Czytaj książkę: «Миродия. Хранительница ароматов»

Ева Гринспан

Czcionka:

Моему Антуану

MYRODIA. LA DERNIÈRE PARFUMEUSE

By Eva Grynszpan

Карта слева направо:

Деревня Шелкопрядов, Тропинка с пестрянками, Гора Изумрудов, Хребет Белых ветров, Лес Невидимок

Деревня малинников, Перекрёсток ароматов, Оранжерея, Столица, Ателье, Фабрикум, Долина Васильков

Лавандовые поля, Ферма Кабачков, Гвоздичный лес

Красносмородиновый холм, Азуриновая поляна, Волшебный лес, Перекрёсток северных ветров, Атлантический океан

Скала Главных ветров

Карта неполная, составлена со слов Розы

Всё исчезло.

Комнату окутала чернота ночи. Едва ли можно было рассмотреть очертания стен и мебели.

Женщина вгляделась в темноту. Наконец ей удалось найти комнату. В ней спит самое дорогое сокровище, которое ей придётся оставить. Она осторожно приоткрыла дверь. Девочку видно не было, лишь мирное дыхание слышно. Ей бы очень хотелось взять её с собой. Но это было бы слишком опасно.

Женщина просунула ключ между прутьями стоящей на письменном столе клетки, где спал маленький хомяк. Затем бесшумно покинула комнату.

Взгляд, полный сожаления, затерялся во тьме.

С волшебного коллажа начал исчезать четырёхлистный клевер. Это сигнал.

Женщина потеряла свою самую сильную союзницу. Охота началась. Нужно уходить.

Она закрыла за собой входную дверь. Ночь скрыла её шаги.

1

Обычно Роза просыпалась от запаха горячего шоколада. От сладких ноток какао, апельсиновой цедры и совсем немного – ванили. Мама считала, что напиток слишком уж приторный, но это не мешало папе готовить его каждый день.

Но этим утром… Роза приоткрыла один глаз вовсе не из-за запаха. Девочку разбудил звук маленькой лапки, которая всё скреблась, скреблась, скреблась.

– Тапенад, ну хватит! – проворчала Роза.

На несколько секунд шум затих, а потом продолжился снова. Роза подумала, что пора открывать второй глаз.

– Тапенад, я сто раз тебе говорила, не скребись! Дырку проковыряешь в кормушке!

Девочка бросила недовольный взгляд на белого хомячка с рыжими и коричневыми пятнышками. Пойманный с поличным, зверёк состроил виноватую мордочку.

Со вздохом Роза откинула пуховое одеяло и поднялась с кровати. Она мельком взглянула на будильник – 7:55. У неё есть двадцать пять минут, чтобы собраться в школу. Не поднимая ног, Роза вышла из комнаты. Папа стоял, прислонившись к длинной столешнице, которая составляла кухонную часть гостиной. Отсутствующим взглядом он смотрел на дно кофейной чашки.

– Мама уже ушла на работу? – спросила Роза.

Удивившись, папа поднял голову и посмотрел на Розу поверх круглых очков с толстыми линзами. Затем спешно поставил чашку на стол.

– Что-что? А, точно… Прости, стрекоза моя, из-за этого всего я совсем забыл про твой горячий шоколад!

– «Из-за этого всего»? Что это за «всё» такое?

Но папа снова ушёл в свои мысли и, не ответив, занялся шоколадом. Роза прошла через всю гостиную к комнате родителей. Мамы там не оказалось. Комната сестры Ирис тоже была пуста. Роза чувствовала лишь сладковатый запах плесени, исходивший от одного из папиных кактусов. После того как старшая дочка уехала учиться в Шотландию, папа решил заполнить её комнату своими неудачными ботаническими экспериментами.

Роза раздражённо фыркнула. Наверняка маме опять пришлось улететь, чтобы решить проблемы нерадивого скрипача. А вчера она обещала, что поможет причесаться. У Розы были такие буйные волосы, что самой причёсываться было тяжело. Она не удержалась от укола ревности: мама, дирижёр оркестра, уделяла музыкантам больше внимания, чем собственной дочке.

Вдруг какое-то незнакомое чувство заставило Розу замереть перед шкафом, где мама хранила одежду. Казалось, в комнате стало… просторней. На месте, где раньше стояли чемоданы, ничего не было. Будто предчувствуя, что она увидит, Роза распахнула дверцы шкафа. Свитеров на полках нет. Никаких развешанных курток, юбок и штанов. Внизу лежали пустые коробки для обуви. Два десятка пустых вешалок звенели друг о друга, словно колокольчики. Даже кларнет, мамин любимый инструмент, исчез. Единственным уцелевшим предметом оказался голубой платок, зажатый между ящиками шкафа.

Роза замерла на месте. Когда мама отправлялась на гастроли, она не брала с собой столько чемоданов! Девочка бросилась в гостиную.

– Папа, где мамины вещи?

Папа, который сжимал в руках чашку горячего шоколада, уставился на девочку. Наконец на кофейном столике Роза заметила конверт. Письмо было адресовано лишь одному человеку.

«Моему бутону розы».

Так её называла мама.

Роза увидела, как папа сделал глубокий вдох и приготовился говорить.

Но это было не нужно.

Она всё поняла.

Мама не уехала на встречу и не отправилась на гастроли.

Мама ушла.

2

Дорогая Роза,
Принимать правильные решения сложнее всего.
Мой поступок дорого мне обойдётся, но я должна уехать. Не знаю, когда смогу вернуться.
Не забывай, где бы я ни была, каждое мгновение я думаю о тебе. Вы с Ирис – два чудных цветка моей любви, которая никогда не увянет.
Этим утром ты так сладко спала, что я не осмелилась тебя разбудить. Я позвоню тебе, как только смогу, и мы обязательно поговорим.
Крепко обнимаю,
Мама

Роза прокручивала в голове строчки письма, которое оставила мама. Через три недели Роза выучила его наизусть.

– «Не осмелилась тебя разбудить». Пф, как разбудить – так не осмелилась, а как бросить меня – так пожалуйста, – бубнила Роза одним утром.

– Она тебя не бросила. Её срочно вызвали, – постарался смягчить пыл девочки папа. Он провожал Розу до школы те несколько метров, что отделяли здание от дома.

Роза ничего точно не знала насчёт отъезда мамы. Только что она уехала на юго-восток Азии, чтобы заменить дирижёра, которого отстранили на неопределённый срок. Из-за разных часовых поясов и бесконечных репетиций дозвониться до неё совершенно невозможно.

Не в первый раз мама уезжала без предупреждения. Но на этот раз тон её письма был очень… категоричным. Чем больше Роза об этом думала, тем серьёзнее ей казалось послание. Что за «правильные решения», о которых написала мама?

Роза ещё раз постаралась расспросить папу, но его ответы были слишком уклончивы. Он забывал заканчивать предложения куда чаще, чем давал объяснения.

– Ты правда думаешь, что мама вернётся? – беспокоилась она.

– Ну что ты такое говоришь! – воскликнул папа. – Конечно, вернётся!

– То есть… вернётся домой? И будет жить с нами? – продолжала Роза. Она наконец задала вопрос, который мучил её не первый день.

Папа тяжело вздохнул.

– А вот про это… Про это не знаю, – наконец признал он. – У взрослых… всегда всё сложно. Но важнее всего, что мы с мамой тебя любим, – добавил он, когда они с Розой подошли к школьным воротам.

Папа слегка сжал плечо девочки, чтобы её ободрить.

– Я всегда тебя поддержу, – добавил он, поцеловав дочь в макушку. – Я на всё готов ради моей любимой букашечки.

Розе очень хотелось крепко к нему прижаться, но при виде одноклассников, которые толпились у входа, девочка решила избежать телячьих нежностей.

– Иди, папа, а то на работу опоздаешь.

Остаток дня Роза обдумывала слова папы. Ирис была права. Когда Роза позвонила ей и прочитала вслух письмо мамы, старшая сестра призналась, о чём уже давно думала: ей казалось, что родители скоро разведутся. «Мамы постоянно нет дома, они часто спорят», – напомнила она Розе. Перебирая в голове события прошлого, Роза замечала всё больше тревожных знаков. Обрывки голосов из комнаты родителей. Завтрак однажды утром, когда мама и папа почти не разговаривали. Поход в эту субботу в ресторан с одним папой… Значит, можно друг друга любить, а потом взять и разлюбить?

Роза была не в силах сосредоточиться и слушать учителя, а потому пропустила мимо ушей все объяснения новой темы по грамматике. Потом девочка задержала очередь, потому что не могла выбрать, что съесть на обед. Она даже никак не отреагировала на обзывательства Фостины и Мало: «Чего завяла, Раздутая Роза?» На самом деле нападки одноклассников уже давно перестали волновать девочку. Над ней смеялись из-за пухлых щёк, крепко сложенной фигуры, кудрявых волос… Мама, чей тёмный цвет кожи не давал многим покоя, с самого детства научила Розу не обращать внимания на язвительные замечания. И в целях предосторожности Роза заходила в класс с уже нахмуренными бровями, готовая отразить любую атаку безразличным видом и поскорее забиться за парту в углу.

Наконец прозвенел звонок с последнего урока. Учебный день кончился. В своих мыслях, всю дорогу до дома Роза шла с опущенной головой. Когда вернётся мама? Где она будет жить? Девочка задумалась: хотелось ли ей жить в каком-нибудь другом месте, а не в квартире, где она выросла. Розе очень нравился их шумный квартал в центре Парижа, где в магазинах можно было купить и экзотические фрукты, и мобильные телефоны, а в витринах мясных магазинов бегали мыши. Каникулы в честь Дня всех святых они с мамой должны были провести вместе. Ну вот, ещё одно невыполненное обещание…

ОЙ-ЁЙ-ЁЙ!

Услышав лай, Роза резко остановилась.

Откуда ни возьмись перед девочкой появился пёс. До входа в дом оставалось несколько шагов, но он перегородил путь.

– Грррр… – глухо зарычал он. Шерсть зверя была коричневого цвета с рыжим отливом. Он застыл на месте, словно охотничья собака, которая заприметила добычу.

– Грррр… – зарычал пёс ещё громче, будто собираясь напасть. Затем он обнажил клыки.

Вдруг пёс прижался к ногам Розы. Девочка со страхом приготовилась, что в неё вот-вот вонзятся острые зубы. Но ничего не произошло.

Не в силах двинуться от ужаса, Роза лишь медленно наклонила голову, чтобы рассмотреть пса. Он принялся её обнюхивать. Зверь несколько раз втянул носом воздух, словно старался запомнить запах девочки.

Роза чувствовала, как его мокрый нос тыкался ей в кроссовки. Кажется, он всё раздумывал: укусить или не укусить?

Куда смотрит его хозяин? Он точно есть, потому что на шее у пса висел ошейник.

Краем глаза Роза заметила, что ошейник сделан из отполированного металла, а к нему прикреплён небольшой цилиндр с отверстиями.

Вдруг послышалось пронзительное тявканье.

– Гавот, ко мне!

Вдруг к рыжему псу, который был в два раза больше, подбежал мопс – такая собака с приплюснутой мордочкой. Мопс был месье Баливерна, соседа с четвёртого этажа. Удивительно, но при виде этой собачки рыжее чудище отшатнулось от Розы, будто его пристыдили. Пёс тут же развернулся и скрылся в одной из улочек.

– Гавот, ты что, возомнил себя бойцовским псом? А как же твои больные суставы? – заметил месье Баливерн.

Роза наконец выдохнула.

– Так-так, юная мадемуазель, – обратился к Розе старик, повернув к девочке сварливое лицо, – неужели вы идёте со школы одна?

Месье Баливерн постоянно вмешивался в дела, которые его не касались.

– Моя школа в конце улицы, – объяснила Роза.

– Разве мама не пришла за тобой? – грубо спросил сосед.

– Она на гастролях, – пробормотала Роза.

Вот ещё, какой любопытный выискался! Вот противный. Но Розе пришлось признать, что сосед попал в точку своим замечанием. Хорошо, что мопсу мистера Баливерна хватило глупости напасть на того огромного пса.

Не желая больше выслушивать комментарии насчёт того, как плохо её воспитали мама и папа, Роза поспешила подняться на третий этаж к себе домой.

3

Облегчённо выдохнув, Роза закрыла за собой входную дверь. Девочка сделала несколько шагов по направлению к своей спальне, но вдруг её внимание привлекло какое-то красное пятно.

На диване, на самом видном месте, лежало что-то из одежды. Кажется, плащ… В памяти тут же всплыло воспоминание. Плащ напомнил ей детскую накидку – похожую Роза носила, когда ей было три-четыре года. Как же эта накидка ей нравилась! Вместо рукавов в ткани, одновременно прочной и шелковистой, были сделаны два небольших надреза. Но больше всего Розе нравились пришитые под ними необычные завязки – Роза часто держалась за них.

Накидка, которую она сейчас держала в руках, немного отличалась. Цвет ткани был не таким ярким. Накидка была больше, с настоящими рукавами и деревянными пуговицами, которые продевались в прочные петли. А ещё были какие-то деревянные вставки, похожие на ручки.

Что этот плащ делал на диване? Роза была уверена: его тут не было, когда они с папой утром выходили из дома.

– Папа?

Ответом девочке была тишина. Роза быстро осмотрела квартиру и поняла, что она здесь одна. Но пока она переходила из комнаты в комнату, ей всё больше и больше казалось, что в квартире кто-то побывал. Шторы задёрнуты, хотя папа их никогда не закрывал. Баночки крема на мамином туалетном столике стояли не на своих местах. Постельное белье в спальне родителей скомкано. Запах мускуса в гардеробной… Казалось, будто даже одну из картин в гостиной подменили. С самого раннего детства дочек папа развешивал в комнате их художественные творения – кривых человечков, которых рисовала Роза, и изысканные картины Ирис. Любимой картиной Розы был коллаж из цветов и трав – три домика в звёздную ночь. У одного из домиков отпали стены из листьев, поэтому крыша словно парила в небе. Неужели этот фрагмент пропал сегодня утром?

Роза пожала плечами. Зачем кому-то понадобился детский коллаж?

Взяв в руки накидку, девочка вернулась в свою комнату и плюхнулась на кровать.

– Нам и вдвоём хорошо, правда, Тапенад?

Из гамака в большой клетке, которая занимала почти половину письменного стола, раздался шорох. Показалась мордочка.

Роза отперла клетку и протянула руку хомячку.

– Давай, выходи! Мамы нет, так что она не запретит мне тебя выпускать, а папа понимает, что тебе нужна свобода!

Роза знала маленькую хитрость, как сделать так, чтобы хомячок не убегал: нужно положить в карманы изюм. Тапенаду он очень нравился. Изюм легко хранить, а ещё он меньше вредит здоровью, чем соус, который так любил хомячок и в честь которого его и назвали¹.

Пока Тапенад грыз сухофрукты, Роза провела рукой по накидке и почувствовала, что в глубине кармана лежит нечто круглое.

– Что это такое? – удивилась Роза, как только ей удалось достать этот предмет.

Тапенад прервал свою трапезу и поднял на Розу свой любопытный носик. В три прыжка зверёк оказался рядом с находкой. Странный предмет, по форме напоминавший сферу из металла, скорее всего бронзы, легко помещался в ладони и был похож на старинный измерительный инструмент – подобный Роза видела в Музее искусств и ремёсел. По краям была выгравирована последовательность цифр и букв, украшенная цветочным орнаментом. На первый взгляд казалось, что расположены они в случайном порядке. Наверху сферы располагался небольшой прозрачный купол, в котором парила разноцветная дымка. Цвета облачков перетекали один в другой – розовый, лиловый, голубой и оранжевый, – а сами они кружились по кругу, будто бы на них дул слабый ветерок. Роза никогда прежде такого не видела.

– Тапенад, смотри, как красиво!

Она протянула сферу в сторону хомяка, и в это время её палец коснулся цветочного орнамента – послышался щелчок, и верхняя часть поднялась.

– Да это же крышка!

На дне сферы Роза не увидела ничего, кроме небольшого шарика. Вдруг девочка почувствовала невероятный аромат.

Немного ванили, щепотка мяты, запах свежих трав, выпечка только-только из духовки… Каждый аромат был прекрасен в отдельности, а вместе они были в тысячу раз приятнее. Так пахли далёкое детство, объятья хлопкового одеяля и визг радости. В душе рождалось ощущение чуда, испытываемого при виде проросшего гороха, который посадил, или поцелуя в колючую, отцовскую щёку. Это был давно забытый аромат, нежное воспоминание, обещание. С каждым вдохом Роза чувствовала новые ароматы. Заворожённая, девочка жадно его вдыхала.

Щёлк!

Вдруг хомячок уселся пухлой попой на вкусно пахнущий шарик, и крышка захлопнулась.

– Тапенад! Не хочешь убрать свой мохнатый зад?

Очарование вмиг рассеялось. Роза вернулась в реальный мир. Этот странный успокаивающий аромат напомнил ей о другом запахе, таком знакомом и родном. О маме. Вновь загрустив, Роза подошла к шкафу в спальне родителей. Она достала зажатый между полками голубой платок – этот недорогой кусочек ткани, уже дырявый, мама купила в магазинчике напротив. Синтетический платок хранил её аромат. Роза вдохнула его полной грудью. Вместе с ней аромат вдыхал и Тапенад, примостившийся на плече. Роза шумно выдохнула.

– Как думаешь, она навсегда от нас уехала?

Последние слова Роза почти прошептала. Девочка почувствовала грусть, от которой на протяжении трёх недель пряталась за раздражением. Тапенад чуть прикусил ей мочку уха, и от щекотки Роза снова улыбнулась.

– Ладно, тут ничего не поделаешь, – сказала она, спрятав платок в карман. – Давай хотя бы пообедаем! Приготовим крепути?

Этим летом Роза много времени проводила на кухне. Готовка отвлекала её от постоянных отъездов мамы и помогала избегать кулинарных катастроф папы, который никогда не чувствовал запах гари. А гарью пахло каждое блюдо, которое он готовил.

Роза вместе с мамой придумали рецепт крепути. Так они решили назвать десерт клафути, приготовленный в виде блинчика. Роза быстро почистила две груши и поджарила их на сковороде. Последний раз она готовила крепути два месяца назад, когда Ирис уезжала в Шотландию, перед самым началом учебного года. Запах карамелизованных груш окружил Розу, оживил в памяти яркие воспоминания.

– Кажется, будто мама тут, со мной… – задумавшись, Роза, бездумно крутила в руке бронзовую сферу.

– Пахнет вкусно, – вдруг раздался голос из-за спины.

Девочка обернулась. В гостиной стояла незнакомка.

– Ну здравствуй, Роза.

4

Женщина улыбнулась широкой улыбкой, отчего её полное лицо стало ещё шире.

– Э-э-э… Здраст… те… – пролепетала Роза.

– Мой цветочек, помнишь ли ты Люси? – прозвучал голос папы.

Успокоившись, Роза увидела, как из-за спины незнакомки вышел папа. Видимо, девочка слишком увлеклась готовкой и не услышала, как они вошли.

Папа заметил её озадаченный вид и поспешил представить гостью.

– Это Люси! Моя подруга детства! Она решила приехать к нам в гости. Люси только вернулась из Новой Зеландии. Сколько лет, сколько зим! Мы не виделись с тобой целых… целых… сколько лет мы с тобой не виделись?

– Больше пятнадцати лет… – ответила Люси. – Ирис тогда не было и трёх-четырёх, а ты, Роза, ещё даже не родилась! Я очень рада с тобой познакомиться.

– Так много! – удивился папа. – А я и не знал… Будешь кофе?

– Я бы выпила чаю, если есть. Постой… чем это так вкусно пахнет?

– Ах, это! У Розы настоящий талант, – с нежностью пояснил папа. – Я, к сожалению, не могу оценить его по достоинству. Я почти не чувствую запахов с тех пор, как в разгар поединка по боксу получил в нос. Да и память стала как решето…

От слов папы что-то в груди девочки неприятно сжалось. Она была на полголовы выше и на полпопы шире одноклассников и совсем-совсем не была похожа на худого и светлокожего папу. Разве мог он в молодости быть боксёром, пусть даже в лёгком весе?

– Как бы то ни было, аромат груши и карамели просто чудесный, – похвалила её Люси.

Роза улыбнулась.

– У твоего отца нет такого дара, но я ясно вижу, что ты достойная дочь своей мамы Верены, – продолжила Люси. – Помню, она отлично разбиралась не только в музыке, но и в ароматах… Как она поживает?

Пока чуть смущённый папа кратко рассказывал об отъезде супруги, Роза незаметно рассматривала гостью.

Она была невысокого роста и чуть полновата, с пышными длинными волосами. Нос картошкой. Толстые очки, которые занимали большую часть лица, сидели глубоко на переносице. Так вот какая она, эта Люси! Далёкое воспоминание из прошлого. Это было единственное имя, которое Роза слышала в рассказах папы о его юности… а о юности папа редко рассказывал. И мама, и папа рано остались без родителей и потому не любили вспоминать о детстве. Думать об этом им было больно и во взрослые годы. Роза видела лишь пару детских фотографий папы. Она тогда очень удивилась: на снимках папа был бодрым, улыбался, не носил очки, от которых лицо казалось угрюмым, и совсем не походил на доброго, но хлопотливого сорокалетнего мужчину, которым был сейчас.

– Какая красивая вещица. Что это такое? – спросила Люси, заметив сферу, которую Роза оставила на кухонном столе.

– Не знаю, просто… флакон. Папа, это твоё?

Папа не признал ни вещицу, ни даже красный плащ, который Роза нашла на диване. Может, мама забыла их в спешке? Роза бездумно кивнула, но на мгновение к ней вернулось странное чувство, что кто-то пробрался к ним в квартиру.

Однако от радостного предвкушения Люси, которая хотела угоститься крепути, беспокойство Розы быстро исчезло.

Все трое радостно пробовали кулинарный шедевр. Люси хотела знать обо всём: о школе, где училась Роза, о рецептах, об учёбе Ирис, о саде папы… Стоило упомянуть сад, как папа, обычно такой спокойный, тут же оживился. Люси развлекала их забавными историями из долгих путешествий и рассказывала, как несколько последних лет преподавала в университете в Новой Зеландии. А ещё она умела слушать и делала это с невероятным теплом, а потом давала вдумчивый комментарий, и всякому хотелось ей довериться. Для молчаливой на уроках Розы и не особо разговорчивого папы это стало приятным новшеством.

Однако мало-помалу Розе стало неприятно находиться в компании взрослых. Девочка почувствовала, что между папой и Люси возникло взаимопонимание, которого давно не было между родителями. Да и присутствие Люси лишний раз напоминало об отсутствии мамы.

Чтобы приободриться, Роза теребила мамин платок в кармане. Потерявшись в мыслях, девочка открыла сферу-флакон, вдохнула успокаивающий аромат, и невесёлые мысли тут же исчезли.

Несколько часов спустя Люси наконец ушла, пообещав скоро вернуться. Всё это время Роза не выпускала из рук флакон. Бездумно она обводила кончиками пальцев гравировку и совсем не замечала, что это рисунок розы.

1.Тапенад – густой соус прованской кухни из оливок, анчоусов, каперсов и оливкового масла. – Прим. редактора.