Благодарю своего мужа за веру и поддержку. Благодарю родных и подруг за чудесные вдохновляющие отзывы в самом начале пути. Благодарю всех женщин, встретившихся мне в жизни, и желаю им добра.

А.

Маленький посёлок на берегу большой реки, в котором она родилась, был окраиной небольшого провинциального города. Это был отшиб отшибов. Чтобы добраться хоть до какой-то цивилизации, надо было во что бы то ни стало успеть на рейсовый автобус. Иначе проблема. Таксисты сюда не ехали, у места этого давно была дурная репутация. А если ехали, то брали двойную таксу.

Весь посёлок состоял из пяти пятиэтажек по три подъезда и немного покосившегося частного сектора, одного магазина, школы и детского сада. В последние годы здесь активно начали строиться городские, скупая дешёвые участки враз по несколько штук. Но радости от этого было мало. На фоне новеньких коттеджей родные места казались ещё более убогими. Жизнь местных полностью подчинялась расписанию проходящих судов и барж, большинство из которых просто шли мимо, не останавливаясь на ветхой пристани. Из года в год перед открытием судоходства они латали свои судёнышки, на которых потом всё лето ходили за рыбой. Казалось, жители посёлка уже рождались со знанием, что жить и работать им придётся здесь. И сквозила во всём этом какая-то беспросветная обречённость.

Отец А. был залётным гастролёром, который непонятно чем занимался, непонятно где жил, мотало его во всей стране от Владика до Калининграда. И никто не знал, где его дом, а где настоящая семья. Мать же, маленькая стройная женщина татарских кровей с быстрым и усталым взглядом, всю жизнь работала в местной столовой: около еды голодным не останешься. И тащила двоих детей, рождённых от большой любви в надежде привязать непутёвого возлюбленного, как могла.

У А. был ещё младший братишка. С малых лет он отличался от сверстников любознательностью и жаждой знаний. Хорошо учился, даже поступил в местный вуз на бюджет, что для выходца из здешних мест считалось чуть ли не подвигом. Но потом как-то жизнь не заладилась. Повстречал не ту девушку, непонятно от кого она родила. А. даже уговаривала брата сделать ДНК-экспертизу. Но как-то всё утряслось. И теперь у него своя, хоть и не гладкая, жизнь.

С самого детства А. с братом были бы предоставлены сами себе, и покатились бы, наверное, по скользкой дорожке, если бы не Бабуля. Хваткая, бойкая, она не боялась жизненных трудностей, потому что сама когда-то без мужа подняла троих детей. Всё могла, всё умела. Так что внуки её находились под неусыпным контролем день и ночь.

А. росла бойкой, весёлой, готовой к любым авантюрам. Все местные мальчишки были в неё влюблены, хотя не была она писаной красавицей. Как и женщины её семьи, она с детства привыкла полагаться только на себя, на свои силы. Мужчинам не доверяла. Мечты уносили её далеко от этих мест, в тёплые края, в большие города.

Тут на горизонте нарисовался Клим. Спокойный, молчаливый, взрослый. Для него вертлявая и кокетливая А. была совершенным НЛО, приземлившимся на его пустынную безрадостную планету. Чего от неё ждать, он не знал, но Климу было до жути интересно, как же ОНО устроено. Он молча, но настойчиво начал ухаживать. Цветов не носил, слов ласковых не говорил. В какой-то момент А. стала замечать, что он всегда рядом, а остальные ухажёры самоликвидировались, что рядом с ним ей многое сходит с рук. Он не упрекал, не пытался воспитывать, только если вдруг она с кем-то слишком уж флиртовала на его глазах, становился угрюмым и долго молчал. А. это особо не беспокоило. Чувств она к нему не испытывала. Она быстро сообразила, что Клим отходчивый. Стоило только ей улыбнуться, нежно взглянув ему в глаза, сердце его таяло, как мороженое на горячей сковородке, и от прежней обиды не оставалось и следа.

Так прошёл год. Других претендентов на сердце А., готовых увезти её подальше из этих мест, так и не обозначилось. А Клим настойчиво звал замуж, обещал отдельную жилплощадь. И А. решилась: хоть какие-то изменения в однообразной и унылой обыденности.

На свадьбе гулял весь посёлок, здесь все приходились друг другу если не родственниками, то друзьями-приятелями. Весело, с размахом, с выкупом невесты и со стриптизом подвыпивших друзей на банкете в столовой. Мама расстаралась. Стол ломился от разнообразия закусок. И только одному человеку было не до веселья. От каждого взгляда сына на юную невестку у его матери сжималось сердце. Видела она прозорливым взглядом, что не любит Клима его новоиспёченная жена, но и слова поперёк сказать не могла. Сын с детства был упёртым, и уж если решил, то так тому и быть.

Сразу наступила беременность, родился сын. Не было для А. на всей земле существа дороже сыночка. Всю нерастраченную любовь отдавала она ему самозабвенно.

Шли годы, жизнь с Климом не радовала. Его молчание и упрямство из достоинств превратились в недостаток. Говорить с ним было не о чем, мечтать – тем более. Сын рос, уже стал самостоятельным, и более не нуждался так, как раньше, в своей матери.

Каждый раз с тоской А. смотрела на проходящие мимо суда. Ведь где-то там, куда они идут, есть совсем другая жизнь, где красивые люди живут в красивых домах, и всё в их жизни красиво. Неужели это всё? Так и придётся остаться здесь, в этой дыре?

Работа в городе стала её спасением. Благодаря своей коммуникабельности и рвению А. довольно быстро продвигалась по карьере и стала неплохо зарабатывать. Работа её увлекала, давала удовлетворение и возможность общаться с совершенно другими людьми.

Как это часто бывает в подобных ситуациях, чем успешнее становилась жена, тем хуже обстояли дела у мужа. Клим и так никогда не стремился к карьере, крутил баранку, обеспечивал семью. Ему неведомы были мечты о другой жизни. Всё его устраивало: стабильная работа с понятными функциями, по пятницам и субботам баня с пивом с друзьями.

Как случился тот первый раз, когда она, отдавшись страсти, закрутила роман с женатым коллегой? Голову сносило вихрем чувств, сердце бешено колотилось и готово было выпрыгнуть при каждом его появлении. «Вот он, – думала А., – мой человек, с ним я буду счастлива!» Всё оказалось более прозаично. Постепенно бурный роман сошёл на нет, и теперь при каждой случайной встрече на общих совещаниях она с ожиданием смотрела ему в глаза, а он стыдливо отводил взгляд и старался с ней не пересекаться.

Жизнь снова стала серой и унылой. Потом был следующий, про которого она тоже думала, что именно он – тот единственный, потом следующий.

Романы и романчики, интрижки и одноразовые встречи закрутились в бесовской пляске. И искала она в них не любви для себя, а встретить хотела того, кого сама бы смогла беззаветно полюбить всем сердцем.

Клим всё чувствовал, доказать не мог и предъявить ничего не мог, но чувствовал. Она впархивала домой после своих свиданий ласковая к нему, весёлая, немного во хмелю. По воскресеньям готовила ему запечённых сазанов и пекла пироги. Только в пьяном угаре, возвращаясь домой из бани, где все друзья, уже не скрывая, говорили ему, что жена ему неверна, он остервенело рычал и, сжимая кулаки, набрасывался на неё. Наутро всегда просил прощения. А. понимала, что виновата, молча проглатывала обиду, густо замазывала синяки и снова жила своей жизнью.

Сын, любимый её сыночек, видя такие муки самых близких ему людей, всё чаще закрывался в комнате с компьютером. Ничем, кроме игр, не интересовался и мечтал только об одном: чтобы все оставили его в покое.

Наконец случилось! В её жизни появился Кот. Мужчина с повадками кота. Ласковый, нежный, красиво ухаживал, дарил подарки и цветы. Был одинок! Даже детьми в свои почти сорок не был обременён. И деньги, как казалось, водились. А. не думала долго. Когда, если не сейчас? Да и любит она его, и он её. Ещё не решив вопросы с Климом, начала присматривать квартиру в городе, Кот обещал купить. Мечтала, как они заживут – хорошо, душевно, весело и богато. Только сыну как сказать? Об этом решила подумать позже.

День икс настал. Свершилось. Климу всё сказала быстро. Не дала ему ни слова вставить, ни вопрос задать. Выслушал молча, не проронив ни звука. Не смотрела ему в глаза, было страшно. Сумка с вещами уже стояла в шкафу. Заранее собрала всё необходимое.

Кот ждал в машине у подъезда. Сердце клокотало в горле, пульс зашкаливал.

– Ты как? – он озадаченно посмотрел на А.

– Нормально.

Слеза блеснула на щеке. Не думала А., что так будет трудно вырывать из сердца нелюбимого мужа.

Ехали дальше молча.

Всё открылось в течение месяца. Кот оказался котом в мешке. Больные племянники и племянницы, престарелые родители – всем им нужна была от него финансовая поддержка и защита. Планы на собственное жильё откладывались на неопределённый срок. Куда она могла привести своего сына? В съёмную малосемейку? Отношения совсем разладились. Не было ни страсти уже, ни нежности. Только досада, обида и безысходность.

Клим никак не проявлял себя почти три месяца. Когда А. приезжала к сыну, уходил из дома, чтобы не видеть её.

Только работа её спасала. Только здесь она чувствовала себя значимой. Рабочие моменты отвлекали от тяжёлых мыслей, дни были суетливые, полным ходом шла подготовка к Новому году.

Клим позвонил неожиданно, предложил встретить с работы. Он стоял возле новенькой машины с букетом, сиял и светился, но смотрел неуверенно. А. съёжилась от холода: зябко как-то, и с недоверием подошла ближе.

– Привет, ты чего такой? Цветы? Мне? Спасибо.

– Садись в машину, холодно. Может, по кофе?

– Давай. Как сын? Я звонила, он трубку не взял.

– Нормально всё. Ни с кем не хочет общаться, ты же знаешь, у него временами бывает.

Сидя в кофейне, за столиком у окна, А. смотрела на Клима уже совсем другими глазами. И чего ей не хватало? Нормальный мужик. Приехал с цветами, машину даже поменял, сколько она его просила! А Клим сидел, и, казалось, даже дышал через раз. Вдруг резко поднялся и полез в карман.

– Вот, это тебе. И это, давай, возвращайся. Я не буду вспоминать.

В его руке была бархатная коробочка, а в ней – колечко с бриллиантом. А. думала, что он и не знает, что это такое. Слезы наполнили глаза, вот-вот предательски покатятся по щекам. Хотелось прижаться к нему и зарыдать. Но сдержалась.

– Прогресс. Спасибо. Я подумаю.

Кот стал совсем чужим. Однажды пришёл в три ночи, даже не предупредил, что задержится. Наутро она решила вернуться к Климу. Собрала вещи, пока Кот спал, оставила ключи и уехала на работу.

Постепенно прежняя жизнь вернулась. Работа – дом, дом – работа. Сын рядом, это главное. Клим, как и обещал, не вспоминал, не упрекал, был прежним.

А. чувствовала, что рана его никогда не затянется, любви у неё к нему так и не было. Только огромное чувство вины за произошедшее, и ещё большее – за то, что никак не может его полюбить, разрывало её изнутри. Ещё и на работе начались проблемы.

Сменилось руководство, всех подбрасывало из-за очередного кризиса. Нервное напряжение и недовольство подчинёнными росло. А. чувствовала, что скоро её тоже смоет этой волной, мониторила рынок труда. Но подходящих вакансий не было. И тогда она решила ехать в столицу. Работа нашлась, слетала на пару собеседований, и ура, её взяли. Жить в столице было негде. Но желание сбежать из своего медвежьего угла было таким всепоглощающим, что ничто не удерживало. О сыне думала: «Два года осталось доучиться, как раз два года, чтобы я успела обустроиться. Приедет, поступит, будет со мной».

И началась новая гонка. В столице все жёстче в разы. За первые полгода мытарств измоталась так, что организм начал давать сбои. А ведь ещё только тридцать пять! Сын слышать ничего не хотел про поступление в столицу. Влияние Клима сказывалось. Он сразу понял, что это бегство жены уже навсегда. И никогда она не вернётся к нему, что бы он ни делал. И такая порой накрывала его вселенская тоска, и боль рвала сердце на куски. Всё-таки права была мать…

А. сидела в офисе и смотрела в чистое большое окно. Всё вокруг сияло чистотой. Офис бурно растущей компании был обставлен по проекту модного московского дизайнера. Люди за окном спешили по своим делам. Все они выглядели элегантно и ухоженно – деловой центр столицы. Сейчас и она стала такой. Может позволить себе многое из того, о чём раньше и мечтать не могла. У неё есть мужчина, крыша над головой и, самое главное, её работа – её Бог. С сыном тоже потихоньку решается. Пока договорились, что будет отправлять запросы и в московские вузы. А дальше… что будет дальше, никто не знает. Только о том, как ей жилось в забытом всеми маленьком посёлке на берегу большой реки, она вспоминать не хочет.

Б.

Б. открыла глаза. Сквозь какую-то серую пелену увидела ослепительно белый потолок, грустно-серые стены, большие холодные окна. Ясность взгляда восстановилась. Стены были покрашены красивой мятной краской, но почему-то всё равно казались грязно-серыми. Возле постели сидела старшая дочь.

– Мам, как ты? Моргни, если слышишь и понимаешь.

Она моргнула, и в этот момент ей захотелось закрыть глаза навсегда. Уйти, исчезнуть в одно мгновение. Не могла она, живая и энергичная, лежать вот так, совершенным овощем. НЕ МОГЛА! Это не сон! Она действительно обездвижена! Инсульт! Господи, за что???

Жизнь-то ведь и так сахарной не была. В семье её не любили, особенно мать. Она всё делала для младшего брата, а Б. гнобила и унижала. Что заставляло женщину так относиться к своей кровиночке, было необъяснимо. Только материнской любви Б. не видела. Редкая скупая похвала за значительные успехи была её единственной отдушиной. Суровый отец с детьми почти не говорил, постоянно был занят на работе.

А потом случился Анатолий. Полюбил, отогрел, всё про неё понял. Надёжный, слово своё держал, и жену полюбил очень. Б. выпорхнула из родительского гнезда с огромным облегчением, с маленьким рюкзачком с вещами и портфелем с учебниками и тетрадками. Училась ещё на втором курсе техникума. Было ей семнадцать лет.

Анатолий быстро шёл в гору. Делал карьеру в органах. Долго в одном звании не задерживался, за заслуги получал очередное повышение значительно раньше своих сослуживцев. Дома уже подрастали две красавицы-дочки. Молодая весёлая жена была выдумщицей невероятной: придумывала семейные праздники и развлечения. В общем, весело жили на его пусть небольшую, но стабильную зарплату.

Девочки росли здоровые и крепкие, радовали родителей маленькими победами. В своё время обе пошли в детский сад. И тут Б. призадумалась, куда девать собственную кипучую энергию?

И начала она строить карьеру. А карьера лепила её новую. Стремительно менялись должности: вверх, выше и выше. И вот она уже руководитель департамента в крупнейшем в регионе предприятии. А тут уж надо выкручиваться. Подковёрные игры, интриги, цейтнот. Кресло руководителя службы – очень шаткая позиция – того и гляди, займёт тот, кто побойчее да помоложе. Пришлось и Б. отращивать клыки и когти, а как по-другому? Или ты, или тебя.

Скольких сотрудников она уволила с треском, скольких подставила, чтобы сами ушли, скольким дала «зелёный свет», разве всех сейчас вспомнишь. Нужна была квартира «как у людей» в элитном районе, престижный автомобиль, девочкам, опять же, всё надо дать.

Анатолий хоть и дослужился до хорошего звания и должности, был честен, воровать не умел. Пришлось ей изворачиваться и хитрить, все же так делают. Сколько было схем «честного» вывода денег и финансовых махинаций, сама только знала. А тех, кто работал в связке, потихоньку потом устраняла. Да так, чтобы пикнуть не могли. Собирала компромат на каждого, система работала исправно.

Подчинённые её боялись до смерти, а руководители такого же ранга делали вид, что уважали, но побаивались, как бы она и на их место не замахнулась. Непосредственные же начальники суть её уловить не могли. Умела Б. произвести нужное впечатление на нужных людей.

Когда у руководства компании начали появляться подозрения об её аферах, Б. прямо с работы увезли на «скорой» в больницу, давление подскочило, еле в себя пришла. Э-э-э-х, вот тогда бы остановиться! Но она быстренько нашла себе замену из приближённых к «кормушке», чтобы шито-крыто было после ухода, передала дела и уволилась. Успела, пока волна разбирательств её не накрыла.

Б. чувствовала, что дома не усидит, и более спокойная работа не для неё. Мыслила масштабно и глобально. Остановиться уже не могла, взлетела ещё выше. В компании теперь уже республиканского значения создала с нуля департамент, в подчинении тридцать человек, ещё и подрядчиков всех строила. Энергии было хоть отбавляй, на дюжину таких проектов хватит. Чувствовала добычу, как хищная рыба, ждала, когда можно будет ухватить куш побольше.

Случай вскоре представился. Вернее, не случай, а опять же хитрая схема, которую она сама придумала и решила провернуть. Вначале всё шло как по маслу. Комар носу не подточит. На каком-то этапе в процессы начали вмешиваться фигуры посерьёзнее, рангом повыше. Всё пошло не так, как планировалось. А какие были планы: коттедж на берегу залива Волги, в десяти минутах от центра, ещё и на безбедную старость бы хватило с лихвой. Не вышло. Развалилась вся схема, как домик карточный, в одночасье. Кресло под ней закачалось и рухнуло. Пришлось и отсюда бежать, поджав рыбий хвост, пока не вскрылось.

Хорошо хоть Анатолия смогла удачно пристроить.

А ведь как было в молодости! Муж всё делал сам, и звания, и должности, и структуры менял, и на жизнь достойную хватало! А сейчас и здесь требовался её неусыпный контроль.

И все у неё было: и квартиры, и машины, и детям уже всё дала, и внукам хватит. Только раз в год, приезжая к старенькой матери на родину, видела она всё тот же отстранённый взгляд без тени любви и понимания. Только вопрос: «Деньги брату привезла? Он машину пропил, ему новая нужна». Сколько надо, она давала молча, ком в горле от обиды стоял.

Эх, пожить бы ещё здоровой! Встать, побежать, и ничего больше-то, оказывается, и не надо.

В.

Тёплая вода залива Сен-Тропе ласково облизывала её ухоженные ножки. День был прелестный. Солнце нежно грело, и прятаться от него не было никакого желания. Она поправила очки, посмотрела в телефон. «Та-ак, у меня ещё есть три часа!» – подумала В., потянулась, подошла к шезлонгу и стала собираться.

Она шла по авеню дю Ривалет вся в сиянии летящего бирюзового платья, волосы развевал лёгкий морской бриз, на плече – сумочка из последней коллекции Шанель. Сейчас надо дойти до угла, повернуть направо на бульвар де Прованс, там есть уютное кафе. Красивый хозяин, немолодой уже француз с живыми искрящимися глазами и неизменно доброжелательной улыбкой ко всем посетителям, обязательно сварит ароматный вкуснейший кофе и принесёт за её любимый столик. Она часто здесь бывала, и этот очаровательный француз всегда сам её обслуживал. «Господи, спасибо тебе, как же хорошо», – подумала В., когда заходила в кофейню.

Стоял тёплый сентябрь. В это время на набережных Сен-Тропе немного туристов. Все они гуляют здесь с совершенно счастливыми лицами, влюблённые разных возрастов. Романтичное место! В бархатный сезон сюда в основном съезжаются завсегдатаи курорта. Пёстрая толпа гуляющих значительно редеет, и можно бесконечно предаваться мечтам, глядя на невероятно красивые закаты.

В. уже была здесь в это время в прошлом году с Ним. А сегодня Он снова прилетает. Главный человек её жизни. При воспоминании о любимом Алесандро тёплая волна прошла по телу, она улыбнулась мыслям, посмотрела вокруг. За столиком возле окна сидела пара пожилых европейцев. Из какой они были страны, непонятно. Молчали. Мужчина одной рукой держал развёрнутую газету, а вторая лежала на руке его спутницы на столе. И было в этом такое счастье и умиротворение! Глядя на них, В. подумала: «Как же это здорово – дожить до преклонных лет, сидеть и пить кофе в самом лучшем месте, держаться за руки и молчать! У них с Алесандро тоже так будет! Обязательно! Она всей своей предыдущей жизнью это заслужила!».

Жизнь В. сейчас действительно была похожа на волшебную сказку. Так всё круто поменялось за последние четыре года, что, если бы ей кто-то рассказал такую историю, она точно не поверила бы.

С самого рождения как-то всё у неё не заладилось. Родители-одноклассники зачали дочь на школьном выпускном. Мать, красивая гордая староста класса, вдруг за месяц до окончания школы обратила внимание на застенчивого троечника и позволила ему носить свой портфель. Он был на седьмом небе от счастья, готов был жениться хоть завтра, совершенно забыл про экзамены. После праздничной дискотеки они шли, обнявшись, по набережной родного города, чтобы встретить рассвет, который ознаменует начало их новой, совершенно другой, счастливой жизни. Он шептал ей какие-то фривольности, она краснела, тихонько посмеивалась.

Через месяц, когда стало понятно, что девушка беременна, он объявил своим родителям о скорой свадьбе, чем чуть не убил мать. Сынок должен был учиться дальше, отец уже договорился, чтобы его взяли в местный техникум. Ругались сильно, мать рыдала, никогда он не видел её такой. Отец то и дело выходил на крыльцо покурить, но и никотин не спасал. Дело сделано. На скорую руку сыграли скромную свадьбу. Невестка переехала жить в родительский дом жениха. Понятное дело, что никто принять её с открытым сердцем не мог. Закрывшись, сидела целыми днями в комнате, глядя на то, как растёт ненавистный живот. Ждала мужа, пока тот чашку чая принесёт, не выходила. От страсти и любви не осталось и следа. Муж был тише воды, ниже травы. С родителями отношения старался не портить – и так напортачил. Но и что со всем этим делать, тоже не знал, молод был совсем.

Родилась В. Как потом рассказывал отец, у матери был план отказаться от неё в роддоме. Врачи уговорили девочку забрать. Ни у отца, ни у матери, глядя на этот маленький пищащий комочек, сердце от радости не сжималось. Всё было чужое, как будто не с ними. Через три месяца мать не выдержала, после очередной бессонной ночи собрала пожитки, завязала покрепче узел на сумке и перекинула через окно. Под предлогом «в магазин сбегаю» прошмыгнула мимо копошащейся на кухне свекрови и была такова.

Искали полгода. Родители её тоже сначала волновались, но как-то быстро успокоились, видимо, весточку о себе дала. Ни мужу, ни новоиспечённым родственникам так и не сообщила ничего.

Все заботы о В. легли на плечи бабушки. Эта суровая и молчаливая женщина хозяйством занималась даже излишне. Всё всегда у неё блестело, везде был порядок. И от домочадцев требовала того же. Девочку крохотную сначала жалела, потом полюбила. Отец В. отслужил в армии, вернулся, встретил другую и тихо, без свадьбы, переехал к ней жить.

В. росла. Всегда нуждалась. Не только в человеческой любви и участии, но и в девичьих излишествах. Не было ни новых красивых платьев, ни туфель. Бабушка не баловала: а то вырастет такая же, как мать-кукушка. Отец устроился в новой семье, родилась двойня. Было не до первой дочки. Мать объявилась только через три года, привезла плюшевого медведя, но свекровь подарок не взяла и на порог не пустила.

Несмотря на тотальную нелюбовь вокруг, В. была совершенным ангелом: открытое сердце, широко распахнутые глаза, доверчивая, искренняя и невероятно добрая. За эти качества все очень её любили. Подружки и одноклассницы из обеспеченных семей дарили брендовые вещи, звали на вечеринки. Весёлая, лёгкая на подъём, в любой компании она могла поддержать разговор, была очень начитанной и умненькой. Бабушка, видя, что девочка растёт заботливая и послушная, к её двадцати годам ослабила тотальный контроль, желала внучке самой счастливой судьбы. Сама была уже немолода, сильно болела, сердце с годами смягчилось.

В. успешно закончила школу, но решила пойти работать. Очень хотелось самостоятельности. С отцом виделась часто, он в последний год как-то сдал, похудел, резко постарел, жаловался на здоровье. Мать была давно замужем, родила ещё дочь. Иногда звонила, но говорить и делиться чем-то с ней В. совсем не хотелось, просто вежливо поддерживала разговор.

Самой главной страстью В. был итальянский язык. Все удивлялись, для чего продавцу магазина шуб в небольшом городе центра России итальянский. В. и себе толком объяснить не могла, для чего. Просто, слушая итальянские песни и речь, она как будто уносилась прочь от обыденности. Было в звучании этих слов что-то невероятно волшебное, манящее, отзывающееся в сердце и душе. Она как будто заранее знала, какой подарок преподнесёт судьба.

В год её двадцатичетырёхлетия в пригороде началась грандиозная стройка – планировалось какое-то производство. Приезжали специалисты из Европы, останавливались в гостиницах, вечерами посещали местные заведения: клубы и рестораны. Приличных мест в городе было не больше пяти. Местные девушки прихорашивались и слетались пёстрыми стайками туда, где музыка и веселье, в надежде удачно познакомиться. За несколько часов можно было обойти все заведения, особо не потратившись. В один из вечеров и В. веселилась с подругами в клубе в центре города.

У бара стоял мужчина. Потягивая напиток из бокала, он оглядывал танцующих с интересом. Одет был невероятно изысканно, как с обложки глянца. Модная стрижка, чуть посеребрённые волосы, небрежная щетина, едва заметная улыбка и глаза… Какие у него глаза! В. танцевала почти в центре зала среди подруг, и, заворожённая его взглядом, даже не заметила, как в ритме мелодии очутилась возле барной стойки.

Тонкая, воздушная, раскрасневшаяся от танца, заказала сок и в ожидании повернула голову. Их глаза встретились, и ей сразу, в эту секунду, всё стало понятно. Женщинам свойственно вмиг, от одного только взгляда нарисовать себе сказочную жизнь с принцем, который даже с коня ещё не спешился. Надо было как-то заговорить, что-то сказать, не стоять же онемевшей рыбой. Пауза затягивалась. Алесандро, казалось, не замечал её замешательства. Язык приклеился к нёбу, а в мозгу бешено неслись мысли: «Он точно европеец! На каком языке с ним заговорить?».

– Bonsoir! – почему-то по-французски поздоровалась В., протянув тонкую руку собеседнику.

– Bonsoir! Comment ca va? – ответил Алесандро и тихонько пожал её ладонь.

– Tre’s bean, – ответила она.

На этом её познания французского заканчивались, она отпила сок и быстро прошла в центр зала, чтобы во время танца обдумать дальнейшую тактику. «Ни в коем случае не показать свою заинтересованность, мужчин это вдохновляет», – думала В., двигаясь под музыку и улыбаясь мыслям. Узнав у подруги, танцующей рядом, как на английском спросить имя и представиться самой, она снова прошла к бару.

– Меня зовут В., а вас? – спросила В. на английском и почувствовала, как вспыхнули щёки.

– Очень приятно, я Алесандро. Вы говорите на французском?

– Нет. Я немного знаю итальянский, – выдохнула она и опустила глаза.

– О, это здорово! Я из Италии. Как же хорошо! А то я уже не знал, как с вами заговорить!

В чиллауте музыка играла тише, новые знакомые удобно расположились на мягком диване.

Говорили долго, В. половину не понимала, но была очень счастлива, уже не краснела за свой итальянский, только звонко смеялась, когда Алесандро поправлял её произношение. Она как будто знала его всю жизнь, так легко и хорошо было рядом. Алесандро рассказал, что прилетел на новый завод для пуска и наладки оборудования, которое производит компания, где он работает инженером. Завтра он должен лететь в Москву, а оттуда – в Туркменистан, где предстоит такая же работа. Вся его жизнь состояла из разъездов, в неполные сорок он был холостяком, младшим из четырёх братьев. Отца давно не стало, а маму он любил всем сердцем. Жил в небольшом городке недалеко от Рима, и свою холостяцкую квартирку посещал не чаще десяти дней в два месяца. В. слушала мелодию языка, на котором говорил мужчина и понимала, что по уши влюбляется. Она нежно смотрела ему в глаза, смеясь, невзначай касалась его тёплой и мягкой руки, в её сердце зарождалась большая любовь. Но дивный романтический вечер подходил к концу, пора было расставаться.

Тоска щемящая, слёзы на подходе, быстрее бы сесть в такси, там уж она даст волю своим чувствам! На прощание обменялись телефонами, обнялись как старые друзья.

И начался их телефонный роман. Созваниваться по видеосвязи раз в день стало привычкой. В. называла его «Аmore mio», Алесандро смешил её всякими небылицами, всегда показывал, что у него на ужин – у итальянцев культ еды. Если был дома, то с удовольствием делился любимыми кулинарными рецептами. Так она проникалась его мироощущением и всё больше влюблялась. Для лучшего понимания возлюбленного В. стала заниматься с репетитором, и за очень короткий срок далеко продвинулась в изучении итальянского. В жизни внешне ничего сверхъестественного не происходило. Но присутствие в сердце такого светлого и большого чувства изменило отношение ко всему. Казалось, что все люди ей улыбаются, а солнце светит почти круглосуточно, что нет холода и всегда тепло (и это в середине ноября!), что это платье такое же красивое, как то, и так же отлично сидит. Волосы длинные и легко укладываются, для лица не нужна косметика, и так – обаяшка. Она светилась изнутри, не ходила, а летала, едва касаясь земли, всех вокруг любила.

Но однажды он не позвонил. И она не могла до него дозвониться. Молчание длилось больше трёх месяцев. Лицо В. осунулось, тёмные мешки под глазами от бессонных ночей прибавили возраст. Хотелось умереть. Душа её раненым зверем билась в груди как в клетке, готовая по первому зову покинуть тело. В мыслях В. уже похоронила своего Алесандро. С ним точно случилось что-то непоправимое, как жить теперь без него?

12 Kolejny

Дорогие мои девочки

А.

Б.

В.

Osoby, które czytają tę książkę, przeczytały również