Czytaj książkę: «Причащенные любовью»

Czcionka:

Дизайнер обложки ИИ Шедеврум

ISBN 978-5-0064-7981-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

январь 1813 год

Петербург

Трое мальчишек, немного неуклюжих и долговязых, уверенно шагали плечом к плечу по улице. На вид им было лет по двенадцать, но во взгляде каждого из них было что-то такое, что назвать их детьми не поворачивался язык. Внешний вид этой троицы говорил о том, что прогулка удалась на славу, и помнить о ней они будут еще долго. Вообще-то они всегда ходили вчетвером, но в последнее время один из ребят все реже присоединялся к их компании и предпочитал проводить время дома в библиотеке.

Зима в этом году была снежной и суровой, но приносила много радости любителям зимних забав. После обеда, отпросившись у родителей, друзья встретились и направились к катальным горкам на Неве. Там всегда было шумно и весело. На закованной в лед реке ребятня, а порой даже взрослые, катались с горок, мальчишки строили снежные городки и играли в снежки, устраивая самые настоящие снежные битвы.

Друзья с упоением строили снежную крепость и уже почти закончили возводить последнюю стену, когда к ним подошли пятеро ребят и начали бесцеремонно задирать их. Словесная перепалка неожиданно переросла в настоящее побоище.

Дмитрий, Константин и Павел до последнего старались избежать физического столкновения, ведь их учили, что настоящий дворянин всегда сначала пытается урегулировать словами любой спор. Но, видимо, крестьянским мальчишкам подобные способы разрешения конфликтов были неизвестны, и драки избежать все же не удалось.

Пятеро на троих – не слишком честный расклад, да еще и крестьянские ребята были постарше друзей, и в какой-то момент им даже показалось, что они одерживают победу над заносчивыми аристократами. Павел, Дмитрий и Константин отчаянно дрались сначала каждый сам за себя, а потом встали плечом к плечу и дали своим недругам такой отпор, что те испуганно убрались восвояси.

Дмитрий потер ссадину на лбу, Павел поморщился и пощупал синяк под глазом, у Константина был оторван рукав и разбита губа. Все трое извалялись в снегу, волосы растрепались и обросли сосульками, шапки нелепо торчали на головах, но мальчики торжествовали. Они были рады этой победе, и все остальное стало уже не важно.

– Да попадет нам сегодня! – проговорил Дмитрий и пощупал ушибленный бок.

– Да ладно тебе, – пробурчал Павел, – как будто в первый раз.

– Не в первый… – вздохнул Константин и потер нос.

– А знаете, я в какой-то момент думал, что все, они одержат над нами верх, – задумчиво проговорил Павел. – Но ты, Дмитрий, очень кстати меня выручил!

– Ага, а потом ты меня! И к Константину вовремя подоспели! – Дмитрий вздохнул. – Вот уж тут совсем нечестно было – трое на одного!

– Спасибо, друзья! – улыбнулся Константин и пожал друзьям руки.

Константин Мерзликин был чуть старше своих друзей и немного повыше, поэтому в драке на него кинулись сразу трое мальчишек, и проворность юного князя довольно долго выручала его. Он ловко уклонялся от ударов и пинков, но силы стали его покидать, и если бы не своевременная помощь друзей, то все обошлось бы не только разбитой губой.

Дмитрий и Павел в какой-то момент в суматохе драки оказались рядом, спина к спине, и это здорово им помогло. Поддерживая друг друга, юные князь и граф без труда расправились с двумя противниками, обратив хулиганов в бегство, и немедля ни минуты бросились на помощь Константину.

Мальчишки долго стояли на мосту через Мойку и смотрели на закованную льдом реку.

– А знаете, о чем я сейчас подумал? – спросил вдруг Дмитрий.

Он посмотрел на друзей и вздохнул.

– О чем же? – почти хором спросили Павел и Константин.

– О том, что вместе мы гораздо сильнее, чем поодиночке, друзья! И я очень рад, что вы у меня есть!

Ребята переглянулись.

– А давайте пообещаем, что никогда не предадим друг друга, и будем всегда друг другу помогать! – проговорил Константин.

– Согласен! – поддержал Павел.

– Клянусь честью дворянина! – Дмитрий протянул руку ладонью вверх. – Я никогда не оставлю никого из вас в беде и не предам!

– Клянусь! – Павел положил сверху свою ладонь.

– Клянусь, друзья! – Константин накрыл своей ладонью руки друзей, и они переглянулись.

Мальчишки разошлись по домам, когда на город начал опускаться вечер. Конечно же, каждого из них дома ждал серьезный разговор, но с того дня в душах юных князя Дмитрия, графа Павла и князя Константина что-то перевернулось. Они стали больше, чем просто друзья; их связала невидимая нить. С тех пор, если они были вместе, то ничего не боялись, всегда защищали друг друга и спешили на помощь, не щадя себя. Много еще в их жизнях было ссор и драк, но каждый раз они вставали плечом к плечу и никогда ни в чем не упрекали друг друга, а поддерживали и понимали.

Книга первая
Верное сердце

*

1 марта 1829 год

Петербург

Неожиданно яркое, для вечно угрюмого города на Неве, солнце осветило фасад строгого дворца на берегу Мойки и ворвалось в комнату Елены. Нежный луч упал на ее лицо, ласково защекотал щечки и заиграл солнечными зайчиками в волосах. Княжна томно потянулась, понежилась, прогоняя сладкий сон, и вдруг резко села на постели. Обежав взглядом комнату, выдержанную в нежных кремовых тонах, девушка дернула шнурок в изголовье кровати и улыбнулась своим мыслям, которые были обращены к предстоящему балу.

Две недели назад Елена со своим отцом, князем Андреем Андреевичем Плетневым, и матерью, Ольгой Дмитриевной, вернулась из Екатеринбурга. Путешествие в Петербург было довольно долгим и утомительным. Зимние дороги принесли путникам немало переживаний и хлопот, несколько раз пришлось задерживаться в пути из-за сильных снегопадов. Но вот все тревоги остались позади, и девушка была очень счастлива вернуться в родной город и в дом, в котором прошло ее детство. А еще юная княжна радовалась тому, что, как только стало известно, что ее семья вернулась в столицу, им прислали несколько приглашений: на бал, в гости и в театр.

В Екатеринбурге Плетневы провели последние три года. Андрей Андреевич занимался государственными делами и промышленностью, а его жена и дочь поначалу скучали дома, а когда Елене исполнилось шестнадцать лет, они начали выходить в свет. Конечно, местное общество было не столь многочисленным и не столь изысканным, как столичное, но девушка быстро освоилась и, хотя не нашла себе жениха, приобрела несколько преданных подруг и всегда приятно проводила время.

Дверь тихо приоткрылась, и в комнату несмело заглянула горничная.

– Барышня, вы уже проснулись?! Да что ж так рано? – служанка вошла и с изумлением посмотрела на Елену.

Княжна вскочила с постели и, схватив Катю за руки, стала кружиться с ней по комнате, словно ребенок.

– Ах, Катюша, какой может быть сон?! Ведь сегодня бал! Бал!

– Ох, барышня, вы как ребенок! – запыхавшись, со смехом сказала Катя.

Елена с раскрасневшимся лицом присела на пуфик в изножье кровати и залилась звонким смехом.

– А что, маменька еще не вставали?

– Нет, не вставали, да и думаю, не скоро соизволят. Вы ведь правильно сказали, что сегодня бал, а перед балом нужно как следует выспаться, чтоб во время танцев не уснуть! – наконец перевела дыхание горничная.

– Ах, Катюша, это в Екатеринбурге порой можно было уснуть на балу от скуки, а тут столица! И маменька сказала, что там будет о-о-очень много народа!

Елена снова рассмеялась, а потом проскакала в гардеробную, примыкающую к ее спальне, и окинула взглядом наряд, приготовленный к балу. Платье было пошито из матового гладкого атласа молочного цвета. Лиф его был отделан россыпью перламутровых мелких жемчужин. Пышная юбка мягкими складками спадала до пола и была чуть длиннее, чем это было принято в современных веяниях моды. Никаких кружев и бантов, лишь маленький букетик из белых розочек немного сбоку на талии. К этому наряду предполагалось надеть нитку жемчуга и жемчужные сережки-капельки; прическу они с матушкой также обсудили.

Ах, как не терпелось Елене начать собираться к балу! Как хотелось поскорее окунуться в атмосферу праздника и радости! Ведь сегодня будет ее первый бал в столице, и это обстоятельство очень сильно волновало княжну. Тем более что этот бал будет последним перед началом Великого Поста. И потом до самой Пасхи можно будет попасть разве что на небольшой дружеский вечер к какой-нибудь графине или в театр.

– Вы бы легли, да еще поспали, барышня! Ведь десятый час всего. Или вам уже завтрак принести?

Елена взглянула на часы: и правда всего лишь двадцать минут десятого. Эх!

– Нет, есть я еще не хочу, да и спать, пожалуй, тоже. Я лучше почитаю. Ты иди, Катюша, я тебя попозже позову.

– Как угодно, Елена Андреевна, – и Катя вышла из комнаты.

Елена взяла книжку, забралась в постель, взбила подушки, устроилась поудобнее и начала читать, но мысли ее были далеко. Девушка никак не могла сосредоточиться. Перечитав предложение в пятый раз и так и не вникнув в его смысл, княжна вздохнула и отложила книгу. «Нет, – подумала она, – так не пойдет. Читать и не понимать, что ты читаешь – немыслимо! Такого со мной еще не было!» Она выбралась из постели и подошла к окну.

В воздухе кружились легкие искристые снежинки. Город давно проснулся, и по набережной то и дело проезжали экипажи. Было морозно, но солнце уже по-весеннему пригревало, и местами снег начинал подтаивать под теплыми смелыми лучами.

Зимний Петербург в этом году был необычайно красив. Могучую Неву, а также реки и каналы в самом городе сковало льдом. Городские улицы были покрыты снегом, деревья в парках стояли как волшебные заколдованные истуканы, замороженные ледяным дыханием Снежной Королевы. Все веточки казались словно вылитыми из стекла и выглядели хрупкими. Воздух был сухим и прозрачным, морозным и очень ароматным. Пахло свежестью. Пахло зимой.

Мысли в голове девушки то неслись галопом, то замирали в волнении. Сердце отчаянно колотилось, как будто в предвкушении чего-то особенного, чего-то невероятного. Так хотелось сказки, так хотелось любви! Совсем скоро Елене исполнится восемнадцать, а она еще ни разу не влюбилась. Еще ни один кавалер не разжег в ней интереса. Девушка с жадностью читала романы, впитывая и переживая настроения героев, которые авторы передавали на страницах. И ей почему-то было очень странно: она не понимала этих чувств, княжна еще не испытала на себе всю бурю этих эмоций.

Елена видела отношения между своими родителями. Они были женаты уже почти двадцать лет, хорошо знали и понимали друг друга. С какой нежностью супруги относились друг к другу! Девушка смотрела на них и всегда повторяла себе, что ее замужество непременно должно быть таким же счастливым! Непременно это должно случиться по большой любви!

«Неужели только при взгляде на человека сердце может начать выпрыгивать из груди? Интересно, каково это?» – часто задумывалась княжна. Елена вздохнула, отошла от окна и, надев халат, направилась в покои своей матушки.

Княгиня Ольга Дмитриевна уже проснулась и решила написать несколько писем, пока ее не закружили ежедневные заботы. Она сидела в своем кабинете, примыкавшем к спальне. Кабинет был небольшой, но очень уютный: элегантные кресла, обтянутые темно-розовым бархатом, так и манили устроиться в них поудобнее; стены обиты розовым шелком; на расписном потолке в облаках сидели пухлые ангелочки и хитро поглядывали на свою хозяйку.

Не только кабинет, но и все комнаты, относящиеся к покоям княгини, были выдержаны в одном стиле. Будуар выходил окнами в сад и имел небольшой балкон. В спальне красовался белый камин, на полу возле которого лежал пушистый белоснежный ковер из овечьих шкур, большая кровать с мягким изголовьем была обтянута бархатом, и над ней величаво возвышался балдахин из белоснежного тюля. Гардеробная поражала воображение не столько размерами, сколько количеством дорогих, красивых и элегантных нарядов.

Княгиня еще не переоделась и сидела за белым письменным столом в нежно-розовом утреннем халате и атласных тапочках. Ее пышные волосы цвета воронова крыла были нарочито небрежно перетянуты на затылке атласной лентой и каскадом струились по спине. Ярко-голубые глаза внимательно смотрели на бумагу, изящная ручка с пером порхала над строчками.

В свои тридцать девять лет женщина была по-прежнему свежа, стройна и невероятно жизнерадостна. Жизнь Ольги Дмитриевны складывалась весьма удачно: выйдя замуж в двадцать лет за горячо любимого князя Плетнева, она родила единственную дочь – Елену. Бог не дал им наследника, но это не печалило ни ее, ни супруга. Даже сейчас муж и жена нежно любили друг друга, никогда не ссорились, обожали свою дочь и растили ее в нежности, ласке, заботе и всегда старались считаться с ее мнением. Елена воспитывалась дома с гувернантками и гувернерами. К девушке приходили различные учителя, и она прилежно училась, впитывая все новые и новые знания как губка. Княжна росла доброй и отзывчивой, смышленой и внимательной, она всегда радовала родителей, и они искренне гордились ею.

Дописав очередное письмо, княгиня свернула его и положила в конверт. В этот момент дверь отворилась, и Елена впорхнула в материнский кабинет.

– Доброе утро, доченька! Ты уже на ногах! В такую рань! Милая, сегодня же бал, непременно нужно было поспать подольше! – Ольга Дмитриевна тепло улыбнулась дочке.

Елена, усевшись на небольшой мягкий диванчик, подтянула ноги к груди и проговорила, посмотрев на мать:

– Меня разбудило солнце! И внутри все будто дрожит и трепещет! Ах, маменька, мне что-то совсем не до сна!

– Ты слишком взволнована, дорогая. Это ведь не первый твой выход в свет, что с тобой?

– Не знаю… – Елена задумчиво отвела глаза к окну.

Ольга Дмитриевна вздохнула: «Дочка уже совсем взрослая. Какие ее ждут испытания и тревоги в этой жизни? Какие радости? Какие разочарования? Первая любовь!» Княгиня смотрела на дочь и любовалась ее спокойной, благородной красотой. Елена была похожа и на отца, и на мать. Черные, как смоль, густые волосы, мягкий овал лица, бровки вразлет – несомненно, были матушкины, а вот колдовские зеленые глаза, опушенные длинными черными ресницами, прямой небольшой носик и пухлые губки – это она унаследовала от отца. Девушка была нежной, стройной и казалась невероятно хрупкой, как фарфоровая куколка.

– Не помню, чтобы раньше ты так волновалась перед балом, – озабоченно проговорила княгиня.

– Здесь все совсем не так, матушка… – Елена робко взглянула на мать. – Большой город, на бал приглашено столько гостей, и я совсем никого здесь не знаю.

– Так вот что тебя заботит! – улыбнулась Ольга Дмитриевна. – Не переживай, милая! Князь Литвинов специально пригласил нас немного пораньше, чем остальных, чтобы мы могли у него поужинать. Я уверена, что там будем не только мы. И потом, дорогая, ты прелестная девушка, будь собой, веди себя естественно, как в Екатеринбурге. Здешнее общество не сильно отличается от того, к которому ты привыкла там, только языки злее, да людей больше! – успокоила ее матушка.

Услышав известие об ужине, Елена немного приободрилась, а увидев, как задорно сверкнули глаза матери, девушка рассмеялась и почти успокоилась.

– Ну что, может быть, мы позавтракаем вместе, доченька? Отец спозаранку уехал по делам, а ты знаешь, что я не люблю есть одна.

– Конечно, маменька!

Через полчаса в будуаре княгини был накрыт завтрак, и женщины, весело щебеча, принялись за еду. Они снова обсудили предстоящий бал, новые веяния в моде и литературе, поделились впечатлениями о выставке картин, на которую ходили несколько дней назад. Посмеялись над несколькими забавными дорожными происшествиями, и уже в полдень Елена отправилась в свою комнату. Там ее ждала Катя с другими горничными. И начались приготовления! Барышню усадили в ванну с теплой водой и начали скрести, мыть, натирать, тщательно вымыли ей волосы… Через час ее кожа благоухала цветами жасмина и была нежнее самого нежного шелка, густые волосы княжны завили на папильотки.

После легкого обеда Елена прилегла на кровать и немного поспала, а в три часа сборы возобновились. Локоны распустили, начесали и уложили в аккуратную прическу, украшенную белыми жемчужинами, которые мягко светились в волосах. Платье идеально сидело по фигуре, декольте не было через-чур открытым, что соответствовало как времени года, так и тому, что княжна была еще слишком юной для откровенных нарядов, которые могли себе позволить некоторые замужние дамы. На ножках красовались балетки из такого же матового молочного атласа, что и платье, на ручках – белые короткие перчатки.

Когда сборы закончились, девушка внимательно посмотрела на себя в зеркало, и ей очень понравилось то, как она выглядела.

– Вот это да-а-а! – услышала Елена изумленный возглас Андрея Андреевича.

Она обернулась к нему с нежной улыбкой и невольно залюбовалась отцом. В свои пятьдесят князь был моложав и подтянут. Русые волосы были по-прежнему густы и лишь слегка подернулись сединой на висках, на лоб то и дело падал непокорный чуб, отчего лицо казалось моложе, зеленые глаза (правда, не столь яркие, как у дочери) светились озорным огоньком. Черный вечерний фрак подчеркивал по-прежнему стройную фигуру мужчины.

– Вы тоже сегодня неотразимы, папенька! – рассмеялась Елена. – Впрочем, как и всегда.

– Негоже девице делать мужчине комплименты! – мягко пожурил ее отец.

– Но ведь вы не мой кавалер, – тепло улыбнулась Елена, – а своему горячо любимому папеньке я могу это повторять снова и снова!

Андрей Андреевич рассмеялся, прошел через комнату к дочери и взял ее тонкие пальчики в свои руки:

– Какая же ты стала взрослая! И очень красивая, моя девочка! Я так хочу для тебя счастья, милая! – его глаза на миг увлажнились. – Ты с твоей матушкой моя самая большая радость в жизни!

Елена обняла отца. Родители были для нее всем. Она искренне любила их, уважала и старалась всегда прислушиваться к их мнению. Девушка знала, что некоторые ретивые молодые люди и девицы склонны считать, что родители «вечно лезут со своими советами и ничего не понимают в современных нравах». Но она так не считала. Поэтому у них никогда не было скандалов и недопонимания.

– Ну, что ж, моя голубушка, пойдем вниз, а то я слышал, как твоя матушка опять за что-то распекает слуг.

Под руку с отцом Елена спустилась по лестнице и вышла в холл. Ольга Дмитриевна отчаянно отчитывала дворника. Княгиня никогда не повышала голос, но говорила так грозно и жестко, что у прислуги кровь стыла в жилах.

– Ты, милок, где-то прохлаждался все утро и дорожки песком не посыпал, а Глафира поскользнулась и упала, да так руку ушибла, что за доктором пришлось посылать! Не стыдно тебе? А на крыльце сейчас тоже лед?! – она приоткрыла входную дверь. – Так я и думала! Да что ж это делается, Андрей Андреевич? – княгиня повернулась к мужу. – Он хочет, чтоб и мы себе руки-ноги переломали!

– Вот что, голубчик, – князь спокойно обратился к дворнику, – принеси-ка ты ковровую дорожку да расстели ее по крыльцу до экипажа, а как мы уедем, приведи весь двор в порядок! Да как следует! Ступай!

Дворник, все еще испуганно глядя на княгиню, мелкими шагами попятился от хозяев и быстро нырнул в боковой коридор.

– Оленька, родная, не порть себе настроение перед балом! – Андрей Андреевич тепло улыбнулся, обнял жену и посмотрел ей в глаза. – Как же ты прекрасна!

В темно-синем бархатном вечернем платье Ольга Дмитриевна действительно выглядела волшебно. Высокую изящную прическу украшала сапфировая диадема, на шее колье из сапфиров и бриллиантов, белые длинные перчатки обтянули изящные ручки, на ногах были надеты в тон платью бархатные темно-синие балетки.

Женщина перевела дыхание и вздохнула, а потом перевела взгляд на дочку:

– Леночка, милая, ты замечательно выглядишь! Вот видишь, мы не ошиблись с этим платьем!

– Да, матушка, не ошиблись! Спасибо! – улыбнулась Елена.

Вскоре горничные принесли шубки и помогли барышням одеться, а камердинер подал князю пальто и трость.

– Нет, Тихон, спасибо, но трость сегодня не нужна, – Андрей Андреевич открыл дверь и пропустил вперед своих дам.

*

Время близилось к шести часам, карета мягко катилась по улицам столицы. Синий вечер опустился на город. По небу быстро плыли тяжелые тучи. Воздух уже не звенел морозом, как было утром, а стал тяжелым и словно укутывал холодом набережные и мостовые, то и дело начинал дуть сырой порывистый ветер, и от этого становилось зябко и неуютно. Но в экипаже было тепло, и пассажиры чувствовали себя весьма комфортно.

Елена с восторгом смотрела на светящиеся окна домов, и на ее губах играла счастливая улыбка. Ее утренние волнения и переживания никуда не ушли, но превратились в предвкушение чего-то удивительного. Княжна и сама не понимала, чего именно она ждет от этого вечера и от этого бала. Внешне девушка казалась спокойной, но внутри у нее все словно трепетало, сердце колотилось и даже немного сбивалось дыхание.

Через полчаса карета остановилась у особняка князя Литвинова. Андрей Андреевич первым вышел из экипажа и по очереди помог выбраться из него жене и дочери.

Вдруг дверь особняка распахнулась, и из нее практически выбежал коренастый блондин с горящими глазами. Он кинулся к князю Плетневу и, похлопывая по плечам, заключил его в объятия:

– Ну, наконец-то, друг мой дорогой, Андрей Андреевич! Сколько лет, сколько зим! Да неужели это и вправду ты!

Князь Литвинов Илья Иванович был искренним, добрым и простым человеком. Елена хорошо его знала, и он ей всегда очень нравился. Сам князь относился к девушке с отеческим покровительством и любил ее, как родную дочь. И это было вполне объяснимо, ведь он был ее крестным.

– Давайте, скорее, проходите в дом! – он подал руку Ольге Дмитриевне и лучезарно улыбнулся. – Вы как всегда прекрасны, Оленька!

– Спасибо, мой дорогой кум! – рассмеялась княгиня.

Порыв ветра заиграл с мехом ее шубки и закружил, пытаясь сорвать с головы женщины капюшон. Илья Иванович посмотрел в небо: по нему с бешеной скоростью неслись облака, а это значит, что к ночи ветер станет еще сильнее.

Мужчина направился к крыльцу вместе с гостями, и вскоре все скрылись за тяжелой резной дверью.

Особняк Литвиновых находился на другом конце Мойки от дома Плетневых. Он был большим, строгим, но очень уютным. Войдя в дом, хозяин помог гостям снять верхнюю одежду, расцеловал крестницу и пригласил всех в гостиную.

– Я специально пригласил вас немного пораньше, чтобы мы имели возможность спокойно поговорить! Не могу поверить, что вы пробыли в Екатеринбурге три года! – он вел за руку Ольгу Дмитриевну, которая приветливо ему улыбалась.

– Илья Иванович, вы как всегда оказываете нам необычайно теплый прием! Елена сегодня немного нервничает весь день, ведь она совсем никого здесь не знает.

– О, любезная Ольга Дмитриевна, не переживайте, у нас сейчас гостят три племянницы моей драгоценной супруги, а также я пригласил на наш маленький обед перед балом четверых бравых офицеров! – и, довольный собой, князь добродушно расхохотался.

Небольшая красная гостиная находилась в противоположном крыле от парадных комнат, в которых все еще шли приготовления к балу. Стены уютной гостиной были обтянуты красными гобеленами с рисунком из золотых французских лилий, в красно-коричневых оттенках обивки изысканной резной мебели блестели золотистые нити. Бордовые портьеры были закреплены золотыми подхватами с массивными кистями на концах. В одной части комнаты на диванах и креслах расположились три юные девушки и женщина, в которой Елена сразу узнала княгиню Литвинову, или тетушку Мари, как она ее ласково называла. Девицы были княжне не знакомы, но это не было проблемой, на первый взгляд они были с Еленой примерно одного возраста и, наверняка, с легкостью смогут найти общий язык.

А в другой части комнаты, ближе к окну, стояли четыре офицера в парадных мундирах. Молодые люди вели какую-то свою приятную беседу, посмеивались и, когда повернулись к вновь прибывшим гостям, все еще продолжали улыбаться.

– Дорогие гости! – торжественно проговорил Илья Иванович. – Хочу представить вам моего дорогого друга князя Андрея Андреевича Плетнева, его супругу Ольгу Дмитриевну и их обворожительную дочь Елену! – теперь он повернулся к дамам. – А это племянницы моей дорогой супруги: юные графини Верочка, Танечка и Сонечка Ветровы.

Девушки поприветствовали гостей, и Литвинов обернулся к офицерам:

– А эти молодые люди: князь Константин Мерзликин…, граф Павел Азаров…, граф Алексей Фролов… и князь Дмитрий Белов.

Литвинов представлял молодых людей в том порядке, в котором они стояли, и когда князь называл их имена, каждый делал шаг вперед и отвешивал небольшой поклон, щелкая каблуками высоких черных сапог. В ответ на каждое представление родители Елены легко кивали головой, а она сама присела в легком реверансе и тоже слегка склонила голову.

Когда вперед шагнул молодой князь Дмитрий Белов, который стоял ближе всех к Елене, он так же щеголевато щелкнул каблуками, как и его приятели, слегка поклонился, но уже в следующий миг он поднял голову и встретился взглядом с юной княжной. Девушке показалось, что ее сердце пропустило несколько ударов, а пол сейчас уйдет из-под ног.

«Вот, значит, о чем писали в романах! Действительно – от одного лишь взгляда теряешь дар речи».