Czytaj książkę: «Французский оттенок»
Часть 1.
Глава 1.
Приближался конец августа, а вместе с ним заканчивалось парижское лето.
В пансионе мадам Легьер было тихо. Часть учениц разъехались на лето к родителям. Тем же, кто остался, было некуда ехать, либо их дом находился слишком далеко. Поэтому все каникулы они проводили в стенах пансиона. Некоторые из учениц покидали пансион навсегда, чтобы вернуться домой, быть представленной обществу и выйти замуж. В их числе была и Кэтрин Милвертон, дочь английского лорда Милвертона.
Решение поместить дочь во французский пансион принадлежало не ему. Мать Кэтрин, обожавшая все французское, перед смертью взяла с мужа обещание, что дочь будет воспитана в стенах парижского пансиона. Лорд, совсем убитый скорой и неизбежной кончиной любимой жены, дал обещание. Чуть позже, когда прошло немного времени, и встал вопрос об образовании дочери, лорд, скрепя сердце, но, не смея нарушить свое обещание, данное умирающей, отвез девочку в Париж, в пансион мадам Легьер. При этом он обещал себе внимательно следить за тем, что будет происходить с дочерью. И если он увидит хоть какой-то вред от французского влияния, то тут же заберет дочь обратно.
Однако этого не случилось. Пансион славился своим строгим воспитанием, и в нем не было того веселого и легкомысленного духа Парижа, которого так опасался лорд. Он бывал во Франции время от времени, выполняя некоторые деликатные поручения английского двора. И в каждый приезд он обязательно заезжал к дочери, отмечая про себя, как она хорошеет с каждым годом и все более становится похожей на мать. В прошлый визит, несколько месяцев назад, мадам Легьер сказала ему, что образование Кэтрин подошло к концу и она вполне готова к тому, чтобы покинуть стены пансиона. И поэтому, следующий свой приезд лорд приурочил к концу августа, чтобы забрать дочь, вернуться домой и ввести ее в высшее общество, в котором сам лорд пользовался огромным уважением и влиянием.
Сейчас он сидел в приемной мадам Легьер и ждал, пока Кэтрин попрощается с подругами и будет готова войти в волнующий взрослый мир, который начнется для нее сразу за порогом пансиона.
Наконец за дверью послышались шаги, и леди Кэтрин вошла в комнату вместе с мадам Легьер. Директриса тепло попрощалась с девушкой: все годы та была ее любимицей. Леди Кэтрин обладала живым умом, цепкой памятью и уживчивым характером. Но самое главное – после смерти матери девочка очень нуждалась в женском тепле и ласке. А мадам, не имея детей, обладала огромными запасами этой нежности и была только рада излить ее на Кэтрин, при этом, сумев не избаловать девочку и не внушить ей сознание обделенности жизнью от преждевременной кончины матери.
Леди Кэтрин пообещала навестить мадам перед своим отъездом в Англию, а в дальнейшем регулярно писать о своей жизни. Девушка тоже была искренне привязана к женщине, которая смогла если не заменить мать, то, по крайней мере, дать утешение, в котором она так нуждалась десять лет назад.
Немногочисленные вещи Кэтрин были уже уложены в карету, наконец, отец и дочь закрыли за собой ворота пансиона, словно переворачивая очередную страницу книги жизни.
– Ты рада возвращению домой? – спросил лорд, откинувшись в карете и пытаясь спрятаться в тень от жаркого августовского солнца
– И да, и нет. Я рада вернуться в Англию, но я не знаю, что меня там ждет. Я не была там десять лет, и многое просто испарилось из моей памяти.
– Ты вспомнишь все, когда мы вернемся домой.
– Я не хочу вспоминать все, – тихо сказала Кэтрин. – Я уехала из Англии после маминой смерти, при печальных обстоятельствах, и это осталось у меня в памяти. Поэтому я не хочу возвращаться в тот дом, где мы тогда жили.
– У нас еще будет время обдумать этот вопрос, когда мы вернемся. Я не принуждаю тебя ни к чему, и твое мнение будет учитываться. Но на твоем месте, я бы не очень забивал себе голову этим.
– Почему?
– Потому что скоро ты начнешь выезжать в свет. А при твоей красоте и хорошем приданом у тебя не будет недостатка в ухажерах. Думаю, что я не ошибусь, если скажу, что не далее чем в мае или июне мы сыграем твою свадьбу.
– Вот уж о чем я не думала, так это о свадьбе и женихах, – покраснела Кэтрин.
– И зря. Увидишь, какое впечатление ты произведешь на лондонских джентльменов. А твое парижское образование лишь добавит тебе очков в их глазах.
– Папа, перестань, я не хочу сейчас об этом думать. Да и о каких женихах можно говорить, если я одета в платье пансиона.
– Ну, это дело поправимое, тут думать не о чем. Я отвезу тебя к лучшей портнихе Парижа, мадам Дени. Уверен, она будет рада придать лоска юной английской дебютантке.
Отец так и сделал. Пообедав и отдохнув, он отвез дочь к портнихе и оставил ее там, наказав хозяйке постараться как следует. Девушка должна быть одета модно, красиво, дорого, но не вульгарно. К счастью, мадам Дени знала свое дело и вскоре вокруг Кэтрин громоздились пены кружев и шелков. Вначале она пыталась высказывать свое мнение, но потом решила полностью отдаться вкусу хозяйки. К тому же, она провела в пансионе много лет и когда у них случались нечастные прогулки в город, то правила школы требовали носить синее форменное платье и за его стенами. Поэтому необходимости в нарядах не было. Тем приятнее для Кэтрин был процесс, который происходил сейчас вокруг нее. Вечером лорд забрал ее от мадам Дени совсем обессиленную, но очень довольную. В восторге была и хозяйка: ей очень понравилась английская миловидная девушка, которая не капризничала, а прислушивалась к ее советам. Поэтому она удвоила свои старания, и гардероб Кэтрин теперь состоял из всех вещей, которые могут пригодиться молодой девушке на выданье. В течении нескольких дней она обещала прислать все выбранные покупки в отель, где остановились лорд и Кэтрин.
Глава 2.
На другой день, вечером, отец с дочерью отправились в театр. Кэтрин одела одно из своих новых платьев, волосы ее были уложены в красивую прическу. Она глядела на себя в зеркало и не узнавала, слишком разительным был контраст и слишком стремительны перемены. За один день она превратилась из скромной воспитанницы пансиона в светскую леди. Роскошное платье вместо строгой синей формы, модная прическа вместо скромного узла на затылке, шелковые чулки и белоснежные атласные перчатки. А какое роскошное белье для нее прислала мадам Дени! Примеряя его, Кэтрин даже краснела, настолько волнующим и женственным оно было. Стоя перед зеркалом, девушка ощущала его каждой клеточкой кожи и с изумлением наблюдала в зеркале, как меняется походка и взгляд от сознания, что на ней надето такое красивое белье. Вчера мадам Дени говорила ей об этом, но Кэтрин решила, что это особенность французских женщин – придавать такое значение такой мелочи, как белье. Однако сейчас она понимала, что мадам Дени была права. Ни один мужчина не пропустит мимо себя женщину, которая одета в роскошное белье.
Наконец девушка была готова и вышла к отцу в гостиную. Он читал газету и не сразу обратил внимание на дочь. Только лишь когда она окликнула отца, он поднял голову и замер в немом восхищении.
– Кэти, неужели это ты? Если бы я не знал, что это моя дочь, я не узнал бы тебя ни за что!
– Неужели я так изменилась? – смеялась Кэтрин, поворачиваясь к отцу то одним, то другим боком, чтобы он лучше ее разглядел.
– До неузнаваемости! Где та маленькая скромная ученица, которая вчера переступила порог этого номера? Ее больше нет! Передо мной красивая юная леди. Знаешь, ты так сейчас похожа на свою мать – та же стать, тот же профиль… Она бы очень гордилась тобой сейчас…
Голос лорда дрогнул. Смерть жены была для него ударом, тяжесть которого он так и не смог принять до конца. Возможно, это была одна из причин того, что он не женился вторично, несмотря на то, что его поместью и титулу нужен наследник, сын.
Кэтрин же в глубине души очень боялась новой женитьбы отца, хотя и отдавала себе отчет, что ему стало бы легче, найди он утешение в новом браке. Каждый приезд отца радовал ее и пугал, потому что она с замиранием сердца ждала, что он объявит о своей женитьбе. Это было бы вполне естественно, ведь когда лорд овдовел, ему едва исполнилось сорок. И даже сейчас, по прошествии десяти лет, он оставался привлекательным, полным сил и жизни мужчиной. У него была крупная, мускулистая фигура. Годы не сделали ее рыхлой или тучной и не наградили брюшком, столь часто встречающимся у мужчин его возраста. Волосы, густые и волнистые, практически не были тронуты сединой. По своей натуре он был человек подвижный и деятельный. Глаза его горели живым огнем. И было вполне понятно, что женщины тянулись к нему, независимо от их возраста. С лордом Милвертоном никогда не было скучно, он мог быть душой любой компании. И тем удивительнее было для окружающих, что он не вступил в брак второй раз.
– Я уверена, что она сейчас видит меня с небес и радуется, – тихо сказала Кэтрин, подойдя к отцу и обняв его. Однако он внезапно спохватился и заторопился, дабы не опоздать к спектаклю.
Театр был полон людей, разряженных и веселых. Лорд многих из них знал и подходил поздороваться и представить свою дочь. Он не относился серьезно к этому, полагая, что все нужные знакомства дочь должна совершить в Англии.
Появление же Кэтрин не прошло незамеченным: лорд был заметной фигурой для парижских дам, и молодая хорошенькая девушка, шедшая под руку с ним, всех взбудоражила. Дамы задавали друг другу вопросы, пытаясь понять, кем приходится лорду эта незнакомка. Через некоторое время близость и рамки их отношений были установлены и все вздохнули с облегчением и бросились знакомиться с его дочерью.
Кэтрин была очень смущена обрушившимся на нее вниманием и цепко держала отца под руку, не отпуская ни на секунду. Дамы, окружившие их, тараторили без перерыва, хвалили наряд, прическу, ее безупречный французский. Через некоторое время Кэтрин сдалась и оставила всякие попытки запомнить хоть одно имя, надеясь что позже, в более спокойной обстановке у нее будет возможность пообщаться с этими дамами. Девушка возносила мысленно хвалу мадам Дени, одевшую ее по последней моде. Благодаря этому она не выглядела блекло на фоне остальных дам.
Спектакль был превосходен и отец с дочерью получили истинное наслаждение от представления.
– Как бы я хотела бывать здесь чаще, – вздохнула Кэтрин, когда они ехали после спектакля.
– В Англии у тебя не будет недостатка в таких развлечениях. Наша ложа в театре ждет нас на любой спектакль. К тому же, это прекрасная возможность разглядеть поближе всех тех, с кем ты собираешься завязывать знакомство и дружбу.
Глава 3.
В один из дней Кэтрин с отцом были приглашены на небольшой званый вечер. Как сказала хозяйка дома, блестя черными, как виноград, глазами, "все будет по-простому, ожидается только узкий круг". Эти слова она произнесла, нежно коснувшись руки лорда и делая свой взгляд томным. Кэтрин были неприятны эти откровенные ужимки француженок, нимало не стеснявшихся своих намерений обольстить знатного англичанина. Но, похоже, что лорда это лишь забавляло, и он оставался неуязвим для парижских соблазнительниц.
Кэтрин ничего не знала о личной жизни отца после смерти ее матери и, разумеется, ей бы и в голову не пришло спрашивать отца о таких интимных и деликатных вещах. Разумом она понимала, что отец еще не стар и может найти свое счастье, а заодно и перспективу обзавестись наследником мужского пола, в новом браке. Но эта мысль ужасала ее. В пансионе она видела неудачные примеры таких повторных браков, когда падчерица становилась помехой новой хозяйке дома и очень быстро отправлялась в закрытую школу с целью вычеркнуть из отцовской головы любое напоминание о предыдущем союзе. Поэтому каждое письмо отца Кэтрин ждала с трепетом – вдруг и ей придется испытать на себе все прелести отношений с мачехой.
Правда сейчас, выйдя из пансиона, Кэтрин успокаивала себя тем, что если женитьба отца и случится, то никто не сможет заставить ее терпеть долго мачехин гнет: в любой момент она может полюбить хорошего человека и выйти за него замуж. Главное – полюбить. Все остальное для Кэтрин, благодаря отцовским деньгам, и не обремененной заботами о финансовой составляющей брака, представлялось второстепенным.
Вечер действительно состоял из небольшой компании: несколько подруг хозяйки вечера, разумеется, замужних и пришедших с мужьями. Мадам явно не желала создавать себе лишних хлопот, приглашая незамужних подруг, могущих отвлечь на себя внимание гостя, которое должно принадлежать ей единолично. Остальными гостями были мужчины, составившие приятную компанию для лорда. Для Кэтрин были приглашены трое дальних родственников мадам, которые приходились друг другу кузенами: Луиза, Этьен и Николя д’Обри. Они были дети троих братьев, близки друг к другу по возрасту и носили одну фамилию. В свете их так и звали – "троица д’Обри". Они с детства росли вместе, и делили на троих как пироги кухарок, так и розги от родителей, которые, обнаружив очередную шалость, не разбирались, кто был зачинщиком и щедрой рукой отсыпали очередную порцию розог.
Все трое были смуглы, темноглазы, с густыми блестящими волосами. Но ростом они различались: Николя был самим высоким, за ним шел Этьен, а Луизе посчастливилось иметь миниатюрный, даже для женщины рост. Французы обожали ее за это, считая дополнительной пикантностью к, более чем, очаровательному личику.
Едва появившись в дверях, Луиза сразу отыскала глазами Кэтрин и кинулась к ней, не дожидаясь официального представления от хозяйки дома.
– Как я рада! Амели мне столько рассказывала! Она просто без ума от вас!
– Благодарю мадемуазель, – смущенно ответила Кэтрин, так и не привыкшая до сих пор к французской пылкости в проявлениях эмоций.
– Мы не будем ждать Амели, чтобы познакомиться, – хихикнула девушка. – Я – Луиза, а это мои кузены, Николя и Этьен.
Юноши наклонили головы и по очереди поцеловали руку Кэтрин. Когда Этьен поднял взгляд на нее, все вокруг Кэтрин остановилось, и она поняла, что влюбилась. Сразу, в одно мгновение, даже не зная ничего об этом человеке. Едва найдя в себе силы вежливо кивнуть в ответ, Кэтрин попыталась унять дрожь, охватившую ее. По счастью, в этом момент к ним подошла хозяйка дома и, узнав, что молодые люди уже познакомились, подхватила кузенов под руки и повела знакомиться с лордом. Через несколько минут они вернулись, и Кэтрин, вполне овладевшая собой, смогла завязать с ними дружескую непринужденную беседу. У них нашлись общие интересы, и к концу вечера они условились несколько ближайших дней провести вместе, посещая парижские балы, выставки и пикники.
Это были счастливейшие дни в жизни Кэтрин. Окруженная вниманием и заботой, уверенная в себе и будущем, она думала о жизни не иначе как о самом увлекательном приключении. Д’Обри сопровождали ее повсюду и многие шутили, что кузены решили раскрасить французский цветник английской розой. Кэтрин было приятно это внимание, она понемногу осваивалась в Париже, манеры французов шокировали ее все меньше. В какой-то мере это было связано с тем, что Луиза все время объясняла ей резон того или иного поступка, и Кэтрин находила многие из них не лишенных здравомыслия. Время от времени у нее закрадывалась мысль, а не остаться ли ей в Париже подольше, ведь здесь был Этьен… А его объяснение через несколько дней лишь укрепило девушку в намерениях и сделало Париж в ее глазах самым лучшим местом на земле.
Разумеется, Кэтрин сразу же поделилась своей радостью с отцом. Однако лорд, вопреки ее ожиданиям, отнесся к этому сдержанно и большой радости не выказывал.
– Я дважды подумаю, дать ли тебе разрешение на этот брак, – проворчал он, отодвинув от себя чашку с кофе, который сразу утратил свой вкус.
– Но почему? Ты же видишь, как он любит меня.
– Я предпочитаю иметь в зятьях англичанина. И уж тем более в мои планы не входило оставить тебя здесь и до конца жизни видеть лишь урывками, приезжая в Париж. Так было эти десять лет. И когда я думаю о том, что так теперь будет всегда, я чувствую себя одиноким.
– Тогда мне придется выбирать между тобой и Этьеном, – едва сдерживая слезы, сказала девушка. – И ты отлично знаешь, что я не смогу предпочесть тебе другого мужчину и уеду, несмотря на то, что сердце мое будет разбито.
– Ну вот, – поморщился отец. – Ты уже нашла повод поплакать. Я и не думал ставить тебя перед выбором. Если ты любишь мсье д’Обри, а он тебя, и вы для себя все решили, то я не буду препятствовать. Одно только мне не нравится. Прежде чем объясняться с тобой, ему следовало заручиться моим согласием. В конце концов, я твой отец и окончательное решение принадлежит мне, не так ли?
– Разумеется, он это сделает. Просто он так меня любит, что всяческие условности отошли на второй план.
– Я не ожидал, что ты так быстро найдешь свое счастье, – вздохнул лорд. – Но раз уж так случилось, значит это судьба.
Лорд сдержал слово и когда Этьен сделал официальное предложение Кэтрин, он не стал чинить молодым людям препятствия и дал согласие на их брак. Помолвка была объявлена незамедлительно, и влюбленным осталось лишь выбрать дату свадьбы и дать начало приятным предсвадебным хлопотам.
Однако, через несколько дней, случилось происшествие, которое изменило жизнь всех, кто принимал в этом участие и, в первую очередь, самой Кэтрин.
Глава 4.
Почти все вечера лорд с дочерью проводили в компании французских друзей. Это были поездки в театр, пышные балы или небольшие, домашние, как называли их французы, вечера. Разумеется, что везде, где бывала Кэтрин, появлялся и Этьен с кузенами. Девушка от души наслаждалась обществом жениха и его друзей, радуясь, что все так быстро и удачно сложилось. Ее миновала участь девушки с разбитым сердцем, о которой так часто шепотом рассказывали ее соученицы в пансионе. У каждой из них был припасен не один рассказ о несчастной любви, участником которого всенепременно была старшая сестра или подруга сестры рассказчицы. Кэтрин, слушая эти душещипательные истории, трагизм которых был порядком приукрашен, пройдя через несколько версий и интерпретаций, от души желала, чтобы подобная судьба обошла ее стороной.
Однажды она оказалась в гостях у французского аристократа, дом которого славился собранием редких картин. Николя, с большим энтузиазмом, вызвался показать ей шедевры, которые висели в библиотеке.
– Этьен ничего не понимает в живописи, – хихикнула Луиза. – Думаю, что Николя лучше сумеет представить эти творения в нужном свете.
Кэтрин рассмеялась – этот милый, по ее мнению, недостаток, возлюбленного показался ей абсолютно несущественным и весьма восполнимым.
Николя повел ее в одну из комнат, которая находилась в конце коридора. Кэтрин зашла туда, не подозревая ничего дурного. Она относилась к Николя как к брату ее возлюбленного, который, по ее твердой уверенности, был рад и счастлив за их союз. Поэтому Кэтрин безоговорочно доверяла ему.
Каково же было ее удивление, когда внезапно юноша взял ее за руки и пылким французским речитативом высыпал на нее цветистое признание в любви.
– Мсье д’Обри! – Кэтрин была ошарашена. – Я не понимаю… Вы репетируете признание любимой женщине и решили предварительно проверить его действие на мне? Тогда я скажу, что мало кто из женщин устоит перед столь искренним, пусть и витиеватым выражением ваших чувств.
– Вы не поняли, мадемуазель Кэтрин! Я люблю вас! Именно вам и предназначено мое признание!
– Этого не может быть! Вы же знаете, что я люблю Этьена! Мы помолвлены!
– Увы, да. Я опоздал. Пока я набирался смелости открыть вам мои чувства, Этьен опередил меня и нашел в вашем сердце теплый отклик. Но быть может у меня есть хоть крошечная надежда? Может, есть, пусть и призрачный, но шанс, завоевать вашу любовь?
– Нет, мсье д’Обри, – Кэтрин твердо покачала головой. – Не буду лгать вам – я люблю только Этьена, и остальных мужчин для меня более не существует.
– Я не сдамся и все равно завоюю вас.
– Это бесполезно, вы лишь напрасно потратите свое время.
– Мне его не жаль. А вы слишком желанны для меня, чтобы беспокоиться о такой мелочи, как время.
– И все-таки я советую вам бросить эту затею. Вы должны радоваться за своего кузена, а не вставлять ему палки в колесе.
– В любви каждый сам за себя.
– Предупреждаю вас: если вы приметесь мне докучать, я обо всем расскажу Этьену. Мне не хочется нарушать вашу многолетнюю дружбу, но наше с Этьеном счастье и покой дороже всего для меня. Поэтому будьте благоразумны и обратите свой взор на ту, что будет к вам более благосклонна, нежели я.
С этими словами Кэтрин тотчас вышла и не увидела, как потемнело и изменилось от злости лицо мужчины. Если бы она знала истинную натуру мсье д’Обри, ей бы стало страшно за свое будущее. Но она не знала этого и наслаждалась безоблачным счастьем, которое выпадает на долю тех счастливиц, что выходят замуж по любви, не обременяя эти дни размышлениями о правильности выбора.
Однако из предусмотрительности она стала избегать общества Николя. Она была с ним вежлива и предупредительна, но и только. Если раньше она могла так же свободно общаться с ним, как и с любым другим джентльменом, то после того памятного признания, ее словно бы сдерживала невидимая сила. Как ей казалось, прояви Кэтрин излишнюю учтивость, и Николя сочтет это знаком для себя и возобновит ухаживания. Помучавшись угрызениями совести, она скрыла случившееся от Этьена. Ведь тот обладал непредсказуемым французским темпераментом, и никто не мог заранее предсказать, чем обернется ее признание. А явись она причиной разлада между доселе дружными братьями – это было слишком для Кэтрин. Поэтому она и умолчала о той сцене. Тем более, что Николя через несколько дней, как ей показалось, понял и принял отказ Кэтрин и продолжал разговаривать, как и прежде, хотя и с некоторыми усилиями. За это девушка прониклась к нему уважением. Поистине нелегко каждый день видеть предмет своего обожания и знать, что никогда не суждено быть вместе и все-таки он продолжает быть рядом, преодолевая себя и свои чувства. По мнению Кэтрин, это требовало особого мужества.
Поэтому у нее не возникло подозрений, когда через некоторое время на одном из небольших вечеров, у общей парижской знакомой, Николя, взяв ее под руку, отвел в сторону и попросил поговорить. Кэтрин, однако же, заколебалась.
– Обещаю вам, – никаких пылких признаний вы от меня не услышите. Я лишь хочу поставить точку в той истории.
Глаза его смотрели прямо и вместе с тем умоляюще, по всему было видно, что отказ Кэтрин, если не оскорбит, то ранит молодого человека. И она согласилась.
Николя привел девушку в одну из маленьких комнат, которые предназначались для секретных разговоров, которые было должно скрыть от посторонних глаз и ушей.
– Я слушаю вас, мсье д’Обри.
Однако юноша, молча, кругами прохаживался вокруг Кэтрин, глядя на нее странным взглядом. А когда за дверью послышались голоса, он внезапно подскочил к ней и заключил в более чем пылкие объятья, целуя со всей страстью, на которую способны только французы.
Дверь распахнулась, и на пороге появился лорд, Луиза, Этьен и еще пара гостей. Они что-то весело обсуждали, однако смех оборвался в тот момент, когда их взорам предстала целующаяся пара.
– Что здесь происходит? – голоса звучали на разные лады: гневные, удивленные, возмущенные, заинтригованные.
Николя выпустил девушку из объятий и отскочил, сконфуженный.
– Нет! Только не это! Я так боялся, что все этим и кончится!
– Что здесь происходит, черт возьми?
Лорд и Этьен подскочили к ним, требуя объяснений.
– Простите, милорд, я надеялся, что дело не зайдет слишком далеко и ваша дочь все-таки внемлет голосу разума. Я не хотел, чтобы ее поведение было обнародовано и получило огласку. Я, как мог, пытался скрыть это от всех. В том числе и от тебя, Этьен.
Он виновато взглянул на брата.
– Леди Кэтрин, несмотря на вашу помолвку, преследует меня с самого первого дня, пытаясь получить внимание, которого я не могу ей оказать. Я надеялся, что помолвка с тобой ее образумит, но я ошибся. Даже это не послужило для нее поводом остановиться. Я отчаялся и не знал, как открыть тебе на это глаза.
– Это неправда! – Кэтрин наконец обрела голос. – Это неправда! Вы сами позвали меня сюда и… и… поцеловали.
Николя посуровел:
– Леди Кэтрин, имейте мужество признать и ответить за ваше поведение. Вы сами знаете, я до последнего пытался вас образумить, но вы остались глухи к моим увещеваниям. Чего же вы теперь хотите? Сбросить всю тяжесть вины на меня? Но я не могу это допустить. Вы собираетесь замуж за Этьена, в то время как за его спиной… Нет, это выше моего понимания. Мне искренне жаль, милорд, что ваша дочь разочаровала вас.
На Этьена было больно смотреть. Как ни протестовала Кэтрин, она видела, что словам брата он верит безоговорочно, и от этого ее охватывал страшный ужас.
Луиза тихо подошла к Этьену и взяла его за руку:
– Пойдем отсюда. Эта женщина тебя недостойна. Ваш брак стал бы большой ошибкой. И счастье для тебя, что правда выяснилась сейчас. Пока еще не слишком поздно.
Она потянула кузена за собой. Уходя, Этьен бросил на Кэтрин взгляд, полный такой отчаянной любви и скорби, что у нее чуть не разорвалось сердце от горечи.
– Этьен! – она кинулась было за ним, но отец крепко схватил ее за руку.
– Думаю, что нам здесь больше нечего делать.
– Простите, милорд, – тихо сказал Николя. – Я не хотел выносить на всеобщее обсуждение пороки леди Кэтрин из уважения к вам. Но такое скрыть невозможно. Рано или поздно правда выйдет наружу.
– Я очень признателен вам, мсье д’Обри, за вашу деликатность. Но было бы намного лучше, расскажи вы мне сразу всю правду. Тогда мы избежали бы скандала.
– Я опасался, что вы мне не поверите. Трудно заподозрить такие наклонности в столь невинном создании. Ручаюсь, что даже вы сами были обмануты кроткой наружностью вашей дочери.
– Да, вы правы, – лорд скрипнул зубами.
Не сказав более ни слова, он вышел, таща за собой Кэтрин.
Глава 5.
Так же угрюмо он продолжал молчать и в карете, пока они ехали в отель. Кэтрин несколько раз пыталась заговорить с отцом, но он резко обрывал ее. Оставив свои попытки оправдаться, девушка ждала, что в отеле отец одумается и даст ей возможность рассказать свою версию произошедшего. Но ее надежды не сбылись.
Зайдя в номер, отец повернулся к ней:
– Мне трудно это говорить, и я не думал, что когда-нибудь мне выпадет такой тяжелый удел, но я все-таки скажу: ты опозорила меня! Меня и нашу фамилию! Мы не сможем более показываться на улице без того, чтобы в нас не показывали пальцами все приличные семьи.
– Это ложь, папа! Он оклеветал меня!
– Ты потеряла всякий стыд! – вскипел отец. – Я же видел то, что произошло! Никогда не думал, что из моей дочери вырастет такая… такая… Не зря я противился этому французскому воспитанию. Оно испортило тебя. А я еще кичился нашей английской сдержанностью и порядочностью! Да ты дашь сто очков любой французской девице, не отличающейся скромностью нрава!
Кэтрин побледнела.
– Как ты можешь так говорить обо мне? Почему ты веришь ему, а не мне?
– Потому что я видел все собственными глазами.
– Все было подстроено.
– Не лги мне! – вскипел отец. – Я ненавижу ложь. Если ты виновата, то имей смелость отвечать за свои поступки.
– Я не виновата.
– Довольно, я не желаю тебя больше слушать. И … видеть тебя я тоже больше не хочу.
– Что?
– Я не хочу иметь своей дочерью такую аморальную особу. Пусть уж лучше ее вообще не будет.
– Ты от меня отказываешься?
– Именно так. Забирай свои вещи, все, что тебе нужно и уходи.
– Но куда я пойду? – Кэтрин не верила своим ушам.
– Куда угодно. Думаю, что с твоими способностями ты хорошо устроишься в жизни. Можешь работать гувернанткой, твоего образования для этого хватит.
– Но я никого не знаю в Париже.
– Можешь быть уверена – завтра тебя будут знать все, благодаря случившемуся скандалу. Давай на этом закончим. Ты можешь переночевать здесь, а утром, будь любезна, уйти. Я не хочу больше о тебе слышать.
С этими словами он развернулся и ушел к себе. Было слышно, как в замке повернулся ключ.
Все случившееся показалось Кэтрин дурным сном. Она даже несколько раз ущипнула себя, чтобы проверить. Отец выгнал ее из дома за недостойное поведение. Еще два часа назад она не смогла бы даже вообразить такое. А сейчас перед ней в полный рост встала другая жизнь, о которой она имеет лишь самые смутные представления. Но было ясно, что отец не шутил и ей действительно придется уйти.
Кэтрин ушла к себе, собрала небольшой саквояж и прилегла ждать рассвета. Спать она не могла. Когда на улице начал заниматься день, она встала, пригладила волосы, оглядела комнату, роскошь которой с этого дня ей была более недоступна и вышла.
В гостиной стоял отец. На крошечную секунду Кэтрин показалось, что он сейчас остановит ее, но, увы, это был лишь миг. Он протянул ей конверт и холодно сказал:
– Возьми. Это тебе на первое время. Я не могу выгнать тебя совсем без денег.
Кэтрин покачала головой. Но отец решительно засунул конверт в саквояж и отвернулся.
– А теперь иди. И пусть Бог тебя простит.
– Мне не в чем каяться перед ним. А вот ты до конца жизни не сможешь вымолить у него прощения за свою ошибку.
Отец молчал – говорить им больше было не о чем.
Глава 6.
Кэтрин шла, не задумываясь о том, куда ей сейчас идти. Потрясение от случившегося было столь велико, что она не могла понять, что же ей теперь делать. Руки с непривычки оттягивала тяжесть саквояжа – кое-что из вещей первой необходимости, из тех, что купил отец.
В первую очередь, надо было решить – где теперь жить и чем зарабатывать на жизнь. Отец с презрением бросил ей, что она может зарабатывать, став гувернанткой. Сейчас эта мысль все больше укреплялась в ней. Однако оставаться в Париже у Кэтрин не было никакого желания, она хотела вернуться в Англию. Отец дал ей с собой некоторую сумму – значит, деньги на билет у нее есть. Смутно припоминая все, что она слышала о гувернантках, Кэтрин подумала, что ей понадобятся рекомендации. Но у нее не было опыта работы и единственный отзыв, который она могла бы получить – дала бы ей только мадам Легьер. При прощании директриса была с ней очень добра и до вчерашнего дня Кэтрин была уверена, что может рассчитывать на ее помощь и поддержку. Но захочет ли мадам видеть ее сегодня? Ведь слухи о произошедшем вчера скандале могли уже распространиться по городу, и в них наверняка упоминалось, что Кэтрин – воспитанница мадам Легьер. А это бросит тень на ее заведение, которое славилось своими строгими нравами. Вряд ли мадам будет благодарна ей за такую рекламу.
