Czytaj książkę: «Вася»

От автора

Что представляет собой эта книга? Немногочисленные отзывы моих друзей, которые прочли книгу еще в черновике, самые разнообразные.

Некоторые увидели в ней элементы путеводители и сами захотели побывать в описанных местах. Уральская природа, быт крошечных итальянских городков, блистательная столица Франции и жаркая Испания.

Самобытное описание вечного Рима, красочной Барселоны, сурового Урала и знаменитого Парижа. Героиня видит не только знаменитые памятники архитектуры, она узнает людей с их повседневными заботами.

Другие, сказали мне, что это очень забавное описание путешествий. Особенно смех вызывал состав участников: бабушка и внучка.

Прототипы героев произведения – реальные люди, а все места для путешествий исследованы автором лично.

Главная героиня – молодая девушка Василиса узнает мир в путешествиях, в итоге это приводит к поиску ее предназначения и к поиску дома.

Вася веселая, современная, начитанная, но всю жизнь, находящаяся под чуткой опекой мамы и бабушки. На глазах читателя взрослеет и превращается в женщину, взрослую дочь, мать.

Бабушка – один из самых ярких персонажей книги. «Генерал в юбке», безгранично любящий внучку.

Через наблюдения, чувства и мысли Василисы, раскрываются ее отношения с матерью и окружающим миром.

Маршрут путешествий знаком многих из фильмов, картин, книг, а может быть и по собственным отпускам. Но вместе с Васей читатель узнает, как поиск нового места для отпуска обернулся покоем обретенного дома.

Многие люди ищут счастья,

словно пьяные свой дом.

Найти не могут, но

все – таки знают где-

то есть.

Вольтер

1.Путевка в поход

Итак, виновата была моя бабушка. Я имею в виду, виновата в том, что на майские праздники я отправилась на сплав по реке Чусовой. Несколько месяцев подряд, она рассказывала мне о замечательной нетронутой уральской природе, в окружении величественных гор, бескрайних лесов и бурной реки.

Бабуля с таким наслаждением описывала сплав на катамаранах, купание в кристально чистой воде, аромат горячей ухи, травяного чая с костра и, в конце концов, походную баню. Я почувствовала себя просто обязанной увидеть все это собственными глазами, поэтому решила провести майские праздники на сплаве.

На Чусовой моя бабушка побывала прошлым летом и провела там семь незабываемых дней. Домой она вернулась посвежевшая от лесного воздуха и сделалась знатоком уральской глубинки, сплавов и походов. Все вечера бабуля живописала о жизни в лесу, походной кухне и утреннем пробуждении под пение птиц. Особенно о жизни в лесу…

Невозможно даже предположить, сколько новых впечатлений привезла она после проживания на профессорской даче. Ведь их «поход» проходил именно на уютной даче: в крошечной рубленой избушке на берегу реки, среди нетронутой уральской природы. Дача принадлежала профессорской семье Виноградовых, нашим давним друзьям и по совместительству моим крестным.

Александр Евгеньевич Виноградов заведующий областной педиатрической больницей, доктор медицинских наук, профессор. Собственными руками, строил, перестраивал, облагораживал любимую дачу, доставшуюся ему от отца.

Его жена Нина Петровна Виноградова не менее известный в Екатеринбурге врач – педиатр с упоением из года в год наводила в домике уют и порядок. Каждое лето она возвращалась туда с новой вышивкой и плетенной из бумажной лозы утварью. К концу дачного сезона Александр Евгеньевич и Нина Петровна украшали дом ароматными вениками из еловых веток и Иван-чая.

Перед самым возвращением в город, Нина Петровна аккуратно общипывала траву и раскладывала по холщевым мешочкам. Потом она дарила эти мешочки родственникам и друзьям.

Вот в этот- то самый домик и была приглашена моя бабушка. Не буду утверждать, что я обожаю походы, сплавы и лес, но, если на протяжении года тебе читают лекции о незабываемых днях на реке, ты волей- неволей захочешь окунуться в эту романтику.

– Ты просто, обязана там побывать! – каждый раз восклицала бабушка, где- то в середине, конце или прямо начале своего повествования.

При этих словах мама неизменно вздыхала и закатывала глаза. По-моему, она тихо радовалась, что не должна побывать на Чусовой и с наслаждением потягивала Иван- чай, собранный четой Виноградовых, их своей любимой кружки с рыжим котом.

И так, мне ничего не оставалось, как отправится на сплав, тем более бабушка купила мне путевку. Да, да! «Путевка в поход» – как она выразилась. И этим было все решено. А мы с мамой вообще давно привыкли, что в нашей семье все решает бабушка.

С самого моего рождения, мы живем втроем – я, мама и бабушка. И если бы все на свете действительно зависело от моей бабушки, мы с мамой по сей день сидели на полу, играя в куклы. Потому что бабушка до сих пор видит в нас беспомощных детей. И, по-моему, так будет всегда, даже, если волосы у мамы будут полностью седыми, а я превращусь во взрослую тетку, увешенную детьми…

Первый день в походе, совсем не пришелся мне по душе. Пугающая для Урала жара, ледяная вода в реке и тучи комаров.

В общем, поздним вечером первого мая две тысячи пятнадцатого года, я любовалась отблесками костра и в пол уха вникала в словесную игру.

– Игра в ассоциации! – бодрым голосом объявил наш гид – проводник Тимофей.

– Правила таковы: придумать ассоциацию с определенным человек, которого мы выберем случайным образом. Словом – ассоциацией может быть любой одушевленный или неодушевленным предмет, то с чем ассоциируется для вас этот человек.

Не теряя времени понапрасну, Тима, раскрутил какой- то, странный предмет. Несколько секунд все сидели, затаив дыхание, наблюдая за бегом красной пластмассовой стрелки. Она резво передвигалась по кругу и остановилась прямо напротив меня. Под любопытными взглядами, я вышла в центр круга и незнакомые мне люди стали называть различные слова в мой адрес. Все происходящее, казалось мне какой- то бессмыслицей и совершенно не трогало мою душу. Пока не прозвучало одно слово…

Несколько голов радостно закивали этому простому, но такому верному слову, а внутри меня что- то вздрогнуло и перевернулось…

Это было так точно подмечено, так неожиданно в этом месте и в то же время очень приятно. Я с удивлением уставилась на молодого человека в красной бейсболке, который смог заглянуть мне в душу. И лес вокруг меня приобрел новый, значительный смысл.

2.Фомка

Первый раз в своей жизни я увидела море в семь лет, бабушка повезла меня к своей племяннице Валентине. Тетя Валя и ее муж дядя Валя жили в станице Варениковской в сорока километрах от Черного моря и в тридцати километрах от Азовского.

– Удачное расположение населенного пункта у Вали, – твердила бабуля в поезде,– чтобы тебе перед школой оздоровиться и накупаться.

Мама с нами не поехала, под предлогом, что не с кем оставить Фомку. Хотя справедливости ради, надо отметить, что не слишком ей и хотелось на это море. Фома – являлся лишь предлогом. Ведь на время нашего отпуска его можно было сдать в зоопарк в городе Екатеринбурге или домашний эко парк Грин Пол в Нижнем Тагиле. Но мама была непреклонна:

– У Фомочки будет стресс,– заявила она. – Да и я не выдержу три дня в поезде, к тому же я не умею плавать.

Все вышеперечисленные аргументы она выдала на одном дыхании, твердым голосом.

Возразить против этого не могла даже бабуля и в середине июня мы вдвоем двинулись в путь. А мама на руках с Фомкой, махала нам из окна гостиной.

Тут хочется сделать отступление и рассказать о том, как в нашей семье появился Фома. Моя мама работала дежурной медсестрой хирургического отделения. И однажды возвращаясь, домой с ночного дежурства, она встретила его – раненную птицу. Тогда он конечно еще не был Фомкой.

Но факт остается фактом, ранним воскресным утром мама появилась на пороге нашей квартиры с птицей в руках.

– Господи! Кто это? – всплеснула руками бабушка.

От ее крика я проснулась, и сонная выбежала в коридор.

– Вот, сидел около подъезда.

Мама, не глядя, ткнула пальцем, чуть ли не в глаз ошалевшей птице.

– Фомка, – предположила я, разглядывая птицу, размером с крупную ворону.

Желтые лапки, темно серое оперенье, светлое брюшко, черная верхняя часть головы и красиво очерченный хвост.

– Почему Фомка? – удивилась мама.

– У него усы, как у хомяка,– я указала на черные разводы перьев на щеках птицы.

Мама внимательно оглядела нового питомца и согласно кивнула.

– Мне кажется – это хищник, – подвела итог визуального осмотра бабушка.

– У него крыло перебито, летать не может.

Мама скинула босоножки и отпустила гостя на пол.

Фомка деловито огляделся и прошествовал под кухонный стол. Мама с бабушкой отправилось по своим делам, а я побежала за книгой «В царстве природы».

Раскрыла соответствующий раздел с птицами и принялась листать фото. На одном из разворотов на меня смотрел один в один наш Фомка. С радостным визгом, я кинулась в ванную комнату к маме и сунула книгу в ее мокрые руки.

– Сокол сапсан, – прочла мама – Хищная птица из семейства соколиных.

Я удобно устроилась на краю прохладной ванной, а мама продолжала:

– Сокол является, как самой быстрой птицей, так и самым быстрым представителем царства животных. По оценкам специалистов, в стремительно пикирующем полете он способен развивать скорость свыше 322 километров в час.

Мы переглянулись.

– Однако в горизонтальном полете уступает в скорости стрижу.

Мама замолчала, задумчиво разглядывая яркую фотографию.

– Оставим?– тихо спросила я.

Мама кивнула, и Фомка остался жить с нами. Освоился он очень быстро и органично влился в нашу семью. Больше всего он полюбил маму, видимо входная дверь подъезда хлопала как-то особенно при ее появлении. И Фомка стремглав несся встречать хозяйку. Было смешно видеть, как он неуклюже бежит по коридору, деловито заложив крылья за спину, и переваливается с ноги на ногу. Мама только входила, а он уже ждал ее буквально на пороге квартиры. Она опускалась перед соколом на корточки, гладила его по мягкой голове и что- то ласково нашёптывала.

– Опять, со своей птицей милуется, – фыркала бабушка.

В гостиной для сапсана мы соорудили насест из толстой, развесистой ветки. Фомка научился запрыгивать на диван, а потом уже на свой наблюдательный пункт. Особенно он любил, когда ко мне приходили подруги. Мы перемещались на диван с ворохом крошечных пупсов и множеством кусочков тканей. Фомка неотрывно и с огромным интересом следил за ходом игры и в это время даже забывал про маму. Каждый раз он норовил что-то стащить из моих сокровищ: пуговицу, ленту. Это было для сапсана неважно, но уж если ему удавался этот фокус, выманить трофей обратно было невозможно. Фомка быстро прятался под стол или часами с добычей в клюве сидел на своей ветке.

Заканчивались все мои игры тем, что маме приходилось устраивать переговоры с питомцем. Сначала Фомку нужно было задобрить ласковыми словами, а потом поднести ему лакомство. После этого он любезно возвращал мои вещи.

– Продажная шкура, – смеялась мама и протягивала Фомке кружочек огурца.

– А ты не раскладывай свое тряпье, – отчитывала она меня.

– Прекрасно знаешь, что он обязательно сворует что-нибудь. Играй в своей комнате или не реви. Фома тебя к порядку приучает.

После порции нравоучений мы действительно расходились по комнатам, но к вечеру неизменно всей семьей собирались в гостиной.

Когда мама была дома, Фома ходил за ней по пятам: ждал около туалета или ванной комнаты. Сидел под столом, возле ее ног во время обеда. Но особенно смешно было видеть, как они вместе читают и тихо переговариваются. Разговаривала, конечно, одна мама, но все равно это было похоже на диалог.

С очередной книгой, мама, поджав под себя ноги, забиралась на любимое кресло, а Фомка садился на спинку этого кресла, поминутно заглядывая маме в книгу через плечо. Обязательным ритуалом во время чтение было совместное лакомство. Себе мама брала яблоко и вкусно похрустывала им на весь дом. Для Фомки яблоко она нарезала толстой соломкой и подавала ему на блюдце или прямо из рук. После перекуса сокол начинал дремать и вскоре засыпал крепким сном.

В книге мы с мамой прочитали, что сапсаны живут в гнездах. Поэтому во дворе мы насобирали разных веточек и соорудили Фомке гнездо, он сердито поглядел на новый дом и отправился спать на свою ветку. Через несколько дней, правда сокол соизволил проявить интерес к гнезду, но он сам лично отобрал каждую ветку и перестроил гнездо по-новому. С тех пор спал Фома в собственном уютном доме.

3.Слово-ассоциация

Итак, мое слово ассоциация, которое так верно угадал молодой человек – это море.

Я знаю, что мой характер, как море. Одновременно я теплая и ласковая, но в то же время обладаю огромной силой и мощью. Ради мечты, я смываю все преграды на своем пути. Когда я была совсем малышкой, мама укладывал меня и нежно шептала в самое ухо:

– Доченька, помни, ты море. Значит, ты разная – живая. Пусть для невзгод и бурь, в твоей жизни найдется берег – надежный человек.

Я не понимала и половины из того, что говорила мама, но мерный звук ее голоса успокаивал и убаюкивал меня лучше всякой колыбельной.

После первой нашей поездки к морю, мы с бабушкой уже не пропускали ни одного лета. И не смотря на все обстоятельства, ездили в отпуск на юг России. Мама неизменно оставалась дома с Фомкой.

Но через три года, все изменилось, потому что сокол умер. Я просто вернулась домой из школы и застала маму в слезах, она, молча, кивнула на огромную обувную коробку из-под сапог. В этой коробке лежала мертвая птица. Мое сердце сжалось, и перед глазами возникла картина, как мама разгуливает по квартире в своей любимой розовой пижаме с Фомкой под мышкой. Раньше это выглядело так забавно, а сейчас оказалось очень больно. Я подошла к маме и крепко обняла ее за шею.

– Ты помнишь, как он сбежал? – всхлипывая, прошептала она, – мы тогда тоже плакали с тобой.

Я кивнула, размазывая горячие слезы по щекам.

Однажды вернувшись из сада, мы очень удивились, что Фомка не выбежал нас встречать.

– Фома! – позвала мама.

В ответ тишина. В поисках сокола мы прочесали всю квартиру, но напрасно. Даже его любимое гнездо пустовало.

– Ой! – мама вскрикнула от ужаса, указывая на окно. В одном месте, оконная сетка была аккуратно оторвана. Не сговариваясь, мы выскочили на улицу и как ошалелые, под недоуменные взгляды дворника дяди Вити, забегали по двору.

– Птицу свою потеряли? – наконец пробасил он.

– Да! – выкрикнули мы с мамой в один голос.

– Видел я его с утра, ковылял в ту сторону.

И дядя Витя ткнул метлой в неопределенном направлении.

С криками: «Фома! Фомочка!» мы еще битый час метались по окрестностям, но все было напрасно, и мы вернулись домой.

В воскресенье, бабуля, пришла с дежурства из больницы и бодро закричала с порога.

– Собирайтесь! Думаю, Фомка нашелся.

Мы с мамой встрепенулись и выскочили в коридор, с немым вопросом уставившись на бабушку.

– Ну, мама! Не томи! Где он? – простонала моя мама.

– Да не знаю, он или нет. Только наша медсестра Света вчера рассказала, что ее муж неделю назад во дворе нашел птицу с перебитым крылом, подобрал и приютил у них на даче.

– В общем, я думаю – это наш Фомка, с курицами у них живет, – деловито сообщила бабушка.

– Давайте, собирайтесь живо. Что замерли? – скомандовала она.

– А дача – это далека? – спросила я, натягивая кепку.

– Не знаю,– отмахнулась от меня бабуля. – Где-то у парка. Адрес я записала. Да, какая разница, нас уже машина скорой помощи ждет, я договорилась, нас свозят.

Вот так Фомка вернулся домой и прожил у нас еще два долгих года.

Эту историю от начала до конца я поведала молодому человеку в красной бейсболке, который назвал меня морем. Все время моего повествования он ошарашено грыз морковь и таращился то на меня, то на реку.

– Тебя Василиса зовут? – спросил он, после того, как я замолкла.

– Ага, – кивнула я в ответ. – А тебя?

– Ну, мы же знакомились, на катамаране,– он укоризненно покачал головой. – Алекс я.

– Вспомнила! – радостно закивала я. – Я еще подумала, что имя странное.

– Кто бы говорил, – Алексей смешно поджал губы. – Вася – это прямо очень обычно.

– Васей меня мама зовет, а так-то я Василиса по паспорту. Барахвостова.

– А я Алексей по паспорту,– молодой человек прямо давился смехом.

– Почему тогда Алекс?– не обращая внимания на его смех, спросила я.

– Так меня друзья прозвали, – подмигнул он, выпуская хохот наружу.

– Прости, просто Василиса Барахвостова – это очень забавно.

– Ясно, – мы надолго замолчали, разглядывая темную воду реки.

– Пойдем к костру? – позвала я.

– Любишь петь под гитару? – спросил парень.

– Не знаю,– честно призналась я.

4.Карта желаний

Следующий день нашего насыщенного сплава был посвящен игре в пейнтбол. Я терпеть не могла подобные развлечения и предпочла остаться на берегу Чусовой с книгой. С головой погрузившись в историю жен декабристов, я вздрогнула от бодрого приветствия над самым ухом.

– Привет, Василиса Барохвостова! Ты, идешь играть?

Я с неохотой оторвалась от книги и сквозь солнце уставилась на Алекса.

– Нет! Терпеть не могу пейнтбол, – отчеканила я.

– А ты вообще играла? – задал Леша резонный вопрос.

– Нет,– честно призналась я.

– Понятно! Так я и думал, – он взъерошил мокрые волосы. – Я тебя приглашаю в команду, там парами играют, – уточнил парень.

Я в размышление разглядывала собственные ободранные ноги. Леша проследил за моим взглядом и пожал плечами.

– Кто идет в горы в шортах? – резонно заметил он.

– Это тут не причем, – я легко поднялась с пледа. – Пожалуй, я приму твое приглашение. Книгу и дома успею дочитать.

– Тоже так думаю,– радостно рассмеялся он.

Пока я переодевалась в форму для игры, Алекс задал мне миллион вопросов. Так, что я едва успевала отвечать.

– Откуда ты? Почему приехала одна на сплав? Ты, правда, любишь море? А какие моря ты видела? Какое море понравилось тебе больше всего?

Я опустила забрало на шлеме и навела на Алекса винтовку с краской.

– Больше всего мне понравилось Тирренское море в Италии, – ответила я на его последний вопрос.

Алекс присвистнул то ли от удивления, то ли от радости, я не успела разобраться, так как мы спешили на игру.

– Расскажешь, мне о нем?

– О ком? – смутилась я, перебирая в голове все его вопросы.

– О море! – прокричал он уже из-за ствола березы. – Тирренском!

– Ладно, – прокричала я в ответ.

И в ту же секунду шарик с красной краской угодил мне прямо в лоб. От неожиданности я присела на пень, а потом прицелилась и начала отбиваться. Игра продолжалась почти час, и наша команда вышла победителем. Смеющиеся и взмокшие, мы громко поздравляли друг друга и делились впечатлениями.

– Это очень, очень классно! Просто невозможно классно! – прокричала я Алексу.

– Нет, правда, спасибо тебе! Ничего подобного я не испытывала.

– Да ты оказывается хладнокровная охотница,– подмигнул мне Алекс.

– Никогда бы не подумала,– рассмеялась я.

– А вообще, я ужасно хочу есть. Сейчас ведь время обеда.

Я кивнула в сторону походной кухни.

Быстро скинув с себя снаряжение, мы побежали к реке, чтобы искупаться. Обычно я по полчаса привыкаю к воде, прежде чем зайти в любой водоем. Мне везде холодно. Сначала я осторожно мочу ступни, потом захожу по щиколотку, дальше продвигаюсь в воду примерно до бедер, начинаю мочить руки… Ну короче, надо обладать долей определенного терпения, чтобы купаться вместе со мной. Причем я ненавижу, когда начинают брызгать воду мне на голову и особенно в глаза.

И вот я как обычно начинаю проделывать эти свои ритуалы, под кодовым словом купание. Краем глаза я наблюдаю, с каким недоумением Алекс смотрит на все эти приготовления. И вдруг мне становится по – настоящему смешно, хохот располагается где- то внутри меня, в области живота, самого чувствительного для воды места. И я с разбегу бросаюсь в реку, уходя с головой под воду. Холодная вода окутывает меня со всех сторон, затекает в уши, колет холодными иглами все тело и я испытываю необыкновенный кайф. Я чувствую себя смелой и сильной, словно это не речная гладь, разливается вокруг меня, а весь мир.

Вдоволь нанырявшись, свежие и мокрые мы отправились на обед.

Во время еды я постоянно ловлю на себе изучающий, чуть насмешливый, но все же восхищенного взгляд Алекса.

– Василиса Барохвостова, – шепчет он себе под нос чуть слышно.

И смех опять клокочет внутри меня, я даже не знала, что могу столько смеяться. Любимая фраза бабушки: «смех до добра не доведет», даже в детстве, отбивала у меня все желания к веселью. А в этом отпуске, река просто смыла мои ограничения для смеха.

– Расскажи, как ты попала в Италию, – попросил Алекс, намазывая жирный слой сгущенки из пакета на толстый кусок батона.

– Почему тебя интересует именно Италия?

– Я там вырос и живу с девяти лет, – ответил он лаконично.

Я даже перестала жевать.

– Расскажи, – приказала я тоном, не терпящим возражения.

– Давай, ты первая?

– В две тысячи пятнадцатом году мне исполнялось двадцать пять лет, и самая моя большая мечта была отпраздновать этот день рождения в Италии. Но проблема в том, что бабушка испытывала дикий страх перед моими самостоятельными путешествиями, особенно в другую страну. Она – то точно знала, стоит мне ступить за воображаемую ею границу нашего двора и со мной могут произойти страшные вещи.

В Неттуно у бабушки живет подруга, с которой она с ее же слов, не виделась уже сто лет. Поэтому бабушка решила ехать в Италию вместе со мной.

При этих воспоминаниях, я снова почувствовала, как свет моей мечты немного померк. Стоило мне представить себя в обществе двух престарелых матрон.

Я живо вспомнила свою карту желаний, где прямо в центре листа располагалось мое фото. Стройная девушка в ярко- красном бикини и белой бейсболке, в окружении моря, песка, мороженого, дорогих автомобилей и красивых нарядов. Я провела пальцем по надписи: «Хочу в Италию!», ощущая, как выдыхается аромат моего путешествия. Странно представить здесь новую надпись: «Мы с бабушкой хотим в Италию!»

Я так рассчитывала пережить миллион волнующих впечатлений, а вернувшись, домой изнывать от любви к жгучему итальянцу и живописать об этом моей подруге Кире. Я представляла себе наши вечерние посиделки и мои рассказы на тему: «Видела бы ты меня на пляже…

Нет, лучше так: « Видела бы ты меня на пляже в окружении поклонников!» Но находиться на пляже в окружении двух престарелых старушек не так романтично. Конечно, я очень люблю свою бабулю, но все же пляж и бабушка в синем купальнике в виде коротких шорт или если быть до конца откровенной, удлиненных панталонах, плавно переходивших в закрытый топ, стянутый красной полоской шнурка на шее ну очень впечатляющее зрелище. Купальник прямо начала века или около того, который она нежно хранит всю свою жизнь. И этим о бабушке очень много сказано.

За ее бережливостью и решимостью командовать окружающими, скрывается самозабвенно любящий нас человек. И мы с мамой обожаем ее. Но все же я была бы рада гораздо больше, если бы она продолжала сидеть в нашей крошечной трехкомнатной квартире в городе Невьянске, а я обожала бы ее из отпуска в Италии. Но в этот раз, бабуля решила иначе, и в скором времени мы отправились в Единый визовый центр оформлять документы.

Наши фотографии на визу выглядели довольно впечатляюще: бабуля восьмидесяти лет с выпученными глазами и молодая взъерошенная девица (мне в очередной раз сделали неудачное каре, и в очередной раз я твердо решила отращивать волосы)

Девушка, принимающая у нас документы, пристально разглядывала фото и вдумчиво читала наши анкеты.

– Позвольте уточнить, цель Вашего путешествия? – вежливо поинтересовалась она.

– Мы едем в гости к подруге,– небрежно бросила бабушка, и, стрельнув глазами в мою сторону добавила, – будем отмечать юбилей Васи, в июле ей исполнится двадцать пять.

Девушка в очередной раз пристально оглядела нас и молча, кивнула. К моему огромному удивлению в оговоренный срок мы с бабулей получили паспорта с трехмесячной шенгенской визой.