Czytaj książkę: «Непара»

Эллин Ти

Czcionka:

Иллюстрация на обложке LINK

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации:

Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Ти Э., текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава 1

Лиза

Чертова зима. Почему у нас не может быть тепло двенадцать месяцев в году? На весну и осень я еще, может быть, согласна, но зима – это уже перебор! Очевидно, я должна была родиться мулаткой и жить у океана, но в системе произошел сбой, и меня забросило в Подмосковье. Причем в самый огромный сугроб забросило. Издевательство.

У меня даже день рождения летом! Когда все цветет и пахнет, когда на улицу можно выходить с ощущением радости, а не с желанием повеситься на гирлянде, пока украшаешь ею окна. Меня даже Новый год не радует. Только выходные и возможность не высовываться на улицу дают право не ненавидеть праздничные дни. Но когда праздники заканчиваются…

Я бегаю по квартире как ненормальная, пытаясь собраться в кратчайшие сроки. Режим в выходные дни пошел по одному месту, поэтому проснуться на первую пару в понедельник – самое сложное испытание за все мои девятнадцать. А если учесть, что зимой мне на сборы надо в три раза больше времени из-за количества одежды, я вообще должна была проснуться на полчаса раньше обычного, а не на сорок минут позже. Ко второму курсу так и не привыкла выходить из дома вовремя. Вечно лечу на пары как сумасшедший гном, постоянно глядя на часы и наивно надеясь не опоздать. Гном, потому что мои метр шестьдесят как-то разительно отличаются от неожиданно высоких сверстников. А сумасшедший, потому что на мне столько слоев одежды, что я больше похожа на огромный бегающий пельмень, чем на взрослого адекватного человека.

Не знаю, как люди выживают на Северном полюсе. Я в наши минус пятнадцать и довольно сильный снегопад надеваю шарф под куртку, еще один на куртку, натягивая его до глаз, шапку и сверху меховой капюшон. Меня даже не видно из-за всех этих манипуляций, но это и к лучшему. Народ, знающий меня только как студентку и сокурсницу, никогда не разглядит в этой куче одежды свою знакомую Лизу Гаврилову. Потому что, стаскивая с себя все, что меня хоть немного спасает в морозы, я становлюсь похожа на сумасшедшего гнома уже немного меньше. Совсем немного, но все-таки.

Алиса всегда стоит и ждет меня у своего подъезда, мой самый верный друг. До универа идти как раз через ее дом, поэтому мы встречаемся здесь и топаем вместе. И, когда опаздываем из-за меня, она даже не ворчит, а спокойно стоит и ждет. Ну золото, а не человек.

– Боже, Лиз, ты на Северный полюс собралась? – хохочет Алиса, подходя ко мне и обнимая. Обычно мы целуем друг друга при встрече, но вряд ли она сможет докопаться до моей щеки сейчас. Хмурюсь и показываю язык подруге, который она тоже из-за шарфа не видит, и уже сама смеюсь своей нелепости. Но что я сделаю, если холодно? Я не могу переносить холода, это даже не смешно!

– На Северный полюс я и под страхом смерти не поеду, – бурчу в шарф, поправляя его ладонью, упакованной в теплую варежку. – Когда там уже весна? Все, уже пора, я на зиму насмотрелась, несите май и цветущую сакуру.

– Да время быстро пролетит, вон уже середина января. Оглянуться не успеешь, как снег растает.

К слову, Алиса выглядит как нормальный человек рядом с сумасшедшей мной, но от одного взгляда на нее по мне бегут мурашки. Я не понимаю, ну как ей не холодно? Мало того что без шапки, спасибо хоть в капюшоне, так еще и ноги в одних только колготках! Нежнова, как обычно, не изменяет своим коротким юбкам в любое время года. Кто из нас еще сумасшедший… Я тоже люблю конечно, да и фигура позволяет, комплексов у меня по этому поводу нет, но, пока снегопады не закончатся, я из обожаемых теплых джинсов, под которыми у меня всегда колготки с начесом, не вылезу, не-а. Ни за что. Зимой я не красивая девушка, зимой я ограбивший магазин одежды снеговик…

– Слушай, а пошли на каток? – внезапно говорит Алиса, и я задумываюсь, не сошла ли подруга с ума. Потому что я последний человек, которого можно позвать на каток. Там же лед. Там холодно, черт возьми. – В парке недалеко от универа прямо на улице залили, и коньки в прокат взять можно. Погуляем?

– Лис, – хмурюсь и уже задыхаюсь от тяжелой ходьбы по снегу. Шарф от горячего дыхания покрывается капельками, они моментально замерзают и неприятно колют подбородок. Жу-у-уть… – Ты шутишь?

– Нет, – Лиска качает головой, и я вижу, что все ее улыбки ненастоящие. Она грустит. Что случилось? – Просто гулять хочется, а мне не с кем. Мы как с Сережей расстались, я, как старая бабка, дома сижу. Как будто мне не девятнадцать, а семьдесят шесть.

– Лис, ты же знаешь, когда март наступит, я вся твоя. Любые парки, клубы, набережная, кафешки – да что твоей душе угодно. Но не переношу я все, что связано с зимой, с трудом до универа дохожу и обратно.

– Да знаю я. – Лиска снова хмурится, глядя под ноги на сияющий и хрустящий от мороза снег. – Просто подумала, что было бы здорово погулять вместе.

Блин. Что я за подруга такая?

Лиска встречалась со своим Сережей аж с девятого класса. Они никогда мне не казались идеальной парой, но в итоге целых три года пробыли вместе. На выпускном он ей даже предложение сделал, правда, свадьбу пообещал через пару лет, когда станут чуть старше, но кольцо подарил, как полагается, красивое такое, с камушком. Они ездили летом на море, почти свадебное путешествие, их родители были знакомы и уже успели подружиться. Они планировали будущее и правда думали, что проживут вместе всю жизнь, но пото-о-ом… Потом студенческая жизнь захлестнула примерного Сереженьку настолько сильно, что уже через полгода обучения на первом курсе он переспал со своей одногруппницей на одной из вечеринок, в чем сразу признался Алиске. Благо что учатся они в разных универах и видеться каждый день им не пришлось. Лиска не пережила бы, она очень страдала. Даже напилась в первый раз сильно после их разрыва, полночи обнимаясь с унитазом в моей квартире. Хорошо, что родители были в очередной командировке и не видели их «вторую дочь» в таком состоянии. Мы с Лиской с рождения вместе, наши мамы дружат со школы, и видеть свою крестницу пьяной до синих соплей моей маме лучше не стоит. Пусть и дальше называет Лисоньку любимым ребенком, так будет всем проще. А когда ей плохо, я и сама смогу помочь.

Сережу мы вместе забывали долго и нудно, и вроде как процесс завершился успешно. Было только одно «но». Лиса не подпускала к себе парней, держа всех на довольно большом расстоянии. Ни с кем не знакомилась, не отвечала на улыбки, не давала свой номер и даже не отвечала на предложения пообщаться в интернете. Ее разочарование было очень сильным. Лиска красивая! И на нее всегда засматривались парни, но каждый после Сережи был отправлен в далекое путешествие. Она перестала верить мужскому полу из-за такого предательства, потому что влюбилась впервые, а ее предали… И я прекрасно ее понимаю.

Мы с моим бывшим парнем даже не расставались. Он просто свалил учиться в Питер, и наше общение сошло на нет. Предложений он, конечно, мне на выпускном не делал, за что ему огромное спасибо, но все же. Леха был на два года старше, учился на втором курсе, когда я оканчивала одиннадцатый класс. Да я в универ-то этот только из-за него поступала, чтобы почаще рядом быть, а он: «Прости, крошка, перевожусь в Питер. Там возможностей больше, да и у отца фирма, буду опыта набираться. Не скучай, ладно?» И, чмокнув в нос, свалил, забыв все, что было между нами. А я и не скучала, как он и просил. Ну разве что немного. В любом случае попойки с Алисой помогли забыть не только Сережу, но и Лешу. Двух зайцев одним ударом, так сказать…

И я понимаю, почему Лиска снова грустит. Она стала улыбаться совсем редко и перестала отпускать идиотские шутки о моем росте, хотя раньше никогда не упускала возможности.

Мы на самом деле не гуляем, потому что эта ненависть к зиме умоляет меня оставаться дома и пить какао, глядя сериалы, но… Но у нее же, кроме меня, нет никого сейчас. И поэтому она грустит. И что я тогда за подруга такая дерьмовая получаюсь?

– Только с тебя ванильный латте с эклерами, – говорю, закатывая глаза, когда Лиска расцветает на глазах и кидается обниматься. Ладно. Ради любимой подруги можно и потерпеть немного. Ничего же страшного не случится?

* * *

– Какой идиот ставит первой парой физкультуру? – ворчу в гардеробной, стягивая с себя все шарфы, шапку, куртку, варежки и теплые носки, которые надеваю еще сверху колготок, пока Лиска надо мной смеется, уже давно повесив верхнюю одежду на место. Ну и что, что у меня в рукава все не помещается и приходится складывать в отдельный пакет? Зато мне тепло.

– Ты лучше спроси, зачем журналистам вообще физкультура нужна, – соглашается Анька, наша одногруппница. – Требует с нас, как с футбольной команды. Как будто бы нам по полю бегать, а не интервью у этих же футболистов брать, честное слово.

С постоянным ворчанием настоящих недовольных женщин мы влетаем в раздевалку по звонку. Но препод уже не особо обращает внимание на наши опоздания. Потому что в понедельник на первую пару сам частенько задерживается. И вообще, студенты еще сонные обычно, так что пара начинается только минут через десять от ее фактического начала, поэтому мы спокойно переодеваемся и идем к спортзалу, нахмурившись, когда замечаем что-то очень странное.

– Что за бурная деятельность? – спрашивает Лиска. Из зала стоит такой шум, словно там не физкультура у спящего второго курса, а баскетбольный матч каких-нибудь всемирных звезд или еще чего похуже. – Все после праздников так полны сил? Мало верится.

Верится действительно ничтожно мало, поэтому, хмуро переглянувшись с Лисой, и входя в зал, мы застываем. По залу бегает человек тридцать, половина из которых вообще ни капли не похожа на наш второй курс. Что происходит, где наши сонные мухи и кто все эти огромные мужики?

– Явились, – слышится голос преподавателя позади нас, и мы с Лисой одновременно подпрыгиваем, оборачиваясь.

– Максим Леонидович, а что происходит?

– Теперь заниматься будете с юристами с четвертого. Им поставили дополнительные пары, решили с вами совместить, потому что больше не с кем, у них как раз в понедельник и среду было окно первой парой. Так что марш пять кругов по залу за опоздание! – кричит Максим Леонидович и свистит над ухом так громко, что мы обе чуть не глохнем, сразу же начиная бежать по залу под краткие взгляды всех четверокурсников и смешки наших родных со второго.

– Понедельник не был бы понедельником, если бы не штрафы за опоздание, да, Гаврюш? – смеется наш одногруппник Витя, когда мы с Лисой пробегаем мимо него. Этот придурок стал называть меня Гаврюшей из-за фамилии, и вслед за ним так стали делать все кому не лень. Убила бы засранца… Мне не нравится это прозвище.

– Эти юристы так пялятся, – шепчет Алиса, хмуря брови.

– Ты свою задницу в этих лосинах видела? Даже я пялюсь, Лис. – Смешно, конечно, но эти амбалы и правда рассматривают нас как музейные экспонаты. Им задание дали, мяч через сетку для разминки друг другу бросать, а они смотрят, как будто опоздавших никогда не видели.

– Тебе даже потрогать можно, – смеется подруга, останавливаясь, когда штрафные круги наконец-то заканчиваются.

– А мне можно? – Рядом появляется какой-то абсолютно наглый парень, улыбаясь так широко, что у него наверняка чуть не лопаются щеки от перенапряжения. Он закидывает руку мне на плечо, заставляя округлить глаза в удивлении и поднять голову, чтобы рассмотреть наглеца, который возвышался надо мной сантиметров на двадцать, если не больше.

– Ты кто такой? – зло шипит подруга, окидывая амбала хмурым взглядом. Ох, зря он решил, что может просто так трогать – а судя по его фразочке, именно это он и собирался сделать – Нежнову. Девочка-колючка.

– Я Тема, с четвертого. Мы до пары со всеми вашими познакомились, а вот вас не дождались.

– Можешь познакомиться со своим кулаком в раздевалке, хотя, я уверена, вы с ним и без того неплохо ладите, – ехидно улыбнувшись, шиплю как змея ядовитая. Терпеть не могу этих чересчур самоуверенных красавчиков-переростков. Обычно, кроме внешности, в них нет ничего нормального. Этот точно хорошей славой не отличается. О нем знают все в универе, как и о его дружках. Спортсмены, хоккеисты, играющие за нашу местную команду. А еще лютые бабники и любители бросать девчонок на следующее утро после очередной вечеринки. О них не слышали только глухие, серьезно, местные звезды, возомнившие себя элитой, разъезжающие на дорогих тачках. Даже в нашей группе из скромных пятнадцати девчонок и трех парней нашлось три дурочки, которые уже плакали ночами в подушку из-за этого вот «Темы с четвертого». Именно поэтому знакомиться с ним, как и общаться нормально, я не собираюсь.

– Это что за грозный гномик тут стоит? – Он треплет меня по макушке и звонко смеется, привлекая чересчур много лишнего внимания. А еще этот придурок слишком долго касается меня, и это тоже раздражает. – Девочка, ты как сюда попала? Тебя родители потеряли?

– Армия гномов велела найти самого мерзкого из великанов и открутить ему яйца. Смекаешь, о ком я?

– Сава, заканчивай, а то и правда без яиц останешься. – Рядом появляется второй дружок из хоккеистов, Егор. По слухам, от Артема отличается он только цветом волос. Этот почти блондин, тогда как у Артема густые и каштановые, в беспорядке торчащие в разные стороны. – Милые дамы, – он делает шутливый поклон нам с Лисой, – прошу простить моего друга, он сегодня само невежество.

– Цирк какой, – закатывает глаза Лиса и хватает меня за руку, уводя в другой конец зала, где стоят наши одногруппники. – Что за идиоты? Что один, что второй. Клоуны.

– Хоккеисты! Гордость универа! – поднимаю палец вверх, копируя нашего ректора, который на каждый праздник выступает с речью и расхваливает наших хоккеистов, как будто, кроме их сомнительных достижений, похвастаться больше нечем.

– Гордость универа, точно. Хуккеисты они. Один краше другого, ни одной юбки не пропустят, придурки. И как наша Машка вообще могла повестись на этого второго? Как его? Егор. Они же вообще не понимают, что такое нормальные отношения.

Лиса вообще очень злобно относится к таким вот бабникам после измены Сережи. А я… да плевать мне на них в общем-то. Если дурочки сами кидаются к ним в объятия, это их выбор. И проблемы потом тоже их.

Радует только, что я не такая и ни один из них совершенно не в моем вкусе.

Глава 2

Лиза

Вот сколько раз говорила сама себе: «Лиза, начни заниматься спортом, хотя бы зарядку делай по утрам» – столько раз все эти слова пропускала мимо ушей. Спорт – это вообще не мое. Я даже приседать толком не умею. Поэтому и на физру я обычно опаздываю, порой вообще не прихожу, ссылаясь на боль в животе или еще что-нибудь, большую часть времени сижу на лавке и болтаю с одногруппниками или стою, глядя на бегающих студентов. Обычно моя пара физкультуры заканчивается теми самыми штрафными кругами по залу, а дальше начинается то, что делаю я лучше всего: ничего.

Но сегодня наш препод как с цепи сорвался. Он то ли из-за четвертого курса себя таким деловым возомнил, то ли еще что-то, но нагружает так, как никогда прежде. На жалобы о болях не реагирует, отдыхать не разрешает да даже в туалет не пускает! Мы бегаем на скорость, прыгаем в длину и высоту, сдаем какие-то идиотские нормативы и вообще занимаемся тем, что мне не по душе. Лиске проще, она по выходным в зал ходит, чтобы фигуру поддерживать. А у меня генетически все неплохо, зачем мне лишние нагрузки? Хотя, если бы я ходила вместе с Лисой – а она давно меня зовет, – не выплевывала бы сейчас свои легкие на пол.

Физрук снова свистит в этот чертов взрыватель мозга, призывая закончить выполнение выпадов по залу. Ну неужели! У меня ноги сейчас отвалятся от этого ада.

– А теперь разбились по парам и идем качать пресс, у вас семь минут до конца занятия, каждый по три минуты должен успеть. Бегом!

– Да твою мать, что с ним сегодня? – рычу, с трудом перебирая ногами в сторону матов, чтобы покорячиться три минуты и наконец свалить из этой преисподней. – Если он каждый раз теперь из-за четвертого курса так будет отрываться на нас, то я вообще на его пары никогда не приду больше, честное слово. – Делаю большой глоток воды и проливаю ее на себя из бутылки, споткнувшись о свою же ногу. Майка и так от пота вся прилипает к телу, так теперь и вовсе облепляет, как вторая кожа. Тихо радуюсь спортивному топу, который всегда надеваю под низ, и стягиваю майку, желая избавиться от жуткого дискомфорта из-за мокрой вещи. Я это чуть ли не больше зимы терпеть не могу.

– Воу, крошка, решила устроить стриптиз? – Мимо проходит тот самый Тема с четвертого, опять улыбаясь. Чего он вообще постоянно улыбается? У него лицевой нерв защемило? Надо к врачу.

– Стриптиз только для клиентов, на придурков не распространяется, – пожимаю плечами под тихий смешок Алисы и старательно пытаюсь снова не запутаться в уставших ногах. Еще рухнуть перед ними не хватало для полного счастья и окончательно опозориться.

– Ты мне напоминаешь мышонка из «Том и Джерри». Такая же крошечная, но дерзишь. – Тема снова – раздражает – закидывает руку мне на плечо, и рядом опять пристраивается его друг. Что надо? Бесят.

– Это не я крошечная, это ты переросток. – Я терпеть не могу шутки по поводу моего роста, только если это шутит не Лиска. Ей можно. Ей вообще все можно. Все остальные будут отправлены мною во все стороны, потому что я и сама, черт возьми, знаю, что ростом не выдалась. Я с людьми среднего роста рядом выгляжу ребенком, а с этим дылдой так и подавно. Сколько он? Сорок метров?

– Откуда звук, – прищуривается придурок и смотрит по сторонам, намеренно не опуская взгляда на меня. – Колос, ты слышишь? Пищит кто-то, а кто, не вижу.

– Пошел ты, – сбрасываю руку со своего плеча и укладываюсь на маты, закатывая глаза. – Лис, давай я первая, садись на ноги.

– Какое скучное предложение, – корчит рожу Егор, наклоняясь к Лисе, и шепчет так, что слышно прекрасно и мне, и его стоящему рядом дружку: – Могу предложить сесть на лицо. Заманчиво?

Закрываю глаза и задерживаю дыхание. Нельзя говорить Нежновой такое. Алиса совершенно не соответствует своей фамилии в такие моменты. Она превращается в разъяренную бестию, и остается только молить всевышних о том, чтобы она устала на физре достаточно сильно, дабы не дать этому хаму в нос.

– Могу дать по яйцам с колена, – шипит она, поворачиваясь к Егору. – Заманчиво?

– Ну вот, – ржет Артем, похлопывая друга по плечу. – Не одному мне грозит остаться без яиц сегодня, да?

– Можно подумать, они у вас есть, – закатываю глаза, и не успеваю опомниться, как к матам меня прижимает просто огромное тело наглого брюнета. Кажется, я его разозлила. Ну прости, придурок, так было задумано. Ты меня тоже бесишь.

– Котенок, ты сильно дерзкая, да? Нам с тобой до конца года встречаться тут два раза в неделю, – рычит он мне прямо в лицо, почти касаясь губами губ. Твою мать! – Ты бы прикусила язычок, если не хочешь, чтобы я заткнул тебе рот более интересным способом.

– Свою зубочистку можешь оставить при себе, котенок, – копирую его манеру общения, стараясь не обращать внимания на противную дрожь. Все-таки мне не очень комфортно валяться тут под этой горой мышц в одних лосинах и спортивном коротком топе.

– Савельев, Гаврилова, вам номер снять? – рычит Максим Леонидович, и я дергаюсь, тогда как Артем еще раз окидывает меня гневным взглядом и медленно поднимается, но… не до конца. Он остается сидеть на моих коленях, чтобы что?

– Все нормально, Максим Леонидович, – кричит он тренеру, даже не взглянув на того. – Пресс качаем. Да, Гаврилова? – ехидно так улыбается, надеясь, видимо, что я испугаюсь и отступлю. Не на ту напал, великан. Ох, не на ту…

– Да, Савельев. Покрепче держи, – рычу и собираю все силы в кулак, чтобы не выглядеть несчастной слабачкой, коей и являюсь, на самом-то деле. Поднимаю туловище, оказываясь слишком близко к лицу Артема, который, как назло, не сводит с меня глаз, явно пытаясь засмущать.

Парни привыкли к девчонкам, которые растекаются у их ног ванильным мороженым, и думают, что так будет с каждой, в чью сторону они посмотрят. Такие большие, а в сказки верят.

– Класс. – Надо мной раздается грустный вздох Лисы, и я виновато смотрю на нее, потому что оставила ее без пары из-за своего упрямства. – Буду одна.

Она ложится в метре от меня, и на ее ноги тут же приземляется тушка Егора, явно довольного собой.

– Не стесняйся, Неженка, мой партнер бросил меня ради твоей подружки, придется нам быть вместе. – Он улыбается и смотрит на недовольную Алису, которой явно эта идея не по душе, но она обреченно вздыхает и сдается: потерпеть осталось пару минут.

– Руками не трогать, – бурчит она, и Егор поднимает руки, выполняя просьбу.

– Ты тоже можешь так сделать, – киваю своему «партнеру» на его же друга, призывая не трогать меня, потому что он своими лапищами довольно ощутимо сжимает мне бедра.

– Не могу, – ухмыляется он, и я решаю не продолжать спор с этим упертым бараном. Себе же дороже, лучше молчать, чтобы он заткнулся. С такими вообще в идеале не разговаривать, но только мой острый язык тоже непросто успокоить. Надеюсь, что этот придурок больше ко мне не полезет, иначе, клянусь, наше противостояние закончится дракой.

По залу снова проносится громкий свист, и препод оповещает об окончании пары. Я радуюсь, знаю, что радуется и Лиска, и хочу встать, но этот Артем не собирается отпускать меня, потому что так и сидит на моих коленях. Хорошо хоть, Егор не испытывает судьбу и отпускает Лиску, даже помогая подняться.

– Встанешь? – Я правда пытаюсь не дерзить, а решить ситуацию спокойно, что дается мне невероятно тяжело.

– Не привык слезать с девчонки спустя всего две минуты. – Великан пошло прикусывает губу, и я растягиваю губы в улыбке: он совершенно не умеет флиртовать.

– Уверена, обычно тебе хватает полутора. – Он сжимает челюсти, злится, встает и выходит из зала, бросая на меня хмурый взгляд, не предвещающий ничего хорошего, но я мысленно радуюсь, что уделала придурка, и встаю, глядя на вмиг повеселевшую Лису.

– Да, так Савельева еще никто не унижал, – хохочет подруга, двигаясь со мной к раздевалкам.

– Привык, что перед ним все стелются, кретин.

– Не боишься, что он захочет отомстить? – хмурится Лиска.

– Ну что он мне сделает, Лис? Ударит? Нет. Изнасилует? Не думаю, что он настолько скотина. Самоуверенный придурок, но не преступник же. Пристанет еще пару раз, поймет, что не его вариант, и отвалит к той, кто сразу ноги раздвинет. Такими тупыми подкатами можно склеить только таких же тупых дурочек, а тупой я себя не считаю.

– В прошлом году ходили слухи, что девчонка, которая ему отказала, через полгода перевелась в другой универ. Они начали встречаться каким-то образом, и он бросил ее, сказав, что никто не может отказать ему. А она влюбилась тогда уже сильно, и после расставания он постоянно задевал ее, довел до того, что она уехала.

– Нет, я ошибалась, он редкостная скотина, – хмурюсь, хватая с полки полотенце и топая вслед за подругой в душ. – В любом случае меня ему так просто не развести. Как минимум он не в моем вкусе. Даже внешне мне Егор больше по душе, если на то пошло.

– Этот еще, – Лиска закатывает глаза, – строит из себя джентльмена. В их группе у каждого парня есть своя тактика соблазнения девчонок, видимо. Потому что Влад из их компании обычно просит помочь с учебой, а во время этой помощи лезет к каждой под юбку.

– Я слышала об этом придурке, – киваю подруге, вспоминая историю первокурсницы, которую я успокаивала в туалете, умоляя прекратить истерику. – Все как на подбор.

* * *

Вечером, как и обещала Лиске, мы идем на каток. Хотелось, конечно, сидеть дома и пить какао с зефирками вприкуску с мандаринами, но бросить подругу опять страдать от одиночества я не могла, и так по-свински с ней поступаю.

Надеваю термобелье, чтобы не укутываться в огромную тефтелину снова. Вечером температура опускается еще на пару градусов, но снег больше не летит в лицо, что, несомненно, меня радует. Я даже не надеваю второй шарф, в который обычно кутаюсь до самых глаз, чтобы спрятаться от метели.

С трудом натягиваю на лицо улыбку, показывая Лиске, как я рада, что мы идем гулять, но эта засранка с веснушками раскусывает меня слишком быстро.

– Лиз, можешь не делать вид, что ты очень счастлива выйти гулять в середине января, – хохочет подруга, когда я только подхожу к ней. – Но я очень ценю, что ты пересилила себя и выбралась ради меня.

– С тебя все еще латте в кофейне у катка, не забывай. Без латте ты бы не вытащила меня в такую холодину. – Поправляю свои пушистые варежки, почесывая ими замерзший нос, и Алиса вдруг смеется, глядя на меня. – Ты чего ржешь?

– Да просто ты в этих варежках и огромном капюшоне такая милая. Как будто не ты можешь любого мужика парой фраз до плинтуса опустить, а потом еще и пинка ему дать. Ну прямо солнышко.

– Вот прикинь облом кому-нибудь будет, когда увидит меня, а потом решит заговорить, да? – За смехом и глупыми разговорами мы доходим до места назначения, и я вдруг теряю все веселье. Мой уровень катания на коньках оставляет желать лучшего. Не просто лучшего, а очень сильно лучшего. Я не люблю ни зиму, ни зимние развлечения, поэтому на катке была всего два раза, и то в далеком детстве. Благо не сломала себе ничего, хотя упала столько раз, что даже удивительно, как осталась целой. Надеюсь, такой останусь и сегодня. Обидно будет прийти сюда ради подруги, а уйти домой на костылях.

Подходим к прокату коньков, выбираем свой размер, а потом топаем к красиво украшенному катку. В этом году все сделали особенно классно, и даже такой вредине, как я, кажется, что мы с Лиской попали в сказку.

Сказка, правда, кончается в тот момент, когда я ступаю на лед и сразу же падаю, больно ударившись пятой точкой.

И почему, интересно, я не люблю зиму и ее развлечения, да?

– Черт, Лиз, больно? – Лиска кидается ко мне, помогая подняться, и я благодарю всех богов за то, что хотя бы одна из нас двоих умеет кататься почти профессионально. Иначе мы бы никогда отсюда не выползли.

Чудом я встаю и сразу же прибиваюсь к бортику: тут спокойнее. По крайней мере, не распластаюсь по льду и не останусь без пальцев: фобия номер шестьсот четыре. Прямо вижу картинку, как я падаю, руки в стороны, а по моим пальцам проезжается кто-то не особо опытный, кто не успел сориентироваться и свернуть. Мне такое нельзя, как я буду средний палец придуркам показывать?

– Бери меня за руку, поедем вместе, – предлагает Лиса, и я хмурюсь. Не-не-не.

– Лис, в тебе веса больше на пять килограммов, и то только потому, что ты выше. Упаду, тебя потяну, и будем вдвоем как черепахи валяться. Катайся, а я у бортика похожу, буду смотреть на тебя и любоваться.

– Ага, а еще тихо меня ненавидеть за то, что вытащила тебя.

– Не без этого, – смеюсь, толкая подругу в плечо. Ради нее я и правда могу терпеть что угодно, но рисковать нами двумя просто не готова. Пусть катается, а мне и здесь хорошо, честное слово. Не очень, конечно, но точно лучше, чем валяться посреди катка со сломанной конечностью. Я и так задницей приложилась прилично, наверняка синяк будет.

Алиса уезжает, явно получая кайф от происходящего, а я стою и рассматриваю народ вокруг. Наблюдать за людьми всегда интересно.

Вот какая-то маленькая девочка едет за руку, кажется, с мамой и радуется, что у нее получается. А вот парень, который явно не рад, что девушка вытащила его на каток. Чувак, я тебя очень понимаю. А вот вообще пара пожилых людей катаются, такие милые… А это… Че-е-е-ерт.

Отворачиваюсь в другую сторону, когда вижу компанию, которая за бортиком надевает коньки. Артем, Егор и их друзья: Антон и Влад. Ну нет… Все из хоккейной команды, все из нашего универа, только один из них учится на курс младше Артема с Егором. Но это не мешает ему быть таким же козлом…

Им что, льда на тренировках не хватает? Чего сюда приперлись?

Ищу взглядом Лису, но замечаю, что она болтает с какой-то женщиной. Черт, Алиса, как же не вовремя… Просто понимаю, что эти придурки не отстанут, особенно Артем, после того, что было в зале.

Медленно бреду вдоль бортика, держась изо всех сил, чтобы дойти до подруги и свалить с ней домой, но вдруг в меня влетает какой-то такой же умелец, как я сама, и я падаю, не успевая удержаться руками за ограждение. Ну класс, задницу я завтра буду чувствовать очень ярко. Шикаю, пытаясь встать, но коньки только разъезжаются в разные стороны, не давая мне побыть нормальным человеком. Я снова ощущаю себя коровой на льду.

Но вдруг меня кто-то очень резко поднимает и прислоняет к бортику, помогая удержаться на месте. По силе рук понимаю, что это точно не Лиса, как только они опускаются мне на талию – ну где-то около нее, через пуховик не разберешь, – удерживая меня на одном месте.

– Аккуратнее, стоишь?

Киваю, слыша явно мужской голос, и даже умудряюсь осторожно обернуться. Ну конечно. Антон. Очередной хоккеист, один из лучших друзей Савельева.

– Да, стою, в норме.

Грубить ему нет смысла: он ничего плохого мне не сделал, наоборот, даже помог. И хотя дружба с Артемом уже его, как не самого умного парня, за эти десять секунд он не успел оставить плохого впечатления.

– Покатать тебя? – спрашивает он, и я уже хмурюсь в ожидании пошлой шутки. Ну потому что просится прям.

– На чем, стесняюсь спросить?

– Ну, в данный момент на льду. Если хочешь, сделаю пару кружков, чтобы ты не стояла у борта весь вечер. – Он пожимает плечами и кажется мне абсолютно нормальным парнем. Но потом я вспоминаю, что в их компании все лютые бабники и каждый имеет свой подход к девушкам, и думаю: а не тот ли самый это подход? Якобы я весь такой хороший, любите меня, а потом я отлюблю тебя на заднем сиденье своей машины. Ну уж нет, знаем мы таких, нужно держаться подальше.

– Да нет, мне и тут неплохо. – Не успеваю улыбнуться парню, как свет от гирлянды сбоку становится каким-то тусклым.

– И кого это я вижу?

О, ну конечно. Это его гора по имени Артем заслонила.

– Ты что-то хотел?

Не психуй, Лиза, просто не психуй. Он поймет, что тебе плевать, и свалит вместе со своими дружками. Просто потерпи немного.

– Я? – смеется Артем. – Я да, хотел. Хотел спросить, как у тебя, такой наглой и дерзкой, вдруг трясутся коленки? Что? Все? На льду всю прыть растеряла?

А я и правда растеряла. Потому что уверенности на коньках во мне ровно ноль. А он чертов хоккеист, он живет на льду, чтоб его. Поэтому я молчу, ну чтобы от греха подальше. Очень надеюсь, что это мне поможет.