Czytaj książkę: «Лялька. По волчьим законам»
Глава 1
– Нет, не подходите, а-а-а!
– Заткнись, сука!
Их двое, огромные бугаи идут прямо на меня, и я не успеваю схватиться за ручку двери, чтобы убежать от них. На талию ложатся чьи-то цепкие лапы, сжимают до хруста, а после с легкостью отрывают от земли.
Из горла вырывается истошный крик, оцепенение сковывает тело, кровь стынет в жилах, покрываясь острыми шипами льда.
– Помогите, помог….!
Увесистая мужская пощечина мгновенно меня затыкает. Перед глазами все темнеет, к горлу подступает тошнота. Ноги становятся ватными, во рту чувствую привкус металла от явно разбитой губы. Последнее, что вижу, – отвратительный серый мешок, который один из амбалов надевает мне на голову, туго затягивая на шее.
– В машину грузи. Едем.
Проваливаюсь в черноту. Густую, противную, тягучую. Кажется, я все же потеряла сознание от того удара, но длится это недолго. Я прихожу в себя от сильных покачиваний, однако подняться не могу.
Мои руки. Кажется, они связаны за спиной, так же как и ноги. Чем-то жестким, колючим, царапающим кожу, отчего сразу чувствую жжение. Половина лица словно онемела, жадно хватаю воздух носом, в этом мешке практически нечем дышать.
– М-м-м-м!
Не могу проронить ни слова. Из груди вырывается какое-то мычание. Мой рот заклеен, похоже на скотч. Пытаюсь думать логически, хоть это сейчас чертовски трудно. Куда они везут меня, кто они такие, за что…
Первая мысль – ограбление, но нет. Эти амбалы не похожи на простых грабителей, да и с меня нечего взять. Сумку бы забрали и убежали, но она рядом лежит, я чувствую ее ладонью.
Жадно хватаю воздух, подавляя тошноту. В этом мешке ничего не видно, поэтому все, что могу, – прислушаться к себе. На мне есть одежда, и это хорошо. Простая шерстяная юбка до колен, кофточка и легкая куртка. Ничего необычного, все как у всех. Одна нога босая. Кажется, с меня слетела обувь, когда один из этих бандитов заталкивал меня в машину.
Сглатываю. На шее чувствую свою подвеску с маленьким золотым крестиком. Они могли бы ее забрать, но если грабить меня они не собираются, тогда что… Что им нужно от меня?
Лихорадочно прокручиваю последние недели, дни, часы… это не случайность, эти амбалы уже меня ждали.
– Шах идет?
– Да.
Они почти не говорят, я успеваю услышать лишь несколько слов, которыми эти бандиты перекидываются между собой. Их голоса грубые, жесткие, а у меня слезы наворачиваются от ужаса и сердце неистово прыгает в груди. Кто такой этот Шах, что им нужно от меня… Что?
Я могла бы орать в голос, реветь и брыкаться, однако решаю не выдавать того, что я давно пришла в себя. Пусть думают, что я еще в отключке, и, возможно… возможно, я смогу спастись, найти помощь, сбежать от них.
Милиция – приходит в голову первая мысль, но тут же ее отметаю. Мне она уж точно ничем не поможет.
Машина едет где-то полчаса, все это время меня бросает по багажнику, и я чувствую телом каждую кочку, но хуже другое. Мешок на голове. Он почти не пропускает воздуха, шнур на шее очень туго затянут, и вскоре я понимаю, что снова отключаюсь, падая в бездну жуткой неизвестности.
– А-а-а!
Прихожу в себя резко от дикого холода. Все тело пробирает судорога, а с кончиков волос стекают капли, словно меня только что окатили ледяной водой из ведра.
Открываю глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Они сняли с меня мешок, но от удара мне сложно сразу понять, где я нахожусь. Большая комната, здесь темно и зябко, сыро, желтый свет рассеивается с потолка. Потрескавшиеся стены с облезлой штукатуркой, серый бетонный пол. Я лежу прямо на нем и уже чувствую, как кости начинают скрипеть от этого дикого холода.
Кончиком языка пытаюсь коснуться явно разбитой губы, но сделать это не получается, мой рот все еще заклеен.
Дышать тяжело, но плакать я не могу. В теле жуткая слабость, и сильно кружится голова. Кажется, меня сильно ударили, малейшее напряжение в лице отзывается болью.
Вздрагиваю, когда кто-то подходит ко мне, рывком сдирает скотч, разрезает веревку на руках. Я тут же хочу подняться, но ладони сильно онемели, поэтому вместо того, чтобы хоть как-то встать, снова падаю на пол, в лужу ледяной воды.
– Глянь, как карабкается. Живучая тварь.
– Епта, лягушка! Ползи, блядь!
Ржут. Громко, едко, пренебрежительно, словно не человек перед ними, не женщина, а просто кусок мяса. Становится жутко. Это никакая не шутка, не дурацкий розыгрыш. Боже, куда я попала?
– Кто вы… что вам нужно от меня?
Поднимаю голову и вижу их лица. Бандитские, дикие, жестокие. Один русый, молодой, второй шатен, явно старше. Высокие, крепкие, здоровые мужики. Оба хорошо одеты, изысканно даже, совсем не похоже на дворовых ворюг, но хуже другое: они совсем не скрывают лиц, а это значит, не боятся, что я их запомню. Кажется, это плохо, это очень плохо.
Пересиливая себя, все же поднимаюсь, опираясь руками о пол. Сажусь на колени. Мокрая вся, дрожь пробирает тело. Мои длинные волосы сосульками свисают по обе стороны от лица, на запястьях замечаю красные следы от веревки. Кровь выступила. Жжет.
Машинально ищу глазами дверь, окно, выход, которого здесь нет. Только вентиляционная шахта, какие-то трубы… боже, это же подвал.
Вздрагиваю, когда тяжелая металлическая дверь распахивается, а в ней тень стоит. Огромная, мертвенно спокойная, черная. Это он. Шах.
Почему-то опускаю взгляд в пол и первыми вижу начищенные до блеска черные кожаные ботинки. Скольжу дальше по сильным мускулистым ногам, облепленным брюками, распахнутой кожаной куртке, черной рубашке, широким плечам, смуглой шее. И только мельком захватываю лицо. Он взрослый, намного старше меня. Знойный брюнет, цепкий взгляд, четко очерченные губы, нос с небольшой горбинкой, явно когда-то перебитый. Он похож… похож на змея.
Мужчина идет ко мне молча, ступает по бетонному полу тяжелым шагом. Ближе и ближе, заставляя меня машинально отползти назад, сжаться всю, начать дышать быстрее и подсознательно понимать, что он здесь главный.
– Кто вы такие? Что вам нужно от меня?!
Не выдерживаю, тело бьет судорога, но Змей не спешит отвечать. Он подходит вплотную, смотрит на меня в упор несколько секунд тяжелым взглядом. Я же даже не шевелюсь. Он такой высокий, огромный просто, и я… сижу перед ним на коленях. Беззащитная, дезориентированная, перепуганная до ужаса. А еще я улавливаю его запах. Терпкий, очень мужской, сильный, опасный.
В какой-то момент Змей приседает предо мной на корточки, и я впервые встречаюсь с ним взглядом. У него густые брови, длинные ресницы, большие миндалевидные глаза… блестящие бездонные черные зрачки с янтарными слитками вкраплений, смуглая кожа, короткая щетина, строгие губы. Шах смотрит прямо, но от его взгляда у меня почему-то мороз идет по коже, хочется прикрыться, спрятаться от него, убежать на край света.
– Ну что, Катюш, беседовать будем?
Его голос очень низкий и бархатный, в нем чувствуется сталь, направленная острым лезвием. В меня.
Боже, этот страшный мужчина знает мое имя… откуда?
Глава 2.1
– Откуда вы…
Договорить не успеваю, потому что в тот же миг Змей поднимается, хватает меня за шкирку и тянет к себе. Близко, слишком близко для того, чтобы мое дыхание сбилось и я снова уловила его терпкий мускусный запах.
– Пустите, нет!
Пытаюсь отбиться, но это все равно что сдвинуть каменную стену с места. Ох… Шах очень высокий, как будто тренированный, и мои попытки оттолкнуть его напоминают схватку хилого котенка со львом.
– Слушай меня внимательно, лялька. – Шах держит меня практически на весу за куртку, я едва достаю носочками до пола. Быстро реагирую на его голос. Хорошо поставленный, басистый, жуткий. – Я буду задавать вопросы. Ты будешь отвечать. Правдиво, и, может быть, ты сдохнешь быстро.
Лялька. Меня так никто не называл, и из уст этого бандита данное прозвище навевает смерть, агонию, пытку.
– Вы… вы перепутали меня с кем-то! Вы что делаете? Пустите! – рявкаю, и Шах усмехается, показывая белые ровные зубы, островатые клыки, как у зверя дикого. У него короткая щетина, смуглая кожа, большой рот с чувственными губами, черные глаза и короткие густые волосы. Внешность необычная для наших краев, и почему-то я не могу отвести от него взгляд. Я еще никогда не видела такого опасно красивого мужчину, который напоминает мне ядовитого черного змея.
Внезапно хватка на моей куртке ослабляется, я опускаюсь на ноги, которые с трудом меня сейчас держат. Шаг подходит вплотную, наклоняется к моему уху. Близко, заставляя задержать дыхание, чтобы не вдохнуть его опасный запах.
– Еще раз откроешь рот без спросу, я тебе выбью зубы. Поняла?
Грубо, жестко, на грани лезвия. Его хриплое дыхание и бархатный голос провоцируют у меня мурашки.
– Я не слышу. Ты поняла меня, ляля?
Быстро киваю, стараясь быть спокойной, я еще не понимаю… пока не понимаю. Змей пристально смотрит на меня, а после поддевает мой подбородок пальцем, заставляя высоко задрать голову, чтобы увидеть его черные глаза.
– Смотри на меня. Как давно ты работаешь?
Его прикосновение жалит, я вся сжимаюсь, ловя какие-то опасные разряды тока. Шах не делает мне больно, но я не знаю, чего от него ожидать.
– Я еще не работаю.
Он усмехается, но улыбка его похожа на какой-то оскал. Злой, свирепый, дикий. В следующий миг этот зверь с легкостью хватает меня за переднюю часть куртки, подтягивая к себе. Близко, запредельно близко.
– Кто. Твой. Заказчик? Назови имя. Лучше сама признайся, тварь.
– Я не знаю… Не знаю! Я учусь еще… Вы ошиблись, я ничего не знаю, ничего!
Змей как-то резко отпускает меня. Я не удерживаюсь на ногах, падаю на пол, больно ударяясь о бетон. В меня тут же летит конверт, набитый фотографиями. При падении часть из них выпадает, и я вижу себя.
В своей куртке. Это было две недели назад. Я передаю папку в руки какому-то незнакомому мне мужчине… Папку документов. Тех самых документов, но в конверте замечаю еще чьи-то фото. Кровавые, страшные кадры. Я с трудом различаю на них девушку. Очень молодую, безумно красивую, с черными длинными волосами. Она голая, изрезанная так, что на ней нет живого места, а еще она не живая… я понимаю это по нескольким снимкам, где ее губы синего цвета. Это же… это фото трупа.
– Боже…
К горлу подкатывает едкая тошнота, заставляя быстро приложить ладонь ко рту. Это какой-то кошмар, не может быть, не может. Я не могу быть с этим связана. Никак.
– Не знаешь ничего, да? – чеканит Шах, после чего наступает на эти фотографии и почему-то идет в другой конец подвала. Я же, пользуясь случаем, подрываюсь на ноги и несусь к двери. Резко, быстро, из последних сил. Глупая. Их тут трое, я одна. Никто мне не поможет, никто.
– Помогите, помогите!!! А-а-а!
Я не успеваю даже добежать до двери. Один из амбалов настигает меня в два счета, хватает за шкирку и тащит куда-то в другой угол. К Шаху, который даже не сдвинулся с места.
– Нет, нет, пустите, хватит! Боже, не надо-о-о!
Наверное, я в жизни так не кричала, до порванных связок, до хрипа в горле, однако длится это всего несколько секунд, прежде чем Змей хватает меня за горло, наклоняя над какой-то высокой бочкой. С водой.
– Я спрашиваю еще раз. Кому ты сливала девок, кто тебя крышует, говори, сука!
Его глаза как черные алмазы. Большие, темные, свирепые. Яркий янтарь бликует в черной смоле, в них хочется утонуть. Меня трясет, в голове словно все сбилось в тугой комок, страшно так, что начинает мутить. Я не могу сказать ему ничего. Не имею права.
– Я не зна…
Договорить не успеваю, потому что в следующий миг Шах надавливает рукой мне на шею и окунает меня в бочку с головой. Глубоко, погружая в ледяную воду до самой груди.
Я не успеваю глотнуть воздуха и с ужасом понимаю, что выбраться из этой воды я не могу! Он держит меня, сцепив кулак на моих волосах. Это длится несколько долгих секунд, заставляя трещать мои легкие, задыхаться без капли воздуха и барахтаться в этой воде, как слепого котенка, которого топят.
– А-а-а!
Я чувствую, как он резко достает меня из бочки. От шока я только и могу, что распахнуть рот и ошалело глотнуть воздух, закашляться. По телу бежит вода. По шее, рукам, груди, попадает за пазуху.
– Кому ты слила Карину? Говори, русалка, не то плавать будешь долго.
От ужаса и холода начинают стучать зубы. Кажется, он здесь меня убьет.
Глава 2.2
– Я не знаю… не знаю, кто это! Не знаю! Пожалуйста, отпустите…
Шах смотрит всего секунду, Боже, он мне не верит.
Вскрикиваю слабо, когда он хватает меня и снова погружает в воду. На этот раз еще глубже, намного дольше, и я все жду, когда этот зверь отпустит меня, но он не отпускает. Ни через три секунды, ни через двадцать. Паника накрывает с головой, заставляя с силой вцепиться пальцами в бочку, и я царапаю ее до крови, ломая ногти.
Воздух быстро заканчивается, и я не удерживаюсь, делаю вдох, но вместо него в легкие попадает только вода. Ледяная. Как тогда на озере… Страх мигом парализует тело, заставляя начать задыхаться и тонуть. Я всегда боялась открытой воды. Даже так, в емкости. Она вызывала у меня животный ужас и панику. И вот теперь эта паника просто сжирает меня живьем, заставляя буквально топиться в этой высокой бочке.
Внезапно зверь достает меня из воды, встряхивает, чтобы я сделала вдох, и я падаю на пол. Ноги не держат. Изо рта вырывается глухой кашель. Снова и снова, пока я не прочищаю легкие.
– Ну что, русалка, вспомнила имена?
Он наступает. Как хищник, идет ко мне медленным тяжелым шагом, заставляя подползти к стене. Упереться в нее спиной.
– Нет… нет!
Шах настигает быстро. От страха меня так сильно трясет, что стучат зубы. Этот мужчина высокий, крепкий, сильный. Когда в его руке сверкает нож, у меня темнеет перед глазами.
– Пожалуйста… пожалуйста! – шепчу снова и снова, понимая, что он меня здесь просто прирежет, а умирать мне нельзя. Только не сейчас, я обещала.
– Что, Катюш, жить хочется?
Киваю, не в силах ответить. От ужаса все тело словно обручем стянули, в груди все еще чувствую давление воды.
– Я не хотела. Не хотела ничего плохого!
– А вот и правда! Говори, кукла. Я слушаю.
При этом Змей медленно поднимает меня и одним рывком с помощью ножа распарывает на мне куртку вместе с кофтой. Вещи тряпками падают на пол, и я остаюсь в одном только лифчике перед ним. Перед ними всеми.
Практически голая до пояса, дрожащая, беззащитная. Я вижу, как Шах смотрит на меня: жадно, голодно, страшно…
– Вас всех посадят, всех до одного, за мое похищение! Я не сделала ничего плохого! Не трогайте!
Мой дрожащий голос их вовсе не пугает, а, кажется, наоборот, лишь распаляет. За спиной Шаха кто-то мерзко свистит, но я не могу смотреть никуда, кроме как на этого высокого мужчину. Тянусь руками, чтобы прикрыть грудь, но он с легкостью их перехватывает, заводя мне за спину, сжимая своей большой сильной ладонью.
Второй рукой Змей проводит по моей щеке, шее, медленно опускаясь к груди, задевая сосок через лифчик.
– Какая ты сладкая, сука.
– Не надо…
Усмехается дико, но меня не отпускает, и я в ужас прихожу, когда Змей берет нож и подносит ко мне. Тут же чувствую легкое жжение в ключице. Господи, он же меня тут на куски порежет!
– А-ай!
Кожа немного щиплет, но хуже другое, ведь я вижу, как Шах наклоняется и слизывает капли моей крови с лезвия большим языком, после чего кривится и сплевывает, будто ему противно все, что связано со мной.
По телу проходит разряд оголенного тока. Боже, он точно Змей. Чудовище…
– Кому ты сдала Карину?
– Я ничего не знаю! Хватит, пожалуйста, перестаньте!
Прикусываю щеку изнутри. Если хоть слово ему скажу, будет хуже. Он попугает и отпустит. Этот бандит же не сможет мне ничего сделать… или сможет?
– Готовься тогда. Будь хорошей девочкой.
Шах коротко кивает, и я вижу, как его глаза еще сильнее темнеют, зубы сжимаются от неприкрытой ненависти. Ко мне.
– К чему?
– К твоему персональному аду. Ты испытаешь все блядские прелести на себе, Ка-тя! Все до одной. То, что с Кариной стало, для тебя покажется цветами. Ты станешь нашей шлюхой, телом общего пользования, пока не вспомнишь имена!
– Что… Нет, нет, пожалуйста! – шепчу сквозь слезы, не веря в тот ужас, который слышу. Нельзя же так, нельзя…
– Готовься, лялька. Нас много, хотя, думаю, ты привыкшая. Ярдан, забирай.
– Куда, Шах?
– Ко мне. Первым буду, – чеканит Змей и резко отпускает меня. Я сразу падаю на пол, закрывая лицо руками. Я не могу сказать ему правду. Я просто… не могу.
Глава 3
Я сижу на коленях, когда это чудовище уходит. Змей, и глаза у него змеиные. Черные, агрессивные, с яркими янтарными вкраплениями. В этот момент жалею, что до сих пор не потеряла сознание. По какой-то причине меня все никак не отключало, хоть и сил было критически мало. Тело словно струна напряглось в его присутствии и не отпускало, пока Шах не вышел за дверь.
Шах… они его так называют, но имени его настоящего я так и не услышала. Ведь имя у этого монстра должно быть человеческое, хотя я сильно в этом сомневаюсь.
– Вставай, шевелись, блядь!
Они оба ему подчиняются. Эти головорезы на две головы выше меня. Ярдан и второй, имени которого я пока не знаю. Они бросили мне разорванную куртку и, подхватив под руки, потащили куда-то наверх. Я упиралась, цеплялась за кирпичную стену пальцами, больно ударяясь коленями об острые ступени, но, конечно, противостоять им не могла.
Бандиты вытащили меня из этого глубокого сырого подвала. Дрожащую, мокрую, вне себя от ужаса и шока.
Я оказываюсь в большом длинном коридоре, по которому меня ведут под руки, будто преступницу. Через минуту мы попадаем в закрытый зал, а затем еще в один. От сковавшего тело ужаса я почти не смотрю по сторонам. Замечаю только через одно из окон, что уже давно ночь, и это точно самый страшный сентябрь в моей жизни.
Я ступаю босая по красному мягкому ковру, стараясь хоть как-то собрать мысли в кучу. Что делать, мамочка, что мне теперь делать… Все поломалось, рассыпалось как карточный домик, и карты эти полетели мне в прямо в горло, вспарывая его до крови. Знала ли я, что пострадает девушка? Не знала. Был ли у меня выход? Да. Петля на шею. Хотела ли я этого? Нет. Только не так.
– Быстрее! Ярдан, бери девку, и пошли. Я уже заебался ее тянуть.
– Сюда иди, заюнь.
Кажется, тащить меня им надоело, и, подойдя ко мне, шатен подхватывает меня за талию, перекидывает через широкое плечо и быстро идет вперед.
Я не знаю, куда мы попадаем, но сразу же улавливаю едкий сигаретный дым и откуда-то доносящуюся музыку. Похоже, мы зашли с черного входа, судя по каким-то ящикам, поставленным у стены.
Ярдан держит меня очень крепко, и я даже не шевелюсь. Он поднимается со мной на второй этаж. Здесь оказывается намного спокойнее, даже музыки не слышно. Открывается дверь, мы попадаем в небольшую комнату, после чего он просто сваливает меня на пол. Я падаю точно мешок картошки, больно приземлившись на колени.
– Выпустите меня! Я ничего не знаю!
Еще одна попытка. Я просто передала документы, и все! Там не могло быть ничего такого… или могло? Я не знаю, но и рисковать не могу. Если расскажу все, будет хуже, а куда уже хуже, я и сама не знаю.
– Шаху скажи, хотя можешь и дальше молчать. Трахать тебя будет веселее. Я люблю, когда телка сверху. Надеюсь, ты хорошая наездница.
Ярдан подмигивает мне и грязно облизывается, пялясь на мою грудь, и я невольно прикрываю ее сильнее курткой. Он смотрит на меня как на кусок мяса, их игрушку, шлюху общего пользования… Боже.
Дверь захлопывается, и, оставшись одна, я прикладываю ладонь ко рту, пытаясь успокоиться. Эта комната не очень большая, просто обставлена. По центру стоит огромная застеленная кровать, тумбочка, большой шкаф. Здесь точно никто не живет, но, может… ночует.
На стеллаже у стены замечаю какие-то бутылки, шампанское, явно недешевое виски. Я знаю, как выглядит дорогой алкоголь, хоть ни разу и не пробовала ничего такого. Подхожу к ним. Не знаю зачем, но беру бутылку коньяка, прячу под кровать. Да, оружие так себе, но я больше не нахожу ничего, чем могла бы защитить себя от этих зверей.
В голове всплывают те страшные фотографии. Жуткие кровавые снимки изувеченной молодой девушки. Карина. Шах так ее называл, рычал, точнее, мне в лицо.
Пытаюсь вспомнить все до деталей. Я просто передала папку. Я не смотрела, что там, я не должна была… Я не могла отказать, а теперь этот страшный мужчина думает, что я как-то причастна к смерти той юной девушки…
Машинально прикладываю руки к груди, шее, касаясь нежной кожи там, где Змей меня трогал. В тех местах кожа до сих пор горит, пульсирует даже. Порез на ключице щиплет, выступило еще несколько капель крови, и точно останется след. У меня плохая кожа. Чуть повреди – уже будет шрам. Запястья тоже уже покраснели. Не от веревки вовсе, а от его рук. Невероятно сильных, обжигающих меня, как пламя.
Шах смотрел на меня своими черными глазами так, словно ненавидел каждую мою клетку, будто был готов убить на месте, но выбрал для меня судьбу похуже смерти. Стать общей, общей игрушкой. Господи…
Не знаю, сколько проходит времени. Неизвестность парализует мозг. Пытаюсь собраться и мыслить логически. В этой комнате крошечное окно. Не выбраться. Дверь заперли снаружи на ключ. Звать на помощь смысла нет. Они все заодно… Сумка! Моя сумочка. Где же она?
Быстро оглядываюсь по сторонам. Там есть телефон – простой, кнопочный, но все равно. Я могла бы… могла. Есть! Эти сволочи забыли ее забрать. Бросили рядом вместе с курткой. Это мой шанс, наверное, единственный.
Хватаю сумку, достаю телефон, но, как только набираю милицию, сразу сбиваю вызов. Нельзя. Нельзя же… Господи. Будет хуже, а куда уж хуже, и я сама не знаю. Быстро отключаю телефон и прячу в сумку. Ее заталкиваю глубоко под кровать.
Стягиваю покрывало, обматываюсь им до подбородка. Опускаюсь на пол, стараясь успокоить бешеное сердце.
Этот мужчина с черными глазами сделал меня куклой в своем логове. Пешкой в чужой для меня игре, из которой, похоже, мне не выбраться живой, но хуже другое. Он сказал, что будет первым! Первым среди всех, и он придет за мной… очень скоро.
За дверью раздается шорох, я вскакиваю на ноги, стараясь унять прыгающее сердце в груди.
