобильника, тело обмякло.

– Ой, так и должно быть? – Алёна испуганно захлопала глазами.

Молодые люди не приходили в себя больше трёх минут, из-за чего забеспокоился уже и Петро. Он наклонился к Затравкину и похлопал его по щекам:

– Эй, просыпайся! Ты спишь?

В ответ Дмитрий что-то пробормотал и закрутил головой.

– Нет, на фиг! – резко сказал он. – Передайте список в Интерпол. Пусть они пошлют отряд на зачистку мексиканских границ. Ага. А почему Кастелано ещё на свободе?

В этот момент вроде как пришла в себя и Света.

– Ай! Ай-яй! – запищала она, не открывая глаз. – Кролики хорошие, зачем вы их жарите?

– Торкнуло, – усмехнулся Петро и вернулся на стул.

– Если они позвонят, сразу дайте трубку мне, понятно? – продолжал Затравкин. Теперь его монолог сопровождался вполне приличной для спящего человека жестикуляцией – размахиванием рук и киванием головы. – Хочу сам поговорить с ними. Мексикашка не должен опять уйти!

– А ещё мне жалко цыплят, – гнула свою линию Света, – и лошадок. Я вообще такая сентиментальная. И меня легко развести на секс.

Петро и Алёна переглянулись. Динцев не сдерживал улыбки, а девушке, судя по выражению её лица, было не до смеха.

– Пусть побродят в мире снов, – сказал он, дабы слегка её успокоить.

– Сам броди в мире снов! – неожиданно выпалил Затравкин. – Петро, это ты? – И тут шериф открыл глаза.

– Что, проснулся уже? – спросил Динцев.

– А я спал? – Дмитрий поднялся с дивана и шатающейся походкой в усмерть пьяного забулдыги направился к столу. – Мне нужно позвонить в Интерпол.

– Какой на фиг Интерпол? Аллё, гараж!

Света тоже открыла глаза и уставилась на Петро.

– Я хочу тебя, – сказала она и потянулась к нему. Динцев отпрянул от неожиданности, выставив руки в качестве средства защиты. Он не привык, чтобы девушки бросались на него после нескольких минут знакомства. Даже девушки под кайфом.

Затравкин всё-таки сподобился добраться до стола как раз в ту секунду, когда зазвонил стационарный телефон. Не задумываясь, он снял трубку и завопил:

– Чёрт вас дери, когда вы собираетесь ловить этого ублюдка?? Э-э, а это кто? Андрей Валерьевич?

Заслышав имя босса, Петро тут же подскочил и попытался вырвать трубку из рук Затравкина прежде, чем тот посвятил Андрея Валерьевича во все планы своей погони-галлюцинации. Но шериф жёстко сопротивлялся, не желая отлучаться от разговора.

– Да, Андрей Валерьевич, полный порядок, – сказал он. – Всё спокойно, все лежат. Я как раз заехал к Петро проверить законопослушность его подопечных. Ага.

Динцев слегка успокоился. Должно быть, Затравкин пробудился и вернул себе здравый рассудок, раз уж был способен без запинаний произносить даже такие сложные выражения и анализировать действительность.

– И вам всего хорошего. – Он повесил трубку.

Петро посмотрел на Дмитрия и понял, что не всё вернулось на круги своя – выражение лица, глаза и манеры оставались под действием сонного дурмана. Тем не менее, Затравкин вытащил из кармана пачку сигарет, с явным трудом извлёк одну вместе с зажигалкой и стал неторопливо прикуривать. Алёна же в этот момент пыталась успокоить Свету, то и дело норовящую стянуть с себя блузку и юбку.

– Эй, помогите мне успокоить её!

– А что с ней не так? – спросил Затравкин.

– Я хочу секса! – ответила Света и посмотрела на подругу. – Это с тобой что-то не так, потому что ты его никогда не хочешь.

Света говорила вполне членораздельно, хотя внешний вид её был ничем не лучше, чем у Дмитрия.

– Девочки, не ссорьтесь. – Затравкин затушил едва подкуренную сигарету прямо о стол и принялся расстёгивать на себе рубашку. – Волею народа я защищаю интересы и права всех жителей и гостей Изнанки. Поэтому, как и в большинстве случаев, мне придётся взять решение проблемы под личный контроль.

Он весьма ловко избавился от рубашки, затем от майки и принялся за штаны. Свету уже никто не сдерживал и она с довольной улыбкой тоже начала раздеваться.

– О Боже, это ужасно! – возмущению Алёны было явно тесно в крошечном вагончике, поэтому она в спешном порядке вышла на улицу. Дождь прекратился, оставив после себя влажную прохладу июньской ночи.

Петро лишь усмехнулся.

– Тащи её сюда, – сказал ему нагой Затравкин. – Или вы будете играть в девственниц и девственников? – Он расхохотался и навалился на Свету. Точнее, она навалила его на себя.

– Не буду вас смущать, – сказал Динцев и тоже вышел.

– Не куришь? – спросил он у Алёны, воинственно занявшей пост возле вагончика со скрещёнными на груди руками. Получив отрицательный ответ, Петро достал одну сигарету и щёлкнул зажигалкой. – Не бери в голову, в любом случае, их вечер закончился бы именно так.

– Это понятно, но не так же откровенно! – Она с укором посмотрела на Петро. – Всё это из-за наркотиков.

– Конечно, – согласился Динцев и отвернул голову, чтобы выпустить струю дыма. – Но они лишь усилили их желания.

Он вспомнил про упомянутый эффект полусна наяву. Или что-то в этом роде. Не могли ли они сейчас спать, совершая половой акт у себя во сне? Тогда бы это объяснило их столь раскованное поведение. Однако версия не укладывалась у Петро в голове, поэтому он предпочёл пока не думать о ней.

– Почему вы живёте в этой деревне? – неожиданно сменила тему Алёна. Причём, вопрос прозвучал с нескрываемым наездом. Петро заметил, что она брезгливо изучала надгробия ближайших могил.

– Думаешь, я рад? – начал он с риторического вопроса. – Пока что мне приходится ухаживать за больным отцом. У него случился паралич левой стороны после инсульта. Мы остались вдвоём, мать умерла шесть лет назад, а старший брат угодил в тюрьму за кражу. У нас нет близкой родни, так что в городе нас никто не ждёт.

Выражение лица Алёны изменилось с гневного на сочувственное:

– Извини. Я могла бы догадаться, что всё не просто так.

– Не могла. Здесь хватает молодёжи, как и в соседнем посёлке Сети. Возьми вон хоть Димона. – Он показал рукой себе за спину, на вагончик, из которого уже доносились недвусмысленные стоны. – В двадцать семь лет он предпочитает играть в шерифа, хотя возможность уехать у него есть. И давно. Мозги вроде тоже при себе. Он не так глуп, как кажется.

– Хочет быть первым парнем на деревне, – предположила Алёна и улыбнулась.

– Наверно.

Петро затянулся и вдруг осознал, что давно нуждается в разговоре по душам, для которого его единственный друг Затравкин не годился. Скорее всего, малознакомая Алёна тоже не годилась, но Динцев предпочёл не гадать.

– А вообще, знаешь, – начал он, – всё не так просто, как кажется на первый взгляд.

– Ты про что? – удивилась девушка.

– Про наше село. Ты в курсе, что почти все молодые парни здесь – наркозависимы? Включая шерифа.

Лицо Алёны красноречиво говорило, что она была не в курсе.

– Да, все они уезжали на заработки в Киев, – продолжил Петро. – На Майдан. Там обещали хорошие деньги, а в итоге подмешивали в чай кукую-то дрянь. Теперь у многих зависимость и проблемы со здоровьем. Больше десяти молодых парней умерло от инфарктов.

– Ты всё это выдумываешь, – покачала головой девушка. – Решил напугать меня страшилкой на ночном кладбище?

– Это правда, – спокойно ответил Динцев, пыхтя сигаретой. – Разумеется, в новостях о таком ты не услышишь.

– А сам ты почему не поехал тогда на Майдан?

– Я же говорю – у меня частично парализованный отец. К тому же, – на мгновение он взвесил необходимость следующего признания, – я был изначально против переворота. В прошлый раз он ни к чему хорошему не привёл, а в этот будет ещё хуже.

– У меня такое впечатление, что тебе не двадцать пять, а сорок, – усмехнулась Алёна.

– Мне двадцать три.

– Тем более. Мне вообще не интересна эта грязная политика, если честно.

– Предположу, что ты из состоятельной семьи, – сказал Петро. – Живёшь в достатке, ни о чём, коме развлекух, не заботишься. Не жизнь, а сказка. Зачем тебе думать о государственных делах?

Губы девушки сжались. Динцев понял, что уязвил её своим предположением. Значит, попал в яблочко.

– Не тебе меня судить, деревенский сторож, – надменно бросила Алёна.

– Бог вам судья, барышня, – ответил Петро.

Она упёрла руки в бока:

– Нет, ты так говоришь, будто я совершила этот переворот! Или подмешивала наркотики в чай твоему другу шерифу.

– Ладно, не заводись, – поспешил успокоить её Динцев. – Просто мы из разных миров. Не будем больше об этом.

– Согласна.

Но разговор на другую тему уже не клеился. Возможность вернуться в вагончик у них появилась спустя пятнадцать минут – когда стоны прекратились.

– Кажется, они справились, – сказал Петро и постучал в дверь. В ответ раздалось: «Давно пора».

Динцев зашёл внутрь и ощутил спёртый воздух, пропитанный запахом секса, теплом и потом. Он тут же ринулся открывать окно. Затравкин успел натянуть штаны и с сигаретой и голым торсом сидел на диване возле измученной Светы. Та уткнулась лицом в подушку и сопела.

– Оттянулись? – как строгая учительница спросила Алёна. Дмитрий довольно кивнул.

– Меня опять начинает вырубать, – сказал он, спешно туша сигарету. – Как же хочется спать.

Он заснул, а Петро и Алёна стали думать, что им теперь делать с этими двумя оттянувшимися и обдолбанными телами.

– Пусть отсыпаются, – предложил Динцев. – Ты водить умеешь? С тазом справишься?

– С чем?

– С его «девяткой». – Он показал на Затравкина.

Алёна кивнула. И тут же поинтересовалась:

– Только прав с собой нет. И промилей много, как ты понимаешь. У меня проблем не будет?

– Все твои потенциальные проблемы сейчас видят седьмой сон.

Петро проверил рубашку милиционера. Не найдя в ней ключей, он полез к Затравкину в карманы брюк.

– Ручонки прочь от советской власти! – Шериф тут же проснулся и едва не подскочил. – Что такое?

– О, быстро оклемался. – Динцев демонстративно убрал руки, словно его застукали за совершением преступления. – Сам повезёшь девушек домой? Или ты ещё спишь?

– А долго я проспал? – Дмитрий помассировал лоб, силясь привести мысли в порядок.

– Сложно сказать. Ты хоть помнишь, что было?

Затравкин задумался. Всерьёз и надолго.

– Мы приняли эти таблетки, – начал он. – Потом меня вырубило и приснился сон о нас. А ещё… – Он посмотрел на продолжающую спать Свету.

– А ещё о вашей близости, да? – пророчески спросил Петро. – Только обрадую тебя – всё это не было сном.

– Как? – испугался шериф. – Что, мы с ней…

– Ещё и нас хотели привлечь, – не преминула вставить Алёна.

– Привлекают к ответственности, – раздражённо бросил Затравкин и потянулся за рубашкой. – Выходит, эта дрянь реально работает?

– Не знаю. Опиши ощущения.

– Ну… Я думал, это всё мне снится. Но ещё тогда мне показалось – уж больно реалистичный сон.

– А ты отдавал отчёт своим действиям? – спросила Алёна.

Затравкин вновь задумался. Затем выдал безрезультатный итог своих дум – молча пожал плечами, а Петро вспомнил кое-что ещё.

– Помнишь, как ты городил корову на баню про Интерпол и какого-то мексиканца?

– Серьёзно? – удивился Затравкин. – Этого не помню.

Вскоре к их обсуждению присоединилась и запоздавшая с пробуждением Света. Хотя оставалось неясно – это она запоздала или Затравкин опередил события? Света не рассказала ничего полезного. Более того, она даже не помнила факта совокупления с блюстителем правопорядка. Как итог – не слишком обрадовалась, узнав о нём.

– Почему ты меня не остановила? – гневно насела она на подругу.

– Я пыталась! Но разве тебя возможно остановить, когда речь идёт о мужиках?

Последовавшее молчание давало вполне однозначный ответ.

– Не смотри так на меня, крошка, – сказал Затравкин. – У нас всё было по обоюдному согласию, если тебя это утешит.

– Наверно, нам пора. – Света поправила блузку. – Спасибо за приятный вечер.

Петро не понял, к кому больше относилась данная благодарность. Наверное, к обоим парням. Он не стал их задерживать. Вечер и впрямь удался на славу – куда лучше одинокой дремоты в окружении могил.

Света и Дмитрий ушли по-английски, а Алёна, задержавшись на пороге, сказала Динцеву «пока» и растворилась в кладбищенской ночи.