Czytaj książkę: «Таноя»

Герои

Маран человек.

Драри, – гном.

Ильсинель – квартерон эльф.

Труувель – полутроль.

полковник Бартон

Айлаш – начальник школы телохранителей.

Стелла! – яркая брюнетка дернула рукой и зажатый в ней кнут прочертил полосу на песке.

– Ярина, – второй представилась девочка, и хлопнув ресницами выстрелила из трубочки в мишень длинным шипом.

Бабушка – старушка хмыкнула и вернулась к прерванному занятию – она метала в мишень вязальные спицы.

– Дар, – крупный блондин легко залился румянцем.

– Жар, – второй был шатеном и краснел не так явно.

Седой тоже назвался:

– Киран, – и снова принялся отрабатывать движения с рапирой.

– Дядюшка Эмеллис, – толстячок улыбнулся, и продолжил крутить в ладонях гладкие каменные шарики.

Таноя – орчанка из хорошей семьи.

Эгев – бабушка Танои.

Бустар – жених Танои.

Лиена – новая невеста Бустара.

Глава 1

Шумное стойбище орков особенно сильно гудело в начале осени. Пора свадеб – девушки готовят наряды, матушки пересчитывают приданое, отцы точат топоры и ставят хмельную брагу. В суете даже дети носятся как угорелые, передавая поручения, перетаскивая корзины с шерстью, битую птицу и корни аира для приготовления лепешек.

Тише всех ведут себя невесты – сидят скромно в маленьких, богато украшенных палатках, прибирают волосы, вплетают в них звонкие амулеты, подводят глаза толченым малахитом на меду, рисуют на зеленой коже узоры серебряной краской, в общем, готовятся к самому важному дню в жизни орчанки.

Сидела в своей палатке и Таноя. Она была немного тонковата и слишком высока для орчанки. Предки ценили невест коренастых, широкобедрых – чтобы легко рожали даже в голод или весеннюю бескормицу. Чтобы усердно хлопотали по хозяйству, доили овец и коз, варили сыр, собирали хворост и тростник, валяли кошмы и следили за юртами, но при этом ели поменьше, ткани на одежду тратили немного и легко носили на себе две-три пригоршни украшений, показывая богатство семьи.

Впрочем, недостатки внешности юной орчанки искупались хорошим приданым. Благодаря высокому росту и хорошему зрению она лучше других невест управлялась с легким луком, легко находила съедобные травы и быстро шила одежду. В общем, была достойной невестой сильного воина из первой сотни.

Больше о Таное и сказать было нечего. Юная дева из хорошей семьи, каких в стойбище две руки сидит, поджидая женихов на вечерний той. Впрочем, орчанка была еще слишком юной и не ведала больших потрясений. Ее будущее лежало перед ней как на ладони – крепкая семья, младшие братья и сестры, дяди, тети, бабушки и деды. Замужество за молодым и перспективным орком. Кольцо для ее юрты дед вырезал, когда Таное исполнился год, и с той поры каждое лето добавлял к нему длинные крепкие палки, готовя будущее жилье для любимой внучки и ее будущей семьи.

В браке родятся дети. Муж будет пасти стада, гоняться с молодыми охотниками по степи, а она – мыть шерсть, хлопотать у очага и петь протяжные песни, бередящие душу…

Таноя тихонечко запела, вплетая алые бусины в жесткие черные волосы, представляя, как весело будет кружиться в брачном танце между ярких костров, позвякивая монистами! К палатке подошла бабушка Эгев – старушка была еще вполне крепкой, но ходила, опираясь на палку кизилового дерева.

– Таночка, сегодня у тебя самый счастливый день, и я хочу сделать тебе подарок, – объявила бабуля, слегка отодвигая занавеску из глиняных бусин.

Выглядывать из-под защиты амулетов невеста не решилась, но радостно приветствовала родственницу.

Вообще, в такой день невестам традиционно подносили подарки, складывая их у занавески. Самые любопытные вещицы девушки, конечно, затаскивали внутрь, а то и надевали на праздничный пир, но считалось хорошей приметой, если у палатки невесты громоздилась гора даров.

Однако бабуля принесла внучке нечто особенное – красивый наборный пояс, украшенный крупными лиловыми камнями.

– Ба Эгев! – восторженно пискнула молодая орчанка, увидев совершенно невероятной красоты драгоценность. – Откуда у тебя такая красота?

– Твой дед в юности был лихим воином, – усмехнулась старушка, – однажды он с ватагой друзей осадил забытый озерный храм. Жрицы перепугались орды диких орков и откупились чем могли. Поговаривали, что они сняли этот пояс со статуи своего божества.

Бабуля хихикнула и протянула подарок внучке. Таноя погладила широкие пластины, коснулась крупного камня на пряжке. Пояс был тяжеловат и широковат для нее, но был поистине произведением искусства. Полюбовавшись подарком, девушка поддалась порыву и надела пояс поверх ярких юбок. До вечерних костров оставалось не более часа.

Глава 2

Загудели большие барабаны, и невесты яркими птичками выпорхнули в круг костров. Шуршали юбки, звенели мониста, девушки прятали лица за занавесками из разноцветных бус, но жадно смотрели в сторону женихов. У самого большого костра стоял шаман и соединял руки пар над огнем, землей, водой и жертвенной кровью. Таноя ждала своей очереди, высматривая в толпе женихов Бустара. Ее жених высокий, широкоплечий, его боевые топоры сверкают в свете огней… Где же он?

Вот уже все-все невесты и женихи соединили руки и разошлись в стороны – ожидать конца церемонии. Сердечко Танои замерло от ужаса – Бустар не пришел? Нет! Вот он! Вступил в круг огней, как всегда высокий, красивый, зеленая кожа смазана маслом, линии татуировок подчеркнуты сажей и запекшейся кровью, топоры сияют, начищенные мелким песком! Только… Орчанка дернулась к жениху и остановилась. Он держал за руку другую!

Лиена! Когда-то подруга, а теперь соперница кошкой ластилась к мощным рукам Бустара!

– Старейшины, шаман! – голос жениха перекрыл веселый гомон тех, кто уже заключил союз. – Я выбрал другую невесту и с ней хочу предстать перед духами!

Рокот барабанов затих. Пары расступились. Старики, сидящие на кошмах, зашевелились, обсуждая. Наконец тот, что помоложе, сказал:

– Бустар, ты славный воин и можешь сам выбирать, однако нехорошо обманывать невесту…

– Я предлагаю Таное замену! – объявил зеленокожий гигант и обернулся.

Из-за его спины вышел… В горле Танои встал ком. Младший брат Бустара. Очень молодой орк, почти подросток. Кем.

У юной орчанки от унижения заполыхали щеки. Стать женой младшего брата означало войти в семью Бустара младшей невесткой. Служить самому Бустару и его жене, жить в крохотной палатке, кланяться всем, не сметь носить украшения или наряды лучше, чем у жены старшего брата… А еще Кем был хромым, он никогда не станет воином, как Бустар. Останется навсегда пастухом и будет приносить жене только шкуры на выделку, и то те шкуры будут забирать старшие в роду, оставляя молодой семье, сколько посчитают нужным.

В свете костров глаза Лиены так сияли торжеством, злорадством, довольством, что Таноя поняла – жизни бывшая подруга ей не даст. Согнет в дугу. Потопчет ногами. Заставит жить в овечьем помете и служить до смерти!

Девушка беспомощно огляделась и поняла, что от нее ждут согласия на этот брак! Да-да! Выйти из брачного круга без мужа значит признать себя навсегда негодной к браку! Сознаться, что в тебе есть некий изъян, и бросить тем самым тень на братьев и сестер! И если братья легко отмоются от дурной славы, совершив удачный набег или вырастив добрых коней, то сестры… Таноя поймала суровый взгляд матери и опустила голову. Что остается в такой ситуации приличной орчанке из хорошей семьи, если она не желает быть изгоем? Только согласиться…

– Согласна ли ты, невеста Бустара, на такую замену? – вежливо спросил старейшина Таною, помня, что находится в брачном кругу перед лицом духов. Любое слово, сказанное в таком месте, духи слышали и могли наказать грубияна.

Орчанка подняла взгляд, смирясь со своей судьбой, собираясь уже дать согласие на брак с увечным, но перехватила взор Лиены. Довольная собой орчанка увидела драгоценный пояс и нехорошо прищурилась. Ей понравился подарок бабушки Эгев. Его она отберет первым, возможно, сразу после брачной церемонии. Или все же даст Таное провести праздник в нарядном украшении, а потом… Девушка так крепко стиснула пряжку, что крупный лиловый кристалл впился в ее ладонь, и острая грань прорезала плотную кожу. Кровь смочила самоцвет, кровь орчанки вскипела, и она внезапно для всех выпрямилась:

– Нет!

Толпа новобрачных и гостей ахнула, а Таноя повторила:

– Нет! Бустар обещал мне стать моим мужем! Клялся перед духами Белого камня, что назовет женой и введет в свой шатер.

Тут охнули даже старейшины. Все орки знали – шутки с духами Белого камня плохи. Если уж решился произнести клятву возле него – умри, но выполни!

Бустар побледнел, но держался:

– Неправда! – воскликнул он. – Ты заставила меня поклясться! Ты меня обманула! Принудила!

Таноя, все еще прямая и натянутая, как тетива любимого лука, громко хмыкнула:

– Старейшина, я слабая женщина! Моя рука в два раза меньше руки этого воина. Как могла я его заставить принести клятву?

– Ты его запутала! – завизжала Лиена, чувствуя, что желанный приз ускользает из ее рук. – Ты его обольстила, обманула!

Таноя, продолжая стискивать одной рукой пряжку, вторую протянула шаману:

– Говорящий, – попросила она его, – спроси духов, принуждала ли я Бустара к браку? Обольщала ли я его? Отдала ли я ему невинность ради клятвы на крови?

Шаман, скрытый пугающей маской, протянул руку к немного дрожащей руке внезапно осмелевшей девицы, чиркнул по ее пальцу острым кинжалом, собрал его кончиком пару капель крови и стряхнул в костер. Подождал, вслушиваясь в ответы, и возвестил:

– Девица невинна, ничем не угрожала, не обманывала, даже не просила взять ее в жены! А вот эта…

Пугающая маска с кровавым ртом повернулась к Лиене, и шаман угрожающе прогудел:

– Руку!

В кругу костров отказать говорящему с духами орчанка не имела права. Лиена нехотя протянула ладонь. Ее кровь так же упала в огонь, и маска шамана загудела. Не сразу орки поняли, что так звучит его смех:

– А вот эта девица уже давно не девица. Она обманула Бустара. Уверила, что клятвы ничего не стоят. Нацепила запрещенный амулет и затуманила ему разум! – с этими словами шаман сдернул что-то с шеи Лиены, и огромный зеленокожий орк, до того приобнимавший «невесту», попятился, разглядывая ее, словно незнакомку.

Орки зашумели, вокруг Лиены и Бустара моментально образовалось свободное пространство. А шаман показал всем сорванный с шеи орчанки амулет и быстро спрятал его в поясную сумку, буркнув:

– Духи сердятся за такое!

Глава 3

Костры догорали, ночь подкатывала к середине, а старейшины все совещались. Наконец снова встал самый молодой и объявил:

– Лиена, как обманщица, применившая незаконную магию, на год отправляется на работы в соляные пещеры! Через год шаман поговорит с ее душой и решит, искупила ли она свою вину. Бустар, как нарушивший клятвы и недостойно поступивший с Таноей, должен будет во искупление своей вины проползти на коленях с ремнем на шее от стойбища до Белого камня и принести дары.

Старейшина хотел было уже сесть обратно, но тут зашумели родственники Танои, напоминая о том, что брак так и не был заключен. Негоже приличной девице выходить из круга незамужней.

Старейшина поморщился, склонился к остальным и через минуту выпрямился:

– Таноя, как пострадавшая, имеет право выбрать, за кого из двоих ей выходить замуж! – провозгласил он и с видимым облегчением плюхнулся на кошму.

Бустар приободрился, постарался задвинуть Кема широким плечом и глянул на бывшую невесту с прежним задором в глазах, уверенный в том, что орчанка немедля протянет ему руку. Его младший брат сник, но все равно поглядывал на молодую орчанку – женщины порой делают странные вещи, вдруг эта его пожалеет? Пусть она не так хороша, как Лиена, но молода, крепка и сможет много работать, согревая увечного по ночам!

Душа Танои заметалась, как птица. Вот он – шанс вернуть все как было! Стать женой Бустара, любить его, рожать детей, хлопотать у очага их общей юрты. Только вот пряжка все еще врезалась в ладонь, и, взглянув в глаза жениха, Таноя увидела в них не только привычную самоуверенность. Еще там был тщательно запрятан страх. И гнев. Ему ведь не простят оскорбление духов. Заставят ползти к Белому камню с ремнем на шее, приносить дары. Перед глазами мелькнула эта сцена, и Таноя как-то вдруг сразу поняла, что те дары будут принесены из ее приданого. Орки все обсудят не один раз и еще долго будут вспоминать у вечерних костров воина, едва не угодившего в лапы колдуньи. Пусть Таноя не виновата в грехе бывшей подруги и жениха, Бустар не простит ей унижения и начнет понемногу срывать свой потаенный страх на ней. Брань, шлепки, потом удары и наконец… Перед мысленным взором мелькнул зеленый кулак, и в глазах потемнело.

Сглотнув горькую слюну, девушка перевела глаза на Кема. Молодой орк смотрел на нее жадно. И в его взоре она тоже увидела будущее. Маленькая палатка, мозолистые руки – Кем же все равно остается младшим в семье, и его жена будет служить свекрови и старшим невесткам. Тяжелый гнев Бустара – за то, что выбрала не его. Частые роды, тычки от новых родичей, изнурительный труд, и однажды все это закончится холодными водами реки.

Крепче сжав пряжку, молодая орчанка выпрямилась, глянула на затухающие костры и сказала:

– Я не пойду замуж! – потом под недоверчивое гудение соплеменников Таноя вышла из круга костров.

* * *

– Ты не можешь меня бросить! – взревел дурниной Бустар, бросившись за ней.

Таноя не успела обернуться, как он схватил ее за косы и потянул за собой к огню.

– Ты станешь моей женой!

Этот рев словно разбудил толпу – поднялся крик. Родные Бустара возмущались поведением Танои. Ее родные тоже. Дети визжали от восторга, а старики глухо ворчали, но никто, никто не вступился за девушку!

Слезы выступили у молодой орчанки на глазах. Она держала косы руками, чтобы Бустар не оторвал ей волосы вместе с украшениями, однако, когда рычащий орк подтащил ее к брачному огню, Таноя не протянула руки к шаману, вместо этого она вцепилась рукой в свой пояс, а потом ладонь переползла на родовой кинжал. Короткий клинок использовался женщинами для разделки мелких зверей и птиц, для обработки шкур, нарезки корней и пряных трав. Им же перерезали пуповину новорожденному, срезали прядь волос для жертвенного костра или отпускали душу умирающего. Сейчас этот клинок уперся в шею здоровенному орку:

– Я сказала тебе, Бустар, что не стану твоей женой! Ничьей не стану! Ты клялся мне в любви, но не сдержал слова. Отдал брату, как ненужную вещь. Я лучше убью тебя в брачном круге, чем стану твоей женой! Отпусти!

Когда на коже выступила кровь, Бустар разжал пальцы. Тряхнув головой, орчанка глянула на притихшую родню:

– Я хотела быть хорошей дочерью, невестой, женой… Я соблюдала законы клана, много трудилась и всегда слушалась старших. Чем вы меня вознаградили? Унижением? Руганью? Недоверием? Я ухожу!

Таноя сказала это и на миг испугалась – как это она уйдет? Покинет круг костров и пограничных столбов, защищающих племя от злых духов? Уйдет в степь и сгинет где-нибудь на одинокой тропе? Но свободная от ножа рука легла на пряжку, и голос ее окреп:

– Я покидаю племя, которому не нужна, и пойду искать свой путь! Заберу лишь то, что сделала своими руками, и коня, которого вырастила сама! А ты, – она уставилась на Бустара, – не посмеешь идти за мной! Потому что духи, которых ты оскорбил, накажут тебя! Клятвопреступник!

Орк сник. Если бы ему удалось жениться на Таное, его наказание стало бы значительно меньше. А теперь!..

Резко развернувшись, девушка ушла из круга костров, и никто не посмел ее остановить.

Глава 4

Она дошла до палатки невесты и, не тронув подарки, скинула свадебный наряд, натянула штаны, жилет, собрала волосы в высокий хвост и стала собирать свои вещи в две сумы. Брала немного – оружие, запас еды, простую одежду, одеяло. В пути ей не понадобятся пестрые юбки и звонкие мониста.

Из темноты возникла бабуля Эгев:

– Собираешься? Соли побольше возьми. В городе она дорого стоит, продашь.

– В городе? – Таноя выпрямилась, оставив сумки на земле, укрытой войлоком.

– Конечно, в городе! – воскликнула пожилая орчанка. – Или ты решила доставить Бустару удовольствие отловить тебя в степи? Он и его дружки славно позабавятся с тобой, перед тем как убить. Или ты не помнишь, что, выйдя за пограничные столбы, станешь изгоем? И любой может сделать с тобой что угодно?

Паника на миг захлестнула юную орчанку, но рука словно сама собой легла на пояс, и Таноя выпрямилась:

– Спасибо за подсказку, бабуля! Посоветуй, куда лучше двигаться и что лучше взять с собой?

– Бери золото, все, сколько есть, – сказала бабуля Эгев. – У нас им украшают женщин, в городе же на него можно купить жилье, еду и коней. Бери соль, оружие и теплую одежду. Твой конь силен, к рассвету будешь далеко. Днем затаись в овраге, выспись, а ночью гони сюда, – тут старая орчанка, лучше других знающая, что у степи есть уши, нарисовала кончиком клюки карту в золе очага. Таноя взволнованно облизнула губы – бабуля нарисовала совсем другой путь – без оврагов, почти без воды, зато самый короткий. Если повезет, она доберется до людских земель дня за три-четыре. Правда, в тех краях орчанка еще не бывала, но…

– Спасибо, ба! – Таноя крепко обняла родственницу и вышла из палатки, перекинув через плечо тяжелую переметную суму.

Жаль, фляга для воды была у нее всего одна, и та невелика. Бабуля Эгев сунула ей в сумку свою фляжку, но там была не вода, а отвар с девясилом – с помощью этого отвара и Таноя, и ее лошадь продержатся до рассвета. А пока…

Молодых идиотов, желающих помешать девушке забрать ее лошадь из табуна, бабуля Эгев огрела своей клюкой, пригрозив гневом духов, и те нехотя отошли в сторону. Девушка закрепила сумки, села в седло, поправила колчан на спине и медленно поехала к пограничным столбам у реки. Бабуля не зря говорила про овраг – дорога вдоль реки была самой легкой и удобной. На ней беглянку поймают быстро, но девушке надо было сделать вид, что она поедет здесь. Мужчины-орки самолюбивы и уверены в слабости своих женщин. Между тем тяготы кочевья обычно ложатся на плечи хозяек, и уж Таноя лучше многих знала, как нужно выживать в степи. Только вот…

Упрямо тряхнув головой, орчанка выехала за границу стойбища и скрылась в темноте. Старейшины запретили оркам покидать стойбище до рассвета. В костры подкинули дров, зазвучала музыка – о сбежавшей невесте забыли, кружась в танцах, попивая хмельной кавыс, заедая напиток горячим мясом. Бабушка Эгев зорко присматривала за пиром – подливала в кружки буянам, подавала жирное жареное мясо тем, кто хотел бы догнать ее внучку, а к рассвету, когда все перепились, отяжелели от еды и разлеглись кто где, старушка еще и укрыла всех спящих одеялами и кошмами – чтобы спали подольше. А коней велела мальчишкам отогнать подальше, накормить и искупать. На мокрого коня нельзя надевать седло – спину собьет, да и сытый конь бежит лениво, нехотя.

Мужчины клана начали просыпаться только к полудню. Они ворчали, кряхтели, мучались от дурноты и головной боли и надоедали женщинам, приводящим стойбище в порядок. В конце концов их отправили на реку купаться, и шустрая старушка позаботилась, чтобы им туда доставили большой жбан свежего кавыса и холодные пирожки с мясом. Сытые, довольные мужчины проторчали на реке до вечера, лишь бы не попадаться на глаза сердитым женам, а на закате куда-то ехать было уже слишком опасно. Духи не дремлют!