Czytaj książkę: «Ланкастеры и Йорки. Война Алой и Белой розы», strona 9

В 1439 году, к великой радости англичан, герцог Бургундский взял в плен Жанну д’Арк и продал ее своему союзнику, Бедфорду. В мае 1431 года, признанная виновной в колдовстве, она была передана церковью светским властям и сожжена на костре в Руане в присутствии кардинала Бофорта. Впрочем, ее смерть вовсе не предвещала, что удача вновь начнет улыбаться англичанам во Франции.

Генрих VI во время суда над Жанной находился в Руане, но не присутствовал при ее казни. Вскоре после этого он с кардиналом отправился в Париж. Бедфорд отчаянно пытался вернуть власть над Францией, пока не станет слишком поздно, и решил, что надобно возложить на Генриха французскую корону, дабы тем самым уменьшить эффект от коронации Карла VII, состоявшейся годом ранее. Соответственно, Генрих был коронован в соборе Нотр-Дам 16 декабря 1431 года.

Французы возроптали против английского короля. Воодушевленные прежде невиданным, небывало энергичным подъемом национализма, они вознамерились изгнать захватчиков и возвести на трон Карла VII. В те самые часы, когда проходила коронация Генриха в Париже, на улицах бесчинствовала толпа, а некоторые аристократы спешили на помощь Карлу. Коронация оказалась одной из немногих неудач Бедфорда, и он осознавал это. Решив, что французами владеют настроения весьма опасные, он почти тотчас же отослал Генриха домой в Англию, завершив тем самым его первый и единственный визит на континент.

Встретив восторженный прием у своих подданных, Генрих вновь приступил к учению. Он делал немалые успехи, прочитал много хроник английской истории и в особенности заинтересовался Альфредом Великим, которого впоследствии тщетно попытается канонизировать. В 1432 году, в возрасте одиннадцати лет, Генрих все еще проявлял упрямство, а по временам так бунтовал против воспитательных мер, что его измученный гувернер снова пожаловался совету на своеволие и капризы мальчика. Лорды уверили его в своей поддержке. По-видимому, Генрих весьма негодовал на телесные наказания, которым подвергают его за провинности, и часто угрожал обрушить на Уорика страшное возмездие, когда достигнет совершеннолетия. Однако лорды совета дали понять королю, что Уорик прибегает к наказаниям с их полного одобрения. Кроме того, совет позволил Уорику отсылать любых товарищей – сверстников короля, которые отвлекали его от занятий и оказывали на него дурное влияние.

Ричард, герцог Йоркский, достиг совершеннолетия в 1432 году, когда ему исполнился двадцать один год. За два года до этого он был назначен на высокий пост лорда – верховного констебля Англии, то есть отвечал отныне за оборонительные сооружения страны, а в 1431 году сопровождал Генриха VI во время его визита во Францию. Сейчас, 12 мая, Йорк был официально признан графом Марчем, Ольстерским и Кембриджским по наследственному праву, хотя прежде его отец был объявлен вне закона, лишен титулов и земель. Впрочем, ему позволили вернуть себе имения только после того, как он согласился заплатить королю в течение пяти лет 1646 фунтов 0 шиллингов и 6 пенсов (1646,025 фунта) за оказанную ему честь. В 1433 году его посвятили в рыцари ордена Подвязки.

Несмотря на его огромное состояние и близкое родство с королем, а может быть, именно поэтому Йорку не предложили место в королевском совете и не пригласили участвовать в управлении государством. В окружении короля нашлись те, кто опасался, что Йорк, если предоставить ему слишком много власти, попытается захватить трон, и потому было решено назначать его исключительно на военные посты.

Теперь Йорку принадлежали обширные земельные угодья в Уэльсе, Ирландии и в тринадцати английских графствах. Основная часть его земель располагалась к северу от Валлийской марки. От своего дяди Марча он унаследовал сказочное состояние Мортимеров, сделавшись богатейшим вельможей и крупнейшим помещиком Англии. Кроме того, он владел величественными замками Ладлоу и Фозерингей, а также замком Бейнардс в Лондоне. В 1436 году его доход составлял по крайней мере 3231 фунт, возможно, и в два раза больше, а к 1443–1444 годам его прибыль от одних только пограничных валлийских поместий выросла до 3430 фунтов чистого дохода. Хотя он сохранял верность королю, богатство и множество могущественных родственников и свойственников превращало его в потенциально опасного соперника в борьбе за власть, с которым приходилось считаться.

В 1433 году в истории Ланкастеров наметились две гибельные тенденции. Первая заключалась в том, что Бургундия стала охладевать к Англии, а их дружественные узы – ослабевать. После того как в 1432 году умерла от родов жена Бедфорда Анна Бургундская, Бедфорд вступил в брак с Жакеттой Люксембургской, прекрасной дочерью графа де Сен-Поля. Герцог Бургундский возражал против этого союза по различным политическим причинам, и с тех пор Англия и ее крупнейший союзник постепенно стали отдаляться друг от друга.

Сейчас стало очевидно, что у Англии нет средств для продолжения войны. Бедфорд тяжело заболел, и его главным желанием было заключить с французами почетный мир, пока Англия не потерпела позорное поражение. Глостер предсказуемо препятствовал любым его попыткам убедить совет, что именно это – самый разумный образ действий, зная, что, если война завершится, Бедфорд вернется в Англию и лишит его власти, сместив со всех постов. К 1434 году герцог Бургундский уже вел собственные мирные переговоры с Карлом VII и в этом же году отправил Генриху VI письмо, в котором извещал об официальном разрыве их союза. Увидев, что герцог Бургундский в своем послании обращается к нему не как к королю Франции, юный Генрих расплакался, а когда весть об охлаждении герцога Бургундского к Англии достигла Лондона, в городе вспыхнули мятежи и проживающих в стране фламандцев, подданных Бургундии, стали линчевать на улицах. Впрочем, было ясно, что без поддержки Бургундии англичанам Францию не одолеть.

Кардинал Бофорт и многие другие члены совета согласились с Бедфордом, что единственным выходом остается заключение мира, но Глостер упорно стоял на своем: политику Генриха V надобно продолжать до победного конца. Совет зашел в тупик.

Вторая опасная тенденция заключалась в том чрезмерном влиянии, которое приобрел на королевский двор Уильям де ля Поль, граф Саффолк. В 1433 году Саффолк был назначен управляющим двора благодаря своей дружбе с юным королем и умению притворяться эдаким благодушным, снисходительным дядюшкой. Однако в сущности он был алчным, честолюбивым, эгоистичным человеком, преследующим только собственные цели, а в своем назначении видел идеальную возможность обогатиться сверх всякой меры.

Де ля Поли происходили от купца-уроженца Халла (Гуля), который снискал королевское расположение, ссужая деньги Эдуарду III. Дед Саффолка, Майкл де ля Поль, был фаворитом Ричарда II, который и удостоил его графского титула. Его сын, второй граф, в 1399 году поддержал Болингброка и был вознагражден обширными поместьями в Восточной Англии. Он погиб в Арфлёре в 1415 году, а его сын, третий граф, пал под Азенкуром.

Уильям де ля Поль приходился третьему графу дядей. Семнадцать лет он верно служил дому Ланкастеров во Франции, где подружился с графом Солсбери. Солсбери поддерживал кардинала Бофорта, а в 1430 году, после смерти Солсбери, Саффолк женился на его вдове, Алисе Чосер, внучке поэта Джеффри Чосера, и примкнул к группировке Бофорта. К 1434 году он стал энергично выступать за заключение мира с Францией.

Наделенный приятной внешностью и любезными манерами, он был опытным и сведущим воином, разделяющим высокие идеалы рыцарства. Подобно многим крупным феодалам, он часто ставил свои интересы выше интересов королевства, хотя действительно искренне верил в необходимость заключения мира, единственный политический курс, который он когда-либо последовательно поддерживал. Приверженность его любым другим политическим линиям и стратегиям зависела от того, насколько популярны они были среди его сторонников и населения, ибо он никогда не предпринял бы ничего, что могло ослабить его позиции.

Саффолк обладал не очень большими земельными владениями, поэтому стремился обрести богатство и с этой целью начал оказывать значительное влияние на короля. Мальчик был совершенно очарован им и, в свою очередь, непрестанно осыпал Саффолка дарами, будь то земли или доходные посты и назначения.

Благодаря основательному, серьезному обучению у Уорика Генрих, к немалой тревоге совета, стал проявлять преждевременный интерес к политике. Лорды не готовы были позволить двенадцатилетнему мальчику вмешиваться в управление государством, даже если этот мальчик был их монархом. Более того, стало очевидно, что Генрих легко подвергается чужому воздействию, и совет, осознав это, в 1434 году предупредил его, чтобы он избегал придворных интриг и противился влиянию посторонних лиц, жаждущих добиться от него чего-либо. Время от времени он посещал заседания совета, а однажды выступил посредником между Глостером и Бофортом. Как и все остальные, он опасался вражды между своими дядьями, а как-то раз повелительным тоном приказал им перестать ссориться из-за пределов власти, данной и одному, и другому.

К осени 1435 года, когда стало понятно, что французы нарушают условия договора, заключенного в Труа, в Англии последовали жаркие дебаты, какую же политику избрать в ответ на это коварство, причем Глостер хотел навязать французам соблюдение договора силой, а Бофорт, занимавший более реалистичную позицию, настаивал на заключении мира. Европейские державы провели мирную конференцию в Аррасе, на севере Франции, и англичане отправили туда свое посольство. Впрочем, их посланники стали предъявлять французам чрезмерные требования и проявили неуместное упрямство, когда речь зашла об отказе Генриха VI от притязаний на французский трон. Глубоко возмущенные, они покинули совещание, невольно дав герцогу Бургундскому карт-бланш на ведение мирных переговоров с Францией на своих условиях, и подорвали доверие к «партии мира» в Англии, временно передав бразды правления Глостеру.

Пока Бургундия и Франция обсуждали свой союз, Бедфорд умер в Руане в ночь на 15 сентября 1435 года. Шесть дней спустя Филипп и Карл подписали Аррасский договор, возвестивший завершение ланкастерского владычества во Франции. Услышав эту весть, Генрих VI разрыдался.

Смерть Бедфорда, последовавшая тотчас же после побед Жанны д’Арк и предательства Бургундии, сокрушила англичан во Франции и ознаменовала падение империи Плантагенетов. А еще она предвещала Англии трагедию, ведь никто, кроме Бедфорда, не в силах был сдерживать соперничество и амбиции Глостера и Бофорта. После его смерти их постоянная борьба за власть сделалась более напряженной, особенно с тех пор, как Глостер сменил своего брата в качестве предполагаемого престолонаследника и почувствовал, что этот статус должен отныне обеспечить ему надлежащее превосходство.

Кроме того, совет озаботился вопросом, кто же теперь, во время кризиса, займет место Бедфорда во Франции. В Англии трудно было найти человека подобного масштаба, и такое решение нельзя было принимать в неуместной спешке. Тем временем точка зрения Глостера возобладала, и оставшиеся во Франции английские войска обрушились на оккупированные территории с яростью, призванной устрашить мятежное население и усмирить его раз и навсегда. Эта политика выжженной земли недорого обошлась англичанам, если говорить о финансовой стороне кампании, но стоила куда больше в долгосрочной перспективе, ибо французы теперь вдвойне преисполнились решимости изгнать их.

События осени 1435 года побудили юного короля, теперь приближавшегося к своему четырнадцатому дню рождения, во всеуслышание заявить о своих политических взглядах и глубже заинтересоваться политикой. Бофорт и Саффолк сумели убедить его, что политику его отца нельзя продолжать и что мир остается единственным реалистичным выбором.

В начале 1436 года совет решил, что на посту наместника Нормандии и регента Франции Бедфорда должен сменить Йорк. Еще молодой летами, он тем не менее был первым вельможей королевства, а его высокое положение требовало назначения на высокую должность. Совет надеялся, что это назначение удовлетворит его амбиции и удержит его от вмешательства в политику в Англии. Однако Йорку не хватало военного опыта, и он получал недостаточную поддержку в совете и в парламенте, а последний раз за разом отказывался дать ему требуемые средства на ведение войны. Вместо этого от него ожидали, что он будет выплачивать денежное довольствие солдатам, финансировать свои кампании и тратить деньги на административные нужды из собственного кармана. Он не добился особых успехов, воюя с французами, которые в апреле 1436 года вернули себе Париж, изгнав англичан, чья власть теперь ограничивалась Нормандией, Гасконью, Аквитанией и Английским Кале (Пейл-Кале). Единственным, что удалось обрести Йорку, был военный опыт, который весьма пригодится ему в будущем.

Как будто судьба уготовила Генриху недостаточно несчастий, в 1436 году он осознал, что его мать умирает, возможно, от рака. В этом году, беременная своим последним ребенком, королева Екатерина удалилась в аббатство Бермондси, обитель, любимую представительницами королевской семьи и знати, дабы там за ней ухаживали монахини. Опека над ее детьми от Тюдора была поручена Саффолку, а королю постоянно сообщали о ее самочувствии. Нет никаких свидетельств, которые подтверждали бы более поздние слухи о том, что совет якобы только тогда узнал о тайном браке королевы и в наказание заточил ее в аббатстве.

Впрочем, сколь бы сдержанно ни повела себя Екатерина, удаляясь в Бермондси, королевская семья не вовсе сумела избежать скандала. Молодая вдова Бедфорда, Жакетта, в 1436 году произвела фурор, выйдя замуж за нортгемптонширского сквайра Ричарда Вудвилла, значительно уступавшего ей знатностью рода и не имевшего никаких достоинств, кроме привлекательной внешности. Но в конце концов пересуды об этом союзе утихли, и молодая чета поселилась в Графтоне, где у них родилось шестнадцать детей. Впрочем, засим Вудвиллы отнюдь не исчезли с исторической сцены.

В Бермондси состояние здоровья Екатерины быстро ухудшилось. 1 января 1437 года, зная, как она выразилась в завещании, что приближается к «безмолвному финалу этого долгого и мучительного недуга», она отдала последние письменные распоряжения. В них она не упоминала ни Оуэна Тюдора, ни их детей. Вместо этого она назначала Генриха VI своим душеприказчиком и просила его «непременно с нежностью и заботой исполнить мое желание»: она не уточняла, какое именно, но король, вероятно, знал об этом. Он почти наверняка навещал ее во время болезни, и почти наверняка ее просьба касалась ее детей и, возможно, мужа.

Королева родила дочь, вскоре умершую, и затем, 3 января, после тяжких страданий, скончалась. Король председательствовал в парламенте, когда ему принесли горестную весть. Екатерина была погребена с королевскими почестями в приделе Богоматери Вестминстерского аббатства, но величественная гробница, воздвигнутая в память ее Генрихом, была разрушена, когда часовню снесли, чтобы освободить место для часовни Генриха VII в 1509 году, и с тех пор тело ее оставалось непогребенным и как некая жутковатая диковина было выставлено в открытом гробу на всеобщее обозрение. В 1669 году мемуарист Сэмюэль Пипс созерцал его, дерзко заключил в объятия и поцеловал, «предаваясь размышлениям, что я и вправду облобызал королеву». В XVIII веке кости Екатерины все еще не распались, обтянутые истончившейся плотью, напоминающей дубленую кожу, и лишь в 1878 году они пристойно упокоились под древней алтарной плитой в часовне, воздвигнутой на «заупокойный вклад» Генриха V.

После смерти Екатерины Оуэн Тюдор попытался вернуться в Уэльс, но был перехвачен людьми Глостера и заточен в тюрьме Ньюгейт. В чем именно заключалось его преступление, нигде не зафиксировано письменно, и, по сути, все это дело держалось в строжайшем секрете. Нельзя исключать, что совет, не желая предпринимать что-либо против Тюдора, пока была жива мать короля, сейчас возжаждал покарать его за то, что он ее скомпрометировал. Именно такую причину приводит Полидор Вергилий, писавший в царствование внука Тюдора, Генриха VII. Однако совет тщетно пытался сохранить эту историю в тайне, поскольку, пока Тюдор пребывал в Ньюгейтской тюрьме, в обществе быстро распространилась весть как о его аресте, так и о его браке с покойной королевой.

После этого детей Екатерины от Тюдора отдали под опеку Екатерины де ля Поль, сестры Саффолка, настоятельницы аббатства Баркинг. Эдмунда и Джаспера, а возможно, и их сестру, впоследствии принявшую постриг, поселили в аббатстве Баркинг в Эссексе, а настоятельнице выдавали по пятьдесят фунтов в год на их содержание. Она обязалась предоставить им стол, кров и одежду, и обоим разрешили иметь при себе слуг, которые ходили за ними, как полагалось им по положению, ведь они были сводными братьями короля.

К концу 1437 года совет, раздираемый враждующими группировками, перестал действенно функционировать, а коррупция и неэффективность, уже царившие в местных органах управления во многих областях, начали поражать и центральное правительство. Влияние Саффолка, прежде ограничивавшееся королевским двором, подчинило себе и совет, где он сплотил вокруг себя группу знатных лордов, во что бы то ни стало желавших заключить мир с Францией, а возглавлял ее Бофорт, который давно выступал за подобный политический курс. Война опустошила казну, и корона давно уже находилась на грани банкротства, а доходы ее упали более чем на треть. Король задолжал своим заимодавцам 164 тысячи 815 фунтов и не мог заплатить долги, поскольку его ежегодный доход тогда составлял всего 75 тысяч 100 фунтов. Совет не в силах был решить и эти проблемы.

Не лучше обстояли дела и во Франции, где предсказывали, что совсем скоро англичан изгонят и с тех земель, которые они еще удерживали. Йорк, с помощью великого военного стратега Джона Толбота, графа Шрусбери, сумел вытеснить французские войска из Нормандии, и совет, зная, что срок его службы завершится в апреле 1437 года, попросил его остаться. Йорка не соблазнило предлагаемое финансовое вознаграждение и весьма разгневало нежелание правительства выплатить ему те суммы, что оно ему задолжало, а потому он отказался и вернулся в Англию. Совет снова столкнулся с проблемой, кто же будет командовать английской армией во Франции.

Сейчас Генриху VI, шестнадцати лет от роду, предстояло не только решать эти многотрудные задачи, но и утвердить свою власть над лордами совета, которые столь долго держали в своих руках бразды правления. 12 ноября 1437 года он объявил себя совершеннолетним и взял на себя управление страной. С окончанием несовершеннолетия монарха совет вернулся к своей традиционной роли совещательного органа при короле, хотя он неизмеримо укрепился за пятнадцать лет независимого правления. Прочно утвердившись на троне, Генрих VI заново назначил всех членов совета на те должности, которые они занимали прежде, при условии что они пообещают не разбирать никаких важных государственных дел, не посоветовавшись первоначально с королем. Достигнув совершеннолетия, король освободил Уорика от обязанностей гувернера и назначил его своим наместником во Франции, где он занял пост, оставленный Йорком, и с честью служил королю до самой своей смерти в 1439 году.

Хотя молодой король неизменно поддерживал мирную политику Бофорта, он не готов был отказаться ни от французских земель, все еще удерживаемых англичанами, ни от титула французского короля. Ему недоставало силы и опыта открыто противостоять Глостеру, особенно когда герцог с жаром заводил речь на свою любимую тему, о том, что священный долг Генриха – исполнить желания его могущественного отца. Чтобы упрочить свое положение, Генрих пытался заручиться поддержкой приближенных, награждая их необычайно щедрыми дарами, жалуя обширные земли и крупные денежные суммы тем, в чьей дружбе был заинтересован. Совет, обеспокоенный столь неумеренной расточительностью, вскоре уже предостерегал его от граничащей с мотовством щедрости и напоминал о необходимости копить деньги.

Если бы в Англии в это время появился сильный и решительный правитель, это могло бы спасти положение, ведь могущество знати он направил бы тогда в другое русло, твердой рукой насаждал бы закон и порядок и успешно продолжил бы войну с Францией или заключил бы с ней почетный мир. Генрих VI не был сильным королем, и ему не суждено было стать таковым; к тому же его нисколько не привлекала воинская слава. В этом-то и заключалась трагедия дома Ланкастеров.