Czytaj książkę: «Вопреки обыкновению», strona 3
– Да-да, этого вполне достаточно, – закивал гость, а потом шепнул: – А где Жизнеродящая?
Вопрос поразил Мирру. Вроде бы взрослый человек, а не знает, что Жизнеродящая везде и нигде одновременно. Но, видимо, мага интересовало что-то иное, и потому, не получив конкретного ответа он все не решался пройти, и мялся у порога. Наконец, драконица догадалась, что надо пришедшему, смутно вспомнив описанные в книжках приветственные ритуалы имперцев.
– Там, – девочка ткнула пальцем куда-то себе за спину, старательно пряча невольную улыбку.
Флап сначала пригляделся, прищуриваясь, потом, видимо, ничего не рассмотрев, но положившись на слово хозяйки, четырежды подобострастно поклонился в указанном направлении, и только после всех этих телодвижений перешагнул через накапавшую от плаща лужу. Не подскажи девочка снять мокрую одежду, маг сам бы это вряд ли догадался сделать. Он так и прошлепал до середины кухни, оставляя за собой грязные мокрые следы и ежась под ненадежной защитой своего плаща. После Флап все никак не мог никуда пристроить свернутые в тугой комок вещи, и в итоге, положил их рядом с собой на скамью.
Мирра тем временем достала хлеб, немного мяса, фруктов и миску свежайшего воловка. Этой еды ей самой хватило бы на пару дней, но гость выглядел жалко и казался не просто проголодавшимся, а весьма оголодавшим.
Девочке было любопытно посмотреть на то, как Флап ест. Это был весьма колоритный процесс, развлекший драконицу, она будто спектакль посмотрела. Лазарь приучил ее к аккуратности, Мирра умела пользоваться всеми столовыми приборами, имеющимися в наличии. А ее гость совсем не утруждал себя, скажем, вилкой. Все, что было ему нужно, он притягивал ко рту тонкой дланью, а потом громко разжевывал крепкими зубами. Салфеток маг не замечал, вытирая руки прямо об штаны, а губы об рукав. Напоследок Флап со смаком облизал пальцы, и только потом откинулся от стола. Тощий маг управился с угощением за несколько минут и объевшимся не выглядел. Посидев немного, Флап понял, что добавка ему не светит, и печально вздохнул.
– Сытная у тебя житуха, как погляжу? – гость обвел кухню замка осоловевшим взглядом, попутно ковыряясь в зубах.
– Наверное, – согласилась Мирра, склонив голову набок.
– Только скучно, наверное? – задал он следующий вопрос.
Девочка только улыбнулась, как бы ни говоря, ни да, ни нет. Но эта неоднозначность вполне устроила гостя.
– Ты тут служанка?
Она не собиралась рассказывать о себе. Поэтому неопределенно пожала плечами и тряхнула головой.
– Влетит тебе от хозяев, – никак не мог уняться Флап. – Меня пригласила, накормила, спать постелила.
– У тебя же есть выбор, – девочка весьма наглядно указала пальцем на дверь.
Непогода за окном разыгралась еще сильнее. Ветер завывал в трубах, дождь хлестал по окнам тугими струями. Казалось, стало еще темнее и неуютнее, чем было буквально с час назад.
– Я лягу, пожалуй? – маг с озадаченным видом подобрал хлебом последние капли в миске и перебрался на расстеленный девочкой тюфяк, свои вещи гость разместил в непосредственной близости, словно опасаясь за их сохранность.
Это напрягло Мирру. Она, по его же словам, предложила ему кров, накормила, постелила постель, а доверия, получается, не заслужила. Все больше говорило не о ее непритязательном виде и качествах, а о самом Флапе: только тот, кто сомневается в самом себе и способен на обман – не может положиться на ближнего.
– Спокойной ночи! – пожелала девочка, нисколько не сомневаясь, что пока этот тип в замке, заснуть не сможет, причем не от страха, а какой-то неосознанной гадливости.
– Доброго сна! – отозвался Флап и буквально через минуту раскатисто захрапел.
Мирра понаблюдала за ним немного, а потом ушла к себе. Рулады гостя доносились даже сюда. Они не раздражали драконицу, просто доказывали, что не всякое живое существо рядом, на первый взгляд вполне разумное, придется к душе и ко двору. Казалось бы, с магом можно поговорить. Разузнать поподробнее, почему ему нужно было точное направление нахождения в замке Жизнеродящей, либо какие-то главные новости Империи, либо что-то касающееся драконов. Но разговаривать с Флапом не хотелось. Тем более не возникало желания предложить ему постоянный кров, как было давно с Лазарем. Правда, ведь на тот момент девочка была намного младше…
Впрочем, два мага настолько разительно отличались друг от друга, что сравнивать их казалось просто кощунственным. Там, где один был мудр и щедр, другой казался глупым и жадным. Флап пробуждал в Мирре только негативные чувства.
Она всю ночь прислушивалась, не смыкая глаз. От пришлого мага хотелось избавиться поскорее. Почему-то казалось, что от него стоит ждать одних только неприятностей. Хотя, пожалуй, он был слишком трусливым, чтобы нанести открытый удар. Скорее он сотворит что-то исподтишка, тайком, так чтобы никто и подумать на него не мог.
Дождь за окном постепенно прекратился, ветерок развеял тучи и стали видны звезды. Где-то вдалеке послышалось уханье сов. Воспоминание о спасении невылупившегося птенца помогло настроиться девочке на более благодушный лад. Она решила поменьше думать о том, что ей стоит ждать от пришлого гостя. В конце концов, у нее вполне хватит сил, чтобы справиться с ним, в крайнем случае, одна смена ее облика что стоит.
Храп гостя прекратился лишь с рассветом. Мирра вышла из комнаты, но в кухне мага не застала. Ее гость куда-то направился, прихватив с собой все свои пожитки. Поскольку, из кухни вели три двери; в одну только что девочка вошла, вторая вела на улицу и была заперта на внутренний засов – не трудно было догадаться, что Флап двинулся в третью сторону, а именно, туда, где имелось несколько нетронутых разрухой комнат, в которых стояли сундуки, наполненные старинными вещами, утварью и украшениями. Девочка двинулась на поиски пропавшего, взяв с собой удобную для руки скалку.
Маг обнаружился в самом первом по коридору помещении. Его весьма заинтересовали портреты на стенах, но заинтересованность эта была довольно своеобразной: он пытался сковырнуть самоцветы с тяжелых рам, вооружившись тонким ножичком, видимо, прихваченным со стола на кухне.
Мирра кашлянула. Этот тихий звук поверг Флапа в такой ужас, что колени мага Новейшего Ордена Империи подогнулись, а руки затряслись, как листья на шквалистом ветру. Гость повел себя, так, как девочка от него и ожидала, как мелкий жулик.
– Думаю, ты понял, что исчерпал крайнюю степень моего гостеприимства? – поинтересовалась она самым спокойным голосом, каким могла, мягко постукивая скалкой по своей ладони.
– Не подумай ничего такого, – попытался оправдаться Флап, – я просто хотел уходить, решил найти тебя и попрощаться.
– А заодно, конечно, прихватить что-нибудь на память обо мне?
– Нет-нет, – он так решительно завертел головой, что его жиденькие волосенки растрепались во все стороны. – Я только хотел поправить раму, она так опасно накренилась.
– Ага-ага, – Мирра кивнула и улыбнулась, мысленно гадая, как поведет себя этот трус, если она прямо сейчас покажет ему свой второй облик.
Маг, словно почувствовав ее намерения, вдруг упал на колени и принялся торопливо выкладывать прямо на пол из своего мешка какие-то свиточки, сверточки и книжечки карманного формата – все, что он так навязчиво берег от нее весь прошлый вечер. Ничего особо ценного на взгляд девочки здесь не было. Любой самоцвет на окладе картины стоил неизмеримо дороже.
– Я тут хочу поблагодарить за ночлег, – угодливым тоном пояснил свои действия Флап, мелкосуетливо потирая бородку. – Вот, прими в качестве платы, – он еще раз перерыл кучу и протянул Мирре выбранное (как она подозревала то, что на взгляд гостя представляло наименьшую ценность на предстоящей ярмарке), – несколько новомодных романов, очень хвалят современные барышни. И заклинание на притягивание золота.
Надо признаться, в заклинаниях подобного рода Мирра совсем не нуждалась. В ее подвале хранилось такое многообразие этого добра, что, если расходовать понемногу, вполне хватило бы и до глубокой старости. Только драконица еще при Лазаре сложила все свитки под замок, потому как чувствовала некоторый подвох в большинстве из них. К примеру, заклинание, обещавшее наличие так называемого «вечного сигмента»: болтается денежка себе в кармане, потратить ее невозможно – девочка истолковывала как вызывание патологической жадности, когда несчастный обладатель готов умереть от голода, лишь бы не разменивать свое сокровище. В конце концов, ведь торговцы и маги в первую очередь стремились избавляться именно от волшебства, так или иначе связанного с деньгами и обогащением, хотя, казалось бы, могли использовать его на себе и жить припеваючи, ни в чем себе не отказывая.
Вот и Флап, оказавшийся на деле жуликом и вором, попытался всучить Мирре золотоносное заклинание, подспудно предполагая его низкую стоимость. Книги девочка взяла, а про свиток весьма доходчиво объяснила, что не собирается закончить свою жизнь под тяжестью золотых самородков, летящих на нее со всех сторон.
– Ну, тогда вот, – расстроенный маг схватил перевязанный красной ленточкой листок тонкой пергаментной бумаги, покрытой символами, и, косясь на скалку, сунул драконице. – Очень советую, обязательно пригодится! Это редкая вещь, можно сказать штучная, – он жадно проследил, как драконица принимает дары, не отказываясь, не благодаря в ответ и не предлагая за них хоть какую-то плату, потом покидал разбросанные вещи в мешок и, торопливо поднявшись на ноги, вернулся в кухню.
Помявшись у стола, словно в тщетной надежде, что его накормят завтраком, Флап напялил свой плащ, решительно отодвинул засов и вышел на улицу. К нему тотчас подскочил пес. Обнюхав гостя, рыкнул и повел мордой в сторону, словно предлагая уходить подобру-поздорову, пока дают.
Мирра, молча наблюдала, как ее гость с нарочитой бодрой деловитостью минует двор, потом ступает на тропинку и скрывается в зарослях сада. Потом тихонько скомандовала Грому: «Проводи» – чтобы точно быть уверенной, что проныра-маг не вернется обратно, сделав вид, что заплутал. Пес кинулся вслед Флапу с громким лаем, который через почти равные промежутки времени слышался очень долго, пока совсем не стих вдали. Теперь только оставалось надеяться, что дорогу сюда жулик больше не найдет, как и прочие случайные люди.
Когда возбужденный прогулкой и весьма довольный Гром вернулся во двор замка, Мирра убрала свое импровизированное оружие на место и села изучать полученные «дары».
В первой книге говорилось о драконе Вырджкагаре. Все по положенным канонам: от кого родился, с кем бился, кого породил, кому задолжал, от руки кого закончил существование. Нетленку написал признанный автор – драконовед. Его произведений было навалом в подвале замка: Лазарь чтиво подобного рода уважал, но не доверял. Поскольку литературные достоинства приобретения оставляли желать лучшего, девочка безжалостно выбросила его на растопку.
Вторая книга вызвала у Мирры обильное слюнотечение, потому что описывала пир Великих Крылатых. Писала эссе авторесса – как выяснилось по окончании повествования, плененная принцесса, проведшая в плену драконьем ни много ни мало три года.
Писательница достаточно подробно расписывала кулинарные изыски своего угнетателя. Начиная от маленьких канапе с проперченными лягушачьими лапками, и до таких сложных блюд, как «Филе недобыченного единорога под соусом из абрикосовых косточек, ананасов и м…» дальнейших названий Мирра просто не поняла, но должно быть получилось вкусно.
Чтобы не терзать себя голодом дальше, драконица прихватила себе для перекуса пару яиц из-под несушки, ломоть хлеба и кувшин с воловком, а потом только раскрыла третью подаренную книгу.
К огорчению девочки, это был библиографический справочник имеющейся литературы по драконам, а также ученых, углубленно занимающихся данной проблемой. Быстро проглядев краткие описания, Мирра заглянула на букву "Л". К огромному удовольствию драконицы, там был и Лазарь.
«Лазарь – маг Первой Гильдии, куратор ордена Пятого Гребня. Занимается изучением Драконов Боевого уровня. Автор 25 книг о Великих Крылатых, восьми свитков заклинаний и четырех пособий для начинающих драконоведов. В поисках информации использует живое участие, Магическое Зеркало и опыт предшественников. Объездил многие земли. Участник пяти битв. Местонахождение в данный момент неизвестно».
Прочитав последнюю фразу, девочка громко вздохнула, ей-то как раз было хорошо известно, где находятся останки великого Лазаря – в запечатанном воском кувшине.
Если все прочитанные книги являлись «новомодными дамскими романами», то свиток с заклинанием, скорее всего, вообще полная ерунда, не стоило и проверять. Спускаться в подвал, чтобы бросить рулончик среди вороха таких же бесполезностей, Мирре было лень. Поэтому она просто забросила заклинание на кухонную полку. Даже в своей благодарности Флап оказался самым настоящим жуликом. Приходилось только благодарить случай, или Жизнеродящую, что рядом с осиротевшей драконицей в свое время оказался именно Лазарь, а не кто-то наподобие нечаянного гостя. От нахлынувших воспоминаний стало очень тоскливо. Из глаз полились горькие слезы. Девочка пыталась высушить этот поток, но понимая тщетность попыток, выскочила на улицу, обернулась драконом, потом расправила крылья и поднялась в воздух.
3
После смерти Лазаря минуло почти два года. Сезоны Империи сменяли друг друга, засуху прогонял дождь. Люди рождались и умирали. Строились города и сносились дома. Менялся ландшафт планеты.
Только в жизни Мирры все оставалось стабильным и неизменным. Даже замок, казалось, прекратил разрушаться, смирившись с выделенной девочкой площадью под обитание. Драконица продолжала жить одна, если, конечно, не считать пса, волушу и многочисленных несушек – хорошей компанией. Приглашать кого-то в гости Мирра больше не решалась. Опыт с Флапом оказался настолько неудачным, что не хотелось посвящать еще кого-то совершенно случайного в свою жизнь.
Впрочем, девочка привыкла к одинокому существованию. Она и сама не заметила, как постепенно выработала для себя какой-то свой распорядок дня: ухаживала за животными утром, прибирала в жилых помещениях днем, приносила букеты из диких цветов к праху Клотты и Лазаря вечером, изучала труды старого магистра, невольно вспоминая его уроки колдовства и магии в каждую свободную от насущных дел минутку. Справедливости ради, надо признать, что способности Мирры не остались на прежнем уровне. Теперь она с легкостью могла навести морок, наколдовать ушат холодной воды, прочесть некоторые мысли, особенно в обличье дракона, и, самое главное, как-то само собой получалось залечивать ссадины на коленках своих маленьких приятелей из города и поселка. Эту бы способность раньше, когда заболел Лазарь! Но она запоздала в своем проявлении.
Если у девочки возникала острая необходимость в общении с разумными имперцами, она наведывалась на местный рынок. Торговки сочувствовали сироте и оставляли для нее товар получше. Драконица расплачивалась щедро, была мила в общении, хотя почти ничего не рассказывала о себе и больше внимала их рассказам. А вот ребятишки, наоборот, с удовольствием слушали сказки, некогда прочитанные ею в книжках.
Размеренная жизнь приучила Мирру к созерцанию окружающего. Она полюбила летать по ночам, любоваться звездами и прислушиваться к крикам сов. Наверное, где-то в лесу охотился спасенный ею совенок. Девочка любила придумывать ему какие-то характерные черты и приключения. В какой-то книге Мирра прочла, что, когда умирает маг, любое зачатое в этот момент существо может принять его душу. Вполне могло оказаться, что душа Лазаря именно в той птице, чудом уцелевшей после змеиного разбоя. Ведь старик же посулил быть рядом!
Обещанный же им отец так и не появился на пороге. Теперь девочка могла вспоминать предсказание Лазаря с легкой улыбкой. А ведь в первое время с завидным постоянством выходила на перепутье и приглядывалась ко всем прохожим, нарочито поигрывая позаимствованным в вещах матери перстнем.
– Ты ошибся, Лазарь, – шептала Мирра, опустившись на колени перед кувшином с прахом. – Если кто и мог рассказать мне, кто я – то этого человека уже давно нет в живых, и это моя мать.
Достаточно было переползти на коленях, чтобы продолжить свой монолог:
– Мама, ты ждала от меня проявления драконьей сути, а потом отчаялась. Я понимаю и прощаю твою холодность. Она проистекала не от равнодушия, или неумения любить. Просто, видимо, кто-то очень обидел тебя. Но ты ведь не зря носила на шее этот перстень? – девочка теребила украшение в пальцах, чувствуя, как оно нагревается и будто оживает.
Когда сердце просило полета, девочка выскакивала на полуразрушенный балкончик самой высокой башни и кидалась вниз. Воздушный поток подхватывал ее неуловимо меняющееся тело и помогал парить. Состояние было чем-то похоже на купание в реке, когда ощущаешь под собой манящую глубину, но упорно держишься на поверхности. Драконица наслаждалась видом маленьких, как будто игрушечных зданий, пролетала над селами и городами, видела, как разбегаются, ощутив ее, животные, а люди просто озираются по сторонам и смотрят в небо, выискивая тучу, что внезапно навеяла ранние сумерки в жаркий полдень.
Девочка мысленно посмеивалась, прячась за легкими облаками, уверенная в собственной невидимости и защищенности. Люди уже почти не верили в драконов, считая их реликтом, сказкой, канувшей в давнее прошлое. Крылатые настолько растворились среди прочих имперцев, настолько переняли их быт, культуру, что, наверное, сами вспоминали о своем племени, лишь поднимаясь к небесам.
Мирра совершенствовалась в умении считывать чувства мужчин, женщин, детей – это стало любимым развлечением во время полетов. Мысли носились в воздухе неуловимыми птицами, проскальзывали в самую маленькую щель, вились и перепутывались. Иногда драконица клацала зубами, в попытке укусить, распробовать на вкус, но они оказывались безвкусными, и терялись в окружающем пространстве.
«Дорогой! Он удивительно щедр ко мне!» – щебетала чувственность влюбленной булочницы.
«Семь, восемь… Семьдесят восемь! Знаю, что не так, но иначе я останусь внакладе!» – шелестела жадность скупщика.
«Мамочка» – пела нежность новорожденного.
«Помогите! Убивают!» – вопила из подворотни чья-то беда…
Стоп! Вопль?
Он шел откуда-то снизу, тянул гирей, засасывал своей неотвратимостью, связывал и сковывал. Мирра сосредоточилась, пытаясь выделить в общей мешанине чужих мыслей именно этот. О защите молили двое. Отчаянно и обреченно, стараясь не терять надежду, но почти не надеясь на спасение. Их чувства перемешивались с эмоциями нападавших, свивались в жгут, болезненно хлеставший по нервам драконицы. О справедливой и честной драке речь, похоже, не шла. Слишком уж много самодовольства слышалось в мыслях нападающих, уверенности в собственной безнаказанности, силе и численном преимуществе.
Драконица спустилась пониже, минуя занавесу облаков, и резко затормозив на одном месте. Этот непростой маневр поднял клубы пыли на земле и дался Мирре тяжело. Она, понимая, что рискует оказаться замеченной случайными прохожими, но все же считая неправильным отказать в помощи страждущим, начала медленно поворачиваться, пытаясь поймать обрывок ускользающей мысли, чтобы поточнее определиться с направлением. В итоге, спустилась почти к самой земле и полетела прямо над крышами домов, зорко всматриваясь в каждый закоулок, каждый тупик.
Люди, занимающиеся своими делами, нервно вздрагивали от ветра, поднятого сильными крыльями, протирали глаза от пыли, но видели только загадочную тень из своих снов или детских сказок. Она летела, словно миновав границу между реальностью и фантазией, а потом вдруг таяла вдали, стремительная и неуловимая. Никому из имперцев просто не приходило в голову, что то, что они принимали за видение – им не являлось. Они настолько привыкли считать драконов выдуманным персонажем, возможно, существовавшим когда-то давно, но теперь благополучно растворившимся в их генетических цепочках без следа, что просто списывали увиденное на жару, усталость, недосып и прочие причины.
Перед Миррой же теперь простиралась узкая глухая улочка. Лавировать и вписываться в ее повороты стало весьма затруднительно. Девочка, мгновенно перевоплотившись из драконьего в человеческий облик, и встав на ноги, скривилась от отвращения: в нос настойчиво лез запах нечистот. Дорожные камни были грязны и склизки, Мирра едва не оступилась, но все же удержалась. Прислушавшись, она уловила доносящийся издалека шум драки. Теперь чужие мысли не были столько отчётливы, как слышались в облике дракона, они проходили скорее едва уловимым фоном, какой многие называют интуицией, внезапно ощутив опасность и сворачивая с дороги. Девочка не свернула. Справедливо рассудив, что нынешняя ее суть едва ли может напугать бандитов, или кто там еще был, она поспешила на всякий случай навести на себя морок и стала хорошо экипированным гвардейцем королевской армии (они изредка встречались на рынке, или прочих местах), у которого было больше шансов утихомирить драку, а затем решительным шагом двинулась вперед.
За поворотом, ограниченным, с одной стороны, высоким забором, а с двух других – глухими стенами без окон, четверо бородатых головорезов, пыхтя и оглядываясь, избивали двоих парней.
Один из них – в дорогой одежде – уже лежал на земле, только прикрывая белокурую голову руками и содрогаясь от жестких пинков. Второй – видом значительно попроще – еще защищался, выставив вперед руку с ножом, но уже тоже едва держался на ногах.
Немного в стороне от эпицентра драки стоял скрытый в тени господин в расшитом золотом плаще. Заметив Мирру, он вдруг пронзительно свистнул. Головорезы тотчас прекратили свое черное дело и буквально растаяли в полумраке, одним прыжком перемахнув через забор.
Последний из бандитов, прежде чем скрыться, одним отточенным движением, толкнул вельможу в грязь, не зло, скорее, показательно только для того, чтобы доказать непричастность того к банде.
Господин сначала упал, потом картинно-тяжело поднялся и начал ругаться громиле в след, а после, с нарочитым участием кинулся к лежащему на земле, попутно сбивая с ног ловкой подсечкой парня с ножом, который кинулся, было, за головорезами.
– Помогите, сударь! Посмотрите, что сделал этот негодяй! Напал на нас посреди белого дня, пытался ограбить! – закричал вельможа. – Его дружки убежали, но я уверен, что ничего не стоит выбить у этого бандита их имена!
На что он рассчитывал, было не понятно, ведь вся сцена разыгралась на глазах у Мирры. Видимо, лжец надеялся сыграть на контрасте внешнего вида и социальных слоев.
– Разберемся, – девочка постаралась говорить глухо, чтобы не выдать своего истинного пола.
Она начала деловито осматривать место, где разыгралась драка. Как поступают в подобных ситуациях настоящие гвардейцы, Мирра не имела ни малейшего представления, но надеялась, что ничего в ее действиях не вызовет подозрений.
Вблизи стало видно, что между вельможей и лежащим на земле без сознания юношей имеется заметное фамильное сходство: оба светловолосы, красивы, с тонкими чертами лица. Их богатая одежда сейчас была вымазана в грязи, но они явно одевались не в случайных лавочках.
Второй юноша принадлежал к другой породе: с темно-каштановыми кудрями, резкими скулами, смуглой кожей, дерзкой кривой ухмылкой и вызывающим взглядом из-под нахмуренных бровей. Нож и одежда говорили о том, что их хозяин живет, где придется, и занимается, чем захочет. Подоспей Мирра немного позже к драке, она бы вполне поверила, что этот бродяга – обычный воришка, которому не повезло провернуть ограбление.
Парень не пытался оправдаться на обвинения вельможи, лишь стискивал зубы плотнее. Мирра ощущала волны боли, пульсирующие в его теле и неприязнь. Но нож теперь валялся в стороне, к тому же драконица не сомневалась, что нападать незнакомец не собирается.
– Я разберусь с вором, – пообещала девушка устами гвардейца. – А, вам следует поскорее привести лекаря, вашему другу явно не хорошо.
– Конечно-конечно, – господин согласно закивал головой, проворно вскочил на ноги и поспешил прочь из тупика, оглянувшись у поворота, он еще раз пообещал не задерживаться.
Мирра надеялась, что ей хватит времени, чтобы хоть как-то помочь пострадавшим. Она присела перед юношей в богатой одежде, посчитав его состояние более тяжелым. Его хорошо отделали: лоб и щека представляли собой один сплошной кровоподтек, на груди быстро расплывалось алое пятно. Девушка, сосредоточившись, принялась затягивать эту рану, пока не стало слишком поздно. В голове каруселью крутились мысли, что вряд ли мишенью головорезов был юноша с ножом. Скорее он просто оказался не вовремя в неудачном месте. И к его чести, не испугался.
– Что это за спектакль? – хрипло поинтересовался бродяга, отползая к стене и приваливаясь на неё со сдержанным стоном.
– Подожди, сейчас и тебе помогу, – пообещала Мирра, не разобравшись в сути его вопроса. – А потом надо будет сматываться, пока не вернулся тот господин. Боюсь, он может ненароком перепутать и привести убийцу, а не врача.
– Так ты с ним не заодно?
– Я в первый раз его видела, – коротко ответила девочка, отмерив собеседника быстрым взглядом.
– А почему он назвал тебя сударем?
Мирра удивленно воззрилась на парня. Морок должен был подействовать и на него, но не подействовал. Похоже, бродяга видел ее в истинном облике.
– А как видишь меня ты?
– Ну, точно не сударем, – он криво усмехнулся и, болезненно поморщившись, схватился за правый бок. – Ты не против, если я уйду прямо сейчас? Иначе, потом, боюсь, не успею.
– Тебе есть куда идти?
– Найду. Мой дом – в каждой подворотне.
– Я так и подумала, – она не хотела обидеть парня, но он, видимо, и не думал обижаться.
Попытался привстать, но лишь бессильно рухнул на землю, снова выдав самочувствие кривой гримасой.
– М-да, далеко ты не уйдешь, – констатировала Мирра.
– Тогда поползу, – отшутился бродяга. – Ничего страшного, не в первый и не в последний раз. Мне надо только отлежаться и передохнуть.
– Сомневаюсь, что здесь тебе дадут это сделать.
– Так может, дождаться того милого джентльмена, который обещал подкрепление? Меня поднимут под белы рученьки и препроводят в городскую тюрьму, – парню надо было отдать должное, он не хныкал, не давил на жалость и даже иронизировал по поводу происходящего.
Девочка прикинула, что можно сделать. Буквально на днях в бумагах Лазаря она наткнулась на необычное заклинание переноса, в котором магистр довольно пространно описывал исключение из формулы расстояния: время, помноженное на скорость – такого фактора, как время. Тогда становилось возможным мгновенно перенести желаемый объект из одного места в другое. То есть, он как бы двигался, но незаметно для себя и окружающих, и оказывался, там, куда его отправила воля отправляющего. Опыты Мирры доставить яйца из-под несушек прямо в кухню – оказались успешными. Но живые объекты она переносить не пробовала.
Изложив все это избитому бродяге, девочка одновременно и рассчитывала получить его согласие на перенос себя отсюда в ее замок, и боялась его, потому что не могла знать, как это может сказаться на живом существе.
Он кивнул.
– Значит ты согласен?
Бродяга еще интенсивнее тряхнул головой, охнул и опять поморщился.
– Боюсь, в данный момент нет других вариантов, – девочка едва коснулась его лба. – Не удивляйся тому месту, где окажешься, и никуда не уходи.
– Мне будет сложно это сделать, – прерывисто ответил парень. – Особенно, если там найдется удобное местечко для сна.
– Найдется. Вообще-то я там живу. Кстати, ты не знаешь, кто этот юноша? – напоследок перед переносом спросила Мирра.
– Принц Людвик, – ответ ещё висел в воздухе, а говорящего уже не было.
– Принц? – девочка внимательно присмотрелась к раненому.
Он все еще находился без сознания. Однако рана уже не кровоточила и даже покрылась тонкой нежной кожицей, благодаря стараниям драконицы. Его длинные светлые волосы слиплись, тонкие губы сжались в суровую линию. Цвет глаз, разумеется, было невозможно определить, но ресницы длинными стрелами оттеняли бледные щеки, на которых пока не было признаков бороды. Одежда была местами разодрана и испачкана, однако сшита по последней моде. Юноша вполне мог оказаться принцем. Тогда кто же тот лживый господин, отправившийся на поиски лекаря? Кузен, родной старший брат, дядя? Спросить было не у кого. Но если он занимает столь же высокое положение в обществе, в его силах будет устроить еще какую-нибудь пакость, пока так называемый Людвик не пришел в себя.
Мирра без раздумий схватила раненого в охапку и обернулась драконом. Она логически рассудила, что если парень является принцем – то лучший способ избежать следующего покушения – это отправить его к нему домой. Но на повторный магический перенос никаких сил у девочки уже не осталось. Дворец находился примерно в часе ходьбы. Полет займет гораздо меньше времени. Она оставит юношу на попечение прислуги и будет надеяться, что все обойдется.
С живым грузом в когтистых лапах оказалось не просто лететь. Терялась красота и маневренность. Приходилось сосредотачиваться, чтобы случайно не выронить невольного пассажира. Особенно тогда, когда он затрепыхался, видимо, на какое мгновение, придя в себя.
– Тихо, Людвик! – рыкнула драконица и покрепче ухватила его.
Юноша что-то промычал в ответ и обмяк снова. Мирра вздохнула, опасаясь, что умудрилась напугать принца до сердечного приступа, Людвик выглядел таким хрупким и утонченным.
За пенистыми облаками показались шпили дворца. Они сияли золотом и казались невероятно красивыми. Мирра спустилась пониже. Облетела несколько башенок, пытаясь отыскать хотя бы один подходящий балкон, где она могла бы оставить свой живой груз, но все напрасно. А открытые окна были слишком маленькими.
– Пролетайте дальше, мимо дворца и налево. Впереди будет пещера, там почти не бывает людей, – вдруг довольно связно посоветовал раненый.
Коротко взглянув, Мирра убедилась, что он пришел в себя, а не бредит. Юноша был бледен, однако в лапах уже не обвисал, а самостоятельно держал свое тело, и смотрел на спасительницу, немного удивленно, но без особого страха.
Она, кивнув, выпустила дымок из пасти, окутывая себя и своего пассажира непроницаемым облаком, и полетела в указанное место.
Пещера находилась на вершине горы. Перед ней была расчищена довольно ровная площадка, на которой виднелось недавнее кострище. Вход прикрывало тканое полотнище, развевающееся на ветру. Узкая крутая тропа была видна до самого низа, что исключало появления кого-то нежданного.
