Czytaj książkę: «Мама для чужого сына »
Пролог.
Анжелика.
Надо избавиться от мужа! Во что бы то ни стало! И… плевать на принципы, мораль и прочее бла бла бла. Я ведь достаточно терпела, так почему проклятая совесть поднимает голову? Смотрит жалобно, умоляя одуматься.
– Поверните направо, – мило щебечет голос из навигатора. Вот-вот, Лика, слушай умную тетю, а не… черт знает кого. Похоже, я потерялась. Крепко сжимаю руль и осматриваюсь. Офис должен быть где-то здесь. Мясницкая улица, Милютинский переулок, Кривоколенный… Где же этот Бобров переулок?
– Господи, помоги. – Сворачиваю в Милютинский и глушу мотор. Глубоко дышу, пытаясь усмирить бешеный пульс. Мимо пролетают такси, шагают люди, хлюпая по весенней слякоти. Бросаю взгляд на изящные замшевые ботильоны, выбранные для встречи с Джо… Интересно, ему понравится? Чтобы узнать, надо сначала доехать!
Двигатель взрывается тихим урчанием. Я концентрируюсь на дороге, смахнув с себя волнение, как назойливую муху. Паркуюсь возле стильного пятиэтажного офиса. Припудриваюсь. Стираю с губ помаду. Почему-то я уверена, что Джо меня поцелует… Застываю в дверях, давая себе шанс одуматься и… решительно вхожу. Шмыгаю мимо любопытной секретарши, так и не назвав своего имени…
Каблучки звонко стучат по мраморному полу, прокатываясь дрожащим эхом по стенам. Я тоже дрожу… Пальцы, подбородок, плечи – я вся превращаюсь в дрожь – противную и жалкую. Сжимаю пальцы в кулаки, впиваясь в ладони ногтями. Может, боль меня встряхнет? Ну вот я пришла…
«Джордан Осборн. Заместитель генерального директора Osborn Corporation LTD».
– Ну какие поставки? Я же просил отложить до мая?
Задерживаю дыхание, прислушиваюсь к его голосу за дверью. Джордан разговаривает по телефону. Перевожу дух и громко стучусь.
– Да. Входите.
– Привет, Джордан.
Его карамельные теплые глаза мгновенно вбирают в себя всю темноту мира… Прищуриваются и скользят по мне придирчивым, почти брезгливым взглядом.
– Вероятно, случилось что-то по-настоящему роковое, если профессорская дочка снизошла до простого бармена. Чем обязан, Анжелина?
Дорогой костюм, блестящие до тошноты туфли, циферблат наручных часов – я не хочу видеть, но против воли замечаю атрибуты его роскошной жизни. Черт, как же мне стыдно!
– Джо, ты должен меня спасти! – взмаливаюсь я. Дура. Разве так можно – с места в карьер? – Я… Ведь я…
– Я ничего тебе не должен, Анж. – Отрезает он отшатнувшись.
Ну да, я подошла слишком близко. Так, что могу чувствовать его запах – вкусный до чертиков, видеть его шоколадные глаза, полные губы… Так близко…
– Ничего. Тебе. Не должен. Ты сделала свой выбор два года назад, Энджи. – Произносит он севшим голосом.
– Не называй меня так. – Вздыхаю вязкий, как медуза воздух. Он невидимой стеной повисает между нами. Кажется, взмахнешь рукой и ударишься…
– Анжелика Львовна, простите, – манерно произносит Джо. – Ты забыла одну маленькую деталь.
– Какую же?
– Ты теперь не Беккер, а Ольшанская. Твой муж знает о… визите? – Джордан опускает ладони в карманы брюк и отходит к окну.
– Все дело в нем. Помоги мне от него избавиться, Джордан. Понимаю, я виновата… Я… Прости меня, Джо. Я… ведь так тебя…
– Молчи, – обрывает он. Вздрагивает, словно поранившись моими словами, так и не сорвавшимися с губ. – Лицемерка. Вот кто ты. И не смей ничего говорить мне. Все ложь. Все, что ты делаешь и говоришь – притворство и ложь. Ты лживая…
– Не надо, Джо. Прости, что побеспокоила. Я не думала что…
Его слова опускаются на грудь бетонной тяжестью – я забываю, как дышать. Так и стою посередине огромного кабинета, пахнущего дорогой кожей и кофе, как жалкая нищенка. Неуместно, смешно, глупо… Зачем я пришла?
– Пока. Рада была увидеть. – Ну вот опять! Ничему жизнь тебя, Лика, не учит!
– Постой. – Джордан расстёгивает пуговку пиджака и подходит ко мне. Слишком близко… Теперь моя очередь отшатнуться.
– Что случилось? – слетает с моих губ.
– Ничего. Хочу кое-что проверить…
Джордан рывком притягивает меня к груди и целует в губы. Грубо, яростно, забирая из груди весь воздух, выпивая меня до дна… выплескивая в поцелуе обиду и боль, что я ему причинила. Скользит по моим губам языком, пробуждая позабытые чувства, те, что дарил мне только он… Они восстают ото сна, как нежные весенние побеги.
– Ответь мне, – хрипит он, оторвавшись на миг.
Со стоном оплетаю его плечи руками и впускаю в себя его нетерпение и жар. Приоткрываю губы, позволяя его языку исследовать мой рот. Глажу его сильные плечи, черные жесткие волосы на затылке, растекаюсь перед ним лужицей, слабею в сильных надежных руках…
Джо отрывается от меня первым. Переводит дыхание, отступая на шаг и вытягивает вперед руку.
– Джо… Я так скучала.
– А я нет. Ничего не почувствовал…
– Так ты хотел…
– Да. Хотел проверить, встанет ли малыш Джо на тебя снова. Извини, Энджи.
– Черта с два ты ничего не почувствовал! Расскажи это кому-то другому, Джордан Осборн! А я… ухожу. – Шиплю, как уж и разворачиваюсь, чтобы скорее покинуть кабинет.
– Ничего не изменишь, крошка Анжелина. – Джо легко сжимает мой локоть, пытаясь остановить.
– Я готова изменить свою жизнь, Джо. Если ты захочешь…
– Но ее не готов менять я. И еще… Я женат.
Глава 1.
Джордан.
«– До встречи, Джо!», – бросила она. Заправила длиннющую блондинистую прядь за ухо, улыбнулась на прощание и вышла из кабинета.
Дверь негромко клацнула, отрезая меня от Энджи, оставляя легкий шлейф ее духов… Мне хотелось крикнуть ей вслед:
«– Ты меня услышала? Я женат! Женат по твоей милости, маленькая чокнутая… пустышка! Из-за тебя, все из-за тебя». Хотел трясти ее за плечи и видеть испуганное лицо, тонуть в изумрудном омуте ее глаз…
Но она ушла. Бросила проклятое «до встречи» и смылась из кабинета, только ее и видели!
Перевожу взгляд на часы… Сколько же я так сижу? Спина затекла, во рту пересохло. Расстегиваю ворот рубашки и поднимаюсь. Тонко скрипнув, кресло откатывается в сторону. Наливаю в стакан воду и жадно пью. Зачем эта сучка явилась в мою жизнь? Ворвалась без спроса, как тогда – почти два года назад. Воспоминания, как бурная река, ломают толстые льдины благоразумия и долга, которые я выстроил за эти годы.
Ее аромат – знакомый и родной до безумия, щекочет обоняние, возвращая меня в другое время. И в другое место – маленький таежный посёлок. Дом из сруба, пахнущая дубовым веником баня и… Личка или Энджи, как я ее называл.
Иностранцы никогда не поймут русскую душу. Она бездонная, как глубокий колодец. Безграничная и удивительная, как Байкал. Непонятная. Опасная. Ведь рубит русский человек сплеча и любит так сильно, что захватывает дух… И ненавидит до смерти, прощает и не прощает, пьёт или танцует – всё русский делает от души, навыворот, искренне. И терпит так же… До последнего вздоха.
Я восхищался ею – Личка предала подругу и поехала в тайгу искупить вину. Выстрадать или заслужить прощение – наверное, только так она могла жить дальше. Приложить нечеловеческие усилия и сделать невозможное. А я… Уже тогда был ею так очарован, что согласился поехать вместе. Мы бродили по глубокому снегу и искали пропавшего Федьку Горностая – приятеля Лики, пели под гитару, ловя в бликах огня из печи возбужденный блеск глаз друг друга…
А потом Личка фыркнула, вышла из круга мужиков, уставших после дня поисков, и проворковала:
– Джордан, ты не поможешь мне растопить баню?
Ты тогда не знала, с кем связалась, Эндж… Пробудила спящий вулкан, в котором сгорели мы оба. Я шел в дышащую паром баню, как агнец на закланье. И такой же пьяный хвойный туман поселился тогда в моей голове.
– Лика, мне нужно помыться, – тихо шептал я, любуясь ее чистыми раскрасневшимися щеками, длинными, струящимися до плеч волосами – сейчас они стали еще длиннее, омутом зеленых глаз.
– Нет, так даже лучше, – шелестела она. – Мне нравится, как ты пахнешь.
– Нравится? Точно, Эндж? Тебе нравится запах моего пота?
– Да, Джо! Я… хочу. И… мне нравится.
А я тонул в зеленой бездне и видел – не врет. Отдается до самого донышка и хочет так сильно, что мутится разум.
Глупая, смелая малышка, возомнившая себя роковой обольстительницей, она испугалась моего порыва. Страстных поцелуев, больше похожих на укусы, ласк жадных, животных, неистовых… Ты сама этого хотела, детка, теперь держись…
– Я хочу, Джо…
Личка обнимала меня, обжигала касанием нежных пальчиков, гладила мою вздымающуюся грудь, ниже… Ласкала крепкий ствол, повторяла пальчиками рисунок вен, сжимала, трогала…
Я подхватил ее за ягодицы, с силой сжал, чтобы насадить на себя, но она вмиг остудила мой пыл всего одной фразой:
– У меня еще не было мужчины…
А потом добавила, шевельнувшись в моих руках так, что острые соски оцарапали мою влажную от пара грудь:
– Ты же не остановишься, Джо? Я прошу тебя…
Мне так хотелось взять ее прямо у стены, долбиться что есть мочи, сплетая нашу общую страсть в тугую плеть, но я спустил Энджи с рук и усадил на лавку. Она что-то щебетала, трясла головой, отчего ее пышные длинные волосы подрагивали, но я широко развел ее ноги склонился к нежному лону… Ласкал ее ртом, поддевал чувствительный бугорок, с наслаждением вбирая в себя ее соки. Эндж с силой сжимала края лавки, стонала протяжно и шептала мое имя… Оно разносилось по стенам предбанника, подхватывалось зловещим таежным ветром: «Джо… Джо…».
– А-ах, господи. Джо!
Нутро скручивает от одного воспоминания о том, как она сладко кончала. Зарывалась пальчиками в мои волосы и подавалась бедрами навстречу моему рту. А потом я вошел в нее одним резким толчком, целовал ее припухшие губы и слизывал струящиеся из глаз слезы боли…
– Спасибо, – из ее уст благодарность звучала неожиданно.
– Всегда пожалуйста, Эндж. – Хрипло бормотал я, толкался в нее еще и еще, с разбега срываясь в пропасть оргазма…
Я так погружаюсь в воспоминания об этой чертовке, что не сразу понимаю: в дверь стучат.
– Да!
– Джордан… Александрович, – лепечет моя секретарша Лейла.
– Лейла Бахтияровна, ну я же просил… Ну какой я вам Александрович?
– Мы в Москве, а не в Лондоне, босс. – Чопорно отвечает она, поправляя очки в черной толстой оправе. – У нас плохие новости, Джордан. Две… И обе плохие. С какой начать?
– С любой!
– Виктор Ольшанский запустил информационную утку по федеральным каналам. И… ваша сестра Сюзанна, она…
– Ну! – встаю, чувствуя, как ноги не слушаются, а глаза застилает чернота.
– Они с мужем разбились на машине по дороге в аэропорт. Мне очень жаль, сэр…
Глава 2.
Джордан.
– Они… они… – слова рассыпаются в горле битым стеклом. Судорожно вдыхаю воздух, чувствуя, как слабость парализует тело. В поисках опоры подхожу к столу.
– Сюзанна и Том погибли. Мне жаль, Джоржан, очень жаль. – Протягивает Лейла, нервно растирая лоб. – Сообщили сэру Алексу – вашему отцу, а он мне…
– Почему же он не позвонил мне? И… где он?
– Алекс уехал днем раньше, – стыдливо отвечает Лейла. – С Наташей.
– Черт! – вспыхиваю я. Наташа – молодая русская любовница моего папаши. Выходит, смерть дочери и зятя не явились веской причиной для его возвращения с Бали или… где он там с ней тусит? – Когда он возвращается?
– Они на Занзибаре. Я не спрашивала, сэр. Забудьте о нем, Джордан. Уже понятно, что ваши родители спихнули хлопоты на вас. Джулия сказала, что не может прямо сейчас приехать из Парижа… У нее какие-то переговоры с мишленовскими ресторанами и…
– Черт! Им всегда было плевать на нас! Всегда! Суки… – разворачиваюсь и с силой толкаю кресло. Громко треснув, оно откатывается и бьется о стену. – Черт! – смахиваю бумаги со стола и сдавливаю виски. Господи, как же так? Сюзи… Детка. Старшая сестричка. Как такое могло произойти?
– Лейла, – выпустив пар, тихо зову помощницу. Она терпеливо наблюдает за моими эмоциями и молчит – понимает, сочувствует.
– Да, сэр.
– А Мэйсон? Он был…
– Малыш тоже был в машине, но он отделался ушибами. Джордан, мы будем что-то делать? Надо узнать, куда отвезли ребенка! – не выдерживает Лейла. – И заниматься похоронами придется тоже нам с вами.
– Сейчас… Мне надо прийти в себя. Собраться. Господи, может, авария подстроена? Как это случилось? – закрываю лицо руками, не желая показывать Лейле свою скорбь. Слезы катятся по щекам – обжигающие, как кислота, горькие… Мы с Сюзи любили друг друга. А сейчас… я лишился единственного неравнодушного человека. Теперь никого нет – я остался один, совершенно один во всем мире! Родители давно развелись. Отец переехал в Москву из-за Наташи, а мать живет в Париже с другим мужчиной. Занимается ресторанным бизнесом и живет в маленьком особняке на берегу собственного озера.
– Джордан, возьмите телефон следователя. Алекс передал. Он сказал, машину будут исследовать, а тела… Вероятно, сейчас они в морге. Надо связаться с родителями Тома.
– Поедем вместе, Лейла? Боюсь, эмоции подведут меня. Что теперь делать с Мэйсоном? Малышу всего три месяца. Мать или отец, они… оформят над ним опеку?
Что я сейчас сказал? Глупость. Родителей интересуют только деньги и развлечения. Красивая жизнь со всеми ее атрибутами. Грудной малыш точно не входит в их планы!
Лейла безошибочно угадывает мои мысли, выражая молчаливое согласие.
– Надо успокоиться, Джордан. У вас есть жена, уверена, Тася примет маленького и воспитает его, как сына. Она же примет? – устыдившись своих слов, уточняет Лейла.
– Не знаю… Сложно у нас все.
Зажмуриваюсь, прогоняя горькие воспоминания. Опять Личка… Нам лучше никогда не видеться… Я ведь и женился по глупости. Из-за чертовых гордости, упёртости и жгучей обиды.
– Мы ведь не можем быть вместе, ты, наверное, и сам это понимаешь? – шептала она, лежа в моих объятиях. Гладила мою обнаженную горячую грудь, водила тонким пальчиком по моему лицу, очерчивала губы… – У тебя такая нежная чистая кожа, Джо. Как у ребенка. Или девчонки.
– Главное, у меня есть кое-что другое, то, чего у девчонок не бывает, ведь так, Энджи? И ты его очень любишь.
– Я?! Ничего подобного! – зарделась она, натягивая простыню на обнаженную грудь.
– Хочешь сказать, тебе не нравится малыш Джо?
– Он не малыш.
– Спасибо за комплимент.
– Это не комплимент, а правда…
Мы снова занимались любовью – как обезумевшие от голода звери. Жадные, горячие, злые… Ласкали друг друга, а потом кусали, делали больно, наказывая за запретные чувства.
– Мы не можем быть вместе. Моя семья тебя никогда не примет. Ты сам понимаешь – отец готовит для меня другое будущее, а ты простой бармен…
– Понимаю, – сглатывая обиду, шептал я. – К тому же во мне течет африканская кровь, так?
– Я не говорила этого.
– Но подумала.
– Давай не будем, Джо. У нас хороший секс, но…
– Мне нравится другая девушка, Энджи. Подыграешь мне? Прикинься моей девушкой, чтобы Таисия приревновала. Ее не смущает то, что я бармен.
Тогда мне показалось, что Лика задохнулась от возмущения – ее глаза затопила чернота, а из раскрытых губ вырвался слабый стон. Или просто слова рассыпались, как песок – бессмысленные, запоздавшие.
– Хорошо, подыграю. Женись на своей простушке, а я…
– Наверняка родители подберут тебе достойную партию.
Я промолчал о своей семьей, авторитете Алекса Осборна – одного из самых богатых лондонских бизнесменов и, кстати, белокожего, о состоянии, которым владеет моя семья. Промолчал… Не боролся за нее, а с легкостью отпустил. Я хотел, чтобы меня любили таким, какой я есть – бескорыстно и чисто, так как может любить русский человек.
– Джордан, сэр… – вырывает меня из воспоминаний Лейла. – Давайте поедем в больницу к Мэйсону? Боюсь, малыш там плачет совсем один. Вы должны его забрать домой.
– Едем, Лейла. Свяжись со следователем и скажи водителю, что я спущусь через пять минут.
Глава 3.
Джордан.
– Как… они умерли? – выдавливаю, смотря на скорбную физиономию следователя.
Он смеривает меня странным взглядом со смесью любопытства и сочувствия.
– Вскрытие состоится завтра. Как и технический анализ автомобиля.
– То есть не исключено убийство? Намеренная порча машины?
– Не думаю. Машину из службы такси не так просто испортить. Водитель, кстати, тоже погиб. – Вздыхает он.
– Держите меня в курсе. Если что-то нужно… Возможно ли ускорить расследование? – тянусь в карман пальто, чтобы достать портмоне. Отчего-то в голове витают странные мысли о чьей-то мести. Странно, но отец ничего такого не говорил. А, может, это Ольшанский? Воспоминания о Лике, как беспокойная стайка воробьев вновь вспархивают в мыслях. Она набралась мужества, задвинула гордость подальше и пришла унижаться передо мной… Очевидно, ее жизнь стала совсем невыносимой. Если он грязно играет с конкурентами, боюсь представить, что Виктор позволяет себе дома!
– Я так понимаю, хоронить супругов Дженкинс вы будете не в Москве? – осведомляется следователь.
– В Лондоне. Сделайте так, чтобы тела мне вернули завтра без проволочек, – сую несколько купюр в карман его куртки.
– Несомненно, – он довольно похлопывает ладонью по карману.
Весенняя слякоть хлюпает под ногами, тёплый апрельский ветер забирается под одежду, когда мы с Лейлой, огибая лужи, бредём к машине. Малыша Мэйсона после аварии увезли в Морозовскую больницу. Водитель петляет по оживленным улицам, чертыхается в поисках четвёртого Добрынинского переулка, а я откидываюсь на спинку кресла, равнодушно наблюдая за проносящимися мимо пейзажами. Закрываю глаза, видя смеющееся лицо сестры. Серьезное и строгое – ее мужа Тома… Покручиваю телефон в руках, размышляя, как сообщить о появлении ребёнка жене?
– Джордан, сэр… – Лейла угадывает мою озабоченность.
– Да, Лейла.
– Следует заехать в детский магазин и купить малышу Мэю все необходимое. К тому же в машине нет детского автокресла.
– Ты, как всегда, права, – со вздохом отвечаю я. – А ещё сообщить Тасе…
Водитель паркуется возле детского магазина. Лейла бросает на меня удручающий взгляд и молча открывает дверь – понятно, что один я не справлюсь. Мы покупаем подгузники и детскую одежду, коляску для прогулок, наверное, с десяток разных смесей, игрушки, погремушки, кровать и тумбу для белья.
– Сэр, думаю, сами мы не справимся, – чопорно бросает Лейла, окинув взглядом поверх очков гору коробок и пакетов. – Нужно оформить доставку. Оплатив покупки, мы возвращаемся в машину.
Заведующий отделением провожает нас в бокс с орущим Мэйсоном. Лейла оказалась и здесь права – судя по дрожащему подбородку и опухшим глазкам, плачет Мэй давно, и успокаивать его никто не торопится.
– Господи, как хорошо, что вы говорите по-русски! – врач облегченно складывает на груди руки. – Я боялась, что придётся вызывать переводчика.
– Мои бабушка и дедушка русские, – для чего-то отвечаю я. – Возьмите справку из полиции. Я родной дядя мальчика и хочу забрать его домой. Надеюсь, серьезных повреждений у Мэйсона нет?
– Нет, что вы! – воркует она, подхватывая мальчика на руки. Ее запоздалое внимание мне не требуется, хочу поскорее очутиться дома и осознать, наконец, как изменится моя жизнь. Мэй навсегда… Он теперь мой сын, но кто будет матерью мне неясно. С Тасей мы не живем почти полгода. Вернее, не так. Мы живем в огромной квартире, как соседи. Фиктивные супруги, выжимающие из штампа в паспорте максимум пользы.
– Сэр, мальчику нужно подыскать няню, – добавляет Лейла, сверля орущего малыша взглядом. Я безуспешно пытаюсь его успокоить, неумело трясу на руках и что-то напеваю.
– Займись этим сегодня же. – Отвечаю, стараясь перекричать Мэя.
– А как же Ольшанский? Если клиенты нашей фирмы поверят во всю ложь, что он слил в сеть и на телевидение, вы потеряете контракты на миллионы долларов. Сэр Алекс вас убьёт. И меня заодно. – Лейла качает головой и сжимает пальцами виски.
– Черт! – рычу так, что Мэйсон испуганно замолкает. – Перешли мне все на почту.
– Будет сделано, сэр. – Рапортует она. – Джордан, сегодня к вам приходила Ольшанская?
– Разве Анжелика Львовна представилась? На неё это не похоже.
– Нет, пролетела, как фурия. Но я просматривала сведения об Ольшанском и наткнулась на их совместное фото, – медленно, словно непонятливому ученику, докладывает Лейла. – Сэр, вам нужно действовать через неё. Она сможет повлиять на Ольшанского… Он страшный человек.
– Нет, Лейла. Лика приходила просить помощи. Очевидно, между ними не все так гладко.
Врач отдаёт кипу бумаг, бубнит пожелания здоровья, суёт в мой карман визитку с номером телефона. Я скупо ее благодарю и одеваю Мэйсона. Малыш успокоился, теперь он лишь изредка всхлипывает и трёт глазки. Сопит, пригревшись на моей груди. Крепко прижимая племянника к себе, выхожу на улицу. Лейла неизменно идёт слева от меня. Водитель уже установил кресло. Втроём мы додумываемся, куда пристёгивать ремни безопасности и укладываем малыша в кресло. Как только машина трогается, Мэйсон засыпает, а я облегченно вздыхаю и любуюсь им. Мой сынок… Нежданный, подаренный зловещим случаем, но я никогда не оставлю сына Сюзи. Никогда его не обижу…
– Сэр, я уверена, что вам стоит действовать через Ольшанскую, – не унимается Лейла.
– У нас плохие отношения, Лейла, забудь! – взбрыкиваю я.
– Однако, она пришла просить помощи у вас.
– Че-ерт, – верчу телефон, раздумывая на ее словами. – У меня нет ее московского номера.
– Завтра он у вас будет. Не сомневайтесь. – Улыбается она. – И не забудьте дома покормить ребёнка.
– Хм, – нарочито хмурюсь я. – Не умничай, уволю.
