Czytaj książkę: «Место которого дважды не было. Часть 4», strona 2
Отец девочки погиб одним из первых защитников поселения, в двух шагах от него пал старший брат, зарубленный топором. Мать безжалостно убили на дороге, а среднего брата забрали в рабство. И тут случилось чудо. Анакаона, упавшая рядом с матерью на землю, сжалась в комок. Она зажмурила глаза и приготовилась умереть. «Встань и иди!» – послышался в её голове приятный, но властный голос. «Куда?» – спросила девочка шёпотом. «Следуй зову сердца, лишь оно видит истину», – получила она ответ. Анакаона поднялась на колени, последний раз взглянула на убитую маму, потом выпрямилась во весь рост и спокойно пошла мимо гоблинов по главной дороге. Она уже знала, куда ей следует явиться. Эльфийский воин ошибся, приняв её за призрак. Тогда лишь она уцелела и сохранила свободу из всех жителей Долио.
Весь вечер её земляк, командир отряда лучников, наблюдал с крепостных стен за самым отвратительным зрелищем в своей жизни: военным лагерем гоблинов. Чудовища пожирали убитых эльфов, издевались над запертыми в клетках детьми, устраивали дикие пляски вокруг костров. С каждой минутой Баркет ненавидел их всё больше и больше, хотя казалось, что ненавидеть сильнее уже невозможно. У некоторых чувств нет предела. Нет его у любви, нет его и у ненависти. Вдруг эльфа осенило. Он вспомнил про тайный ход из крепости. Баркет, сломя голову, бросился на поиски главнокомандующего. Разыскав начальника, он предложил ему следующий план:
– Дозвольте мне с небольшим отрядом добровольцев выйти из крепости через тайный подземный ход.
– Ты снова принялся безумствовать, да ещё и других воинов хочешь отправить на верную смерть?! – разозлился командир.
– Нет, это взвешенное и хладнокровное решение. У меня есть план и конкретная цель, – твёрдо ответил лучник.
– Чего же ты хочешь? – прищурился опытный военачальник.
– Освободить рабов. Все они ещё дети. Их матери и отцы погибли сегодня не для того, чтобы их чада умерли в рабстве, – заявил Баркет.
– У тебя благородная цель, но ты поставишь под угрозу всю крепость, если враги обнаружат тайный ход, – заметил командир гарнизона.
– Едва мы спустимся в тоннель, вы закроете вход, – предложил лучник, – я скорее умру, чем покажу врагам, где находится выход из него.
– Хорошо. Выбери двадцать бойцов и выдвигайся в путь.
– Я намерен действовать ночью, когда все эти мерзкие чудовища уснут, – пояснил солдат, – не подумайте, что я струсил. Я обязан привести в крепость моих солдат и освобождённых пленников живыми.
– Благословляю тебя на доброе дело, – похлопал его по плечу командир и горько вздохнул.
Баркет отобрал двадцать лучших воинов из своего отряда лучников. Они внимательно следили за противником. После полуночи, большинство гоблинов завалилось спать. Железные клетки с пленниками стащили в одно место, рядом с оврагом. Заметив это, эльф несказанно обрадовался. Гоблины многократно облегчили его задачу. Дело в том, что тайный выход из крепости находился на дне колодца, стоявшего с другой стороны длинного оврага. Колодец представлял собой очень хитрое сооружение. Он был выложен из крупных камней и имел около двух метров в диаметре. Сверху его накрывал деревянный навес. Сбоку имелась изогнутая железная ручка, вращая которую поднимали и опускали ведро, прикреплённое на железной цепочке к деревянному вороту. Цепь была длинной, а колодец – глубоким. Он не вызывал у врагов ни малейших подозрений. Вот только глубина его оказалась не везде одинаковой. С одного края имелся достаточно широкий выступ, прикрытый от любопытных взглядов слоем мутной воды. Именно на него попадали те, кто пользовался тайным ходом из крепости. Сам вход в тоннель прикрывала фальшивая стенка из приклеенных к деревянному щиту камней. Она легко отодвигалась в сторону.
Выждав еще около часа для верности, Баркет повел своих воинов в тайный проход. Главнокомандующий лично пожелал ему удачи и сказал, что вход закрывать не будет: «Я верю в тебя! Да пребудут с тобой Великие Владыки!» Эльф благодарно кивнул и спустился в сводчатый коридор. Он прекрасно ориентировался в нём и мог передвигаться там, даже не зажигая факела. Он первым высунулся из колодца и огляделся вокруг. Гоблины любят сумерки и видят в темноте гораздо лучше эльфов. Это скверное обстоятельство давало им серьёзное преимущество. Но чтобы видеть, надо держать глаза открытыми. «А не дрыхнуть на посту!» – довольно прошептал лазутчик, перерезая глотку первому часовому. Его воины сумели тихо и бесшумно обезвредить остальных вражеских дозорных.
Они подобрались к клеткам с детьми, и только тут Баркет осознал всю безнадежность их затеи. Им нечем было открыть огромные замки. Он готов был разрыдаться от отчаяния и бессилия. Из клеток на него с мольбой взирали детские глаза, полные слёз. Юные пленники проснулись. Они поняли, что их пришли спасти, и затаились. Никто не проронил ни звука.
Баркет нервно сглотнул и принял единственное верное решение: «Лучше их убьём мы, чем проклятые гоблины, вдоволь над ними поиздевавшись». Тут он получил весьма ощутимый толчок в спину. Один из воинов отодвинул его достаточно грубо и бесцеремонно. «Стой на стрёме! Не светись и не мешай!» – услышал он едва различимый, но властный шёпот. Солдат достал странного вида длинный железный крючок и с его помощью очень быстро открыл замок на первой клетке. Через десять минут все клетки оказались открыты и пусты. Воины и дети, согнувшись в три погибели, направились к потайному колодцу по дну оврага.
Два солдата бесшумно прыгнули в колодец, встали на каменный карниз по колено в воде и приняли первого спасённого ребенка, которого им аккуратно передали сверху их товарищи. Так по живой цепочке детей из оврага переправляли в колодец, а затем и в тайный ход. Баркет и воин, открывший замки, прикрывали отход. Они внимательно следили за спящим лагерем неприятеля и готовились отразить любую угрозу. Командира отряда лучников разбирало любопытство. Он спросил солдата едва различимым шёпотом:
– Ты кузнец или слесарь?
– Я солдат, если ты не заметил, – сквозь зубы процедил тот.
– Не все солдаты так ловко вскрывают замки.
– Хорошо. Тебе скажу. Я бывший вор, – вздохнул солдат.
– То есть? – недоуменно захлопал глазами Баркет.
– То и есть. Я долгое время жил в столице Эль-Сиур и промышлял воровством. Однажды меня поймали в богатом купеческом доме. К счастью, смогли доказать лишь эту кражу, – поведал солдат.
– Если бы доказали все, то тебя сослали бы в Северную пустыню?
– Так точно. Я отсидел десять лет в городской тюрьме и вышел на свободу с чистой совестью. Накануне освобождения мне во сне явился отец. Он пообещал проклясть меня с того света, если я не брошу моё позорное ремесло.
– И ты пошёл в армию? – удивился Баркет.
– Да, но старые навыки и здесь пригодились. Триста лет прошло, а руки помнят.
– Ты спас детей. Ты герой, – искренне заявил командир отряда.
Солдат лишь отмахнулся от него. Баркет оглянулся назад. Почти всех спасённых детей удалось благополучно переправить в тайный ход в колодце. Оставалось не больше десяти юных пленников, когда случилось страшное. Один из вражеских командиров пошёл проверить часовых. Он возмутился, что «эта вонючая скотина дрыхнет», и пнул дозорного со всей силы в бок. К его ногам скатился бездыханный труп гоблина с перерезанным горлом. Командир мгновенно понял, что в их лагерь проникли лазутчики, и подал сигнал тревоги. «Враги!» – взревел он и рухнул замертво, пронзенный стрелой.
Увы! Слишком поздно. Гоблины проснулись, повскакивали, схватились за оружие и принялись озираться в поисках врага. Баркет тут же сообразил, что они заметят пустые клетки или оставшихся пленников у колодца. «Их надо отвлечь!» – крикнул он бывшему вору и, стараясь шуметь как можно больше, помчался в противоположную от колодца сторону. По дороге он размахивал мечом направо и налево, желая подороже продать свою жизнь. Его примеру, не раздумывая, последовал и бывший вор. Оба эльфа прекрасно знали, что идут на верную смерть, но думали совершенно о другом: «Спасти детей! Не выдать тайный ход!» Им благополучно удалось отвлечь гоблинов от колодца и пустых клеток, чем и воспользовались остальные воины их отряда. Некоторые хотели броситься на помощь двум обречённым соратникам, но не решились поставить под угрозу жизни детей и выдать тайный путь в крепость. Они скрылись в спасительном колодце и закрыли за собой потайную дверцу, мысленно простившись с командиром и боевым другом.
Подгоняемый ненавистью и отчаянием, Баркет, словно разъяренный бык, наскакивал на противников. Счёт павших от его меча гоблинов перевалил за десяток. Не отставал от него и солдат. Но вскоре гоблины взяли их в плотное кольцо. Два воина не могут сопротивляться целой армии. Один из командиров гоблинов рявкнул солдатам: «Брать гадов живьём!» Поняв эту команду, бывший вор, который держался за спиной у своего командира, сделал последний отчаянный шаг. «Прости!» – прошептал он командиру лучников на ухо и вонзил ему в спину меч. Удар оказался точным и сильным. Короткий меч вошёл в спину эльфа по рукоятку, пронзил его сердце и пробил грудную клетку. Баркет схватил его обеими руками и уже мертвым упал к ногам своего избавителя. Окровавленное, холодное лезвие торчало из его груди, словно поминальная свеча. Бывший вор не совершил подлого убийства, он избавил командира от невыносимых пыток и страданий. Сам он успел выхватить любимый нож, чтобы одним верным движением вскрыть сонную артерию. Ему не хватило секунды.
Сразу несколько рук вцепились в него мертвой хваткой. У него отобрали нож, скрутили руки, повалили на землю, принялись нещадно бить и пинать ногами. Наконец, командир приказал тащить пленника на допрос. Солдата подвергли самым ужасным пыткам. Бывший вор потерял сознание. Он истекал кровью, но такая лёгкая смерть не входила в планы его мучителей. Его облили ледяной водой, привели в чувства и продолжили допрос с пристрастием. Только тогда солдат признался, зачем они вдвоем проникли в лагерь гоблинов: «Мы отравили воду в том колодце. В остальных не успели». Прохрипел он и впал в болезненное забытьё. Версия прозвучала весьма правдоподобно.
– Выпотрошить его и зажарить! – рявкнул командир гоблинов.
– А вдруг он отравленный? – предположил один из воинов.
– Как это? – не понял командир.
– Ну, он же отравил воду в колодце. При нём был яд. Если он им облился, мы тоже отравимся, – пояснил сообразительный гоблин.
– Разумно, – кивнул командир, – я его жрать не стану. Еды и так достаточно.
– А что с ним делать? – спросил другой солдат.
– Перережь глотку и кинь в этот отравленный колодец. Пусть сам в своём яде и гниёт! – распорядился командир.
Гоблины так и поступили. Они перерезали бывшему вору, спасшему в ту ночь всех детей, горло и сбросили в якобы отравленный колодец. Своей смертью солдат обеспечил самое надёжное прикрытие тайному входу в крепость. Больше к этому проклятому колодцу никто из врагов даже не приближался.
За ужасными пытками наблюдала со стороны неприкаянная душа командира отряда лучников. Странно, после мгновенной и лёгкой смерти его душа не перешла в загробный мир, а зачем-то осталась в этом. Глядя, как нещадно истязают его друга, Баркет буквально выл от отчаяния и бессилия. «Ничего, друг, скоро твои муки закончатся, душа покинет бренную оболочку. Вне тела физической боли не существует», – повторял он. Когда несчастному солдату перерезали горло, Баркет вздохнул с облегчением: «Все! Отмучался». Он крайне удивилась, что душа вора, едва отлетев от изуродованного тела, сказала ему: «Прощай навеки! Я чист перед миром!» – и бесследно растворилась в предрассветных сумерках. Она помчалась в неизвестную даль по бесконечному загробному пути. На этом свете её ничего не удерживало.
Гоблины сбросили изуродованное тело в колодец, потом решили поступить так же и с трупом второго лазутчика. Отравиться никому из них не хотелось. Сделав грязное дело, они направились к клеткам с детьми. Лишь на рассвете гоблины узнали, как их жестоко обманули. Все дети исчезли. В военном лагере началась паника. Командиры не скупились на удары, оплеухи, затрещины и пинки. Некоторые не ограничивались избиением своих подчиненных и кулаками пытались выбить из других: «Какая сволочь всё прозевала?! Чья рота стояла в карауле?! Какой скотине копья в зенки повставлять, чтоб не спала на посту?!» Эти громкие разборки командного состава не могли не разбудить короля гоблинов.
Крайне недовольная рожа Харым-Урсу высунулась из походного шатра. «Молчать!» – рявкнул он расшумевшимся подчиненным, а для убедительности снес одному из них голову подвернувшимся под горячую руку боевым топором. Гробовая тишина была тут же обеспечена. Организм правителя испытывал страшные мучения от катастрофической нехватки алкоголя. Пожалуй, злее его на этом свете в то утро никого не нашлось, если не считать приставленного к нему мятежного горного духа. Зигур едва держался на ногах. Он не спал несколько ночей, преграждая путь Харым-Урсу к вожделенной бутылке самогона. Его сил еле-еле хватало на гипнотические чары. К тому же горного духа терзали самые дурные предчувствия по поводу судьбы его товарища. Эгалум несколько дней назад отправился на доклад к Нуардис, но так и не вернулся. «Если он не явится сегодня, это конец», – решил Зигур и снова подчинил сознание Харым-Урсу своей воле.
Мятежный дух через короля передал гоблинам следующий приказ: «Караульную роту убить и съесть, так как по её вине исчезли рабы и еда». Это должно было послужить наглядным примером и призывом к неусыпной бдительности. Далее горный дух распорядился правителя не тревожить, осаду не снимать, а к вечеру готовиться ко второму штурму вражеской крепости. Он втащил безвольное тело Харым-Урсу в шатёр и оба снова завалились спать.
За стенами Картаго радовались и скорбели одновременно. Спасённых детей тут же обогрели, накормили и распределили по семьям местных жителей. Уцелевших в ночной вылазке лучников чествовали, как национальных героев. Эльфы, не стесняясь слёз, оплакивали двух погибших воинов. Они от всей души восхваляли самоотверженный подвиг, который совершил Баркет и солдат из его отряда. Имя его вспомнить никто так и не смог. Он ни с кем не дружил, практически не общался, жил до крайности замкнуто. Эльфы и не догадывались, что рядом с ними незримо присутствовала душа командира отряда лучников. Над Картаго занимался рассвет нового дня. Что он принесет защитникам крепости, было пока неведомо.
8 января 5104 г. Северные огры
В то злополучное утро Северные огры проснулись как обычно с первыми лучами солнца. Они несколько дней назад покинули столицу и, разделившись на две неравные группы, устремились в разные стороны. Треть армии, да и гражданского населения направилась к оборонительному валу, за которым прятались «трусливые эльфы». У огров порой сложно определить, где армия, а где гражданское население. Мирного населения у них не было и быть не могло по определению. Воевать у них любили все, а поучаствовать в Великой войне счёл своим святым долгом каждый, способный держать оружие.
Большая часть огров устремилась в противоположную от оборонительного вала сторону. Они достигли горного плато Хатха, спустились к потайным тоннелям, узким сквозным ущельям и перевалам через горный хребет Оргус. Они с нетерпением ждали своего звёздного часа. По плану, разработанному Нуардис и безоговорочно принятому правителем Северных огров, эта военная группировка должна была нанести роковой удар по эльфам через два дня после штурма оборонительного вала. Поэтому оставим пока эти засадные полки и узнаем, что творилось 8 января на пограничном рубеже, протянувшемся от хребта Оргус до гор Гессена.
Первый маршал по личному распоряжению короля огров командовал так называемой отвлекающей группировкой войск, в которую вошло всё женское население страны и небольшая часть мужского для надёжности. Его задача состояла не в том, чтобы взять оборонительный вал штурмом, а оттянуть в этот район армию противника, создав видимость смертельной угрозы для эльфийского королевства. Правитель несколько дней вдалбливал в «тупую башку» первого маршала, что следует воевать в этом районе как можно дольше. То есть связать эльфов по рукам и ногам, не позволив им прийти на помощь к своим мирным поселенцам и нарушить планы главной ударной силы огров.
Однако маршал, хоть и кивал, якобы соглашаясь с правителем, на самом деле рассчитывал на большее. Он вознамерился-таки преодолеть проклятый вал и вторгнуться на территорию врага. «Победителей не судят, как и передовиков производства! Ну, перевыполним мы чуть-чуть военный план, всем же только хорошо будет!» – рассудил он в то роковое утро и приказал войскам строиться в боевом порядке.
Построение армии не заняло много времени. Огры давно рвались в бой и только и грезили, что о предстоящих кровавых сражениях. Их дети орали и плакали от того, что «им ещё рано идти на штурм». Приставленные к ним няньки выли от негодования. Кто останется с сопливыми детьми, решали накануне вечером с помощью жребия. Более справедливого способа первый маршал не нашёл. Он опасался, что его соотечественники передерутся между собой за почётное право идти на фронт. Кстати, все няньки были женского пола. Мужчины в жеребьёвке не участвовали, лишний раз продемонстрировав социальное неравенство полов в их обществе. Не мужское это дело с малыми детьми ковыряться!
Убедившись, что армия построена, а дети заперты в надёжном загоне, по периметру которого дежурят няньки, первый маршал обратился к солдатам с речью. «Уничтожим поганых эльфов! Им нет места в этом мире! Здесь всё наше! Всех убьём, одни останемся! На штурм! Ура!» – кратко напутствовал он свирепых воинов. Ещё одной лишней фразы ему точно не простили бы. «Раскудахтался! Не заткнёшь! Полчаса мозги канифолил! Лишь бы языком чесать, а не топором махать! Маршал хренов!» – ворчали про себя многие огры, маршируя в сторону оборонительного вала. С каждым шагом они шли быстрее, потом перешли на бег, а затем помчались, сломя голову, на заклятых врагов. Своим движением они напоминали срывающуюся в бездну снежную лавину, набиравшую губительную мощь и скорость по мере падения.
Дозорные эльфы издалека увидели несущуюся на них чёрную волну смерти. Они подали все положенные сигналы тревоги. Земляной вал ощетинился копьями. Как огры рвались в бой и желали захватить это пограничное укрепление, так эльфы поклялись оборонять его до последнего солдата. «Враг не пройдёт!» – напутствовал храбрых солдат лично принц Бласко.
Он не сумел разгадать всех коварных планов врагов, но решил, что наибольшую опасность представляют именно огры. Оставленную ему стотысячную армию он поделил следующим образом: сорок тысяч солдат отправил на юг страны, двадцать тысяч оставил в столице в качестве основного резерва, а сорок тысяч сам повёл к границе с Северными ограми. Выдвинувшись из столицы Норас 2 января, он достиг оборонительного вала к вечеру 7 января. Армия его двигалась почти без отдыха и остановок. Повинуясь какому-то внутреннему голосу (а точнее нашёптываниям Виллана), Бласко буквально гнал солдат к границе. Он не жалел ни себя, ни других.
Солдатам едва удалось перевести дух после столь стремительного марш-броска, когда ранним утром их разбудил сигнал тревоги. Огры наступали. «Слава Великим Владыкам! Успели!» – вознёс хвалу небесам благородный принц Бласко и приготовился отбивать вражеский штурм.
Огры не заставили себя долго ждать. Они всей безудержной мощью набросились на пограничные укрепления. Сколько их попадало в ров, давно вырытый перед валом, никто не считал. Большинство из них пронзили эльфийские стрелы, но многих столкнули туда свои же сородичи в страшной спешке и давке. Под проливным дождем из стрел и градом из копий и дротиков, огры упорно лезли на оборонительный вал. К середине дня глубокий ров оказался доверху забит их телами, но они и не думали отступать. Эльфы так же несли тяжёлые потери. Однако сражались стойко, мужественно и не собирались отступать ни на шаг. Многие из них были ранены, но не покидали поля боя.
К вечеру первый маршал огров осознал, что с наскока ему не удалось взять оборонительный вал. Он безумно разозлился и расстроился, наконец, заметив, что потерял уже половину своей армии. Он приказал отступать. Солдаты, нехотя, подчинились его приказу и протрубили в рог команду к отступлению. Огры, упорно штурмовавшие вал, исполнили его приказ с еще меньшей охотой. «Их что за ноги оттуда стаскивать?!» – возмутился маршал. Однако этих развоевавшихся солдат вскоре потребовалось не стаскивать, а выносить ногами вперед. Их в упор расстреляли эльфийские лучники.
Так завершился первый штурм оборонительного вала. Эльфы праздновали победу, а в лагере огров искали виноватых в досадном поражении. Спорили долго, отчаянно, с пеной у рта. Конец дискуссии положил один из старших командиров. Решающим аргументом стал точный удар боевого топора по черепу теперь уже бывшего первого маршала. Прежнего военачальника отправили на вечный покой, а его место занял молодой и более решительный воин. Он выступил перед армией с краткой разъяснительной и назидательной речью: «Сегодня мы проиграли лишь из-за этой трусливой скотины, недостойной считаться огром! Завтра на рассвете мы снова пойдём на штурм и возьмём этот вал любой ценой! В бой идут все!» В ответ раздались одобрительные возгласы, и вверх взметнулся целый лес из боевых топоров. Огры уже забыли о том, что перед ними стояла чёткая задача – максимально долго отвлекать войска противника, изображая из себя главную, ударную силу воинственных соседей. Они решили как можно быстрее взять оборонительный вал или погибнуть. Ну, не способны огры вести долгую, позиционную войну!
Эльфы, наблюдавшие за врагами с высоты оборонительного вала, увидели пугающее зрелище. В один миг несметное войско огров превратилось в одно страшное железное чудовище, ощетинившееся, словно гигантский ёж. В их сердцах боролись страх и отчаянная решимость выстоять. Отступать им было некуда. За их спинами начиналась родная земля. Там находились их любимые дома и семьи. Об этом напомнил им принц Бласко сразу после победы в первом сражении. По его приказу солдаты похоронили павших воинов, оказали помощь раненым, выставили часовых и легли спать, чтобы хоть как-то набраться сил перед завтрашним сражением. То, что утром огры снова пойдут на штурм, не вызывало ни у кого ни малейших сомнений.
Именно этот вопрос обсуждал принц Бласко со своими командирами:
– Боюсь, в этот раз огры поведут себя более разумно. Они прикроются щитами и принесут деревянные мостки, чтобы легче преодолеть оборонительный ров.
– Вы правы, Ваше Высочество, – кивнул первый маршал. – Что делать?
– Сражаться. Иного пути у нас нет, – вымолвил принц.
– Но силы неравны. Противник превосходит нас в несколько раз, – высказал общее опасение командир пограничного гарнизона.
– Сегодня утром его преимущество было гораздо большим, но победу празднуем мы, а не они, – резонно заметил Бласко.
– Сомневаюсь, что и завтра удача останется на нашей стороне, – вздохнул второй маршал.
– Кроме сомнений у кого-нибудь есть дельные предложения по организации обороны? – принц начал заметно злиться.
В ответ на прямой вопрос принца Бласко повисла гробовая тишина. Никто из командиров ничего нового и существенного предложить не мог, кроме героизма и преданности короне. И тут неожиданно для всех подал голос штабной писарь:
– Ваше Высочество, а можно я скажу?
– Ты? Ты же писарь, а не командир? – возмутился его наглости первый маршал.
– Ценность совета не зависит от должности его автора, – осадил его принц и повернулся к писарю. – Говори, Виллан. Так, кажется, тебя зовут?
– Да, досточтимый принц Бласко, – низко поклонился Виллан, – предлагаю сделать здесь то же самое, что у Черной крепости в Северной пустыне.
– Всем погибнуть? – неудачно съязвил один из генералов, но тут же умолк под гневным взором принца.
– Нет, залить ров нефтью и в нужный момент поджечь, – принялся терпеливо объяснять Виллан, – ров у нас есть, жидкости для дымных факелов более чем достаточно. За ночь мы успеем её перетаскать в ров, тем более он наполовину завален трупами проклятых огров.
– А когда завтра они начнут его переходить, то мы пустим зажигательные стрелы?! – догадался Бласко и впервые за несколько дней улыбнулся. – Ай да писарь! Ай да достойный сын эльфийского народа! Вот, как можно применить вражескую хитрость в своих целях! Учитесь, господа!
– Это ещё не все, Ваше Высочество. За одну ночь мы не успеем вырыть второй оборонительный ров, так как воины слишком устали, но несколько ям-ловушек мы накопать сумеем, – предложил воинственный писарь.
– Замаскированные ямы с острыми кольями на дне?! – просиял Бласко.
– Да, сразу после рва с нефтью, – Виллан провел пером по расстеленной карте, – дым от пожара помешает наступающим врагам вовремя увидеть западню.
– Гениально! С этого дня назначаю тебя моим главным советником по военным вопросам! Найдите мне нового писаря и приступайте к реализации предложений Виллана. Чтоб к утру всё было готово! – распорядился принц.
Командиры посмотрели на изобретательного молодого эльфа с нескрываемым восхищением, поклонились принцу и вышли из походного шатра. Они разбудили уже успевших уснуть воинов и отправили их таскать нефть в оборонительный ров и рыть ямы с кольями. Виллан лично следил за ходом работ.
В нём постепенно просыпался настоящий полководец. Ему казалось, что за спиной вырастают крылья, глаза обретают орлиную зоркость, мозг способен разгадать любой коварный ход противника и придумать ответную военную хитрость. Сын Виссарии упивался новыми чувствами. В армии он был словно рыба в воде. Все его скрытые таланты начали проявляться. Он поразил своим острым умом самого принца. А Бласко предстояло ещё много раз испытывать приятное удивление от гениальных стратегических и тактических идей Виллана. Никто же не подозревал, что в этом эльфе заложена частичка самого бога войны Армарса. Если бы не стечение непредсказуемых обстоятельств, то Виллан стал бы полным земным воплощением воинственного божества. Эльфам несказанно повезло, что сын бога был целиком и полностью на их стороне, а заговорщики во главе с Нуардис о нём даже не догадывались. Ведь по сути Армарсу без разницы с кем воевать, лишь бы воевать. Тут принципиальное значение имеет процесс сам по себе. Его сердцу милы бои, а не молитвы.
Ночь в эльфийском лагере пролетела незаметно в трудах и заботах. Солдаты валились с ног, но они успели исполнить все приказы командиров. Ров был до краев наполнен нефтью, а сразу за ним противника поджидали многочисленные ямы с острыми кольями. По замыслу Виллана их вырыли не по одной линии, а превратили в самый настоящий лабиринт смерти. Обнаружив одну ловушку никто бы не смог сказать, где находится следующая западня. В этом сын Армарса даже превзошел ведьму Нуардис, усовершенствовав её кольцо смерти. Стоя на краю оборонительного вала, он с удовольствием рассматривал блестящие результаты ночной работы. К нему подошёл принц Бласко:
– Знаешь, Виллан, боюсь, мы не выстоим. Солдаты слишком устали.
– Не говорите так, Ваше Высочество. Страху не место в эльфийском сердце.
– Я никому не сказал о моих опасениях, только тебе.
– Спасибо за доверие, но знайте, что вера в победу – половина успеха. Уверяю Вас, мы выстоим, а если нам повезет, то полностью уничтожим это войско огров.
– Что значит это войско огров? – встрепенулся наследный принц.
– Боюсь, что это лишь отвлекающий удар, основной – они нанесут в другом месте, – со вздохом поведал Виллан.
– Ты думай, но не слишком усердствуй! Думает он! – насупился принц, явно не обрадовавшись перспективе сражения со вторым войском огров. – А что ещё за «если повезёт»?
– Да пришла мне в голову одна хитрая мысль. Ложное отступление, – прищурившись, уточнил бывший писарь.
– Поясни. Я первый раз о таком слышу, – заинтересовался Бласко.
– Хотелось бы завтра прикончить огров окончательно, а для этого им нельзя позволить отступить. Следовательно, их надо заманить, подбодрить, поднять их боевой дух, – поделился своими соображениями новый советник.
– Ты лучше о боевом духе своей армии думай, а не чужой! – возмутился принц.
– Зря Вы, это очень важный вопрос. Предлагаю, когда огры начнут колебаться и захотят отступить, самим подать сигнал к отступлению. Уверен, перед таким соблазном они не устоят и ринуться на наши копья, сломя голову.
– То есть мы не отступим, а лишь сделаем вид? – лукаво улыбнулся принц, наконец, поняв замысел сына Армарса.
– Совершенно верно! – радостно кивнул Виллан. – Объясните солдатам и командирам, что приказ к отступлению их не касается.
– А если нам и вправду понадобится подать такой сигнал? – недоверчиво взглянул на него Бласко.
– Нет, Ваше Высочество, не понадобится. Нам некуда отступать, – развел руками новый советник, – эльфийское королевство огромно, а отступать некуда.
Бласко согласно кивнул, поблагодарил Виллана и созвал командиров на последнее совещание перед предстоящим сражением.
