Czytaj książkę: «Сказочница»

Глава 1
Незнакомец из лесной хижины

В одном маленьком королевстве на берегу синего-синего моря жила девочка, которая обожала сказки. Причем не про глупых купцов и умных крестьян, и не про злого волка и хитрую лису, а обязательно про храбрых принцев, прекрасных принцесс, грозных королей и умных крестьянок. В этих сказках добро всегда побеждало, злые волшебники были повержены, добрые феи превращали лягушек в принцев, а доброту и ум вознаграждали богатством и счастьем. Ну и конечно, в конце принцы спасали своих принцесс, а крестьянки смиряли нрав грозных королей, после чего игрались веселые свадьбы, на которых, как уверяли рассказчики, гуляли многие тысячи людей, и никто не уходил голодным.

Маришка, так звали девочку, могла слушать эти сказки часами. А когда выросла, и сама стала их пересказывать, потом придумывать свои собственные, и вот уже вокруг нее собирались толпой малыши, и даже совсем взрослые девочки, и раскрыв рты слушали волшебные истории.

Когда Маришка, наконец, говорила «и тогда принц встал перед Падчерицей на одно колено и попросил стать его женой», по рядам слушательниц проносился восхищенно-завистливый вздох. Потом девочки расходились, толкуя между собой, как здорово было бы найти в канаве среди обычных лягушек заколдованного принца. Что с ним делать дальше, правда, никто не знал, но это и не важно – героиням сказок всегда кто-нибудь подсказывал нужное решение – волшебное зеркальце ли говорило, покойная тетушка ли приходила во сне, голос русалки ли слышался в шуме прибоя.

Но не всех радовали истории Маришки, многие старшие девочки завидовали ее славе рассказчицы и все время старались сказать какую-нибудь гадость, чтобы испортить ее прекрасную сказку. Особенно любили они после окончания очередной истории съязвить:

– Уж тебе-то, Маришка, принца не видать. Девушек много, а принцев мало, на всех не хватит.

При этом они, конечно, намекали, что маленькой, похожей на мальчишку Маришкой ни один принц не заинтересуется, особенно когда кругом столько рослых красивых девушек.

Юную сказочницу больно ранили такие злобные выпады, но она старалась не унывать. Ничего, что она мала ростом, да и коса у нее не до колен, а только чуть пониже лопаток. Зато она умная, а умные крестьянки в сказках нередко становились избранницами принцев и королей, предпочитавших их красивым, но злым и глупым принцессам. И Маришка старалась стать еще более умной – выучилась читать, писать и даже считать, не хуже мальчишек. А местная ведунья, у которой в один год не нашлось ни одного ученика с маломальскими способностями к колдовству, согласилась научить ее разбираться в травах и варить лечебные зелья, для которых не требовалось магии.

А еще, что конечно немаловажно, Маришка была третьей дочерью в семье, а ведь известно, что все самое чудесное и загадочное всегда происходит с третьими сыновьями и дочерьми. Тем более, что и сестры у Маришки были как раз подходящие для сказочной героини – одна очень красивая, не хуже иных принцесс, правда уже замужем за богатым купцом, а вторую взяли учиться на настоящую чародейку.

Алиска, как звали среднюю сестру, очень гордилась своими способностями и каждое лето демонстрировала, чему ее научили в школе – заклинаниями зажигала свечи и укладывала косы в сложную прическу, заставляла тяжелые ведра лететь по воздуху, рисовала на стенах картины без карандашей и красок, а иногда даже катала сестру на ковре-самолете.

Маришка смотрела на эти чудеса, раскрыв рот, и еще больше уверялась, что все написанное в сказках – правда. Ну как это могло быть неправдой, когда вот же оно, самое настоящее доказательство. И пусть Алискины чудеса не шли ни в какое сравнение с теми, которые описывались в волшебных историях, это было уже неважно. Тем более что и Алиска подтвердила – в мире есть настоящие маги, которые могут сидеть в замках, не допуская к себе простых смертных, а могут управлять странами, и сами короли послушны их воле.

– И нашей страной? – робко спросила зачарованная Маришка.

Алиска задумалась, а потом отрицательно покачала головой.

– Нет, у нас в Луане таких магов нет. Их вообще немного, и каждый король хочет, чтобы волшебники поселились именно в его королевстве. А наша страна слишком маленькая, кому мы нужны. Вот в Империи…

Маришка только вздыхала. Ну конечно, какие вообще чудеса могут происходить в их маленькой стране. Другое дело – огромная и могущественная Империя, которая, как говорят, лежит далеко за восточными горами и простирается до самого океана. Что такое океан, Маришка, впрочем, тоже представляла смутно, знала только, что это много-много воды, так много, что если бы она хлынула сюда, то затопила бы всю их маленькую страну, а всем жителям пришлось бы пойти в услужение к морскому царю. Незавидная участь. Но к счастью, океан далеко, между ним и их королевством лежит Империя, а в Империи есть волшебники, которые не пропустят сюда морского царя.

Ах, как хорошо сочинялись новые сказки после разговоров с Алиской. Голова Маришки просто распухала от всех тех историй, которые там теснились, она даже не могла решить, которую ей больше хочется рассказать. Жаль только, что сестра должна была вот-вот окончить школу и вернуться домой. Хотя нет, не домой, зачем ей, юной чародейке, какая-то деревня, Алиска мечтала о большом городе и уже подыскивала себе место в столице. Может быть, если она там хорошо устроится, то со временем Маришке тоже удастся приехать к ней. В столице уж точно куда больше шансов встретить принца, чем в их деревушке.

Осенью Алиска в последний раз отправлялась в школу – уже через десять месяцев она вернется оттуда насовсем, и с тех пор ее все будут называть не просто Алиской, а госпожой Алисой, как и положено обращаться к чародейке. Провожали ее всей деревней. Ах, как Маришка гордилась сестрой! А еще она потихоньку злорадствовала, оглядывая притихших девчонок, которые так пренебрежительно отзывались о ее сказках. Злорадствовать, конечно, нехорошо, но очень уж приятно было осознавать, что никто из них не посмеет сказать гадость при Алиске. Глупые они, глупые, ну как можно не понимать, что раз даже в их деревне есть настоящая чародейка, значит, любое чудо может произойти с любой из здешних девушек… Точнее, не совсем с любой, а только с той, которая верит в сказки. И оно обязательно произойдет. Вот так.

* * *

«И тогда морской царь низко-низко наклонил голову.

– О, великая волшебница, – сказал он, – я прошу у тебя прощения за свою жестокость. Умоляю, позволь моему сыну вернуться в море.

– Ты не стоишь пощады, жестокий царь, – ответила ему волшебница, – но я не хочу наказывать твоего сына за твою вину. Он свободен, но с одним условием – ты позволишь ему жениться на дочери рыбака и примешь ее, как принцессу. Поклянись.

Морской царь вздохнул.

– С тяжелым сердцем я даю эту клятву, великая волшебница. Я мечтал, что мой сын женится на самой красивой из морских царевен.

– Отец! – в синих глазах царевича блеснули слезы. – Пойми, отец, не нужна мне ни одна царевна, я люблю дочь рыбака.

– Да будет так, – кивнул морской царь…»

– И жили они долго и счастливо, – прервала Маришку нахальная Агнешка, которая считала, что белокурые локоны дают ей право быть самой главной среди деревенских девушек. – Все твои сказки заканчиваются одинаково.

– Злая ты, – серьезная Кристинка, дочь богатого крестьянина с дальнего хутора, приехавшая погостить у подруги в деревне, встала на сторону Маришки. – А чем еще по-твоему должны заканчиваться сказки? Волшебница убила царя, царевич покончил с собой, а дочь рыбака зачахла от горя, в общем все умерли. Так что ли?

– Ну не совсем… – слегка растерялась Агнешка. – Но хоть какая-то неожиданность в конце сказки должна быть. Скучно, когда чуть ли не с первых слов знаешь, чем все кончится.

Некоторые согласно закивали, и хотя большинство девочек все же поддержало Кристинку, Маришку этот спор сильно расстроил. Неужели ее сказки действительно так предсказуемы? Она стала перебирать в уме одну историю за другой и все больше приходила в отчаяние. Действительно, едва появлялись герой и героиня, как все становилось ясно – конечно же они всех расколдуют, всех победят, разоблачат всех обманщиков, а в конце поженятся и будут жить долго и счастливо.

Если бы хоть Алиска уже вернулась из школы! Маришка бы поговорила с ней, рассказала бы о своих сомнениях, выслушала бы ее советы. Алиска же такая умная! А без нее и поговорить не с кем, не родителям же рассказывать о своих горестях, они и так считают, что младшая дочь бесполезной ерундой увлекается, и сказки эти до добра не доведут.

Промаявшись неделю, Маришка решилась на отчаянный шаг – сходить к ведунье Дагмаре, которая учила ее разбираться в травах. Та хоть и была взрослой, даже старой, гораздо старше Маришкиных родителей, но она была совсем другой, с ней можно было говорить по-настоящему, не притворяясь, даже лучше, чем с Алиской. Может дело в том, что ведунья была чужестранкой – много лет назад она приехала из далекой северной страны, о которой совсем не любила рассказывать, сколько ни выпытывай. Вот и имя у нее такое сложное, язык можно сломать, потому ее обычно и называли просто ведуньей, без имени.

Плохо только, что жила ведунья Дагмара далеко за лесом. Ее приглашали поселиться в деревне, но она отказалась, сказала, что у нее не одна деревня подопечных, а целых пять, поэтому она не может предпочесть какую-то одну. Так и жила она одна-одинешенька в маленьком домике у холма, в трех часах ходьбы от Маришкиной деревни. Не так уж и долго идти, но страшновато – осенью темнеет рано, да и лес уже не тот, что летом – ни цветов, ни бабочек, даже желтые листья уже начали потихоньку опадать. Маришка вообще не любила осень, слишком много в той было печали.

Но решительности ей было не занимать, поэтому в первый же базарный день, когда родители уехали присматривать новые корзины для винограда, она оделась потеплее, прихватила корзинку с пирожками, которые сама испекла, и отправилась по хорошо знакомой просеке к дому ведуньи. Шла Маришка быстро, и дело было не только в том, что ей надо было вернуться к приезду родителей, но и в том, что осенью погода была на редкость переменчива, а попасть под проливной дождь ей совсем не улыбалось.

Однако вскоре ее худшие опасения стали оправдываться – не прошла она и половины пути, как пушистые облачка превратились в грозные тучи, и начал накрапывать мелкий дождичек. Маришка остановилась, обдумывая, стоит ли попытаться все же добраться до дома ведуньи, или проще свернуть с просеки на тропинку и укрыться в хижине лесорубов. Она уже не раз там останавливалась отдохнуть, ведь в этом то ли домишке, то ли сарайчике всегда были сухие дрова, а в колодце можно было набрать воды. Пока она раздумывала, духи дождя сделали выбор за нее – мелкие капли стали крупнее и уже грозили превратиться в настоящий ливень. Маришка мокнуть не любила, поэтому она подобрала юбку и со всех ног помчалась по тропинке к хижине лесорубов.

Вот уже и знакомый просвет, резкий поворот сразу после старой ели, и на полянке показалась покосившаяся хижина. Но стоп! Маришка резко затормозила, так что даже чуть не поскользнулась на грязной тропинке. Из трубы вился легкий дымок. Ой, как не хотелось ей заходить в домишко, где кто-то уже есть, мало ли какие нехорошие люди могут там от дождя укрываться. Но подхватить простуду и умереть во цвете лет, так и не встретив своего принца, хотелось еще меньше. В конце концов, она решила, что разбойников в их местах видели в последний раз еще до ее рождения, да и не нужна она разбойникам – ни денег, ни украшений, разве что они на пирожки ее позарятся.

Эта мысль так развеселила Маришку, что она уже вполне решительно толкнула дверь и вошла, слишком поздно сообразив, что наверное стоило бы постучаться…

* * *

В первую минуту Маришке показалось, что в хижине никого нет. В очаге бодро полыхал огонь, над которым попыхивал котелок, рядом на свежеструганных досках лежали нанизанные на вертел аппетитные колбаски. Немного подальше от огня сушился насквозь промокший темный плащ; девочка даже слегка удивилась, ведь дождь начался только что, когда можно было успеть так промокнуть? На лавку кто-то небрежно бросил походную флягу и открытую дорожную суму с книгами, свитками, перьями – похоже, ее хозяин был очень ученый человек. Но людей не было.

Маришка осторожно прикрыла за собой дверь и на цыпочках подошла к очагу. Кто бы ни поставил этот котелок на огонь и куда бы этот кто-то ни вышел, вряд ли он был разбойником. По крайней мере, Маришка ни разу не слышала о разбойниках, которые носили бы с собой книги вместо оружия.

И тут у нее перехватило дыхание. Рядом с плащом висел короткий меч в кожаных ножнах, отделанных красивым белым металлом. Но Маришка тут же себя успокоила – как бы мало она ни знала о воинах и разбойниках, но уж охранников богатых караванов и телохранителей знатных вельмож она видела и не раз, когда родители брали ее с собой на ярмарку. У тех мечи были намного длиннее и гораздо шире, мальчишки говорили, что таким можно человека надвое перерубить. В перерубание надвое Маришка не очень-то верила, но выглядели мечи охранников действительно устрашающе. А этот – не длиннее ее руки и очень изящный, такой и у красивой дамы отлично смотрелся бы. И он гораздо эффектнее шпаг, с которыми щеголяют знатные господа. В голове Маришки сразу начала складываться история о прекрасной деве-воительнице, и она даже протянула было руку, чтобы потрогать меч.

Но тут сзади нее послышался шорох. Испуганная Маришка отдернула руку, метнулась в сторону двери, но поняла, что ничего страшного пока не происходит, и остановилась. Человек в хижине все-таки был, просто он спал на лежанке, подложив под голову какой-то сверток. От двери она его не могла увидеть, стол загораживал, хотя будь на ее месте кто-нибудь более высокий, он конечно заметил бы спящего сразу, как только вошел.

Человек не выглядел страшным, а главное – он спал, поэтому Маришка решилась подойти и посмотреть на него поближе. Однако едва она сделала шаг, как пол неожиданно скрипнул, и спящий резко вздрогнул. Девочка застыла на месте, не зная, бежать ей под дождь, или все-таки попробовать остаться и поговорить с незнакомцем, который все-таки не выглядел особо страшным. А еще она мысленно ругала дурацкий пол, который вздумал скрипеть в самый неподходящий момент.

Но, к ее удивлению, человек не проснулся от шума. И вообще, лежал он как-то странно, Маришка только сейчас заметила, как неудобно закинута его голова, и как неестественно скрючены пальцы на руке, словно он во сне пытался разодрать ногтями рукав своей куртки. Причем, это ему почти удалось, так сильно ногти впились в мягкую кожу. Маришка рассеянно подумала, что теперь в этой красивой и явно дорогой куртке будут дырки, и что человеку похоже снится страшный сон, раз он так странно лежит. Еще она подумала, что наверное надо его разбудить, но не была уверена, насколько это правильно – а вдруг он сильно устал, только уснул, и поэтому рассердится на нее.

Тут за окном страшно загрохотал гром, потом дом словно что-то тряхнуло. Маришка в ужасе подумала, что началось землетрясение, вроде того, о котором она слышала от бабушки. Во время этого толчка рука человека судорожно дернулась и действительно порвала куртку. А еще он слегка повернулся, и теперь девочке стало видно его лицо. Она ужасно испугалась, увидев дергающееся веко, из-под которого виднелось закатившееся глазное яблоко. Непонятно, что именно происходило с незнакомцем, но ему несомненно было очень плохо. А главное – не оставлять же его здесь, если начинается землетрясение, бабушка много раз повторяла, что живы остались лишь те, кто сразу выбежал из домов. Поэтому Маришка не стала долго раздумывать и сделала единственное, что пришло ей в голову – схватила со скамейки флягу, выдернула пробку и плеснула человеку в лицо.

Тот подскочил, нет даже не подскочил, а словно взвился над лежанкой, как будто его не холодной водой облили, а кипятком. Окно с грохотом распахнулось, ветер, завывая, ворвался в комнату, загасил огонь в очаге и чуть не опрокинул Маришку. Она удержалась, вцепившись в край стола, в ужасе представляя себе, как сейчас новый порыв подхватит ее и унесет в неведомые дали, и никогда она больше не увидит папу, маму, сестер и подруг. Но к счастью, этот жуткий ветер оказался последним ударом стихии, окно захлопнулось, и все немедленно стихло – даже дождь прекратился, и комнату сразу же залило яркое солнце.

* * *

Растерянную и немного испуганную Маришку из оцепенения вывел неожиданно веселый голос:

– Юная госпожа решила утопить меня?

От такого обращения она чуть снова не потеряла дар речи – к ней еще никогда не обращались как к городской барышне. Но улыбка, с которой незнакомец достал откуда-то полотенце и начал вытирать мокрое лицо, ее почему-то сразу успокоила. Правда, что ответить, она придумала не сразу.

– Вы куртку порвали, – наконец выпалила она, чтобы не молчать дальше. – Вот. – Она указала на разорванный рукав. – Вы так в него вцепились и дернули, что на нем теперь дырки, а жаль, куртка очень красивая.

Тот мельком глянул на прореху и снова улыбнулся.

– Не страшно.

– Вам снился кошмар? – неожиданно для себя спросила Маришка.

Незнакомец сразу перестал улыбаться. На его помрачневшем и сильно побледневшем лице отчетливо стал заметен тонкий шрам, тянущийся по правой стороне лица от середины лба до середины щеки.

– Да, кошмар, – тихо ответил он. – Спасибо, что разбудили.

– Не за что, – осторожно ответила Маришка, которую такая перемена в настроении снова насторожила. И про себя подумала, что странно, почему он сам не проснулся ни от скрипа пола, ни даже от землетрясения.

– А для меня вот странно, что вы не наступили на скрипящую половицу сразу, как только вошли, – словно отвечая на ее мысли, произнес человек.

– Я шла очень осторожно, – пробормотала Маришка, ежась под пронизывающим взглядом. Не любила она, когда на нее так смотрят. Как ТАК, она не смогла бы объяснить, но ощущение было, словно ее, как любил говорить отец, «насквозь видят».

– А как вы вообще вошли? – поинтересовался ее собеседник.

Маришка удивилась.

– Толкнула дверь и вошла. Не заперто же было!

Незнакомец слегка растерянно посмотрел на нее и вдруг снова весело рассмеялся.

– Ну тогда садитесь, гостьей будете, – он встал, слегка потянулся и, подойдя к очагу, приподнял крышку котелка. – Суп уже почти готов. Вы голодны?

– Я? Эээ… да, – неожиданно для самой себя ответила Маришка. Она и правда вдруг ощутила себя голодной, хотя ничего сильно удивительного в этом не было, от волнения она всегда начинала хотеть есть. Алиска всегда смеялась над ней и говорила, что с такой прожорливостью и так уже довольно кругленькая младшая сестрица к шестнадцати годам станет толще лучшей отцовской свиноматки. Но пока Алискины предсказания не оправдывались: Маришка слишком быстро росла и слишком много бегала, из пухлой девочки превратилась в щупленького подростка, и теперь уже наоборот родители пытались откормить ее получше. Так что, она не забивала себе голову страхами превратиться в хрюшку и ела в свое удовольствие, тем более что в сказках принцессы тоже всегда были круглолицые и румяные, а вовсе не худые и бледные.

– Тогда пообедайте со мной, юная загадочная незнакомка, – улыбнулся молодой человек и принялся осторожно развешивать над полупотухшим очагом колбаски.

Да-да, молодой, Маришка только сейчас, когда взгляд нового знакомого перестал пронизывать ее насквозь, разглядела его самого. Среднего роста, худощавый, русоволосый, очень молодой, наверное, лишь чуток постарше Алиски, очень симпатичный, но ничего особенного. В смысле, не сказочный принц. Скорее всего – студент, решила Маришка. Ну кто еще будет путешествовать в одиночестве, пешком и с целой сумкой книжек? Хотя в короне и горностаевой мантии он возможно и хорошо бы выглядел – черты лица у молодого человека были тонкие, вполне королевские. Но в то пронизывающем, то насмешливом взгляде серых глаз не было ни капли романтики. Пожалуй, в сказке он бы лучше всего подошел на роль друга принца. Маришке нравились такие герои – они помогали принцу добыть невесту, спасали его от какого-нибудь проклятия, принимая удар на себя, гордо открывали другу причину своего странного поведения, зная, что сказать правду – означает превратиться в камень, а потом, когда их все-таки расколдовывали, пировали на свадьбе и отправлялись странствовать дальше.

– Кувшин для воды под столом, где колодец вы знаете, – молодой человек говорил бодро и деловито, ни дать ни взять двоюродный братец Томек, тот тоже любит распоряжаться не хуже взрослых. – Мойте руки и садитесь за стол.

Маришка выглянула на улицу. По-летнему жаркое солнце уже почти высушило лужи, и если рассуждать здраво, стоило бы вежливо поблагодарить нового знакомого за приглашение и отправиться в путь, пока погода вновь не испортилась. Но с другой стороны – от пережитых волнений сильно хотелось есть, а запах от котелка шел такой вкусный, да и колбаски смотрелись так аппетитно, что она аж слюнки сглатывала.

В конце концов Маришка решила, что не будет большой беды, если она задержится еще на полчасика. К тому же нечасто ей удавалось поговорить с человеком, который побывал где-нибудь кроме их маленькой страны. А в том, что ее новый знакомый не из Луана, а откуда-то издалека, она почти не сомневалась. Во-первых, уж очень он белокожий, это видно даже несмотря на загар. Во-вторых, говорил он хоть и понятно, но слишком правильно, как в книжке, а вообще так четко произносили слова только имперские торговцы, которым отец продавал вино на ярмарке. Алиска еще объясняла, что правильный язык как раз имперский, все образованные господа говорят на нем, а на местном наречии общаются только простые люди.

Когда Маришка с вымытыми руками и приглаженными волосами явилась назад в хижину, стол был уже уставлен посудой. Там был не только суп, но и мягкий белый хлеб, и сыр, и вяленое мясо, и засахаренные фрукты, и даже свежие овощи – осталось только подивиться, откуда молодой человек их взял в середине-то осени. А на очаге уже начали румяниться колбаски…

– Прошу за стол, – усмехнулся ее новый знакомый, явно довольный произведенным впечатлением. – Я, как видите, люблю поесть. Надеюсь, что и вы цените вкусную еду.

– Ой, у меня же с собой есть пирожки! – вспомнила Маришка. – Сейчас достану.

Она заглянула в корзинку. К счастью, дождь не промочил кусок толстой ткани, и пирожки оказались в целости и сохранности. Девочка почувствовала настоящее облегчение – все-таки неудобно было просто нахально сожрать запасы странствующего студента (хотя странствовать он, похоже, любил с комфортом, судя по количеству провизии), не внеся своей лепты. Она торжественно поставила корзинку на стол и гордо заявила:

– Я сама их испекла.

Молодой человек разломил один пирожок и со вкусом понюхал начинку.

– Обожаю запах домашних пирожков. В харчевнях так не приготовят, – он откусил кусок. – Вкусно…

Маришка покраснела, очень довольная похвалой.

– Я люблю готовить, – призналась она, – но у мамы получается гораздо лучше.

– Я тоже люблю готовить, – кивнул молодой человек, – только это секрет, – он подмигнул, не переставая жевать пирог.

Девочка слегка удивилась.

– А что, студентам не положено любить готовить?

– Кому? – ее новый знакомый на мгновение замер с пирожком в руке. – А… ну пусть будет студент.

Маришке показалось, что он слегка захихикал.

* * *

Она проглотила последний кусочек восхитительной колбаски и запила ее глотком вкуснейшего брусничного морса.

– Спасибо, обед был замечательный, вкуснее я никогда не ела, – матушка учила всегда быть вежливой, но сейчас Маришка даже ничуть не кривила душой. Была ли она столь сильно голодна, или еда действительно оказалась такой замечательной, трудно было сказать. Но она точно знала, что этого чудесного вкуса на языке долго не забудет.

– Спасибо за похвалу, моя юная новая знакомая, – улыбнулся молодой человек.

Но Маришка уже с подозрением начала относиться к его странным улыбкам. Он вроде бы и как все обычные люди улыбался, и в то же время не так. Каждая улыбка была совершенно другая, каждая сама по себе, а главное – он словно одному ему известным вещам радовался, и никак нельзя было понять, что именно на сей раз повеселило этого лже-студента.

Да, да, не такая уж глупая она, чтобы не понять – этот молодой человек с насмешливой улыбкой и пронизывающим взглядом такой же студент, как сама Маришка… ну скажем пахарь. За обедом они поговорили о многих вещах, и всегда его суждения были столь интересны и необычны, что теперь она была совершенно уверена: он – беглый бунтовщик, которого разыскивает имперская стража. Ну, или странствующий принц, лишенный престола. Хотя нет, для этого ему не хватало поистине величественной печали изгнанника, а грусть его проявлялась скорее в постоянных сменах настроения.

Неужели он страдает от несчастной любви? Маришку аж в жар бросило от такого предположения. Она повнимательнее посмотрела на сосредоточенно грызущего морковку молодого человека. Ее романтичная душа наполнилась радостью! Ну конечно! Он так нервничает, это неспроста. И кошмары ему снятся. И эти перепады настроения. Он точно безнадежно влюблен в какую-нибудь прекрасную принцессу…

– Что это за медальон? – спросила она, указывая на листик из белого металла, украшенный сверкающей зеленой каплей. Эта красивая вещица, мало похожая на амулеты совершеннолетних, которые надевали в шестнадцать лет, и еще меньше на обычное украшение, давно притягивала ее взгляд, но Маришка все как-то не решалась задать вертевшийся на языке вопрос.

Молодой человек схватился за цепочку. Он видимо и не заметил, как медальон вывалился из-за ворота, пока он спал.

– Это долгая история, – и вновь у него сменилось настроение – ни тени улыбки больше не было на красивом лице, а в прищуренных серых глазах затаилась угроза.

Маришка даже задрожала под таким взглядом. Но любопытство оказалось сильнее страха, и она решилась задать еще один вопрос, который просто не могла не задать:

– Его вам подарили ваша невеста?

– Да, – коротко ответил молодой человек, сжав в кулаке медальон так, что пальцы его побелели. И вдруг, словно не в силах удержать рвущиеся слова, добавил: – Это древний магический обычай. Из небесного металла выковываются два листика: один украшается рубином, а второй – изумрудом. Двое влюбленных обмениваются этими медальонами. Если любовь уходит, цепочка рвется, а медальон надо бросить в огонь, иначе он сожжет тебя самого.

– Никогда о таком не слышала! – Маришку снова бросило в жар, теперь уже от восторга. Ну надо же какой есть интересный и красивый обычай, а она и не знала.

– Неудивительно, – немного резко бросил ее собеседник, – он существует только у нас.

Маришка затаила дыхание и едва слышно прошептала:

– У кого «у нас»?

Молодой человек медленно убрал медальон за ворот рубашки, устремил на девочку холодный взгляд серых глаз, и с такой же холодной улыбкой сказал:

– У волшебников.

* * *

Маришка молчала. Вообще-то такое с ней редко случалось. Но сейчас она никак не могла решить, что же ей сказать. Нет, в первый момент, когда ее новый знакомый заявил, что он волшебник, она, конечно, вскрикнула что-то вроде «ах». Обычно она находила куда больше слов, чтобы описать свои впечатления, однако сейчас ей ничего умного и интересного в голову не приходило. Поэтому, Маришка продолжала сидеть и туповато смотреть на вновь развеселившегося собеседника.

А тому похоже и вправду было весело. Во всяком случае, он с удовольствием грыз следующую морковку, чуть щурясь от яркого солнца и насмешливо поглядывая на свою потерявшую дар речи собеседницу.

Но даже такой невероятный случай не мог заставить Маришку замолчать надолго. Ну и пусть в голову не приходит ничего умного, она же не обязана говорить только умные вещи. Поэтому, она спросила:

– Вы волшебник? Не ведун или чародей, а настоящий волшебник?

– А что, не похож? – захихикал молодой человек.

– Не-а, – честно ответила Маришка. – Вы на студента и то больше похожи.

Тот хрустнул морковкой и, сдвинув брови, преувеличенно пафосно произнес:

– Как ты смеешь так разговаривать со злым волшебником?

Еще и злым. Словно розыгрыш какой-то. Маришка от растерянности совсем обнаглела и менторским тоном изрекла:

– Злые волшебники не грызут морковку. И пирожки не едят.

– А чем тогда нам питаться? – удивился молодой человек. – Крысами, что ли? Или пауками? – он скривился. – Беее…

– И «беее» они тоже не говорят! – возмущенно воскликнула Маришка. – Злые волшебники носят черные одежды, сидят на высоких тронах, изъясняются красиво и едят только заграничные кушанья с золотых блюд.

– Серебряные куда гигиеничнее.

– Ну хорошо, пусть с серебряных, – согласилась девочка. – И уж точно злые волшебники не могут любить готовить.

– Ты, между прочим, обещала никому об этой моей слабости не рассказывать, – молодой человек обвиняюще ткнул в ее сторону недогрызенной морковкой. – Обещала ведь?

Маришка неохотно кивнула:

– Обещала. И не расскажу. Но от того, что я не расскажу, это не перестает быть правдой.

– О, да ты философ! – обрадовался ее собеседник. – Можно порассуждать, чем правда отличается от истины.

– Вы что, издеваетесь? – Маришка захлопала глазами.

– Да шучу я, шучу, не вздумай плакать, – молодой человек неопределенно помахал в воздухе морковкой, которую так и держал в руке. – Да и откуда в вашей стране взяться философам? Вы слишком хорошо живете, – он вздохнул. – Ну ладно, как тебе доказать, что я злой волшебник? Хочешь, превращу тебя в крысу?

– Не хочу, – буркнула Маришка, – лучше в птицу. В сокола.

– Почему именно в сокола?

– Они красивые, высоко летают и далеко видят. Я смогу всю страну осмотреть.

– А если тебя подстрелят?

Девочка наморщила нос.

– Да, я об этом не подумала, – призналась она. – Ну тогда в неуязвимого сокола.

Молодой человек расхохотался.

– По-моему, ты наглеешь, – сказал он, просмеявшись, – я ведь все-таки злой волшебник, а не добрая фея, исполняющая желания.

Маришка фыркнула и оценивающе посмотрела на него.

– Пока вы не доказали, что вы волшебник, никакой вы не волшебник, а самозванец, вот. Ну можете хоть вон ту гору сдвинуть?

– Неа, не могу, – покачал головой молодой человек, – там же мышки живут, ящерки, насекомые. Я их норы разрушу, а может и вообще кого-нибудь задавлю.

– Дааа… – протянула Маришка. – Тоже мне злой волшебник – мышей он жалеет. Всем сказочным героиням достаются волшебники как волшебники – и на тронах сидят, и говорят красиво, и горы двигают. Ну хоть грозу можете вызвать?