Czytaj książkę: «Не убивайте мою собаку!»

Czcionka:

Посвящается моим незрячим друзьям, отважным ребятам Луизе и Максиму

29 мая, ночь

Санька почти уронила кактус. Сдвинула его мордой на самый край подоконника, и теперь керамическое кашпо наполовину нависало над полом, скрипело и повизгивало, словно в страхе взывало о спасении. Иван уже минуту как проснулся, но пока не готов был шевельнуть даже кончиком пальца. Наблюдал за происходящим сквозь щелочки век и вяло размышлял: так ли уж кактус ему дорог, чтобы ради него встать среди ночи с постели? Потом вспомнил, как этот кактус любила мама, каждую весну ждала, когда же он выкинет из своего бока оранжевый с нежно-желтой сердцевиной цветок. Пришлось вступить в переговоры:

– Санюха, ты что творишь? За окном ночь, а ты безобразничаешь! Вот я обещал тебе утром прогулку в лесу, а теперь не пойду, потому что буду сонный и сердитый. Понимаешь ты это?

Санька очень выразительно глянула сперва на него, потом повернула голову к светлеющему прямоугольнику окна, вздохнула сокрушенно. Словно не могла поверить, что обожаемый хозяин оказался лгуном и сейчас откровенно морочит ей голову.

– Хочешь сказать, что на улице светло? Так это белые ночи, Сань, обычное в наших широтах дело. Ты их прежде не видела, а теперь привыкай. Чем в окно глядеть, научилась бы во времени разбираться. Ты на будильник посмотри: еще и четырех нет.

На круглый с кривыми ножками будильник собака метнула презрительный взгляд: его она не любила. Хозяин вечно кивал на эту круглую штуку, когда в чем-то ей отказывал. Совершенно бесполезная в хозяйстве вещь, жаль, стоит высоко на полке. А насчет белых ночей Санька в самом деле ничего не знала – они случились впервые в ее жизни. Повесила голову и жалобно заскулила от всех этих непонятных вещей.

Иван закрыл глаза, собираясь снова заснуть. Но неожиданно вспомнил другую ночь ранней осени – ночь, когда нашел Саньку. Тогда она тоже плакала, скулила из последних силенок, потому что была голодна и почти окоченела на влажном ветру. Какой-то изверг вынес месячного щенка на подъездную дорогу к городской больнице, где проносятся на полном ходу машины скорой помощи, и было просто чудо, что бедолагу до сих пор не раздавили: крохотный желтовато-белый ретривер сливался с асфальтом. Едва ли малыш выполз сюда сам: до ближайших домов далековато. Иван разбираться не стал, завернул мокрого и трясущегося щенка в свою куртку, понес домой…

– Слушай, а давай так, – продолжил он переговоры уже в положении сидя. Умница Санька тут же задвинула кактус носом на место и перекочевала к ногам хозяина, положила улыбчивую морду ему на колени. – Мы прямо сейчас выйдем на прогулку, сделаем ма-аленький кружок по лесопарку – и сразу назад. Дома перекусим и ляжем досыпать. А утром я просплю на час дольше и ты не станешь меня будить, уговор?

Сандра выглядела счастливой и на все согласной, мохнатый хвост превратился в пропеллер. А Ивана теперь и самого тянуло на улицу. В самом деле, такое чудо эти белые ночи, люди из других стран едут в Питер, гуляют, плавают по рекам, любуются на разведенные мосты. А он, коренной житель Ленобласти, спит каждую такую ночь сурком, еще и недоволен – свет, видите ли, раздражает. Разве не здорово прогуляться по лесу среди ночи, до жары, которая в этом году обрушилась на их регион в двадцатых числах мая?

Плюс еще в том, что многочисленные хвостатые приятели Саньки сейчас дрыхнут на своих подстилках, а значит, не придется бегать, следить в оба глаза, вытаскивать из дружеской кучи-малы. И при этом психовать, что опаздывает на работу. Минус: утром питомица тоже сообразит, что шанс пообщаться с друзьями упущен…

Ну и ладно, он все равно уже встал. В два счета собрался, накинул поверх футболки ветровку – в приоткрытое окно сочился свежий ночной ветер. Надел на Сандру любезно принесенный ею ошейник, сунул в карман поводок. И следом за счастливой питомицей покинул свою квартиру.

Заповедный лесопарк начинался сразу за объездной дорогой. Лес Санька обожала, но, хоть и был он в десяти минутах ходьбы, Иван по утрам удаляться от дома не любил. Уж лучше отслеживать свою питомицу с совочком и пакетиком наготове, чем рыскать по лесу, если ей взбредет в голову поиграть в прятки. Сандра была послушной собакой, но еще слишком юной, не знающей страха, воспринимавшей весь мир как доброе и веселое приключение. Вот и сейчас не застыла перед проезжей частью, как он учил, а промахнула ее на одном дыхании, скрылась за деревьями. Конечно, машин и в помине не было, но сердце хозяина на миг ухнуло вниз. Сколько же всего нужно держать в голове, если завел на эту голову домашнего питомца! Он отметил для себя, что на обратном пути заранее возьмет Сандру на поводок, еще раз отработает правильный переход.

В лесу было отлично, в меру свежо, ветер рассеял комаров. И пахло грибами, хотя для них, пожалуй, рановато. А еще сырой землей, остывающими сосновыми стволами, хвоей и слегка гнильцой. Иван шагал по хорошо утоптанным дорожкам, контролировал взглядом мелькавший между елками светлый силуэт, вспоминал прошлое. Сколько с этим лесом связано! Лучше всего запомнились походы с родителями по грибы, когда его, дошкольника, будили на рассвете, а до леса доставляли хнычущим на отцовских руках. Но потом он втягивался, искал, ползал по траве, до невозможности гордился каждым найденным грибом. Предпочитал мухоморы, они ведь такие красивые! И знал, что в рюкзаке на отцовских плечах лежит все для пикника, что скоро они разобьют стоянку у озера, будут есть самые вкусные на свете бутерброды, кругляшки омлета, пить ароматный настоявшийся чай из термоса… Привычно заныло в груди от тоски, что невозможно нырнуть в прошлое хоть на десять минут.

Где-то далеко в стороне весело залаяла Санька. И вдруг сразу после этого тявкнула пару раз испуганно и жалобно. Иван тут же громко позвал ее, разволновался и перевел дух, лишь когда собака вынырнула из-за огромной сосны со спиралью дятловой кормежки на стволе. Подбежала, прижалась к ноге, глянула на хозяина обиженным взглядом. Заскулила, словно рассказывала о чем-то ужасном, что с ней только что произошло.

– Что, Сань, опять на ежика охотилась? – Иван сел на корточки, осмотрел первым делом морду. Ну так и есть, микроскопическая капелька крови на самом кончике носа – еж явно не оценил ее игривого настроя. Нос Иван обтер, подул на него, потом на всякий случай взял пострадавшую на поводок. Ждал протестов, но Санька отнеслась к ограничению свободы на удивление спокойно, потрусила рядом с ним по дорожке.

Они вышли к Пятачку – так называлась большая поляна, от которой расходились в разные стороны пять троп разной ширины и степени утоптанности. Самая широкая вела в город, там через дорогу, стиснутый многоэтажками, находился крохотный магазин с красной крышей и деревянным резным крылечком. Иван про себя называл его пряничный домик. Магазинчик работал круглосуточно, под утро прямо в нем выпекали мясные пирожки и круассаны из слоеного теста, аромат еще долго витал по всему району. Эти пирожки, купленные в достаточном количестве, могли бы здорово выручать его по утрам, но была причина, почему Иван в последнее время обходил магазин стороной. Не собирался туда и сейчас, но восхитительный запах уловила Сандра, затявкала, заскулила. Будто ни о чем так не мечтала в жизни, как о теплом пирожке. И хозяин снова не сумел ей отказать.

Пока шагали по аллее, он прикинул, что, пожалуй, не станет привязывать Саньку у магазина, это чревато. В последний раз она едва не разрушила деревянное перильце, а уж шум подняла на весь район. Сейчас ночь, ее звонкий лай наверняка перебудит многоквартирники. У пересечения с трассой он свернул в лес на знакомую еще с детства круглую полянку. Прежде посреди нее торчал пень, в грибной сезон густо покрытый опятами. Мама забирала его из детского сада, по пути они сворачивали в лес и в четыре руки набирали грибов для жарехи. Грибники сюда не заглядывали, слишком близко к городу, хоть полянку и отделяла от дороги густая стена старых елей и можжевеловых кустов.

Санька заартачилась, поняв замысел хозяина, посмотрела жалобно, моля взглядом не оставлять ее одну. Иван только отмахнулся:

– Ой, да ладно тебе, сама же будешь рада! Это только на пять минут, обещаю. Зато потом, Сань, шанежки с мясом! Слоенки с курочкой! Беляши, м-м-м!

Собака клацнула зубами и шумно вздохнула, давая понять, что сдается. Иван старательно привязал к голому стволу ели поводок, закрепил фиксатором. Собака с видимым удовольствием завалилась боком на изумрудную траву, почти растворилась на ней в жемчужном свете ночи. Иван побежал к пряничному домику – с тяжелым сердцем, но не из-за Сандры.

Он вошел, звякнул над дверями колокольчик, и немедленно из-за боковой завешенной шторкой двери показалась продавщица Иришка, как ее все тут называли. Круглоглазая и курносая, девушка не была красива, но в миловидности ей было не отказать. А сейчас, перетянутая фартуком, с горящим от жара лицом и блестящими глазами, показалась почти красавицей. Хотя Иван до последнего надеялся, что сегодня ночью окажется не ее смена.

– Ой, Ванечка, привет! – ахнула Иришка, приятный румянец враз превратился в багровые пятна наподобие ожога, и не только на щеках, но и на лбу, на подбородке.

– Ты, Иришка, значит, и выпечкой сама занимаешься? – спросил Иван рассеянно.

– Только я и занимаюсь, – просияла девушка. – Ну, в смысле, у меня лучше всех она выходит. Как хорошо, что ты зашел, как раз первая партия готова.

* * *

Пугливая хрупкая девушка нравилась Ивану, поначалу он даже искал повод лишний раз заглянуть в магазин. Хорошие тогда у них с Санькой были времена – жили на одной вкуснейшей выпечке. Однажды на подходе к магазину он увидел Иришку, она шла ему навстречу без привычного зеленого фартука поверх футболки, в куртке и надвинутой по самые брови серой шапочке. И как-то так получилось, что они сперва побродили по лесопарку, а потом посидели в кафе на главной пешеходной улице города. Иван не на шутку волновался и уже подумывал: а что ответит Иришка, если пригласить ее к себе? А Сандра как отреагирует, он ведь прежде гостей не водил. Нет, лучше спросить телефон и договориться о новой встрече.

Иришка только что заливисто хохотала (он рассказывал о посетителях своего магазина и даже сам не подозревал, что его истории так забавны), но вдруг как-то потухла, съежилась, глаза наполнились слезами. Иван перепугался, взял ее за руку, спросил:

– Да что с тобой?

Девушка помотала головой, выдавила улыбку, шмыгнула носом. Потом сказала:

– Все хорошо.

– Но я же вижу, не слепой.

– Это трудно объяснить. Просто мне сейчас очень хорошо тут, с тобой, – сбивчиво стала объяснять Иришка. – И я сразу начинаю думать, что за эти минуты у меня обязательно что-то отнимется…

– Чего отнимется? – вконец растерялся Иван.

– Ну, ты знаешь, в Библии сказано, что имеющему приложится, а у неимущего отнимется. Так вот, я неимущая, Вань. У меня ничего и никого нет. За любую радость или успех мне приходится чем-то платить. Если бы ты знал мою жизнь…

– Ну, расскажи, – предложил он без всякого энтузиазма в голосе.

Она поняла это, вскочила, убежала в туалет. Иван тоже едва справился с желанием немедленно сделать ноги, начал в спешке высматривать официанта, чтобы расплатиться. Но не успел, вернулась Иришка, как будто совсем спокойная. И снова он что-то рассказывал, и снова она громко хохотала. Потом он проводил ее до пряничного домика – позвонила Иришкина сменщица, попросила ее зачем-то вернуться. Но телефон не спросил и о новом свидании не договорился, а магазинчик с тех пор обходил по большой дуге. Ему хватало собственных горестей.

* * *

– А что, ты одна тут целую ночь? – спросил Иван, не найдя другой темы для светской беседы. – Без охраны? Опасно же.

Девушка энергично помотала головой, обтянутой по брови светлой косынкой:

– Обычно брат дежурит, присматривает за порядком и помогает мне. Но сегодня у него дела. Он, знаешь, ищет своего пропавшего друга, сейчас его даже вызвали в морг, на опознание…

Иришка широко распахнула глаза и трагически понизила голос на последней фразе.

«Говорила, что совсем одна, а теперь вот брат образовался», – хмыкнул про себя Иван и отошел к витрине с образцами выпечки. Не обсуждать же морг и прочие страсти в такое дивное утро.

– Но у меня тревожная кнопка есть на всякий случай, – несколько скисшим голосом продолжала отвечать на его вопрос Иришка. – Ночью, как кто зайдет, я заранее на нее палец кладу и уж потом смотрю, что за клиент, адекватный ли.

– И что, часто приходилось нажимать?

«Идиот, зачем эти вопросы, меня Санька ждет!»

– Да что ты, ни разу пока. У нас город маленький, головорезы все в Питер подались. Хотя вот сегодня до тебя компания вломилась, четверо здоровенных бугаев. Вроде не опасные, но я просто не знала, как от них избавиться. Сами забыли, за чем пришли, начались всякие… ну, ты понимаешь. Звали в лес на шашлыки, никак было не отвязаться, уже и руки начали распускать. Пришлось пригрозить, что охрану вызову. Поржали и ушли.

– В лесу костры жечь запрещено, – отозвался рассеянно Иван, ему не терпелось завершить разговор.

Лицо девушки враз побелело, подурнело от разочарования. Как будто она ждала возмущения, тревоги, даже гнева – любого свидетельства, что он к ней неравнодушен. Иван это понял, попытался исправить положение, вот только сделал это еще более топорным способом.

– Хорошо бы тебе, Ириш, поскорее устроить свою жизнь и уйти из магазина. Хотя бы с ночных смен. Муж точно не разрешит торчать тут ночь напролет.

Горькая усмешка исказила лицо девушки, выпятила те еле заметные зародыши морщин, что делают лицо брюзгливо-жалобным.

– Такие, как я, замуж выходят разве что по большому везению. А чаще нет.

– В смысле – как ты?

– Скромная я, зажатая. Такие сейчас никому не нужны.

– Перестань, миллионы парней мечтают о скромных порядочных девушках вроде тебя, Иришка, – скороговоркой оттарабанил Иван. – Но ты меня прости, очень спешу. Накидай мне по пять штук всего, что так обалденно пахнет.

– Тебя твоя собачка ждет? – пустым, без всякого выражения голосом спросила девушка. – Что-то не слышно ее.

– В лесу ее привязал, пожалел ваше замечательное крыльцо. Ждет угощение.

– Да, уже иду, – поняла намек Иришка, скрылась за шуршащей шторкой.

В этот момент Иван услышал, как за дорогой в лесу надсадно взлаяла Сандра. А может, какая-то другая собака, от своей он такого отчаянного лая никогда прежде не слышал. И звук шел с более отдаленного, чем поляна, места. Но в любом случае ему следовало бежать, чужая псина могла оказаться опасной.

– Ириш! – крикнул в сторону шторки, но продавщица не появилась. В подсобке что-то гудело, возможно, не услышала. А может, снова плакала. Ждать Иван уже не мог, он почти выбежал из магазина.

* * *

На улице лая он больше не слышал, и это было лучшее доказательство, что лаяла не его собака – она бы так быстро не заткнулась. Наверное, какого-то злобного пса специально выгуливали на рассвете, он учуял Саньку, послал ей словесный вызов, но был утащен своим хозяином прочь от греха подальше. Тогда как умная и мирная Сандра просто затаилась и на провокацию отвечать не стала. Но сейчас наверняка напугана и взволнована, так что в магазин Иван возвращаться не стал. Позднее заглянет на мгновение, заберет выпечку и извинится перед Иришкой. Он срезал часть пути, перескочив овраг, по высокой росистой траве зашагал к нужному месту.

Что-то было не так: Санька не приветствовала его радостным визгом и укоризненным потявкиванием, как делала это обычно, с работы ли он возвращался, из магазина ли выходил или из собственной ванной. Из-за гряды кустов он уже видел ее светлую спину среди травы, но почему она лежит так неподвижно?

– Санька! – закричал Иван, до чертиков перепуганный, в несколько крупных прыжков преодолел последнюю пару метров. И замер, пораженный до такой степени, что отступил даже страх за питомицу. Увиденное им было настолько нереально, что мозг отказывался это воспринимать, нашептывал утешительные мысли: «Это тебе снится. Никакой ночной прогулки не было, ты спишь и видишь сон. Забавный, совсем не страшный сон. Скоро проснешься и вспомнишь его с улыбкой».

Но он не проснулся. Он как будто потерял сознание, при этом не упал и зрение не отключилось. Постепенно, фрагментами, стало приходить осознание того, что именно находилось у его ног.

Саньки на поляне не было, хотя поводок был надежно закреплен на прежнем месте. На траве лицом вниз лежала обнаженная женщина, ее светлые волосы прядками разметались вокруг головы, как ребенок неловкими штрихами рисует солнышко. Ноги вытянуты, торчат вверх круглые розоватые пятки, руки плотно прижаты к телу. Спина, кажется, изрезана бритвой, но крови нет, только царапины, много. На тонкой шее туго затянут ошейник. Иван содрогнулся от ужаса и отвращения. Мертвая?

Опустился на колени, собрался с духом и коснулся руки, отыскивая пульс. Нет, женщина была жива, пульс как у спящего человека, замедленный. Чуть повернул голову набок, чтобы дать ей больше воздуха. Заценил профиль несчастной – совсем молоденькая, чуть вздернутый нос, приоткрытые пухлые губы. Иван боялся даже думать, что с ней произошло. Для него было облегчением обнаружить, что белье на девушке все же было, трусы и лифчик телесного цвета.

Иван уже держал на изготовку телефон, собирался вызвать скорую, полицию. Но решил все же сперва исследовать многочисленные царапины у нее на спине. Наклонился, провел ладонью между лопаток, ощутил ровную гладкую кожу. Пришлось почти вплотную склониться над телом (со стороны – мелькнуло в голове – он точь-в-точь вампир за трапезой). Это были не царапины, просто кто-то написал на спине девушки красной ручкой целое послание. Иван его сфотографировал и уже со смартфона прочитал. Затылок стянуло судорогой страха.

«УБЕЙ МЕНЯ И СПРЯЧЬ МОЕ ТЕЛО ТАК, ЧТОБЫ НИКТО НИКОГДА НЕ НАШЕЛ. ИНАЧЕ ПОЛУЧИШЬ СВОЮ ПСИНУ НАЗАД ЧАСТЯМИ».

В этот момент девушка застонала и попыталась перевернуться на спину, но руки ее беспомощно разъехались по траве. Он ощутил запах духов, слишком сильный, слишком сладкий.

«Делай же что-то!» – сам на себя рявкнул Иван. Задергался, не с первого раза набрал на смартфоне 112. И… скинул. Он хотел немедленно, прямо сейчас знать, что случилось с Санькой. Если это поганая шутка чертовых наркоманов, то они наверняка потихоньку наблюдают за ним. Его Сандре перетянули пасть, иначе бы она шумела на весь лес. А если вкололи свою дрянь? Он с ума сходил от страха за питомицу, вглядывался до рези в глазах в лесную чащу, пытаясь уловить там хоть какое-то движение. В полиции ему наверняка скажут ничего не трогать, ждать приезда их и скорой. Наркоманы разбегутся, утащат с собой Саньку, возможно, убьют ее просто потехи ради. Он не мог этого допустить.

Первым делом Иван отстегнул поводок, потом попытался снять с тонкой прохладной шеи ошейник. Но тот был сильно затянут, пропитался росой, дергать его он побоялся – не придушить бы. Осторожно и быстро перевернул девушку на спину, она снова была без сознания или просто спала. Иван убедился, что ран на теле нет, проверил заодно руки, следов от уколов не обнаружил. И все же девица явно что-то перебрала, возможно, мерзкие духи перебивали запах алкоголя.

Несколько секунд он вглядывался в это бледное удлиненное лицо, изучал плотно сомкнутые глаза, графитовые брови вразлет. Удивительные ямочки не на щеках, а чуть ниже линии рта. Заметил, что дыхание стало частым, беспорядочным, возможно, девушка пришла в себя. Однако глаз не открывала. Возможно, она боялась и прибегала к древнейшей тактике на земле: прикидывалась мертвой. И при этом даже не пыталась увидеть, что ей, собственно, угрожает, – что ж, для этого требовалось определенное мужество.

– Я ничего тебе не сделаю, можешь не прикидываться, – объявил Иван. – Лучше сразу скажи, где твои дружки и моя собака.

А сам уже шарил руками на траве, бесцеремонно задевал обнаженные части тела – он искал следы крови. Санькину кровь, потому что добровольно она не пошла бы за похитителями. Вырывалась бы, лаяла на весь лес. От очередного толчка девушка перекатилась на бок, поджала колени к груди, руки ее лихорадочно зашарили по собственному телу. Иван освободившееся теплое место чуть ли не по камешкам перебрал.

Крови не было, как не было и следов борьбы, шерсти, глубоких следов от упирающихся собачьих лап. Сандра как будто испарилась, освободив место этой девице.

«Санька, Санька моя милая, что же с тобой сделали?»

Короткий всхлип за спиной, потом кашель, сильно похожий на рвотные спазмы. Девушка корчилась на траве, тихонько стонала – и он спохватился. Нужно было что-то решать, в идеале вызвать хотя бы скорую, сдать им эту наркоманку. Ее, скорее всего, и бросили здесь для того, чтобы кто-то о ней позаботился. Санька, может быть, уже дома, мечется и пытается проникнуть в парадное. А если нет? Девчонку увезут, и он потеряет последнюю ниточку. Никогда не узнает, кто похитил Сандру и что с ней произошло.

Девушка затихла, Иван склонился и заглянул ей в лицо. Пересохшие губы, запавшие глазницы – все указывало на сильное обезвоживание. Тогда он решился, подхватил девушку на руки и зашагал по лесной тропе в сторону своего дома.

Путь срезал, где только мог. По еле заметной тропе пересекал один из лесных массивов и даже не увидел горящий между двумя поваленными соснами костерок. Зато услышал окрик:

– Эй, мужик, а чё случилось-то?

Порыв ветра принес запах жареного мяса. На ходу повернул голову, обнаружил метрах в десяти от себя четырех парней. Трое уже стояли на ногах и таращились на него, один только оставался сидеть на стволе с шампуром в руках. Иван остановился, внимательно изучил крошечную полянку взглядом – он искал Сандру.

– Эй, ты куда ее тащишь? Чё с ней такое-то?

– Ваша, что ли? – спросил Иван, слегка повертел девушку в руках, словно демонстрировал товар лицом. – Могу отдать. Только собаку мою верните.

– Ты рехнулся, парень? Какая на хрен собака? Девчонку можем взять.

Тут Иван почувствовал, как девушка сильно вздрогнула, как напряглось ее тело. Иван устыдился, зашагал дальше. Но услышал топот за спиной и остановился, потому что все равно догнали бы. Его окружили, вся четверка, взгляды настороженные, испуганные. Коснуться девушки никто не посмел.

– Ты чё с ней сделал-то? – спросил один и выразительно наставил шампур в лицо Ивану.

– Нашел в лесу, – ответил он правду.

– А почему в ошейнике?

– Не знаю, – частично соврал Иван.

– Чё, маньяк побаловался и бросил?

– Не знаю. Вы никого тут не видели? Может, людей с собакой?

– Не было никого, – выступил вперед самый рослый, посмотрел с прищуром. – А я не понял, почему ты ментов не вызвал?

– Вызвал. – Тут снова пришлось соврать. – Ждут на выходе из леса, я же не знал, как им местность описать. Все, я пошел.

– Мы с тобой. Присмотрим. Может, ты маньяк и есть.

– Может. Ну, если охота, идите со мной. Будете первыми подозреваемыми.

Нет, оказаться подозреваемыми охоты ни у кого не оказалось.

– Сворачиваем костер! – засуетился рослый, повернулся спиной к Ивану.

А тот зашагал дальше. В первые минуты девушка казалась ему невесомой, а теперь локти и плечи разрывала боль.

* * *

Лес остался позади, он пересек дорогу и теперь озирался настороженно: было страшно нарваться на кого-то из ранних прохожих или на знакомых собачников. Как он такое объяснит? Девушка могла в любой момент поднять крик, непонятно даже, чего ждала.

– Молчи, я тебе ничего не сделаю, – твердил Иван. – Я тебе помогу, а ты мне в обмен на это кое-что расскажешь. И пойдешь себе на все четыре, ясно?

Девушка помалкивала, глаз не открывала, словно у нее веки зашиты. Ей было совсем худо, в уголках губ залегла синева. Иван шел и надеялся, что сейчас Санька бросится к нему от дома, начнет наскакивать радостно, игриво, и плевать ей, что руки хозяина заняты. Он так в это поверил, что девицу из последних сил поднял повыше, едва не уперся подбородком ей в висок.

Но Сандры не было у парадного, не было у квартиры. Разочарование оказалось таким сильным, что захотелось швырнуть девицу на плиточный пол площадки, переступить через нее и запереть дверь. Пусть соседи вызывают этой наркоманке скорую или не вызывают, ему плевать.

Но, конечно, не бросил. Девушку Иван сразу отнес в спальню родителей, давно пустующую, уложил поверх покрывала на широкую тахту, поморщился. Никогда бы не поверил, что стройное женское тело будет внушать ему такое отвращение и ужас. От покрывала пахло пылью, лекарствами, а теперь еще завоняло этими тошнотными духами – он поспешил открыть окно. Увидел во дворе нескольких знакомых собачников, они болтали на скамейке, пока их питомцы нарезали круги вокруг детской площадки. Заболело сердце. Повернулся и увидел, что всего за несколько секунд девушка успела вытянуть из-под себя плед и по шею закутаться в него. Теперь ее дрожащие пальцы методично ощупывали ошейник, потом занялись его застежкой. Глаза девушки оставались закрыты.

– Что ты приняла? – рявкнул Иван. – Наркотики, спиртное? Чем тебе можно помочь, чтобы все это поскорее прекратилось? У меня терпение не железное.

Молчание.

– Я не причиню тебе вреда, – напомнил чуточку мягче. – Уж не знаю, чего ты там боишься, но я этого не сделаю.

– Я это услышала, – прервал его голос, слабый, но звучный, приятный.

Иван насторожился: пьянчужка так говорить не могла, уж слишком поставленный голос, интеллигентный. Неужели нормальная девчонка попала в беду, а он, получается, унес жертву с места преступления? Ладно, контакт есть, и она вроде не бьется в истерике. Хоть и ведет себя странно. Ошейник сняла, уронила на пол, вытянула вперед руки и развела их в разные стороны. При этом не забывала подбородком придерживать плед. Глаза она наконец-то открыла, но взгляд был странный, он ни на чем не фиксировался. Иван подошел ближе, наклонился и заглянул ей в лицо. Увидел чуть скошенные к переносице зрачки в обрамлении очень светлой, жемчужно-голубой радужки. Не удержался и провел ладонью туда и сюда перед носом девушки.

– Ой, вот не надо этого! – поморщилась она.

– Прости, ты все-таки видишь, а я уж решил…

– Чувствую движение воздуха.

– Так, я вызываю скорую! – Иван распрямился, полез в карман за телефоном.

Но девушка взметнула вверх руку:

– Не нужно! Все в порядке.

– Но у тебя с глазами что-то!

– Мне скорая ничем не поможет, я незрячая от рождения. Но ты можешь принести мне воды.

– Черт, забыл!

Он помчался на кухню, вытащил из холодильника бутылку минералки, налил в самую большую чашку. Но все равно бутылку прихватил с собой.

Незнакомка пила долго, постанывала тихонько, опускала чашку на колени и потом вновь припадала к ней. Иван все подливал из бутылки, переживал, что вода скоро закончится, а запаса нет. Наконец девушка устало откинула голову на спинку тахты, спросила:

– А что тебе помешало вызвать скорую прямо из леса? Не было телефона под рукой?

– Прости, – от души повинился Иван. – Я подумал, что развлекается шайка наркоманов, а ты – одна из них. Так тебе нужна помощь?

Девушка покачала головой:

– Нет. Меня несколько суток накачивали какой-то дрянью, но это точно не наркотики. Скорее смесь сильного психотропного и огромных порций снотворного. Но это само выйдет. Сейчас еще ночь?

– Раннее утро. Около пяти.

– Где я нахожусь?

– В моей квартире, – отчитался Иван. – Адрес назвать?

– Хорошо бы.

Он сказал адрес. Девушка кивнула каким-то своим соображениям.

– По крайней мере, я не так далеко от своего дома и в городе, в котором живу. Могла ведь где угодно очнуться. Так что там насчет шайки наркоманов, я не поняла?

– Кто-то утащил мою собаку, пока я на пару минут отбежал в магазин, – сквозь зубы отчеканил Иван. – И оставил тебя на ее месте. Есть соображения, кто это мог быть?

– Ни малейших.

– Ладно.

Ему не хотелось знать, что случилось с девушкой, зачем ее опаивали снотворным. Хотелось поскорее избавиться от нее и заняться поисками Сандры. Он снова пойдет в лесопарк, обойдет его вдоль и поперек, пообщается с ранними собачниками. Хотя и понимает, что это неправильно. Он обязан позвонить в полицию, вызвать их, досконально описать случившееся. Потому что издеваться над инвалидами – это уж распоследнее дело, а с девушкой явно проделали что-то очень плохое. Это отнимет ценные часы, но ничего тут не поделаешь…

– Можешь кое-что сделать для меня? – отвлекла его от почти созревшего решения девушка.

– Туалет? – встрепенулся Иван.

– Нет. Но мне необходимо поесть что-то жидкое и теплое. Просто хочется разогнать эту муть в голове. А потом мне нужно будет добраться до дому, тебе придется во что-то меня экипировать и посадить в такси. Но после все, ты сможешь заняться поисками собаки.

– В полицию нужно звонить, вот что, – нахмурился Иван. – Кашу я тебе сварю, успею до их появления.

– Не нужно, – помотала головой девушка. – Я и сама прекрасно смогу позвонить, мой телефон остался в квартире. И я очень волнуюсь – родители могли обнаружить, что я не на связи.

– Родители? – почему-то изумился Иван.

– Да, а что?

– Просто удивился, а чего ты с ними-то не живешь? Я имею в виду, в твоем положении. Если они где-то неподалеку, то давай я им звякну, пусть мчат сюда.

– Мои родители в Питере, я не собираюсь на рассвете их беспокоить, – холодно отчеканила девушка. – А мое положение тут вообще ни при чем.

– Нет, ну ты же…

Тут Иван успел вовремя захлопнуть рот.

– Инвалид? – уточнила девушка, усмехнулась. – Скажи это слово моей маме, и она тебе в два счета объяснит, что инвалид – это ты.

Иван ладонью потер потный лоб. Эта девушка окончательно его запутала. Спросил устало:

– Имя твое можно узнать? Я, кстати, Иван.

– Можно. Серафима. Сокращенно Сима.

Она все еще чеканила слова, и Иван предпочел удалиться на кухню. Сжал до хруста кулаки, когда увидел на полу миски Сандры, одна с водой, другая пустая, тщательно вымытая. Придется ли ему еще когда-то насыпать в нее корм? И в темпе занялся приготовлением манной каши – уж что-что, а это он умел, мама в последние месяцы жизни только каши есть и могла.

– Спасибо, вкуснотища, – оценила Сима, слегка отвела в сторону руку с опустевшей тарелкой. Иван подхватил, поставил на низкий столик. Раньше, когда мама болела, на этом столике было разложено все, что могло ей пригодиться в течение дня, сейчас он пустовал. – Расскажи мне, как ты меня нашел.

Она слегка порозовела после еды, села ровнее, снова подтянула повыше плед. Он сообразил, порылся в шкафу, отыскал материнский халат. Понюхал, не пахнет ли затхлостью, но вместо этого опять ощутил навязчивый сладкий аромат. Хотел спросить о нем Симу, но почему-то не решился.