В детстве ты любил гонять голубей
На большой площади или на набережной
Голуби взлетали, но довольно быстро
Приземлялись в другом месте

В этот момент в твоей голове не было
Ни одной мысли
Словно они тоже летали, размахивая крыльями
И не находили себе места

Теперь ты не носишься за голубями
И не умеешь прогонять мысли

Только завидуешь тому парню
Похожему на тебя в детстве
Что бегает босиком по небу
И разгоняет облака

«В молочный магазин-полуподвальчик…»

В молочный магазин-полуподвальчик
Вы ходили с бабушкой
Пить коктейль
Его взбивали хитрым аппаратом
(теперь ты знаешь слово миксер)
Из мороженого, молока и сиропа
До белых пузырьков
Ты глотал
Божественно вкусную белую пену,
Пока бабушке заворачивали в бумагу
Полкило докторской колбасы
Бабушки нет уже много лет,
А молочный подвальчик – о чудо —
Остался на том же месте!
Ты говоришь ему «здравствуй»
И на всякий случай не заходишь
Чтобы еще оставался шанс
Чтобы можно было думать
Что там еще наливают коктейль
В те же граненые стаканы

«Доставая из чулана пишущую машинку…»

Доставая из чулана пишущую машинку
Ты думаешь, что вернешь(ся в) тот мир
Где каждая буква рождается от удара

Ты проверяешь меткость пальцев
Отстукивая с закрытыми глазами
Слово «многоголосица»
Как когда-то

Тогда у мира не было цифровой копии,
А молодость была
Ты почему-то выбрал именно ее:
Многоголосицу

Даже не полифонию, нет,
В той недостаточно разнобоя,
Мало шагов не в ногу и слов некстати,

И ты до сих пор шарахаешься,
Когда тебе предлагают дать присягу,
Подписать петицию
Или рассчитаться на первый-второй…

Ты закрываешь глаза
И видишь счастливый свой Вавилон

«Пчелы собирают по миру слова…»

Пчелы собирают по миру слова
И делают мед
Ты тоже немного пчела
Ты любишь душистые травы
Протаптываешь к ним тропинку по небу

Ночь пахнет корицей
И цыганская мелодия
Слегка фальшивящей скрипки
Лучше «Полета шмеля»

Знаю, ты когда-нибудь вернешься
И принесешь все сокровища
Что нашел на небесных дорогах
Даже ломаный грош

«Если закрыть глаза и помолчать…»

Если закрыть глаза и помолчать
Можно внутри себя увидеть
Двери в другие миры

Есть двери тяжелые
Обитые темным металлом
На ручках косматые львы

Есть словно доски сарая
В щели смеется солома

Есть двери с глазком
В который глядит чужеземец —
Кто тут пришел?

А правда, кто ты? Зачем?

«Город, выжженный солнцем…»

Город, выжженный солнцем
Уличные коты охраняют тень
Закрывая своими телами

Чайки конкурируют с воронами и голубями
За каждую ложку густого времени

Мне нравится слово густопсовый
Но совершенно не нравится
Что оно означает

На самом деле густопсовое время
Это когда собачники выходят на улицы
И концентрация псов становится больше, чем чаек
И концертация лая становится больше их вскриков

Это случается каждый вечер
Примерно в девять часов
А потом концентрация падает
И вечер сдувается, словно шарик

Что остается, когда уходит
Последняя собака?

«На этой фотографии только я и ослик…»

На этой фотографии только я и ослик
Не видно моря и дороги над обрывом
По ней мама ведет меня за руку
Я иду и боюсь, и люблю, и не знаю —
Что сильнее – страх или любовь
Ослик пасется, не догадываясь
О моем замирании, о моем восторге
Он не боится обрыва, ведь его поводок
Не даст подойти к самому краю
Я останавливаюсь
И мой поводок
Меня удерживает
Но мама отпускает мою руку
Отпускает меня, говорит – не бойся
Видишь, какой хороший?
Можно угостить его хлебом
Можно погладить мохнатое ухо
И вот я делаю шаг навстречу
Ослику и обрыву
Я знаю, что ничего плохого не случится
Может быть, я просто полечу

«Дети играют во дворе в классики…»

Дети играют во дворе в классики
Банкой из-под гуталина,
Наполненной песком
Ты должен прыгнуть
Одновременно толкнув банку,
Чтобы она попала точно
В следующую клетку
Если ты осилишь все клетки
Вот тогда ты будешь молодец
И перейдешь в следующий класс
И все будет правильно и понятно
Где зло, где добро,
Кто друг и кто враг
Что мир черно-бел
Есть гуталин, и есть мел
И жизни нет
За пределами клетки

«Что может быть ужасней…»

Что может быть ужасней
Девочки-соседки
Которая учится играть на рояле
Сегодня она скачет по колдобинам
Оседлав этюды Черни
А завтра доберется до Вечерней серенады
Шуберта
И будет пилить усердно
Тихий час ночной
Когда она устает и, наконец, засыпает
Радуются деревья
Окрестные кошки
Успокаиваются и перестают орать
Мир переводит дыхание
А воздух такой легкий
Что можно вдохнуть и улететь
Подобно тому окуджавскому шарику
Думая со злорадством
Пусть что ли девочка поплачет
И вдруг вспомнить, что эта девочка – ты

«Когда мы обрезали мертвые ветки…»

Когда мы обрезали мертвые ветки
Старой яблоне, у которой
Давно не рождалось больше десятка яблок
А после замазали раны смолой
Она так обалдела
Что выдала настоящий урожай

Мы хранили его до морозов
В огромных бельевых корзинах
Мы варили варенье, пекли шарлотки
Кормили всех родственников и друзей
А яблоки все не кончались

Теперь я внимательно смотрю
На старушек в трамвае
И пытаюсь представить, что будет
Если им дать немного любви

«В нашей коммуналке…»

В нашей коммуналке
Окно в коридоре выходило во двор-колодец
Было два входа: парадный и черный
Так что можно незаметно спуститься
И даже выйти на другой линии

Двор-колодец теперь рекламируют
Питерские паблики в ВКонтакте
Говорят там сбываются желания
Но все двери закрыли давно
На большие замки
И туда не попасть простому зеваке

В нашей коммуналке
Жили мирно
Никто не кидал в чужой суп
Дохлую крысу
Сосед отсидевший за поножовщину
Боялся жены, и, выпив,
Спал в комнате, где сушили простыни

Две собаки: ньюфаунденд и болонка
Ходили по коридору мыть лапы
И не было ни одной кошки
Что явно недостаток

Нашу коммуналку
Когда-то целиком снимал Рерих
И в гости к нему тогда приходил Врубель
И они, наверное, пили и ели
И говорили, иначе зачем ходить в люди

Наши комнаты, если убрать
Перегородки, становятся анфиладой
Теперь вы знаете все чтобы
Вычислить точный адрес

Это стихотворение-квест
И вот я пришла и стою
Смотрю на окошко снизу
И жду когда
Оттуда выглянет настоящая я

«Дождь сегодня такой нежный…»

Дождь сегодня такой нежный
Гладит деревья
Словно больших пушистых кошек
А фонари светятся
Как кошачьи глаза

«Все-таки оставь себе чемодан на колесиках…»

Все-таки оставь себе чемодан на колесиках
Пусть лежит на шкафу
Полный старых семейных фотографий

Вот маленькая бабушка ждет, что вылетит птичка
Мама пишет сочинение без помарок
Щука, которую выловил папа прямо на удочку
Стучит зубами
Еще есть дядя с белым медвежонком
И прадед с половиной лошади (вторая не влезла) —
Это и есть твое имущество,
Багаж в большое путешествие
Где все они, черно-белые и цветные,
Смотрят и смотрят

Ты получишь визу свою обязательно
Никому еще не отказывали

«Когда-нибудь на заснеженной дороге…»

Алексею Лобанову

Когда-нибудь на заснеженной дороге
По которой мы летим на полной скорости
Я запою про ямщика

Вот только не знаю, про какого
Того, что замерзал
Или того, что гонит лошадей

Впрочем, это даже не важно
Ведь песня все равно о любви

To koniec darmowego fragmentu. Czy chcesz czytać dalej?