Czytaj książkę: «Закон Мерфи. Том 2»

Глава 20. Красный был очень воспитанный…

Стоит не вовремя оглянуться, как кто-то тут же наступает тебе на хвост. Подумаешь, ты спокойно делал свою работу, радовался тому, что ты – оплот спокойствия и абсолюта незыблемости для колонистов во враждебном для человека Шестом мире, без лишних слов спасатель и вообще герой. Ан нет. Кому-то ты все равно встанешь поперек глотки.

Земле приспичило проверить, как работает Корпус первопроходцев. Еще бы. Дикий новый мир за четыре с лишним года по местному времени (и пять с лишним лет земных) отнял девять жизней у колонистов. Непорядок. А ревизионных проверок было сколько? А ревизоров? То-то и оно.

Так что нате, что называется, получите, распишитесь, вот вам ревизор дотошный, одна штука. Впору поморщиться. Зачем, спрашивается, если и без ревизий вполне успешно функционировалось?

Где-то через половину Млечного Пути от родины человечества, в первой трети спирального рукава Лебедя, возле голубого субкарлика спектрального класса В, на границе узенькой зеленой зоны, хотя жизнь возле старых, небольших, но очень ярких звезд считалась принципиально невозможной, ею, тем не менее, кипела и клокотала небольшая экзопланета. А на ней жила, росла и ширилась маленькая колония.

Попытка людей освоить новое место для жизни под новым солнцем, полное ядовитой, быстрой и острозубой насекомоподобной кремнийорганической живности, чуть было не полетела в тартарары. Если б не усилия кучки энтузиастов – оперативников, аналитиков и ученых Корпуса первопроходцев. Их стараниями – а также материально-техническим обеспечением и финансированием от Межмирового правительства, конечно – под нанопротекторным куполом (уникальной разработкой штатного гения Корпуса) уютно и безопасно себя чувствовали одиннадцать тысяч колонистов. Вплоть до недавнего недоброго момента появления на Шестом представителя Земли.

Пока шла ревизионная проверка, полковник Андервуд, завязший в зубах первопроходцев куском сосновой смолы ревизор, старался оперативников Корпуса разъединить и проверить на прочность. Но все было… неплохо. Пока оперативники переваривали решение склочного полковника снять их руководителя Честера Уайза с поста – все по-прежнему шло относительно хорошо. Потому что «совсем плохо» Чез своим подчиненным думать и делать запретил. Лично.

Когда под гнетом ревизора и в отсутствие Честера стало немного плохо и невмоготу, а оперативники, лишенные любимого начальства, не справлялись с поиском пропавшего ребенка, убежавшего под защитный купол – девчушку случайно нашел Чез. И стало обратно немного хорошо. Никто и не удивился, если честно, эдакая выходка вполне укладывалась в фирменное Честерово легкое безумство. Оперативники тогда понадеялись, что ревизор передумает и вернет руководителя на место.

Но нет. Андервуд, ревизор, оказался непробиваемым истуканом с острова Пасхи – и просьбе первопроходцев не внял, устроив Честеру грандиозный скандал в присутствии градоправителя (чью дочь Чез и умудрился спасти), колонистов (чьи жизни и здоровье первопроходцы во главе с неугомонным начальником уберегали от кремнийорганических бед бессчетное количество раз), колониальной полиции (добрая треть состава которой Честера с момента основания поселения знала как облупленного) и журналистов, которые про Чеза рассказать могли и без того множество фактов, но только не тех, в которых его обвинил ревизор.

Теперь же градиент от «все замечательно» до «окончательно все плохо» скатился в нескончаемую черную полосу. Обезначаленные оперативники чуть не допустили одну из поистине грандиозных ошибок – протащить под защитный купол непарнопалую амфисбену или, попросту, двуходку. Эту ядовитую, быстро бегающую и вперед головой, и вперед хвостом и, несомненно, проблемную тварь Честер никогда бы в колонию не пропустил. В отличие от подчиненных. К счастью, те вовремя поняли едва не ставший фатальным недосмотр и передумали, но вполне проверенным путем: прикинули, а что бы сказал Чез? О, он бы многое сказал, и точно ничего цензурного.

В итоге, поразмыслив, первопроходцы задались закономерным вопросом: как им без руководителя нормально работать, а? И среди них медленно начинал назревать полноценный бунт.

Вернувшись с бесславного похода за двуходкой, оперативники первым делом нажаловались на невыносимую легкость бытия, где за ними никто не присматривает и ошибок не правит, негласному серому кардиналу отдела.

Выслушав соображения коллег, Берц, временный заместитель отстраненного («за профессиональное несоответствие», вот уж бредятина чистой воды!) Честера, поморщился и призадумался. Ревизор на Шестом был откровенно лишним элементом, но Берцу категорически не хотелось никоим образом политике проверяющего перечить. Потому что если Берц не ошибается, вспоминая бытность свою в составе астродесанта, и окажется прав, то вся эта свистопляска с ревизором предстанет в новом свете. И будет не более, чем тщательно выстроенным театром. Проверка на прочность психики руководителя и подчиненных, всякие там околопсихологические штучки со стресс-тестами… Тут лучше под горячую руку не лезть и специалисту не мешать. Знавал это Берц в полный рост в свое время.

Но если он неправ… Тогда Честеру можно еще больше навредить. Ревизоры-идиоты, как правило, особая каста специалистов – въедливая, старательная и очень злопамятная. Вплоть до проверки через пару месяцев или полгода, выполнены ли все их рекомендации. Так что просто втихую вернуть Уайза на место не получится – не тот случай. Но и оперативный отдел Берц отлично понимал – у него и самого чесались кулаки и зудело стремление что-то сделать настолько, что на месте сиделось из рук вон плохо.

Узнав о желании сослуживцев вместо утренней планерки прогуляться к шефу Корпуса с коллективной просьбой вернуть начальника, он немного посопротивлялся, но быстро согласился с весомыми аргументами против ревизора.

Проследив накануне вечером взглядом за траекторией движения штатного гения Тайвина, Берц понял: не домой тот пошел с работы. Домой ему не в ту сторону, а вот к его неуемному другу во временной отставке – как раз туда. А потому Берц постарался прийти на работу на следующее утро как можно раньше: проконтролировать оперативников. И вообще, кто знает, что за ночь пришло в голову этой парной гремучей смеси любопытства и гениальности?

В отделе красным огоньком мигали все рабочие планшеты оперативников, а вечные интроверты Корпуса, Марк и Серж, привычно оставшиеся на ночное дежурство, так посмотрели на первопроходца, что Берц не стал ни уточнять, что за подоплека кроется за их выразительными взглядами, ни откладывать почту на потом. Он прочитал письмо. Сперва наскоро, потом вернулся к началу послания и перечитал еще раз, более внимательно. Подавил непрошенную улыбку, что так и норовила заползти в оба уголка губ, и сдержал легкий вздох досады пополам с раздражением – да не нужен ему этот руководящий пост, сто лет бы его не видел. Он и в оперативный отдел-то из астродесанта сбежал на условиях, что вопрос назначения его начальником чего или кого бы то ни было не поднимется никогда. Ни в перспективе, ни в принципе.

Подумав детальнее, Берц чуть за голову не схватился, осознавая масштаб проблемы. Сейчас офис заполнится роем злых, как голодные иглобрюхие суккубы по весне, оперативников. Прикинув, какова будет реакция коллег на письмо и вчерашний провал, Берц чертыхнулся. С трудом налаженные будни оперативного отдела со свистом летели скорпикоре под хвост. Скорее бы шеф на работу прилетел, к Аристарху Вениаминовичу вопросов будет много.

Берц еще подумал, переглянулся с дежурными интровертами, глянул на часы, чертыхнулся вторично. Хотел завернуть заковыристую тираду, но привычным длинным выдохом прочистил мысли и легкие, лишь позволив себе в финальной порции кислорода втиснуть в окружающий мир тихое и злобное:

– Чтоб его все через колено…

Не помогло. Но продолжить мысль Берц не успел на одно краткое мгновение. Только он набрал воздуха побольше и все-таки приготовился выругаться бронебойной очередью коротких сочных словечек, вспомнив армейское прошлое, в котором на цветистые и витиеватые ругательства не хватало ни времени, ни дыхания, как из соседнего отдела раздался голос.

– Роман Витальевич! Вы уже на месте? Зайдите, пожалуйста.

Берц с недоумением замер и насторожился – он уже и забыл, когда в последний раз его по имени-отчеству величали. Но не узнать слегка скрипучий, однако отлично поставленный годами преподавательской и административной работы необычный тембр, пролегающий где-то на границе между тенором и баритоном, не мог.

Александр Николаевич Санников, координатор от Всемирной ассоциации наук, невероятная по степени пассионарности и пользы для Шестого личность. И вечный почти соперник штатного гения Корпуса. Ладно, когда экспедицию к Седьмому посылали, и научный отдел не на кого было оставить, Александр Николаевич у них мгновенно сконденсировался и долго не желал дематериализовываться, даже когда штатный гений обратно вернулся. Но чтобы в обычное рабочее время Тайвин вот так запросто заклятого коллегу Санникова к себе в отдел пустил… Раньше все ежи на Земле иголки потеряют в попытке понять, что произошло.

Берц пересек коридор и возник безмолвным, но очень укоризненным силуэтом на пороге научного отдела.

– Александр Николаевич? Не ожидал.

– Что вы! – небольшого росточка ученый выбрался из-за заваленного горой документов и завешенного парой десятков голограмм заумных графиков и схем стола и замахал на оперативника руками. – Для вас – просто Лекс! Какое счастье иметь внеочередную возможность заглянуть в чертоги разума вашего штатного гения! Очень кстати пришлась его стажировка, я как раз…

Послышался шум со второго этажа: начинался рабочий день, и в раздевалке нарастал гул приветствий и разговоров. Берц склонил голову, прислушиваясь к сослуживцам, но на ключевое слово среагировал мгновенно и нахмурился, прервав ученого.

– Стажировка?

– И самому умному человеку на свете порой необходима толика мудрости, – подмигнул Санников, ухватил Берца за плечо и повлек обратно в оперативный отдел. – Помните, как у Сократа…

– «Я знаю, что ничего не знаю»? – с пониманием уточнил Берц.

– Почти, – хмыкнул Санников. – «У солнца есть один недостаток: оно не может видеть самого себя». Супервизия для ученого его уровня – дело жизненно необходимое. Пойдемте, пока наш черно-белый уроборос Корпуса в отъезде, у меня для ваших пингвинчиков дело есть. Не обижайтесь только, я с уважением и любя.

– Честера тоже с ним отправили? – приподнял бровь Берц, проигнорировав «пингвинчиков», и остановился в центре коридора.

Санников был вынужден затормозить.

– Разве вас это удивляет? Я думал, все закономерно, где один, там и другой.

– Нет, Лекс, это нелогично, – Берц никак не мог толком объяснить и себе, что царапает ему стройную цепочку рассуждений, и попробовал порассуждать вслух. – Допустим, супервизия, или возникли новые веяния в нанокибернетике, тогда командировка Тайвина мне будет понятна. Но что Честеру там делать? Тем более в свете недавних событий. Только что почти уволили – и вдруг на стажировку?

– Ваша правда, – вынужден был признать Лекс. – Но нам ли с вами оспаривать то, что спустили сверху?

Берц вздохнул, поддался на настойчивые порывы Санникова продолжить их короткий путь и кивнул. Что бы он ни думал по поводу внезапного отсутствия руководителей и научного, и оперативного отделов, правды он может добиться отнюдь не скоро, если вообще когда-то узнает. Хорошо, хоть аналитический трогать не стали, правда, там и трогать нечего – вряд ли кому в голову придет разделять рыжих братцев-аналитиков или отправлять их обоих в таинственную командировку неизвестно зачем.

Сплоченный тандем появления временных заместителей развеял мнимый флер спокойствия: успевшие подняться в офис оперативники развернулись ко входу, и Берц чуть не рассмеялся. А Лекс неплохо подметил!

Первопроходцы в черно-белой форме Корпуса, мрачно кочующие от стола к столу в попытках обсудить план возврата законной власти в лице Честера на присущее тому место, действительно напоминали взволнованную стайку пингвинов. Последними за спинами Берца и Санникова в отдел забежал Вик, степенным шагом прошествовал Али, за ним проследовали стажеры, посмеиваясь и толкая друг друга локтями в бока – Март и Ви, единственная ласточка в их пингвинятнике, и, конечно, вслед за своей птичкой зашел и Красный.

– Смотрю, юная леди, я оказался близок к истине? – с хитрой усмешкой обернулся и прищурился на нее Санников.

– Я… Да. – Ви запнулась, зарделась, отступила на шаг назад и прижалась спиной к Красному в инстинктивном поиске поддержки.

Оперативник в ответ бережно обнял ее за плечи: он не понял, откуда Ви знает Александра Николаевича, почему она смутилась и испугалась, с ее-то опытом и подготовкой, но ответственно приготовился защитить хрупкую стажерку с железными нервами от маленького гиперактивного ученого. Так, на всякий случай.

– Какие дела? – поинтересовался Красный поверх Ви.

– Да вот, – кивнул Берц на его стол, где рабочий планшет мигал срочным уведомлением. – Прочитай и скажи, как это увязать с тем, что Честера и Тайвина сегодня ночью отправили на стажировку?

– На какую стажировку? – не понял Красный, отпустил Ви и подхватил с рабочего стола свой планшет. Тонко настроенная на пользователя техника незамедлительно отозвалась, развернув в проекцию последнее письмо, и оперативник принялся читать.

Отдел молчал. Санников в стороне не остался: он тут же пристроился к Красному сбоку и тоже погрузился в чтение. Закончив скользить глазами по строкам, ученый и первопроходец посмотрели друг на друга.

Глядя на вытянувшееся в недоумении лицо Александра Николаевича, и медленно начавшего алеть Красного, Берц понял, что версия со стажировкой лопнула, забрызгав нехорошими предчувствиями всех присутствующих.

Когда срочно ночью срывают в командировку непонятно куда, времени писать такие послания нет, разве что Честер не предполагал вернуться. Но в письме ни слова, ни полслова нет ничего про поездку, значит, написал заранее, и писал долго и от души, это заметно. Вопрос, будет ли человек, которого вызвали на стажировку после временного отстранения, забывать про почти прощальные напутствия подчиненным, вопросом больше не был. Чез никогда бы не стал всему отделу попусту нервы трепать и удалить письмо не забыл бы. Значит…

Застывший Красный отмер, сравнялся цветом с ярко-красной тревожной кнопкой «Cito!» на дежурном пульте и высказался. Ровным речитативом, не повышая голоса, не меняя интонации и выражения лица, словно лекцию стажерам читал, но к ее концу земные комнатные цветы могли бы свернуться обратно в семечко. Однако кроме наспех собранного Ви вчера по лугам букета из местных полевых цветов, скромно позвякивающих хрусталем венчиков друг о друга, растений в офисе оперативного отдела не было. Кремнийорганика же оказалась более устойчивой к крепкому словцу, и стыдливо завять наподобие нежной углеродоорганической фиалки не пожелала. Через полторы минуты Красный выдохся. Ви рискнула подойти к своему первопроходцу и сочувственно погладить по плечу, а Вик, тряхнув разноцветной шевелюрой, резюмировал:

– Жалко, что на основе ругани краски для волос не делают. Мне бы подошло, я уверен. А вот из тебя не получится вежливого Кролика.

Красный поймал у себя на плече руку Ви, подтянул ее к себе, за ней – и девушку целиком к сердцу поближе, и парировал:

– Знаешь, почему в книге Милн написал: «Кролик был очень воспитанным, поэтому ничего не сказал»? Потому что цензурный словарный запас у Кролика кончился. У меня вот тоже кончился, и я воспитанный. Был. Но и воспитание имеет свойство заканчиваться.

Оперативники дружно фыркнули, а Ви пробежалась глазами по голограмме и переглянулась с Красным – что-то их обоих до чрезвычайности беспокоило. Как и остальных первопроходцев. Стажировка? Держи карман шире. Просто руководители научного и оперативного отделов понадобились очень срочно и совершенно секретно. Но зачем такая хилая легенда? Оперативникам можно было и напрямую сказать, не маленькие, и допуск секретности по второй форме все подписывали.

– Роман Витальевич, – подал голос Санников.

Временный заместитель встрепенулся, оглянулся на коллег, увидел невысказанный вопрос у них в глазах и ответил:

– Для вас – просто Берц, если можно. Давайте дадим ребятам время на размышление, пойдемте лучше к вам, обсудим, что такого срочного от нас нужно. И давайте пока лишних предположений не строить и панику на пустом месте не наводить.

Первопроходцы и Санников кивнули, и Берц вместе с ним удалился. А оперативный отдел немножко залихорадило шепотками и недоумением. И когда в офис через полчаса прилетела ревизорская зараза, тут же вызвав к себе Марта, поводов для пересудов порядком прибавилось. Первопроходцы не могли толком дать себе отчет в том, что именно не так. Не сиделось на месте, дела валились из рук, а взгляд то и дело возвращался к письму, что висело над планшетами полупрозрачными строчками, увещевая, успокаивая, будоража и заставляя беспокоиться все больше и больше.

«Да начнется новый день, полный оперативных чудес и научных свершений!

Аристарх Вениаминович! Должен попросить у вас прощения. И за мои ошибки, и за ваши обманутые ожидания. Я понимаю, что не оправдал ваших надежд в полной мере, но все же очень рад, что вы дали мне возможность прикоснуться к этому удивительному миру и поработать с такими замечательными людьми. Я уверен, вы знаете, кому передать мои полномочия, но от себя очень прошу присмотреться к кандидатуре Романа.

Вернер, простите меня за откровенный идиотизм в случае с ЭМИ-воздействием, я не знал, с чем имею дело. Надеюсь, не сильно вас обидел. Вы не бросайте Корпус, пожалуйста, мы с вашим «Авангардом» и колониальной полицией почти как мифологическое триединство – отлично работаем, вместе намного лучше, чем по отдельности.

Ребята. Я понимаю, что ситуация, в которую мы с вами попали, несколько нетипична. Оперативный отдел не был подконтролен никому, кроме каких-то верхов Межмирового правительства, о которых даже я ничего толком не знаю. Это вам у Аристарха Вениаминовича неплохо бы уточнить, заодно мне потом расскажете, интересно. И для меня стало сюрпризом, как и для вас, появление настолько детальной проверки.

Очень прошу, не вините полковника Андервуда во всех бедах и грехах, работа у человека такая. А я просто под руку попался, вы же знаете, где я, а где инструкции.

О, инструкции, чуть не забыл. Великолепную пятерку не троньте ни в коем случае, они – оплот стабильности и порядка в нашем отделе. Вик – не забывай о том, что кроме тебя некому о фирменном стиле Корпуса позаботиться. Ты еще научному отделу эмблему должен. Дан, держи в порядке наш холодный арсенал, и запишите, наконец, альбом со своей группой, а то ударные ты задолбал, а нас – еще нет. Али, разберись с личной жизнью, утренние девичьи слезы под окном офиса дурно влияют на рабочий настрой. И на тебе третий стажер, только тебе могу доверить. Уилл, не позволяй приметам стать твоим единственным ориентиром в работе. И слушай внутренний голос, он у тебя всем фору даст. Марк, Серж, обязательно выиграйте Гран-при Межпланетарного художественного конкурса, вы можете. Дэйл, снимай как можно больше, у тебя талант. Красный, пиши фельетоны, ты талант не меньший. И Ви не обижай. Ви – удачи. Март – пробуй. Не уверен, что твое место здесь, но я тебе искренне рад.

Ром, ты за старшего, присмотри за этими раздолбаями. И отдай запись с зыбуна ксенозоологам, я им отдельно письмо прислал, но лишним не будет. Тропизм к красному цвету – уникальная штука, мне кажется, им будет интересно.

Что еще хотел сказать. Я бесконечно вами дорожу. Всеми. Ви и Март, к вам тоже относится! Если сложится так, что я больше в Корпус не вернусь – жизнь просто будет продолжаться дальше, и ни для меня, ни для вас не закончится. Я бы хотел, чтобы вы это понимали и помнили.

Не прощаюсь, и надеюсь все-таки вернуться.

Чез.

P.S. А если в отдел вдруг когда-нибудь будет нужен новый оперативник – вы знаете, где я живу. Может, начальник из меня так себе вышел, но в полевой работе я точно могу пригодиться. Я полезный.»

***

Гриф был просто вне себя и невероятно досадовал. Стоило ему подвести проект к закономерному итогу – финальному мелкому интриганству и возвращению блудного отстраненного начальства – как Честера вместе со штатным гением вприкуску уводят буквально из-под носа! И как: просто-напросто сгребают два спящих нетрезвых тела и под видом тяжелых пациентов совершенно легально увозят на орбиту! А там, конечно, поминай как звали. И документация в порядке, хотя в госпитале медики оказались порядком удивлены: по их ведомостям и историям болезней два лишних человека обнаружились, а по факту, естественно, их в глаза никто не видел.

Это же надо, второй раз на те же грабли! Старость подкрадывается?

Подлетая к офису Корпуса первопроходцев, Гриф скривил губы в невеселой ухмылке. Допустим, в первый форс-мажорные обстоятельства по поиску ребенка вынудили ревизора снять с беспокойного рыжеглазого внешнее наблюдение, нужны были каждые руки. Но во второй какой бес его под руку толкнул отдать приказ? Успокоился, что Честер в надежных руках ученого друга, тут-то нюх и отбило начисто? Пожалуй, что именно так.

Это еще повезло, что пропажу быстро заметили – один не в меру ретивый из наблюдения решил повыслуживаться, прибыл на пост внепланово и сразу к Грифу с новостями побежал. Пришлось наскоро организовывать легенду со стажировкой, из которой белые нитки вперемешку с черными торчали так криво, что никакой критики не выдерживали. Тем более, что рыжеглазый, похоже, опередил его на один шаг и оставил что-то вроде прощальной записки. Андервуд, чеканной походкой отметив свое появление в оперативном отделе, нацепил себе самое снобистское выражение лица, которое смог найти в богатом арсенале притворства, так что позволить себе остановиться и почитать не мог, но суть, скосив глаза, ухватил почти сразу, и по отрывкам фраз, и по настроениям среди первопроходцев.

Ревизор оккупировал кабинет Честера, запросил копию послания, прочитал и зашипел сквозь сжатые губы, злясь на все и всех сразу. Но не бросать же проект на конечной стадии.

Гриф был уверен, что попытка заслать новичка-казачка добывать сведения и будет тем самым необходимым, интересным, маленьким, но очень показательным моментом. Тут или новичок решит побыть шпионом, и в итоге коллектив устроит ему бойкот, если застанет на месте преступления и сложит два и два, либо новичок расколется, бойцы его примут, но не будут доверять важное.

Такое тараканье состояние людей, разбегающихся по углам посекретничать без излишних наблюдателей, Андервуд точно увидит.

Он допускал тот вариант, что стажер может попробовать втереться в доверие к коллективу и выгадать для себя побольше пользы… Но нет. Гриф ни на йоту в это не верил. Что-что, а персонал Честер подбирал с какой-то инфернальной маниакальной приверженностью собственному чутью. Вряд ли и здесь ошибся.

Но вопросы все равно оставались. Как оперативный отдел себя поведет в отсутствие руководства? Они уже откинули версию со стажировкой, но пока не до конца верят в пропажу и теряются в догадках, так что им сложно, они взбудоражены, расстроены, злы, дезориентированы, досадуют на себя, имеют зуб на ревизора, так стажер может и под горячую руку попасть. Однако отступать Гриф не привык, и вызвал к себе Мартина.