Czytaj książkę: «Последний амулет Блаватской»

Czcionka:

Глава первая. Ангел и его секреты

Скоро ты забудешь обо всем, и все, в свою очередь, забудет о тебе.
Марк Аврелий. Наедине с собой

– Привет! – Голос сестры был каким-то странным, словно она только что плакала. В трубке шумели помехи, хотя вчера они разговаривали в этот же час и слышимость была нормальной. Правда, в последнее время связь работала отвратительно. А тут все-таки даже не другой город… Заграница!

– Лина. Ты? – осторожно спросила Серафима. Вдруг это была не сестра, а чужой человек. Может, расстояние так исказило голос, что она приняла желаемое за действительность… а сейчас поймет, что ошиблась. А на том конце извинятся, скажут, что перепутали номер, и повесят трубку. Мелкое недоразумение благополучно разрешится, и она напишет сестре в месседж о том, что той пора бы и позвонить, иначе у нее уже развиваются слуховые галлюцинации, а в конце предложения поставит улыбающийся смайлик.

– Ну я. Кто же еще? – В голосе сестры угадывалась насмешка. Теперь слышимость была четкой, как будто звонили из соседнего дома. – Тебе кто-то еще звонит в это время? Рассказывай – кто! Опять какой-нибудь ботаник звонит и дышит в трубку, боясь сказать хоть слово. Помнишь, был у тебя такой…

– Нет, никто не звонит… Никаких ботаников! – воскликнула Серафима.

В памяти всплыло, как некоторое время назад ей звонил какой-то человек и молчал… Ошибки быть не могло. Один раз можно еще списать на то, что набрали неправильный номер, но когда это случилось во второй, третий, четвертый раз… Причем в одно и то же время… Серафима как раз усаживалась на балконе, с которого открывался прекрасный вид на Москву-реку, пить вечерний чай… и тут раздавался звонок. Так продолжалось в течение недели, звонили каждый вечер, но номер был скрыт, и вычислить его не представлялось возможным. Серафима пожаловалась сестре, но та со смехом сказала, что какой-то молодой человек, влюбившись в Серафиму, потерял дар речи, вот и названивает в надежде услышать ее голос. Перебрав всех своих знакомых, а также сослуживцев, Серафима не могла представить, кто это мог быть… Никаких тайных воздыхателей и влюбленных на горизонте не обнаруживалось, так что поведение неизвестного было весьма странным.

– Я рада, что у тебя все хорошо. – Сестра выпалила эти слова и замолчала. – Чем сейчас занимаешься? Давай угадаю! Пишешь статью? Жаришь куриные котлеты… М-м-м. Как они у тебя получаются? Ни в одном кафе таких нет… – И снова пауза. То, как сестра говорила, какие делала долгие паузы, сам ее голос – не бодрый и веселый, а какой-то подавленный, внушало Серафиме тревогу.

– Линка! Что с тобой?

– Ничего.

– Но я же чувствую. Что-то случилось, – допытывалась Серафима. – У тебя голос какой-то не такой… странный. Тебя кто-то напугал? Возникли проблемы?

– Не преувеличивай свои способности… – В голосе «младшенькой», как называла ее про себя Серафима, снова прозвучала насмешка.

– Я же знаю тебя… чувствую… Ну говори же!

– Хорошо, считай, что ты права, – со вздохом призналась сестра. – Случилось. Правда, я думала сказать тебе об этом, когда приеду. Не хотелось по телефону. Это все так непонятно…

– Ну говори же!

– Я тебе рассказывала, что в числе прочих достопримечательностей в Генуе я хотела посетить кладбище Стальено?

– Да, говорила… Ты мне показывала карту своего маршрута. Спрашивала мое мнение. Я сказала, что ты герой-путешественник, раз стараешься охватить необъятное. Я еще выразила сомнение, что тебе это удастся.

Это было одним из основных дел младшенькой накануне очередного путешествия. Составить заранее карту маршрута, потом добавлять туда все новые и новые пункты. Когда же Серафима говорила, что день не резиновый, то Ангелина со смехом возражала: подумаешь, сокращу время. Вместо двух часов проведу там один. Число достопримечательностей, где обязательно нужно было отметиться, все росло и росло… Серафиме представлялось, что сестра пробегает город, нигде не останавливаясь, если только на пару минут, чтобы сделать снимок и мчаться дальше. Сейчас наступило такое время, что не сделаешь фото, не выставишь его в «телеге» или в «Инстаграме», никто тебе не поверит, что ты там был. Только вещественные доказательства принимаются на веру… Так сказать, визуальный контент.

– Я была там…

– Поздравляю. Еще одна галочка в твоем списке… я рада. Есть что показать своим знакомым… Кстати, ты мне еще снимки не прислала. Кладбище и вправду занятное.

Серафима вспомнила, как Ангелина показала ей фотографии этого кладбища, найденные в интернете, – какое жуткое и вместе с тем завораживающее зрелище представляло собой Стальено. Мраморные скульптуры людей, которые выглядят как живые, словно они замерли, но в любой момент кто-то их расколдует, и они пойдут гулять по кладбищенским дорожкам…

Ангелина каждый день присылала сестре снимки мест, где она побывала, снабжая их подробными записями.

– Ты даже не представляешь, что я там нашла, – зазвенел голос Лины.

Даже на расстоянии слышалось, что она тяжело дышит. Не дай бог простудится, мелькнуло в голове у Серафимы. Она привыкла заботиться о своей сестре с тех пор, как родители погибли в автокатастрофе, и ей пришлось стать для Лины и матерью, и отцом. Ей было тогда девятнадцать лет, а Лине – девять. Ей предлагали сдать сестру в детдом, но Серафима сказала свое жесткое «нет» и прибавила, что воспитает и вырастит сестру сама. Без посторонней помощи. И уж тем более она не собирается ее куда-то сдавать. Сказать, что ей было трудно, значит не сказать ничего. Лина поглощала все ее внимание без остатка. Она помнила, как страшно плакала по ночам Лина, как ей приходилось возвращаться к жизни заново. А Серафима не могла позволить себе такой роскоши, как слезы: была вероятность, что Лина ее услышит. …Серафима боялась, что эта травма оставит неизгладимый отпечаток на психике сестры. Она тщательно отбирала к просмотру фильмы и спектакли, чтобы там не было плохих финалов и тяжелых ситуаций. И только когда Лина выросла, Серафима ощутила пусть небольшое, но облегчение…

Вот сейчас восемнадцатилетняя Лина уехала в Италию… будучи студенткой факультета культурологии одного из московских вузов. А Серафима осталась дома… Она работала частным психологом, давала консультации, писала статьи в научные и популярные журналы…

Последним пунктом путешествия значилась Генуя. Через два дня Лина должна была вернуться в Россию.

– Ну что там? – снисходительно-добродушно спросила Серафима.

– Скажу потом! Тут меня зовут… – При этих словах сестра дала отбой.

Следующий звонок от Лины раздался через два часа. Серафима уже поутюжила простыни и пододеяльники: она любила запах выглаженного белья, проверила почту, собралась посмотреть английский детективный сериал. Тут позвонила Лина.

– Ты спишь?

– Нет.

– Я сейчас одна, поэтому могу говорить.

– А с кем ты там еще была? – удивилась Серафима.

– С Сережей. Мы познакомились вчера на экскурсии.

– Что еще за Сережа? – строго спросила сестра.

– Обычный парень. Художник. Но он живет в Генуе.

– Ты там… поосторожней, – напомнила Серафима. – С новыми знакомствами.

– Ты о чем?

Даже на расстоянии Серафима словно увидела, как вспыхнула Ангелина. Она не любила, чтобы ее считали маленькой, и всегда стремилась выйти из-под опеки старшей сестры. «Старшая сестра»… был еще такой фильм. Это как вечное напоминание – что-то не сделано, забыто, упущено. Нужно всегда быть начеку, не принадлежать себе до конца, помнить, что есть существо, которое постоянно нуждается в тебе. Иногда Серафиме казалось, что она родилась с этой печатью старшей сестры; по-другому она себя уже и не воспринимала…

– О том самом.

– Я во всем разберусь сама, – сказала сестра неестественно высоким голосом, что являлось признаком самой настоящей обиды.

«Какие же мы теперь уже взрослые… никто нам не указ…» – подумала Серафима и невольно улыбнулась.

– Ладно. Не кипятись, не принимай мои слова слишком близко к сердцу.

– Я в полном порядке.

Возникла пауза.

– Разве ты не хочешь узнать, что я обнаружила на кладбище в Стальено?

– Ну говори, я чувствую, что тебе не терпится рассказать мне. Я тебя внимательно слушаю.

– Нашу прапрапрабабку.

– Какую? Кого ты имеешь в виду?

– Все очень просто… – В голосе Ангелины слышались торжествующие нотки. – Я бродила по кладбищу Стальено. Там так-а-ак красиво, но вместе с тем жутко. Правдоподобие полное. Как будто эти фигуры сейчас сойдут с пьедестала и заговорят с тобой или, еще хуже, побегут. Помнишь, когда я была маленькой, ты читала мне Пушкина, «Медного всадника»? Мне было страшно себя представить на месте этого несчастного Евгения, когда за ним гонится Медный всадник, жуть еще та…

– Хорошо, что ты это помнишь. А то иногда бросаешь мне упрек, что тебя мало воспитывали…

– Да. Помню. Так представляешь, иду я, иду по кладбищу… – Сестра замолчала. Серафима знала, что Лина любит рассказывать свои истории медленно, с подробными отступлениями… – Вдруг вижу знакомую фамилию: Мария Анастасьевская. Это же наша родственница? Да?

– Ты ничего не путаешь? – осторожно спросила Серафима.

– Я? – недовольно протянула Ангелина. – Конечно, нет. Я даже сфотографировала памятник, зная, что ты не поверишь. Сейчас тебе перешлю. У нас, оказывается, есть родственница в Италии?

– Если ты ничего не путаешь, то этого не может быть…

– Почему?

– Потому что ее убили…

– Ах да. Это та самая страшная семейная история… Я помню.

– Ты возвращаешься через два дня?

– Да. Встречать меня не надо. Я сама приеду к тебе.

– Ну хотя бы позвони заранее, чтобы я была готова.

– Естественно. Об этом можно даже и не напоминать. Позвоню или отправлю эсэмэску.

– То, что ты сказала о нашей родственнице – я пока ничего не понимаю. Как она могла очутиться в Италии?

– Да-да, – с жаром сказала Ангелина. – Я сама удивилась. Поэтому и сфотографировала памятник.

– Перешли прямо сейчас мне этот снимок. Я все внимательно посмотрю.

– Окей.

– Какой дальше маршрут?

– Все расписано. Завтра еду в национальный парк Чинкве. Представляешь, на его территории расположены пять средневековых городков. Такие маленькие и прелестные, я читала о них. Там же есть еще дорога Любви, которая соединяет Риомаджоре и Манаролу. Какие названия! Как музыка! Плюс планирую еще позагорать. Потом хочу посетить Портофино, слышала о таком?

– Естественно!

– Если повезет, увижу там какую-нибудь знаменитость. Мадонну, например, или Джорджа Клуни. Или кого-то из наших.

– С автографом не очень приставай. А то еще заберут в участок.

– Не пристану… Если что – буду вести себя в рамках приличий. На шею кидаться и визжать от восторга не стану. Вот такая программа.

– Ну молодец! Жду.

– Не забудь приготовить блинчики с вишней. Как я люблю.

– Сделала бы и без твоего напоминания. Я прекрасно помню, что ты любишь. Уже изучила за много лет. Так что все будет готово. Будь осторожна в аэропорту, там орудуют карманные воры. Держи сумку спереди. Так ты будешь ее контролировать. Все поняла? Целую.

– Чмок-чмок. Без советов ты – это не ты.

После разговора с сестрой Серафима встала и посмотрела на себя в зеркало на стене. Лицо бледное. Под глазами – глубокие тени. А что ты хотела, усмехнулась она. Вот уже третью ночь сидишь над статьей, которую надо срочно сдавать. Конечно, выглядеть, как на рекламной картинке, в таких условиях не получится. Мысли ее вернулись к разговору с сестрой. Тут раздался характерный звук – пришло сообщение.

Серафима поднесла телефон ближе к глазам. Мраморный ангел на постаменте. Была видна надпись на итальянском языке: Мария Анастасьевская. Удивительное совпадение! Она вздохнула и задержала вздох… Разве так бывает?.. Это их родовая фамилия. Правда, сейчас они с Линой носят фамилию Васильевы… Но Анастасьевские – это их род, корни…

Серафима вернулась к своему столу, за которым работала. Она жила с сестрой в двухкомнатной квартире, доставшейся им от родителей. Откуда-то вспомнились слова бабки… Из каких глубин памяти? Иногда бабка говорила их сосредоточенно, глядя куда-то перед собой. При этом ее взгляд становился как будто невидящим, что страшно пугало маленькую Серафиму.

Беги-беги беги
А то не сносить головы
Не останавливайся нигде
Пока не окажешься в Караганде.

– Баб, а баб, о чем ты? – тянула ее за руку Сима.

– А ты не обращай на меня внимания. Вырастешь – расскажу. Не сейчас. Пока ты еще мала.

После этих слов она какое-то время еще раскачивалась из стороны в сторону и что-то шептала, но слов Серафима разобрать не могла. Погибшая Анастасьевская была их предком… Эта легенда передавалась из поколения в поколение; страшный случай, о котором хотелось поскорее забыть. Да никак не получалось…

Жила-была молодая девушка, родившаяся в дворянской семье.

Мария трагически погибла, когда ей было семнадцать лет. Погибла в усадьбе, куда семья уезжала каждое лето, – в родовом имении. Там, где настоящее раздолье: озеро, река, поля и луга. Серафима была там однажды проездом, очень давно, но до самой усадьбы она не дошла – что-то остановило ее, какое-то предсказание старой бабки, что это место опасно. Там погибла молодая красавица, которой расти бы и расти, цвести и радовать родных, окружающих, будущего мужа. Если бы все было нормально, то Мария дожила бы до преклонного возраста и стала толстой матроной с целой стайкой детишек. В то время рожали много не только крестьяне, которым, понятное дело, нужна была рабочая сила, но и благородные дамы. Если бы выпала такая судьба… Но Мария была зарезана, ее тело не нашли. Только кровь в небольшой пристройке, тело же было, по-видимому, сброшено в реку, так как на берегу остались туфли и одежда…

Родители были безутешны… Но у них остались еще дети – дочь Вера и сын Владимир.

Размышления Серафимы прервал телефонный звонок. Это звонил старый приятель Гриша Крайман. Его и Серафиму связывала дружба, хотя Гриша был бы рад, если бы их отношения переросли во что-то большее. Но это было не нужно Серафиме. Пару раз Гриша, уязвленный ее холодностью, делал попытку уйти от нее, но потом возвращался обратно. Имея образование историка, он большую часть своей жизни работал журналистом. Ему нравилось мотаться по командировкам, знакомиться с разными людьми. Писать статьи к горящим дедлайнам. Словом, его привлекало все то, что составляет журналистскую профессию. Однажды очередное издание, в котором работал Гриша, собиралось отправить его в годичную командировку в Латинскую Америку, в Бразилию. Он предложил Серафиме поехать с ним. При этом все расходы он брал на себя. Серафима отказалась. А вскоре командировка отменилась. То ли Гриша сам отказался от нее, то ли его подсидели более резвые коллеги – Серафима не знала, она не спрашивала. А Гриша не говорил.

– Привет! – раздался Гришин голос. – Что делаешь?

– Только что разговаривала с Линой.

– Ребенок все еще там? В Италии?

– Да. Скоро приедет.

– И что там? Все скачет по городам и весям…

– Скачет… Гриш… – запнулась Серафима. – Там какая-то история непонятная.

– Что-то случилось? – забеспокоился ее собеседник.

– Нет, все в порядке. Тут другое…

Серафима рассказала ему о странной находке на кладбище Стальено и замолчала. Молчание наступило и на том конце провода.

– Дела… А она не ошиблась?

– Вроде нет. Прислала фотку в качестве доказательства.

– Вдруг это случайное совпадение?

– Ага, такая вот мистика, – с нервным смешком ответила Серафима. – Не находишь…

– Нахожу… – согласился Гриша. – Но вся наша жизнь – вот такие вот странные совпадения.

– Не преувеличивай!

– Это я так… философствую от нечего делать… Но случай действительно странный…

– Более чем. Ладно. Как у тебя-то дела?

– Да все по-старому… Новостей пока нет и не предвидится.

– Не зарекайся.

Возникла пауза…

– Иногда отсутствие новостей, как ты знаешь, уже хорошая новость…

– Согласна. Но не всегда!

– Так кто из нас философствует? Кстати, не хочешь встретиться? Посидеть где-нибудь в тихом кафе.

– Не знаю. В ближайшие дни – вряд ли. Готовлюсь к приезду Лины. А там посмотрим.

– Ну, тогда пока. – И Гриша дал отбой.

Через два дня приехала Лина. Она запретила Серафиме встречать ее в аэропорту, сказала, что не маленькая, доедет сама. Серафима не стала настаивать, подумав, что Лине и вправду надо давать больше самостоятельности. Лина училась в институте и одновременно подрабатывала. Денег хватало на жизнь и съем крошечной однокомнатной студии на окраине Москвы. Лина съехала полгода назад и очень гордилась тем, что она сама себя кормит. Серафима не стала удерживать или отговаривать сестру от этого шага. В душе она очень боялась, что Лина будет слишком к ней привязана и не сможет жить отдельно. Станет всегда цепляться за старшую сестру, сверяться с ее мнением во всех своих действиях и поступках. Хотя Серафима первые два месяца очень скучала; было непривычно приходить домой в квартиру, опустевшую без Лины. Но про себя она твердила, что это для блага сестры, было бы гораздо хуже, если бы та оказалась не способна к самостоятельной жизни и вечно пряталась за спину Серафимы. Сначала Лина приезжала трижды в неделю, потом один раз, а в последнее время и того реже. Так некогда близкие люди и утрачивают связь, с грустью думала Серафима. Когда они разъезжаются, то вначале есть желание и потребность видеться, еще трудно отдалиться, забыть совместное житье-бытье. А затем наступает привыкание… Люди постепенно начинают обходиться друг без друга… Наверное, большинство даже не замечает, когда приходит этот момент.

Услышав звук открывшейся двери, Серафима вышла в коридор, но Лина сестру опередила и с разбега повисла на ней.

– Симка! Я так по тебе соскучила-а-ась… правда-правда. Мне тебя не хватало. Давай, в следующий раз поедем вместе куда-нибудь отдыхать. А?

Сестра была не похожа на Серафиму. Темноволосая, крепенькая, в кудряшках. Серафима любовно провела по волосам Лины.

– До следующего раза дожить надо. Но мне эта мысль нравится. Похорошела. Однако вроде похудела. Или мне так кажется…

– Надеюсь, что пару-тройку килограммов сбросила. Попробуй протащись по всем этим местным достопримечательностям. Я уже пожалела, что составила такой длинный список. Надо было половину выкинуть. Ходила бы себе спокойно и не рвалась в новые места.

– Ну так в чем было дело? Взяла бы и укоротила свой список.

– Нельзя, я приняла блогерский вызов и должна была потом отчитаться.

– Что за блогерский вызов? Слова-то какие! На ринг, что ли, друг друга вызываете?

– Я тебе просто еще ничего не успела объяснить. Есть что поесть? А то я с дороги голодная…

Сестра всегда отличалась хорошим аппетитом.

– Я тебе блинчики приготовила.

– Давай всю тарелку. Я сейчас слона могу съесть.

– Сначала руки вымой.

– Я так и знала! – с торжеством воскликнула Лина. – Так и знала… это прямо детство мне напоминает. Руки мыть с мылом три раза, а потом досуха вытирать полотенцем.

– Надеюсь, сейчас без меня, живя отдельно, ты эти правила соблюдаешь?

– Этого ты уже не видишь?

– Хотелось бы знать, что я вложила в тебя нечто хорошее, что осталось с тобой.

Господи, что я несу, мелькнуло в голове Серафимы, я говорю как старая дева или нудная училка.

Лина, оставив чемодан в прихожей, понеслась в ванную, на ходу скидывая куртку.

За столом на кухне, уплетая блинчики, она рассказывала о своей поездке и смотрела на Серафиму сияющими глазами.

– И что такое «блогерский вызов»?

– Просто мы создали группу. Тот, кто путешествует, должен посетить как можно большее количество мест. Кто наберет больше очков, тот станет победителем. Приз – двухдневная поездка в Питер.

– Безумие какое-то. Вы, наверное, списки раздули как могли.

– Что делать? Соревнуемся! А насчет этой могилы что ты думаешь?

Серафима вздрогнула.

– Не знаю.

– Вот здорово было бы, если бы у нас там обнаружилась родственница.

– В любом случае она уже умерла. Столько лет прошло!

– Но ее дети-то остались!

– Откуда мы знаем, были ли у нее дети, и вообще это могло быть совпадением. И никакой нашей родственницей эта женщина не является.

– Ага! Таких совпадений не бывает… Фамилия достаточно редкая.

Серафима не хотела развивать эту тему.

– Что будешь: кофе или чай?

– Давай чай фруктовый. Кофе я напилась в Италии. Он там обалденный. Такого кофе нет нигде. Умеют же они готовить. В самой последней забегаловке кофе такой, что хочется его пить и пить.

– Верю. Это признают многие туристы. И, наоборот, жалуются на кофе в Британии и Франции.

– Этого я не знаю, – несколько чопорно сказала Лина. – Надо проверить. У тебя что нового?

– Нового? Да все по-старому.

Раздался звонок мобильного у Лины.

– Ой. Это меня… – Она выскочила в коридор, чтобы Серафима не услышала разговор.

Секреты… Может, какой-то мальчишка. Хотя раньше сестра обо всем Серафиме рассказывала… Взрослеет и не хочет делиться с ней своей личной жизнью.

Вернувшись, Лина сказала:

– У меня сегодня мероприятие. Меня пригласили в одну галерею. Сегодня я заночую у тебя. А завтра уже рвану к себе… Не с чемоданом же мне тащиться туда. Не возражаешь?

– Что за глупости! Конечно, нет. Во сколько придешь?

Лина скорчила рожицу.

– А я почем знаю. Но ты ложись, не жди меня.

Серафима невольно улыбнулась. Раньше она никогда не могла заснуть, если Лины не было дома. Несмотря на уверения сестры, что с ней все в порядке и она скоро придет, Серафима занимала себя любыми делами: от написания статей до готовки еды, только бы не сидеть, уставившись в стенку и мучительно дожидаясь возвращения Лины. Когда чем-то была занята, время ожидания пролетало быстрее. И все равно ей казалось, что оно тянулось слишком медленно. А когда Лина открывала дверь, Серафима выходила в коридор и обнимала ее. И никогда не ругала за поздние возвращения…

– Ты же знаешь, я не могу уснуть, если тебя нет.

– Давай я тебе скину все свои фотки – смотри, пока меня нет… Любуйся.

– Скидывай… Будет чем заняться.

Лина умчалась. А Серафима стала рассматривать фотографии. Когда она дошла до снимка той самой могилы, то увеличила его и внимательно рассмотрела. И поняла, что кто-то стирал на памятнике дату рождения. Вот только зачем это делали?