Czytaj książkę: «Элуран», strona 2

Подняв руку вверх вместе со спичкой, Александр начал повторный осмотр входов. Приходилось щуриться и всматриваться в еле освещаемые пламенем участки стены. Над каждым проходом был слабо выцарапаны достаточно абстрактные знаки, связанные с определёнными местами. Перо, кирка и что-то напоминающее маску. По крайней мере казалось, что были нацарапаны именно эти предметы.

Полуоборотень тряхнул рукой и спичка погасла, истлев почти полностью. Александр направился в коридор, над которым был символ пера.

Узкий проход и очередная длинная лестница. Почувствовав временный упадок сил, Александр сел на пыльную ступеньку, подпёр рукой подбородок. В голове засела мысль о том, что этот поход по катакомбам был довольно лёгким, кроме блуждания и собственного разыгравшегося воображения, которое, на удивление, не разошлось в полную силу. У Александра не было ни малейшего представления о том, что могло его ждать в самом архиве, какие ловушки, сколько вооружённой стражи. Ничего. Впрочем, обнадёживало только присутствие света, не придётся снова идти по темноте – её за сегодняшние сутки хватило по самое горло. По улице всё-таки пробираться проще, да и всегда можно избавиться от преследования.

Александр не знал, сколько просидел на холодных ступенях, но как только улетучилось лёгкое чувство тревожности, он встал и снова стал подниматься по лестнице. Тупик. Полуоборотень потянулся и стал еле-еле проводить по потолку руками, тот был неожиданно высоким, по сравнению с другими. Александру удалось нащупать какое-то небольшое кольцо. Несколько попыток дёрнуть его не дали никаких результатов. Единственное решение, которое казалось разумным – повиснуть на кольце.

– Выдержало бы только, духи-и…

Собравшись с силами, Александр повис на кольце и люк с тихим, но неприятным и резким лязгом открылся. Пара рывков и Александр уже сидел в архиве, стараясь незаметно закрыть за собой лаз и накрыть его паласом.

Снова практически непроглядная темнота. Лунный свет сочился через находящиеся под самой крышей окна. В архиве было не лучше, чем в катакомбах: всё так же темно, затхлый запах старых бумаг и полное непонимание окружающей обстановки, не было только узких проходов и низких стен, которые давили со всех сторон.

Полуоборотень встал на ноги и стал пробираться между высокими стеллажами, стараясь не цеплять ручки выдвижных полок. Он даже не пытался запомнить, где был люк, просто посчитал это бесполезным и практически невозможным в полумраке.

Где-то почудился огонь масляного фонаря. Александр пошёл в сторону света, оставаясь во тьме. Стеллаж кончился, пламя стало ярче. Александр осторожно выглянул из-за полок. Почти не доходящий до него свет давал разглядеть пожилого мужчину, сгорбившегося над камнями и горой книг, каких-то бумаг. Все полки с архивными бумагами и книгами, не выставленными в библиотеке, образовывали прямоугольную секцию.

Желание сесть одолевало вместе с усталостью. Опыт говорил, что перед ночными вылазками лучше проспать весь день и сбить режим, чем потом валиться с ног, ещё даже не добравшись до цели, но в этот раз Александр проигнорировал эту разумную мысль. Полуоборотень прислонился плечом к стеллажу и стал наблюдать за стариком, как он что-то невнятно и, словно нервно, бормотал, копошась в книгах и бумагах, норовя уронить со стола все камни.

Зачем нужно было идти за этим камнем, Александр совсем не понимал. Единственное, что он знал об этой безделушке, так это то, что она резко стала редкой и после первого использования её можно было спокойно выбросить, как ненужный хлам. Но что если за что-то берутся близнецы, то тут всё непросто. Эти двое никогда не брались за какие-то мелкие заказы, за которые получат ни корна, такое сразу отвергалось. Может, в какой-то степени это и глупо, отказываться от подработки, но есть в их решениях доля своей логики. Странной, но логики.

Александр решил не ломать себе голову догадками, зачем ему нужно украсть такой бесполезный предмет, свойств которого хватит всего на один раз. Он решил спросить всё у Валенти, как только вернётся в лавку с добычей.

Шёл час, другой, старик всё никак не покидал письменного стола с книгами. Время тянулось безумно медленно, а может это просто так казалось из-за усталости и безделья. Уже даже чудилось, что на улице стало потихоньку светлеть, темнота в архиве медленно рассеивалась. Александр отступил в глубь зала, куда ещё не дотягивался свет. Глаза болели и слезились, голова тяжелела и уже туго соображала, крутились одни и те же мысли, одна надоедливее другой, некоторые и вовсе были дурные и вызывали только вопросы.

– А может прекратить выжидать и так, на скорости схватить и бежать? – подумал Александр, после чего тряхнул головой. – Нет, нельзя, тогда точно схватят.

Отвлечься от мыслей заставил неприятный скрежет. Блондин прищурился и, всматриваясь в смесь полумрака и слабого света, навострил кошачьи уши.

Старик встал из-за стола и направился к стеллажам шаркающей, тяжёлой походкой. Выждав момент, когда шаги станут слышаться где-то вдалеке, Александр быстро прошмыгнул к столам. Масляный фонарь некстати отбрасывал на стены тень, но сейчас не было времени с ним возиться, полуоборотень не стал его трогать.

На столе было слишком много камней, тех же фиолетовых штук пять, не меньше. Александр стал складывать в сумку все попадающиеся под руку безделушки, все без разбору.

Пара последних камней оказались в руке, но Александр почувствовал жжение. Неожиданно по глазам резанула яркая вспышка света, после которой послышался хлопок. Камни с грохотом и бренчанием попадали и раскатились по полу. Александр тихо зашипел – левая ладонь ныла от обжигающей боли, а разгорячённая ткань костюма словно приварилась к руке.

По архиву раздалось гулким эхом: «Стража!». Этот возглас заставил Александра на мгновение замереть, а после быстро подобрать выпавшие камни и дать дёру. Александр не знал, куда он бежит и где был спасительный люк в подземелье, он просто пытался затеряться среди стеллажей и потянуть время. Одна полка, другая, куча задетых выдвижных ящиков, которые с лязгом выезжали в проход не давали тихо скрыться.

Больше нет сил бежать. Ал прислонился к одному из стеллажей и шумно выдохнул, озираясь. Казалось, что шаги и голоса становились с каждой секундой всё ближе и слышались отчётливее. Понимание того, что его вот-вот схватят не давало Александру покоя. От бессилия он хотел пнуть противоположную полку, но нога наткнулась на что-то мелкое и относительно круглое. Александр тихо зашипел, поправил капюшон, наклонился и нащупал здоровой рукой то, обо что запнулся. Какая-то ручка, укрытая тонким и узким ковром. Кое-как отодвинув полотно в сторону, Александр попробовал потянуть одной рукой за рукоятку. Почти получилось, но не хватило сил, ручка выскользнула из рук, а люк с шумом закрылся. Полуоборотень обернулся. Свет фонаря становился всё ярче, шаги и голоса были всё громче. Он себя выдал лишним шумом. Вторая попытка открыть люк уже двумя руками удалась, дверца поддалась. Внизу была темнота подземного коридора.

Когда вооружённая стража оказалась буквально за спиной, не было времени думать, насколько было глубоко в дыре под полом. Александр прыгнул в катакомбы, закрывая за собой дверцу. Высота оказалась небольшая, немногим больше роста Александра. Однако одно неверное движение и он оступился, полетел спиной по лестнице. Всё это произошло с такой быстротой, что он не заметил, как оказался у подножья лестницы. Александр попытался встать, но резкая боль заставила его осесть на пол с тихим завыванием.

Он начал трогать ногу, от голени и до бедра. Неестественно вывернута в коленном и тазобедренном суставе. Тупая, ноющая боль, не дающая встать на ноги. На перелом не похоже, а вот на вывихи – да. Александр услышал звуки ударов по деревянной дверце люка. Он не стесняясь взвыл, утыкаясь лбом в холодную каменную кладку коридора.

– Можно мне помереть спокойно или нет?!

Пожаловаться на свою тяжёлую участь очень хотелось, но куда больше хотелось не ощутить петлю на своей шее. С трудом встав с земли, Александр медленно вышел в коридор, держась за стену здоровой рукой и хромая на правую ногу. Спина отзывалась точечной, ноющей болью, хвост и вовсе сворачивался в кольцо сам собой. Единственным живым местом оставалась голова, каким-то чудом вообще не пострадавшая. Впрочем, пока он ещё не добрался до лавки, рано было радоваться.

Александр вышел в коридор, где было четыре прохода. В голове отложилось, что слева проход был бесполезен – завален камнями. Выбор был невелик и Александр не задумываясь пошёл в правый коридор. Снова лестница. Медленно, с трудом, она была преодолена. В этот раз обошлось без всяких люков, лишь вереница узких коридоров. Тупиком теперь служила обычная металлическая дверь. Несколько толчков и она поддалась, распахнулась на «улицу».

Александр моментально выскочил из тёмного подземелья наружу, захлопывая дверь. Ему было всё равно, что он находится неизвестно где, главное – подальше от архивов и катакомб. Александр щурился и смотрел в пол, нужно было понять, как далеко его унесло от магической лавки. Местоположение было единственной проблемой, если не считать повреждённые конечности и «хвост», который отстал ещё в подземелье.

Тяжёлый грохот, от которого всё шло ходуном, ни с чем нельзя было спутать в этом городе. Железнодорожная станция. Не самое лучшее место, откуда нужно перебраться в жилые районы. Александр осмотрелся. Какое-то небольшое техническое помещение с разбросанными везде и всюду инструментами, трубами и мешками с каменным углём. Приоткрыв дверь, полуоборотень лишь слегка выглянул из-за неё, разведывая обстановку на станции. Светало, на перроне и вблизи него не было ни души. Дверь отворилась чуть больше, и Александр выскользнул из помещения.

Вороватое оглядывание по сторонам, короткие перебежки до «безопасных» мест оказались бесполезны, можно было идти по мощёной платформе не скрываясь. Не встретилось даже ни одного рабочего, хотя товарный поезд стоял на станции минут десять, не меньше. Стрелки часов миновали половину пятого ночи. По главным улицам города сейчас точно слонялись патрули из полицейских, «волонтёров». Комендантский час стоял Александру поперёк горла: надобности в этом ограничении не было, однако король видел в этом «путь к спокойствию на улицах королевства». На самом деле, с введением комендантского часа все, кто обитал на улицах ночью, просто стали прятаться тщательнее. Ночная жизнь теперь кипела в подвалах.

Вдохнув полной грудью такой приятный, свежий воздух, который теперь казался частью своеобразной награды за ночные труды, Александр спустился с перрона на рельсы и пошёл по ним вдоль станции, пока не вышел за её пределы. Дальше – сплошные железнодорожные пути, пожухлая трава и ржавые заборы, которые вроде бы как не давали несносным детишкам пролезть куда не надо, но это не помогало, Александр сам видел, как проворные юнцы копали под забором лазы и всячески пытались найти способ миновать ограду, будто бы им не хватало места для игр и это местечко было лучшей площадкой. Ничего, задавит поезд одного-двух глупых сорванцов, хуже от этого миру не сделается, зато другие, возможно, перестанут сюда соваться.

Найдя взглядом лаз под забором, Александр немного разрыл его и пролез под железными прутьями. После долгого отряхивания от земли было всё-таки решено, что если бы перелез через весь забор, то вышло бы чище, но не факт, что одежда осталась целой. Он побрёл в обход театрального проспекта. Конечно, те улицы не состояли сплошь из театров и прочих мест обитания интеллигенции и просто богатых жителей Книттельдорфа, но на этот район нельзя было не залюбоваться: было в зданиях какое-то очарование старой архитектуры, лепнины и барельефов, блеск витрин с дорогими платьями, статуэтками и многочисленными кондитерскими изделиями так и манил к себе. Это место имело какую-то собственную неповторимую атмосферу размеренной жизни и роскоши, о которой рабочим и беднякам можно было только мечтать.

Александр усмехнулся своим мыслям. Он был бы очень даже рад остаться жить в таком местечке на постоянной основе.

Дорога к лавке лежала по задворкам театров, каких-то кондитерских и мастерских. Если по ту сторону зданий была красота, то тут была эта красота поломана на части, разбита вдребезги и выброшена в мусорное ведро. По задним дворам театра могли ходить только люди подготовленные, кого не пугали натуралистического вида маски и прочие неприятные декорации. Пожалуй, это была ещё одна вещь, которая отбивала желание заглянуть на постановку, кроме кусачих цен на билет, но если проблема с билетом могла решиться без денежных затрат, то декорации порядком притупляли былой восторг. Дворы других заведений мало чем отличались от тех, что были в жилых районах Книттельдорфа, лишь за исключением дороговизны выброшенных отходов.

Миновав театральный проспект, Александр пристроился в щели между домами и осмотрелся. Патрулей не было видно, а окна домов стали распахиваться – верный знак того, что комендантский час скоро потеряет свою силу и на улицах окажутся толпы народа. Полуоборотень беглым взглядом окинул улицу, взгляд сам собой остановился на старом здании, выкрашенном кусками самой разной краской: от ярко-жёлтой и до тёмно-коричневой. Смотрелось здание крайне нелепо и так, будто каждый день его по часу красили разные маляры, но этот странный дом служил неплохим ориентиром, который показывал, что через несколько улиц будет магическая лавка.

Александр спокойно проходил мимо домов в тени деревьев, скрываясь от встающего солнца. Пришлось дать порядочный крюк, чтобы лишний раз не выскакивать на крупные улицы, а идти где-то между домами и дворами. Было желание залезть на какое-то разлапистое дерево, устроиться на ветке и уснуть, усталость давала о себе знать крайне неприятным образом: ноги периодически подкашивались, концентрироваться на чём-то было невыносимо сложно, глаза сами собой закрывались, всё тело ломило от боли. Александру хотелось просто доползти до своего скрипучего чердака и завалиться спать.

Показался ветхий дом. Было всего одно большое окно, смотрящее на задний двор – это была комната близнецов. Александр залез на подоконник второго этажа и, усевшись на него, стал стучать по стеклу.

– Подъем, уже почти шесть часов утра! – не стесняясь привлечь чьё-то внимание шумом, громко выпалил полуоборотень, не прекращая стучать по окну, пока его не открыли.

Александр ввалился в комнату, по-хозяйски уселся на письменный стол, при этом с уверенностью, что банку с чернилами он не опрокинет. Банку он не опрокинул, но хвостом зацепил и им же отодвинул на середину стола. Сдёрнув с головы капюшон и облокотившись поудобнее о стену, Александр стал выкладывать из сумки все камни на стол. Послышалось шебуршение со стороны кровати, пока один из близнецов закрывал окно и задёргивал штору.

– Камень есть, камней много, а «хвоста» нет, – торжествующе выдал Александр, – так что я молодец и вполне достоин награды.

– Сам себя не похвалишь – никто не похвалит? – сонно протянул Нино.

Через пару секунд зажглась свеча и слабо осветила длинную, узкую комнату. Брюнет стал перебирать камни, складывая их в разные горстки, пока брат укрылся с головой одеялом и пытался снова заснуть. Спустя минуту стало всего две горстки, в одной из них были те самые фиолетовые камни. Два ровных прозрачных шарика были отодвинуты ближе к краю стола, они-то и привлекли внимание Александра.

– Что за стекляшки? – он кивнул на шарик.

– «Пустышки». Этими штуками, по сути, детишки балуются, да в прозрачные вазы насыпают для украшения, если они пустые. Самые обычные безделушки, но в магии применяются для запечатывания ловушек или заклинаний, – Нино крутил один из шариков над свечой, рассматривая. – Либо она не была использована или уже ей воспользовались, не могу понять…

Нино уже начал «увлекательный» разговор с самим собой, от которого Александра начало клонить в сон больше прежнего. Нино кинул беглый взгляд на друга и тут же умолк. Он вытянул у полуоборотня руку, которую тот пытался держать под плащом. На ладони был сильный ожог, так ещё и часть синтетической ткани на рукаве будто бы прилипла к коже. Нино укоризненно закачал головой и цыкнул. Александр отобрал руку и спрятал за спину.

– Пойдём, обработаю.

Александр отрицательно замотал головой.

– Сам справлюсь. Лучше скажи, сколько тебе с Вито заплатят за этот камень.

– Нам пообещали около семидесяти корнов за порошок из того камня.

Александр на мгновение замолчал, но в ту же минуту вскочил со стола и принялся скакать на месте, быстро и невнятно повторяя: «целых семь десятков корнов», даже больная нога не могла остановить его от такой бурной радости. Впрочем, Александр умерил свой пыл после того, как в его лицо прилетела подушка.

– Потише радоваться нельзя? Дай поспать, – буркнул Вито из-под одеяла, – Да и не радуйся особо, ни врана не получишь от всей суммы.

От подобного заявления лицо Александра перекосило от злости и он кинул подушку со всей силы прямо в Вито. Он топнул ногой, доски подозрительно заскрипели.

– Как не получу ничего?! Как, объясните мне?! – начал на повышенных тонах Александр, – Никакого вознаграждения после таких испытаний, мучений и травм? Да вам обоим даже по тридцатке будет много!

В качестве доказательства о травмоопасности собственной работы, полуоборотень предъявил собственный хвост, который сам собой сгибался чуть ли не в кольцо. Нино тяжело вздохнул, по привычке заглаживая взъерошенные кучерявые волосы назад. Особо с этим котом не поспоришь, он правда в этот раз вполне заслужил оплату своего труда, но придётся рассудить с ним на тему сложившейся ситуации с финансами.

– Ал, присядь и послушай, – Нино дождался, когда Александр вполне вольготно усядется на край кровати Вито, – у нас сейчас долги, и со стороны Аделмара, и обычные счета. Долгов много, а денег нет, совсем. Брать деньги в банке под бешеный процент не вариант. А за наводку по поводу старика с камнями придётся платить информатору. Если посчитать, то тебе ничего не остаётся, уж извини, Ал.

Александр внимательно слушал Нино, нагло облокотившись на Вито спиной. Он внимательно выслушал Валенти, периодически кивая и подперев рукой голову. Он всё прекрасно понимал, но вознаграждение всё равно хотелось получить.

– Тогда я предлагаю выплатить старику чуть меньше, объяснив наше положение. Он, конечно, скряга, какого ещё поискать нужно, но понять он нас должен. Вот уже плюс около пяти корнов в свободное пользование. Нужно же нам на что-то жить, правда? – Александр ткнул задремавшего Вито локтём и тот что-то неразборчиво пробурчал, видимо, поддакивая. – Значит и мне что-нибудь найдётся.

Нино невольно кивнул. В словах Александра был смысл. Нужно было ещё откопать где-то в недрах кабинета бумаги на покупку дома, ибо Нино помнил, что дом стоил около пяти тысяч корнов, а за пять лет они вполне могли выплатить эту сумму.

– Ладно, я согласен. Твоя цена?

– Семь корнов.

Нино нервно хохотнул, прикладывая ладонь к лицу. Он прекрасно знал наглость Александра, но в этот раз ему с рук это не сойдёт.

– Наглость – второе счастье? Четыре корна, не больше.

– Пять, – шикнул Александр, с трудом вставая с кровати и опираясь о деревянный выступ-лестницу.

– Четыре – это моё последнее слово.

Александр махнул рукой и пошёл прочь из комнаты. Эта сумма его устраивала.

– Четыре, так четыре, и ни враном меньше. В следующий раз будет подобная вылазка – сами в подземелье полезете или будете платить мне надбавку, – послышалось уже в коридоре и полуоборотень хлопнул дверью.

Нино прислушался. Послышался привычный скрип с чердака и спустя буквально минуту он умолк. Александр завалился спать.

Нино взглянул на настенные часы, что с трудом ходили, особенно это было видно по секундной стрелке. Раз, два, три-три, стрелка запиналась и снова нормально шла. Половина седьмого. Нино потряс Вито за плечо, стараясь разбудить

– Пора вставать. Лавку нужно открывать через полтора часа.

Вито что-то невнятно пробормотал, скинул руку брата с плеча и, закутавшись в одеяло, продолжил спать. Нино перестал будить брата и пробежался взглядом по столу: баночка с чернилами, горсти камней и пустышки, книги и пара писем. Нино остановился на письмах. В голове всплыло короткое воспоминание вчерашнего вечера, когда он кинул конверты на кипу бумаг с мыслью, что они вполне подождут до завтра и не требуют срочного ответа.

Нино взял одно письмо и облокотился о стол.