Cytaty z książki «Сорви с меня маску»
поинтересовался спутник, легко подстраиваясь под мой шаг. Я же думала, стоит отпускать его руку или нет. Попыталась, но теперь Зегерс сам сжал мне пальцы. Мол, куда собралась? – Туда. Это самая лучшая бургерная в городе. И самое безопасное место, где мы можем поболтать. – А ты не адепт здорового питания, как я посмотрю. – О нет, – застонала я наигранно,
мое либидо подскочило до небес. Эй, Ева, приди в себя. И помни, что с ним нельзя. Иначе потом будет больно, обидно и вообще плохо. А вот пофлиртовать – пожалуйста. Я не спеша направилась следом, делая вид, что разговариваю с кем-то по мобильнику. Если где-то здесь и бродили папарацци, то они явно меня не узнали. Ну а даже если узнают… удерем закоулками и запрыгнем в автобус. Я вышла из отеля, завернула
На лице проступила радость пополам с волнением и легкой тревогой. Не в силах сдержать любопытство, я обернулась. Как раз чтобы увидеть, что в нашу сторону мягкой походкой хищника направляется Хан Зегерс. И снова внутри меня подняло голову чувство восхищения и опаски. Вокруг мужчины словно витала аура власти, жесткости. Было ли дело во взгляде или в жестах – неизвестно. – Вот засранец, – прошептала Ирен, и я решила поинтересоваться: – Ты о ком? Хан при виде меня почему-то начал замедлять шаг. Суровое выражение на лице испарилось, сменившись неприкрытым изумлением, а затем едва ли не ужасом.
Пришлось выходить, тем более Хан мягко, но твердо взял меня под локоть и таким образом практически вытолкал из лифта. Чувствую, если бы не люди вокруг, он мог еще и ногой под попу подпихнуть для ускорения. Не сопротивлялась я из тупого чувства
поняла: Хан похож на мину замедленного действия. Молчит, терпит, а потом взрывается. Например, как в аэропорту. И у него прослеживаются явные признаки шовинизма. Такого легкого и вроде ироничного, но тем не менее. С другой стороны, будем честными, много ли мужиков с радостью согласятся, что женщины умнее, хитрее и вообще могут стоять наравне с ними, красивыми. Да скорее бороду сжуют, чем признаются. Как я и думала, парковка возле Calgary
Не прошло и минуты, как мимо меня прошел Хан, при виде которого мое сердце замерло, а потом начало стучать раза в три сильнее обычного. В этот раз он обошелся без делового костюма. Идеально отглаженные брюки, темно-желтая рубашка и шейный платок… ммм,
Черт, ну что за улыбка, а? Такая спокойная и при этом ударяющая куда-то в самый центр души. Всегда любила уверенных в себе мужчин, которые не пыжатся, стараясь произвести впечатление на спутницу. Они и без того знают, как выглядят, оттого и спокойны. Но Зегерс буквально возглавлял эту армию «настоящих мужчин». Без ужимок альфа-самца или тупых подкатов, без намеков о своем состоянии или о том, что у него есть связи. Без пустых хвастливых речей о победах на любовных фронтах. И без жалоб на жестоких женщин. Хотя недостатков тоже хватало. Пусть
И тут же услышала автомобильный сигнал на улице. Это мог быть кто угодно. Но почему-то сердце подпрыгнуло к горлу, в животе все скрутило от волнения, а пальцы похолодели. Стараясь не сорваться на бег, я подкралась к окну в гостиной и осторожно выглянула. Нет, у Хана Зегерса явно была склонность к картинным появлениям. Он мог позвонить по телефону и сказать, что приехал. Но вместо этого посигналил, вылез из машины и прислонился к ней, задрав голову. При этом в руках был небольшой букет снежно-белых мелких цветов. Пока не разобрала – каких. Я не выдержала и вышла на балкон,
Они, дорогая моя, как елочные игрушки, – говорила как-то в порыве откровения. – Яркие, красивые, а чуть сильнее надави, и дзинь – полетели осколки. Пустышка. А мужчина должен быть вот! – Она сжала руку в тонкой перчатке. – Гранит, скала. Умный, надежный и верный. Пусть даже и временный. Говорить-то хорошо. Только вот такие гранитные да верные либо уже женатые, либо с девушками. Отбивать? Да ну, если отбила я, значит, есть шанс, что отобьют и у меня.
что он все старается держать под контролем. В постели тоже! Отлично, Ева, супер! Так держать. Думай больше о постели и о том, с кем ты туда прыгать не планируешь. Видимо, из-за внутреннего обличительного монолога я чересчур сурово вручила Хану меню и скомандовала: – Выбирай! – Никогда не боялся женщин, – заявил тот в ответ, – но у тебя так глаза сверкают… думаю теперь: опасаться или влюбиться. Ты вот зачем это сказал, а? Такое женщинам говорить опасно! У нас ведь воображение богатое. Могу поспорить, многие бы сказали, что да, лучше влюбиться.
