Czytaj książkę: «Болдинская осень»

Во всем мне хочется дойти

До самой сути.

В работе, в поисках пути,

В сердечной смуте.

Б. Пастернак

Цель творчества – самоотдача,

А не шумиха, не успех.

Б. Пастернак

1

Наконец-то в город пришло тепло. Весь апрель было холодно и промозгло, а сейчас, как раз на майские праздники, неожиданно, хотя и долгожданно началась весна. Егор сел на скамейку на даче на солнышке и разомлел. Лепота: птички чирикают, почки распускаются, новые листочки зеленеют, травка пробивается сквозь так и не убранные прошлой осенью старые листья. На них, на старые листья, можно не смотреть. Ну не успел прибраться осенью, ну не успел, никто его за это не расстреляет. Бог даст, может, следующей осенью он будет посвободнее и все, все сделает так, как надо…

Дали бы Егору волю, он бы так и просидел на скамейке целый день, честное слово, просидел, но дети еще за завтраком постановили, что сегодня все семейство Романшиных едет в ближайший городишко в контактный зоопарк. Егор никогда никому не говорил, даже Елене, что в душе считает своих детей самыми лучшими. Это, конечно, стыдно и, наверное, необъективно, но, что поделаешь, лезут такие мысли в голову. Дети внешне очень симпатичные, но главное – добрые и умные. Конечно, зная, сколько поколений талантливых ученых в родословной у Елены, никто не удивляется, что дети умные. Это все так, но Егору очень приятно думать, что дети пошли умом именно в него. Старший сын, Сережа, и характером пошел в отца: сначала все обдумает и только потом сделает. А вот своими увлечениями Сережка пошел в Ленку и тещу – Наталью Алексеевну. Обожает возиться с животными и особенно их лечить. Людей Сережка тоже любит лечить. Не дай бог палец порезать или насморк подхватить. Будет каждые пять минут ранку йодом мазать и температуру заставлять мерить. В последнее время взял моду: как только Егор с Еленой приходят домой, Сережка тут как тут с тонометром, измеряет родителям давление. Не просто измеряет, у него специальные тетрадки заведены, вроде истории болезни, туда он обязательно записывает результаты, а потом с серьезным видом их с Натальей Алексеевной обсуждает. Сережке скоро будет двенадцать, вымахал почти с Елену, а вот лапочка-дочка – пятилетняя Лилечка – еще совсем крошечка. Характером Лиля в Ленку, но почему-то Егор уверен, что она обязательно станет ученым, физиком, как он. Пять лет всего, а чего только не знает и, главное, как соображает! Егор любит помечтать, как они с Лилей будут вместе работать: спорить, ошибаться, писать формулы, а потом Лиля быстренько поймет, что к чему, и будет объяснять ему, дураку, как все просто.

Егору очень хочется посидеть спокойно на солнышке, расслабиться, но, раз дети просят, надо ехать. Вон уже вышли из дома в красивых кепочках и с рюкзачками. У Сережи в рюкзаке, кроме бутылочки с водой, наверняка лежит аптечка, а у Лили – любимая игрушка – козлик Миксик.

У касс зоопарка толпился народ. Егор с детьми стал в очередь, а Елена пошла положить в машину кофту: она что-то слишком утеплилась. Настроение было ленивое и праздничное, хотелось получать удовольствия по максимуму. Егор достал деньги, чтобы Сережка, пока суть да дело, купил всем мороженое. Не так чтобы уж очень большое удовольствие, но все же. Егор достал деньги, но отдать их Сереже не успел. Кто-то громко закричал. Егор обернулся и увидел, что на Елену на дикой скорости несется машина. Елена машину не видела и переходила улицу не торопясь. Егор остолбенел, на его глазах разворачивалась трагедия, которая ставила точку на всей его жизни. У него шанса спасти Елену не было: как бы быстро он ни бежал, машина была быстрее. Крик застрял у Егора в горле… Вдруг откуда-то выскочил парень, одним прыжком догнал Лену, толкнул ее и вместе с ней упал на газон. Машина пронеслась мимо. Парень быстро поднялся, а Елена лежала не шевелясь. Егор подхватил Лилю на руки, крикнул Сереже, чтобы не отставал, и побежал к жене. Егор бежал изо всех сил, но ему казалось, что он стоит на месте, шли не секунды – минуты, часы, а он все никак не мог добежать. И все эти секунды, минуты и часы Егор боялся, что Лены уже нет в живых. Наконец, наверное, через год он добежал до жены, заглянул ей в лицо: «Слава богу, жива!» Елена приподнялась, села, огляделась вокруг. Судя по всему, она ничего не поняла.

– Егор, что это было?

Егор не ответил. Он примостился рядом с женой и крепко взял ее за руку. Теперь он Лену никуда от себя не отпустит. Лиля сейчас же забралась к матери на руки, а Сережка начал выяснять, нет ли у пострадавшей травм.

– Сережка, все хорошо, не суетись, только на ноге синяк и на руке ерундовая царапина. – Лена попыталась избежать экзекуции с применением йода.

Егор немного успокоился: все живы. Он взял телефон и нажал тревожную кнопку: нужно было сообщить о происшествии куда надо. То, что на его жену была совершена попытка наезда, он сказать сумел, а вот вопрос о том, где они сейчас все находятся, вызвал у Егора полное недоумение. Он не знал, не помнил, где он и почему.

– Подскажите, пожалуйста, адрес, где мы, я не помню, – Егор обратился к окружающим.

Телефон у Егора взял парень, который спас Елену, и очень толково все разобъяснил. Надо было что-то делать, вставать, куда-то идти, но Егору сначала надо было немного прийти в себя, передохнуть, может быть, даже соснуть минут пять. Егор закрыл глаза и погрузился в себя, помнил Егор только об одном: он должен держать Елену за руку и никуда от себя не отпускать. Очнулся Егор от громкого крика Лили: «Папочка, не умирай!» Сережка совал ему к носу ватку с нашатырем, а испуганная Елена трясла его за плечи. Что они все, с ума посходили? Егор же только на минуточку закрыл глаза, он же тоже человек, надо же ему чуть-чуть отдохнуть после такого стресса. Дальше – больше. Подъехала скорая помощь. Их всех стали туда заталкивать и везти в больницу. Егор думал, что лечить собираются Елену, а оказалось, его. Тратить время на врачей, объяснение с ними, лечение Егор не мог. Перед ним во весь рост встал вопрос: «Почему? Почему Елену пытались убить? Если понять почему, сразу будет ясно кто». Егору нужно было проанализировать разные версии, это требовало мобилизации всех внутренних сил. При чем здесь врачи?

– Сережа, вызови в больницу бабушку Наталью Алексеевну и дядю Кирилла, больше никому ничего не говори, – попросил сына Егор и сосредоточился на своих мыслях.

Врачи что-то говорили, пытались заставить его отпустить жену, Егор не реагировал.

Наконец появились родители Лены и брат Кирилл. Яков Михайлович был белым как полотно. Кирилл еле сдерживал эмоции, Егор очень удивился, когда понял, что Кирилл сильно обеспокоен его здоровьем. Что за ерунда? Слава богу, Наталья Алексеевна, как всегда, сохраняла хладнокровие.

– Наталья Алексеевна, Кирилл, договоритесь, чтобы нас отпустили домой, под любую подписку. Мне надо домой.

– Егор, у тебя подозревают инсульт, ты не отвечал на вопросы, врачи решили, что у тебя потеря речи. Сосредоточься на себе, подумай, можешь ли ты двигать руками и ногами. Пошевели пальцами на руках.

Егор пошевелил пальцами на левой руке.

– А на правой, на правой руке пальцы шевелятся?

– Все у меня шевелится, только на правой руке я пальцами шевелить не буду и Елену не отпущу. Отвезите меня домой.

– Егор, сосредоточься на себе, скажи, у тебя что-нибудь болит?

– Душа у меня болит, Наталья Алексеевна, больше ничего.

У Натальи сжалось сердце: в глазах у Егора было необъятное страдание.

– Егор, запомни, ты ни в чем не виноват. Крепко запомни: НЕ ВИНОВАТ, – Наталья выделила голосом последние слова.

Егор кивнул, хотя подозревал, вернее точно знал, что виноват именно он. Не кто-то другой, а именно он, он, он. Ему давно надо было уйти из института, еще тогда, полтора года назад… Конечно, эти пресловутые полтора года позволили Егору сохранить институт, сильно продвинуться в науке, привели в его жизнь новых, интересных людей, но опасность он недооценил… Егор хорошо помнил тот день, с которого все началось…

2

В тот день Егор встал рано, Елена и дети еще крепко спали, а у него лежать и спать не было никакой возможности. Кровь бурлила от возбуждения. Днем должны были состояться приемно-сдаточные испытания их детища-изделия, над которым весь институт работал почти пять лет. Пять лет назад они чудом получили оборонный заказ, который дал возможность институту выжить.

Пять лет назад… Тогда ситуация была критической. Это было время всеобщей оптимизации: по известным только наверху правилам сливались школы, вузы, закрывались якобы нерентабельные больницы, ну и, конечно, сокращалось финансирование дармоедов-ученых. Егора передернуло от воспоминаний. Хамский тон чиновников, безграмотность, бескультурье… Во время одного из «наездов» на институт у директора Алексея Ивановича случился инфаркт. Все дела и груз ответственности пришлось взять на себя Егору. Он стал сначала исполняющим обязанности, а затем полноправным директором института. Бывало, опускались руки, казалось, все, конец. Помог, как всегда, Свирский. Работы лаборатории Полянского, куда внес некоторый вклад и Егор, не только носили глубокий фундаментальный характер, но и имели потенциально большой практический выход. Надо было только вложить немного денег. Свирский сумел уговорить людей в погонах, началась работа, и вот теперь настало время показать товар лицом.

Георгий быстро позавтракал, выпил для бодрости две большие чашки кофе и собрался потихонечку уйти. Он старался не шуметь: не хотелось будить жену и детей. Уйти по-тихому не удалось. Ленка проснулась и встала, чтобы проводить мужа. Еще теплая, со сна, она чмокнула мужа в щеку и перекрестила. Теперь точно все должно пройти на отлично.

Егор приехал на работу рано, но практически все сотрудники были уже на местах. Вместе со своим большим другом и замом по науке – Митей – они обошли все подразделения и еще в сто первый раз проверили, все ли готово. Минут за пятнадцать до приезда комиссии Егор зашел к себе в кабинет немножко передохнуть и отдышаться перед приемом. На его рабочем столе лежал конверт, на котором было написано: «Г. В. Романшину, лично в руки». Егор открыл конверт, прочитал письмо и сначала даже не понял, о чем речь. Доброжелатель сообщал, что его жена, Елена, у себя на работе уже всем рассказала, что собирается развестись с Романшиным, потому что его разлюбила. Как же так? Что за чушь? Ленка не могла так с ним поступить. Если бы она действительно разлюбила Егора, она бы прямо сказала ему об этом. Только сегодня утром она целовала мужа и желала удачи. Это все так. С другой стороны, Егор давно заметил, что, когда он привозит жену утром на работу, у входа в ее институт стоит разодетый хлыщ, который не спускает с Ленки глаз, и, когда она входит в дверь, сразу же идет за ней. Он даже как-то спросил у Ленки, что это за чучело и что этому чучелу от нее надо. Ленка тогда посмеялась над мужем и возгордилась, что Егор ее ревнует. Она объяснила, что это чучело, вернее козел, – их новый зам. директора. По Ленкиному мнению, через нее козел хотел познакомиться с ним, с Романшиным. Егор тогда успокоился, а выходит, что напрасно. Надо было Егору задуматься и принять меры. Чучело-козел не в пример Егору следил за собой, одна стрижка чего стоила. Егор-то всегда просто просил постричь его покороче, чтобы в парикмахерскую лишний раз не ходить, ему даже в голову раньше не приходило, что для Ленки его внешность может что-то значить. Какой же Егор дурак. В сердце воткнулась раскаленная спица: как же дети? Нет, нет, ему надо уговорить Елену остаться с ним. Он постарается, он все сделает. Ему без жены и детей не жить…

Дверь без стука отворилась, и в кабинет, можно сказать, ворвались Сергей Зимин и тесть – Яков Михайлович. Как некстати. Как Егору сейчас все не нужно, все эти испытания, комиссии, как он от всего устал…

– Егор, ты мне скажи, мы тебя за человека считали, а ты… черт тебя дери, как ты мог так с Ленкой поступить? Она Якову позвонила, ревет белугой. Кто эта шлюха, твоя любовница? Я не посмотрю, что ты директор, я тебе в рожу при всех плюну, будь спок. Разводиться он решил! Все по-тихому. Ленке письмо прислали, глаза открыли, нет чтобы хотя бы честно все сказать, сволочь ты после этого, – Зимин завелся по-взрослому.

– Егор, а как же дети? – тихо спросил Яков Михайлович.

В душе у Егора что-то очень красиво запело. Ленка не хочет с ним разводиться, она ревет, потому что ей тоже прислали подметное письмо. Значит, Ленка его любит, любит!!! Егор взял со стола свое письмо и дал его Зимину. Тот прочитал и передал Якову.

– Яков Михайлович, дорогой, скажите Ленке, что я никогда и ни за что не дам ей развод, пусть не надеется, а вечером со всей строгостью спрошу, что это она на работе языком всякую ерунду болтает, – Егор засмеялся, – Сергей Александрович, Яков Михайлович, я вас очень люблю.

Когда Егор через пять минут вприпрыжку спускался по лестнице встречать гостей, он слышал, что Зимин все еще орет на его секретаршу за то, что она положила на стол боссу незнамо что и устроила грязную провокацию перед приездом высокой комиссии.

3

Генералы, приехавшие принимать работу, были в штатском. Вальяжные, холеные мужики в дорогих костюмах. Только один, сразу видно, к штатскому не привык. Скорее всего, командует какой-нибудь дивизией на юге в провинции. Выдает цвет лица – такой загар в кабинете при штабе или на пляже не заработаешь. Это настоящий будущий потребитель институтской разработки, его мнение самое ценное. Настроен явно скептически, не верит, что дармоеды на что-то способны. Фамилия у генерала Быстрицкий. Егор отметил про себя, что, если представится возможность, надо будет разузнать, не было ли у него деда – генерала, воевавшего в Отечественную.

Кроме генералов, принимать работу приехали два кандидата в начальники Егора. Наверху решили, что если испытания пройдут хорошо, то надо будет начинать серийный выпуск изделия. Нашелся небольшой частный заводик, который готов был взять такой труд на себя. Какому-то большому умнику наверху пришло в голову, что из института и заводика надо сделать одно объединение. Появились две вакантные должности начальников – директора заводика и генерального директора объединения. Свято место пусто не бывает. Сразу же нашлись два зятя больших дядей – Матвей Нилов и Андрей Ветров. Кто в какое кресло сядет, Егор был без понятия. Сейчас его это не волновало. Егор привык переживать неприятности только по мере поступления. Сейчас главное было пройти испытания – остальное потом. Однако Егор взял на заметку, что вели себя будущие начальники совершенно по-разному. Нилов с удовольствием принимал участие в церемонии знакомства, шутил, улыбался и, казалось, получал удовольствие от происходящего. Ветров, напротив, стоял в стороне, ни с кем не пытался познакомиться и излучал полнейшее равнодушие и незаинтересованность. Егору даже показалось, что Ветров настроен на то, чтобы найти любой предлог, который позволит ему откосить от участия в испытаниях. Случившееся показало, что Егор не ошибся.

Лаборатория, где должна была проходить демонстрация разработки института, располагалась на режимной части института. Генералов пропустили по списку, Нилова – после того, как он предъявил необходимые документы, а вот Ветрова затормозили. Он не успел заехать за документами. Ветров сделал вид, что полез в бутылку, стал требовать, чтобы Егор приказал его пропустить. Про себя Егор очень удивился, что Ветров такой дурак, вслух же только выразил сожаление, что ничем помочь не может: вопрос допуска в режимную лабораторию находится вне его компетенции. Хорошо, что рядом оказалась секретарша Егора, которая горела желанием реабилитировать себя в глазах шефа. Она взяла Ветрова под свое крыло.

Быстрицкий презрительно посмотрел на Ветрова и поинтересовался: «Менагер?» Ответил ему Нилов: «Предполагается, что Андрей Евгеньевич возглавит завод по производству оборудования». Быстрицкий выругался, а Егор взял на заметку, что его непосредственным начальником будет Нилов.

4

Жизнь Андрея Ветрова не баловала. Он привык к тому, что окружающим не до него, и это в редком, лучшем случае. Как правило, окружающие старательно портили ему жизнь. Андрей к такому положению привык, ну и реагировал соответствующим образом. Его маленький мир ограничивался матерью, женой и дочерью. Для общения с остальными, спасибо многочисленным тренировкам, Андрей научился надевать на себя непроницаемый панцирь с острыми шипами. Не подходи: уколешься.

О том, что Андрей станет директором заводика, который будет выпускать что-то крайне важное для обороны нашей великой Родины от недремлющих врагов, он узнал только неделю назад. Тесть порадовал. Тестя Андрей люто ненавидел. Чего-то хорошего или просто нейтрального от этого монстра-деспота, настоящего Карабаса ждать было просто глупо. Андрей для него что? Правильно, расходный материал. На то, что дочка и внучка где-то как-то любят Андрея, Карабасу наплевать. Если его левой пятке захочется, он Андрея подставит по самое не хочу и проглотит, не подавится.

Ситуация с оборонным заводиком казалась Андрею очень подозрительной. Он спокойно сидел в начальниках фирмы по производству окон. Ветрова все устраивало: и сама работа не бей лежачего, и нулевой уровень ответственности, и относительно свободный график работы, и зарплата. Все было хорошо. И на тебе – ему придется организовать производство инновационного продукта, да еще в режимных условиях. Больше всего Андрея страшила именно необходимость работы с чем-то, что имеет гриф «секретно». Зачем такой геморрой? Жизнь научила Андрея не доверять никому и прежде всего своему тестю. Что он задумал? Не иначе как провернуть что-то не совсем законное, а в случае провала свалить всю вину на зятя. Логично? Логично. Отвечать за грехи тестя Андрею совершенно не улыбалось. Надо как-то подстраховаться. Надо-то надо, но как это сделать, если вокруг столько людей, которые могут обмануть, и нет ни одной живой души, которой можно доверять?

Романшин произвел на Андрея хорошее впечатление, чувствуется, что мужик крепко стоит на ногах, не исключено, что с ним можно поиграть в одной команде. Однако проверить Романшина на вшивость просто необходимо. Может он быть в сговоре с тестем, если на кону большие деньги? Ясен пень, может.

Андрей решил от присутствия на испытаниях романшинской разработки откосить. Очевидно, что там все отрепетировано. На что там смотреть? Один театр и скука. В сути дела Андрей все равно ничего не понимает… Пока. Смотреть на дурацких генералов? Сытые рожи, такие же как у тестя, только один мужик вроде ничего, живой. Такой может и вправду об обороне Родины беспокоиться.

Тут и удобный случай откосить представился. В лабораторию пропускали только после предъявления документов, что к секретам допущен. Андрей сделал вид, что роется в карманах, а потом признался, что бумаги дома забыл. Для смеха еще в бутылку полез, чтобы его просто так пропустили. На него все, как на дурака, посмотрели. Андрей даже удовольствие от представления получил.

Свободное время Андрей решил провести с пользой. От романшинской секретарши он избавился на раз, а сам пошел в курилку и прикинулся ветошью в уголке. Курилка – это как раз то место, где глас народа услышать можно. Обычно о начальстве хорошо не говорят. Вот Андрей и решил начать знакомство с Романшиным с институтской изнанки. Ясное дело, что разговор курящие мужики вели об испытаниях. В том, что испытания пройдут на отлично, никто не сомневался. Егорша – молоток, у него сбоев не бывает. Народ волновало, оценит ли комиссия перспективные разработки института и продолжится ли финансирование.

– Егорша обещал всем премию по окладу, если этап проплатят.

– Митька говорил, что, может быть, даже по два получится, если договор продлят.

– Себе-то небось по три или четыре выпишут, – подлил ложку дегтя худющий мужичок.

– Да хоть по пять, Митька-то летом хоть две недели отпуска урвал, а Егорша, наверное, уже года два без отпуска пашет. Мы его трудами, можно сказать, жируем. У меня у сестры муж в соседнем институте сидит: договоров нет, грантов нет, сидят – зубы на полке.

– Да, с Егоршей не пропадешь. Только в стране полный бардак. Что он один может? Институт только-только что-то стоящее сделал, а акулы бизнеса тут как тут. Сволочи! Вот если бы нашу головку мы бы делали сами, а им, сволочам, продавали по правильной цене – вот это было бы по чесноку.

– Да кто же тебе даст? Кто ж с простым народом деньгами делиться будет? Вон сразу двоих, говорят, блатовых, пристроили к делу, будут наблюдать, чтобы мимо их рта ничего не пролетело. Мужики, кто-нибудь знает, чего Зимин так на Людку утром орал?

– Таньку на разведку к Людке послали, стоим вот, новостей ждем.

Народ стал по десятому разу пережевывать то, что Андрей уже слышал, можно было уходить, но любопытство пересилило. Как Андрей успел узнать, Людка – это секретарша Романшина. Что же такое форс-мажорное произошло сегодня утром в Датском королевстве?

Танька появилась в курилке с горящими глазами, информация внутри нее кипела и переливалась через край:

– Людке конверт передали с надписью, что надо Егорше отдать лично в руки. Она, как дура, взяла и на стол ему положила, нет чтобы поинтересоваться, что внутри. А там оказалась анонимка, мол, Ленка с Егоршей развестись хочет, мол, разлюбила. Людка Егорше кофе понесла, дверь в кабинет открыла, а он сидит весь зеленый с письмом в руках. Тут Зимин с Полянским нарисовались. Людка подслушала, что Ленке тоже анонимку прислали, мол, у Егорши любовница, и он здесь, в институте, с ней развлекается, а Ленке врет, что работает. Зимин обещал Егорше при всех в рожу плюнуть, прямо так и сказал. Зимин, как анонимку, которую Егорше прислали, увидел, так на Людку и набросился, как будто она во всем виновата. Потом Зимин письмо забрал и к Ильичу понес, чтобы тот разобрался, вроде как провокация случилась. Ильич, конечно, на раз разберется. В нашем институте никто такого сделать не мог. Это Ленка, точно она, у себя в биологическом какой-то сволочи на хвост наступила.

Андрей похвалил себя за то, что принял правильное решение и пошел не в лабораторию, а в курилку. Кто в биологическом институте мог сотворить такую пакость, Андрей догадывался. Мысль, что неведомый Ветрову Ильич во всем разберется и найдет негодяя, существенно улучшила его настроение. План на сегодня он почти выполнил, по программе-максимум Андрею оставалось только придумать и задать несколько вопросов на засыпку, немного вывести хозяев и членов комиссии из себя, чтобы заставить их приоткрыть свои истинные лица.