Czytaj książkę: «Дети подземелья. Сборник творений представителей поэтического андеграунда»

Шляппер, Полина Баранкова, Елена Имбирёва, Николай Данилкин, Елена Ленч

Czcionka:

Авторы: Шляппер, Баранкова Полина, Имбирёва Елена, Данилкин Николай, Ленч Елена

Дизайнер обложки Людмила Косарева

Дизайнер обложки Александра Твёрдая

Корректор Елена Имбирёва

Корректор Николай Данилкин

Корректор Елена Ленч

Составитель Андрей Шепелевич

ISBN 978-5-4498-6507-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Внимание! В данном издании используется буква «Ё» в авторской трактовке.

Хранители cтарины

От cоставителя

«Дети подземелья» – третий по счёту сборник от группы авантюристов «Шляппер Продакшн» и первый в серии сборников творений деятелей рок-поэтического андеграунда России и бывшего СССР. Сборники мы планируем выпускать два-три раза в год.

В первом сборнике серии представлены следующие регионы: Москва, Московская область, Саратов, Ростовская область – Санкт-Петербург.

Мы рады будем услышать ваши отзывы и пожелания в сообществе издания ВКонтакте https://vk.com/underchildren и на e-mail: qeaband@gmail.com.

Мы все, кто причастен к выходу данного издания, надеемся, что вы получите истинное эстетическое наслаждение при прочтении сборника «Дети подземелья», ведь ради этого всё и замышлялось.

Андрей «Шляппер» Шепелевич

Полина Баранкова

Об авторе

Самый молодой участник сборника. Публикуется впервые.

Родилась в подмосковной Ивантеевке 28 января 2001 года. Выросла в соседнем городе Пушкино, где проживает и по сей день. Школу окончила хорошо, но без особого энтузиазма: «О школе у меня тёплых воспоминаний не осталось. Разве что об отдельных людях» – говорит о своей учёбе Полина. В школьные годы она присоединилась к местному коллективу – вокально-инструментальному ансамблю, с которым затем множество раз выступала в родном городе и в Москве. Именно тогда девушке удалось исполнить на сцене свои первые песни, которые были очень хорошо восприняты более зрелой аудиторией.

При написании песен Полина вдохновляется яркими эмоциями людей, их внутренними переживаниями и конфликтами, историческими и мифическими эпопеями, природой… Музыка этих песен носит несколько этнический, временами ритуальный характер.

В основной массе в сборнике представлены именно тексты песен Полины, а не стихи в классическом их понимании. Она объясняет это тем, что «в голове единовременно возникают образы, слова и музыка – яркая непрекращающаяся динамика, отчего написать обыкновенный стих с его традиционными размерами и тропами, как правило, не представляется возможным». За редким исключением в сборнике будут «проблёскивать» и довольно привычные сочинения исполнительницы, написанные в соавторстве, и переданные ей в полное распоряжение.

Мы можем лишь пожелать удачи начинающему музыканту, чтобы страсть к бесконечным поискам «чистого слова» в ней не угасла никогда.

От автора

Приветствую тебя, читающий эти строки! Я могу знать тебя лично, а может быть, нам только предстоит познакомиться. Во всех случаях для меня будет радостно поделиться своим творчеством с человеком, которому оно небезразлично. Я пишу с 14 лет, за этот короткий промежуток времени я ощущала разное: и поддержку, и непонимание и даже полную отстранённость от того, что делаю. Однако я поняла одно: если ты держишь в руках эту книгу, значит, всё это было не зря. Я искренне благодарю тебя за помощь и поддержку.

Поздно

Раньше видел я мир в чёрно-белом и сером.
Видеть светло и ярко было мне не дано,
Видел кружку хмельного сквозь пустое ведро,
Бил в горячке об руки окаянным челом,
До беспамятства спорил с собой и отцом.

Раньше думалось мне: «всё хорошее гибнет.
Что б ни делал никто, всё прекрасное – обречено».
Но ничто не уйдёт, не развалится и не утихнет
Покамест находятся те, в ком сокрыто добро,
И через боли,
И через стены,
И через годы
Пробьётся добро, покуда в нём правда не стынет.

Мне казалось тогда, где вход – выход найти невозможно.
Невозможно, как звёздочку светлую с неба поймать,
Но попала звезда. Прямо в руки. Ни дать и ни взять.
Только кончилась ночь моя чёрная-серая. Поздно.
Не шагну я ни вправо, ни влево-вперёд-назад. Поздно…

Маша

Эй, девчонки и мальчишки,
А давайте дружить!
Поиграем в кошки-мышки
Да айда всем чай пить!

Я живу на книжной полке,
Я живу за стеной.
Друзья зовут меня Машей,
Машей Москвиной¹.

Припев:
Будем играть, петь и свистеть,
Сквозь дырочки-глазки
Мультики смотреть.

Мы не помним, кем мы были
И где жили до сих пор.
Мы едим не больше пыли,
Не устраиваем ссор.

У меня теперь нет воли,
Я – гуашь и марли жгут.
У меня есть папа Толя,
Он – мой лучший друг.

Припев:
Будем играть, петь и свистеть,
Сквозь дырочки-глазки
Мультики смотреть.

Папа Толя мне вошьёт
Из плюша сердце и тряпья.
Он с заботой бальзамировал
Три месяца меня.

Я теперь живу с сестрёнками
На полке. Рядом с ним.
А недавно в Ново-Сормовском
Под Новгородом Нижним.

Припев:
Будем играть, петь и свистеть,
Сквозь дырочки-глазки
Мультики смотреть.

Детство уходит

Детство уходит, дверь закрывай!
И ни за что его не провожай!
Вместе с ним яркие краски ушли.
Хлопни пред носом и впредь не зови.

Выйдя на улицу ранней весной,
Встретился мне ручеёк озорной.
Нет чтобы мне оглянуться кругом-
Я наступаю в него башмаком!

Звёздочки вспыхнули, и им под стать
Месяц прилёг на небесную гладь.
Нет, чтобы пожелать доброго сна —
Я что-то крикнул про его отца.

Детство уходит, дверь закрывай!
И ни за что его не провожай!
Нет ни минуты, чтобы мечтать,
Только корить себя и ругать.
Детство уходит, вместе с ним ты,
Все сокровенные сны и мечты,
Самые светлые сны и мечты

Время Бусово

Кто нам устроит Бусово время?
Кто нас живыми прибьёт на кресте?
Кто разорит наше древнее племя,
В землю вобьёт, словно лёд по весне?

Страшно подумать, что завтра будет,
Страшно понять, что завтру не быть.

Кто нам расскажет, как надо жити нам,
Кто нас лишит нашей жизни совсем?
Вервь семейну разрежет на нити,
В стороны бросит на весь белый свет?

Страшно подумать, что завтра будет,
Страшно понять, что завтру не быть.

Кто вспомнит наши бледные лица,
В век испещрённы рисунком простым?
Где воспарим после смерти как птица?
Кто вознесёт нас на небо к святым?

Страшно подумать, что завтра будет,
Страшно понять, что завтру не быть

Сосны срубили

Сосны срубили, чёрная кровь распылилась вокруг,
Рваные лапы обязаны быть сожжены,
Слышится сточенных лезвий прерывистый стук.
В ряд поднялись стеной безымянны кресты.

Вновь наступило время лобызать чужие персты
Лукавому, Святому? – разницы нет.
Я превращаю воду в вино, а что можешь ты? —
В спину плевать и молча шептать мне вслед.

Тысячи лет сражений и боль загубленных душ,
Слышу их голос, он воет, как раненный зверь.
Я возвратился весной, в дни и ночи нещадных стуж.
Вы не впустили, пред ликом захлопнули дверь.

Сосны срубили, больше нет леса— остался пустырь.
На пустыре обратишься в безмолвную пыль.
Вы возведёте на пепле и прахе святой монастырь.
Всё, что явилось историей, стало как быль.

О Родине

Васильковая степь, голубое сукно…
Так что больно смотреть. Как немое кино.
Ситец русских берёз? Нынче в моде парча!
А мне больно до слёз, что Россия ничья.
Чей-то грязный сапог с иноземным клеймом
Упирается в бок, по костям, напролом.
Пир во время чумы… Ну, а мама тайком
От тюрьмы, от сумы осеняет крестом.
И по локоть давно чьи-то руки в крови.
Все твердят об одном: «Такова се ля ви!»
Бей же, колокол, бей, нервы рви, не жалей,
Души нам отопри смертью наших детей.
На колени поставь и убийц, и ворюг,
Нам понять помоги, кто же враг, а кто друг…
Вот смотрю я, но вижу размытые лица….
Все мы были страной Василькового Ситца.

«Выйду ночью за околицу…»

Выйду ночью за околицу,
Луг покошенный дремлет, колется.
Травы спелые в стоги сложены,
Всё кругом свежо и ухожено.

Тропкою спущусь я к реке большой,
Вдоволь надышусь русской тишиной,
Искупаю звёзд пригоршню в реке,
Друга-светлячка задержу в руке.

Ещё много есть время до утра,
Виден вдалеке огонёк костра.
Над рекой звенит тонкая струна,
Из воды глядит гордая луна.

Молодой цыган у огня сидит,
Слышен вдалеке мерный стук копыт,
Ржанье лошадей и гитары плач,
Манит и зовёт огненный кумач.

Шалью пёстрою бёдра спрятаны,
Танцем дьявольским вся объятая,
Золотых монист переливный час,
Молодой цыганки-колдуньи пляс.

Очи чёрные, руки тонкие,
Стройный гибкий стан у девчонки той.
Танцевать всю ночь ей и не уснуть,
А на утро вновь продолжать свой путь….

…в предрассветный час танец досмотрю
И пойду встречать новую зарю.

Перелом

У меня в глазах – небо синее,
За спиной ищу крылья сильные,
Где было гнездо – ветки голые,
И сквозь них видна ширь просторная.

Распоролась грудь или лопнула,
На ладонь легло сердце тёплое,
И рука дрожит, чуть усталая,
И стекает боль струйкой алою.

Были две свечи да с иконою,
Мне бы их зажечь ночью тёмною,
Мне бы не гасить их и светлым днём,
Мне бы путь найти. Мне б идти путём.

Закружила ночь, завела во мрак,
Может быть, я сплю, не проснусь никак?
Так и жизнь пройдёт, неба край задет,
Только за спиной крыльев сильных нет.

Кто-то отстегнул, положил в карман,
И осталась мне сырость да туман.
К прежней жизни я больше не вернусь.
Ну а впереди только лжи боюсь.

Ярмарка

Как-то стало мне скучно вдруг,
Я решил позабавить себя.
Под размеренный стрелок стук
Я решил – рассмешу продавца.

Я на рынок сходить хочу,
Я спрошу, где любовь купить,
И добавлю, коль невтерпёж,
Сколь любви цена, молодёжь?

Продавец шутки не оценил—
Дух свой еле сюда приволок—
Сказал, мол, вот, за тот закуток,
Что от прочих едва отличим.

Не бывать тому ажиотажу!
Что так вдруг привлекло народ?
Тут, друзья, любви распродажа,
А душа с ней в комплекте идёт.

Я и Ты

О, Бог, научи меня не́жить
И тут же бросать сгоряча,
Любить, вместе с тем ненавидеть,
Закрывшись за словом «любя».
Хочу научиться смирению,
От ближних не ждать ничего,
Духовному успокоению —
Оно ведь главнее всего.

Хочу научиться сквозь шёпот
Всю правду внемлить от тебя.
Приходится лгать узколобо,
Ведь правда всегда так страшна.

На сердце моём тяжелеет,
Нет сил удержать больше слёз.
В глазах всё вокруг потемнеет,
Мне кажется, это психоз.
Как сквозь неумелую маску
Безумной ко всем нелюбви
Покажется истиной краска,
Что и ты на себя налепил.
Ты
Посмотри мне в глаза,
Скажи
Да не мучай меня

Спокойно,
Я хоть прямо сейчас
Готова
Утонуть в тёмном омуте глаз.
О, Бог, я прошу так немного,
Я грежу о чистой любви,
Чтоб средь мира, до боли чужого,
Сияли родные лучи,
Где б счастли́вы были мы,
Вместе я и Ты.

1.Анато́лий Ю́рьевич Москви́н – российский краевед-некрополист, лингвист-полиглот, переводчик, журналист и составитель словарей. В своей квартире содержал более двадцати мумифицированных тел девочек и одну в гараже. *

Darmowy fragment się skończył.