Czytaj książkę: «Монстры с человеческим лицом: психология преступлений с предисловием Михаила Бажмина»

© Текст. Елизавета Павлова, 2025

© Оформление.

ООО «Издательство АСТ», 2025.

* * *

Предисловие

Когда-то, лет 30 назад, главной проблемой в психиатрии была стигматизация – люди просто боялись обращаться к врачам, стеснялись. Иногда боялись справедливо, ведь были времена, когда при «постановке на учет у психиатра» людей лишали водительских прав, сообщали на работу и т. д. Врачи, психологи, социальные работники боролись со стигматизацией много лет, и сегодня уже можно сказать, что мы преуспели – обыватели гораздо больше знают о проблемах психического здоровья, лучше осведомлены, чаще обращаются за помощью… и эта борьба со стигмами в психиатрии оказалась настолько успешной, что чаши весов качнулись в противоположную сторону.

Сегодня мы видим невероятный интерес к нашей области: масса подкастов, литературы, обсуждаются любые темы на самых разных уровнях – от любителей и энтузиастов в формате живых стримов до интервью с видными учеными. Книги не отстают – пишутся и профессионалами, и «профессионалами», если вы понимаете, о чем я…

Но интерес людей не иссякает, в самых разных странах существует запрос на информацию о психическом здоровье, отклонениях, разных областях психиатрии и психологии. И вот, вы держите в руках книгу, которая проливает свет на самую загадочную и мрачную область человеческого существования – со страниц сходят серийные насильники, убийцы, опаснейшие преступники, которые не просто описаны в жанре детектива, а разобраны по полочкам, проанализированы на молекулярном уровне. Автор подает читателю каждую главу как изысканное блюдо – начинает с легкой закуски в виде короткой художественной виньетки с описанием мыслей и чувств маньяка, а потом продолжает «основным блюдом» – академическим разбором механизмов формирования структуры личности, поведенческих паттернов и прочих страшных терминов, которые показывают читателю жизнь, мысли, чувства людей, так отличных от от нас с вами… или не так уж и отличных? Может быть, какая-то родительская ошибка в детстве могла бы привести и вас на электрический стул? Или, может быть, вы сами – родители и прямо сейчас совершаете такую же ошибку в отношении ваших детей? Мурашки по коже… но не волнуйтесь, вы в хороших руках – книга написана профессионалом, с авторским подходом, схемами, объяснениями и, самое главное, с искренним желанием помочь, предупредить, прийти с фонариком и осветить самые захламленные уголки нашего разума.

Я, будучи практикующим судебным психиатром, читал рукопись с большим интересом: масса фактов, аналитической работы и академичность изложения позволяют мне рекомендовать эту книгу как инструмент для расширения кругозора начинающих юристов, следователей, психологов и прочих профессионалов, которым предстоит работать так или иначе в области уголовного делопроизводства.

Но при этом художественность, жизнеописания и вложенные в текст чувства и эмоции делают эту книгу подходящей и для широкой аудитории – людей, интересующихся психологией, педагогикой, воспитанием детей… А это ведь все мы, в конечном-то счете, не так ли?

Давайте, откройте первую страницу, дайте Тьме пролиться со страниц в ваш разум, и почувствуйте, насколько ОНИ другие… или все-таки не очень?

Бажмин Михаил, MD, PHD, MHA

Врач-психиатр, автор книги «Секс, смерть и галоперидол»

Введение

Чудовища выглядят так же, как окружающие их нормальные люди, именно это позволяет им совершать злодеяния. Мы смотрим на них, но не видим их. Монстрами их делает не то, как они выглядят, а то, что они по-прежнему хорошо спят после того, что творят

Джон Дуглас. Я серийный убийца¹

Они не похожи на чудовищ. Отнюдь. Некоторые из них настолько красивы, что могут собирать фан-клубы не меньше, чем у популярных звезд. Вспомнить хотя бы Теда Банди или Ричарда Рамиреса. Ни у кого из них на лбу не написано «Убийца». Те, кого мы привыкли считать исчадиями ада, выглядят как обычные люди. Утром они так же просыпаются по будильнику, пьют кофе, садятся за руль автомобиля, приходят в офисы и цеха, здороваются с коллегами, интересуются, как у них дела, шутят. У многих из них есть семьи. По выходным они ездят в супермаркеты закупать продукты на неделю, встречаются с друзьями и родственниками, ездят на дачу, празднуют Дни рождения и Новый год.

Внешне ничто не отличает их от обычных людей. Разве только одна маленькая, едва уловимая деталь – их взгляд. Он всегда мертвый. Их зрачки словно разверзнутые могилы. Даже когда они улыбаются, в их глазах отражается смерть.

Смерть – это то, с чем они породнились, что влечет их неистово, удерживая их в невыносимом напряжении до тех пор, пока жертве не будет нанесен смертельный удар, пока их вспотевшие от возбуждения ладони не почувствуют дрожь агонии, а до слуха не донесется последний вздох еще недавно здорового и полного сил человека. Такое ощущение, что они усердно поклоняются демону смерти, полагая, что он не заберет их раньше времени, чтобы они как можно дольше прокладывали свой кровавый путь.

Вопрос, почему человек становится серийным убийцей, волновал меня давно, еще до того, как я стала психологом. Когда я, еще будучи подростком, смотрела передачу «Великие преступления XX века», мне всегда хотелось понять, почему эти люди выбрали такой путь. Из миллиона возможностей, которые даровала им жизнь, они выбрали путь насилия, страданий и смерти. Одно дело, когда кто-то идет на преступление, потому что голоден, или в порыве ревности, или опасаясь за свою жизнь и благополучие. И совсем другое – когда человек умен, материально благополучен и способен, скрывая свою истинную суть, виртуозно подстраиваться под окружающих, вызывая всеобщую симпатию. В этом случае бессмысленность совершаемых злодеяний открывает ужасающий и непостижимый омут чужого сознания. Становится ясно, что где-то в раннем детстве за ширмой внешне благополучной семьи, скрывались те еще скелеты в шкафах, и, чтобы понять психологию такого убийцы, важно их найти и проанализировать.

Возможно, в это трудно поверить, но ужас злодеяний жестоких убийц, основан на тех же психологических процессах, которые формируют и личность законопослушных людей. Все так же, как и со внешним сходством. Сознание преступников, как и сознание обычных людей, формируется на определенных законах психологии. И я глубоко убеждена, что, если понять психологические предпосылки совершения даже самых жестоких преступлений, можно их предотвратить.

В этой книге речь пойдет о том, как формируется личность паталогического убийцы. Я буду говорить не об обычных преступниках и не о тех, чье преступление было продиктовано жаждой наживы (хотя многие из маниакальных убийц и совершали грабежи, но это не было целью их преступления), а только о самых кровожадных и опасных, которые потрясли мир своей неоправданной жестокостью. Чтобы понять природу возникновения столь чудовищного зла и насилия, нам придется окунуться в самые глухие закоулки человеческой психики, наполненные детскими травмами, душевными увечьями и болезненно искаженным мировосприятием.

Ф. Ницше тонко прочувствовал психологию такого убийцы, когда писал в «Так говорил Заратустра»: «Но говорю я вам: душа его хотела крови, а не грабежа – он жаждал счастья ножа! <…> Что такое этот человек? Клубок диких змей, которые редко вместе бывают спокойны, – и вот они расползаются и ищут добычи в мире. Взгляните на это бедное тело! <…> страдание хочет он причинять тем самым, что ему причиняет страдание»². И действительно, в основе жестоких преступлений очень часто лежит страдание самого преступника, пережитая им когда-то и по сей день терзающая его трагедия, которую он, словно в каком-то ритуальном кровавом театре, пытается воспроизвести снова и снова, пытаясь обрести власть над своим страданием. Большинство серийных и массовых убийц как будто вместе с жертвой убивают свой страх, свою боль, свое кошмарное воспоминание из детства, создавая для себя спасительную иллюзию, что они могут этим управлять, что они взяли свой кошмар под контроль.

Многие при вопросе «Назовите первого серийного убийцу» непременно вспомнят Джека Потрошителя, чья история затерта до дыр учеными и дилетантами с их гипотезами, аргументами и доводами. Однако это странное «ремесло», в основе которого лежит болезненная тяга причинять страдание и смерть без всяких на то причин, само по себе очень древнее. Патологические серийные убийцы существовали с античных времен, вспомнить хотя бы миф о Прокрусте, в основу которого легла, как минимум, чья-то кровавая фантазия, а скорее всего, и вполне реальная история. Легенды про графа Дракулу, сказка о Синей Бороде и прочее сказочно-мифологическое творчество – это явные доказательства существования кровавых злодеев во все времена. Средневековые пытки и люди, которые придумали весь инструментарий инквизиций, – это некогда легализованные патологические убийцы и садисты, которые в наше время (как же нам повезло!) сурово преследуются по закону, получая за свои деяния, в зависимости от действующего в стране законодательства, от пожизненного срока до смертной казни.

Нам посчастливилось жить в то время, когда в распоряжении ведомств, занимающихся расследованием преступлений и поимкой преступников, имеются не только технические возможности (повсеместное видеонаблюдение), развитая система биологического анализа с исследованием молекул ДНК, но также и возможность заглянуть в голову злоумышленнику, используя техники поведенческого анализа и профайлинга. Попытки составить психологический портрет преступника предпринимались еще с конца XIX века. Чезаре Ломброзо (1835–1909) пытался не только составить психологические очерки преступников, но и найти нечто общее в строении их черепа. Его гипотезы потерпели крах, однако неутомимая жажда ученого найти нечто общее между преступниками вдохновила его последователей. Первый успех в составлении психологического образа убийцы принадлежит Джеймсу Брусселю, который в декабре 1956 года составил психологический профиль «безумного бомбиста» Джорджа Метески. Эти данные опубликовали в New York Times³.

Практика составления психологических портретов убийц стала весьма востребованной с конца 60-х годов, когда в США и Европе начался разгул серийных убийств на сексуальной почве. В 1972 году в ФБР был сформирован отдел поведенческого анализа, основанный Патриком Муллани и Говардом Тетеном. Впоследствии в этот отдел вошли такие известные фигуры, как Джон Дуглас и Роберт Ресслер, которые увековечили историю развития отдела поведенческого анализа в нескольких книгах, ставших настоящими бестселлерами⁴.

В нашей стране нет отдельного подразделения поведенческого анализа, психологическим профилированием преступников занимается, среди прочего, отдел криминалистики. Характеристики преступников, как правило, запрашиваются у специализированных комиссий из института Сербского или у индивидуально работающих независимых экспертов. Большой вклад в изучение психологии преступников в России внесли Е. К. Краснушкин, М. В. Виноградов, А. О. Бухановский, Ю. М. Антонян. Хотя я добавила бы в этот список еще одно имя – Ф. М. Достоевский, который, как известно, с большим интересом изучал личностные особенности преступников и умел заглянуть в головы самых отпетых злодеев, пытаясь понять, как они мыслят, и что ими движет.

Одной из самых ярких фигур в развитии психолого-психиатрической экспертизы по серийным убийцам является профессор кафедры психиатрии и наркологии Ростовского государственного медицинского университета (РостГМУ) и юридического факультета Южного федерального университета Александр Олимпиевич Бухановский (1944–2013). Он основал и затем возглавлял лечебно-реабилитационный центр «Феникс», в котором оказывал помощь в том числе и пациентам со склонностью к садизму и гомицидоманией (тяга к убийствам). К слову, центр существует по сей день, и сейчас его возглавляет дочь А. О. Бухановского, заслуженный психиатр Ольга Александровна Бухановская.

А. О. Бухановский – выдающийся ученый, широко известный в научных кругах, а всеобщую популярность ему принесла экспертиза в деле самого узнаваемого советского серийного убийцы – Андрея Чикатило. Портрет преступника, который ученый составил до его поимки, на 80 % совпал с реальной личностью Чикатило. Когда психиатр зачитал его убийце, тот разрыдался из-за поразительной правдивости описания.

Приведу отрывок из «Проспективного портрета Чикатило», составленного А. О. Бухановским на основании анализа материалов уголовного дела: «X» страдает грубым тяжким брутальным половым извращением. Сексуальное наслаждение у «X» возникает в ситуации максимального доминирования, полного господства над партнером, дающего «X» ощущение абсолютной власти, могущества, право распоряжаться партнером как вещью, включая его мучения, жизнь и смерть; с большой долей достоверности можно утверждать, что основу этого полового извращения представляет садизм.

Вероятностный портрет: рост 170 ± 10 см. Возраст – старший, в районе 45–50 лет, астенический или лептосомный тип сложения, который характеризуется узкой, плоской грудной клеткой, длинной шеей, тонкими и длинными конечностями, продолговатым лицом, бледной и тонкой кожей. Склонность к неврозам, пониженное кровяное давление, туберкулез, хронические заболевания желудочно-кишечного тракта и язвенные болезни, а также своеобразное сочетание психической ранимости с недостаточной эмоцио-нальной отзывчивостью. Правда, физическая сила не обязательно выдающаяся, хотя у «X» она выше средней…»⁵

После дела Чикатило, А. О. Бухановский стал активно изучать поведение серийных убийц и в ходе проведенных исследований пришел к выводу о том, что у них предрасположенность к болезни обусловливается наличием трех компонентов (часто в совокупности):

1) Органическое поражение мозга (травмы головного мозга при родах, прижизненные тяжелые травмы головы, алкогольная энцефалопатия).

2) Особенности половой конституции. Способность провести половой акт в любых условиях – на улице, в метро, при стечении народа, или, наоборот, возможность совершить половой акт только при определенных обстоятельствах (например, обездвиженная жертва, ощущение доминирования, предсмертные судороги).

3) Специфические черты характера. Серийным убийцам часто присущ садизм, отсутствие эмпатии, тяга к доминированию и власти, комплекс неполноценности⁶.

А. О. Бухановский рассматривал тягу к совершению жестоких убийств как разновидность патологии влечений и проблему зависимых состояний. Ученый верил, что эта зависимость формируется в детстве и поддается лечению так же, как и любая другая зависимость: «Проблемы тех, кого мы потом называем серийными убийцами, возникают в детстве или подростковом возрасте. Именно тогда формируется зависимое поведение <…> 60 % будущих серийных убийц в детстве обнаруживали специфическое жестокое отношение к животным»⁷. Далее в книге я продемонстрирую, что даже цикл зависимого поведения по своей специфике схож с циклом насилия, что еще раз подтверждает гипотезу А. О. Бухановского.

Другой исследователь Ю. М. Антонян (род. 1933) в своих работах, посвященных криминалистической психологии, делает акцент на специфическом свойстве особо опасных преступников – некрофилии. При этом понятие «некрофилия» ученый поясняет как «тесный психологический контакт со смертью»⁸. Развивая идею З. Фрейда о том, что влечение к смерти заложено в каждом человеке, Ю. М. Антонян выдвигает гипотезу о том, что биологические (генетические и органические заболевания головного мозга) и социально-психологические (насилие в семье, угроза жизни, пережитая в ранние годы) особенности развития личности могут привести отдельного человека к особому отношению к смерти, к высокой тревожности, заставляющей его предпринимать попытки приблизиться к ней вплотную, изучить ее, почувствовать и увидеть наступление конца для другого живого существа. Зачастую эти тенденции проявляются с самого детства в жестоком обращении с животными.

На мой взгляд, выделение некрофилии как характерной черты личности определенной группы убийц, это важное наблюдение, которое позволяет отличать убийц, получающих удовлетворение от причинения увечий и смерти, от корыстных убийц, для которых убийство является неприятной и трудоемкой необходимостью для достижения своих меркантильных целей (материальное обогащение или ликвидация помехи на пути к цели). Последние не будут описаны в этой книге, хотя, безусловно, тоже заслуживают внимания и пристального изучения, так как представляют собой интересный феномен человеческой психики. Тем не менее, в рамках этой книги я буду говорить только о тех, кто убивает ради убийства (невольно вспомнилось «искусство ради искусства» А. С. Пушкина, но чур меня от таких сравнений).