Czytaj książkę: «Марголеана. Имя мне Гнев»

Czcionka:

Глава 1
Ужасная картина

С раннего утра небо над городом затянули тяжелые серые тучи, готовые в любую минуту пролиться мощным дождем. Вскоре после прибытия следственной бригады на место происшествия поднялся сильный ветер, как часто бывает перед грозой. Резкие порывы раскачивали голые ветви деревьев, и полицейские эксперты зябко кутались в длинные казенные дождевики.

Следователь Андрей Чехлыстов, приехавший чуть позже остальных, то и дело с опаской поглядывал на небо, которое темнело на глазах. Полицейским следовало поторопиться, пока ливень не уничтожил все улики, но Андрею не хотелось поторапливать коллег. Они и сами прекрасно все понимали.

Оперативников направили сюда в пять часов утра, сразу после звонка одного из жителей элитного коттеджного поселка «Новый Вавилон», окруженного густым лесом. Пожилой мужчина, владелец особняка на окраине поселка, гулял в лесу с собакой и внезапно сделал находку, от которой до сих пор трясся и никак не мог прийти в себя. Сейчас его допрашивал один из коллег Чехлыстова в микроавтобусе следственной бригады, припаркованном неподалеку. Собака, крупный черный мастиф, сидела у машины, высунув язык, и терпеливо дожидалась своего владельца, а заодно наблюдала за непростой работой судмедэкспертов.

Андрей украдкой зевнул. Ночь выдалась безумная, он не спал уже больше суток и едва держался на ногах от усталости. К тому же обнаруженное мертвое тело было не первым за последние несколько часов. Именно в такие дни Андрей всерьез подумывал об увольнении. С каждым годом служба в полиции давалась ему все труднее, особенно когда приходилось смотреть на тела тех, кого знал лично, с кем он когда-либо общался. Чехлыстов хорошо понимал Романа Кукушкина, когда-то бросившего работу на самом пике своей карьеры. Не каждый такое выдержит.

На краю узкой поляны стояла машина скорой помощи, но ее услуги оказались не нужны, и санитары мрачно топтались по ту сторону растянутых предупредительных лент, тихо обсуждая увиденное. У противоположного края поляны дежурили молодые полицейские в дождевиках, не подпуская зевак. Слухи о случившемся мгновенно разнеслись по всему поселку, и у места происшествия уже собралось почти два десятка человек, которые не торопились расходиться, несмотря на настойчивые просьбы полиции.

Андрей снова поднял глаза к свинцовому небу. Вдали, над высотными башнями мегаполиса, уже сверкали первые молнии. Гроза приближались. Ветви деревьев над его головой были сплошь усижены воронами. Черные птицы сидели очень тихо, глядя блестящими глазами на снующих внизу людей. Интересно, как давно они тут сидели? Возможно, были здесь и в момент убийства. Вот бы кого расспросить. Андрей хмуро усмехнулся. Жаль, что эти свидетели ничем не могли помочь полицейскому расследованию.

Время от времени по лесу разносились трескучие позывные служебных раций. Эксперты судебно-медицинской лаборатории фотографировали место преступления, тщательно осматривали почву в поисках фрагментов тканей и волокон, брали для анализа окровавленные листья и образцы земли. Все работали быстро и слаженно, не тратя времени на лишние разговоры и стараясь поменьше оглядываться на причину суматохи.

За годы службы в полиции Чехлыстов успел повидать разное, но все равно не мог смотреть на покойницу без содрогания. Убийство было совершено с чудовищной жестокостью, и Андрей почему-то не сомневался, что оно так или иначе связано с недавними происшествиями в историческом музее и портовой зоне.

К тому же личность погибшей… Он помнил ее лицо. Девушка присутствовала на презентации, когда украли венец Марголеаны. Ее знали многие из тех, кого Андрей допрашивал в связи с этими событиями. По спине Чехлыстова пробежал холодок. Такая молодая, такая красивая… И так закончила свою жизнь. Каким надо быть монстром, чтобы совершить нечто подобное?

Кожа покойницы была белой, словно лист бумаги. На земле у ее ног валялась расстегнутая сумочка, из которой высыпались косметика, леденцы и прочая мелочь. Предметы валялись вперемешку, словно их торопливо вытряхнули из сумки, пытаясь что-то найти. Но что именно?

Внезапно над головой раздалось хриплое карканье, и Чехлыстов вздрогнул. С трудом оторвав взгляд от тела и подняв голову, он увидел десятки крупных черных ворон, круживших над самыми вершинами деревьев. Что-то спугнуло их, заставив сорваться с мест. Может, тоже почувствовали приближение грозы?

– Никогда здесь ничего подобного не случалось, – донесся из толпы местных жителей женский голос. Чехлыстов автоматически напряг слух. Незнакомка беседовала с кем-то из полицейской бригады. – Люди в «Новом Вавилоне» обеспеченные, много знаменитостей. И вдруг такое! Кто она? Ее уже опознали? Если подпустите меня поближе, я посмотрю…

– В этом нет необходимости, – устало ответили словоохотливой жительнице поселка. – Мы нашли ее паспорт.

– И кто же она? Как ее зовут?

– Отойдите от оградительной ленты! – строго прикрикнул полицейский, и толпа послушно подалась назад.

– Какие-то следы на земле удалось обнаружить? – спросил Андрей у ближайшего судмедэксперта.

Тот поднялся с корточек и отряхнул руки от грязи.

– Да тут на десятки метров вокруг все вытоптано, – посетовал он. – До ближайших домов рукой подать, по этой дорожке многие с собаками гуляют. Да к тому же это единственный путь от автобусной остановки до поселка. Сам понимаешь, сколько народу здесь за день проходит. Дождя давно не было, так что свежих отпечатков на земле я не вижу… Но, может, еще что-нибудь найдем.

– Поторопитесь, – все же сказал Чехлыстов и ткнул пальцем вверх на чернеющие тучи. – А то точно ничего найти не успеете.

Эксперт молча кивнул. Андрей перевел взгляд на мертвую девушку, и внутри у него что-то болезненно сжалось. Она висела в полуметре над землей, пришпиленная к толстому шершавому стволу раскидистого дерева.

Ее грудь была пробита старыми садовыми вилами с толстыми железными зубьями. Они и удерживали ее на весу. Длинные волосы трепетали от сильных порывов ветра, периодически закрывая бледное безжизненное лицо, на котором застыло выражение даже не страха, а, скорее, сильного удивления. Очередная фотовспышка ярко осветила покойницу белым светом. Ужасная картина. Какой нужно было обладать силой, чтобы сотворить подобное?

Карканье ворон, мечущихся над деревьями, усилилось, температура воздуха, казалось, становилась все ниже. Когда из темного леса дохнуло ледяным пронизывающим холодом, толпа зевак начала быстро редеть. Поняв, что ничего нового сегодня не увидеть, люди расходились по домам.

Андрей поежился – легкий дождевик не укрывал от холодного ветра – и отошел подальше от лесной дороги, освобождая дорогу санитарам, которых позвали в центр поляны. Двое крепких парней в серой униформе начали привычными движениями разворачивать на земле большой черный пластиковый мешок для переноски трупов. Оставалось самое сложное – снять тело с дерева. Чехлыстов отвел взгляд и принялся рассматривать поляну. Вспоминая все, случившееся за последние несколько дней, Андрей вдруг понял, что в его практике еще не было такого странного и запутанного дела, а ведь он служил в полиции не первый год.

Чехлыстова терзало подозрение, что смерть девушки – далеко не последняя в этом деле. Убийца, кем бы он ни был, находился на свободе и явно не собирался останавливаться. А самым страшным было то, что Андрей до сих пор не понимал, как все это связано с про́клятым венцом Марголеаны. И чего добивался монстр, уничтожая людей? Андрею еще только предстояло найти ответы на эти вопросы.

Глава 2
Несколько дней назад

Состав с грохотом летел сквозь темный тоннель метрополитена. Несмотря на поздний вечер, вагон был полон. Степан Бузулуцкий возвращался в общежитие из исторического музея. Студенческая практика началась сегодня во второй половине дня и закончилась гораздо позже обычного. Полным ходом шла подготовка к какому-то важному аукциону, и студентов привлекли к оформлению зала. Они несколько часов двигали витрины, освобождая пространство для грядущего мероприятия, и разгружали машины, доставлявшие коробки с будущими лотами аукциона.

Тело слегка ныло от усталости. Вагон мерно раскачивался под стук колес. На станциях входили и выходили пассажиры. Сидевшие напротив старушки неодобрительно косились на татуировки, покрывающие правую руку Бузулуцкого, на сережки в его ушах. Степан не обращал на них внимания, он уже давно привык к осуждающим взглядам. Бузулуцкий откинулся на жесткую спинку сиденья, не открывая глаз. Ехать ему было еще минут двадцать, так что пропустить свою остановку он не боялся. Опасаться стоило совсем другого. В его наушниках играла рок-музыка, но мыслями Степан был далеко.

События вчерашнего вечера все еще прокручивались у него в голове. Он пытался отвлечься, но никак не мог перестать думать о случившемся. Смерть Рыжего и новость о гибели его подельников, арест, последующий допрос в полицейском участке. Хорошо, что Роман Кукушкин сумел каким-то образом уговорить следователей отпустить Степана и Егора. Бузулуцкий отлично понимал, что, если бы не вмешательство Романа, сидеть ему сейчас за решеткой. С таким-то прошлым… полицейские точно не спешили бы его отпустить.

Степан хорошо помнил свой последний визит в полицию. Это было четыре года назад, сразу после его спасения от рук Хирурга, и опять же Роман Кукушкин тогда был поблизости. Словно ангел-хранитель, однажды появившись в его жизни, он постоянно оберегал Степана от всевозможных проблем, но проблемы каким-то образом постоянно находили Бузулуцкого, и он ничего не мог с этим поделать. Видимо, судьба у него такая. Или карма, как сейчас принято говорить.

Правой рукой Степан машинально поправил широкий кожаный браслет на левом запястье. Напоминание о случившемся, на всю жизнь оставленное ему Хирургом. Степан помнил все, словно это было вчера, хотя никому не рассказывал об этом. Все окружающие думали, что с ним все в порядке, все ужасы остались в прошлом. Пусть бы и дальше так считали, ведь он терпеть не мог, когда кто-то начинал его жалеть. Но Степан до сих пор часто видел в своих снах тесную операционную и склонившуюся над ним жуткую фигуру в грязно-белом халате и фартуке, заляпанном темными пятнами…

В школе Степан вел себя как вполне обычный подросток. Не слишком прилежный, возможно, недостаточно воспитанный. Завуч и учителя не уставали ему об этом напоминать. Его компанию составляли в основном дворовые хулиганы, сколотившие впоследствии настоящую банду.

Своего отца Степан не знал, а матери всегда было плевать на то, где и как он проводит свободное время. Тамара Бузулуцкая не реагировала, когда сын пропускал занятия в школе. Ее волновали другие проблемы – гулянки, ухажеры, свалка за ближайшим продуктовым магазином, куда обычно выносили испорченные и просроченные продукты. Охотников за этой сомнительной добычей всегда было много. Иногда у мусорных контейнеров происходили нешуточные драки за право обладания очередной «просрочкой». Частенько мать возвращалась с синяками, но приносила с собой упаковки дурно попахивающей рыбы, пакеты с подгнившими овощами, обрезки засохшей колбасы.

Степан был постоянно голоден, но то, что добывала на свалках мать, его не устраивало. Поэтому он начал приворовывать с друзьями в магазинах.

На работу старшеклассников обычно не брали, а если и предлагали какое-то место, то с самой мизерной зарплатой. Чаще всего это были вакансии курьеров, грузчиков или дворников, но им всегда хотелось большего. Мясо, Сема, Рыжий и другие приятели Степана быстро перешли от магазинных краж к грабежам припозднившихся путников. Они отбирали деньги, телефоны, банковские карты, при этом иногда сильно избивали своих жертв, особенно если те оказывали сопротивление.

Рыжему и компании нравилась такая жизнь, у них появились деньги и даже кое-какие связи в криминальных кругах, в основном через многочисленных скупщиков краденого. Но Бузулуцкому это было не по душе, и дружба с ребятами вскоре начала его напрягать. Уже тогда Степан понимал, что рано или поздно такие игры закончатся плохо. Он решил порвать с бандой, но все никак не мог набраться храбрости, чтобы сказать об этом. Степану не простили бы попытки уйти, но и продолжать общение с ребятами он уже не мог.

В конце концов подходящий случай подвернулся. Только произошло все совсем не так, как планировал Степан.

Однажды он возвращался домой почти в полночь. Они с приятелями в очередной раз засиделись допоздна в квартире Рыжего, доставшейся ему по наследству от бабки. Рыжий превратил свое жилище в настоящий притон, у него собирался сброд со всего района. Веселье било ключом день и ночь, но соседи, запуганные Рыжим и его приятелями, не смели возмущаться.

Тем вечером Рыжий отмечал день рождения одной из своих подружек, имени которой Степан даже не помнил. Некоторые остались ночевать там, где праздновали, но Степан всегда предпочитал спать у себя. Бузулуцкий опасался, что если он перестанет появляться дома, то подозрительные дружки матери почувствуют себя полновластными хозяевами в чужой квартире. В их убогом жилище и так уже не осталось ничего ценного, не хватало еще превратить его в ночлежку для бомжей.

На улицы опустилась ночь. Между темными бетонными коробками зданий тускло светили редкие фонари. Степан торопливо шагал, слегка ссутулившись и втянув голову в плечи. Было ветрено, накрапывал мелкий дождь, а потрепанная курточка совсем не грела. До дома оставалось всего два квартала. У края дороги под слегка покосившимся уличным фонарем стояла темная машина с открытым багажником. Возле нее крутился какой-то высокий мужчина в черной спортивной куртке. Степан мельком окинул его взглядом – незнакомый мужик, явно не из их района. Незнакомец поднял крышку капота, затем вернулся на водительское место. Видимо, не мог завести двигатель.

Степан обошел машину, и тут незнакомец его заметил. Худощавое лицо мужчины было едва различимо в бледно-желтом свете фонаря.

– Эй, парень! – внезапно окликнул он Степана. – Помоги, а? Иначе я тут до утра проторчу.

Он выскочил из машины, но Степан не торопился останавливаться. С чего ему помогать невесть кому, тем более в такое позднее время?

– Мне всего-то нужно аккумулятор из багажника вытащить, – зачастил незнакомец. – Одному сил не хватает, а без него я завестись не смогу! Помоги, пожалуйста! Больше тут не на кого рассчитывать.

Что-то в его голосе заставило Степана остановиться.

– Ладно, – глухо буркнул Бузулуцкий, подняв повыше воротник куртки.

Торопиться ему было особо некуда, до дома рукой подать. А мужик и правда в беде.

Степан приблизился к открытому багажнику и заглянул внутрь. В дальнем левом углу стоял запасной аккумулятор. Дно багажника было застелено толстой мешковиной.

– Там рядом перчатки есть, – сообщил незнакомец, приближаясь. – Надень, чтобы руки не испачкать. Не знаю, как тебя и благодарить! Если бы не ты…

Степан склонился над багажником, пытаясь разглядеть обещанные перчатки. И в этот момент незнакомец ударил его по затылку. Удар был настолько сильным, что Степану показалось, что ему проломили голову. Вскрикнув, он мигом развернулся и вскинул руку, чтобы защититься, но едва успел разглядеть короткую черную дубинку в руке незнакомца. Второй удар пришелся парню в висок. Бузулуцкий рухнул головой в багажник, а незнакомец легко подхватил его ноги и перебросил через борт.

– Вот и молодец, – еще расслышал Степан, теряя сознание. – Хороший мальчик.

И крышка багажника захлопнулась, мгновенно погрузив его в темноту и отрезав от внешнего мира.

Все, что происходило позже, Степан помнил очень плохо, какими-то краткими вспышками. Чьи-то руки, сдирающие с него одежду. Дикая боль в запястьях и щиколотках, словно кто-то острым ножом пытается отрезать ему кисти и ступни. Ледяная жидкость с сильным запахом какой-то дезинфицирующей химии, которой протирали его обнаженное тело, и плотный тканевый мешок на голове. А еще иглы, много игл, протыкающих его кожу на внутренней стороне рук.

Степан представления не имел, сколько длились пытки. Позже врач в больнице сообщил, что ему постоянно кололи какое-то успокоительное, поэтому в памяти зияют провалы. Степан даже не мог вспомнить лица того, кто запихнул его в багажник машины. Но это было даже к лучшему. К чему помнить подробности всего, что с ним происходило до того, как появился Роман Кукушкин?

Выяснилось, что многочисленные татуировки спасли Бузулуцкому жизнь. Убийца не прикончил пленника сразу лишь потому, что решил сделать ему анализ крови. Он опасался, что у татуированного паренька может оказаться какое-нибудь заболевание, а значит, в качестве донора он не пригодится. На анализ ушло несколько часов, и именно это слегка отсрочило момент убийства.

Полное осознание всего случившегося пришло потом, когда Степан узнал, кем являлся Хирург. Когда огласили примерное количество жертв маньяка, когда Степану сказали, что его спасли чудом и он запросто мог пополнить список погибших от рук этого сумасшедшего. Осознание и дикий страх оттого, что он мог быстро и бесследно исчезнуть, прекратив свою никчемную жизнь. А мать даже не сразу заметила бы его исчезновение.

И тогда Степан четко осознал, что нужно что-то менять, причем быстро, без опасений и сожалений. Он больше не хотел такой жизни. Не хотел видеть своих бывших дружков и безразличную мамашу в конуре с облезлыми стенами, в которые въелся запах гниющих отходов.

Но, чтобы изменить все это, для начала нужно было измениться самому. И Степан испытывал огромную благодарность к Роману Кукушкину за помощь и поддержку. За тот шанс, что он ему дал. И за Егора, который теперь был его лучшим и единственным другом.

Поезд в очередной раз остановился, двери вагона с шумом разъехались в стороны. Степан открыл глаза. Его остановка была следующей.

Пассажиры бурным потоком хлынули из вагона на перрон. Когда толпа поредела, Степан вдруг заметил ее. Она сидела прямо напротив него, закинув ногу на ногу, и, чуть прищурившись, пристально рассматривала Бузулуцкого. Длинные темные волосы, небрежно собранные в хвост, перекинутый на левое плечо; короткая черная куртка поверх брючного костюма – расстегнутая сверху, так что было видно массивное ожерелье на шее – и кожаные ботинки на высоком каблуке. Елена выглядела точно так же, как в ночь убийства Рыжего, сразу перед своим таинственным исчезновением.

Бузулуцкий ошеломленно уставился на нее, а девушка криво усмехнулась и одним движением поднялась с жесткого сиденья.

– Эй! – крикнул Степан. – Стой!

Он ринулся за ней, но Елена уже выскочила из вагона и растворилась в толпе спешивших к эскалатору людей. Двери с грохотом захлопнулись у Степана перед носом, и вагон, тронувшись с места, нырнул в очередной черный тоннель.

Интересно, как долго она за ним следила? И как же он ее не заметил?! Степан чертыхнулся, ударив по стеклу сжатым кулаком. Оставшиеся в вагоне пассажиры посмотрели на него как на сумасшедшего, кто-то пересел подальше. Так, на всякий случай.

Степан тяжело вздохнул и прижался лбом к прохладному вибрирующему стеклу. Опять эти недовольные взгляды. Хорошо, что ему выходить на следующей остановке. Через двадцать минут он уже будет в общежитии, примет душ и поскорее ляжет спать, чтобы этот длинный день наконец закончился. Степану хотелось хоть ненадолго забыть обо всем. Но образ наблюдающей за ним Елены так и стоял у него перед глазами.

Глава 3
Отпечатки пальцев

Ирина Муртазина прибыла в редакцию новостного портала «Полуночный экспресс» после окончания рабочего дня, специально выбрав время, когда большинство сотрудников уже разошлись по домам.

Ей стоило немалых трудов выбраться из особняка Решетниковых незамеченной. Экономка Эмма Викторовна в последнее время глаз с нее не спускала, словно подозревала в чем-то. Наверняка уже хватилась пропажи, хоть и не подавала виду. Ирина изо всех сил старалась вести себя как ни в чем не бывало, не давать ни малейшего повода для подозрений, но Эмма Викторовна, казалось, решила сделать ее жизнь в особняке невыносимой. Она постоянно придиралась по пустякам и заваливала Ирину работой. В огромном имении Решетниковых невозможно было скрыться от вездесущей экономки.

Даже приближаясь к зданию редакции, Ирина на всякий случай быстро огляделась по сторонам. Ей и без Эммы в последнее время постоянно казалось, что за ней кто-то следит, но, скорее всего, просто нервы шалили. Подозрения экономки, этот жуткий старинный канделябр, покрытый пятнами крови, да и другие странности, творящиеся в особняке, – у кого угодно разыграется приступ паранойи!

Журналистка Марина Чехлыстова ждала ее в своем кабинете. Она заранее предупредила охранников, дежуривших у входа, о позднем посетителе, поэтому Ирину беспрепятственно пропустили в здание.

Большинство комнат уже опустело, лишь в нескольких еще горел свет. Чем меньше свидетелей, тем лучше. Марина, конечно, пообещала свято хранить все секреты, но ручаться за своих коллег она не могла. Любой журналист отдал бы душу за возможность первым заявить о какой-нибудь сенсации, а Ирина не сомневалась, что ее история может стать настоящей бомбой.

Когда Муртазина переступила порог небольшого уютного кабинета, прижимая к груди большой черный пластиковый пакет, Марина вышла из-за рабочего стола и на всякий случай плотнее прикрыла дверь.

– Надеюсь, никто из хозяев не заметил твоего ухода с таким здоровенным свертком? – забеспокоилась она. – Тебе не придется потом объясняться?

– Меня никто не видел, – заверила ее Ирина. – Я дождалась, когда все разойдутся по своим комнатам.

– А этот твой дружок Сергей? – вспомнила Чехлыстова о молодом садовнике.

– Он готов есть из моих рук и никогда меня не предаст, – уверенно заявила Ирина. – Мне удалось задурить ему мозги.

– Надо же, какая самоуверенность.

– Но он меня действительно любит.

– Надеюсь, ты не посвятила его в свои тайны? – насторожилась Марина.

– Конечно нет! – оскорбилась Ирина. – За кого ты меня принимаешь? Этот простофиля запросто может сболтнуть что-нибудь лишнее, а мы потом хлопот не оберемся. Мне даже жаль, что он был со мной, когда я обнаружила тайник. Теперь только и говорит об этих деньгах, а мне приходится постоянно его контролировать, чтобы не надумал стянуть что-нибудь из заначки Эммы.

– Это может стать проблемой, – согласилась журналистка. – И, кроме тебя, никто ее решить не сможет.

– С этим разберусь, – отмахнулась Ирина. – Я больше переживаю за экономку… Она так пристально следит за мной, что иногда приходится выбираться из дома через окно. Конечно, в открытую она меня ни в чем не обвиняет, но, думаю, у нее сейчас все обитатели особняка под подозрением.

– И ничего удивительного. Если она и правда скрывала в своем тайнике такое… Ну давай, показывай, что там у тебя, – нетерпеливо потребовала Чехлыстова. – Признаюсь честно, по телефону ты сумела меня заинтриговать.

– Я и сама офигела, – сказала Ирина, осторожно извлекая из шуршащего пакета большой сверток полиэтиленовой пленки.

Она аккуратно развернула пленку и установила на письменном столе массивный латунный канделябр с пятью рожками, стараясь не прикасаться к нему голыми руками. Журналистка изумленно присвистнула. Включив настольный светильник, она направила широкий луч на отливающую золотом стойку канделябра, покрытую застарелыми темными пятнами.

– Это кровь? – вполголоса спросила Марина.

– Уверена в этом, – кивнула Ирина. – К тому же если представить, что берешь его рукой за основание и широко размахиваешься… То эти золоченые выступы, покрытые узорами, просто идеально подходят для удара по чьей-нибудь голове. Видишь?

Она указала на крайние блестящие рожки, предназначенные для толстых свечей. Две полые трубки были покрыты такими же темными пятнами, как и на основании канделябра.

– Ужасно, – заинтригованно пробормотала Марина, затем извлекла из ящика стола свой сотовый телефон и сделала несколько снимков старинного канделябра с разных ракурсов, чтобы темные пятна были хорошо видны. – Какие-нибудь отпечатки пальцев на нем сохранились? – поинтересовалась она между делом.

– Так я к тебе за этим и пришла. Ты говорила, что у тебя есть связи в полиции, – напомнила Чехлыстовой Ирина. – Договоришься с кем-нибудь, кто поможет, не задавая лишних вопросов и не спрашивая причин?

– Проверить этот канделябр на наличие отпечатков?

– Да. Только вот надолго отдать его не смогу. Ты же понимаешь, что для меня он слишком важен. Нужно провернуть все как можно скорее.

– Так я и сама могу это сделать, – хмыкнула Марина, отложив телефон в сторону.

– Ты? – Ирина не поверила своим ушам. – Да ладно!

Она уже имела примерное представление о том, на что способна Марина Чехлыстова ради достижения своих целей, но снять отпечатки пальцев… Может, она и замки взламывать умеет? Повезло же новостному порталу с журналисткой.

– Я уже приличное время замужем за следователем, а до этого попортила ему немало крови, участвуя в его расследованиях, – пояснила Чехлыстова. – Не скрою, Андрея всегда это бесило… Но именно благодаря этому опыту я сумела сделать впечатляющую карьеру. Ну и завела нужные знакомства, конечно. Причем в самых разных кругах и сферах.

Марина подошла к стенному шкафу со множеством ячеек и сняла с одной из полок небольшой плоский чемоданчик. Ирина внимательно следила за ее действиями. Чемоданчик оказался заполнен небольшими баночками, коробочками, кистями и различными инструментами необычного вида.

– Профессиональный дактилоскопический набор, – пояснила Марина, натягивая на руки тонкие прозрачные перчатки.

– Настоящий? – Брови Ирины взметнулись вверх. – Где ты его раздобыла?

– Лучше тебе не знать, – покачала головой Чехлыстова.

Она перебрала несколько миниатюрных баночек, нашла нужную и сняла с нее широкую металлическую крышку. Потом подобрала кисть и, придвинув канделябр поближе, принялась методично покрывать порошком его блестящие позолоченные поверхности.

– Есть два вида порошка, – орудуя кистью, говорила Марина. – Магнитный и немагнитный. Магнитным нельзя обрабатывать металлические поверхности, он просто прилипнет. Им обычно обрабатывают дерево, стекло или пластик… А вот немагнитный мне сейчас как раз пригодится.

Покрыв всю поверхность основания канделябра порошком, Марина отложила кисть в сторону и взяла из чемоданчика другую. Ею она принялась аккуратно сметать с канделябра излишки темного порошка. Вскоре Ирина увидела отпечатки пальцев, отчетливо проявляющиеся на латунной поверхности.

– Получается! – обрадовалась она. – Ты настоящий профессионал!

– Иногда я сама себя пугаю, – удовлетворенно кивнула Чехлыстова.

Выбрав несколько самых четких отпечатков, она убрала кисть обратно в чемодан и вытащила оттуда дактилоскопический скотч.

– Будем надеяться, нам повезет.

Марина осторожно наклеила прозрачную пленку на порошковые отпечатки, а затем с неменьшей осторожностью отодрала ее:

– Если нет, придется все же отдать канделябр в криминалистическую лабораторию. У них есть специальные приборы, которые могут выявить даже самые нечеткие отпечатки… Но о моих попытках тогда ни слова! Иначе Андрей меня прикончит. В очередной раз.

– Говорю же, канделябр никому не отдам, – упрямо поджав губы, заявила Ирина.

– Но ты же хочешь узнать правду? – удивленно взглянула на нее журналистка.

– Хочу, – встряхнула длинной челкой Ирина. – Но чем меньше народу будет знать об этом, тем лучше. Честно признаться, я и тебе-то поначалу не хотела ничего говорить, но раз уж ты пообещала, что будешь хранить молчание…

– Скажите на милость, – закатила глаза Марина. – Да без меня ты все равно не справишься! К тому же, когда правда всплывет на поверхность, я жду от тебя эксклюзивное интервью. Не каждый день попадается подобный материал.

– Дам, обещала же, – недовольно буркнула Ирина. – Но только когда все останется позади. Лишь бы эти отпечатки пригодились…

– У меня есть надежные знакомые в дактилоскопической лаборатории. Попрошу их помочь, думаю, не откажут. Моего Андрея там хорошо знают и уважают.

– А если ему кто-то выболтает?.. – с сомнением протянула Ирина. – Он не начнет задавать вопросы?

– О, конечно начнет! Можешь быть уверена, – усмехнулась Марина. – Но за годы нашей совместной жизни я научилась ловко уводить разговор в другую сторону. Профессиональное качество журналиста, так сказать. Так что, пока Андрей поймет, что к чему, у нас с тобой уже и интервью выйдет.

– Поверю тебе на слово, – нетерпеливо пробормотала Ирина. – Только бы все не оказалось напрасным. Может, мы вообще копаемся не там, где нужно…

– А ты верь в лучшее. Я всегда так делаю, – посоветовала ей Марина.

Чехлыстова сняла все отпечатки с помощью скотча и принялась складывать свои лабораторные приспособления обратно в чемоданчик. А Ирина бережно упаковала канделябр в пленку и снова убрала его в черный пакет.

– Ну и когда ждать результаты? – спросила она.

– Сложно сказать. Но я попытаюсь зайти в лабораторию в самое ближайшее время. В любом случае остаемся на связи. И сразу звони, если вдруг еще что-нибудь выяснишь.

– Хорошо, позвоню, – хмуро кивнула Ирина.

– Только будь осторожна, – попросила ее напоследок Чехлыстова. – Сама понимаешь, если в этом доме и правда было совершено убийство, то ты запросто можешь оказаться следующей жертвой.

– О, я крайне осторожна, – заверила ее Ирина. – Даже не сомневайся.

Попрощавшись с Мариной, она поспешила обратно в особняк Решетниковых, искренне надеясь, что Эмма Викторовна уже легла спать и не подкарауливает ее в гостиной первого этажа.

Поразмыслив, Ирина решила все же не входить в дом с большим странным пакетом в руках, а положить канделябр на газон под окном комнаты прислуги, чтобы достать его позже. Затем она снова спрячет канделябр в укромном местечке на чердаке, куда никто из обитателей особняка обычно не заглядывает. Осторожность превыше всего.