Стихи среднего человека

Белая берёзка

 
БЕЛАЯ БЕРЁЗКА,
КАМЫШИНКОЙ СТРОЙНОЙ,
В ПОЛЕ ОДИНОКО,
СТОЛБИКОМ СТОИТ.
СОЛНЦА ЛУЧ ЗЕРКАЛЬНЫЙ,
К НЕЙ С НЕБЕС СОРВЁТСЯ,
ОСЕНЬ ЖЕ БАГРЯНЦЕМ,
ЛИСТ ЕЙ ЗОЛОТИТ.
ЛУЧИК К НЕЙ ПРИЛЬНЁТСЯ,
СЛАВНО ТАК ПРИЖМЁТСЯ,
ЗОЛОТОЙ МОНЕТКОЙ,
ДАЛЬШЕ ПОБЕЖИТ.
А БЕРЁЗКЕ БЕЛОЙ,
ТОЛЬКО И ОСТАНЕТСЯ,
ЗЛАТОКУДРОЙ КРОНОЙ,
ПУТНИКУ УСТАЛОМУ,
МАЯЧКОМ СВЕТИТЬ.
 

Ах, вы дни окаянные

 
Ах, вы дни окаянные,
Смутные времена.
Скачет разъезд казачий
В зорьке светлого дня.
 
 
Вот спустился он в балку,
И затаился уж в ней.
То засада на красных,
Звёздно-чёрных чертей.
 
 
Им земли захотелось,
Их казачьей земли.
Царя-Бога убили,
Коммунисты-жиды.
 
 
Вот уже появился
Небольшой их отряд.
Казаки их на мушку,
Сняли залпом тех враз.
 

С нами бог…

 
С нами бог ревут солдаты.
С нами бог свой крест неся.
Зажигается снарядом,
Чья то жалкая изба.
 
 
Мусульмане, христиане,
Иудеи: – вера вся.
Топчут, жгут и убивают.
Чьи солдаты, вера чья?
 
 
Вот ребёнок вырастает,
Веру в бога принимает.
В бой идёт и убивает.
Веру чью, мою, твою?
 
 
Будут биться христиане.
Будут биться мусульмане.
Иудей и тут и там.
Полный будет кавардак.
 
 
С нами бог ревут солдаты.
С нами бог и в бой идут.
Бога, Дьявола солдаты,
Убивая душу жгут.
 

Спит мёртвый человек

 
Свеча горела в пальцах сжатых.
Но были пальцы холодны.
И лоб в повязке христианской.
И заострённые черты.
 
 
В гробу лежал, кого любили.
Кто долго жил, но всё ж отжил.
По ком рыдали и молились.
Кому цветы уж не нужны.
 
 
Он ко всему уж безучастный,
Ждал полной, полной тишины.
А шум стоял, стоял ужасный.
Оркестра плачь и плачь души.
 
 
Но вот закрыли крышку гроба.
Последний стук уж молотка.
И гроб в могилу опустили.
И снова шум, то шум земли.
 
 
И наконец здесь тишь глухая.
И только шум, но тишины.
В могиле на кровати гробной
Спит человек, но без души.
 

Увядала роза на могиле

 
Увядала роза на могиле,
На могильном холмике лежа.
Чья душа красавицу купила,
Чья рука на холмик принесла.
 
 
Ведь не место розе на могиле.
Ей не место у креста сиять.
Чья любовь тут розу положила,
Чья любовь тоскует здесь опять.
 
 
Розу тихо ветерок ласкает.
И целуя, любит он её.
Тихо, тихо роза умирает.
Отдавая ветру всю себя.
 
 
Увядает роза на могиле.
Умирает тихо, тайну унося.
Чья душа красавицу купила,
Чья любовь на холмик принесла.
 

Девушка и собака

 
Девушка в красном
И белый снег.
Чудный ангел спустился с небес.
 
 
Чёрная собака
Вслед за ней бежит.
Белый снег под лапами у неё искрит.
 
 
Чёрная собака
Под столом лежит.
Девушка в красном у окна стоит.
 
 
Чёрное и красное.
В казино игра.
Девушку с собакой позабыть пора.
 

В булонском лесе, на рассвете

 
Небрежно брошена перчатка,
Удар пощёчины глухой,
И голос злобно-суховатый,
Готовьтесь сударь, я ж готов.
Две пули встретятся в полёте,
В Булонском лесе, на рассвете,
Два человека враз умрут.
Так станет местом роковым,
Булонский лес для них двоих.
За что же дрались два корнета,
В Булонском лесе, на рассвете.
И почему в одну могилу,
Два трупа хладных тут кладут.
…
Их хоронили лишь друзья.
В Булонском лесе, на рассвете,
В душе скорбя над их могилой.
Когда земля тех поглотила.
Потом разъехались они,
И место смерти пусто стало.
Но часто, правда лишь одна,
К могиле юна дева приходила.
И горько плакала она,
И мало, мало так жила.
…
Когда же умерла она,
Её в могиле той же схоронили.
И дева тайну унесла,
Кого из двух она любила.
 

Луна-свеча

 
Ломаной монетой
Светит им луна.
Оплывает слёзами
Старая свеча.
 
 
Двое на диване,
Перед ними стол.
Расстаются молча,
Глядя на огонь.
 
 
Им обоим тяжко,
Тяжко – нету слов.
Понимают оба,
Кончился их сон.
 
 
А свеча им в помощь,
Раз мигнула – два.
И затем потухла,
Враз и навсегда.
 

Я видел лиловое море

 
Я видел лиловое море.
Оно покорило меня.
Но что-то тревожно мне было,
В волнах был отблеск огня.
 
 
Огонь исходил с глубины.
То были чьи-то глаза.
Могучие чёрные рыбы,
Смотрели со дна на меня.
 
 
Но что мне чёрные рыбы.
Их страшные злые глаза.
Я вижу глаза любимой,
Синей воды глаза.
 
 
Лиловое море могуче.
Пылинкой на нём мой корабль.
Он смело на грудь принимает,
Девятый лиловый вал.
 
 
Корабль мой лиловые волны,
Режет на две полосы.
Беру я лиловые ленты,
Вплетаю их в косы любви.
 
 
Как красят лиловые ленты,
Синей волны глаза.
Корабль мой в огне несётся,
К любимой, что ждёт моряка.
 

За мной придут не белые…

 
За мной придут не белые,
За мной придут не чёрные.
За мной придут лишь серые,
Но с ангельским лицом.
 
 
Судьбу решат не белые,
Судьбу решат не чёрные,
Судьбу решат не серые.
Судьбу решит лишь бог.
 
 
Решать он будет медленно,
Решать он будет вдумчиво,
Решать не торопясь.
 
 
Пред ним стоит не агнец.
Но ведь и не злодей.
Пред ним стоит лишь серенький,
И средний человек.
Такой бывает редко,
Но всё же убивает.
Такой бывает редко,
Но всё же предаёт.
 
 
Такой уж мило-серенький,
Наш средний человек.
 
 
Решать судьбу такого,
наверно посложнее.
И потому:
Решат судьбу не белые,
Решат судьбу не чёрные,
Решат судьбу не серые.
Решит Господь наш БОГ.
 
 
В Рай или Ад – навряд ли.
А между ними – Да.
 

И в любви красивой…

 
Полюбила птичка
Полевой цветок.
Целовала птичка
Каждый лепесток.
И цветок ту птичку
Также полюбил.
И росинку свежую
Каждый раз дарил.
И цвела на поле
Яркая любовь.
И любуясь ветер
Колыхал цветок.
Но настала осень
И пришла пора
Птичке улетать
В тёплые края.
Прилетела птичка
К милому цветку.
И отдал он птичке
Дождика слезу.
 
 
Птичка на прощание
Лепесток взяла.
И с частицей милого
В дальние края.
 
 
А цветок остался.
Тихо он увял.
И печальный ветер
Туч не разгонял.
 
 
Но ведь будет лето,
И придёт весна.
И в любви красивой
Зацветут поля.
 

Ах, Маша, Маша…

Сегодня снова я в печали.

 
Сегодня пасмурно в душе.
Я вспоминаю те мгновенья,
Что в жизни дороги так мне.
 
 
Я помню, помню край родимый.
Я помню милый дом родной.
Я помню устье речки узкой.
Я помню запах пескарей.
 
 
Я вспомнил первое томленье.
Я вспомнил первый знак любви.
Я вспомнил Машеньку Лаврову.
Её любил, о как любил.
 
 
Любил её я безответно.
Она не знала что люблю.
Каким тогда я был наивным.
Каким был чистым я в любви.
 
 
Нас жизнь по далям раскидала.
Других любили мы не раз.
Сегодня снова я в печали.
Ах, Маша, Маша помню вас.
 

Пострадай и ты

 
Что грустишь моя родная,
Что грустишь.
Что на сердце тебе пало,
Что молчишь.
Почему печально стылы,
Глазоньки твои.
Почему без рукоделья,
Рученьки твои.
Почему всё чаще, чаще,
В зеркальце глядишь.
Почему всё чаще, чаще
У окна стоишь.
 
 
Что ты хочешь там увидеть,
Ты скажи.
Почему так побледневши,
От окна летишь.
 
 
Знаю, знаю что с тобою,
Полюбила ты.
Все страдали мы когда-то,
Пострадай и ты.
 

Как часто, глядя на себя в зеркала…

 
Как часто стал думать я слишком о том,
Что жизнь потихоньку уходит.
Что с каждым прожитым мною деньком,
Мысль чаще о смерти приходит.
 
 
Как часто, глядя на себя в зеркала,
Могилу свою представляю.
Себя в деревянном красивом гробу,
Который землёй засыпают.
 
 
Как часто хочу, чтобы с лёгкой душой,
Родные меня проводили.
Но только не с нудным осенним дождём,
НЕ в зимнюю стылую стужу,
А солнечным тёплым ясным деньком,
Меня не спеша схоронили.
 
 
Как часто хочу, чтобы дома потом,
Не чокаясь рюмки подняли.
И сердцем своим за мой упокой,
Хорошее слово сказали.
 
 
Как часто хочу, чтоб в родительский день,
Со мной до пяти у могилы сидели.
И каплей вина после чаши до дна,
Могилку мою окропили.
 
 
Сегодня опять на себя я гляжу,
И вижу седею, седею.
И дальше с тоской на себя погляжу,
И вижу что телом старею.
 
 
Тогда вспоминаю, что часто хочу,
И враз становлюсь веселее.
И в зеркало смело с улыбкой смотрю,
И вижу, смеясь молодею.
 

Прадедушкин роман

 
Как давно всё было,
Глазго, порт, причал.
До сих пор на памяти
Прадедушкин роман.
 
 
Весь одетый в белом,
Русский капитан.
На руках шевроны
Золотом горят.
 
 
Молод, молод, молод,
Русский капитан.
Дерзок, дерзок, дерзок
Моряка тут взгляд.
 
 
Бал давали в Глазго,
Был там капитан.
Весь одетый в белом
С леди танцевал.
 
 
Леди Стар красавица,
В красном вся она.
Милая, прекрасная
Пара бело-красная на балу была.
 
 
Весел, весел, весел
Русский капитан.
Мягок, мягок, мягок
Молодости взгляд.
 
 
После бала леди
На корабль увёз.
И остаток ночи
Дивно был хорош.
 
 
Моряку не долго
Быть на берегу.
Уходить в просторы
Суждено ему.
 
 
В чёрном, чёрном, чёрном
Русский капитан.
До чего печален
Прожитого взгляд.
 
 
Время было смутное,
В мире шла война.
В порт, Романов на Мурмане,
Уходить пора.
 
 
Наконец подъехал
К борту лимузин.
И шофёр весь в чёрном
Дверцу отворил.
 
 
Леди Стар вся в красном
Вышла из него.
Капитан весь в чёрном
Ждал её давно.
 
 
– Извини, мой милый,
Фото от себя,
Долго, очень долго
Для тебя везла. —
 
 
Он взглянул на фото,
Там: – Люблю тебя.
Он своё ей фото,
Те же там слова.
 
 
Два прекрасных сердца.
Краткой встречи миг.
И солёным градом
Душат слёзы их.
 
 
Уж давно был в море
Русский капитан.
Лимузин же долго
Всё в порту стоял.
 
 
Много, много, времени
С той поры ушло.
Две войны минули,
Канули на дно.
 
 
Снова Глазго, Глазго.
Старый тот причал.
Снова в белом, белом
Русский капитан.
 
 
Молод, молод, молод
Русский капитан.
В Глазго он в музее
Леди повстречал.
 
 
На неё взглянул он.
Сразу же узнал.
Это же то фото,
Прадедушкин роман.
 
 
И она увидела
Прабабушкино фото.
И себе сказала:
– Ах, ты боже-боже.
 
 
В Мурманск порт уходит
Русский капитан.
В сердце он увозит
Прадедушкин роман.
 

А я старенький уже

 
Шея вянет, мягче мышцы,
Увядает жизнь во мне,
По утрам иль спозаранку,
Нету лёгкости уже.
Вот ворчу, ворчу сердито,
Раздражает всё меня,
Почему мне неохота,
Что-то делать как всегда.
Неохота топать в ванну,
Зубы чистить, мыть лицо…
Вот зовут, зовут на кухню,
Что-то кушать там ещё.
Лучше выпить рюмку водки,
И занюхать рукавом.
 
 
Я стою, смотрю на деда,
Затухает жизнь во мне,
Мне же только пять немного,
А я старенький кхе-кхе.
 

Розы венчальные, розы прощальные

 
Был молодым я штабс-капитаном,
Нежно любил баронессу жену.
В августе месяце жаркого лета,
Наша Россия вступила в войну.
 
 
Помнишь ты розы наши венчальные,
Помнишь прощанье в саду
Розы венчальные, розы прощальные,
Я уходил на войну.
 
 
Прежней России уж нет.
Смута гуляет в стране.
Еле нашёл баронессу
В жуткой гражданской войне.
 
 
И под «Прощание славянки»
На борт корабля мы идём.
Мешочек земли России
С собою у сердца несём.
 
 
Помнишь ты розы наши венчальные,
Помнишь наш танец в саду.
Розы венчальные, розы прощальные
Мы покидаем страну.
 
 
Здесь на чужбине далёкой,
Грустно любил я жену.
Розы венчальные, розы прощальные
Ей на могилу кладу.
 
 
Холмик печальный, холмик прощальный
Здесь баронесса жена.
Розы венчальные, розы прощальные
Здесь вся Россия моя.
 

Лозунг революции

 
Лозунг революции,
Краток он и ясен.
Дерзкой бесшабашностью
Веет от него.
Он зовёт к насилию,
Бунту беспощадному.
Всё по справедливости
Стоит поделить.
Руки так и тянутся
К ножичку сапожному.
Лозунг призывает,
Грабить, убивать.
Вождь лишь подтверждает
Лозунг свой кровавый.
Вождь в толпу бросает
Лозунги ещё.
Краткие и ясные,
Очень уж понятные
Ножички сапожные
Вынуты уже.
 

Память помянет…

 
Розовой стрелкой
На землю упало
Перо петуха.
 
 
Белесой простынкой
В стаю собрались
В верху облака.
 
 
Бабочка крылышком,
Нежным и тонким,
Колышет цветок.
 
 
Алою капелькой
Манит клубничка,
Роса ей покрыла бочок.
 
 
Солнышко лучик
Пустила в росинку,
Рубином взыграл колобок.
 
 
Память помянет
Слезинкой картинку.
Ушедшее детство моё.
 

Осень

 
Багрянцем осыпает
Землю осень.
Дождём кропит
Поблекшее стекло.
А силу взяв,
Насмешливо ласкает
За лето загоревшее лицо.
Каштан сорвёт,
На землю бросит.
Затем его
Шутя расколет,
И напоследок наподдаст
Ядро каштана,
Просто так.
Шутя всё злее и сильнее,
На небо враз нагонит туч,
И от хулиганья всё хмелея,
У дамы вырвет зонтик с рук.
Зимой о осени грустя,
Вдруг вспомнишь то ядро каштана,
И улыбнёшься Ха-Ха-Ха,
Представив даму без зонта.
 

Зачем пронзило сердце болью

 
Начало осени совпало,
С погодой ясной золотой.
Душой и телом отдыхая,
Брожу по лесу я один.
Там белка хвостиком мелькнула,
Гриб красну шляпку показал,
Но дятел дробью барабанной
Мне гвоздик в сердце вдруг вогнал.
Зачем пронзило сердце болью,
Зачем померк тут ясный день.
А дело в том, что ты невестой
Стоишь сейчас передо мной.
Печалью лик твой затуманен,
Глаза не смотрят на меня.
И ты молчишь мой грех давнишний,
Прекрасный грех и боль моя.
Начало осени совпало
С погодой ясной, золотой.
Бреду из леса я устало,
Больной и телом и душой.
 

Казаки-разбойники

 
Это ведь удача,
Гриб в лесу найти.
Он же так играет.
Спрятался, ищи.
 
 
Казаки-разбойники,
Тут и там стоят.
Кто ещё не спрятался,
Я не виноват.
 
 
На опушке леса,
Радостный мой крик.
Там листом укрылся,
Толстый боровик.
 
 
А другой не прячется,
Наглый тут такой.
Красный и мордатый,
Мухомор лесной.
 
 
На полянке солнечной,
Целая семья.
Шляпки все в травинках,
Это свинуха.
 
 
Полную корзинку,
Я несу домой.
Казаки-разбойники,
Я приду ещё.
 

Пусть веселится молодость

 
Дубки молодые отдельно росли,
От леса родного, большого.
И ветер подолгу бывал среди них,
Качая стволы их литые.
 
 
Однажды задумался ветер о том,
А может быть просто подметил,
Тоскуют дубки о чём то порой,
Не мил им бывает и ветер.
 
 
Тогда затаился он тихо средь них,
Туманом белесым прикрылся,
И тайну узнал он дубков молодых,
Смеясь не спеша удалился.
 
 
Умчался он в лес их большой и родной,
И славно там порезвился.
И тёмной же ночью, всё также таясь,
К дубкам молодым возвратился.
 
 
А утром заря разбудила дубки,
И солнце им очи открыло.
И ахнули враз молодые стволы,
Весельем вокруг всё ожило.
 
 
Средь них как на картинке,
Две девицы-рябинки.
Осиночки-тростиночки,
Дрожащие в цвету.
 
 
Красавицы-черёмухи,
Стоящие в дали.
Их ягодки-брюнеточки,
Качаются в виду.
 
 
Зелёные косыночки,
Берёзоньки – блондиночки.
И ели-вековухи,
Совсем и не старухи.
 
 
А липы, липы, липы
В медвяном все цвету.
И пчёлки золотистые
Сбирают с них пыльцу.
 
 
И ветер удалился,
Ворча себе в усы.
Пусть веселится молодость,
А я пока посплю.
 

Иван-чай

 
Иван-чай цветёт привольно
По дороге на восток.
На душе так неспокойно,
Вновь цветёт любви росток.
 
 
Ах, любовь, тропинкой узкой
Кровью бьёшь ты мне в висок.
Фиолетовым раскладом
Мой растёт любви цветок.
 
 
Как букетом полным жизни
Я цвету теперь во всю,
Только в жизни, столь прекрасной,
Без потерь не проживу.
 
 
Потерял любви тропинку,
Потерял и свой покой.
И нашёл себе грустинку,
Помнить, помнить не покой.
 
 
Иван-чай цветок неброский,
Милый мне цветок.
Фиолетовой дорожкой
Убегает на восток.
 

В сетях

 
Осенний день, уж день морозный,
И ивы глубже стал поклон,
Зачем ты сердце вдаль стремишься,
Зачем не ищешь свой покой.
 
 
Твоё ведь лето, лето грозовое,
Уже давно в прошедших снах,
А ты всё также томно бьёшься,
Но в чьих сетях, но в чьих сетях.
 
 
Возможно там уж всё спокойно.
И твой герой давно не твой,
И сердце бьётся там не больно,
Оно нашло себе покой.
 
 
В покое, верь, твоя отрада,
В покое ты найдёшь себя,
И пожалей себя родная,
И разорви все тенетя.
 

Силы природы

 
Лето и осень мерились силой.
Осень вступала в права.
Мерились силой две силы природы.
Лес крайний в их битве всегда.
 
 
Сорванный ветром лист наземь упал.
Лес содрогнулся от грома.
Шумным потоком вода полилась.
Эх, разгулялась погода.
 
 
Ночь отошла, день неясный пришёл.
Битва закончилась в небе.
Лес в этой битве пока устоял.
Только раздет был немного.
 
 
Лето и осень мерились силой.
Осень вступала в права.
Только недолго ей наслаждаться.
Готова уж к битве зима.
 

Зачем вы розу мне дарили

 
Зачем Вы розу мне дарили.
Зачем руки коснулись Вы.
Вы этой розой разбудили
Мои сокрытые мечты.
 
 
Вы этой розою смутили,
Мою печаль и мой настрой,
Зачем Вы розой всколыхнули,
Любовь ушедшую в покой.
 
 
Ведь я душою отболела,
Поток страстей, поток и бед.
А Вы мне розою вернули,
Страдания прошедших лет.
 
 
Я не хочу болеть любовью.
Я не хочу страдать потом.
Верну Вам розу без сомненья.
Души не нужен вновь надлом.
 
 
Зачем Вы розу мне дарили,
Зачем руки коснулись Вы.
Вы этой розой разбудили,
Мои телесные мечты.
 

Шип и роза

 
Роза увяв лепестки потеряла.
Больше того умирала она.
С вздохом последним шип исторгнула,
В сердце того, кто любил лишь себя.
Розы умершей тот не заметил.
Если заметил, сильна ли беда.
Шип же вначале не больно занозил.
Боль от шипа, что укус комара.
Время же шло, шип тихонько всосался,
И растворился ядом любви.
Вспомнил он розу, розу смуглянку.
Вспомнил и, вновь полюбил.
Вспомнил как розу держал он руками,
Вспомнил как всю он её целовал.
Вспомнил он запах розы медвяный,
Вспомнил он всё и, мёртвым упал.
Тело его как и всех схоронили.
Розами холмик усыпан его.
Вместе, где сердце его находилось,
Выросла роза, что же ещё.
 

Море и ветер

 
С воем и визгом,
Стенаньем и плачем,
С уханьем ветра,
И стоном волны,
Море и ветер
В любовном угаре,
Море и ветер
В шторме любви.
 
 
Трепетно мощные
Ветра тут ласки.
Мягкость и нежность,
Отдача волны.
Море и ветер
В любовном угаре,
Море и ветер
Страстью полны.
 
 
Ветер в могучем,
Любовном экстазе,
Валом девятым
Море поднял.
Стоном удачи,
В последнем порыве,
Морю все силы отдал.
 
 
Море и ветер,
Две силы природы.
Море и ветер,
Утихли они.
Море и ветер,
Стихийные силы.
Море и ветер,
В штиле любви.
 

Слова твои так ядом полны

 
Не говори тяжёлые слова.
Они погубят наши судьбы.
Не говори, сомкни уста,
Не дли ты дольше наши муки.
 
 
Слова твои так ядом полны,
Что жалят крепче чем змея.
Пойми меня, пойми, умолкни,
Ведь есть слова и у меня.
 
 
Тогда мои слова с твоими,
В сто крат тебя со мной сожгут.
И будет трудно чашу склеить,
И легче будет разлюбить.
 
 
Судьба твоя с моей судьбою,
Всё ж начиналася с любви.
И вспомни, вспомни наши встречи,
Слова прекрасные свои.
 
 
Не говори тяжёлые слова.
Они печалят наши души.
Замкни, замкни свои уста,
И вспомни, вспомни наши встречи.
 

Слёзы твои

 
В долгой разлуке с тобой оказались.
В разных концах сейчас мы.
Игольчатой болью сердца коснулись
Вечер прощальный и ты.
 
 
Астры завяли,
свечи потухли,
бледен рассвет.
Слёзы твои меня обжигали,
И жаркий шёпот любви.
 
 
Не знали тогда мы с тобой дорогая,
Цусими проклятый пролив,
Где билась эскадра Российской державы,
И где победили не мы.
 
 
В долгом плену самурайском,
Я часто тот бой вспоминал.
Как гадко шипела взрываясь «шимоза»,
Как страшно кричал капитан.
 
 
Я крейсера видел разбитую рубку.
Горящий андреевский флаг.
И смерти ужасной оскала улыбку,
И ангела на небесах.
 
 
Астры завяли,
свечи потухли,
бледен рассвет.
Слёзы твои и сейчас обжигают,
В тающей ночи тоски.
 

Страшно весёлый парусный век

 
Мчался корвет за злодеем пиратом,
Но налетел ураган.
Мгла опустилась на мачты корвета,
Скрылся пират.
 
 
Белою чайкой парус сорвался,
Стонет корабль.
Совсем изблевался мичман красивый,
Хоть помирай.
 
 
Боцман в улыбке зубы ощерил,
Что с молодого тут взять.
Пушки по правому борту сорвало,
Валом девятым мачты сломало, тонет корабль.
 
 
Ветер утих, успокоилось море,
Снова пират.
Чьи на волнах качались обломки,
Чей это флаг.
 
 
Новый корвет
За пиратом погнался.
Бой начался,
Впереди абордаж.
 
 
В штиле спокойны трупы на реях.
Это урок пиратам на век.
Тем и запомнится,
Страшно весёлый парусный бег.
 

Дзинь-дзинь

 
Линялым светом
Зорьки тусклой
Вставал рассвет.
 
 
На глади речки
Ещё тихой
Блистал отсвет.
 
 
Вдруг в тишине
Желе застывшей
Раздался звук.
 
 
Рыбак,
Над удочкой дремавший,
Тут встрепенулся весь.
 
 
Дзинь-дзинь,
Чуть слышный колокольчик
Давал сигнал.
 
 
Рука,
Лисою к удочке метнулась.
Дрожанье лески прекратилось.
 
 
Ещё звонок.
И в серебре
Удача бьётся на крючке.
 
 
Затем в ведре
И,
Тишина.
 
 
До нового,
Дзинь-дзинь,
Звонка.
 

Розы расцветали

 
Розы расцветали,
Источая запах.
И дурманной негой
Полнилась душа.
И влюбился сразу
В девушку прохожий.
В девушку, которая
Розы те несла.
Их несла любимому,
Милому, хорошему.
Ждал свою красивую
У Пушкина в Москве.
И прохожий видя,
Встречу двух влюблённых,
Только очень горько
Пожалел себя.
А потом он дальше
Шёл своей дорогой.
По дороге розу
Он себе купил.
И любуясь розой
Девушку он видел.
Девушку,
Которую любил.
 

Древние погосты

 
Древние погосты
Русских деревень,
Вы давно забыты,
К вам тропинок нет.
Только лишь старухи,
Древние как вы,
Смутно что-то помнят,
Как туда пройти.
И порой бывало,
Всё ж идут туда.
И придя на место
Ищут, где же я.
Древние погосты,
Русских деревень.
Вы давно забыты.
К вам тропинок нет.
 

Жизнь не торопясь…

 
Луна поблекла.
То встаёт рассвет,
Полоской фиолета,
Крася свет.
И соловей,
Всю ночь свистевший,
Рулады выдавать,
Всё ж притомился.
Петух,
Ему на смену поспешив,
Деревню разбудил.
Вот звук кнута
Крик петуха зашиб.
Послышалось мычанье.
И не спеша,
С дворов пошли коровы.
Дымки,
Над трубами всплыли.
Жизнь,
НЕ торопясь,
Крестьянина подняла.
 

Нестерову

 
Полёт мечты столь дерзновенный,
Ты воплотил в петлю.
Таран, оружием смертельным,
Стал для врага в бою.
 
 
Ты заложил в основу боя,
Отвагу русского бойца.
Когда разящим вдруг тараном,
Ты погубил врага.
 
 
Полёт в искусство превращая,
Ты восхищал толпу.
Полёт в искусство боя претворяя,
Ты искушал судьбу.
 
 
Пропеллер на твоей могиле,
Дань Лётчику-бойцу.
Потомки чтут твою могилу,
И МЁРТВУЮ ПЕТЛЮ.
 

Однажды это было

 
Однажды это было.
Сидел я у окна.
И вижу у подъезда
Вдруг собралась толпа.
 
 
Вот крышку гроба вынесли,
Затем уже и гроб.
И маршем похоронным
Встревожен мой покой.
 
 
Я выскочил на улицу.
И к гробу подошёл.
И с интересом долго
На мёртвого смотрел.
 
 
Чего смотрел не знаю.
Покойного не знал.
Но мне вдруг показалось,
Что я его узнал.
 
 
Его черты – моё лицо.
И мой костюм на нём.
Но он уже покойник,
А я ещё живой.
 
 
Но вот под звуки музыки
Его и увезли.
А я перекрестился,
Хоть атеистом был.
 
 
Все люди всё же смертны.
И смертен тоже я.
Но видно моя очередь,
Ещё не подошла.
 

Есенину

 
«Иволга» Есенина рыдала.
И рубином ткался «алый свет зари».
Им не нужен был поэт-крестьянин,
Соль и сын родной земли.
 
 
Был он по мальчишески чуть «пьяный».
Никогда и не был «молодым».
И походкой очень, очень старой,
Всё искал, искал он «чьи следы».
 
 
Палачи верёвкой задушили,
Песню лебединую его.
У народа силой же пытались,
Смыть его рязанские черты.
 
 
Он поэт России «глухариной».
«Тополёк» – крепыш своей земли.
Отлетел он «пухом тополиным».
И исчез как «с яблонь белый дым».
 
 
Но поэт народом не забытый,
В песнях на стихи свои живёт.
Золотой лучинкой тихо тлеет,
В памяти он «девок и парней».