Czytaj książkę: «Россия и Франция. От Петра Великого до Ленина»

Czcionka:

Пролог

История трехвековых отношений, которые столько раз сближали, объединяли, противопоставляли и примиряли Россию и Францию, – настоящий захватывающий роман!

Их начало складывалось многообещающе. В ХI веке прекрасная княжна Анна Ярославна приехала из Киева в далекие края, чтобы стать женой французского короля Генриха I. Отец принцессы Ярослав Мудрый, замечательный правитель, превратил свой стольный град Киев, знаменитый четырьмя сотнями церквей с великолепными фресками, в соперника Константинополя. Богатство его государства, могущество, но также щедрость князя, поскольку он открывал двери всем изгнанникам, бежавшим из своих стран, обеспечили ему почетное место среди правителей-современников. Потому союз со столь славной семьей интересовал всех европейских суверенов, и, выдав замуж за короля Франции одну из дочерей, Ярослав вскоре дал согласие на браки двух других: Елизаветы с королем Норвегии и Анастасии с королем Венгрии. В то время Киев был одним из самых уважаемых и процветающих городов Европы, о чем свидетельствуют слова Анны, которая по прибытии в Компьень с ностальгией упоминала о его великолепии и не скрывала растерянности перед лицом еще грубых нравов французского двора.

Однако великолепие Киева просуществовало недолго. Сразу же после смерти Ярослава имущественные распри уничтожили его наследие. В течение двух веков около 200 князей боролись за земли, которые объединил Ярослав; в результате Киевское княжество утратило свое единство и блеск. Безусловно, подобные усобицы были свойственны не только русским землям, в ту же эпоху и Западная Европа оказалась во власти феодальной анархии. Но в Киеве и в Северо-Восточной Руси последствия этих бедствий усугубила вторая катастрофа – монголо-татарское нашествие, которое продлилось два с половиной века. Оно искусственно отделило Россию от Европы, частью которой она всегда являлась. А в период, когда Россия переживала века изоляции, Европа пробуждалась. Во Франции замечательные короли, Карл VII и Людовик XI, прилагали все усилия для создания сильного государства. Европейская цивилизация, славная не только французскими государями, но и католическими монархами Испании, династией Тюдоров в Англии, правителями Австрии, вступила в полосу невероятного роста.

Россия же очень отстала от европейского возрождения. Лишь в середине XV века первый ее государь приступил к процессу объединения территорий, готовя в перспективе изгнание татар. Проводником медленного восстановления выступил Иван III, который начал с подчинения своей власти всех непокорных князей. Он взял в жены Софью Палеолог, племянницу последнего императора Византии Константина, и претендовал на статус наследника византийских императоров. Кроме такого «обращения к авторитету» (аrgumentum ad verecundiam), его женитьба принесла России еще одно большое преимущество: привлекла туда множество иностранцев, прежде всего греков и итальянцев, – архитекторов, военных инженеров, артиллеристов, которые дали русским столь недостающие им знания и открыли дверь во внешний мир, бывший до того момента для них загадкой.

Таким образом, Ивану III, чью деятельность часто сравнивали с деятельностью Людовика XI, и его наследнику Василию удалось вернуть России независимость, построить жизнеспособное государство, которое будет быстро набирать силу, но прежде всего вернуть потерянную за столетия татарского ига идентичность. Этот прорыв мог бы принести России признание ее существования и возвращение в Европу.

Но признание не приходило. Европейцев мало интересовала страна, которая с давних пор была для них terra incognita, а сами русские не решались на сближение с Европой. Русские правители не разрешали своим подданным выезжать за границу и не побуждали иностранных торговцев приезжать в Россию. Неосведомленность европейцев и недоверие русских стали причинами, по которым встреча России и Европы тогда не состоялась. Тем не менее с самого начала своего правления в 1505 году Василий, сын Ивана III, стремился положить конец изоляции России. Он отправил посольства во все европейские страны, за исключением Франции и Англии, что трудно объяснить. Однако решение открыть свою страну вовне, прорубить «окно в Европу», и в частности к Балтийскому морю (единственному доступному тогда для России), принадлежит его преемнику Ивану IV, известному под именем Ивана Грозного. Первой он хотел вовлечь в свой проект Англию – остров, населенный купцами и бесстрашными путешественниками, которые уже отваживались приближаться к границам России. Он предложил королеве Елизавете эксклюзивное право на ведение торговли в его стране в обмен на поддержку против двух соседей и извечных врагов России – Польши и Швеции. Предложение осталось без ответа. Зато Ивану IV удалось завязать диалог с Францией, как будто более перспективный. Генрих III ответил на российские авансы отправкой к царю французских негоциантов с рекомендательным письмом, подтверждающим его стремление установить плодотворные отношения между двумя странами. Окончательный результат получился не столь впечатляющим, как ожидалось, но все же небезынтересным. Французские купцы прониклись интересом и к России, и к полученным там предложениям и решили обосноваться в Москве. Не это ли положило начало французскому присутствию в России?

К несчастью, первые шаги в установлении франко-русских отношений, если не считать упомянутого королевского брака, не получили продолжения из-за внутренней смуты, которая в очередной раз опустошила Россию, приведя государство и страну на край пропасти. Эта смута возникла в связи с кончиной Ивана Грозного, который во второй половине своего царствования свел на нет предшествующие достижения страны и разрушил государственные структуры. К итогам этого ужасного периода нужно добавить, что тогда он ввел в России крепостное право, ставшее для нее в будущем огромной проблемой.

Но «смутное время» закончилось национальным подъемом, приведшим к восстановлению мира внутри страны и выбору новой династии – Романовых.

С появлением на исторической сцене Романовых в 1613 году Россия вновь обретает самостоятельное существование и очень скоро проявляет стремление к налаживанию связей с Западом, хотя первые шаги делает осторожно. Со своей стороны, западные государства также поворачиваются к России. Первой реагирует Англия, прося царя предоставить ей право пользования дорогами, ведущими в Персию и Индию. Царь Михаил посоветовался с московскими купцами; те возразили, что не выдержат конкуренции с англичанами, если последние получат подобную привилегию без денежной компенсации. Англичане не собирались платить, и переговоры были прерваны.

И снова завязываются и благоприятно складываются отношения с Францией. В 1615 году царь отправил посланника ко двору Людовика XIII с известием о своем восхождении на трон и просьбой о помощи против Швеции и Польши. В 1629 году посол Дюге-Корменен прибыл в Москву для переговоров о праве на проезд в Персию, в котором было отказано английским торговцам, и в связи с этим завел речь о возможном политическом альянсе. «Его царское величество, – говорил он, – стоит во главе восточных стран православного вероисповедания. Людовик, король Франции, – во главе южных стран. Если царь вступит в союз с королем, он значительно ослабит своих врагов. Поскольку император – в союзе с королем Польши, царь должен вступить в союз с королем Франции».

Если возможность торгового соглашения тогда обсуждалась, то политический союз, первый когда-либо рассматриваемый между Россией и Францией, не получил конкретизации, как и торговый договор. Хотя еще до Людовика XIII Генрих IV хотел установить отношения с Россией. Но осторожный Сюлли его разубедил.

В 1645 году на смену своему отцу Михаилу пришел царь Алексей. Как и Михаил, он взошел на трон очень молодым. Как и Михаилу, ему не хватало опыта. Но, как Михаил, он горел желанием завязать отношения с Европой. Дав согласие на просьбу казака Богдана Хмельницкого присоединить Малороссию (Украину) к России, царь приблизил территорию последней к Европе. Он завладел Киевом, колыбелью восточного христианства. По Андрусовскому договору, подписанному в 1667 году с Польшей, ставшей жертвой экспроприации, Россия приобретала власть над Киевом на 2 года, но в дальнейшем Москва не согласилась пересматривать свои права на это приобретение. Когда началась война с Польшей, вызванная присоединением Украины к России, царь Михаил отправил к королю Франции эмиссара, чтобы проинформировать его об этом и попросить помощи. В 1668 году ему на смену пришел другой посредник, имевший задачу предложить Людовику XIV установить с Россией регулярные отношения и открыть для французских кораблей порт Архангельск. Этот посланец, Петр Потемкин, старался убедить Кольбера в преимуществах российского предложения, но напрасно. Стоит ли удивляться, что разочарованная французской холодностью и сдержанным отношением французских купцов к ее предложению Россия под управлением царя Алексея обратилась тогда к Германии? О возрастающем влиянии немцев свидетельствовала процветавшая в Москве немецкая слобода.

Для понимания трудностей в налаживании франко-русских отношений следует проанализировать, как каждая из сторон видела другую.

В глазах России Франция была символом могущества и европейского престижа, и в правление Людовика XIV этот образ достиг своего апогея. Сразу же после прихода к власти все русские цари искали контактов с Францией, ее поддержки, пытались установить с ней связи. Брак Генриха I и Анны Ярославны служил им рекомендацией и моделью отношений, которые они хотели построить. Однако, вопреки предоставляемым ими гарантиям в виде восстановления порядка внутри страны, укрепления государства и вновь приобретенной независимости, они постоянно встречали сдержанный прием. Для французов Россия находилась вне Европы и ее цивилизации, в лучшем случае она казалась им экзотической, но скорее варварской страной, как свидетельствовали редкие путешественники, с опаской доезжавшие до этих удаленных краев.

К разнице с трудом сближаемых представлений друг о друге добавляется еще один важнейший фактор – отношения Франции и России с некоторыми третьими европейскими странами. С периода Тридцатилетней войны Франции не давало покоя возрастающее могущество Габсбургов. Для противостояния им она построила систему союзов с тремя странами: Польшей, Швецией и Османской империей. Эти страны составляли для Франции «восточный барьер», который защищал ее от Габсбургов и отвлекал их внимание от Европы, развязывая Франции руки.

Между тем три названные страны соседствовали и с давних пор враждовали с Россией. Резюмируя ситуацию, столь важный для Франции «восточный барьер» включал закоренелых врагов российского государства и создавал очевидный фронт франко-российского противостояния.

В труде, посвященном внешней политике Людовика XV, Альбер Вандаль показал возникшую перед королем Франции дилемму, центральным вопросом которой были отношения с Россией. «Казалось, что ее [Россию] притягивает к нам врожденная симпатия», – цитирует Вандаль слова Сен-Симона по поводу посещения Версаля Петром Великим, «движимым одним неудержимым стремлением объединиться с нами». С тех пор Франция стояла перед выбором: «открыто заключить союз с Россией», который пришел бы на смену ее системе союзов со Швецией, Турцией и Польшей, или же сохранять верность традиционным альянсам и еще более укрепить их, «чтобы оттеснить Россию в ее пустыни и закрыть для нее доступ в цивилизованный мир». Долгое время Франция оставалась в нерешительности, что выдавало замешательство короля перед идеей сближения со столь отдаленной и с давних пор воспринимаемой как лежащая вне Европы страной. Однако эта растерянность пройдет со временем, как свидетельствует высказанное чуть более века спустя после визита Петра Великого Виктором Гюго мнение о России и ее месте в Европе: «Сегодня Франция, Англия и Россия – три европейских гиганта. После недавних потрясений в Европе каждый из этих колоссов ведет себя по-своему. Англия держится, Франция оправляется, Россия просыпается. Эта империя, еще совсем юная посреди старого континента, в этом веке растет с невероятной быстротой. Ее будущее окажет огромнейшее влияние на наше развитие. Не исключено, что придет день, когда ее варварство придаст новый импульс нашей цивилизации».

Да, немалый путь пройден от России – варварской страны, которую нужно «оттеснить в пустыни», до юной империи, способной вдохнуть в Европу новые жизненные силы. Первым на этот путь вступил Петр Великий, именно его неодолимое стремление к союзу с Францией, несмотря на частые препятствия, привело к утверждению европейской идентичности России и ее статуса европейской державы.

Глава 1. Петр Великий: Окно, прорубленное в Европу… и во Францию

С приходом к власти Петра Великого, чье правление кардинально изменит представление о России в Европе и ее отношения с большинством стран континента, начинается новая эпоха, отмеченная двумя исключительными монархами: Людовиком XIV во Франции и Петром Великим в России. Эти два политических деятеля будут господствовать на европейской политической сцене, но так ни разу и не встретятся.

В 1689 году 17-летний юноша восходит на русский трон. Петр Алексеевич Романов. Он пока еще не интересуется властью, но пылает страстью к военному искусству и кораблестроению. Сначала он управляет маленькими судами на прудах, расположенных на его землях. Но ему быстро надоедает возиться с фальшивым оружием и миниатюрными кораблями. Он хочет вести настоящую войну, и у него есть выбор между двумя врагами его страны: Швецией и Османской империей. Он выбирает вторую – турок, мусульман и союзников татар, господствовавших над Россией, о победе над которыми мечтал первый Романов – Михаил. Едва достигнув 22-летия, не имея иного опыта, кроме детских игр, он начинает завоевание Азова. И ему это удается. Взятие Азова в 1696 году – символ возрождения освобожденной от татар России, но еще более – державного будущего, которое открывает для нее выход к Черному морю. До этого момента Россия была заперта внутри континента; получив доступ к морю, она обретает возможность стать морской державой. Так Петр реализует первое из своих мечтаний.

Но он не останавливается на достигнутом. Сразу после его возвращения в Москву русский народ узнает о необычном проекте своего юного правителя. Он отправляет в Европу «великое посольство», включающее 250 человек, которые должны будут открыть этот далекий мир, столь отличный от их собственного, и вырвать у него секреты его мощи и процветания. Новость сопровождалась еще более невероятным слухом – сам царь намеревается участвовать в великом посольстве и не в качестве русского государя, но под вымышленным именем. Как можно вообразить, чтобы этот двухметровый великан сумел путешествовать инкогнито? Как представить себе, что царь России, страны всевозможных заговоров, жертвой которых уже бывал и он сам, мог покинуть свою страну на столь длительный период – 18 месяцев, как было объявлено?

Однако именно такие планы строил Петр Великий и начал осуществлять их сразу же после триумфа под Азовом. Для этого у него имелась неоспоримая причина. Одержав победу над Османской империей, следовало ее закрепить. России нужно было создавать союзы против турок. А также научиться у Европы технологиям, идеям, на которых основывался ее прогресс. И привезти в Россию людей, способных им обучать. В конечном итоге «великое посольство» станет для 24-летнего царя завершением образования и возможностью добиться признания России в Европе.

20 марта 1697 года столицу покидает процессия из 250 человек и неисчислимого количества саней и багажных телег, наполненных роскошными нарядами – соболями, расшитыми жемчугом и драгоценными камнями шелками для приемов и подарков. Затерянный в толпе путников царь, тем не менее, привлекает к себе внимание, и секрет его анонимности быстро разгадывается, но все принимающие его правители будут ее уважать. Петр пересекает Европу, Германию, Голландию, Англию, радушно принимаемый и чествуемый повсюду, везде открывая для себя и изучая что-то новое, как и хотел. Но в маршруте путешествия не хватает одной страны – Франции. Сен-Симон дает этому объяснение: король Людовик XIV не приветствовал визита Петра. Причина, приведенная Сен-Симоном, кажется более чем правдоподобной. В то время Людовик XIV господствует во всей Европе благодаря своим славе и могуществу, он – самая влиятельная фигура на континенте. Для него империя царей не является частью просвещенного мира, к которому он принадлежит, но в лучшем случае – осколком Средневековья. Более того, победы Петра Великого над Османской империей не на руку Людовику XIV. Нападение на одну из основ французской системы союзов поставило под сомнение его власть, посягнуло на всемогущество «Короля-Солнца».

Вдобавок путешественники из России пользуются во Франции дурной славой. Они – заносчивы, щепетильны в вопросах протокола и, возможно желая прикрыть свое невежество, отказываются следовать западным обычаям. Франция уже столкнулась с этим в 1687 году, когда царевна-регент Софья, сводная сестра Петра, отправила делегации в Голландию, Испанию и Францию. Во Франции эта экспедиция под руководством Якова Долгорукого обернулась полным фиаско. Как только она пересекла границу, все пошло наперекосяк. Чтобы решить финансовые затруднения, посланцы решили продать на рынке соболей, привезенных в подарок. Это обернулось оглушительным скандалом. Затем, очень гостеприимно встреченные у короля в Версале, они оставались там до последнего, отказываясь уходить. Наконец, вернувшись к себе, стали жаловаться, что их приняли недостойно, подвергли грубому обращению и презрению. Шум, поднявшийся вокруг беспокойной делегации, плохо знающей правила этикета, способствовал ухудшению отношений между Францией и Россией, и воспоминание об этом было еще свежо, когда во Франции узнали о путешествии Петра Великого.

К объяснению Сен-Симона можно добавить, что, возможно, и сам Петр не хотел посещать Францию. Он узнал об эпизоде с Долгоруким в его крайне враждебной по отношению к Франции версии, рассказанной посланцами и подчеркивающей презрительное отношение и плохое обращение, которым они подверглись в ходе визита. К тому же Людовик XIV сетовал на то, что царь воевал с Турцией, Петр же, со своей стороны, возмущался поддержкой, оказанной его противнику Францией, тем более необъяснимой в его глазах, что христианский правитель заключил союз с мусульманским государством против другого христианского государства. В XVII веке подобный альянс был неприемлем для России, считающей себя наследницей Византии.

Отношения с Францией после несостоявшейся встречи с «великим посольством» не имели никакой перспективы на улучшение, поскольку сразу же по возвращении домой Петр вступил в конфликт с другой составляющей французской системы союзов – Швецией, бросая новый вызов «Королю-Солнцу».

Отношения между Россией и Швецией были отвратительными уже в течение нескольких веков, поскольку обе страны соперничали за обладание побережьем Финского залива. Для России оно имело важнейшее значение, являясь ее ключом к Балтике. В XIII веке Швеция отняла у нее Карелию и ижорские земли. Царь Алексей, отец Петра, попытался их вернуть, но, ведя в тот момент войну с Польшей, не мог противостоять одновременно двум противникам. У Петра суть проблемы доступа к Балтийскому морю не вызывала сомнений: утраченные земли – русские, и их надо отвоевать. В 1700 году Швецией правил король Карл XII, 18-летний юноша, еще почти подросток, безо всякого опыта. Петр заключил, что настал момент вернуть потерянные территории. Вспыхнула Северная война. Ее начало сложилось благоприятно для Карла XII, который победил русских в битве при Нарве, но Петр терпеливо готовил продолжение боевых действий. С 1703 года, воспользовавшись амбициями своего противника в Польше, где Карл XII намеревался свергнуть с престола короля Августа, Петр сумел завоевать Ижору (Ингерманландию) и утвердиться на берегах Балтики. Вопреки всем усилиям, предпринятым для возвращения этих, как говорил Петр, русских территорий, Карл XII потерпел неудачу. Царь закрепил свой триумф, решив возвести свою столицу на берегах Балтики, у самых дверей Европы. Это оказалось масштабное и долгое предприятие. Город предстояло построить на болотах, не располагая в непосредственной близости никакими стройматериалами – ни камнем, ни древесиной, и силой переселить туда население, привыкшее к жизни в Москве. Однако несколько лет спустя Санкт-Петербург, город Петра, вознесся над унылым и враждебным пейзажем, казалось, навсегда обреченный оставаться пустынным.

Победы Петра Великого над Османской империей и Швецией потрясли политический расклад в Европе. Франция не может больше рассчитывать на Швецию для сдерживания Австрии, в то время как могущество Габсбургов непрерывно растет. Для выполнения этой функции ей нужен новый союзник, не время ли подумать о России? В 1710 году, после укрощения в Полтаве шведской державы, которая уже никогда не оправится от поражения, маркиз де Торси, занимавший в то время пост министра иностранных дел, попытался убедить своего короля, что Франции необходимо обратить взгляд на Россию и прекратить игнорировать ее при построении новой системы союзов. В этой новой системе он предложил добавить к России Польшу, Данию и Бранденбург. Но король оказывается непреклонным, отвергая саму идею составления новых альянсов.

В сентябре 1715 года смерть короля открывает новый период. И теперь необходимость пересмотреть отношения с Россией осознается всеми: вся Европа поворачивает свои взоры на эту так долго презираемую страну. Союз, предложенный Торси, начинает конкретизироваться. Король Польши Август II, изгнанный с трона Карлом XII и вернувший его благодаря поддержке России, приехал к царю для продления союзного договора, связывавшего его страну с Россией. В тот же момент Дания заявила о своей готовности начать войну со Швецией, и упоминалось даже о проекте брачного союза между дочерью императора Иосифа и Алексеем, сыном царя.

Осознавая возможности, которые новая политическая ситуация открывала для России, Петр Великий развернул настоящую операцию по завоеванию симпатий. Он предложил обсудить союз между Францией и Россией и заверил своих партнеров, что сможет включить в него Пруссию и Польшу. Он добавил, что эта коалиция не помешает развитию франко-английских и франко-голландских связей, которыми так дорожили в Версале. Он также предоставил гарантии России для обеспечения соблюдения Утрехтского мирного договора. Наконец, Петр заметил, что королевский брак между семилетним Людовиком XV и дочерью царя Елизаветой, которая была годом старше, мог бы придать союзу особенную силу. Предложение понравилось регенту, но вызвало враждебность кардинала Дюбуа, который работал над заключением нового союза с Англией и опасался, как бы переговоры с Россией не повредили его усилиям. Он писал регенту: «Если, утверждая царя, вы изгоните англичан и голландцев с берегов Балтики, вы навсегда станете врагом обеих этих наций». И добавил, что это означает принести настоящие и длительные союзы в жертву сомнительному альянсу, так как «здоровье короля шатко, а его сын – ненадежен».

Колебания Франции подтолкнули царя отправиться вести переговоры лично. Он выехал во Францию в мае 1717 года, совершив одновременно грандиозное и не оправдавшее надежд путешествие. Грандиозное, поскольку регент оказал все возможные почести и знаки внимания, подобающие уважаемому правителю. Петр и его свита из 60 придворных встретили роскошный прием, несмотря на то что Петр отклонил некоторые условия. Так, он не захотел жить в подготовленных для него апартаментах Лувра, предпочтя поселиться в отеле, где чувствовал себя свободнее и находил больше соответствия своим неприхотливым вкусам. Однако он встретился со всеми, кого хотел видеть, и посетил все места, которые его интересовали. После первых переговоров с регентом, состоявшихся два дня спустя после его приезда, царю нанес визит король-дитя. Об этом визите существует множество рассказов, но очень важно подчеркнуть близость, сразу же установившуюся между великим правителем, приводящим в трепет гигантом, по-отцовски взявшим ребенка на руки, и маленьким королем, который без тени волнения произнес перед ним подготовленную по случаю речь. Назавтра царь нанес ему ответный визит, где царила та же теплая обстановка. В письме супруге Екатерине царь рассказывает: «Король – чуть выше нашего дворцового карлика. Это очень приятный ребенок статью и лицом и достаточно умный для своего возраста». Семилетний король, которого царь также назвал «могущественной фигурой», вне всякого сомнения понравился русскому государю и подкрепил его намерение установить с ним семейные связи.

До прибытия в Париж царь выразил желание посетить вне протокола значительное количество мест и лиц. Регент дал согласие с условием, чтобы Петра, ради его безопасности, сопровождали солдаты королевской гвардии. Пожелания царя свидетельствовали о его неистощимой любознательности. Обсерватория, Ботанический сад, где росли более 2 500 видов растений, естественным образом притягивали его. Петр хотел посмотреть модели крепостей Вобана, а также Монетный двор, где при нем отлили золотую монету. Царя торжественно приняли в Сорбонне, представив ему проект объединения восточных церквей. Он передал его своим епископам с просьбой обдумать. Петра Великого мало привлекала роскошь восточной церкви, консервативный характер которой вызывал у него сожаление, но можно предположить, что проект объединения его заинтересовал. Он посетил Академию наук, чьи труды были ему знакомы. Там он собственноручно исправил карту своих провинций, которую ему показали; она до сих пор хранится в архивах академии в папке Петра Великого. Шесть месяцев спустя он с удовольствием узнал, что избран членом этой выдающейся корпорации. Он также посещал наугад, по воле своих случайных прогулок, ремесленные лавки и, любопытный до всего, долго расспрашивал их хозяев об их технологиях и товарах. Всех, кто сталкивался с ним, поражала его жажда знаний. Состоялись у него и весьма знаменательные встречи. 3 июня царь посетил Версаль, переночевав в Трианоне. Он выразил желание повидаться с мадам де Ментенон, которая после смерти Людовика XIV ушла в монастырь, основанный ею в Сен-Сире. Французам, пораженным его просьбой, он заявил: «Она оказала огромные услуги королю и стране». Петр Великий нанес визиты множеству членов королевской семьи и представителей аристократии. Например, Мадам, матери регента, которая признала шарм своего гостя, подчеркнув, однако, что немецкий он знает очень слабо; герцогине Беррийской, пригласившей его в Люксембургский дворец. Но подобным приемам, строго ограниченным правилами этикета, Петр Великий предпочитал беседы с «заслуженными людьми», с которыми говорил об их профессии и повседневной жизни. Он также побывал в казармах, больницах и всякого рода учреждениях, где, по его представлениям, мог научиться у своих собеседников средствам и способам в дальнейшем улучшить жизнь соотечественников. Именно в этих целях перед отъездом из столицы, с присущей ему любознательностью, он захотел принять участие в операции по удалению катаракты.

Наконец, по дороге домой он остановился в Реймсе, где ему показали Евангелие, написанное на старославянском языке, которое Анна привезла из Киева на свою свадьбу. С тех пор короли Франции в день помазания давали торжественную клятву на этом ценнейшем символе первого союза между Францией и Россией.

Петр оставил во Франции замечательную память о себе, о чем свидетельствует Сен-Симон: «Во Франции не забудут этого царя, столь глубоко и по-настоящему великого, чья самобытность и редкое разнообразие больших талантов и ценных достоинств навсегда превратят его в монарха, достойного самого большого восхищения вплоть до наших самых отдаленных потомков, несмотря на серьезные недостатки, связанные с его варварским происхождением, его страной и его образованием». Но удивлялась не только принимающая сторона. Пересекая страну, Петр Великий пришел в изумление при виде нищеты крестьян, замеченной им пропасти между столь впечатляющей роскошью и изобилием в столице и бедностью народа. Он даже спросил вслух, сколько времени сможет продержаться подобная система…

По дороге домой он остановился в Амстердаме. Именно там русские и французские дипломаты собирались вести переговоры о политических и торговых соглашениях между двумя странами. Секретная статья политического соглашения доверяла Франции роль посредника между Россией и Швецией и гаранта мира между ними. Внешне путешествие царя заканчивалось серьезным дипломатическим успехом, результаты которого, однако, не спешили проявиться. Вдобавок Петра Великого серьезно разочаровал провал важного для него проекта. По завершении поездки он надеялся привезти в Россию французских специалистов в разных областях. За два десятилетия до этого «великое посольство» позволило ему привлечь в Россию большое количество немцев и голландцев, которые содействовали его проекту модернизации. Он надеялся провести ту же операцию в ходе своего пребывания во Франции, но его собеседники отнеслись к данной идее сдержанно, не понимая смысла создания в России французской общины, которая несла бы туда свои знания, но прежде всего французские идеи и дух. Таким образом, в России не возникло «французской слободы» наподобие немецкой, и это сказалось на влиянии Франции в России. Возможно, такая сдержанность объяснялась желанием Франции сохранить связи со Швецией, но еще более того (в этом состояла суть дипломатии Дюбуа) – желанием не задевать Англию. «Потом пришлось долго раскаиваться, что мы поддались гибельным чарам Англии и так по-дурацки презрели Россию», – не очень дипломатично замечает Сен-Симон.

Вопреки колебаниям Версаля относительно политического союза, после этого путешествия дипломатические отношения между двумя странами начинают оформляться. Они обменялись послами: Куракин, затем Василий Долгорукий в Париже, Кампредон в Санкт-Петербурге.

Переговоры должны были продолжаться, но все изменила смерть Карла XII, убитого в ходе норвежской кампании в 1718 году. Русско-шведская война возобновилась и закончилась в 1721 году триумфом русской армии. Помощь, оказанная английским флотом противникам России, оказалась бесполезной. Ништадтский мир, подписанный в 1721 году, принес России Ливонию, Эстонию, Ижору, часть Финляндии и Карелии. По мнению Франции, именно она способствовала установлению мира и помогла России в качестве посредника. На самом же деле к результатам Ништадтского мира привели прежде всего военные успехи Петра Великого, и он это знал. Амстердамский договор 1717 года, но особенно Ништадтский мир свидетельствовали о силе России и ее неоспоримом месте в европейской политической системе.