Czytaj książkę: «Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 18. Часть 24. Родные»

Czcionka:

Здравствуй, Сочи!

Я брожу целый день по цветным тротуарам курорта.
Здравствуй, Сочи! Вернулась домой твоя дочь.
Как хотелось вчера мне послать всех врагов моих к чёрту,
А сегодня я мысли гоню от себя эти прочь!
И врагов, пусть на всё будет воля Господня,
Я прощаю вовек! Позабудут пускай обо мне.
Только тот, кто хрипел, вырывавшийся из преисподней,
Знает цену словам, солнцу, морю, любви и весне!
Я иду, восхищаясь от светлой волны изумленья:
Запах жизни в цветах и в зелёных улыбках ветвей.
Мы с тобой неразлучны, надежда моя и спасенье,
Милый Сочи, с годами ты стал мне родней!
Как же здесь хорошо – фейерверк бесконечного лета!
Все желанья озябшей души я вложу в этот миг.
Здравствуй, Сочи! Спасибо тебе за мечты и рассветы!
В твою гавань вернулся упрямый, несломленный бриг!
Вместе с морем пою, вторя пенным аккордам.
Город – сказка, мечта, ты владеешь душою моей.
Первый солнечный луч бригантиной выходит из порта…
С добрым утром, мой Сочи, причал мировых кораблей!
Я люблю тебя, Жизнь! Город-лекарь, горжусь тобой очень.
Я ценю этот мир. И судьбою довольна вполне.
Я целую ресницы зари, заливающей утренний Сочи,
Здравствуй, самый прекрасный из всех городов на земле!!!

Татьяна Малова

Часть 24
Родные

Предисловие

Многотомник «Миг и вечность» посвящен прежде всего моей жене, Наталье Евгеньевне Бажановой. Жизнь Натальи была неразрывно связана с ее родителями, семьей ее дяди Георгия Антоновича, а затем и со мной. Поэтому в книге постоянно фигурируем все мы, близкие Наташи. Что же касается моих родных, то они упоминались в предыдущих 17 томах лишь эпизодически. И я решил с учетом того, что мои родные тоже составляли с Натулей одно целое, посвятить им данную часть (№ 24) своего многотомника о жене (хотя первоначально планировал опубликовать о родных отдельную книгу).

Однако в процессе работы над частью № 24 я осознал, что отделить наших родных друг от друга невозможно, к тому же о родителях Наташи я сказал далеко не все, что заслуживает внимания, а сказанное дано фрагментами и не составляет цельной картины, особенно период зрелых лет.

В итоге получилось описание жизни всех наших родных. В одну книгу материал не уместился, и я разделил его на две книги (тома 18 и 19).

Глава 1
И снова крупицы прошлого

Первая часть тома 1 «Миг и вечность» была озаглавлена «Крупицы прошлого». В ней рассказывалось о родословной моей жены Наташи, собранной буквально по крупицам. Здесь речь пойдет о моей родословной, о моих родных. И вновь информацию пришлось собирать таким же образом. К сожалению, основательное освещение данной темы не получится из-за катастрофической нехватки материалов. Может быть, со временем найду еще что-нибудь в семейных архивах, а пока базируюсь на том, чем располагаю на данный момент.

…И папа, и мама родились на берегу Азовского моря, в городе Мариуполе. Мама – в семье школьного учителя математики, папа – в семье железнодорожного машиниста. Мамина семья обитала в более-менее ухоженном районе Мариуполя, папина – в самом непрестижном, в слободке, примыкавшей к железнодорожной станции и морскому берегу. В обеих семьях было по десять детей. Мама родилась последней и была поздним ребенком – ее маме тогда исполнилось 45 лет. Ее рождение не планировали, все получилось случайно. Папа был девятым по счету ребенком. Большинство братьев и сестер в обеих семьях или рано умерло, или погибло в годы Великой Отечественной войны. И папин, и мамин отцы скончались еще до моего рождения, бабушек я в раннем детстве видел, но совсем не помню. Смутно помню трех папиных сестер, маминых брата и сестру.

В сентябре 1928 года в возрасте шестнадцати лет папа поступил на работу на металлургический завод им. Ильича сначала учеником, затем дежурным электриком листопрокатного цеха и, наконец, бригадиром-электриком. Общий трудовой стаж отца составил четыре года.

Работу Петр совмещал с творчеством. Постоянно рисовал картинки с видами Южной Украины – хатки, сады, море. Продавал свои произведения, тем самым получая дополнительный заработок в голодные годы коллективизации. Скудные сбережения тратил на билеты в местный театр. Посещал каждый спектакль!

В сентябре 1932 года папу зачислили студентом в Московский энергетический институт, который был учрежден в 1930 году, а в 1932 году были образованы его первые шесть факультетов. Но учиться в столице долго не получилось.

К тому времени деньги потеряли смысл, так как продукты питания выдавались по карточкам. Папа обменивал картинки на продовольственные карточки. Полученную еду сразу съедал, что, как говорил отец, его и спасло. Некоторые коллеги ели малыми порциями, берегли еду, а в итоге опухали от голода и умирали. Помогали еще редкие приглашения в гости, где папу кое-чем угощали. В таких случаях он надевал манишку на голое тело, так как приличной рубашки не имел.

Кстати, отцу еще и негде было ночевать. Вместе с приятелями он забирался в бараки, казавшиеся пустыми, и спал там на печи, столе или полу. Иногда появлялись хозяева. Те, что были посмелее, прогоняли незваных гостей, другие предпочитали не связываться со здоровыми парнями. В конце концов папе надоели скитания, и в январе 1933 года он перевелся на энергофак Новочеркасского индустриального института (НИИ). Там познакомился с моей мамой, учившейся на курс младше. В 1936 году папа и мама поженились, хотя мамины родители высказывали сомнения, считали, что лучше подождать окончания учебы.

Папа закончил институт досрочно, в 1937 году, вместе со своим приятелем Богушем. Богушу пришлось остаться в институте, так как отец его жены, Нины Сиуды, был репрессирован. Папу же и других выпускников вызвали к министру в Москву, где предложили список самых высоких должностей в энергетике на выбор (вакансий – море, поскольку все начальники сидели). Папа предпочел скромную должность начальника электроцеха ГРЭС им. Артема в г. Шахты. Но не успел начать работать, как посыпались доносы: 1) щиток с приборами ослепляется солнцем (снял гардину); 2) устроил короткое замыкание. К счастью, энкавэдэшники порядочными оказались.

3 июля 1938 года мама родила в городе Мариуполе сына Александра, но при этом заразилась вирусом. Сын прожил лишь 12 дней и 15 июля умер с диагнозом «сепсис».

Мама сильно и долго болела. Опухла, лечилась с папой на юге. Врачи высказывались пессимистично – детей больше не будет. Тем не менее мама забеременела вновь, и отец перевелся с Шахтинской ГРЭС в Ростов-на-Дону. В заявлении начальству на перевод объяснил это «необходимостью систематичного лечения жены». В марте 1939 года папа назначается начальником подстанции Ростэлектросети Азчерэнерго.

Остается он на этой должности недолго. В октябре 1939 года призывается в армию и направляется в Тбилиси, где служит рядовым, электромехаником генераторной станции Закавказского военного округа. Там отца пытался прессовать старшина, завидовавший высшему образованию подчиненного, заставлял его чистить картошку, мыть полы.

А вскоре, в 1940 году, в Ростове-на-Дону мама рожает дочь. Принимает роды главврач роддома, – мама однокурсницы и подруги моей мамы. На часах – пять минут первого, ночь с 12 на 13 января. Моя мама просит указать в документах датой рождения ребенка 12 января (из-за суеверного предубеждения против числа 13). Но врач неумолима: должно быть так, как распорядилась природа. Называют дочь Викторией в честь Победы, преодоления неверия медиков в то, что маме удастся вновь родить.

В мае 1940 года папа прибывает из Тбилиси на побывку в Ростов-на-Дону и впервые видит свою дочь. Сохранилось групповое фото, сделанное в Ростове-на-Дону: мама, крошечная Вика, мамина мама, бабушка Соня, и папа.

Отца производят в офицеры и включают в группу советских войск, которая в августе 1941 года вводится одновременно с британскими войсками в Иран в соответствии с советско-персидским договором в целях обеспечения военной безопасности перед лицом немецкой угрозы. Он руководит генераторной станцией при штабе Закавказского фронта. Далее переводится в Степанакерт, затем следуют Нахичевань, Тбилиси, Краснодар, Новороссийск. Наконец, в мае 1942 года отца назначают начальником генераторной станции при штабе Крымского фронта в Керчи. Участвует в Керченской оборонительной операции (7-20.05.1942). Советские войска в этом бою понесли крупные потери. Был ранен огнем из танка и отец в левый голеностопный сустав. Случилось это 16 мая 1942 года в ходе атаки на деревню Жуковку. Мама рассказывала, что крохотная Вика в тот самый момент проснулась и стала рыдать и кричать: «Папе больно! Папе больно!»

Вот как описаны события того времени в папином лаконичном фронтовом дневнике:

15.2.42. Прибыл в Керчь в 19:00.

25.2.42. Выехал в Ленинск.

4.3.42. Посетил село Кенегес.

4.3.42. Вернулся в Ленинск.

14.3.42. Выехал в Керчь.

9.5.42. Генераторную станцию перебазировали в Керчь.

10.5.42. Развернул Г. С. в Аджимушкайских каменоломнях.

11.5.42. Свернул генераторную станцию в Керум.

11.5.42. Переехал в поселок Булганак.

13.5.42. Переехал на переправу Ени-Кале.

14.5.42. Развернул Г. С. в Турецкой крепости Ени-Кале.

16.5.42. Свернул Г. С. Переехал на Жуковскую переправу.

16.5.42. Атака на деревню Жуковка. Ранен из танка в левую ногу.

В тот же день отца в числе других раненых загрузили на судно для переправы в поселок Чушка в Темрюковском районе Краснодарского края. Но не успели И.И. Бажанова разместить на палубе, как капитан запротестовал: «Судно перегружено! Верните этого бойца на берег!» Отца вернули. Судно отшвартовалось и, не успев отойти от берега, было атаковано фашистскими самолетами. На глазах у раненого папы авиационная бомба прямым попаданием разнесла судно в щепки. Никто из находившихся на борту не выжил.

На следующий день, 17 мая, отец был доставлен в Чушку, оттуда его перевезли в госпиталь в Темрюке. 19 мая отправили на пароходе по реке Кубань в станицу Славянскую и в тот же день посадили в санитарный поезд, следовавший в Сталинград. 22 мая поезд достиг пункта назначения, Петра Игнатьевича разместили в госпитале № 7 г. Сталинграда. Но и там раненый боец пробыл недолго, всего неделю: уже 30 мая его отправили в Махачкалу. 3 июня разместили в госпитале № 4654 на Домкательстрое в городе Махачкале. Чем объясняются эти постоянные переброски раненого на большие расстояния, из одного города в другой, из одного госпиталя в другой? Видимо, фронтовой обстановкой. В махачкалинском госпитале папа лечился довольно продолжительный период, с 3 июня по 19 августа, т. е. 2,5 месяца.

Как зафиксировано в папином дневнике, 9 июля к нему приехала мама и пробыла в Махачкале 8 дней, до 17 июля. По рассказам сестры Вики, мама долго не получала весточек от папы, волновалась о судьбе мужа, и у нее на нервной почве высыпала экзема, которую пришлось очень долго лечить.

Ну а папа, выписавшись из махачкалинского госпиталя, 19 августа направился в Тбилиси. 23 августа прибыл в столицу Грузии. Следующая отметка в папином дневнике мне непонятна: «5-9-42. В 15 О.П.С.» А далее: «29-9-42. Выехал на фронт».

Папа назначается начальником генераторной станции и начальником боепитания при штабе Северо-Кавказского фронта и в этом качестве периодически передислоцируется в зоне действия фронта. В октябре – декабре 1942 года это: Махачкала – Хасавьюрт – станция Орджоникидзевская – селение Верхние Ачалуки. В октябре П.И. Бажанову присвоено звание а/т 1 р.

В 1943 году П.И. Бажанов продолжает передвигаться по дорогам войны:

• январь 1943 года – Тбилиси, Моздок, Прохладная, Мин. воды – Ксенкиз – совхоз Сталина – Ворошиловск – Ильшанская – Тихорецкая;

• февраль 1943 года – станица Атаманская, ст. Ленинградская, ст. Стародеревянковская – Ново-Дзержинская – Гарбузовая Балка – ст. Чепелевская (папа отмечает, что «в пути АЭС-1 провалилась под лед на Лимане, вытащили») – Степная – Гривенская (отмечено отцом: «От Н. Николаевки до Гривенской шли пешком, 5 суток»);

• март 1943 года – Гривенская – ст. Васильченки – Гривенская – ст. Петровская;

• апрель 1943 года – принят в кп; Краснодар – ст. Петровская – Ленинградская (АЭС-1);

• май 1943 года – Ростов-на-Дону – Азов – Ленинградская;

• июнь 1943 года – Новоминская;

• август 1943 года – Каневская – Новоминская – хут. Цыганка;

• сентябрь 1943 года – Ростов-на-Дону – Таганрог – хут. Цыганка – Староминская – Ворошиловград;

• октябрь 1943 года – Ростов-на-Дону – Артем ГРЭС – Новочеркасск – Таганрог – Мариуполь – Ростов-на-Дону – Ворошиловград – Ростов-на-Дону;

• ноябрь 1943 года – Ворошиловград – Харьков.

В декабре 1943 года П. И. Бажанова переводят на 1-й Украинский фронт. Будучи начальником военно-технического снабжения фронта, отец передвигается в 1944 году по территории Украины. В его фронтовом дневнике упоминаются Лубны, Киев, Житомир, Староселье, Андрюшовка, Новоград – Волынск, Славута, Бердичев, Любар, Старо-Константиново – Проскуров – Волочайск – Токн – Хмелыники – Белая Конница и другие населенные пункты.

1 августа 1944 года к папе в Житомир приехала жена Аня (моя мама). 2 августа Бажановы переехали в Б. Каны.

21 августа, как сказано в дневнике, «выехал в Киев, отправил Аню».

25 августа П. И. Бажанов вернулся в Б. Каны, а 1 сентября прибыл во Львов. В сентябре была командировка по маршруту Львов – Яворов – Ярославль – Жешак – Соколов.

* * *

Из отцовских рассказов о фронтовых делах помню следующие. Будучи связистом, П.И. Бажанов однажды дежурил на подстанции. Ему показалось, что ослабли батареи; он решил их проверить и на секунду отключил. Не прошло и получаса, как на подстанцию нагрянули особисты. Оказалось, что папа нечаянно прервал разговор Сталина с командующим фронтом. К счастью, особисты оказались людьми вменяемыми, поверили объяснениям отца. А ведь могли…

Часто рассказывал отец такую историю военных лет: «Это было в конце войны. Наши войска стремительно продвигались по территории Германии. Мы, группа офицеров, ехали на автомашине в штаб фронта. Проезжали по местности, которую пересекало много дорог; вокруг не было видно ни одного населенного пункта.

Вдруг заметили, что по дороге навстречу идут мальчик и девочка. В первый момент предположили, что это немцы. Остановились, вышли из машины, окружили детей. За спиной у них висели котомки. На вопрос, куда они следуют, мальчик ответил: «Мы русские и идем на Родину, в Россию».

Мы были ошеломлены. Безжалостная судьба забросила сюда, за тысячи километров от Родины, этих двух русских детей. Трогательно и больно до слез. Дети рассказали, что они из Пскова, родители погибли на чужбине, у них никого из близких не осталось. Мы подвезли детей до ближайшего эвакуационного пункта, оттуда их доставили в СССР».

* * *

Вспоминал папа и о том, как после ранения в 1942 году он вернулся в строй, участвовал в освобождении Ростова-на-Дону. Подошел к дому, в котором они жили с мамой и дочкой Викой до войны. У дома образовался огромный котлован, заполненный вещами. Среди вещей он увидел книгу, которая показалась знакомой. Открыл ее и увидел свое факсимиле. Книга была из библиотеки, которую папа оставил в квартире этого дома, покинутой с началом военных действий. Нашел он в котловане и другие свои книги. Видимо, новые хозяева квартиры библиотеку выкинули. Папа расстроился и дал себе слово никогда больше книги не собирать.

Пока отец воевал, моя мама со своей мамой и крохотной дочуркой Викой находились в эвакуации в Тбилиси. Жили в военном городке. Мама работала в квартирно-эксплуатационной части (КЭЧ). Перед эвакуацией все денежные вклады граждан СССР были заморожены. Мама потом не раз поучала Вику: «Никогда не храни деньги в сберкассе!» А тогда тронулись они в путь без денег, прихватив максимум вещей с прежнего места жительства. В Тбилиси голодали, спасали их местные грузинки-сослуживицы. Они приносили маме из дома фасоль и другую еду. Мама уже в Сочи говорила Вике: «Ты думаешь, что грузины торговцы-жулики? Нет, они очень хорошие люди».

В КЭЧ маму как-то вызвал особист, предложил сотрудничать с органами. Мама ответила, что у нее дочь-малютка и дряхлая мама, ей не до сотрудничества. Особист ничего не сказал, и мама думала, что ее выгонят из КЭЧ. Но нет, ничего не произошло, органы ее больше не беспокоили.

Жили мама, бабушка и Вика в большой комнате в военном городке. Папа в декабре 1942 года был в командировке в Тбилиси. Подарил дочке куклу. Вика пошла с ней во двор. Подошла девочка и фактически отняла куклу, дав взамен какую-то тряпку. Вика показала тряпку папе, который пошел к обидчице дочки и вернул куклу законной владелице. Вика помнит еще, что здорово ревела, когда мама купала её на общей кухне. Какая-то женщина проходила мимо окна и стала подтрунивать. С того момента Вика больше не капризничала во время купаний.

В сентябре 1944 года отец получил возможность встретиться с семьей. В дневнике отца об этом так сообщается:

16.9. Аня и Вика направились в Ровно.

25.9. Выехал в Ровно.

26.9. Перевез Аню с Викой в Нововолынск.

2.10. Вернулся в Малехов.

3. II. Приехали Аня и Вика ко мне в Малехов.

В 1944 году мама с Викой перебрались к месту службы папы в Малехов (Львовская область), затем проследовали с ним в Глевице (Польша), оттуда – во Львов. Там и застал маму с Викой День Победы. Сохранилась переписка между родителями в те волнительные дни. Привожу ее.

10 апреля 1945 года

«Моя милая, хорошая Анка!

Только что вернулся из командировки. Надеялся из этого города, куда ездил, переслать тебе посылку через знакомого человека, который ездит во Львов. Но посылку привез назад, так как этот человек при мне вернулся из Львова и туда ездить больше не будет. У меня, как говорится, еврейское счастье. Был в одной командировке, а в это время Бородин уехал к вам, поехал во вторую, и опять неудачно. Словом, Коша, я все же надеюсь вырваться к вам. Туфли для тебя у меня есть, если я не выеду сам, то перешлю посылкой.

У меня все обстоит хорошо, чувствую себя хорошо. С операцией все откладываю, так как рассчитываю все-таки побывать у тебя до этого. Ты не представляешь, как я жалею, что не застал по приезде из командировки нашего «Виллиса». Ведь перед моим отъездом подполковник обещал взять меня с собой.

Бородин должен был вернуться вчера, но его нет и сегодня. В чем дело? Я его жду с нетерпением, так как жду твоего письма. Пиши мне, получила ли ты от них посылочку. Довольна ли? Меня очень беспокоит, что ты прервала лечение. Умоляю тебя продолжать. Ведь при гарнизонной поликлинике есть электролечение.

Недавно получил письмо от Гриши. Но об этом я писал тебе в письме от 7.4 с/г, поэтому не буду повторяться по тем вопросам, которые он в нем затронул.

Анечка! Оставь всякие мысли о переезде в Ростов. Тебе пока трудно, я знаю, но ведь осталось так мало. Прошу тебя быть энергичной с квартирой. Ведь ты в свое время и не с такими задачами справлялась, а вот теперь опускаешь руки.

Коша! Милая! Знала бы ты, как я за тобой скучаю. Не знаю, что отдал бы, только чтобы быть вместе. Будь, родная, мужественной, не падай духом и верь мне, ты будешь счастлива.

Я тебе приготовил свой доппаек за 2 месяца. Постараюсь в ближайшее время переслать. Сегодня получил письмо от Люды Бобровой. Она пишет, что отец почти беспрерывно болеет, мать стала худая, как щепка. Словом, живут очень плохо. У меня до боли сжимается сердце от того, что я им не могу помочь. Правда, я им заготовил посылочку, на днях, когда будет почта, отправлю. Очень жаль мне своих стариков. Ведь они у меня замечательные. Я тебя прошу, Аня, пиши им письма. Пусть хоть эту радость они имеют сейчас в жизни. Они в каждом письме интересуются тобой и Викой, спрашивают, почему ты им не пишешь, просили твой адрес.

Коша! Как себя чувствует Вика? У меня для нее есть хороший подарочек. Пиши мне, Аня, больше о ней. Я так остро ощущаю ее отсутствие, словно со мной нет части моего тела. Роднуша! На этом заканчиваю. Думаю, что завтра приедет Бородин, уверен, что ты передала через него письмо. Тогда подробнее напишу. Желаю тебе, моя радость, здоровья и счастья, желаю нашей самой скорой встречи. Желаю здоровья нашей милой дочурке – Викоше. Целую вас крепко, крепко.

До скорого свидания. Твой Петр

P.S. Коша! Если ты забыла адрес родных, то сообщаю: Мариуполь, Пляжный переулок, 5. Целую еще».

8 мая 1945 года

«Дорогой, любимый, родной, хороший мой Петрош!

Ура! Ура! Войне конец! Конец всем мучениям! Коша, если бы ты сейчас был здесь, то я не знаю, как бы выразила свой восторг! Свое счастье! Сейчас 6 часов утра! Я только узнала! Анна Яковлевна принесла мне эту радостную весть! А с двух часов ночи началось салютование: бросали ракеты, заговорила тяжелая артиллерия, пулемет. Было так страшно, поскольку мы ничего не знали! Я всю ночь не спала, одетая наблюдала! И сейчас все по улицам бегают, военные стреляют – салютуют в честь окончания войны!

Боже, как тебе только передать это чувство! Хочется безумно, чтобы скоро, как можно скорей, ты уже был дома! И чтобы установился настоящий мир на долгие годы по всему миру! Петрош, родной мой, так скоро тебя уже ждать! Ура! Я не могу тебе даже передать, насколько приятен сейчас стал рокот тяжелой артиллерии! Ведь с двух часов ночи и до сих пор не умолкает стрельба! Всем война тяжело и дорого далась! Мой любимый, родной! Своим ожиданием я заслужила счастья дождаться окончания войны и, главное, тебя! Жду тебя, мое солнышко! Моя радость! Жизнь!

Целуем крепко, крепко. Ждем с нетерпением. Любящие тебя, твои Анка и Вика!

Пиши, когда ждать тебя!

Целуем крепко, крепко! Теперь и ты сумеешь отдохнуть от тяжелых дней войны!

Поздравляю тебя, милый, целую крепко, крепко!

Историческая дата нашей жизни!»